Рикард отправился в «Тройсхлу» ранним утром следующего дня.
      Леонид Польский, который оставался в гостинице, пока дракон не ушел, пытался отговорить Рикарда от посещения этой пользовавшейся дурной славой таверны, но Рикард упрямо стоял на своем. Вначале Польский отказывался объяснить, где она находится, но когда Рикард заявил, что найдет дорогу сам, начертил маршрут прямо на карте.
      Направляясь к западным окраинам города, Рикард постоянно держался настороже. Опыт прошедшего дня показал ему, что, когда находишься на улицах этого города, рассеянность может обойтись слишком дорого. Увидев на расстоянии квартала впереди явно подозрительного вида группу колтрян, он специально сделал крюк, чтобы их обойти.
      Некоторое время спустя Рикарду показалось, что за ним довольно давно следует какая-то женщина. Пройдя еще три квартала, он убедился в этом окончательно.
      Не останавливаясь, он развернул карту. Начерченный Польским маршрут был ясен и понятен, сама же карта совершенно не соответствовала данному району города. Поэтому Рикард не рискнул сделать еще один крюк из страха заблудиться.
      Он продолжал идти вперед. Женщина заметно увеличила скорость, через полквартала их разделяло не больше ста метров. Еще через квартал она уже шла рядом с Рикардом.
      Внешне это была типичная колтрянка: «кожа», кобура на бедре, обычное здесь жесткое, решительное выражение лица, и рост, почти не уступавший росту Рикарда.
      – Далековато забрели,– сказала женщина, пройдя рядом с ним примерно с полквартала.
      – Каждый, кого я встречаю, говорит что-нибудь в этом роде.
      – Что-то вы не очень вежливы сегодня.
      – Говорите, что вам нужно, или оставьте меня в покое.
      Схватив Рикарда за руку, женщина резко дернула его к себе так, что он развернулся к ней лицом. Продолжая это движение, он нанес ей сильный боковой удар в челюсть. Голова ее дернулась в сторону, она медленно опустилась на колени, вытаскивая при этом из кобуры пистолет. Рикард ударил ее ногой по руке, и пистолет, быстро вращаясь в воздухе, отлетел далеко в сторону. Пешеходы на все это не обратили никакого внимания.
      – Правило номер один,– наставительно сказал Рикард,– никогда не разговаривай с чужаками.– После этого он повернулся и пошел своей дорогой. Женщина его не преследовала.
      Рикард вновь почувствовал знакомое возбуждение. Кто знает: возможно, он все-таки сумеет выжить в этом городе.
      Следующая, хотя и мелкая, передряга случилась, когда он проходил мимо места, где играла группа ребятишек – первых детей, которых он увидел на этой планете. Несколько старших ребят – десяти – двенадцати лет,– указывая пальцами и выкрикивая насмешки, побежали к Рикарду. Они окружили его танцующим, смеющимся, что-то громко вопящим кольцом и сопровождали целых три квартала.
      По мере того как Рикард приближался к западным окраинам города, домов становилось все меньше и меньше. Между ними часто стали попадаться участки, обильно заросшие деревьями, кустами и цветами. Несмотря на буйство растительности, чувствовалось, что за ней ухаживают чьи-то заботливые руки. К этому времени Рикард успел придумать для себя теорию, согласно которой столь сильно выраженная любовь местных жителей к садоводству представляла собой своеобразную подсознательную реакцию, направленную на компенсацию тех грубых социально-психологических условий, в которых они здесь жили.
      Улица, по которой шел Рикард, свернула направо, и он увидел, что в трех кварталах впереди она заканчивается, упираясь в мрачную громаду гигантского здания. Это была «Тройсхла».
      Почувствовав неожиданную робость, он в нерешительности остановился. В своих способностях проникнуть в «Тройсхлу» он ничуть не сомневался. Проблема заключалась в том, чтобы оттуда выбраться.
