Игра [Geim]

«Как мальчишки в песочнице», – вздохнула женщина про себя, прежде чем сообразила, что шеф вообще-то ее похвалил. На какую-то секунду она в знак уважения потупила взор, подтверждая свою роль благодарного подчиненного. В их ведомстве очень важно демонстрировать, что ты всем доволен, и вписываться в коллектив.

Тот факт, что охранник ей помог, все еще доставлял небольшое беспокойство, но Людвиг Рюнеберг только что назвал ее хорошим телохранителем, и это, вообще говоря, совсем недурно для лисы-новичка.

Совсем недурно!

* * *

Эйч Пи досчитал про себя до десяти, еще раз для надежности взглянул через окно на перрон и шагнул к мужчине в плаще. Тот с удивлением посмотрел на него, подняв взгляд от газеты, которую только что достал из кармана пиджака.

– Передай Манге, что он как был муслим недоделанный, так им и остался! – крикнул Эйч Пи в ухо мужчине, выдернул зонт из пакета и как раз перед тем, как двери начали закрываться, выскочил на перрон.

Приземление было таким жестким, что он чуть не потерял равновесие и был вынужден сделать пару гигантских прыжков, чтобы не упасть плашмя носом в асфальт.

«Твою мать!» – подумал Эйч Пи, убегая к лестнице в конце перрона. Отход оказался не таким эффектным, как он планировал, ну и фиг с ним. Зонт у него в руках, задание выполнено, к тому же не осуществился ни один из кошмарных сценариев, о которых он думал. Зонт он вытащил без проблем – никаких тебе взрывов, фонтанов воды или ухмыляющихся телеведущих, сообщающих, что он только что принял участие в съемках «Розыгрыша», «Скрытой камеры» или какой-то еще подобной программы на Третьем канале.

Не считая того, что он чуть не упал, все остальное прошло как по маслу, и Эйч Пи наслаждался тем, как по жилам растекается адреналин, изгоняя последние следы похмелья.

А не такой уж плохой прикол, вообще-то! Как удивился этот тип, когда он попросил передать привет Манге.

Хохоча во всю глотку, Эйч Пи в пять скачков преодолел лестницу и побежал дальше через станцию, выскочил наружу на улицу Рёрстрандсгатан; когда уже подбегал трусцой к площади Санкт-Эриксплан, пот лил с него ручьями, но одышки при это как ни бывало.

Вообще он всегда отлично бегал, еще со школы. В остальном мало на что был способен, но вот смываться – это он умел отлично.

Сотрудников на входе на эту станцию не предусмотрено, только автоматические турникеты, поэтому надо просто через них перепрыгнуть. Хотя и контролер бы его не остановил. Никогда в жизни не заплатил он ни за одну поездку в электричке или в метро, даже когда деньги были. Это вопрос принципа. Power to the people![15]

Лишь сев в вагон, Эйч Пи обнаружил, что телефон по-прежнему у него на ремне брюк. Отцепив его, он посмотрел на дисплей:

Поздравляем, Эйч Пи!

Ты только что успешно завершил пробное задание, и твой счет пополнился на 100 баллов. Телефон теперь разблокирован. Нажав иконку «Игра», ты найдешь информацию о том, как продолжить играть.

Особенно рекомендуем изучить раздел «Правила Игры» и хорошо подумать, прежде чем решить играть дальше.

Если ты предпочтешь отказаться, мы расстаемся на этом пункте и просим тебя бросить телефон в почтовый ящик на улице Бельмансгатан, дом 7.

С наилучшими пожеланиями,

Гейм-мастер

* * *

– Я хочу перевести тебя в другое место, – сказал Рюнеберг. – Мы председательствуем в ЕС, поэтому «Альфа» ищет новых людей. Конечно, ты довольно молода, но с учетом сегодняшнего происшествия мы с Вахтолой считаем, что ты подходишь именно для этой работы. Начинаешь в понедельник, если только наш дорогой психолог Андерберг не будет иметь каких-либо возражений. Вопросы есть?

Женщина покачала головой.

– Классная работа, Нурмен. Продолжай в том же духе, и ты многого добьешься! – закончил он свою речь и откинулся на спинку кресла. – Через десять минут у тебя разбор полетов с Андербергом. Постарайся, чтобы все прошло гладко, потом можешь отдыхать. На этом всё. Я – в спортзал.

