14

«Это все взаправду, – в который раз сказал себе Давло Лентралл. До предела измученный, он сел за стол и поставил перед собой поднос с едой. – Впервые в жизни ты являешься частью чего-то стоящего. Ты – один из тех, кто делает настоящее, важное дело – то, что своей смертью пытался не допустить Кейлор». Давло моргнул и тряхнул головой. Он хотел привести свои мысли в порядок, но они разбегались. Он знал, что должен поесть, поскольку огромная работа требовала огромных энергетических затрат, но слишком сильно устал, чтобы чувствовать голод.

Некоторое время Давло сидел неподвижно, бессильно сложив руки на коленях, и только потом заставил себя немного перекусить. Он был в плохой форме, он терял вес и знал это, но для того, чтобы получше следить за собой, у него не оставалось ни времени, ни сил.

Почему его послали именно сюда? Правитель Крэш лично предложил ему (или точнее было бы сказать, вежливо приказал?) присоединиться к бригаде, осуществлявшей подготовительные работы в космосе. Почему? Давло не мог сказать наверняка. Может быть, Правитель полагал, что для Давло станет наградой воочию видеть, как задуманное им воплощается в жизнь? А может, он полагал, что события последних недель пошатнули его психику, и решил сослать Лентралла подальше – туда, где в него не сможет вцепиться свора ненасытных репортеров?

Давло Лентралл посмотрел в иллюминатор космического корабля поселенцев. За ним простиралась необъятная Вселенная и находилась самая фантастическая вещь, которую ему только приходилось видеть в своей жизни. Всего в десяти километрах от корабля в черном пространстве космоса плыла ледяная гора – комета Грега.

Это была уже не абстракция из недр компьютера и не голографический образ. Она была настоящей. Она находилась совсем рядом. И она была огромной – гораздо больше, чем он представлял себе. Цифры, которыми Давло оперировал в своих расчетах, не могли дать даже приблизительного представления о размерах этого чудовища. Половина его туловища терялась в тени, но даже при этом оно занимало уже половину неба и продолжало увеличиваться. Сейчас благодаря усилиям Давло Лентралл а этот мрачный темно-серый монстр, приплывший из мрачных глубин космоса, был нацелен прямехонько на Инферно.

Очень приблизительно комету можно было бы сравнить с вытянутым сфероидом, но сказать только это значило бы не сказать ничего. Это была настоящая, пусть и маленькая, планета со своей географией, которая могла бы дать работу целому поколению картографов. Ее поверхность была изрыта кратерами, на ней возвышались утесы, пролегали трещины, расщелины, изломы.

Комета Грега относилась к разряду так называемых темных комет. В звездной системе, к которой принадлежала Инферно, имелось сколько угодно обычных, классических комет, которые принято называть «грязными снежками», поскольку они в основном состоят из водяного пара и замерзших газов. Однако ученые заметили, что по не изученным пока причинам звездные системы, в которые еще не окончательно сформировались планеты, порождают много темных комет. В звездной системе, где находилась Инферно, помимо нее имелись всего лишь две планеты, которые пока что можно было считать газовыми гигантами, довольно жидкий астероидный пояс, а также много разного космического мусора – комет, астероидов и так далее.

Темными кометы назывались потому, что состояли из скального материала и «отращивали» не такие яркие хвосты, как другие их товарки, и стояли ближе других небесных тел к астероидам, закованным в ледяной панцирь. Комета Грега содержала в себе особенно много скального материала, но в ее составе присутствовал также лед и другие испаряющиеся субстанции. Над поверхностью огромного чудища витал туманный нимб, состоявший из газа, пыли и ледяных осколков. Тут дрейфовало и огромное количество каменных обломков самых разных размеров – от невидимых глазу, размером с молекулу, до здоровенных, величиной с добрый аэрокар. Какие-то из них оторвались от кометы в результате нагревания ее и, как следствие, испарения ее поверхности, другие являлись следствием человеческого вмешательства.