      Согласно всему, что ему рассказывали, место это было настоящим воплощением зла, здесь властвовали грубость, извращенность, насилие. Он не знал, сколько в этом было выдумки и сколько правды, но предполагал, что это не имеет большого значения. Пытаясь преодолеть эту неизвестно откуда взявшуюся робость, ненавидя себя за нее, он медленно прошел еще один квартал, потом опять остановился.
      Независимо от того, были ли все эти истории правдой или выдумкой, он уже решил, что войдет туда и совершит два смертных греха этого мира: будет разговаривать с чужаками и будет совать нос в их дела.
      Рикард попытался представить, как бы сейчас повел себя его отец. Вне всяких сомнений, он не стал бы бросаться вперед сломя голову. Он бы разработал какой-нибудь план, не столько план действий, сколько план поведения. Исходя из своих знаний о том, что его может ожидать, он бы заранее решил, быть ли ему робким или же надменным, молчаливым или многословным.
      И прежде всего он бы определил все возможные пути к отступлению. Это было именно то, чем сейчас следовало заняться Рикарду. Попутно он мог обдумать и примерный план своих дальнейших действий.
      Чтобы не слишком откровенно маячить в этом не самом подходящем для прогулок месте, Рикард прошел квартал в северном направлении, и здание «Тройсхлы» на время скрылось за другими домами. Сделав крюк, он вернулся теперь уже с западной стороны, и вот она опять возникла перед ним: широко раскинувшаяся пятиэтажная громада, отделенная от прилегавших к ней с севера и с юга строений зелеными лужайками.
      Здание «Тройсхлы» было очень старым, самым старым из всех виденных Рикардом в этом городе. На его северной стене даже имелось несколько окон над узкими, окруженными металлическими решетками балконами. На восточном фасаде здания не было ничего, кроме большой двери. На северной стене, насколько он мог разглядеть, дверей не было. С запада к «Тройсхле» вплотную прилегали заросли каких-то деревьев. Здесь пролегала граница города.
      Рикард пересек улицу, которая шла вдоль «Тройсхлы», и вышел к обширному незастроенному пространству, отделявшему таверну от следующего здания. Как и все подобные участки, оно было засажено ухоженной растительностью, здесь не было видно ни сорняков, ни мусора. Дальше же начинался дикий, дремучий лес. «Тройсхла» вдавалась в него вдвое дальше, чем соседнее здание, которое теперь было справа от Рикарда. Деревья не только вплотную прилегали к ее задней стене, но и частично окружали ее со стороны ближайшего к Рикарду фасада.
      Подойдя к стене соседнего здания, которое находилось примерно в шестидесяти метрах к северу от «Тройсхлы», Рикард прошел вдоль нее половину расстояния до леса. Теперь любой, кто выглянет в одно из окон таверны – если только они действительно были прозрачными,– мог легко увидеть шатавшегося без дела чересчур любопытного туриста, чего и добивался Рикард.
      Но если его до сих пор не заметили…
      Он быстро пошел по направлению к деревьям. Вблизи оказалось, что лес был не столь уж дремуч и скорее напоминал несколько запущенный парк. На земле валялись стволы упавших деревьев, во множестве произрастали никогда не знавшие садовых ножниц кусты. Почва была покрыта многолетним слоем опавшей листвы.
      Рикард, не останавливаясь, продолжал идти вперед до тех пор, пока «Тройсхла» почти полностью не скрылась за деревьями. Если он до сих пор оставался незамеченным, можно было предположить, что пока ему ничего не угрожало.
      Рикард хотел осмотреть «Тройсхлу» с тыла, но густая листва скрывала детали. Он пошел через заросли параллельно стене, пока не достиг ее середины. Затем, тщательно выбирая дорогу, чтобы по возможности оставаться незамеченным, вновь приблизился к таверне.
