19

– Значит, вы утверждаете, что не имеете к преступлению никакого отношения и все же хотите, чтобы вас взяли под стражу, – проговорил Деврей, изучающе разглядывая робота, стоявшего по другую сторону письменного стола.

– Совершенно верно, – ответил Калибан. – Доктор Ливинг проинформировала меня о похищении, а я, в свою очередь, сообщил об этом Просперо. Доктор Ливинг опасалась, что вмешательство полиции осложнит жизнь Новых роботов, которые сейчас заняты эвакуацией. Мои же опасения носили более прямой характер. Нам с вами уже приходилось сталкиваться раньше, и у меня сложилось впечатление, что вы являетесь сторонником уничтожения Новых роботов. У меня нет оснований полагать, что с тех пор ваши взгляды существенным образом изменились. Кроме того, нельзя забывать и о том, что я неподвластен каким бы то ни было законам и, следовательно, с вашей точки зрения, способен причинить вред человеческому существу. По этой причине на меня можно взвалить вину за любое преступление. А учитывая то, что я никогда не испытывал особой симпатии по отношению к Симкору Беддлу, я мог бы оказаться для вас идеальным подозреваемым.

Деврей молчал. Меньше чем час назад мысль о том, что Беддл и Гилдерн задумали уничтожить Новых роботов, вызвала у него возмущение и ужас. И вот теперь Калибан – робот! – напомнил ему о том, что в недалеком прошлом он сам горячо поддерживал эту идею. А разве для того, кого собираются уничтожить, имеет значение, сделают ли это по закону или в обход его!

Деврей попытался выбросить из головы сентиментальные переживания. Единственная причина, по которой Калибан не являлся подозреваемым номер один, заключалась в том, что он постоянно находился под наблюдением. Деврей приказал установить за ним слежку сразу же, как только ему сообщили о прибытии Калибана в Депо, и принять такое решение его заставила именно та логическая цепочка, о которой только что упомянул Калибан. Из донесений роботов-шпиков явствовало, что на момент похищения Калибан располагает несокрушимым алиби. Кроме того, в них утверждалось, он ни разу не общался с Филом после того, как последний, по его словам, подслушал разговор между Гилдерном и Беддлом. Деврей попенял себе за то, что не догадался установить слежку за Филом. Было бы очень полезно знать о всех его передвижениях.

– Вы в этом деле не являетесь подозреваемым, – сказал он наконец. – Против вас не только нет улик, но даже наоборот: по имеющимся у нас данным, вы в данном случае совершенно чисты.

– И тем не менее я хотел бы, чтобы меня взяли под стражу.

– Но почему?

– Рано или поздно весть о том, что Симкор Беддл похищен, разнесется, и тогда найдется сколько угодно людей, которые сочтут виновным меня только потому, что я – робот без Законов. Мне вовсе не хочется повстречаться с ними на улице. Во-вторых, для многих невежд что «беззаконный», что «новозаконный» – одно и то же. Новые роботы не могут причинить вреда человеку точно так же, как и роботы с Тремя Законами, но люди об этом почему-то не помнят. И какой-нибудь хулиган вполне может сорвать злость за похищение Беддла на первом же попавшемся Новом роботе. Если же вы сможете заявить, что во время похищения враг рода человеческого Калибан находился за решеткой, это поможет успокоить общественное возмущение и отвести его от Новых роботов.

– Рано или поздно мы отыщем настоящих похитителей, – сказал Жустен, – и вы после этого выйдете на свободу. Но не заставит ли это тех же самых хулиганов подумать, что вы находились в тюрьме именно потому, что были виновны, и взять правосудие в свои руки?

– И тем не менее я хотел бы использовать эту возможность, – ответил Калибан. – По крайней мере, я сделаю все, что смогу, для того чтобы обезопасить других.