На ближайшем к комете корабле включили прожектор. Сноп света пробил облако пыли и вычертил на поверхности чудища круг света – такого яркого, что он казался нереальным в этом темном мире. В этом круге Давло увидел цилиндрический предмет и сразу узнал его. Это был один из десятков реактивных двигателей, установленных на комете. Давло сам рассчитывал, в каких точках их надо устанавливать и в какой последовательности запускать, чтобы предотвратить вращение кометы. Это была тяжкий, изнурительный труд, но он уже подошел к концу. Комету удалось стабилизировать, и теперь она двигалась в направлении светила.

Но оно уже не сможет растопить комету Грега. Давло предусмотрел для нее специальный защитный «зонтик» – огромный и тонкий экран, дрейфовавший теперь примерно в километре от кометы со стороны солнца и укрывавший ее от его лучей.

Если бы этого не было сделано, лучи заставили бы комету Грега кипеть и испаряться. К этому моменту она потеряла бы значительную часть своего объема и превратилась в подобие запятой. У нее появился бы хвост, и в скором времени она вообще походила бы на облако пыли. Но защитный экран предотвратил таяние кометы и сохранил ее в целости.

Экран, движимый солнечным ветром, медленно плыл над поверхностью кометы. Примерно через день они сблизятся, и экран окутает комету. Она станет напоминать большое яйцо, завернутое в носовой платок. В некоторых местах ткань порвется, еще где-то будет надрезана сознательно, чтобы можно было работать с установленными на поверхности кометы устройствами, но на конечный результат это не повлияет. Экран будет все так же надежно защищать поверхность кометы Грега от солнечных лучей.

Давло Лентралл помимо своей воли думал о том, как воспринимал бы все происходящее Кейлор. Наверняка он отпустил бы какое-нибудь саркастическое замечание, препарировал бы весь план и с присущей ему язвительностью в нескольких словах сформулировал бы все его слабые стороны. А может быть, он чересчур очеловечивает Кейлора? Робот погиб в отчаянной попытке предотвратить захват кометы. Неужели он, Давло Лентралл, мог быть настолько наивным, полагая, будто Кейлор захочет стать свидетелем происходящего без того, чтобы Три Закона не взяли над ним верх и не толкнули на отчаянный шаг! В последнее время Давло начинал все лучше понимать, что значит отчаяние и как оно может заставить сделать нечто опасное.

С первого взгляда было видно, что роботов здесь нет. Давло снова выглянул в иллюминатор и увидел две крошечные фигурки, одетые в космические скафандры. Они волокли по поверхности кометы какой-то большой объект, который отсюда разглядеть было нельзя. Стоит им сделать неверный шаг, стоит их грузу перекоситься, и они вместе с ним непременно рухнут в одну из многочисленных глубоких трещин, избороздивших комету, а это означает неминуемую смерть. Будь здесь хотя бы один робот, он ни за что не позволил бы людям так безрассудно рисковать собой.

Давло взглянул на циферблат настенных часов и увидел, что его перерыв подошел к концу. Он начал есть – больше из чувства долга, нежели от голода – механически и не ощущая вкуса пищи. Давло не терпелось вернуться к работе. Ему еще предстояло провести окончательные расчеты, связанные с установкой главных реактивных двигателей. Только подумать, ему поручили заниматься этой ничтожной, унизительной работой! Ему, Давло Лентраллу, единственному из людей, кто сумел разглядеть потенциал кометы Грега, кто вынянчил эту мечту и разработал этот план! Ему по праву должны принадлежать все лавры и восхищение, а он вместо этого вынужден выполнять обязанности помощника инженера-вычислителя.

Именно таким образом Давло рассуждал бы еще несколько недель назад, но сейчас все переменилось, и он смотрел на это уже другими глазами. Здесь работало много других людей – в основном поселенцев, – которые обладали гораздо большим опытом в вычислении траекторий движения малых небесных тел в космическом пространстве. Давло смотрел на порученную ему работу как на епитимью и покорно принимал ее. «Благородный порыв» и «гениальное предвидение» доктора Лентралла уже привели к тому, что самый близкий его помощник выбрал смерть, лишь бы только воспрепятствовать воплощению его планов. Каждый раз, когда кто-то здесь узнавал его и начинал поздравлять, Давло испытывал смущение и стыд. Большинство членов бригады уже поняли это и старались избегать неприятной для молодого ученого темы, а заодно и его самого.

