Ведьмы - Трудно быть ведьмой

Александра Билевская

Трудно быть ведьмой

© Александра Билевская, 2010

© ООО «Астрель-СПб», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Глава 1

– Слушайте, а может, попробовать это? – с надеждой спросила Лиза, глядя на нас с Женькой смиренными глазами собаки, ждущей возвращения хозяев у порога магазина.

– Что это? – уточнила Женька, взяв протянутую подругой бесплатную газету. – Так… «данный прибор восстановит качественную эрекцию и либидо, а также снимет раздражительность и напряженность». У твоего Эдика что, проблемы с потенцией? А чего раньше не говорила? Тогда все ясно. У мужиков при этом очень портится характер.

– Нет у него проблем с потенцией, – покраснев, возразила Лиза. – Ты не туда смотришь. Вот! – И она указала на фотографию, украшающую одно из объявлений (если к подобного качества фотографии, конечно, применимо слово «украшающая»). – Чем-то на нашу Вику похожа, ты не находишь?

Я тут же вырвала газету и уткнулась в нее носом. Худощавая жгучая брюнетка неопределенного возраста смотрела прямо на читателя, причем даже скромный размер портрета не скрывал удивительно мерзкого выражения ее лица.

– Спасибо! – иронически прокомментировала я. – Никогда не думала, что смахиваю на ведьму.

– Какую еще ведьму? – удивилась Женька. – Скорее на женщину-вамп. У вас с ней одинаковый тип, такой испанский.

– Да, – одновременно кивнула Лиза. – Тут написано: профессиональная прирожденная ведьма. У нее удивительно одухотворенный вид, правда? Это точно не шарлатанка. Я уверена, она мне поможет.

– А ты хоть одну шарлатанку принимала за шарлатанку? – невольно улыбнулась я.

Дело в том, что Лиза фантастически доверчива – такой уродилась и такой, похоже, когда-нибудь помрет. По крайней мере за те двадцать лет, что мы знакомы, характер ее совершенно не изменился, и никакие столкновения с суровой действительностью не оставляют на нем следов. Подозреваю, подруга является единственным человеком в нашем многомиллионном городе, не только готовым отдать последние деньги профессиональному нищему, но и принимающим близко к сердцу его душещипательную историю. Как ей это удается – ума не приложу.

Впрочем, я привыкла и не удивляюсь. Мы втроем – Лиза, Женька и я – дружим с первого класса. То есть десять лет мы общались по несколько часов ежедневно, а последующие десять регулярно перезванивались и встречались. Сейчас, например, мы собрались у меня дома без особого повода – просто приятно провести выходной.

Правда, обсуждение Лизиного мужа Эдика удовольствия мне не доставляет, но тут уж ничего не поделаешь. Он является важнейшей частью жизни подруги, и она думает о нем постоянно. Эдик – непризнанный гений. Так, по крайней мере, считает он сам – а значит, Лиза тоже. Она очень хорошо рисует и после школы поступила в Художественно-промышленную академию, которую петербуржцы по-прежнему предпочитают называть Мухинским училищем, а попросту Мухой. В Мухе она и обрела красавца Эдуарда.

Возможно, подруге не снесло бы крышу настолько сильно и бесповоротно, но роман с Эдиком попал на очень уж удачный период. Точнее, для него удачный, а для остальных наоборот. Лиза росла без отца, с мамой и бабушкой. Потом бабушка умерла, а буквально через полгода и мама. До сих пор не могу спокойно вспоминать этот кошмар! Лиза чувствовала себя одинокой и потерянной. И тут за ней стал ухаживать однокурсник. Такой взрослый, умный, все понимающий и способный поддержать в трудную минуту (хотя я, признаюсь, до сих пор не избавилась от подозрения, что спровоцировала его не жалость, а оставшаяся подруге двухкомнатная квартира).

Эдик нас на пять лет старше и успел несколько раз сменить вуз по велению своего прихотливого характера. Сейчас ему тридцать два, и он умудрился только в этом году получить, наконец, диплом, и то благодаря неустанным стараниям жены. Как же, он ведь творческая личность, ему важны не бумажки, а возможность свободной самореализации!

Бумажки с водяными знаками, выплачиваемые в качестве зарплаты, Эдик тоже презирает. Что не мешает ему вкусно есть и пить, посещать рестораны и небрежно носить самые модные шмотки. Все это обеспечивает Лиза. Она, понимаете ли, не гений, а обычный человек, поэтому по окончании института пошла на не слишком престижную, однако денежную работу. Она дизайнер по костюмам в Мариинском театре, причем может не только нарисовать эскиз, но при необходимости собственноручно все сшить. А главное – в ее одежде люди почему-то выглядят лучше, чем в любой другой. Недостатки фигуры исчезают, зато достоинства становятся виднее. Поэтому у Лизы нет отбоя от частных заказов. Оперные певцы многое готовы отдать за возможность визуально сбросить пару-тройку килограммов!

Эдик якобы не понимает, откуда берутся деньги, а также почему в квартире чисто и каким чудом возникает еда в кастрюльках. Он выше этого. Ладно, в конце концов, дело не мое, а Лизино. Если она его любит и с радостью обслуживает – почему бы нет? Однако последнее время даже безропотная подруга почувствовала неладное. Муж и раньше частенько возвращался домой к утру, да еще пьяным, а теперь иной раз вообще не приходит ночевать, причем не удосужившись предупредить об этом. В довершение ко всему он убедил Лизу, что та безобразно толстая.

Мне в этом отношении легко. Я могу есть сколько влезет, совершенно не прибавляя в весе. Женька правильно сказала про мой испанский тип. Густые брови, прямые черные волосы до середины спины и тот рост, при котором многие носили бы обувь на плоской подошве и сутулились, а я наоборот – хожу на каблуках и горжусь прямой осанкой. У меня нет желания быть как все, – лучше буду какая есть.

Лиза с Женькой мне тоже нравятся какие есть. Женька напоминает симпатичного шкодливого котенка. Когда она появляется, сияя огромной копной рыжих кудрявых волос, кажется, будто солнышко взошло, но не плывет, как ему положено, по небосклону, а носится, словно сумасшедшее, туда-сюда. Я часто удивляюсь, где в невысокой подруге помещается столько энергии. Просто моторчик какой-то внутри!