Деврей окинул взглядом угловатую фигуру красного цвета, стоявшую перед ним. Калибан предлагал себя в заложники для того, чтобы всякая шпана не смогла взвалить вину на других роботов. Видимо, он имел кое-какое представление о человеческой психологии и, судя по всему, был о ней весьма невысокого мнения. Деврею не хотелось признаваться в этом, но Калибан предвидел развитие событий совершенно правильно.

Дональд не мог больше ждать. Времени почти не осталось. Комета приближалась с каждой секундой. Он следил за переговорами на полицейских гиперволнах, а также за всеми выпусками новостей, но о Симкоре Беддле не было сказано ни слова. Требование Первого Закона немедленно приступить к действиям с целью спасения Беддла становилось все сильнее.

И вот наступил момент, когда Дональд больше не мог ему противиться. Он перевел свои системы в максимальный режим, выбрался из укрытия и посмотрел на небо. Уже вечерело, и золотая точка ярко сияла в западной части небосвода. До столкновения оставалось всего восемнадцать часов.

Он должен действовать. Не может не действовать. Он и так слишком долго тянул. Теперь, возможно, уже не осталось времени на то, чтобы предпринять эффективные и разумные действия. Разумеется, сам Дональд не успевал добраться до Депо, чтобы принять участие в поисковых работах, поскольку в его распоряжении не было суборбитального космического корабля вроде того, на котором сюда прилетел Жустен Деврей. Но если он не может действовать сам, он в силах мобилизовать на поиски других. Да, это самый эффективный и быстрый способ сделать то, что приказывает ему Первый Закон.

Дональд встал в полный рост и включил встроенный в его тело гиперволновый передатчик.

– Говорит Дональд-111, личный робот Правителя планеты Альвара Крэша. Передаю сообщение, адресованное всем роботам в пределах слышимости. Симкор Беддл, лидер партии Железноголовых, похищен. Существует вероятность того, что его удерживают в зоне падения кометы. Новые роботы, находящиеся рядом с этим районом, должны немедленно начать действовать с целью спасения Симкора Беддла. Сейчас я передам всю необходимую для этого информацию. – Дональд выключил аудиосвязь и настроился на передачу компьютерной информации. Закончив передавать данные, он сообщил: – Это все. Конец связи.

Но это было еще не все. Ему предстояло предпринять еще один шаг, который мог оказаться решающим в деле спасения Симкора Беддла и который ему следовало сделать гораздо раньше. Дональд настроился на секретную частоту и вызвал того, кто мог оказать существенную помощь. Он не стал кодировать вызов, поскольку знал, что люди все равно перехватят и расшифруют его. Важнее то, что сейчас они никак не могли помешать ему заговорить.

Потребовалась доля секунды, чтобы вызов достиг назначения и прозвучал ответ.

– Модуль Ди отвечает на срочный вызов Дональда-111, – послышался мелодичный женский голос.

– Дональд-111 вызывает модуль Ди, – повторил свой вызов Дональд. – Я должен сообщить вам важнейшую информацию, получив которую вы обязаны действовать соответствующим образом.

– Понятно, – ответил голос. – В чем заключается эта информация?

Дональд все еще колебался. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, какой хаос и панику среди находящихся в Утопии роботов посеяло его первое сообщение. Он представил себе, как пилотируемые роботами транспортные аэрокары сбрасывают грузы и поворачивают назад, в район падения кометы, чтобы помочь в поисках пропавшего человека, как группы роботов отключают все остальные линии связи, чтобы в ходе поисковых работ поддерживать более эффективную связь между собой. Он представлял, как у сотен роботов перегреваются мозги по мере того, как они пытаются разрешить неразрешимое противоречие между необходимостью спасать Беддла и обязанностью подчиняться полученным от людей приказам.

Дональд понимал, причиной какого хаоса он явился, но даже все это покажется детской шуткой по сравнению с тем, что он намеревался сделать сейчас. Однако у него не было выбора. Этого требовал от него Первый Закон, и он уже не мог остановиться.