Но Давло прислали сюда для того, чтобы работать, и он принял это. Он брался за все, что ему поручали, и старался выполнять любые задания как можно лучше. Кроме того, работа помогала ему отвлечься от мрачных мыслей. Каждая секунда его времени была занята тем, чтобы правильно решить уравнение, вычислить необходимую нагрузку каждого из двигателей, рассчитать скорость вращения. Хуже всего ему приходилось в свободное от смен время, особенно по ночам, когда он лежал на спине, вглядывался в темноту и думал о возможных ошибках. Нет, поздравления ему были совершенно ни к чему.

Что-то внутри него изменилось. А может быть, просто умерло, выгорело, когда он смотрел, как Кейлор убивает себя. Умер ли прежний Давло Лентралл вместе с Кейлором? Занял ли его место кто-то другой, или сейчас он представлял собой просто двигающуюся, говорящую, но пустую оболочку человека?

Нет, хватит. Лучше думать о чем-нибудь другом. Например, о работе.

Первоначально Давло рассчитывал изменить курс кометы с помощью мощного взрыва обычной ядерной бомбы, но этот план был значительно улучшен благодаря поселенцам, которые предложили использовать взрывной ускоритель. По сути дела этот их В-ускоритель представлял собой ядерную бомбу, помещенную в мощное силовое поле в виде ракетного сопла. Оно должно было направить энергию, которая высвободится при взрыве, в нужном направлении и таким образом создать гораздо более сильную и, главное, управляемую тягу.

Разумеется, помимо этого ускорителя на поверхности кометы были установлены и другие, более мелкие. После того как ее курс изменится и она окажется нацелена на Инферно, комета будет находиться все еще довольно далеко от планеты. Их пути должны будут сойтись только через тридцать два дня после перенацеливания, но незадолго до столкновения комета будет расщеплена на несколько более мелких кусков, каждый из которых должен удариться в определенную точку поверхности Инферно. И каждый из них будет нести на себе более слабый, неядерный реактивный двигатель, которому предстоит корректировать его курс.

Именно эта часть плана вызывала наибольшее беспокойство у Давло. Именно она представляла собой наибольшую опасность. Теоретически люди-операторы и обычные компьютерные системы могли справиться со столь сложными вычислениями. Но в соответствии с планом комета Грега должна быть расщеплена ровно на двенадцать кусков, и не было никакой гарантии, что ее огромное тело распадется на части именно такого размера, какой нужен. Кроме того, в результате направленных взрывов, которые разрушат комету, в разные стороны разлетятся тысячи более мелких обломков, и они могут повредить какой-нибудь из ускорителей. А может случиться и так, что тот или иной кусок кометы окажется меньше размером, чем предполагалось, а тогда вся тщательно просчитанная последовательность событий пойдет прахом, и они выйдут из-под контроля. Но, с другой стороны, в наличии имелись запасные двигатели, так что если какие-то из них окажутся повреждены, их функции возьмут на себя другие.

Казалось бы, все предусмотрено и никаких «если» быть не может, но мучительные сомнения по-прежнему не оставляли Лентралла. Возможность того, что в какой-то части плана произойдет сбой, все равно существовала, а вот в какой, заранее сказать не мог никто. Такой оборот событий потребует немедленных действий в реальном масштабе времени и оперативного решения возникших проблем.

На заключительном этапе потребуется производить тысячи операций одновременно. Необходимо будет в одно и то же время контролировать и корректировать траектории полета сразу двенадцати огромных обломков кометы, следить за тем, чтобы они не пересеклись, чтобы каждый из кусков упал точно в предназначенное ему место, чтобы облака пыли от взрывов не помешали осуществлению плана.