Лиза совсем другая. Она пухленькая, светленькая, голубоглазая и безумно хорошенькая, похожая на старинную фарфоровую куклу. Да, в модели ее не возьмут, однако раньше это Эдику не мешало, а сейчас, видите ли, стало раздражать. В результате Лиза уже два месяца сидит на безумной диете, при которой есть нельзя, по-моему, ничего, кроме сырой капусты и салата – не того, что с колбасой и майонезом, а того, который безвкусная зеленая трава. Причем я с присущим мне скептицизмом не могу отделаться от мысли, что страдания бесполезны, ибо дело не в Лизиной фигуре, а в том, что Эдик завел любовницу. Правда, высказать предположение подруге не поворачивается язык. Мне почему-то кажется – стоит произнести что-то вслух, и его шансы на реализацию увеличиваются.

– И на кой нам это объявление? – оторвала меня от раздумий Женька. – Так… «профессиональная прирожденная ведьма с большим опытом занимается коррекцией личной жизни: снимет венец безбрачия, приворожит по фотографии, наведет порчу на разлучницу. Стопроцентная гарантия». Лизка, ты что, хочешь отвести к ней Вику? Венец безбрачия только у нее.

– Нет уж! – возразила я. – Моя личная жизнь в коррекции не нуждается. Опыт общения с вашими тремя мужьями заставляет вцепиться в венец безбрачия руками и ногами.

Женька захохотала. Из упомянутых мужей два, как можно догадаться, принадлежали ей. Со Славой она закрутила роман еще в школе, а зарегистрировалась, едва ей стукнуло восемнадцать. Брак длился пару лет. Женька быстро поняла, что одно дело – гулять с симпатичным офицером, который делает тебе подарки и водит по ресторанам, и совсем другое – жить вместе с ревнивым занудой, пытающимся заточить тебя в четырех стенах. Господи, сколько мы с Лизой от него натерпелись! Вечно он все критиковал и всем был недоволен. Женька, казалось бы, должна была натерпеться не меньше, но не тут-то было! Сперва она ничего не замечала, поскольку любовь застила разум, а потом у нее открылись глаза, и она принялась изменять мужу направо и налево, бодро объясняя, что, раз он все равно ревнует, пусть хоть будет причина. С помощью этой ловкой политики в двадцать два она сумела-таки добыть согласие на развод, а в двадцать три опять заполучила штамп в паспорт, на сей раз влюбившись в бизнесмена. Володя оказался настоящим мачо… так, по крайней мере, характеризовала его Женька. Если мачо – это тип, хватающий за бока любую женщину, оказавшуюся в пределах досягаемости, то да, Володю стоит взять за образец. Лиза могла сколько угодно краснеть до слез, а я пихаться и огрызаться, но Женькиного мужа это не останавливало. Не могу понять, как человек, настолько помешанный на сексе, сумел достичь успеха в бизнесе. Однако факт остается фактом – за время брака Володя нажил достаточно, чтобы вложить капитал в приобретение однокомнатной квартиры, причем из каких-то сложных соображений оформил ее на Женькино имя.

Наверное, со стороны все это выглядит для моей подруги не очень лестно, но на самом деле она корыстная в меру. Просто не способна увлечься мужчиной, витающим в облаках, ей нравятся практичные и успешные. К Володькиным демаршам она сперва относилась… нет, слово «спокойно» тут, пожалуй, не подходит. Каждый раз она с упоением закатывала скандал, который заканчивался не менее упоительным примирением. Но постепенно обоим это надоело. Год назад они разошлись, причем Володя благородно не отобрал у Женьки квартиру. В результате она сейчас живет отдельно от родителей и пользуется полной свободой (уж поверьте, на всю катушку).

Женька вообще удивительно везучая. Она редко дает себе труд задуматься о последствиях собственных поступков – и, как ни странно, из любых передряг выходит без потерь. Возможно, таким вот безбашенным выделяется особо квалифицированный ангел-хранитель, который только тем и занимается, что добросовестно разруливает их проблемы. Соверши я или Лиза хоть половину Женькиных безумств – страшно представить, что бы с нами стало, а ей как с гуся вода. В результате она совершенно не учится на своих ошибках – ей просто незачем.

Но я опять отвлеклась.

– Вика, я, конечно, имела в виду не тебя, – смущенно объяснила Лиза, комкая газету. – Раз ты не влюбляешься, зачем тебе замуж? Я о себе, потому что… – Она смолкла.

– Что потому что? – спросила я. Мне вдруг показалось, подруга хочет сказать нечто важное.

– Потому что я дура, – тихо произнесла она. – Знаете, я уже несколько дней размышляю об одном и том же и никак не могу успокоиться. Девчонки, а вдруг Эдик меня не любит? Делает вид, что любит, а на самом деле нет?

Я аж вздрогнула от неожиданности. Чтобы Лиза проявила недоверие, да еще к ненаглядному мужу… это все равно что услышать в пасхальной речи патриарха: «Ребята, а Бога-то нет!»

– Он пытается любить, чтобы меня не обижать, – продолжила подруга, – но у него не получается. Вот так.

Нет, все-таки Лиза неисправима! Даже тут она сумела найти объяснение, позволяющее ни о ком не думать плохо.

– И что теперь? – уточнила я. – Будешь просить ведьму приворожить мужа по фотографии? Ты это серьезно?

– Не знаю. Просто я посмотрела на объявление, и… ну, вот знаете, как это бывает? Что-то екнуло внутри. Я вдруг поняла, что мне надо к ней сходить. Схожу, и все разрешится.

– Не представляю, как можно желать кого-то приворожить, – честно высказалась я. – Другое дело – уметь разобраться в истинных чувствах человека. Это да, это бы я хотела. Чтобы знать точно, а не гадать, и уже на основании этого решить, как общаться с ним дальше.

– Ты и без того разбираешься в людях, – заметила Лиза. – Я часто поражаюсь, как тебе удается? Человек говорит совершенно другое и выглядит честным, а ты заранее предугадываешь, что он сделает, и оказываешься права.

– Точно, – подтвердила Женька. – Вика, колись! Может, ты телепат?

– Я педагог, – засмеялась я. – Если я не сумею хоть примерно предугадать реакцию студентов, не смогу работать. Но речь не об этом. Одно дело – догадаться, как человек себя поведет, а совсем другое – понять, что у него при этом на душе. Эмоции, внутренние мотивы, мысли, понимаете? Мне это страшно интересно.

– Не знаю, – удивилась Лиза. – Зачем лезть человеку в душу? Мало ли что там у него наворочено – запутаться можно. Главное, чтобы он тебя любил. Если б я могла, я бы сделала, чтобы меня любили все на свете!

– А тебе не поплохеет? – вмешалась Женька. – Все мужики на свете… это сильно.

– Я о другой любви. Конечно, мужчинам нравятся стройные и красивые, как вы с Викой, а толстым вроде меня рассчитывать не на что. Хочется, чтобы меня просто любили, по-человечески, понимаете? Этого ведь каждый хочет больше всего в жизни, только стесняется признаться!