Шеф встал, обозначив тем самым, что разговор окончен, Ребекка сделала то же самое. Голова у нее шла кругом, ей так и не удалось сдержать улыбку, что было не совсем профессионально.

Группа «Альфа», усиленное подразделение, элита Отдела личной охраны. С понедельника она – одна из них. Больше никаких заданий для новичков, только квалифицированная работа телохранителя.

Молодец, Нурмен, умная девочка!

Через девять с половиной минут, стучась в дверь кабинета психолога, она все еще не могла справиться с поселившейся на губах предательской улыбкой.

Глава 03

Are you really sure you want to enter?[16]

Когда в дверь маленького душного магазинчика позвонили – мелодия представляла собой первые такты темы из «Звездных войн», – Магнус Сандстрём, или, как он теперь себя называл, Фарух Аль-Хассан, и бровью не повел. Он просто продолжил спокойно читать мятый номер газеты «Метро», расправив его перед собой на прилавке, и едва удостоил вошедшего посетителя взглядом.

– Салям алейкум, брат Эйч Пи! – пробормотал он, почти не раскрывая рта.

– Здорово, Манге! – хмыкнул в ответ Эйч Пи и расхлябанной походкой приблизился к прилавку. – Что пишут? Дай-ка угадаю: экономический кризис усугубляется, «Байен»[17] продул, а какие-то кретины что-то где-то взорвали, вероятнее всего в Багдаде, Бомбее или, может, на Лимпопо.

– В Португалии, – вздохнул Манге и неохотно поднял глаза от газеты.

– Чё?

– В Лиссабоне какие-то психи что-то взорвали – похоже, шикарную яхту. И никто не может понять зачем. Ну, два из трех ты угадал. Чертов «Байен» слился, как обычно. – Он сложил газету, уныло выпрямился и добавил с безнадежностью в голосе: – Кстати, ты же прекрасно знаешь, что меня следует звать Фарухом.

– Конечно, знаю, Манге, душка! Если тебе так хочется быть второсортным муслимом, нет проблем! – Эйч Пи выразительно посмотрел на наряд Фаруха – шаровары, шелковый жилет и длинную рубаху. – Но не жди, что я поверю во всю эту лажу. Ты был Манге в начальной школе, а также когда мы курили сигареты твоей мамаши за «Консумом»[18] и когда ты потерял невинность с той жирной финкой в палатке на рок-фестивале в Хультсфреде. Так что для меня ты – тот самый Манге, независимо от того, что на эту тему думает твоя жена или твой нынешний бог, хорошо?

Манге-Фарух снова вздохнул. Спорить с Эйч Пи, когда тот был в подобном настроении, не имело смысла, он с давних времен это знал. Лучше сменить тему; как правило, такая тактика работала. И, как правило, Эйч Пи было легко отвлечь.

– Чем обязан такой честью, мой юный падаван? – спросил он, смиренным жестом очертив тесное помещение магазина. – Ты осчастливил мою скромную лавку своим приходом.

То, на что указал Манге, представляло собой тридцатиметровый торговый зал с потертым пробочным покрытием, а также крошечное служебное помещение за прилавком, скрытое ободранной занавесью из бусин. По большому счету, везде, где только возможно и невозможно – и на полу, и вдоль стен, и даже на потолке, – громоздилась всяческая электроника, в основном компьютеры или части компьютеров либо комплектующие к ним. Кейсы, жесткие диски, провода, картриджи для принтеров и всевозможные флешки и гаджеты вперемешку с рекламой разных компьютерных игр на картоне, а также горы разнообразной устаревшей техники. Старый кондиционер над входной дверью вел неравный бой с жарой, рвавшейся с улицы, и с теплом, производимым работавшей в магазине аппаратурой.

Как всегда, освещение в магазине было очень слабое, в основном оно исходило от стоявших там и сям компьютерных мониторов. Только они да дышавшая на ладан лампа дневного света над прилавком и составляли конкуренцию листам картона: ими были заклеены окна, что весьма эффективно блокировало солнечный свет с улицы.

Эйч Пи достал из кармана мобильник и жестом победителя шарахнул его на прилавок под носом у Манге.

Game over, mothafucker![19]

Но вместо того, чтобы мгновенно расколоться и все признать, Манге лишь поправил очки в темной оправе и с интересом наклонился к телефону:

– Новая трубка, классная модель. Не видел таких раньше. Нашел или купил?

– Лучше ты мне скажи, что это? – ехидно улыбнулся Эйч Пи.