Но что бы там ни говорила теория, практика показывала, что такая задача не по силам людям, даже если им помогают компьютеры. С ней мог бы справиться только тот, кто обладал бы человеческой способностью принимать решения и умением компьютера быстро и точно производить вычисления. Иначе говоря – робот. И то – не любой. Для обычного робота подобная задача тоже не по плечу. Когда ему придется обрабатывать информацию, поступающую по сотне сенсорных каналов одновременно, его позитронный мозг расплавится в считанные секунды.

Единственный способ добиться успеха на заключительной стадии операции – это передать контроль над нею Ди и Думу. А это означает вручить судьбу всего проекта в руки «трехзаконного» робота и его компьютерного партнера.

Но если Кейлор предпочел убить себя, чтобы только не участвовать в перехвате кометы, можно ли рассчитывать на то, что Ди возьмет на себя руководство операцией и при этом не свихнется? Или просто не откажется сотрудничать с людьми?

Те же самые вопросы не давали покоя Альвару Крэшу, когда он вместе с женой садился в аэрокар, чтобы совершить короткий перелет от Северной Резиденции к Центру преобразования климата. Последние дни текли однообразно и по одинаковому расписанию. Каждое утро супруги вставали, летели в Центр, проводили целый день, разбираясь с различными деталями операции по захвату кометы, затем возвращались в Резиденцию, чтобы поужинать и поспать – по крайней мере, попытаться уснуть, прежде чем подняться с постели на следующее утро, чтобы все повторилось сначала.

Крэш не ожидал, что на него обрушится такая лавина работы, что каждый день ему предстоит принимать такое огромное количество решений. Несмотря на мощь, возможности и опыт, которыми располагал Центр преобразования, работающие здесь люди и роботы не могли брать на себя ответственность за некоторые решения и оставляли их на усмотрение Правителя. Кроме того, вне Центра существовало множество людей, которые ни за что не желали подчиняться приказам, поступающим от робота, сколь бы разумными эти приказы ни были. А еще было множество вещей, о которых не знали Ди и Дум, но был прекрасно осведомлен Правитель: как лучше найти подход к тому или иному местному начальнику, на какие припасы можно сбросить цену, если как следует поторговаться, а на какие – нет, в каких случаях нужно приказывать, а в каких – просить об одолжении, до какой степени можно давить на людей и когда следует остановиться.

Но так или иначе, вся работа шла через Центр преобразования. Поначалу Крэш прибыл на Чистилище только для того, чтобы начать отсюда работу, но вскоре понял, что командный пункт ему придется перенести именно сюда и отсюда руководить всей операцией.

Фреда забралась в аэрокар и устроилась на сиденье рядом с мужем. Дональд сел на место пилота, проверил приборы, а затем мягко поднял машину в воздух и направил ее в сторону Центра.

До сих пор подготовительные работы по захвату кометы шли довольно успешно, и все же Крэша не оставляло беспокойство. В его голове постоянно вертелась мысль о том, что Ди считает их планету вымышленной, и он размышлял о том, плюс это или минус.

– А ты что об этом думаешь? – обратился он к жене.

Фреда повернулась к мужу и посмотрела на него с удивленной улыбкой.

– О чем? Мне сложно высказывать свое мнение, если я не знаю, о чем именно.

– Извини, что-то я совсем… Как, по-твоему, Ди и Дум способны взять на себя руководство операцией?

– Не знаю, – чистосердечно ответила Фреда. – Я каждое утро проверяю состояние Ди, наблюдаю за ее поведением, пытаюсь понять ее. Но существует одно базовое обстоятельство, которое осложняет эту задачу. Она не воспринимает все происходящее как реальность. Мне понятно, какой логикой руководствовались те, кто внушил ей, что наш мир – всего лишь иллюзия, но я испытываю большие сомнения относительно мудрости этого шага. От ее решений зависит так много, а она полагает, что это всего лишь игра! Она совершенно спокойна, как будто все это задумано и устроено исключительно ради ее развлечения.

– С ее точки зрения, так оно и есть, – заметил Крэш. – Ди воспринимает мир Инферно как головоломку, с которой ей предстоит либо справиться, либо признать, что она неразрешима. – Несколько мгновений Правитель молчал, а затем снова заговорил: – Я совершенно согласен с твоим определением, но в то же время хотел бы отметить, что до сих пор ее работа всегда оказывалась безупречной. Пусть даже она и не воспринимает все это всерьез, но трудится на совесть. Может, только это и имеет значение?

