Ранним утром следующего дня Рикард уже сидел в номере 4В, готовый и этот день полностью посвятить исследованиям. Информацию о банковских операциях отца он нашел почти сразу. Открыв банковский счет, отец в течение восьми месяцев после этого регулярно снимал оттуда деньги. В течение следующих одиннадцати лет, вплоть до сегодняшнего дня, никаких операций с банковским счетом отца не производилось. На счету все еще были деньги.
      В документах указывался почтовый адрес владельца счета, но это был всего лишь номер абонентского ящика. Здесь это было обычным делом, и именно этого Рикард и ожидал от отца.
      Оставалось последнее: проверить списки умерших и погибших. Рикард откладывал это, сколько мог, подспудно надеясь, что, быть может, такой необходимости не возникнет вовсе. Кроме того, не было смысла рыться в документах, сперва хотя бы приблизительно не установив дату предполагаемой смерти отца.
      Соответствующие папки хранились в соседней комнате. Рикард внимательно просмотрел списки за нужный год. Они были поразительно неполными: в некоторых записях о массовой гибели людей – видимо в результате несчастных случаев даже не приводились имена погибших. Некоторые страницы то ли отсутствовали вообще, то ли хранились в другом месте. Если отец умер одиннадцать лет назад, его смерть вполне могла остаться незарегистрированной. Во всяком случае, ни свидетельства о его смерти, ни указания о местонахождении могилы Рикард так и не нашел.
      Здесь ему, пожалуй, делать больше было нечего. Дальнейшие поиски следовало вести другими методами. Логично было предположить, что пребывание в этом городе такого человека, как отец, в течение восьми месяцев не могло остаться никем не замеченным. Следовательно, нужно было попытаться разыскать людей, которые его знали и помнили.
      Рикард не имел ни малейшего понятия, каким образом полицейский инспектор или же частный детектив стал бы вести соответствующее расследование, но он чувствовал, что используемый ими метод едва ли сильно отличался бы от методов исторических исследований. Просто вместо того, чтобы рыться в документах в поисках ответа на интересующие вопросы, вопросы эти нужно задавать живым людям. Оставалось только надеяться, что люди эти захотят с ним разговаривать.
      Рикард вернулся в главное помещение архива и отыскал пожилую женщину, которая накануне направила его в комнату 4В. На ее лице было все то же выражение совершенно невероятной усталости, но Рикард уже знал, что это не более чем видимость. Он остановился у стола, за которым она работала, и, когда та наконец подняла на него глаза, спросил:
      – Простите, не могут ли отчеты и документы храниться где-нибудь еще?
      – Насколько я знаю – нет. Просмотрели все, что было?
      – Да.
      – И ничего не нашли?
      – Не то чтобы совсем ничего… Попытаюсь отыскать людей, которые могли встречать отца, когда он здесь появился.
      – Удачи вам.
      – Спасибо, она мне понадобится.– Он секунду поколебался.– Знаете, я здесь всего второй день, и еще десять дней назад я вообще ничего не слышал о Колтри. Но за эти два дня я успел убедиться, что это мое невежество может оказаться фатальным.
      – Вы попали в точку,– сухо, но вместе с тем дружелюбно ответила женщина.
      – Поэтому я подумал, что, прежде чем продолжить исследования, неплохо было бы разузнать: что нужно для того, чтобы здесь выжить.
      – Что ж, похоже, вы начали соображать, что к чему. И что именно вы хотели бы узнать? – Она протянула руку, пальцами как бы ощупывая отрез ткани.
      Чуть поколебавшись, Рикард вытащил из бумажника небольшую банкноту и вручил ей. Женщина улыбнулась, деньги исчезли, документ, над которым она работала, был отложен в сторону.
      – Итак, что вы уже знаете о Колтри?
      – Только то, что успел увидеть с момента прибытия: припортовую зону, гостиницу, где остановился, эти вот здания архива. Единственное, что я знал раньше,– это то, что шахты играют большую роль в экономике планеты.
      – Шахты – это и есть экономика, но о них лучше говорить не со мной. Если вас интересуют шахты – скажите только, и у вас найдется куча собеседников, хотя вы и чужеземец.
