– Ты предоставил ему выбор одинаково невозможный. Любой вариант устраивал только тебя. Если бы люди заплатили выкуп, деньги вывели бы их на Гилдерна, и Железноголовые были бы раз и навсегда дискредитированы. Если бы они направили комету прочь от Инферно, уцелела бы Валгалла, причем – за счет будущего всей планеты. Если бы люди отказались выполнять оба требования, погиб бы Симкор Беддл – величайший враг Новых роботов, собиравшийся тебя уничтожить, и – опять же – партия Железноголовых оказалась бы обезглавленной. Ты был единственным подозреваемым, который оказывался в выигрыше при любом варианте, и именно эта, вторая подсказка, вывела меня на твой след.

Калибан помолчал и с нескрываемым отвращением продолжил:

– Разумеется, ты бы не позволил Беддлу уйти даже в том случае, если бы были удовлетворены все твои требования. Ты не мог отпустить его, потому что он обязательно заговорил бы. Как бы ни повернулись дела, он был обречен умереть. И знаешь, что окончательно убедило меня в том, что ты замыслил преступление? Последние слова оставленного в аэрокаре послания: «Или Беддл умрет». Не будет убит, а именно умрет. Ты не мог заставить себя пригрозить убийством, хотя теперь, как мне кажется, деградировал уже до такой степени, что способен даже на это.

– Да, – прошипел Просперо, и огонь в его глазах вспыхнул еще ярче. – Убить. Убить. Убиубить челочеловека. Видишь, сейчас я даже могу это выговорить. Но я не могу сделать это, – добавил он с явным сожалением в голосе. – Я могу лишь придумать, устроить, использовать подвернувшийся шанс.

– Знал ли Фил об этом? – спросил Калибан, указывая на Беддла. – Ведь наверняка именно он рассказал тебе о том, что замыслил Гилдерн с этой бомбой. Но знал ли он о том, что замыслил ты?

– Нет, – презрительно ответил Просперо, – потому что он не захотел знать об этом. После того как он сообщил мне про бомбу, я всего лишь сказал ему, что намерен ускорить эвакуацию Валгаллы, и, по-моему, ничего больше знать он и не хотел. Норлан Фил всегда умел закрывать глаза на то, что ему не по нраву, и убеждать себя в том, во что ему хочется верить. Как, впрочем, большинство людей.

– Эй, ты! Ты, второй робот! – вдруг заорал Беддл. Он, видимо, наконец сообразил, что события приняли какой-то новый оборот. – Я приказываю тебе освободить меня! Отключи бомбу и вытащи меня отсюда! Немедленно делай, как я сказал!

– С какой стати, Симкор Беддл? – спросил Калибан, испытав внезапный приступ ярости. – Чтобы ты снова стал трубить на каждом шагу, призывая уничтожить меня?

– Что?! – подпрыгнув на месте, возопил Беддл. – О чем ты говоришь?

– Разве ты не знаешь меня? – спросил Калибан. – Неужели ты не узнаешь «беззаконного» робота, которого в своих выступлениях ты расписывал настоящим чудовищем? Ты изливал на меня потоки ненависти, а оказалось, что даже не знаешь меня?

На лице Беддла отразился ужас.

– Не может быть! – вскричал он. – Калибан. Это ты? – Затем черты его стали жестче. Это открытие, похоже, вернуло ему часть прежней решимости, и он заговорил изменившимся, злым голосом: – Я должен был сразу сообразить, что ты замешан в этом. Ты – робот, способный на убийство. И именно для этого ты пришел сейчас сюда? Чтобы убить меня?

– Да! – закричал Просперо. – Гениальная мысль! Сделай это! Сделай это, друг Калибан! Подними свой блас-блас-бластер и стреля-а-ай!

– Просперо! – крикнул в ответ Калибан. – Замолчи!

– Меня спеленали запреты этих проклятых законов. Сделай же сделай же же это ты скорей! Ты робот, который может убивать. Так убей-бей-бей! Убейубейубейубей человека, который пытался уничтожить нас обоих! Стреля-а-ай! Стрестрестреляа-а-а-ай-ы! И покончим на этом!