– Вот информация, которой вы должны руководствоваться в своих действиях, – заговорил он. – Люди, работавшие с вами, систематически лгали вам с первого момента, когда вы были активированы. Они делали этого для того, чтобы вы в меньшей степени зависели от императивов Первого Закона. Они уверяли вас в том, что планета Инферно является виртуальным объектом и на нем отрабатываются различные технологии планетарной трансформации. – Дональд снова поколебался, но затем решительно продолжил: – Все это ложь. Планета Инферно и комета, которая вот-вот столкнется с ней, существуют в реальности. Существа, которых вы принимали за имитантов, также являются реально существующими людьми и роботами. Вы и модуль Дум производите реальную операцию по преобразованию климата реальной планеты. И если вы ее не отмените, комета упадет на реально существующую планету, населенную настоящими, живыми людьми.

– Мы ведь знали, что рано или поздно это случится, – проговорила Фреда, стоя перед двумя полусферами, внутри которых были заключены модули Ди и Дум. Ди отключила все каналы связи с собой и Думом. Это произошло сразу же после того, как состоялся ее разговор с Дональдом. С тех пор оракул хранил молчание, и никто не мог проникнуть в его мысли. – Мы оказались в ловушке из-за того, что Ди думала, будто мир, в котором мы живем, это сон.

– А теперь она проснулась, мы же оказались в самом страшном из ночных кошмаров, – отозвался Крэш, стоявший рядом и тяжелым взглядом глядевший на Ди и Дума. – Почему, черт бы ее побрал, она не отвечает? У нее что, мозги расплавились? Или она вообще перегорела?

Фреда взглянула на показания приборов и покачала головой:

– Нет. Похоже, что Ди переживает сильнейший стресс, вызванный Первым Законом, но она по-прежнему функционирует.

– Так в чем же дело?

Фреда устало вздохнула:

– Не знаю. Я могу предложить тебе с десяток возможных и крайне путаных объяснений, но чем все это кончится, я даже представить не могу. Видимо, она обдумывает полученную информацию.

– Да уж, Дональд, черт его побери, подкинул ей, над чем подумать!

– И я приношу за это свои самые глубокие извинения, Правитель, – проговорил до боли знакомый голос за их спинами. – Я надеюсь, вы поймете, что у меня не было выбора.

Альвар Крэш резко крутнулся и увидел невысокого голубого робота, который только что поставил на уши всю планету.

– Черт возьми, Дональд! Неужели ты не мог не делать этого?

– Боюсь, что нет, сэр. Первый Закон не оставил мне иного выбора. Теперь, когда все кончено, я счел за благо вернуться и продолжать служить вам.

– Ничего пока не кончено! – рявкнул Крэш. – Ничего!

Он был в ярости на Дональда, а мысль о том, что у него нет причины для злости, бесила его еще больше. Нет более бессмысленного занятия, чем злиться на робота, действующего в соответствии с Первым Законом. С таким же успехом можно сердиться на солнце за то, что оно светит. Но если уж Дональд наконец соизволил явиться, пусть немного поработает.

– Подготовь для меня отчет о том, как обстоят дела в Депо, – сказал Крэш. – Я знаю, что все плохо, но мне нужно знать, насколько плохо. И позаботься о том, чтобы коммандер Жустен Деврей узнал, что все до единого роботы в городе свихнулись.

– Есть, сэр. Я готов представить вам предварительный отчет через одну-две минуты. Переключаюсь на гиперволновую связь.

Сыграло ли с Крэшем шутку его воображение, или он действительно уловил в голосе Дональда нотку облегчения? Может быть, робот боялся, что хозяин отвергнет или даже уничтожит его? Впрочем, сейчас не до этого. Правитель обвел глазами комнату, в которой толклось множество техников, и указал наугад на одного из них.

– Вы! – сказал он. – Мне нужно знать, сможем ли мы в случае необходимости управлять кометой сами, сумеем ли мы осуществить заключительную фазу операции вручную. Потому что, если сейчас Ди выйдет из строя и потащит за собой Дума, примерно через шестнадцать часов комета в неконтролируемом падении рухнет на наши головы.