– Еще раз услышу слово «толстая» – укушу, – буркнула Женька. – Между прочим, из-за твоих заскоков мы с Викой тоже вынуждены сейчас сидеть впроголодь.

– Но вам-то диеты не нужны! Ешьте, что хотите.

– Ага! – съехидничала я. – Будем на твоих глазах лопать пирожные, чтобы укрепить твою силу воли. Это ты здорово сообразила.

– Вот поэтому меня никто и не любит, – искренне ужаснулась Лиза. – Я думаю только о себе, да? Я совершенно не понимала, что моя диета вам мешает. Простите меня, девчонки, а?

– А что нам еще остается? – хмыкнула я. – Мы-то тебя любим. А что касается всех людей на свете… я бы жаждать их любви остереглась. Такой груз ответственности выдержит не каждый!

– При чем тут ответственность?

– Мы в ответе за тех, кого приручили. А вызвать к себе любовь – это и есть приручить. По-моему, так.

Лиза вздохнула.

– Да, наверное, я хочу слишком многого. Я просто… ну, я ведь всех люблю… честное слово, всех! Почему и они не могут меня любить?

– Предположим, могут, но зачем тебе любовь с помощью приворота? Даже если предположить, что приворот действительно существует. Любовь ценна, когда возникает сама по себе. Нет?

– Нет, – с несвойственным ей упрямством покачала головой Лиза. – Эдик пытается меня любить, я вижу, а я ему в этом помогу. И потом, я не собираюсь использовать чужие чувства себе на пользу, а кому-то во вред. Я хочу, чтобы все друг друга любили, и меня чтоб любили тоже. Еще Иисус сказал: «Возлюби ближнего, как самого себя». Вот было бы здорово, если б изобрели такое лекарство… распылил его над землей, и все друг друга любят. Никаких войн, никаких убийств…

– И никакой свободы воли, – прервала я. – Брр! Нет уж. Не согласна, чтобы моими чувствами управляло лекарство. И чужими тоже.

– Дались вам эти чувства! – засмеялась Женька. – Главное – это что человек делает. Вот твой Эдик не приходит домой ночевать, и ты психуешь. Возвращался бы вовремя – вопрос о его чувствах просто не встал бы. А если бы еще и продолжал регулярно заниматься с тобою сексом, то чего еще желать? Мне лично не нужно лекарства, чтобы меня любили. А вот научиться, чтобы люди делали, как ты хочешь, было бы здорово. Знаете, такой баллончик с аэрозолем. Попрыскал человеку в нос – и вели ему что угодно.

– Трепещите, идет темный властелин мира Женька Лищук, – страшным голосом провыла я.

– Нет уж, на властелина мира ищите другую дурочку, мне эта морока ни к чему. А вот что касается тех, с кем приходится общаться… мой шеф, например… – Женька радостно потерла руки. – О, еще тот гад, который вчера ехал мимо меня на джипе и обрызгал с головы до ног. Уж я бы им показала!

– Хорошо, что мы не фармацевты, – констатировала я, – а то бы окружающим не поздоровилось. Сперва я с телепатий, потом Лиза с распылителем, следом ты с аэрозолем. Знай уворачивайся! Нет уж, пусть все течет своим чередом, без приворотов. Тем более, я в них не верю.

Лиза, покраснев, сунула газету в сумочку.

– Решила-таки идти? – догадалась я.

Та в ответ молча кивнула. Мне оставалось лишь пожать плечами. Мнение свое я высказала, а настаивать и убеждать не люблю. Каждый человек имеет право поступать так, как считает нужным, – до тех пор, разумеется, пока это не вредит окружающим. К тому же я давно убедилась, что у Лизы есть… наверное, это называется интуицией. Не раз бывало, что именно те ее поступки, в которых, казалось бы, начисто отсутствует логика, неожиданно приводили к нужному результату. Другой вопрос, что в итоге это не всегда поворачивалось к лучшему. Тут принципиальное отличие двух моих подруг. Коли Женьке что втемяшилось в голову, она, никого не слушая, прет к цели напролом, причем настолько не способна выработать стратегический план, что редко получает желаемое. Зато ангел-хранитель подкидывает ей нечто другое, ничуть не хуже. Что касается Лизы, ту не переубедит лишь ленивый – ну или патологический сторонник свободы выбора вроде меня. Однако в тех редких случаях, когда она упирается, не стоит взывать к здравому смыслу – вопреки ему самые нелепые действия будут самыми верными. Лиза добьется своего, хотя оно, возможно, окажется совсем не таким, как представлялось, и принесет только разочарование.

Похоже, нечто подобное мелькнуло и в голове у Женьки. По крайней мере она решительно заявила:

– Знаешь, Лиза, что-то я не хочу отпускать тебя к этой ведьме одну. Как ты сказала? «Схожу к ней, и все разрешится»? Вопрос в том, как оно разрешится! Тебя же любой кретин обдурит, а Вике не понравилось лицо этой ведьмы. Вика, ты что думаешь?

– Хочешь, мы пойдем с тобой? – спросила я у Лизы. – Там какой адрес? Квартира или офис?

– Квартира. А что?

– Будь это офис, мы бы подождали в коридоре, а раз квартира… ну, посидим во дворе на лавочке. Тебе будет спокойнее, если ты будешь об этом знать.

– Конечно, спокойнее, – обрадовалась подруга. – Но мне неудобно вас с собой тащить.

– Неудобно на потолке спать – одеяло сваливается, – произнесла одну из своих любимых фраз Женька. – Решили – значит, поехали. Вик, ты готова?

Глава 2

Честно говоря, у меня были другие планы на вечер – надо было подготовиться к завтрашней работе. Уже пять лет, с тех пор как закончила институт, я преподаю математику в Техническом университете, а в этом году мне впервые дали читать лекции. Занятие интересное, однако с непривычки сложное. Если копировать учебник, то, во-первых, ничего не успеешь, а во-вторых, текст будет звучать так занудно, что половина студентов уснет, а вторая половина разбежится. Поэтому я довольно долго просиживаю за компьютером, составляя вариант, который показался бы мне, с одной стороны, строгим и корректным, а с другой – более-менее живым и интересным.

Разговор наш происходил в воскресенье, а лекция у меня в понедельник. Она была почти готова, но требовалось кое-что доработать, да еще заучить (я страшно боюсь, что прямо у доски забуду текст и опозорюсь перед студентами). Тем не менее оставлять подругу без моральной поддержки не хотелось, и я решила взять с собой ноутбук. Пока будем ждать Лизу, займусь делом (если, конечно, удастся убедить Женьку посидеть спокойно и мне не мешать).