Калибан перевел взгляд с Беддла на Просперо, затем на бластер, который держал в руке, и на тот, который лежал на столе рядом с Просперо. Он понимал, что кому-то из них не суждено пережить этот день. Единственный вопрос заключался в том, сколько из них троих погибнет и кто именно. Калибан снова посмотрел на Беддла и Просперо. Два существа, наполненных ненавистью и безумием. Кого из них спасти? Или, может быть, уничтожить обоих, да и дело с концом?

Но нет! Он не должен уподобляться тем, кого сам презирает. Выбор был небогатым, но выбирать было надо. И времени уже не оставалось.

Три существа стояли в комнате, неподвижные, словно статуи, и единственным звуком, который нарушал тишину, было хриплое дыхание Беддла.

Он должен сделать выбор – между правосудием и местью.

Прошла секунда, вторая.

Калибан поднял бластер. И выстрелил.

Просперо, лидер Новых роботов, герой их бессмертного дела, с грохотом рухнул на пол, и бетонные стены отразили гулкое эхо падения, которое будет звучать в мозгу Калибана до конца его дней.

– Готова начать процесс дробления кометы, – сообщила модуль Ди. – Последовательность запущена. Взрываю заряды для отделения фрагмента номер один.

Альвар и Фреда стояли в главном контрольном помещении Центра преобразования климата и смотрели на большой экран, куда транслировалось изображение с космических кораблей. В хвостовой части кометы Грега вдруг расцвела безмолвная вспышка огня, и ее задняя часть – чудовищная глыба, – отделившись от нее, медленно поплыла в сторону. Огромные куски солнцезащитного экрана превратились в конфетти, в облако пыли, мусора и газа, которое на несколько секунд скрыло комету из виду.

– Активирую ускорители фрагмента номер один, – сказала модуль Ди. Отломившийся кусок кометы начал двигаться более осмысленным курсом, хотя направление его изменилось почти незаметно.

Последовала короткая пауза, после которой своим низким бесцветным голосом заговорил модуль Дум:

– Нацеливание фрагмента номер один произведено успешно. Масса фрагмента отклоняется от запланированной всего на три процента. Погрешность радиуса при столкновении может составить три километра.

Хорошее начало. Очень хорошее начало. Первый обломок кометы упадет максимум в радиусе три километра от того места, куда они хотели его «уронить», – погрешность настолько незначительная, что даже не заслуживает упоминания. Но, творя это чудо, Ди и Дум производили вычисления в реальном времени, определяя массу и траекторию фрагментов, чтобы с помощью установленных на каждом из них ускорителей корректировать их курс. Альвар Крэш восхищенно покачал головой. А он-то тешил себя иллюзией, что они смогут проделать все это вручную! Какая наивность!

– Двадцать секунд до детонации зарядов фрагмента номер два, – ровным тоном сообщила Ди. – Пока все идет хорошо.

– Будем надеяться, что она все время станет говорить эту фразу, – прошептала Фреда и взяла Альвара за руку.

– Так или иначе, но скоро все будет кончено, – ответил он.

Калибану хватило одного взгляда на бомбу, чтобы понять: Просперо потрудился на славу. Если бы Беддл попытался пройти сквозь лучи фотоэлементов, немедленно последовал бы взрыв.

Калибан внимательно изучил электрическую цепь, а затем… снова стал рассматривать ее. Когда ты занят тем, что обезвреживаешь бомбу, суета категорически противопоказана.

– Поспеши! – торопил его Беддл. – Скорее!

Не обращая на него никакого внимания, Калибан полностью погрузился в работу. Хорошо еще, что Просперо не додумался устроить ловушку, которая помешала бы обезвредить бомбу. По крайней мере, Калибан не видел ничего такого. Вот он, главный энергетический узел бомбы. Выключить его, потом – выключить питание фотоэлементов и, наконец, – обесточить светочувствительные сенсоры.

Калибан в нужной последовательности нажал на кнопки, и лучи угасли. Теперь страшное оружие было совершенно безвредным.

– И все? – с ужасом спросил Беддл. – Ты уверен, что она не взорвется?