      Пройдя метров пятнадцать, Рикард решил, что теперь он достаточно близко, и огляделся в поисках подходящего укрытия. Вскоре он его нашел: это было место, расположенное в густой тени, сильно заросшее кустами. Спрятавшись среди них и позаботившись о том, чтобы не тревожить листву, можно было оставаться невидимым для любого наблюдателя внутри «Тройсхлы».
      На задней стене здания было две двери – по углам. Здесь было довольно много окон, особенно на верхних двух этажах. Под каждым имелся крошечный балкончик, на котором с трудом хватило бы места для одного человека. Не было видно никаких пристроек, вспомогательных строений или внешних лестниц. Не было также никакого видимого соответствия между расположением окон здесь и на северной стене здания. Спустя несколько минут Рикард осторожно пошел к лесу.
      Он отошел метров на сто и, когда таверна почти скрылась из виду, повернул, чтобы обойти ее по направлению к югу. Он двигался очень осторожно, одним глазом наблюдая за «Тройсхлой», чтобы убедиться, что его оттуда не видно, и в то же время стараясь не отходить слишком далеко и не потерять ее из виду совсем. В это время его нога с силой обо что-то ударилась, и он упал.
      Несколько мгновений Рикард лежал не шевелясь, напряженно вслушиваясь, и пытался определить, не обратил ли кто-нибудь внимания на произошедшее. Вокруг продолжала стоять тишина. Он осторожно поднялся на ноги и посмотрел вокруг себя, стараясь найти, обо что он споткнулся.
      Оказалось, что силой удара предмет этот был совершенно выворочен из рыхлой здесь почвы. Та его часть, которая до сих пор была над поверхностью, выглядела как обычный обломок камня, хотя и имела своеобразную янтарную окраску. Та же часть, которая раньше находилась в земле, сильно отличалась от верхней и по цвету и по строению.
      Неизвестный предмет был величиной с человеческую голову. Рикард нагнулся и взял его в руки. Он весил много меньше, чем можно было ожидать. На широком изломе нижней его части была видна внутренняя структура, казалось, что предмет был сделан из фарфора или пластмассы. Точнее Рикард определить не мог. Вначале он подумал, что разница цвета нижней и верхней частей обусловлена тем обстоятельством, что последняя была открыта действию непогоды и других разрушительных факторов, но, приглядевшись, убедился, что такая окраска была придана предмету искусственно.
      Присмотревшись, он увидел, что вокруг из земли выдавалось немало других подобных предметов. Цвет их лишь слегка отличался от цвета покрывавшего почву слоя листвы. Это выглядело как руины какого-то строения, настолько разрушенные, что исходя из их расположения нельзя было сделать никаких предположений о его первоначальный форме.
      Рикард поддел ногой еще один «камень», который был погружен в землю даже глубже, чем тот, о который он споткнулся. Этот был цвета ржавчины и не нес на себе никаких следов атмосферных или каких-либо других неблагоприятных воздействий. Он стукнул камни один о другой. Ни один из них не треснул, не раскрошился.
      Судя по тому, насколько глубоко «камни», ушли в землю, по тому, как из почвы среди них выступали корни деревьев, судя по расположению самих деревьев, которые росли прямо среди обломков, руины эти были очень древними.
      Колтри была колонизирована меньше тысячи лет назад. Этого времени могло хватить, чтобы «камни» успели врасти в землю, но его было недостаточно для того, чтобы успело разрушиться сооружение, которое из них было построено, если только оно не было уничтожено специально.
      Материал, из которого они были сделаны, не напоминал ничего, что Рикарду приходилось видеть как в этом городе, так и на любой другой планете, хотя при желании можно было усмотреть некоторое сходство с потускневшим от непогоды кварцем. Что бы когда-то ни стояло на этом месте, оно должно было быть возведено невообразимо много лет назад для того, чтобы развалины пришли в такое состояние естественным путем, как это, судя по всему, и произошло.