Мы уже собрались выходить, когда мой любимый Бес неожиданно завопил. Бес – это кот. Десять лет назад, возвращаясь с выпускного вечера, я подобрала его на помойке маленьким черным комочком. Родители, деморализованные сплошными пятерками в моем в аттестате, разрешили оставить дома это скромное запуганное существо. И не успели мы моргнуть глазом, как существо распушило шерсть, задрало хвост к потолку и принялось носиться по квартире с такой скоростью, что даже моя привыкшая к Женьке мама, опешив, заметила: «Вот уж настоящая бестия». Так он и стал Бестией, а потом потихоньку сократился до Беса. Замечательное имя, потому что можно хвалить кота самым разнообразным образом: ты у меня Бес-толковый, Бес-порядочный, Бес-сердечный.

Сейчас кот стал красавцем с лоснящейся шерстью и длиннющими усами, весит восемь килограммов, чувствует себя хозяином дома и уже не конкурирует с Женькой в активности – скакать туда-сюда, как какая-то рыжая девчонка, ниже его достоинства. Но ежели ему что-то нужно, от вальяжности не остается и следа – Бес приложит все усилия, чтобы добиться своего.

Орет он редко, но крайне умело. В том смысле, что ты готов на все, лишь бы это прекратить. Ты отдашь ему деликатесный сыр с плесенью стоимостью в ползарплаты, позволишь бегать по твоей спине с риском сломать позвоночник (речь, как вы понимаете, идет о твоем позвоночнике), отпустишь гулять в самое неподходящее время. Что касается последнего, тут, конечно, я виновата. Мама хотела Беса кастрировать, но у меня, признаться, при одной мысли об этом все внутри цепенеет. Взять и лишить живое существо одной из важнейших функций, не спросив его разрешения. Здравомыслящий человек покрутит пальцем у виска: кто будет спрашивать разрешения у животного? Оно все равно не ответит. Но хоть я, вопреки предположению подруг, не телепат, однако скажу точно – Бес резко против. Он готов рисковать, неделями где-то пропадая и возвращаясь худым и всклоченным. И, раз так, мы должны быть готовы волноваться за него и терпеть. Раз мы его себе взяли – куда денешься?

Сейчас кот, как и остальное хозяйство, полностью на мне. Моя старшая сестра Лена, которая замужем за военным и живет в Мурманске, родила недавно сына, и мама уехала к ней, причем, судя по всему, надолго. После смерти папы она целый год промучилась в безразличии ко всему на свете, но внук, слава богу, снова вызвал у нее интерес к жизни.

Итак, Бес орал – громко, выразительно и целеустремленно. Это была не истерика, а декларация о намерениях. Только вот намерения его оставались неясными.

Я проверила лоток – чистый. Плошку – в ней еще оставалось немного корма.

– Кошку требуешь? – неуверенно уточнила я. – Отпустить тебя гулять? Конечно, май на дворе, и погода хорошая, но тебе же не пора – ты совсем недавно вернулся, а?

– Фрр, – четко и возмущенно фыркнул Бес.

Я его поняла. Да, в поисках сексуальной свободы он вопит иначе.

– По-моему, он не хочет нас отпускать, – предположила Женька. – И правильно делает. Лиза, плюнь ты на свою ведьму! И на диету тоже. Я сбегаю вниз, куплю пирожных, Вика откроет вино…

– Я могу пойти одна, – тихо, но упрямо ответила Лиза. – Ничего со мной не случится. Понимаете, я больше не могу. Я умру, если ничего не сделаю.

Пожав плечами, я открыла входную дверь. Бес, шмыгнув в нее, тут же оказался на лестничной площадке, но не бросился оголтело вниз, а остался стоять, вопросительно на меня глядя.

Я хмыкнула.

– Настаиваешь, чтобы мы взяли тебя с собой? А ты хорошо подумал? Нам ехать на трамвае, и придется терпеть шлейку. А потом будем сидеть неизвестно сколько неизвестно где. Тебе это надо?

Кот молча ждал, и в каждом из его зеленых глаз я явственно читала, что его хозяйка – дура и зануда и он недоумевает, за какие такие грехи вынужден терпеть ее глупость и нерасторопность.

Я взяла шлейку, которую Бес легко позволил на себя надеть (впрочем, он вообще, как ни странно, относится к ней спокойно). Значит, так тому и быть.

Красавца повела Женька – она его обожает. Он тоже относится к ней неплохо – подозреваю, считает плохо воспитанным котенком. Меня, наверное, служанкой на все про все, Лизу же – специальным инструментом для эффективного глажения. То есть обычно Бес не обращает на нее ни малейшего внимания, но, если ему хочется, чтобы кто-то его погладил, осчастливит Лизу.

Дом ведьмы мы нашли легко, а на звонок домофона она ответила так быстро, словно караулила под дверью. Ответ звучал так:

– Заходите. Все трое!

– Трое, не считая кота, – растерянно пробормотала я. Откуда женщина узнала, сколько нас? Хотя бывают домофоны с видео. Да и вообще, она могла выглянуть случайно в окно и заметить, как мы появились.

– С котом заходите, – согласилась ведьма. – Давайте, не задерживайтесь!

Тон показался мне нетерпеливым и мало любезным. Я обернулась к подругам.

– Очень хорошо, – кивнула Женька, ныряя в подъезд. – А то торчи тут во дворе на грязной лавке…

Мы поднялись на третий этаж. Дверь нужной квартиры была уже открыта, хозяйка стояла на пороге. Признаюсь, она не понравилась мне еще сильнее, чем на фотографии. Дело в том, что женщина и вправду походила на меня – высокая брюнетка с длинными густыми волосами и довольно резкими чертами лица. Лиза, шутя, уверяет, что у меня нет фаса – один профиль. С ведьмой было то же. Держалась она очень прямо, взгляд открытый и твердый. Но, увы, не вызывающий и не выражающий ни малейшей симпатии. Примерно так смотрит на меня декан, когда я отказываюсь ставить особо избранным студентам хорошие оценки. Без гнева, скорее оценивающе. Словно с ним неожиданно заговорила, к примеру, микроволновая печь и произнесла человеческим голосом: «Не буду греть тебе бутерброды, у меня свои, более правильные жизненные принципы и планы». Только он, естественно, не позволит, чтобы бездушная дешевая железяка посмела ему противоречить. Осталось лишь решить, выкинуть ее или разобрать на запчасти.

Вид ведьмы еще сильней испортил мне настроение, чем встреча с деканом. Потому что одно дело – просто неприятный тебе человек, и совсем другое – на тебя похожий. «Неужели и я так выгляжу? – мрачно думала я, заходя в квартиру. – Некоторые уверяют, я высокомерная. Немудрено, что они так считают. Удивительно еще, что не все шарахаются».