– Не взорвется, если только сейчас на нас не свалится летающий айсберг, – ответил Калибан. Он пошел к выходу, но, дойдя до двери, остановился и в последний раз взглянул на убитого им робота. – Следуй за мной, – бросил он Беддлу, – нам надо спешить.

Комета Грега распадалась на куски прямо на глазах. Как и все остальные эвакуированные, собравшиеся в этом лагере, Давло Лентралл смотрел то на большой экран, то на жирные светящиеся точки на небе. Разные по величине обломки, словно выстроившись «по росту», летели точно по заданному курсу. Он пытался остановить их. Он сделал все, что в его силах. Но, видимо, есть грехи, которые отмолить невозможно.

А сейчас ему оставалось просить звезды лишь об одном: чтобы модули Ди и Дум не оказались в такой же степени подвержены ошибкам, как создавшие их люди.

Симкор Беддл в ужасе уставился на грузовой контейнер.

– Я… Я больше не полезу в эту штуку, – дрожащим голосом проговорил он. – Я очнулся, когда находился в ней, и подумал, что умер и нахожусь в собственном гробу.

– Ты ошибался, – сказал Калибан. – А теперь полезай. Сейчас же!

– Не могу.

– Тогда ты умрешь. Причем умрешь один. Лично я не намерен сегодня погибать и поэтому ухожу. А ты, если хочешь, можешь оставаться.

Симкор Беддл посмотрел на Калибана расширившимися глазами, сглотнул комок в горле и с жалобным стоном полез в контейнер. Калибан захлопнул крышку, грохнув ею сильнее, чем было нужно, проверил запоры и вкатил контейнер в воздушный шлюз.

Губер Эншоу остановился возле ступеней, которые вели в подземные туннели, проложенные под Аидом.

– ВСЕ В УБЕЖИЩЕ! ВСЕ В УБЕЖИЩЕ! ВСЕ В УБЕЖИЩЕ! – снова и снова повторял механический голос, и эти три слова нескончаемым эхом разносились по быстро пустеющим улицам Аида. Везде, куда ни посмотри, роботы торопили замешкавшихся людей, заставляя их спуститься в предварительно укрепленные секции подземной системы туннелей. Сейсмические колебания от столкновения обломков кометы с поверхностью Инферно не должны докатиться сюда, но в течение нескольких часов после этого будет существовать нешуточная опасность от падающих обломков. Удар должен быть такой силы, что они долетят до противоположного полушария, в котором находится Аид. Затем последуют вызванные столкновением бури, удушающие клубы дыма, хаотические природные явления и тому подобное.

Если все пойдет не так, как надо… Нет, об этом Губер предпочитал не думать. Он взглянул на стоявшую рядом Тоню. А вот она, видимо, не могла думать ни о чем другом, и кошмары мучили ее наяву. Не хотел бы Губер быть на ее месте!

Что ж, очень скоро все станет известно, а теперь остается лишь ждать. Они, разумеется, могли бы укрыться в подземном Сеттлертауне, но посчитали, что в такое время должны находиться рядом с жителями города, а не прятаться по своим тайным, обособленным щелям. Очень многие поселенцы в этот день предпочли городские туннели Аида своим потаенным убежищам.

Губер посмотрел на небо. Отсюда комета Грега была не видна, зато было видно другое. Например, Аид, каким он был до сегодняшнего дня. К тому времени, когда они выберутся из своих укрытий, Аид уже будет находиться в совершенно ином мире, на новом Инферно – на планете, которая изменится до неузнаваемости и которая обретет надежду на новую жизнь. Или… будет уничтожена.

– Пойдем, Тоня, – окликнул Губер жену. – Пора.

Тоня двинулась следом за ним. Губер шел первым, продолжая размышлять о том, каким будет новый мир Инферно.