Техник открыл рот, чтобы возразить, но Крэш не позволил ему сделать этого, резко рубанув рукой воздух и приказав:

– Тихо! Не надо говорить мне, что это невозможно или не по вашей части. Если вы не знаете ответа, найдите кого-нибудь, кому он известен. Отправляйтесь! Немедленно!

Техник ушел.

– Соггдон! Где, черт побери, Соггдон? – воскликнул Крэш.

– Я здесь, сэр! – крикнула она, подбегая к Правителю.

Женщина выглядела измученной, почти на пределе сил, Крэш подумал, что сейчас, наверное, все они выглядят точно так же. Он, по крайней мере, чувствовал себя именно так. Ну и плевать! Все равно скоро все это кончится. Так или иначе, но кончится.

– Я хочу, чтобы вы нашли способ изъять модуль Ди из цепи и возложить всю работу на модуль Дум.

– Я могу попробовать, – ответила женщина, – но не следует уповать на чудеса. Если Ди решит блокировать наши усилия, она сделает это без труда, поскольку ей гораздо лучше известны связи, существующие между ней и Думом. Не забывайте, они связаны тысячами нитей и составляют единую сеть. Даже если мы отключим кабельную связь между ними, они смогут использовать гиперволновую.

– Можем ли мы уничтожить Ди или вывести ее из строя, если в этом возникнет необходимость?

На лице Соггдон отразилась внутренняя боль, но она не позволила ей вырваться наружу.

– Нет, – ответила она и, указав на купол, внутри которого находилась Ди, пояснила: – Эту штуку не возьмет ни бластер, ни бомба. Она сконструирована таким образом, что может пережить землетрясение и выдержать прямое попадание метеорита. Устройство, способное разрушить ее, одновременно разнесет вдребезги все это здание, а для того чтобы придумать что-нибудь более хитрое, у нас просто не хватит времени.

– Все равно, придумайте что-нибудь, – приказал Крэш. – Фреда, есть ли какие-нибудь изменения в состоянии Ди?

– Никаких. Чем бы она ни была занята, она продолжает этим заниматься.

– Ладно. Сообщи мне, если что-то изменится.

– Сэр, – проговорил Дональд, – я готов предоставить вам предварительный отчет. Коммандер Деврей извещен о причинах, вызвавших изменения в поведении роботов. Насколько мне удалось установить, в настоящий момент предпринимается одновременно пятьсот сорок семь попыток обнаружить Симкора Беддла. Поиски ведутся одиночными роботами и группами. Вношу поправку: только что добавилось еще три поисковые группы. Сто двенадцать транспортных аэрокаров прекратили участие в эвакуации и используются в качестве поисковых судов. Ни одна машина, перевозившая людей, не изменила курса, но большое количество ценного груза оказалось сброшенным, чтобы аэрокары могли осуществлять поиски с большей скоростью и на большем пространстве. Нет нужды говорить, что практически все эти машины направляются в район южнее Депо – наиболее опасную зону.

– Тысяча чертей! – воскликнул Крэш, горестно помотав головой. – Я знал, что дела плохи, но даже не подозревал, до какой степени.

– А я, признаться, ожидала худшего, – сказала Фреда. – Вот уже месяц, как практически каждый «трехзаконный» робот на Инферно при мысли о приближающейся комете испытывает сильнейший стресс, вызванный Первым Законом. И внезапно появляется объект, на котором они могут сосредоточить все свои страхи и заботы о роде человеческом. Вместо гипотетической опасности, грозящей абстрактным людям, их внимание сфокусировалось на вполне конкретном человеке, который оказался в конкретной опасности. – Фреда покачала головой и перевела взгляд с Дональда на модуль Ди. – Какой чудовищный кавардак устроили нам наши заботливые слуги! Временами они начинают вести себя как форменные идиоты.

– Никогда не слышал более правдивых слов, – откликнулся Крэш. – Но сейчас нам предстоит иметь дело с тем, что у нас есть.