      Это указывало на то, что все эти куски пластмассы или фарфора были остатками сооружений одной из предыдущих цивилизаций. Женщина-бармен, рассказавшая Рикарду о балктеплайне, упоминала о гуманоидах, которых называли белспаэрами. Кроме того, она говорила, что добываемые в шахтах вещества были остатками другой, еще более древней цивилизации…
      В этот момент Рикард услышал какой-то шум, донесшийся из глубины зарослей. Он затаил дыхание и припал к земле. Кустов, чтобы укрыться, поблизости не было. Слух его обострился до предела. Спустя некоторое время он снова услышал тот же звук: как будто кто-то шел по лесу.
      Рикард застыл на месте, лихорадочно стараясь придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение своему здесь пребыванию. Он не мог разглядеть, кто производит эти звуки: источник шума скрывали густые заросли. Однако Рикарду казалось, что в доносившихся до него звуках было нечто странное, хотя он и не мог определить, что именно.
      Звук шагов, если это действительно были шаги, удалялся от Рикарда в глубину леса. В какой-то момент ему показалось, что он слышит чей-то голос, или, точнее, странные высокие голоса троих или четверых людей, говоривших что-то в унисон. Но расстояние и густая листва мешали разобрать отдельные слова. Если это действительно были слова.
      Наконец странные звуки затихли вдали. Немного выждав, Рикард выпрямился и, вспомнив о «Тройсхле», нервно посмотрел назад. Там никого не было, само здание едва виднелось за деревьями и кустами. Единственное, что он сейчас слышал, это был призывный крик какой-то птицы.
      Кто бы или что бы ни бродило по лесу, оно отвлекало его слишком долго. Рикард бросил куски «камней», которые все это время продолжал держать в руках, и, одним глазом поглядывая на «Тройсхлу», а другим – на землю под ногами, поспешил сквозь заросли в южном направлении.
      Пройдя мимо южной оконечности здания таверны, он повернул к городу с таким расчетом, чтобы выйти из-за деревьев возле следующего от «Тройсхлы» дома. Это было типичное для Колтри здание, полностью лишенное окон. В нем располагалось какое-то коммерческое предприятие. Рикард прижался к его стене и пошел обратно к «Тройсхле», пока перед ним не предстала ее южная стена. Подобно стене северной, на ней было несколько окон с балконами, двери отсутствовали.
      Он обошел здание с южной стороны и вышел на улицу на расстоянии полуквартала от таверны. На улице было всего несколько автомобилей, пешеходы отсутствовали вовсе. В своей нездешней одежде Рикард чувствовал себя вызывающе заметным, однако никто не обращал на него ни малейшего внимания.
      Он отнюдь не был уверен в том, что результаты всей этой рекогносцировки смогут принести какую-нибудь пользу, однако теперь, когда она была закончена, не оставалось ничего другого, как войти внутрь. И надеяться, что удастся выйти обратно.

      Открыв дверь «Тройсхлы», Рикард оказался в обширном помещении с высоким сводчатым потолком, где на расстоянии десятка метров над головой были видны мощные балки стропил. На противоположной стене находились два яруса расположенных одна над другой галерей, на которые вели две лестницы. Под галереями, почти во всю длину стены, протянулась стойка бара, перед ней были расставлены тридцать или больше круглых столов с пятью или шестью стульями возле каждого. Они заполняли почти все помещение. Только небольшое пространство перед входом оставалось свободным.
      Больше половины столиков было занято, десятка два посетителей сидело у стойки бара. Дверь, ведущая на первую галерею, отворилась, оттуда вышел какой-то мужчина, подошел к следующей двери и вошел в нее. К стропилам на длинных цепях были подвешены большие люстры. Воздух густо заполнял табачный, и не только табачный, дым, запах алкоголя самых разнообразных сортов и, отнюдь не приглушенный, шум голосов завсегдатаев.