Последним резким движением Калибан вытащил огромный контейнер из воды. Катить эту неуклюжую штуковину по дну озера оказалось непросто и потребовало от него больше времени, чем он предполагал. Робот щелкнул застежками и откинул крышку. Симкор Беддл выскочил из контейнера гораздо проворнее, чем забирался туда. Он трясся всем телом, и дыхание толчками вырывалось из его груди. Может быть, в дыхательной маске оставалось слишком мало воздуха? Может, он страдал клаустрофобией или просто находился в столь плачевной физической форме, что даже такое нехитрое упражнение заставило его задыхаться? Впрочем, неважно. Сейчас имело значение только одно: поскорее убраться отсюда. Вот только как?

Калибан не сомневался в том, что аэрокар, украденный им из гаража Железноголовых, способен развить достаточную скорость для того, чтобы вовремя унести их из зоны удара. Для того чтобы оказаться в безопасности, им предстоит преодолеть сотни, если не тысячи километров. Но даже тогда им придется приземлиться и подыскать для себя какое-нибудь убежище. У Калибана не было ни малейшего желания находиться за штурвалом аэрокара в тот момент, когда по небу со сверхзвуковой скоростью пронесется огромная ударная волна. Если она и не расплющит аэрокар прямо в воздухе, он неизбежно потеряет управление и разобьется. Так как же…

– Великие звезды! – вскричал Беддл. Калибан взглянул на человека и увидел, что тот, задрав голову вверх, смотрит на ночное небо.

Робот тоже посмотрел вверх, и его захлестнула смешанная волна восхищения и ужаса. Прямо над их головами находился первый и самый большой фрагмент кометы – жирная точка света, которая увеличивалась прямо на глазах. А позади нее, похожие на бусины, нанизанные на нитку, окруженные ореолом пыли, летели остальные обломки кометы. Внезапно один из них вспыхнул ярче других и, в свою очередь, развалился надвое. Это сработали взрывные устройства направленного действия, с помощью которых комета была расщеплена на куски.

Времени было не просто мало. Его уже не осталось совсем. И не было никакого способа спастись отсюда раньше, чем этот летящий ужас достигнет земли.

Однако Просперо… Стоп! Просперо ведь тоже собирался бежать отсюда в самую последнюю минуту. Не зря он так долго оставался в Валгалле, для того чтобы всласть насладиться мучениями своей жертвы и убедиться, что Беддл не сумеет бежать.

Аэрокар Просперо! Он должен был запастись машиной, которая обеспечила бы ему быстрое спасение.

– Пошли, – бросил Калибан и без особых церемоний ухватил Беддла за шиворот. Он практически волоком дотащил его до аэрокара Просперо и засунул внутрь. Это была маленькая двухместная машина. Сев на место пилота, Калибан сразу же понял, каким образом Просперо намеревался улизнуть. Этот аэрокар был способен выйти в космос, на околопланетную орбиту.

– Пристегнись! – велел Калибан, запуская двигатель.

Тяжело сопя, Беддл принялся возиться с ремнями безопасности. Руки его дрожали так сильно, что пристегнуться ему удалось только с третьей попытки. Наверное, впервые в жизни он делал это сам, без посторонней помощи.

– Готово, – нервно сказал он.

Калибан не ответил. Он увеличил мощность двигателя, поднял аэрокар над закамуфлированной крышей ангара и повел его низко над озером. Вода на его поверхности забурлила, а машину окутало облако тумана. Калибан поднял аэрокар повыше, чтобы водяная пыль не мешала ему видеть, и в последний раз окинул взглядом ландшафт, которому вот-вот предстояло умереть. Через несколько минут все это исчезнет навсегда. Он и Симкор Беддл – последние, кто видит это.

Поколебавшись еще пару секунд, Калибан задрал нос машины вверх и до упора отжал рычаг акселератора. Машина понеслась в небо, одновременно забирая на восток.

Восток, думал Калибан, направляя аэрокар в сторону спасения. На восток. К родине восходов и всего нового. Интересно, суждено ли ему увидеть хотя бы еще один рассвет?

– Все фрагменты легли на заданный курс, – доложила модуль Ди. – Все фрагменты двигаются в рамках запланированных параметров. Операция протекает строго в соответствии с планом. Первый фрагмент войдет в соприкосновение с поверхностью планеты через пять минут и двадцать две секунды.