– Хотелось бы надеяться, – откликнулась Фреда, – поскольку я не представляю, что нам делать, если мы вдруг решим, что не можем ей больше доверять. Теоретически, мы могли бы, образно говоря, выдернуть штепсель из розетки и взвалить всю работу на Дума. Но я боюсь, что сейчас это уже невозможно. Они двое слишком тесно связаны, слишком привыкли друг к другу, чтобы мы могли просто взять и отключить одного из них.

– А Ди у них за главного, – полувопросительно сказал Крэш. – Мне кажется, что она воспринимает Дума всего лишь как большой калькулятор.

– Нет! – довольно резко отрезала Фреда. – Думать так означает расставлять ловушку, в которую легко угодить самому. Когда речь идет о взаимодействии с людьми, она, бесспорно, играет первую скрипку, но это лишь крохотная часть их работы. Во всех остальных областях они равны. Когда же дело доходит до вычислительных процессов, то здесь на первый план неизменно выходит Дум. Да, он всего лишь обычная машина, не наделенная разумом, но нагрузка на нем лежит огромная. Нам не просто нужен каждый из них, они нужны нам оба и одновременно.

– Бывают времена, когда я думаю, что мне вообще ничего этого не нужно, – с тяжелым вздохом признался Крэш.

Больше никто не произнес ни слова. Вскоре аэрокар плавно пошел на посадку и приземлился на ровную площадку перед входом в Центр преобразования.

Крэш, Фреда и Дональд вошли в комнату 103 Центра преобразования и заняли свои обычные места за панелью управления, стоявшей ближе к модулю Ди. Обязанности каждого из них были давно распределены. Крэш рассматривал большие и малые проблемы, которые ставила перед ним Ди, и принимал решения. Фреда, консультируясь с Соггдон и другими экспертами, следила за работой Ди. До сих пор Первый Закон практически не оказывал воздействия на ее поведение, и это само по себе вызывало тревогу.

У Фреды хватало дел. Чтобы сохранять иллюзию того, что и Инферно, и ее Правитель являются всего лишь имитацией, она не могла открыто говорить с персоналом Центра, когда Ди их слышала. Поэтому во время общения с Ди Фреда выступала в качестве молчаливого советчика и формулировала свои рекомендации либо придушенным шепотом, либо царапая записки на листках бумаги.

Что же касается Дональда, то он поддерживал постоянную гиперволновую связь с офисом Крэша в Аиде. Робот отвечал на поступавшие из столицы нескончаемые запросы, давал разъяснения и, если возникала необходимость, просил Правителя принять решение по тому или иному поводу.

Испытывая чувство очень близкое к страху, Крэш сел за панель управления. Скоро все будет готово, но неумолимо бегущее время все равно пугало его. Близок, очень близок тот момент, когда предстоит принять последнее, окончательное решение. Крэш посмотрел на электронные часы на противоположной стене. Они были установлены на обратный отсчет и показывали время, остающееся до захвата кометы Грега. Девяносто четыре часа. Когда на электронном дисплее возникнут четыре нуля, он должен будет выбрать что-то одно: либо направить комету на Инферно, либо встать, повернуться спиной и выйти из этого зала, оставив позади все то безумие и хаос, которые привели его сюда. Сначала ему казалось, что он готов без колебаний идти до конца, но сейчас былая уверенность уступила место сомнениям. Ему казалось, что он уже не контролирует ситуацию, а напоминает корабль, влекомый вперед неуправляемой силой стихии. Если предположить – только предположить! – что он изменит свое решение и поймет, что перенацеливание кометы является чудовищной ошибкой. Хватит ли у него мужества сказать об этом во всеуслышание и отменить операцию?

– Доброе утро, Правитель Крэш, – проговорила модуль Ди сразу же, как только он надел наушники.

– Доброе утро, Ди, – слегка охрипшим голосом ответил он. – Что у вас с Думом новенького для меня сегодня утром?