      – У меня сложилось впечатление, что законность и порядок не так строго соблюдаются на Колтри, как в других уголках Федерации,– очень дипломатично продолжил Рикард.
      – Вы что, действительно ничего не знаете о жизни на Колтри? Сынок, пистолет и умение с ним обращаться – вот единственное, что обеспечивает здесь какое-то подобие законности и порядка. Вне сомнений, вы уже заметили, что каждый гражданин Колтри имеет при себе оружие.– Женщина сделала почти неуловимое движение, и в ее руке появился нидлер .– Каждый, если только за ним твердо не утвердилась репутация человека, во-первых, совершенно безобидного, а во-вторых – не стоящего того, чтобы из-за него напрягаться.– Она спрятала оружие и продолжала: – Знаете ли вы, что из себя представляют граждане Колтри? В той или иной степени не в ладах с законом – любой из нас. Все мы прибыли сюда, всего на шаг опережая полицию. Вы можете мне не поверить, но взгляните вокруг. Все, кого вы увидите, за исключением немногочисленных гест, искателей приключений и чужеземцев, которые прилетели в поисках острых ощущений, находятся здесь потому, что в любом другом месте они были бы арестованы и посажены в тюрьму. Это – в лучшем случае.
      – Даже вы?
      – Даже я. Колтри – это убежище, сынок. Это место, которое Федерация терпит только по одной простой причине: находясь здесь, мы не создаем никаких проблем там. Это – своего рода добровольная тюрьма. Любой из нас может улететь отсюда, когда ему вздумается, но никто никогда этого не делает. Таким образом, здешнее общество состоит из закоренелых индивидуалистов. Здесь каждый – лидер, здесь каждый – сам по себе, здесь никто не подчиняется ничьим приказам, разве что эти приказы подкреплены угрозой немедленных репрессий. Ну как, картина проясняется?
      – М-да… Но, если то, что вы рассказываете, правда, можно только удивляться, что кто-то заботится, чтобы хранились вот эти архивы или функционировали всякого рода необходимые для выживания общества службы.
      – Вы правильно сказали – необходимые для выживания. Мы должны что-то есть, даже здесь. Мы работаем здесь точно так же, как работали там. К примеру, я всегда была архивариусом. То обстоятельство, что пятьдесят лет назад я убила своего мужа, никак на это не повлияло. По всей видимости, я – одна из самых милых людей, которых вы можете здесь встретить.– И женщина негромко засмеялась.
      Рикард чувствовал себя обескураженным и беззащитным. На мгновение он пожалел, что вчера вечером не воспользовался предложенной гостиничным портье возможностью купить обратный билет.
      – Мне кажется, такая жизнь не для меня,– сказал он,– но, с другой стороны, у меня нет выбора, и, судя по всему, не похоже, что я смогу убраться отсюда очень скоро.
      – В таком случае вам придется как можно быстрее овладеть наукой выживания на Колтри.
      – Как это сделать лучше всего?
      – Единственный способ, который знаю я,– это ходить по улицам, внимательно наблюдая за тем, что делают другие, и делать то же самое. Действуя таким образом, вы разок-другой нарветесь на неприятности, но, если вы наблюдательны и сообразительны, а самое главное – удачливы, вы овладеете этой наукой. Я поступила именно так.
      Она вдруг утратила к нему всякий интерес, отвернулась и вновь углубилась в работу.
      Рикард вышел из здания архива и пошел по направлению к гостинице. Ему казалось, будто все люди в кожаной одежде незаметно за ним наблюдают, выжидая первой же возможности как-нибудь надуть его или же попросту схватить за горло. Он, в свою очередь, стал наблюдать за ними, надеясь чему-нибудь научиться. Но те не делали ничего интересного. Если не считать одежды, пистолетов и того выражения презрительного превосходства, которое появлялось на их лицах, когда они видели чужеземцев, обитатели Колтри вели себя так же, как вели бы себя прохожие на любой другой планете.
      Рикард стал обращать внимание и на приезжих. Теперь он знал, чем объясняется та напряженная недоверчивость, с которой они поглядывают по сторонам. Он и сам чувствовал себя более чем неуютно, хотя и прилагал все усилия, чтобы внешне это никак не проявлялось.