– Вот, к вам пришла Лиза, – бодро заявила между тем Женька, кивая на подругу. – Ее муж разлюбил, понимаете? А мы так, за компанию. Может, мы на кухне пока посидим? Или где?

Хозяйка молча провела нас в комнату, полностью соответствующую моим представлениям о кабинете умной шарлатанки. Стены оклеены темно-бордовыми обоями, вызывающими смутное ощущение чего-то кровавого и мрачного. Друг напротив друга висят две уродливые блестящие маски. В углу громоздится резная этажерка, зеркальные полки которой заставлены колбами с разноцветными жидкостями и баночками с порошками. К тому же у меня закружилась голова от своеобразного пряного аромата.

Нас усадили на диван, оказавшийся таким мягким, что мы сразу провалились. Я почувствовала, что встать с него потом будет проблемой. Впрочем, вставать не хотелось. Полумрак и странный запах вызвали желание закрыть глаза и обо всем забыть.

– Ну, явились наконец-то! – удовлетворенно и одновременно раздраженно прокаркала хозяйка. – Давно пора! Надоело ждать, да и время подпирает.

Я с трудом разлепила веки.

– Почему «наконец-то»? Захотели и пришли. А захотим – уйдем.

– Сидеть! – скомандовала ведьма, и я вдруг с ужасом поняла, что не могу пошевелиться.

– В принципе, годится любая из вас, – продолжила женщина, поочередно сверля нас с подругами своими горящими черными глазами. – Я писала объявление для таких, как вы. Те, которые удачно замужем, мне бесполезны. Но ты, – она посмотрела на Лизу, – любишь вампира, который скоро высосет тебя и бросит, ты, – обращение к Женьке, – до самой смерти будешь бежать вперед все мимо и мимо, а у тебя, – это уже ко мне, причем с гнусной усмешкой, – у тебя и вовсе пустота.

Даже в заторможенном состоянии я умудрилась разозлиться. Да, я ни разу всерьез не влюблялась, и мою так называемую личную жизнь (хотя я бы сказала – жизнь сексуальную) можно смело описать словом «пустота». Да, Лизин муж ее использует, а Женька ни на ком не может остановиться. Ну и что? Это наш выбор, мы имеем на него право, и нечего глумиться!

– Не ваше дело, – чужим голосом, словно через силу выдавила Женька. – Вы…

– Но даже из таких, как вы, – прервала ее ведьма, – для моих целей подходят немногие. Сегодня мне наконец-то повезло. Пожалуй, удобнее всего… – она, задумавшись, остановила взгляд на мне, – удобнее всего для меня будешь ты. Решено, именно ты!

Я хотела ответить что-то возмущенное, но не сумела. Язык крепко прилип к гортани. Ведьма между тем взяла с полки одну из колб, потом достала из баночки щепотку порошка и высыпала в колбу. Ярко-алая жидкость взметнулась вверх и опала, став почти черной. Ведьма опустилась в кресло и выпила ее, потом вытащила откуда-то и надела жесткие серебристые перчатки. Те сидели нелепо – их пальцы были вдвое длиннее, чем нужно. Глядя на меня, ведьма стала делать сверкающими пальцами необычные движения, и я ощутила… даже не знаю, как объяснить… ведьма шарила руками у меня в мозгу, пытаясь что-то нащупать там и вырвать. Я твердо знала – как только ей это удастся, я умру. Но сопротивляться не было сил. Меня словно вообще уже не было на свете, и самого света не было тоже. Было одно бесконечное мгновение, непереносимо тягостное и мерзкое, и хотелось, чтобы оно поскорее кончилось – любой ценой. А для этого надо расслабиться и стать послушной…

Резкая боль пронзила мне ногу. Вздрогнув, я вскочила. Бес, истошно вопя, взмахнул лапой с выпущенными когтями и с силой опустил ее на Женькино колено. Та, заорав, как резаная, спрыгнула с дивана. У меня в голове с быстротой молнии пронеслась мысль: кот исчез, едва мы зашли в квартиру, но мы были так заморочены, что этого не заметили. Впрочем, сейчас не до него. Я увидела, что лицо ведьмы перекосилось, взгляд судорожно метнулся от меня к Женьке и остановился на Лизе, продолжающей сидеть в состоянии, близком к обмороку. Ведьма, просияв, снова зашевелила гипнотически сверкающими пальцами. Лиза застонала. Я поняла: она чувствует то, что недавно пережила я, ту же невероятную боль. Схватив подругу за плечи, я спихнула ее с дивана прямо на пол. В это же время Женька толкнула кресло, в котором сидела ведьма. Оно врезалось в зеркальную этажерку, раздался звон стекла, а потом началось нечто невообразимое. Похоже, загадочные жидкости, вылившись из разбитых колб, вступили в химическую реакцию. Что-то шипело, горело, взрывалось не хуже, чем на грандиозном пожаре в магазине петард…

– Бежим! – закричала я и потащила Лизу к выходу.

Что касается Женьки и Беса, тех уговаривать не пришлось – они уже мчались к двери, причем Бес впереди. Правда, кот спасовал перед замком, но, едва Женька отперла, выскочил в коридор первым. Я в панике волокла Лизу, наконец сумевшую худо-бедно передвигаться. Мы рванули вниз по лестнице, забыв о лифте, вывалились во двор и побежали куда глаза глядят. Бежали, и бежали, и бежали.

От мирового марафонского рекорда нас спасла Женька, которая вдруг замедлила темп и принялась невнятно бунчать что-то о дырах в мостовой. Я среагировала не сразу, однако после десятого упоминания дыр мозги мои с неохотой, но завертелись. Или снижение скорости подействовало на них благотворно? Короче, я вдруг смутно осознала окружающее и даже уставилась на мостовую – на мой взгляд, вполне приличную.

– Где дыры? – с трудом выдавила я. – И пора остановиться, а то помрем.

– Везде, – простонала Женька, по инерции продолжая двигаться и сопя не хуже своры пожилых мопсов. – На каждом шагу.

Я схватила ее за юбку, и мы, наконец, затормозили.

– Почему тебе дыры не мешают? – осведомилась подруга с такой тревогой, словно спасение ее жизни зависело именно от ответа на этот вопрос.

– Потому что никаких дыр нет, – подумав, объяснила я.

– А куда я тогда проваливаюсь?

Она попыталась вырваться из моих рук и, хромая, побрести дальше. Не тут-то было!

– О, черт! У меня отлетел каблук. А ведь босоножки самые любимые…

Возможно, это было жестко, но я захохотала.