Ему не удалось по-настоящему изобразить ни обиду, ни оскорбленный тон. Уверенность, испытанную в момент предъявления мобильника, как ветром сдуло. Все шло не совсем так, как он рассчитывал. Манге никогда не умел притворяться, даже если дело касалось всякой ерунды. Когда они были моложе, Хенрик и другие ребята не раз засыпались именно из-за того, что Манге либо сразу же во всем сознавался (Эйч Пи ожидал от него подобного и на этот раз), либо предпринимал дурацкие попытки все отрицать, при этом страшно краснея. Но сейчас не произошло ни того ни другого, а мгновенно сымпровизированный план «Б», состоявший в том, чтобы жечь Мангелито страшным взглядом, тоже не приносил результата. Ни малейшей реакции, даже ни мигнул и не отвел глаз, как этот ботаник обычно делал, когда ходил по тонкому льду. Да и голос совсем не дрогнул…

– Ты о чем, брат?

Эйч Пи посмотрел на него искоса и сделал последнюю отчаянную попытку:

– Так ты действительно понятия не имеешь о шуточке, которую кто-то со мной сыграл в электричке Мэрста – Стокгольм полчаса назад?

– Не-а, ни малейшего, честное скаутское. – Манге поднес два пальца к тому месту на голове, где у него когда-то давно росли волосы. – Хочешь посвятить меня в тайны электрички за чашкой яванского кофе? – спросил он, опять покосившись на мобильник и, очевидно, горя желанием познакомиться с ним поближе.

– Ясное дело, – промямлил Эйч Пи.

А что же, к чертям собачьим, на самом деле с ним произошло?

* * *

– Ладно, и если у вас нет вопросов, то мы закончили.

Ребекка покачала головой и уже встала с дивана, опередив психолога. Она знала, что этот разбор полетов очень важен, к тому же он – часть стандартных процедур в случае происшествий, подобных сегодняшнему, но это отнюдь не значит, что ей это нравится.

Она не любила откровенничать с незнакомыми людьми, ей это надоело еще в детстве. Хоть ей и было тогда всего лет шесть или семь, она довольно быстро сообразила, что именно нужно говорить, чтобы тетка – социальный работник – пометила ответ как правильный. Широко открытые глаза и детская улыбка создают впечатление откровенности, и тогда ложь звучит как правда. Это отлично работало уже в те далекие времена, и, как ни удивительно, такое представление не требует серьезных доработок, чтобы безотказно действовать и во взрослом мире.

– Спасибо вам, доктор Андерберг. Конечно, слегка поволновалась, но в целом я в полном порядке!

И еще пара расхожих клише в том же духе. Та же улыбка и робкий взгляд на собеседника – все это, как правило, работает. Но именно сегодня все получалось как-то с трудом. Речь звучала скованно, а игра выходила не такой натуральной, как обычно.

Собранность, которую она ощущала в кабинете у Рюнеберга, куда-то бесследно исчезла. Мысли разбегались, женщина с трудом фокусировалась.

В висках стучало при воспоминании о всех тех звуках. Как только она впускала их в сознание, пульс учащался и все происшедшее проигрывалось вновь. Вопли нападавших, тревожная сирена, плеск крови в баллоне… Затем крик Лессмарка… Его панический фальцет как будто исказился у нее в голове. Стал моложе, пронзительнее. Словно она уже слышала этот голос раньше. Во рту пересохло, и она пару раз сглотнула слюну, чтобы язык мог двигаться. Сконцентрируйся сейчас же, Нурмен!

Пару раз исподтишка посмотрев на Андерберга с целью увидеть его записи, она сделала вывод, что даже если психолог что-то и заметил, то очень хорошо это скрывает. Он заполнял стандартный формуляр, задавал ожидаемые вопросы, а также сделал пару надлежащих попыток повести их беседу вглубь, но, к счастью, довольно скоро отказался от намерения вдаваться в подробный анализ и принял те краткие ответы, что она ему предоставила. Несмотря на все недостатки, похоже, ее игра удалась и на этот раз.

Наконец-то разговор был окончен. Они обменялись рукопожатиями, и только по дороге в гараж, с облегчением надевая рюкзак во дворе полицейского управления, Ребекка заметила, что ее майка насквозь пропиталась потом.

Андерберг стоял у окна и наблюдал за ней. Глубоко вздохнув, он задержал выдох на пару секунд. И снова глубоко вздохнул.