      Рикард подумал о ночном портье в гостинице – тот вел себя дружелюбно и старался быть предупредительным, хотя и не без собственной выгоды. Этот человек мог бы ему кое-что посоветовать, не бесплатно, конечно. Рикарду многое нужно было узнать о Колтри, если он хотел тесно общаться с ее обитателями и при этом остаться живым и невредимым. А делать это явно придется – продолжать поиски отца, прячась в комнате гостиницы, было невозможно.
      Сворачивая во двор гостиницы, Рикард увидел стоявшую на противоположной стороне улицы женщину, она как будто кого-то дожидалась. Несколько секунд он смотрел на нее, не узнавая, затем, ошеломленный, застыл на месте. На женщине были типичные кожаные одеяния граждан этой планеты, из кобуры на ее бедре виднелась рукоятка автоматического пистолета.
      Когда он видел ее последний раз, она была одета, как любой другой постоянный обитатель станции Колтри, а на поясе имела джолтер. Это была Емет Закроян.

      Рикард не был готов к такой встрече. Он вошел во двор, быстро его пересек и, подойдя к стойке, за которой сейчас дежурила женщина, спросил, нет ли у них другого выхода наружу. Женщина, казалось, нисколько не удивилась. Она показала ему коридор, который кончался дверью, ведущей на улицу, перпендикулярную той, где располагался основной вход. Вручив ей в качестве благодарности мелкую банкноту, Рикард отправился в указанном направлении.
      Он не мог знать, почему Закроян была здесь, но был уверен, что она хотела его видеть. У него же не было ни малейшего желания дать ей найти себя ни в своем номере, ни в любом другом месте.
      Особенно если принимать во внимание ее автоматический пистолет. Это было несравненно более грозное оружие, чем тот нидлер, который показывала Рикарду женщина из архива. И едва ли Закроян носила его просто ради моды.
      Выйдя на улицу, он крадучись подошел к углу здания гостиницы и осторожно выглянул. Вначале он опасался, что такие его действия привлекут ненужное внимание прохожих, однако те оставались совершенно равнодушными.
      Закроян больше не было там, где он ее видел. Возможно-, ее появление в этом месте все же было простым стечением обстоятельств. Или она, узнав Рикарда, последовала за ним в гостиницу? Он надеялся, что она просто ушла, но не исключал и возможности того, что сейчас она находилась в его комнате. Интересно, сказала ли ей дневная дежурная, как он покинул здание? Если да, то Закроян могла сейчас появиться из запасного выхода.
      Он не стал дожидаться, чтобы узнать это наверняка, и пошел прочь от гостиницы со всей возможной скоростью. Свернул за первый же угол, примерно через пять кварталов – еще раз и остановился, чтобы оглядеться. Это все еще был центр, но чтобы определиться поточнее, пришлось воспользоваться картой.
      Размышляя над создавшейся ситуацией, Рикард пришел к выводу, что если у Закроян были дела в гостинице, то ей следовало дать время их закончить. Если дела эти состояли в том, чтобы найти Рикарда, нужно было, чтобы ей надоело его дожидаться. В любом случае возвращаться в гостиницу пока было нельзя, и Рикард решил воспользоваться предоставившимся случаем для того, чтобы понаблюдать за местной жизнью и попытаться узнать что-нибудь о том, как себя вести в этом городе. Он пошел вперед, часто меняя направление движения, стараясь не приближаться к гостинице, но и не выходить за пределы подробно изображенных на карте центральных районов.
      Он наблюдал за всеми – как за «кожаными», так и за приезжими. Выяснилось, что последних было гораздо меньше, чем казалось на первый взгляд: разнообразная, бросающаяся в глаза одежда делала их более заметными. Почти все они выглядели как туристы. Рикард удивленно спросил себя, кому могло понадобиться прилетать сюда без особой на то необходимости.
      Многие из них, видимо, просто хотели пощекотать себе нервы, хотя, возможно, были и такие, которые, подобно самому Рикарду, появились здесь с более конкретными задачами. Возможно, среди них также были и только что прибывшие преступники, почти столь же невежественные, как и он.