– Дыры! – повторяла я. – На каждом шагу! Дыры! Проваливаешься!

Женька сперва нахмурилась, потом тоже принялась смеяться. Наверное, это было нервное. Хотя, честно говоря, наш вид давал все основания для подобной реакции, и на любом конкурсе клоунов мы могли бы смело выступать без специальных костюмов и грима. Судите сами! Лиза сидела прямо на клумбе, невменяемо глядя вдаль. Ее светлые, всегда культурно уложенные локоны сейчас были измазаны землей и частично стояли дыбом, а частично обмотались вокруг шеи. На блузке зияла дыра, сквозь которую пикантно виднелся явно тесноватый кружевной лифчик.

Женька выглядела не лучше. Она стояла в позе калеки, одна нога которого намного короче другой (немудрено, учитывая высоту потерянного каблука). Коротенькая юбочка открывала колени, украшенные глубокими ранами. Да еще под глазом сиял здоровенный фингал.

Что касается меня, лица, к сожалению, я видеть не могла, хотя не сомневаюсь, что зрелище было не менее достойным, чем у подруг. Зато я с потрясением обнаружила, что моя цветастая юбка с воланами превратилась в нечто вроде дикарского костюма из пальмовых листьев. По крайней мере впереди она была располосована на ленты, совершенно не прикрывавшие ноги. А прикрыть не мешало бы, ибо они сверху донизу оказались в запекшейся крови, и на каждой по четыре длинных ровных царапины. Ничего не скажешь, Бес постарался!

Сам он, кстати, примостился рядом, чистенький, спокойный, с блестящей шерстью и пушистым хвостом – ангел, а не кот, хоть на выставку! Впрочем, разве это не правда?

– Ты у меня ангел, а не Бес, – сообщила я. – Ты наш спаситель, и мы должны тебе большой кусок сыра с плесенью. Да, девчонки?

Бес просто обожает этот сыр. Мы тоже, но редко его себе позволяем – больно дорог.

– Ты у меня Бес-страшный, – ласково продолжила я, погладив любимца за ушами. – Ты у меня Бес-корыстный… а если и корыстный, то мне все равно…

– Девочки, – прошелестело с клумбы. Лиза, наконец, пробудилась к жизни. – Девочки… кто-нибудь из вас понял: а что это было? А?

Я оставила в покое голову Беса и почесала собственную. Та по-прежнему отказывалась функционировать, да еще сильно кружилась. Мало того, в груди была странная пустота. Нет, надо брать себя в руки!

– Похоже, эта женщина пыталась меня загипнотизировать, – сосредоточившись, сделала вывод я. – У меня было чувство, что она лезет мне в мозг, и я умираю. Но умница Бес хорошенько меня царапнул, и я очнулась. Потом мы убежали. Все.

– Лезет в мозг? – вскинулась Женька. – Знаешь, сперва я сидела и как будто спала, а вот, когда я эту ведьму толкнула, она глянула мне в глаза, и… я не знала, как это назвать, но, видимо, ты права. Она залезла мне в мозг. Хорошо еще, ненадолго. Удачно я засветила креслом в этажерку, да?

– Класс! – согласилась я. – Если б ты не устроила все эти взрывы, нам бы ни за что не сбежать. Вы с Бесом молодцы! Лиза, а как твое самочувствие? Ты что-нибудь помнишь?

Подруга растерянно пожала плечами.

– Я все видела, но ничего не могла поделать. Ведьма выпила какое-то снадобье, надела перчатки и стала шевелить пальцами. Потом вы с Женькой вскочили. Потом был страшный грохот, я очнулась и побежала. Как вы думаете, чего ей было от нас нужно?

– Маньячка, – предположила я. – Но я, конечно, ошиблась – она не шарлатанка. По крайней мере гипнозом владеет. Глядишь, довела бы до умопомешательства, а то и смерти. Нам крупно повезло.

– Это я виновата! – простонала Лиза. – И чего я привязалась к этому объявлению? Вы же говорили – не надо туда идти! А я мало того, что пошла, еще и вас потащила. Вы из-за меня чуть не умерли…

– Да ерунда, – махнула рукой Женька, – не переживай. Все ведь обошлось.

– Еще неизвестно, обошлось ли. – На Лизиных глазах появились слезы. – Я читала, гипноз против воли разрушает психику… и вообще, вдруг эта ведьма теперь нас найдет? Меня-то ладно, я заслужила, а вы чем виноваты? Все из-за меня!

– Да перестань ты, – попыталась успокоить подругу Женька, – не плачь!

Ха! Двадцать лет зная Лизу, я не сомневалась: утешение – лучший способ вызвать у нее настоящую истерику. Действовать следовало по-другому.

– Да, – спокойно подтвердила я, – все из-за тебя. И если ты думаешь, что я теперь потащу тебя на собственном горбу до дома, то глубоко ошибаешься. Вставай, и пойдем. Нечего портить общественную клумбу, и так все цветы перемяла. Сейчас нас еще милиция из-за тебя заберет!

Лиза поспешно вскочила, и мы побрели к трамвайной остановке, причем бедной Женьке пришлось оторвать второй каблук. Ехать нам было в противоположные стороны. То есть мы с Лизой жили в одном доме, и Женька когда-то тоже, а квартира, полученная ею от второго мужа, располагалась на другом конце города.

Никто нас, слава богу, не преследовал, и через полчаса я была дома.

Глава 3

Чувствовала я себя отвратительно. Впору было поверить, что насильственный гипноз и впрямь разрушает психику. По крайней мере пустота в груди никуда не делась. Или даже не пустота… нечто подобное я ощущаю, когда приходится очень рано встать. Этакий странный дискомфорт, одновременно физический и моральный. Только теперь было в сто раз хуже.

Однако расслабляться я не имела права. Уже девять вечера, а у меня лекция не готова. Удивительно, что я не потеряла сумку с ноутбуком. Я аж похолодела от этой мысли. Даже не компьютер жалко, а массу информации, которую я там скопила. Да, я знаю, надо регулярно переписывать ее на внешние носители. На свете огромное количество правильных вещей, которые я не делаю. Страшным шепотом разъясню причину: а лень мне! Не зря обожаю фразу: «Чем ленивее человек, тем больше его труд похож на подвиг».

Именно подвигом я и собралась заняться. Вместо того чтобы залечь в постель и обдумать случившееся, я включила ноутбук.

Посреди экрана мигала незнакомая иконка. Причем глагол здесь использован в самом что ни на есть прямом смысле. В самом центре монитора красовалось мастерское изображение книги, на обложке которой вместо названия был мигающий черный глаз.