«Инспектор полиции Ребекка Нурмен, тридцать четыре года, из них двенадцать на службе», – резюмировал он про себя.

Карьерный рост как у прочих. После окончания Полицейской академии пара лет на патрульных машинах: подбирать пьяных, оформлять мелких воришек, разнимать драки. Потом работа в криминальном управлении, дежурный отдел полиции. Битье жен, взломы и разбой, дела расследованные и глухие. Наконец, у нее уже достаточно опыта для СЭПО и Отдела личной охраны. Отличные отзывы – правда, не какие-то исключительные. Никаких излишне приукрашенных характеристик при переводах по службе, встречающихся в их корпорации, когда хотят избавиться от проблемного сотрудника. Конечно, она могла бы попытаться перевестись в личную охрану уже пару лет назад. После убийства министра иностранных дел отдел серьезно расширял штат. И именно женщин-сотрудников им особенно трудно найти, так что брали с удовольствием. Но Ребекка Нурмен не торопилась. Похоже, ей хотелось проработать в открытых подразделениях полиции столько, чтобы набраться достаточно опыта для перехода из обычной жизни в тайную жизнь СЭПО. Андерберг сам выставил ей оценку «вполне подходит», почти самую высокую по четырехбалльной шкале, применяемой при рекрутинге телохранителей.

«Собранная, целеустремленная, умеет концентрироваться, возможно, слегка необщительная». Так он охарактеризовал ее в своих записях еще в их первую встречу и после сегодняшней беседы не нашел оснований эту оценку изменить. «К тому же можно назвать ее довольно привлекательной», – добавил Андерберг как-то виновато, прекрасно осознавая, что этот комментарий грешит непрофессионализмом. «То есть, если кому-то в отличие от меня нравятся высокие женщины спортивного типа», – подумал он, как будто на мгновение пытаясь загладить эту ошибку в работе.

У Ребекки Нурмен были темные глаза, высокие скулы и немного островатый нос, который, на его вкус, делал ее лицо скорее интересным, чем красивым. Острота черт подчеркивалась еще и тем, что она всегда зачесывала волосы назад и собирала их в тугой хвост на затылке.

Но инспектор полиции Нурмен не из тех, кто любит привлекать внимание к себе как к человеку или к своей внешности. Почти никакой косметики, коротко постриженные ногти и строгий стиль в одежде – возможно, за исключением сегодняшнего дня, так как на ней был спортивный костюм, что, как он предположил, связано с происшествием, случившимся пару часов назад.

Хоть она и явно пыталась проявить общительность, ее поведение сегодня было скованным, почти что отстраненным и не располагало к доверительному общению. Судя по кадровому досье, Ребекка, как правило, старалась не выделяться в группе, делала свою работу и тщательно избегала болота служебных романов, в которое втягивались столь многие сотрудники их организации. Больше половины коллег-мужчин наверняка считали ее лесбиянкой, а тем, что посообразительнее, хватало ума не пересекать так четко проведенную Ребеккой границу между личной жизнью и работой.

Вряд ли инспектор Нурмен позволила хоть раз кому-то из полицейских сблизиться с собой. Полезное качество, если хочешь достичь высот на этом поприще, а Ребекка, несомненно, не только умна, но и амбициозна. А то, что она не стремилась делиться сокровенными мыслями и секретами с психологом, – отнюдь не уникальный феномен в полиции, скорее наоборот.

И все же что-то в ней его беспокоило. Какое-то смутное ощущение, которое он никак не мог объяснить. Как будто там было еще что-то такое, что она прятала за лежавшими на поверхности сдержанностью и упорядоченностью, и это «нечто» она напрочь отказывалась показывать.

При приеме на работу Андерберг ничего такого не заметил, следовательно, либо это «нечто» стало проявляться более открыто, либо же теперь он внимательнее, чем год назад. Ему показалось, что он заметил легкий диссонанс в ее, в остальном такой собранной и профессиональной, манере держать себя.

Он не мог избавиться от ощущения, что все это только фасад, игра, когда упаковка не отражает содержания. С другой стороны, он может ошибаться. Ведь психология – вовсе не точная наука.

Андерберг сходил за кофе и сел за компьютер. То, что Ребекка Нурмен однозначно в состоянии справляться со всеми фазами критической ситуации, – непреложный факт. Так что ж тут добавишь?