      Наблюдая за приезжими, Рикард постепенно начал понимать, почему постоянные жители смотрят на них со столь откровенным презрением. То и дело опасливо оглядываясь по сторонам и явно ничего не понимая в местных порядках, те действительно представляли собой довольно неприглядное зрелище.
      Продолжая прогулку, Рикард размышлял о том, какого рода жизнь, должно быть, ведут колтряне. Они были свободны в этом своем убежище от правосудия, однако это была свобода дикарей в резервации: делай что хочешь, ходи куда хочешь, но только в пределах строго определенных границ. Другими словами, они все равно были узниками. «Каждый здесь лидер, и каждый здесь сам за себя»,– как сказала женщина-архивариус. То, что они все же как-то умудрялись координировать свои действия, то, что здешнее общество, несмотря на все, было-таки жизнеспособным, казалось почти чудом.
      Рикард начал обращать больше внимания на здания, мимо которых проходил. Дома современных кварталов вблизи космопорта выглядели так же, как и на любой другой планете, если не считать того, что они были такими маленькими. Остальная же часть центральной зоны была совсем другой.
      Это был некий переход между цивилизацией внешнего мира, который представлял здесь космопорт, и дикостью остальных районов города. В припортовой зоне встречалось довольно мало местных жителей, большинство пешеходов были приезжими. Но чем дальше он отходил от порта, тем меньше приезжих попадалось ему навстречу. По всей видимости, на некотором расстоянии от центра они исчезнут вовсе.
      Вначале все дома за пределами современных кварталов казались ему на одно лицо. Их внешние стены, которые окружали прилегавшие к улице дворики, выглядели совершенно безликими. Однако спустя некоторое время Рикард обратил внимание на искусно сделанные вывески, которые располагались на стене, сразу над центральной дверью. Подчиняясь неожиданному порыву, он вошел в одну из таких дверей.
      Подобно тому, что он видел в других местах, внутренний дворик был заполнен растениями. Он догадался, что большая часть их завезена из других миров. Однако в отличие от того, что было во дворах гостиницы и архива, в стенах, окружавших этот дворик, имелись окна, а также двери восьми магазинов. Ничего из выставленных в витринах товаров не вызвало в нем интереса. Это были совершенно типичные магазины, которые можно было найти где угодно. Рикард вышел из этого двора и зашел в следующий – примерно то же самое.
      В этот момент ему пришла в голову мысль, что, будь он одет в «кожу», он мог бы сойти за местного жителя и посетить некоторые из отдаленных районов города. Он не знал, насколько здесь можно было верить торговцам, но предположив, что наиболее честных проще будет найти поближе к порту, решил вернуться в районы современной застройки, где двери лавок и магазинов выходили прямо на улицу, а не во внутренние дворики. Там он отыскал то, что выглядело как более или менее обычный магазин верхней одежды. Выставленные в витрине демонстрационные образцы отличались большой эклектичностью стилей и покроев, что было вполне естественным для припортовой зоны.
      Имелся в магазине и отдел с большим выбором одежды из «кожи». Причем там были выставлены не демонстрационные образцы, а самая настоящая одежда, которую можно было носить. Девушка-продавец, одетая как приезжая, занималась другим покупателем, и в ожидании, пока она освободится, Рикард решил более внимательно осмотреть товары.
      Как он и предполагал, «кожа» в основном была сделана не из шкур животных, хотя некоторые аксессуары и рекламировались как таковые и соответственно стоили очень дорого. На самом деле это был углеводородный полимер, который по внешнему виду, на ощупь и по весу от кожи практически не отличался, хотя и был гораздо более гибким, эластичным и прочным, чем натуральный материал. Кроме того, на прикрепленных к изделиям ярлычках указывалось, что псевдокожа несгораема, успешно противостоит ножевым ударам средней силы и хорошо защищает от нидлеров. Это дало Рикарду некоторую информацию к размышлению.
      Наконец продавец освободилась и, подойдя к Рикарду, спросила, не нужна ли ему ее помощь.
      – Я думаю, не купить ли мне что-нибудь из этого,– сказал он, указывая на кожаную куртку.
      – Не советую.
      – Почему?