      Большая часть этих людей была одета в «кожу», однако на некоторых было нечто странное: это была не одежда туристов, но и не «кожа». У каждого был пистолет той или иной системы. В дальнем углу кто-то неестественно громко смеялся.
      Рикард мог позволить себе лишь очень короткую паузу у входа, чтобы бросить вокруг беглый взгляд. Он слишком явно был здесь чужаком и не мог войти непринужденно, будто делал это каждый день. Но и чересчур долго раздумывать тоже было нельзя: это выглядело бы как откровенная неуверенность в себе.
      Рикард попытался представить, как бы он себя повел, если бы был преступником, прилетевшим на Колтри, чтобы избежать ареста и суда. Конечно, это могло оказаться опасным: у него не было соответствующего опыта, чтобы достаточно правдоподобно сыграть такую роль. Его легко могли раскусить.
      Решив действовать по обстоятельствам, Рикард двинулся в сторону бара, направляясь к свободным стульям у правого конца стойки. Пересекая комнату, он почувствовал, как глаза присутствующих обратились нему, но не подал виду, что замечает их взгляды. Никто ничего не сказал. Судя по всему, ему удалось не выказать переполнявшего его страха. Случись это – они тут же бросились бы на него.
      Подойдя к стойке, он взял стул и сел. Вблизи никого не было. Ожидая, пока бармен обслужит другого посетителя, он пытался решить, какая линия поведения была бы наиболее подходящей в данной ситуации.
      Наверняка Рикард знал единственное: вести себя следует так, будто он ничуть не испуган. Шрам на ладони чесался немилосердно, но он заставил свой бешено работавший в поисках решения мозг успокоиться, плечи – расслабиться, кулаки – разжаться. Вновь оглядевшись вокруг, он увидел, что к нему направляется освободившийся к этому времени бармен.
      Лица мужчин и женщин, сидевших за соседними столиками, были суровыми, мрачными, часто – печальными. Некоторые были старыми, другие – юными, большая часть – средних лет. Некоторые смеялись, но в глазах их затаилось выражение гнева и боли.
      Рикард вспомнил, что такое же жесткое, суровое выражение он часто видел и на лице отца, но в глазах отца всегда можно было разглядеть искорку смеха. Нет, его отец не был похож на этих людей.
      Осознав это обстоятельство, Рикард почувствовал, что страх его почему-то улетучился. Как и раньше, он понимал, какой опасности подвергается. Как и раньше, он чувствовал враждебность окружавших его людей. Пожалуй, сейчас он чувствовал все это даже более отчетливо, чем прежде. Но теперь он не боялся. Зуд в шраме утих.
      Добравшийся наконец до Рикарда бармен взглянул на него без тени симпатии.
      – Кройч со льдом,– мягко произнес Рикард. Безо всяких на то усилий голос его звучал абсолютно спокойно.
      – Вы, видимо, считаете себя очень оригинальным? – неприязненно осведомился бармен.
      – У вас что – нет кройча?
      – Сейчас, сию минуту,– фыркнул тот.– Каким образом я, по-вашему, могу заполучить кройч на такой Богом забытой планете, как эта? Если вам нужен кройч – отправляйтесь туда, откуда пришли.
      – Есть что-нибудь похожее?
      – Мерта, фролем, виски нельш.
      – Тогда – нельш со льдом. А поесть что-нибудь можно?
      – Сандвичи.
      – Самый большой, что у вас есть.– Глядя бармену прямо в глаза, он положил на стойку пару банкнот. Не говоря больше ни слова, тот повернулся и ушел.
      Наблюдавший за ними посетители вернулись к своим собственным занятиям, и, пока Рикард ожидал заказа, никто его не тревожил. Он даже подумал, что, возможно, это место вовсе не было таким уж опасным, как ему говорили.