Сейчас она – любимица начальства, и его смутных догадок будет совсем недостаточно, чтобы руководство как-то поменяло свое отношение. А раз никакими фактами свои ощущения подкрепить он не может, придется положиться на авось. Несмотря ни на что, речь идет о карьере другого человека, а кому, как не ему, Андербергу, знать, что в полиции смутные ощущения при принятии решений мало что меняют.

У всех есть свои секреты, и почему Ребекка Нурмен должна быть исключением? Таков был ход его мыслей перед тем, как он принялся за отчет.

* * *

Добро пожаловать в Игру, Эйч Пи!

На этой странице тебя проинформируют о некоторых основополагающих принципах и правилах для игроков. Я рекомендую тебе внимательно их изучить, прежде чем принять решение о следующем шаге.

Ты понял?

Да

Нет

Да ладно, ясно все и так, принципы, правила, бла-бла-бла, важно другое – новая информация!

Как раз то, что ему нужно.

Придя в свою маленькую двухкомнатную квартирку в переулке Мария-Траппгрэнд, Эйч Пи раскрыл настежь все окна в попытке привести в движение затхлый воздух. Кислый кофе, выпитый в компьютерном магазине, продолжал бурлить в желудке, и Эйч Пи внезапно осознал, что после гамбургера, съеденного спьяну ночью, у него и крошки во рту не было. Кроме того, зверски хотелось курить. Найденные под диваном смятые полпачки «Мальборо» решили вторую проблему – он с наслаждением глубоко затянулся. Кайф!

Со свисающей из угла рта сигаретой Эйч Пи, ни на что не надеясь, отправился в набег на холодильник. Помимо двух банок некрепкого пива, он там ничего не обнаружил, однако морозилка порадовала обросшей льдом пиццей.

Побомбардировав деликатес микроволнами, Эйч Пи уселся за кухонный стол, чтобы поразвлечься с телефоном, при этом изо всех сил стараясь не обжечь язык расплавленным сыром.

Оказалось, все не так сложно. Несмотря на довольно крупный сенсорный дисплей, на рабочем столе было всего пять иконок. Телефон, календарь, электронная почта, Интернет и еще та, которую он особенно искал, обозначенная как «Игра».

Эйч Пи нажал на «Да», и мгновенно выскочил новый текст.

Добро пожаловать в новое игровое измерение, в мир, где реальность – просто игра, а Игра – реальность! Добро пожаловать в самое яркое переживание в мире!

Добро пожаловать в Игру!

Пафосный тон рекламного трейлера вызвал у Эйч Пи легкую усмешку, после чего он провел пальцем по экрану, чтобы прокрутить текст вниз и понять, что дальше.

Основные термины

Соревнующиеся участники Игры обозначаются как Игроки, которые проходят тщательный отбор. Каждый Игрок получает различные Задания от Гейм-мастера, который управляет Игрой.

За каждое Задание в случае правильного выполнения начисляется определенное количество Очков, а также соответствующее количество долларов США, которые зачисляются на депозит Игрока, к которому тот имеет свободный доступ.

Все выполняемые Задания документируются Игроком самостоятельно с помощью портативного видеозаписывающего устройства либо в определенных случаях – специально откомандированными Сотрудниками или другими Игроками. Все видеоматериалы становятся исключительной собственностью Игры и в отредактированном виде с обозначением присужденных очков регулярно представляются на странице с Таблицей достижений.

По итогам каждого игрового раунда назначается Победитель, которому присуждается Приз.

Эйч Пи наморщил лоб. Даже если это все шутка, то офигенно продвинутая.

Таким образом, его приняли во что-то вроде… как их там называют… реалити-шоу, ролевые игры? А это не то, когда придурки на Готланде напяливают на себя сделанные кустарным способом кольчуги и устраивают турнир? Или когда глупые телки вставляют клыки и играют в невест графа Дракулы? И как, черт возьми, ему удалось ввязаться в такую муть?

На открытой странице было две ссылки. Эйч Пи кликнул на первую, обозначенную как «Правила игры».

Правила игры

Чтобы гарантировать всем участникам позитивный игровой опыт, как и в любой другой игре, должен быть свод Правил. Правила игры являются абсолютными и ни при каких обстоятельствах не должны нарушаться.

Правило 1. Никогда не рассказывать об Игре людям, не входящим в Игровое сообщество. Правило 2. Гейм-мастер осуществляет управление Игрой, распределяет задания, призы, а также – в отдельных случаях – наказания. Власть Гейм-мастера абсолютна, все решения должны выполняться и не могут быть обжалованы.