Я задумалась. Вообще, я нередко скачиваю из Интернета всякую чушь, а потом о ней забываю. Но иконки при этом возникать не должны, особенно такие странные! Может, вирус? Значит, надо срочно его уничтожить. Ага, а вдруг внутри что-то интересное? Вот так, наверное, и попадаются простодушные пользователи! Щелкают мышкой по незнакомому файлу, а потом недоумевают, почему компьютер перестает работать.

Свое дальнейшее поведение могу объяснить одним: видимо, тот факт, что я не делаю множество правильных вещей, я решила скомпенсировать, срочно совершив побольше неправильных. Почин был положен походом к безумной гипнотизерше, но я не остановилась на достигнутом и, констатировав всю глупость подобного шага, бестрепетной рукой открыла файл.

Он назывался остроумно: «Справочник ведьмы». На первой странице было оглавление. Книга состояла из предисловия и двух разделов – «Упражнения и навыки» и «Вещества и артефакты». Названия глав интриговали. Например, «Как избавить от наведенной любви и последствий приказов». Или: «Подготовка к путешествию по измерениям». Это, чтоб вы знали, упражнения и навыки. Вещества и артефакты тоже были хороши. Вам нравится «Лекарство от государства»? Впрочем, «Гребень для фиксации уровня умственной деятельности клиента», по-моему, не хуже.

Я, не выдержав, ткнула мышкой в «Подготовку к путешествиям по измерениям». Может, я скачала из Интернета научно-фантастический роман? «Прежде всего проверьте, есть ли в вас соответствующая волна, – настоятельно посоветовал текст. – Если сразу ее не обнаружите, не огорчайтесь прежде времени. Возможно, она пока в латентном состоянии. Вам стоит обратиться к Наставницам. Если даже Наставница не активизирует волну, вы сможете путешествовать по измерениям лишь в качестве груза».

Невольно хмыкнув от перспективы стать грузом (наличия волны я в себе, увы, не ощущала), я жадно продолжила читать.

«В случае обнаружения волны следует ее активизировать (см. „Активизация латентной волны“). Ни в коем случае не пытайтесь совершать переход в другое измерение, пока выбранный вами Предмет перехода (см. „Вещества и артефакты“, раздел „Предмет перехода“) не будет издавать соответствующий сигнал в течение как минимум десяти минут!»

Это смутно напомнило мне инструкцию к моему новому ДВД-магнитофону. Я долго мучилась с рекомендациями вроде «Войдите в режим редактирования, а затем выберите музыку, которую хотите» или «При использовании пульта направляйте его на инфракрасный сенсор». Но там хоть были и доступные моему уровню развития фразы: «Не проливайте воду на пульт и не ставьте на него предметы» или «Если в микрофоне нет звука, убедитесь, включен ли звук»! В данном же произведении я пока не понимала ни единого слова. То есть слова как раз понимала, а смысл предложений ускользал. Боюсь, столь сложный роман отпугнет привередливых любителей фантастики. Или наоборот – прельстит оригинальностью? Я вот не в силах оторваться! И я снова вперилась в текст.

«Срок работы с волной и Предметом перехода зависит от ваших индивидуальных особенностей. При первичной активизации вряд ли он будет меньше нескольких недель. Если же ранее вы уже совершали самостоятельный переход в другое измерение с помощью данного Предмета, срок работы будет тем меньше, чем чаще происходили эти путешествия и чем короче период после предыдущего. Ведьмы, специализирующиеся на этом виде деятельности, могут перемещаться фактически без подготовки».

Ведьмы? То есть не научная фантастика, а фэнтези? Впрочем, жанровые границы сейчас размыты. Загляну-ка в предисловие, из него все должно быть ясно.

«Данный Справочник, – честно заявлял неизвестный автор, – предназначен в первую очередь для помощи ведьмам, уже имеющим навык профессиональной деятельности. Однако нельзя не сказать несколько слов об обнаружении ведьм и их первоначальном обучении.

Свойства ведьмы даются девочке при рождении, но никак не обнаруживают себя до достижения ею половой зрелости. Как известно, полноценная ведьма обладает тремя Дарами: видеть человека насквозь, управлять его действиями и вызывать его любовь. Лишенная хотя бы одного из трех Даров обучению не подлежит».

«Все-таки фэнтези», – решила я и вернулась к «Путешествию по измерениям». Должна же я, наконец, добраться до сути!

Книга продолжала пугать несчастного читателя. «Еще важный совет, – гласила она. – Неопытный путешественник по измерениям предпочитает нижние миры, поскольку попасть туда гораздо легче. Но помните: по отношению к любому нижнему миру наша Эллия окажется миром верхним, что может не только затруднить ваше возвращение, но и сделать его энергетически невозможным. Поэтому лучше начать с верхнего мира, разумеется, предварительно выяснив степень его опасности (см. „Вещества и артефакты“, раздел „Защитный конус“).

Теперь непосредственно о подготовке. Прежде всего следует выбрать предмет, который будет в дальнейшем вашим Предметом перехода. Желательно, чтобы он был невелик и удобен в обращении. Первая задача – установить с ним ментальную связь. Для этого вы должны постоянно носить его с собой, стараясь ни на минуту не забывать о нем и держа в голове его внешние и внутренние свойства. И лишь после того, как вы сможете видеть Предмет, не видя, и ощупывать его, не прикасаясь, можно приступать к следующему этапу – наделению его магическими свойствами».

Увы, но понятнее не стало. Разве что совет найти что-нибудь маленькое и вечно таскать с собой. Ну я, например, по причине профессии не расстаюсь с шариковой ручкой. Получается, ее можно превратить в Предмет перехода? Смешно! Погодите-ка… вероятно, мне попалась юмористическая фантастика?

Я быстро пробежала глазами дальнейшее. Еще три страницы в том же духе, даже с картинками. На первой из них изображена женщина, выдавливающая кровь из собственного пальца на какой-то шарик. Это мне не понравилось – терпеть не могу медицинских манипуляций. И я решила залезть в другой раздел – «Вещества и артефакты». Вот что бы значило, например, «Лекарство от государства»?

«Лекарство от государства является эффективным противоядием от Лекарства для государства (см. „Лекарство для государства“). Сразу заметим, что в большинстве стран использование Лекарства от государства является незаконным. В связи с этим цена на него обычно весьма высока, однако велик и риск для приготовившей его ведьмы».

Я кликнула раздел «Лекарство для государства». Справочник с присущей ему основательностью начал издалека: «Помимо текущих дел, основной обязанностью ведьмы, избравшей специальностью политику, является ежемесячное приготовление Лекарства для государства, добавляемого в питьевую воду в целях обеспечения лояльности подданных. Следует иметь в виду, что стандартный вариант повышает лояльность не более чем на два уровня, а вариант усиленный требует от ведьмы чрезмерных энергетических затрат и обладает большим количеством вредных побочных эффектов. Если правитель регулярно заказывает ведьме усиленный вариант, советуем ей сменить место работы».