      – Вы все равно будете выглядеть как приезжий, и кто-нибудь может воспринять это как оскорбление. Вас попытаются испытать, преподать вам урок, и, если в результате всего этого вам удастся остаться в живых, можете считать себя редким счастливчиком.
      – А я думал, что, одевшись как местный житель, я буду меньше бросаться в глаза и меня оставят в покое.
      – Ничего подобного. Сколько вы уже здесь – пару дней? И хотите погулять по отдаленным районам, не так ли? Рискните, идите и гуляйте, но не надо притворяться местным жителем. Этого вам никогда не простят. Если вы будете выглядеть как простой турист, вас могут оскорбить, ограбить, даже избить, но вас не пристрелят просто забавы ради.
      – А вы могли бы «просто забавы ради» застрелить туриста в «коже»?
      – Если мне покажется, что в этом возникла необходимость,– почему бы: и нет? Поймите – вы здесь посторонний. Вы из другого мира. И если вы вырядились в «кожу», я вполне могу захотеть удостовериться в том, что вы хорошо понимаете, что из этого следует.
      – Хорошо, спасибо. Но зачем вы все это мне объясняете? Могли бы просто продать куртку…
      Она пожала плечами:
      – Что хорошего, если по незнанию погибнет ни в чем не повинный человек? Конечно, если у вас есть серьезные причины выдать себя за местного и вы хорошо понимаете, чем это вам грозит,– что ж, это ваше дело, идите в другой магазин и купите «кожу» там. Если же вы просто ничего не знаете… Мне не нужна прибыль такой ценой.
      – Огромное вам спасибо. Но сами вы не в «коже»…
      – Когда я на работе в припортовой зоне.
      – Понятно.– Рикард ее поблагодарил и вышел из магазина.
      Итак, ему на редкость повезло. Другой продавец вполне мог оказаться не столь щепетильным. Рикард чувствовал себя очень смущенным своим невежеством и хотел как можно быстрее и как можно дальше уйти от этого магазина.
      Свернув за угол, он; примерно на расстоянии полуквартала впереди, увидел нечто, поразившее его так сильно, что, застыв на месте и покрывшись холодным потом, он оцепенело смотрел на это видение, покуда оно не скрылось в темном переулке между двумя зданиями. Нет, это не могло быть тем, что, как ему показалось, он видел. Он был в этом уверен. Ведь это выглядело очень похоже на двоих людей, одетых в один комплект одежды огромного размера и несколько кричащей расцветки.
      Он поспешил к месту, где таинственное видение скрылось из глаз. Узкий переулок начинался всего в нескольких шагах впереди. Он пошел было вдоль него, но тут же остановился – дальше было совершенно темно. То, что он видел, вполне могло оказаться приманкой, придуманной грабителями для любопытных. Он попятился назад и, вернувшись к началу переулка, развернул карту.
      На ней была изображена улица, где он сейчас находился, перекресток, который он недавно пересек, но не было никаких следов переулка. Приглядевшись к карте внимательней, Рикард увидел, что на ней вообще не было переулков, хотя он уже миновал несколько.
      Нужно было время, чтобы как следует все обдумать. Углядев в ближайшем дворе вывеску какой-то закусочной, Рикард вошел и, купив несколько бутербродов и банку пива, расположился на стоявшей во дворе скамейке, чтобы поесть.
      Строго говоря, за время этой прогулки он не узнал почти ничего принципиально нового. Единственным совершенно новым элементом его знаний был «двойной человек», но он же был и совершенно непонятным. Становилось очевидным, что загадочная таинственность этого города была обусловлена не только вполне естественными секретами его откровенно криминального населения – иначе чем объяснить неточности карты? И вообще – есть ли какой-нибудь смысл существования этого города, кроме как в обслуживании шахт и предоставлении так называемого «убежища» беглым преступникам? И что все-таки могло быть «двойным человеком»? Рикард с некоторым удивлением осознал, что этот город постепенно начинает его интересовать сам по себе, вне связи с основной целью его здесь появления.