Санкции

Нарушение дисциплины и неподчинение Правилам игры влекут за собой немедленную дисквалификацию и исключение из Игры.

Эйч Пи вздохнул, достал еще одну сигарету и закурил, глубоко затягиваясь. Пока он все равно мало что понимает. Очевидно, ему предлагают поиграть в какую-то игру, которая, как ни странно, проходит среди обычных людей. Но почему именно ему?

Нельзя сказать, что он равнодушен к играм, в компе у него есть и «Контр-Страйк», и «Варкрафт», а на «плей-стейшене» стоит «Гитар Хиро». Но с ними ты не носишься по городу, как бешеный кролик-энерджайзер. С другой стороны, там что-то пишут про призы…

Получать деньги за участие в играх – это ему точно подходит. Профессиональный геймер, по этой дорожке он когда-то уже ходил. Но они-то как об этом узнали?

Эйч Пи кликнул на вторую ссылку. В точном соответствии с описанием на этой странице была таблица достижений. В левой колонке – список каких-то номеров, которые, видимо, обозначали разных игроков. Сверху на первом месте стоял кто-то под номером «пятьдесят восемь», похоже, путем выполнения семи заданий накопивший пять с лишним тысяч очков. Если каждое очко соответствует одному американскому доллару и если верить написанному, то «пятьдесят восьмой», таким образом, набомбил около двадцати тысяч – наверное, без вычета налогов – только за то, что поиграл в Игру. Неплохо, совсем даже неплохо! В Эйч Пи определенно проснулся интерес.

Так что же должен сделать он, чтобы получить свою долю кэша? Эйч Пи прокрутил таблицу достижений и в самом ее низу, в окружении других обладателей сотни очков, обнаружил цифры «один», «два», «восемь». Те же, что на обратной стороне телефона. Рядом с цифрами была маленькая иконка в виде киношной хлопушки, он кликнул на нее. Открылось новое окно с дрожащим видеорядом, и он услышал свой собственный голос, трещащий из крошечного динамика телефона:

– Передай Манге… что он как был муслим недо… нный, так им и …ался!

Картинка прыгала вверх-вниз. Двери поезда, асфальт, потом все дрожит, лестница и кусок улицы Рёрстрандсгатан. Затем тот же сценарий, но снятый уже со стороны, с гораздо лучшим фокусом и без такой сильной тряски, и Эйч Пи вновь увидел себя крадущим зонт и выскакивающим из вагона. Судя по ракурсу, снимала либо девушка в спортивном костюме, либо кто-то из тех тридцатилетних мужиков. Черт, этот тип в плаще выглядит таким удивленным, когда Эйч Пи подрезает у него зонт…

Он еще раз кликнул на хлопушку и посмотрел кино заново. Сначала его собственные кадры, затем кадры, снятые неизвестным оператором. Как будто переживаешь все заново, только теперь хорошо видно детали. Удивленные взгляды девчушек, алкаш, проснувшийся в тот момент, когда Эйч Пи завопил, шок в глазах того мужика, указывавший на то, что бежевый плащ вообще-то совершенно не был в курсе происходящего. Очень круто, просто улет!

Эйч Пи и раньше случалось подворовывать кое-что, ну не так чтобы часто, но… А как все-таки классно увидеть это все заново! Хоть он и не выглядел так клево, как сам себе представлял. Так заново получаешь дозу адреналина, но теперь у тебя достаточно времени, чтобы насладиться всеми тонкими нюансами.

Через какое-то время он попробовал нажать на опцию, обозначенную как «Микшер», и, к своей радости, смог посмотреть оба ролика на одном экране одновременно, его собственный – слева, чужой – справа. Они были идеально синхронизированы, а все происходящее показано с двух ракурсов.

После пятидесятого просмотра Эйч Пи обнаружил, что от возбуждения у него бешено колотится сердце.

Глава 04

Safe or all in?[20]

Ей нужна была новая одежда. Кровь с брюк и пиджака, вероятно, удалось бы вывести в химчистке, но, получив их после технической экспертизы, она выбросила все в ближайший мусорный бак.

Рюнеберг ее прекрасно понял.

– Просто не забудь взять чек, мы решим этот вопрос, – пообещал он, поэтому Нурмен провела больше часа в фирме на Эстермальме, которая поставляла им служебные костюмы. Обмеры и примерка, портновский мел и булавки. Как все-таки приятно выбирать одежду таким вот образом, тем более в оплачиваемое рабочее время!