      Вскоре вернулся бармен со стаканом отливавшего янтарем виски, разрезанным на четыре части внушительных размеров сандвичем и сдачей. Первый раунд был за Рикардом. Он поблагодарил и оставил сдачу лежать на стойке. Поданный ему нельш не то чтобы сильно напоминал кройч, но сандвич был очень даже неплох.
      Неторопливо, как будто все время вселенной принадлежало ему, Рикард жевал свой сандвич, изредка, без излишнего любопытства, поглядывая по сторонам. Поев, он допил остатки виски и жестом показал бармену, что хочет еще. Бармен принес новый стакан, взял деньги и вернулся со сдачей.
      – Не могли бы вы мне помочь? – обратился к нему Рикард.– Я хочу кое-кого разыскать, и, насколько я понял, здесь у вас подходящее место, чтобы получить нужную мне информацию. Это правда?
      Как только он заговорил, все разговоры в пределах слышимости мгновенно прекратились.
      Стоя напротив Рикарда, но не глядя на него и не отвечая, бармен начал протирать стойку бара. На лице его застыло выражение, в котором отразилась воцарившаяся в зале напряженность. Рикарду не нужно было смотреть вокруг, чтобы почувствовать, что он стал центром всеобщего внимания.
      До этого момента завсегдатаи проявляли к нему лишь поверхностный интерес, но они не забыли о нем, равно как и не приняли его. И хотя все, казалось, вернулись к прерванным разговорам, его просьба к бармену не осталась незамеченной. Последние слова Рикард произнес уже в полной тишине. Теперь можно было услышать лишь случайный скрип ножек стула о пол, когда кто-нибудь разворачивался лицом к действию, чтобы лучше видеть.
      Рикард подождал еще немного, но бармен хранил молчание.
      – Он прилетел сюда около двенадцати лет назад,– не дождавшись ответа, продолжил Рикард.– Мне удалось проследить за его действиями в течение следующих восьми месяцев, а затем он исчез.
      Казалось, он почувствовал запах наполнившей помещение опасности.
      – Вам никто не говорил, что интерес к чужим делам может оказаться опасным для здоровья? – наконец отозвался бармен.
      – Это мое дело.
      – Мне так не кажется. Это дело того человека, за которым вы охотитесь, кем бы он ни был, но – не ваше.
      – Мое дело заключается в том, чтобы его отыскать.
      – Это плохо, очень плохо.
      – А деньги не могут улучшить положение?
      – Послушай, малыш, здесь никто не ответит чужаку на вопрос о том, где кого-нибудь найти. У тебя не хватит денег, чтобы купить такую информацию.
      – Откуда вы знаете?
      – Не вижу твоих помощников, везущих их на тачках.
      Рикард не смог удержаться от смеха, что, возможно,
      спасло ему жизнь. Проявленное чувство юмора несколько разрядило обстановку, но поединок еще не был окончен – просто начался следующий раунд. Жизнь его все еще была в опасности, но хорошо было уже то, что бармен его не презирал.
      – Вы правы,– сказал Рикард,– у меня действительно нет столько денег. Но послушайте, я понимаю, если чей-либо адрес отказываются сообщить каждому туристу, который его спрашивает. Но ведь не всегда, когда кто-нибудь кого-нибудь ищет, он ищет его как враг. Временами друг друга разыскивают и друзья. Что тогда?
      – То же самое. Друг знает, где находятся его друзья. Ему не нужно об этом спрашивать.
      – Даже спустя одиннадцать лет?
      – Если ваш друг не сообщил вам, где его искать, он не хочет, чтобы вы его нашли.
      – Если только он не мертв.
      – Вы думаете, он мертв?
      – Нет. Один человек, с которым я разговаривал, очень странно отреагировал, когда я назвал его имя. Не думаю, что он стал бы так реагировать на имя мертвеца.
      – В таком случае едва ли я смогу вам помочь,– сказал бармен,– возможно, этот парень – ваш друг, возможно – нет, главное в том, что я не знаю вас. А я не разговариваю с чужаками.