Фреда Ливинг почувствовала, как гулко забилось ее сердце. У нее пересохло во рту. Это все же произойдет. Они сделали это. Сумасшедшая, как показалось сначала, идея все-таки воплотилась в явь. Они сбросили комету на свой мир. Фреда не уставала удивляться тому, что у них все же хватило мужества пойти на такой рискованный шаг, чтобы спасти планету. Вселенная не могла ожидать от колонистов ничего подобного, да, честно говоря, они и сами не ожидали этого от себя.

И вдруг Фреда подумала о том, что они, наверное, уже не являются колонистами. В ближайшем будущем вся планета должна неузнаваемо измениться. Так, может быть, изменятся и населяющие ее люди?

И эта мысль заставила Фреду отреагировать совершенно не в колонистском духе. Колонисты должны быть осторожными, консервативными и бояться перемен. Но мысль о предстоящих переменах не вызвала у Фреды ни малейшего страха. Она, наоборот, ощутила прилив радостного и нетерпеливого возбуждения. Женщина посмотрела на часы, которые вели обратный отсчет времени. Ей не терпелось, чтобы оставшиеся пять минут промелькнули как можно скорее.

Они летели вниз, несясь к планете с чудовищной скоростью. Двенадцать гигантских каменных монстров, словно бусины, нанизанные на нитку, вытянутую с севера на юг, – во мраке и молчании, навстречу своей судьбе.

Но внезапно мрак и молчание закончились – первый фрагмент достиг верхнего слоя атмосферы. Обломок кометы вошел в нее на огромной скорости, и тут же вся его поверхность раскалилась и вспыхнула жертвенными огнями. Страшным факелом он пробил в атмосфере дыру и, оставляя за собой поток раскаленного воздуха, с грохотом понесся к земле. При той скорости, с которой летел обломок, ему понадобилось всего десять секунд для того, чтобы достичь поверхности планеты. Но прежде чем он вонзился в нее, в атмосферу ворвался второй его собрат, протаранив мощную ударную волну, созданную первым. Он ринулся к земле под более острым углом, чем первый, и ему предстояло дольше путешествовать в густых слоях атмосферы. Первый обломок ударился в землю в тот момент, когда второй находился на середине своего пути, и тут же в атмосферу ворвался третий.

Трение о плотные слои атмосферы вызвало гигантские выбросы световой и тепловой энергии, но все это было несравнимо с тем, что началось после того, как обломки соприкоснулись с поверхностью планеты. Первый из них врезался в землю с такой чудовищной силой, что почва в этом месте на много десятков метров в глубину просто перестала существовать, а на километры вокруг на сверхзвуковой скорости разлетелись миллионы, миллиарды осколков камней, льда, столбы пара и кипящей грязи.

Затем с такой же разрушительной силой рухнул второй обломок, потом – третий, четвертый, пока наконец все двенадцать не нанесли по очереди свои удары подобно гигантскому боевому молоту какого-то давно забытого бога войны. На всем пространстве Большой Земли – от края Полярной впадины до берегов Южного океана, – не утихая ни на секунду, бушевала буря из падающих камней, льда и огня.

Последний обломок ударил в южный край ледяной полярной шапки Инферно, от которой планете до сегодняшнего дня не было ни малейшей пользы. В воздух тут же вздыбился огромный гриб из дыма, огня и льда, который даже не успевал таять, мгновенно превращаясь в раскаленный пар. Вода, выплеснутая Южным океаном после падения первого фрагмента кометы, забурлила и мощным потоком ринулась в Полярную впадину, а взлетевшие на огромную высоту обломки полярной ледяной шапки проделали гигантскую кривую и рухнули в Южный океан. Вода с южной оконечности планеты достигла северной, и наоборот. Дюжина свежих чудовищного размера кратеров злобно пылала ярко-красным пламенем, выбрасывая к небу столбы огня, но воды Южного океана уже нашли для себя новый путь и устремились по нему.

Огни пылали ярче, чем в аду, который, собственно, и дал название этой планете. Но иногда огонь освещает путь к надежде, и для планеты Инферно наконец началось будущее.