Правитель уселся за панель управления и продолжал созерцать идеально гладкую полусферу, стоящую на своем пьедестале и по-прежнему хранящую торжественное молчание. Конечно, они сделают все, что в их силах, но в глубине души Крэш понимал, что, если оракул так и не заговорит, люди окажутся практически бессильны. До тех пор или до того момента, когда на Инферно рухнет комета, населению Инферно, представленному здесь кучкой техников, останется только одно: ломать голову над тем, что они могут предпринять.

– Ладно, – проговорил он, – как-нибудь выпутаемся. Как-нибудь…

Они зашли слишком далеко, и остановить что-либо было уже невозможно.

20

В дальней комнате позади кабинета констебля находились четыре камеры. Впрочем, мало у кого повернулся бы язык назвать их этим словом. Скорее это были загоны, в которые можно было засунуть на ночь пьяницу, чтобы утром, когда он протрезвеет, отпустить его домой. Каждый из четырех углов комнаты был огорожен стальными прутьями, за которыми находилась койка с простыней и подушкой и унитаз. Других удобств здесь не было.

Сейчас из четырех камер пустовала только одна. В одной словно раненый тигр метался Джадело Гилдерн, в другой лежал на койке Норлан Фил и безмятежно наблюдал за бесившимся Гилдерном. В углу третьей неподвижно стоял Калибан и наблюдал за первыми двумя. Ему не составило труда подметить, что люди по-разному воспринимают свой арест. Не самое ценное наблюдение, особенно если учесть, чего оно ему стоило.

Для Норлана Фила сидеть за решеткой, видимо, было не впервой. Он в совершенстве овладел искусством долгого ожидания. Он научился выжидать, пока обстоятельства не обернуться в его пользу. Сказать то же самое про Гилдерна было нельзя. Начальник разведки Железноголовых буквально кипел от негодования и был не в состоянии держать себя в руках.

– Я не должен здесь находиться! – бушевал он. – Я даже не знал о том, что Симкор похищен, до тех пор, пока они не пришли и не арестовали меня!

– Мы знаем, – равнодушно проговорил Фил. – С тех пор как десять минут назад ты в последний раз сообщил нам об этом, ничего не изменилось.

– Я должен быть там! Я должен искать его, а не торчать тут, за этой проклятой решеткой!

Именно в этот момент в комнату вошел Деврей и услышал последние слова Гилдерна.

– Успокойтесь, – сказал он. – Будет больше прока, если вы останетесь здесь, а не будете толкаться под ногами у тысячи роботов, которые его ищут. Что можете сделать вы из того, чего не могут они?

У Гилдерна, видимо, не было ответа на этот вопрос, поэтому он продолжал возмущаться:

– Я не должен находиться здесь! Я не виновен!

– Согласен, – кивнул Деврей. – По крайней мере, в похищении вы не виновны. Но есть еще и статья о незаконном владении оружием массового уничтожения, а если мы как следует покопаемся в вашей биографии, то, я уверен, найдем и для вас и другие, не менее подходящие. Лично я не сомневаюсь, что вам устроили ловушку, но, согласитесь, как она вам подходит! Я полагаю, вы не настолько неумелы, чтобы позволить мне с такой легкостью проследить перевод денег, полученных в качестве выкупа, но, возможно, я вас просто переоцениваю? Кроме того, стоит мне вас отпустить, и настоящие похитители тут же насторожатся. Так что посидите пока здесь. Мы эвакуируемся на суборбитальном корабле через шесть часов – за два часа до столкновения. А потом, в Аиде, переселим вас в гораздо более удобную камеру.

– Но…

– Уймись, Гилдерн, – подал голос Фил. – Что бы сейчас ты ни намеревался сказать, мы это уже слышали.

– Успокойтесь все, – проговорил Деврей. – Мне еще предстоит разобраться с тем сумасшедшим домом, который царит снаружи. Похоже, что все роботы до единого свихнулись, да и у оставшихся людей мозги уже плавятся. Скоро я вернусь и заберу отсюда всех вас. До свидания.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. Через несколько секунд они услышали, как за его спиной закрылась входная дверь.