      Но он все еще слишком мало знал об этой планете, чтобы предпринимать какие-либо активные действия. Те приезжие, «туристы», которых он видел на улицах, несомненно, знали гораздо больше его – именно поэтому они и прилетели сюда: за острыми ощущениями, за неизведанным. Он же оказался здесь по чистой случайности. Поэтому сейчас лучше всего было бы вернуться в гостиницу, дождаться ночного портье, поговорить с ним и все же купить тот билет до Хиггинса. Там можно будет более тщательно подготовиться к своему следующему визиту сюда. Это, пожалуй, было бы самым безопасным и разумным из всего, что он мог сейчас предпринять.
      Покончив с едой, Рикард задумался, как повел бы себя отец, окажись он на его месте. Прежде всего – он сохранял бы спокойствие. Кроме того, его отец никогда не страдал излишком ложной гордости: потребуй того обстоятельства, он бы не постеснялся сбежать и затаиться в укромном месте.
      В данный момент Рикарду не угрожала непосредственная опасность, но ладонь его отчаянно чесалась, а мышцы уже начинали побаливать, устав от постоянного напряжения. Он заставил себя расслабиться, вышел на улицу, небрежно прислонился к стене и стал разглядывать проходивших мимо людей. Такая симуляция спокойствия вскоре его действительно успокоила.
      Никто не выказывал к нему более чем мимолетного интереса. Это дало Рикарду возможность привести в порядок свои мысли, изгнать прочь обуревавшие его тревожные чувства. На некоторое время ему удалось заставить себя ни о чем не думать. Из этого состояния он был довольно неожиданно выведен, когда взгляд его случайно упал на вывеску на противоположной стороне улицы.
      Это была реклама таверны, которая называлась «Тройсхла»,– место, считавшееся более опасным днем, чем городские улицы ночью.
      Вначале Рикард подумал, что «Тройсхла» именно там и располагается – на другой, стороне улицы. Заинтересованный, он подошел поближе, чтобы разобрать то, что было написано на рекламе более мелкими буквами. Оказалось, что там как раз и указывалось местонахождение таверны – где-то на окраине города.
      Повернувшись, Рикард пошел прочь от вывески. Теперь он чувствовал себя совершенно успокоившимся. Случившееся было хорошим предупреждением – впредь он будет более внимательно следить за тем, что происходит вокруг.
      Время перевалило далеко за полдень, солнце склонялось все ниже над невидимым из-за домов горизонтом. Сегодня он узнал много нового, и понадобится время, чтобы все это переварить. Он был далеко от гостиницы – на противоположной стороне центрального района города – и не хотел вновь быть застигнутым на улице приближавшейся темнотой. Закроян уже наверняка потеряла надежду его дождаться. Пора было возвращаться.
      По дороге он набрел на продуктовый магазин и, войдя, спросил, могут ли они доставить купленные продукты в гостиницу. Оказалось, что это стоило несколько дороже, чем обычная покупка, но заметно дешевле, чем его вчерашний ужин. Оставив свой адрес и оплатив заказ, он вышел на улицу.
      На другой ее стороне, небрежно прислонившись спиной к стене дома, стояла Емет Закроян.
      Сердце Рикарда учащенно забилось, и он выругал себя за то, что не проверил обстановку на улице, прежде чем выйти из магазина. Сохраняя безмятежно спокойное выражение лица, он поднял руку в приветствии – это получилось более естественно, чем он надеялся. Она медленно улыбнулась и отступила от стены.
      Повернувшись, Рикард продолжил свой путь в гостиницу. Вначале он думал, что она перейдет на его сторону улицы, но она продолжала стоять на месте, глядя ему вслед. На углу улицы, где нужно было свернуть направо, Рикард взглянул назад. Отстав примерно на полквартала, она теперь шла за ним. Не сделав попытки избавиться от преследования – он не был уверен в том, что ему это удастся,– Рикард продолжал спокойно идти, не ускоряя и не замедляя шагов.
      Солнце зашло, народу на улицах стало меньше. Сверившись с картой, Рикард увидел, что успеет вернуться в гостиницу задолго до наступления полной темноты, если не будет терять времени и не заблудится. Хотя уже смеркалось, он решил пройти через попавшийся по дороге парк, отметив про себя, что, делая это, он, видимо, поступает опрометчиво. Но это был первый парк, на который он наткнулся, и Рикарду очень хотелось увидеть местную растительность.