      Это был конец третьего раунда. Рикард отхлебнул глоток виски. Если он решит уйти сейчас, препятствовать ему никто не станет. Но «Тройсхла» была последним местом, где он мог что-нибудь узнать. И он еще не проиграл этот поединок.
      Задумчиво подышав на полировку бара, он пальцем начертил на ней замысловатую фигуру, потом опять взглянул на своего собеседника. Тот продолжал внимательно за ним наблюдать.
      – Каждый начинает как чужак.
      – Почти каждый,– согласился бармен.
      – Допустим. Но ведь и для тех, у кого на новом месте нет никаких знакомых, должен быть какой-то способ перестать быть чужим.
      – Конечно. Пробудьте здесь, ну, скажем, год.
      – Неужели так долго? – Не всегда.
      – В таком случае, возможно, существует какой-нибудь более быстрый способ зарекомендовать себя?
      – «Зарекомендовать себя»,– повторил бармен и расхохотался. Со стороны столиков также послышались смешки и неразборчивые комментарии. Рикард явно проиграл и этот раунд, но до тех пор, пока его поведение развлекало присутствующих, непосредственная опасность ему, видимо, не угрожала.
      Взглянув вокруг, он увидел, что вся аудитория откровенно наслаждалась этим поединком. Но большинство из этих людей, несомненно, были бы счастливы преподать ему урок, допусти он какую-нибудь ошибку.
      Некоторые следили за происходящим с нескрываемой злобой. Они набросились бы на него прямо сейчас, если бы вокруг не было такого множества других посетителей. Один или два человека, казалось, скучали. Двое-трое других, включая очень привлекательную молодую женщину, смотрели на Рикарда без видимой ненависти в глазах. Улыбнувшись и кивнув одному из этих последних, Рикард опять повернулся к бармену. Тот выжидающе смотрел на него.
      – Человек, которого я ищу,– мой отец,– сказал Рикард.
      Брови бармена удивленно поднялись кверху.
      – И он исчез одиннадцать лет назад?
      – С тех пор как он покинул дом, прошло почти четырнадцать лет.
      – Что ж, в таком случае вам лучше оставить его в покое.
      На этом поединок закончился. Чей-то голос у одного из столиков пробормотал: «Федеральные шпионы нам здесь не нужны», но его поддержали лишь очень немногие. По мнению большинства, Рикард играл по правилам и проиграл достойно.
      Бармен отправился обслуживать других посетителей. Уровень шума в зале вернулся к исходному. Мужчина, сидевший слева, за три стула от Рикарда, предложил ему допить виски и убираться прочь, но почти все остальные вернулись к прерванным занятиям.
      Лишь несколько человек продолжали время от времени на него посматривать.
      Рикард отпил большой глоток и подумал, что совет бармена, возможно, был не так уж и плох. В это время к стойке бара, с двух сторон от него, подошли двое: мужчина и женщина. Судя по тому, насколько близко они остановились, намерения их были недружественны.
      – Мне кажется, вы задержались здесь слишком долго,– становясь справа от Рикарда, сказала женщина. Он уже обратил внимание на ее лицо несколько минут назад. Оно все еще пылало ненавистью. Хуже всего было то, что теперь он уже не мог просто встать и уйти: сейчас бы это выглядело так, будто он от них убегает.
      – Все, чего я хочу,– сказал он,– это отыскать моего отца, жив он или мертв. Если он умер, я приду на его могилу – и на этом все. Если же он жив, я хочу его увидеть. Всего один раз. И – все на этом.
      Женщина грубо схватила его за руку:
      – Может быть, ты не расслышал…
      – Заткнись, Леш,– отозвался ее приятель, стоящий слева от Рикарда.
      Женщина умолкла.
      – Не обращайте на нее внимания, она разнервничалась. Но вы-то спокойны. До сих пор слушать вас было забавно. Продолжайте и расскажите нам свою историю.