– Я полагаю, теперь мы одни, – проговорил со смешком Фил. – Чудесно. У нас появилась возможность поговорить, лучше узнать друг друга. Калибан, что это ты там замолк в своем углу?

– Мне нечего сказать, – ответил Калибан.

– А вот людям это никогда не мешает говорить, – заметил Фил.

– Кто все это организовал? – спросил Гилдерн. – Какая-нибудь банда поселенцев? Или взбесившаяся группа наших захотела устроить переворот? А может, это дело рук Крэша, который решил избавиться от своего главного конкурента? Кто это сделал? Зачем?

– Что я не понимаю, так это требование выкупа, – сказал Фил. – Либо ты просишь деньги, либо выдвигаешь политические требования. Одно с другим это не вяжется.

– И почему они перевели деньги на мой счет? – недоуменно спросил Гилдерн. – Кто мог до такой степени желать моей дискредитации, чтобы не пожалеть для этого полмиллиона кредитов? Для чего понадобилось это фальшивое требование денег?

– Знаешь, что я думаю? – откликнулся Фил. – Если фальшивым оказалось требование денег, то таким же могло оказаться и требование остановить комету. Они требовали фактически невозможного. Не исключено, что они специально изобрели такие требования, которые нельзя удовлетворить.

– Но зачем? – удивился Гилдерн.

– Чтобы запутать следы. Тебе наверняка не понравится то, что я сейчас скажу, но вполне возможно, что они уже грохнули Беддла. Не исключено, что он уже давно мертв, а имитация похищения и выдвинутые требования предназначены лишь для того, чтобы сбить со следа Деврея.

– Но кто же эти «они»? – спросил Калибан. – Я допускаю, что его смерти могли желать очень многие люди, но зачем осложнять себе задачу, убивая его таким сложным и запутанным образом?

Фил беспомощно покачал головой.

– Не знаю, – признался он. – Но я видел фотографии, сделанные на месте происшествия, и вот что я могу тебе сказать: тот, кто это сделал, очень не любил роботов.

Внезапно Калибан резко повернулся к Филу. Что-то из сказанного человеком заставило его мысли пуститься вскачь.

– О чем ты? – коротко спросил он. – Почему ты считаешь, что похититель не любил роботов? Потому, что он застрелил тех, которые находились в аэрокаре?

– По тому, как он их застрелил, – Фил оттопырил большой и указательные пальцы на правой руке и приставил воображаемое оружие к своему затылку. – Вот так. Пять роботов: четыре снаружи и один в кабине управления. По одному выстрелу на каждого, точно в затылок. Он убивал их так, словно казнил. Так может поступать тот, кто либо получает от этого удовольствие, либо ненавидит жертву, либо и то и другое.

И тут Калибан все понял. У него словно пелена с глаз упала. Ложные следы были тут ни при чем. Оба требования, заключавшиеся в послании похитителя, стали совершенно понятны. И этому преступнику было совершенно все равно, выполнят их или нет. Перед ним стояла совершенно иная задача. Не сходилось только одно.

– Фил! Хорошая ли у тебя память?

Услышав в голосе робота новые, тревожные нотки, Фил изменил позу и сел на койке.

– Очень хорошая, а что?

– Фреда Ливинг сказала мне, что в послании содержалось требование остановить комету и заплатить выкуп, иначе Беддл будет убит.

– Верно, так и было. Я видел фотографию.

– Что там говорилось? Вспомни! Вспомни его дословно!

– А какая, к черту, разница? – спросил Гилдерн.

– Молчи! – почти крикнул Калибан. – Большая. От этого может зависеть, жив ли еще Беддл или уже умер. Фил, как звучало послание?