Дама в магазине прекрасно знала свое дело. На размер больше, чтобы было место для бронежилета и всего оборудования на ремне. Немного укоротить рукава и слегка убрать на плечах. Костюм должен хорошо сидеть, при этом не сковывая движения. Пиджак не должен выглядеть так, будто он с чужого плеча.

Конечно, Рюнеберг отпустил ее отдыхать, но по графику она должна работать в вечер. Все равно особых планов у Ребекки нет, поэтому как раз удачный момент, чтобы разобраться с деталями и больше к ним не возвращаться.

Вообще, Рюнеберг – неплохой шеф. И если не обращать внимания на его грубоватые мужские ухватки, то, можно сказать, даже хороший. Возможно, даже один из лучших в ее жизни. А в полиции хороших начальников днем с огнем… Стаж и дружеские отношения, как правило, всегда имеют больше веса, чем компетентность сотрудников.

Как бы то ни было, ей нравилось работать в полиции, даже очень. Это прекрасное чувство – знать, что ты делаешь что-то важное, значительное. Приносишь обществу пользу.

Но девиз «Защищать, помогать, исправлять!» только частично объяснял любовь Ребекки к профессии. Другой важной составляющей подобного отношения было ощущение избранности. Тебя тщательно отбирали для этой работы среди многих претендентов, ты прошла множество проверок и испытаний, доказав, что ты – из того самого теста.

А женщине в полиции недостаточно просто успешно пройти все вступительные испытания. Нужно доказать, что ты отнюдь не какой-то там свидетель в полицейской форме, от которого никакого проку, когда обстановка начинает накаляться, а, наоборот, можешь справиться с критической ситуацией самостоятельно.

Именно поэтому история с охранником правительственной канцелярии по-прежнему так беспокоила Ребекку. Лишившись автомобиля, она попала в безнадежную ситуацию, будучи не в состоянии что-то предпринять, и если бы нападавшие решили продолжить их атаковать, то и она, и объект серьезно пострадали бы. Ребекка никак не могла избавиться от неприятной мысли, что ситуацию спас охранник, а не она. И что в действительности она не заслужила свое место в группе «Альфа».

Возможно, это каменный век, но работа в полиции по-прежнему в значительной степени игра по мужским правилам. Несмотря на все написанное в руководстве по равноправию полов, девяносто пять процентов преступников – мужчины. И если, будучи женщиной, ты хочешь делать эту работу по-настоящему, а не мечтаешь при первой же возможности занять удобный стул в какой-нибудь бумажной конторе, то придется показать, что у тебя есть все необходимое для этой работы. Что ты не испугаешься и не наделаешь в штаны, что не боишься получить по морде. Как раз второе не вызывало у Ребекки никаких проблем, сложнее было научиться брать контроль над ситуацией и давать сдачи. Но по прошествии времени она и этому научилась.

Где-то Нурмен прочла, что за семь лет происходит полное обновление клеток в организме. Хоть это и попахивает фантастикой, но почему-то данная идея ей симпатична. Получается, она буквально стала другим человеком по сравнению с тем, какой была, когда все случилось. Она теперь новая, она лучше, чем была тогда. И осознание своей профессиональности сыграло огромную роль в этом обновлении.

Ребекка ужасно гордилась своей работой и прямоугольным удостоверением, которое всегда было при ней. Его металлические уголки даже протерли задний карман на джинсах, так что его очертания было видно снаружи. Так обычно видны очертания коробочек с жевательным табаком на джинсах завсегдатаев спортивных баров. Чувство, возникавшее в тот миг, когда она доставала заветный прямоугольник и представлялась: «Нурмен, полиция!» – трудно описать словами. Но жить без него она уже не могла. Так почему же она по-прежнему не чувствует удовлетворения?

* * *

Ты действительно уверен, что хочешь играть, Эйч Пи?

Да, черт возьми, абсолютно уверен! Стопроцентно уверен! Здесь и мозг-то отдыхает! Тебе платят за то, что ты носишься по городу и дергаешь всякий хлам. Кто бы отказался от такого?

А еще этот фильм.

Эйч Пи не мог объяснить почему, но, увидев себя в таком виде в кино, он, как бы это сказать, возбудился… Не так, как от секса, нет, это было совсем другое чувство. Так какое же?