– Очень много всего, как вы сами понимаете. Но есть одна вещь, которую, как мне кажется, нам следует обсудить в первую очередь.

Крэш откинулся на спинку кресла и потер переносицу. Судя по тому, как начинается день, он будет не из легких.

– И что же это такое?

– План, который я взяла на себя смелость назвать «Последний барьер». Он позволяет вам в случае необходимости отменить операцию уже после того, как комета будет перенацелена. Дум проделал большую часть необходимых вычислений и закончил с ними несколько минут назад.

– Каким же образом мы сумеем отменить операцию после того, как направим комету на Инферно? – ошарашенно спросил Крэш.

– Насколько вам известно, на поверхности кометы установлено большое количество зарядов, с помощью которых в определенный момент предполагается расколоть ее на куски.

– Ну и что из этого следует?

– В основном все эти заряды оснащены либо амортизирующими устройствами, либо установлены под различными углами к траектории движения кометы и помещены в силовое поле. Это сделано для того, чтобы ограничить нежелательное раздробление и последующий неконтролируемый разлет обломков после того, как заряды будут взорваны один за другим в строго определенной последовательности. Если же отключить силовые поля и амортизирующие устройства и взорвать заряды в иной последовательности и почти одновременно, можно в течение нескольких секунд разрушить всю комету, превратив ее буквально в облако мелких камней.

– Но это облако все равно будет двигаться по направлению к планете, – возразил Крэш, – и, когда доберется до нее, может натворить немало бед.

– Это не совсем так, Правитель. Если произвести взрывы должным образом и задолго до предполагаемого столкновения, их сила может придать обломкам такое ускорение, что они разлетятся в разные стороны и не заденут планету. Наши вычисления показывают, что даже в самом худшем варианте девяносто процентов обломков кометы не заденут Инферно и направятся по траектории в сторону солнца. Из той незначительной части обломков, которые все же достигнут Инферно, девяносто процентов упадут либо в эвакуированные районы, либо в воды Южного океана.

– Но даже при этом примерно один процент того, что останется от кометы, рухнет на поверхность Инферно, и мы не сможем ничего предпринять, – сказал Крэш.

– Да, некоторые районы будут подвержены повышенной опасности, – ответила Ди. – Небольшие обломки будут падать на поверхность планеты в течение тридцати двух часов после взрыва зарядов. Однако опасность для населенных районов будет составлять примерно одно падение на сто квадратных километров. С такой же вероятностью живущий там человек может подвергнуться удару молнии во время грозы.

– Но, надо полагать, в некоторых районах опасность будет выше? – предположил Крэш.

– Да, сэр. Чем ближе к месту, где должно было произойти первоначальное столкновение, тем выше будет концентрация падающих обломков. Однако все люди, находящиеся в таких районах, должны предварительно укрыться. И в таком случае максимальная опасность в населенных местностях составит одно падение на квадратный километр. Большинство падающих предметов составят камни массой до одного килограмма.

– Какую отсрочку нам это даст? – спросил Крэш. – Каков последний срок, когда мы сможем принять решение о взрыве кометы?

– Для того чтобы уложиться в параметры, которые я только что привела, взрыв необходимо произвести не позже чем за девяносто две минуты и пятнадцать секунд до запланированного столкновения.

– Неплохо, Ди, – сказал Крэш. – Очень даже неплохо.

Фреда и Соггдон слышали этот разговор, каждая через свои наушники. На лицах женщин читалась нешуточная обеспокоенность. После последних слов Крэша Фреда, чиркнув себя большим пальцем по горлу, велела ему отключить микрофон. Тот же жест повторила и Соггдон.

– Минутку, Ди, – сказал Крэш, – я хотел бы обдумать эту идею.

– Хорошо, сэр, – ответила Ди.

Крэш отключил микрофон и снял наушники.

– В чем дело? – спросил он. – Почему эта идея так встревожила вас обеих? Должен признаться, мне она кажется чрезвычайно заманчивой, поскольку предоставляет нам гораздо большее пространство для маневра.