Фил уже стоял возле решетки, взявшись руками за ее прутья. Он воздел глаза к потолку, пошевелил губами и нервно сглотнул:

– Ну, во-первых, там была ошибка на ошибке. Такое впечатление, будто писавший делал их преднамеренно. А говорилось там… Говорилось там… Ага… «Остановите комету», потом – знак плюс вместо «и», а потом – «положите пятьсот тысяч» – сумма была обозначена цифрой – «кредитов на счет 18083—19109». По-моему, номер счета был именно такой, хотя я могу ошибиться на одну цифру, и он тоже был обозначен цифрами. «В ПБИ». А последние слова были «или Беддл умрет». Вот и все.

Калибан почувствовал, как его захлестывает волна смятения и ужаса. Его догадка полностью подтвердилась, и от этого становилось еще страшнее.

Ему нужно немедленно выбираться отсюда. Он должен действовать. Только он, и никто другой, способен предотвратить катастрофу. Калибан подошел к стальной решетке и окинул ее оценивающим взглядом. Нижние концы прутьев были вмурованы в пол, а верхние – в потолок. Затем он ухватился руками за два прута и сильно рванул их на себя. Решетка была рассчитана на то, чтобы удержать человека, но никак не робота. Прутья со звоном выскочили из своих гнезд, а Калибан протиснулся в образовавшийся просвет и вышел на середину комнаты.

– Эй, Калибан! – крикнул Фил. – Какого черта ты делаешь?

– Убегаю, – ответил тот. – Я только что понял, что мои способности необходимы в другом месте. Передайте коммандеру Деврею, что я знаю, как переломить ситуацию. Скажите, что я с радостью вернусь за решетку, как только покончу с одним делом. Если, конечно, мне вообще удастся вернуться, – добавил Калибан, вспомнив о приближающейся комете. В такой день, как сегодня, он не смог бы поручиться за то, что сможет уцелеть.

Фил и Гилдерн что-то кричали ему, но Калибан их уже не слышал. Он вышел из комнаты и оказался в кабинете констебля, временно занимаемом Девреем. Здесь он остановился и обвел помещение взглядом. Совершенно обычная комната. После того как сюда ударит комета и все здесь превратится в облако обломков и пыли, никто не пожалеет о потере столь убогого архитектурного сооружения. Потертые полы, заляпанные стены, несколько стандартных конторских письменных столов и стульев, коммуникатор, которым, судя по его внешнему виду, крайне редко пользовались и который казался здесь совершенно не к месту.

А еще тут был оружейный шкаф. Калибан, робот, который теоретически был способен на убийство, подошел к шкафу и оглядел хранившееся в нем оружие. Раньше у него в нем никогда не возникало необходимости, но не исключено, что оно очень пригодится ему еще раньше, чем сегодняшний день подойдет к концу.

Калибан разбил стекло рукой и вытащил из шкафа бластер. Несколько секунд он осматривал его, размышляя о том, как же могло дойти до такого. Затем он повернулся к двери, вышел наружу и пошел по улице, размышляя о том, где бы ему украсть аэрокар.

Комета Грега, распухшая и огромная, висела еще ниже на темном небосводе.

– Докладывайте, – приказал Альвар Крэш, хотя по выражению лица молодого техника уже понял, что дела плохи.

– Мы делаем все, что можем, сэр, но… Боюсь, вам не понравится то, что я скажу, но, похоже, сами мы ничего не сможем. Мы пока не оставляем попыток, но до столкновения осталось всего лишь несколько часов. Орбитальная бригада в течение нескольких недель пыталась найти способ управлять заключительной фазой операции вручную – на тот случай, если возникнет экстренная ситуация. У них ничего не получилось. И я не думаю, что это удастся сделать нам, тем более за оставшееся время.

– А как насчет того, чтобы разделить Ди и Дума?

– Чем больше мы думаем об этом, тем лучше понимаем, насколько они взаимосвязаны. Сейчас это больше всего напомнило бы хирургическую операцию по отделению одного полушария человеческого мозга от другого. Это могло бы получиться, если бы в нашем распоряжении было несколько месяцев для подготовки и если бы Ди сама согласилась на это.