Я вернулась к предыдущему разделу – пожалуй, «от» интересовало меня больше, чем «для». Такая вот я антигосударственная!

«Для приготовления разовой дозы Лекарства от государства из расчета на одну персону требуется левый глаз молодой лягушки (1 штука), крылья летучей мыши (2 штуки), хвост черного кота (1 штука) и живая ворона не менее трех лет от роду, но, чем старше, тем лучше (1 экземпляр)».

Я невольно покосилась на Беса. Распушив свой длинный хвост, он старательно вылизывал поднятую лапу. Вот тебе часть ингредиентов, да еще в нужном количестве (ровно одна штука)! И я принялась тихо ржать.

Подняв голову, кот уставился на меня с явным неодобрением. Хвост, наряду с усами, был для него предметом особой гордости, и шуток с ним Бес не терпел. Что касается меня, я окончательно убедилась, что наткнулась на оригинальный образчик юмористической фантастики. Мне как математику, да еще защитившему недавно диссертацию, наукообразный стиль книги казался особенно смешным. Но, увы, я не могла позволить себе продолжить чтение. Было уже одиннадцать вечера, и следовало срочно браться за завтрашнюю лекцию. Однако я не жалела, что истратила драгоценное время на ненужный текст. По крайней мере настроение у меня повысилось, а мысли отвлеклись от дурацкого визита к «профессиональной прирожденной ведьме» (кстати, в Справочнике тоже ведьмы – интересное совпадение).

Подготовившись к занятиям, я смогла обдумать происшедшее уже почти хладнокровно. Похоже, интуиция Лизу, как обычно, не подвела. Из массы объявлений колдуний-шарлатанок (все-таки я считаю их шарлатанками) моя подруга безошибочно выделила единственное, принадлежащее умелой гипнотизерше. И, наверное, та действительно при желании сумела бы помочь. В приворот по фотографии я не верю, но если гипнозом придать Лизе уверенности или, например, раскрыть ей глаза на поведение мужа, это пошло бы на пользу. Но нам не повезло – гипнотизерша оказалась душевнобольной. Не зря я всегда с подозрением относилась к паранормальным способностям и ни за что не согласилась бы их иметь! Наша психика не готова к подобным нагрузкам, чему мы не далее как сегодня видели наглядный пример.

Нервы гипнотизерши не выдержали, и она обезумела. Чего она от нас хотела, я не поняла, но стоит ли искать логику в поступках сумасшедшей? Остается радоваться, что Женька не пустила Лизу одну. Благодаря этому мы выкрутились с минимальными потерями.

Сделав сей приятный вывод, я отправилась спать.

Женщин было три. Одна – черноволосая, высокая, прямая как стрела, с четкими, правильными чертами. Вторая рыжая, беспокойная и завораживающая, будто огонь. И, наконец, третья – очень светлая, голубоглазая, круглолицая. В ней словно вообще не было резких линий, все округло и мягко.

– Мэг скрылась в одном из нижних миров, – коротко произнесла первая.

– Наставницы догадались об этом даже без нашей подсказки, – заметила вторая.

А третья добавила:

– Они уже обыскивают эти миры один за другим. Веер нижних миров широк, и работа предстоит рутинная. Может, подтолкнуть одну из них в нужном направлении, чтобы дело пошло быстрее? А если вы опасаетесь, что Мэг расскажет ей слишком многое, можно убрать Наставницу, едва та вернется. Не думаю, что кто-то еще решится сбежать, как это сделала Мэг.

– Подтолкнуть любую из Наставниц несложно, – кивнула первая, – но торопиться не следует. Пусть Мэг сперва придет в себя. Возможно, она сохранила хотя бы часть силы. Тогда есть шанс, что она вернет себе всю ее без остатка, и ее магия не будет потеряна навсегда.

– Только Мэг обязательно должна вскоре погибнуть, и каждый, кто приблизится к разгадке ее тайны, тоже, – напомнила третья. – Это важнее всего остального.

– Ничего, – улыбнулась первая. – Скорее всего, она быстро умрет и без вмешательства со стороны. Мэг молода, самоуверенна и нетерпелива. Сегодня она уже рискнула и умудрилась проиграть. Энергетический выброс почувствовали мы все. Вряд ли дальше она поведет себя умнее.

– А ее клиенты? – уточнила вторая. – Аборигены нижних миров не должны…

– Ничего, – перебила ее третья. – Им долго не прожить.

«Ну и сны у меня! – подумала я, переворачиваясь на другой бок. – А нечего после таких приключений читать фантастику на ночь…»

И я снова закрыла глаза.

Глава 4

Следующий день начался с неприятности – меня угораздило встретиться с деканом. Вот он, ужасный минус чтения лекций! Я работаю в своем институте уже пять лет. Как закончила университет, так сразу и приступила, а параллельно занималась диссертацией. Признаюсь, мне всегда хотелось преподавать, причем не детям, а существам уже полностью разумным. Правда, тесное общение со студентами несколько пошатнуло тезис об их разумности – иногда попадаются такие экземпляры, что хочется отправить их даже не в школу или детский сад, а непосредственно в Кунсткамеру. Но это, слава богу, исключение, а не правило. В целом мне моя профессия нравится. Конечно, платят мало. Вот Женька, например, после своего финансово-экономического устроилась в банк. Ее должность называется очень красиво и сложно, но по сути я бы назвала это секретаршей, ответственной за прием важных гостей. Уж не знаю, что делают гости в банке, однако Женька уверяет, появляются они постоянно. Она их встречает и опекает. Я считаю, ее босс сделал мудрый выбор. От общения с Женькой у каждого повышается настроение, а с радостным человеком куда легче сотрудничать. Но я не о том. Просто подруга получает больше меня раз примерно в десять.

Нет, я не завидую. Я бы дня не выдержала на ее месте (как и она на моем). В конце концов, за право заниматься тем, что тебе интересно, можно пожертвовать доходом. Тем более, я активно подрабатываю и на подготовительных курсах, и с частными учениками. Однако теперь вы, наверное, понимаете, что очередь из молодежи, желающей устроиться преподавателем, в вузах не стоит. В основном все держится на пожилых.

Поэтому, едва я защитила диссертацию (это произошло год назад), мне дали читать лекции, чтобы в перспективе повысить в должности до доцента (после чего моя зарплата возрастет почти вдвое и, наконец, превзойдет мамину пенсию). Но основное, конечно, не деньги, а свобода. Раньше я должна была слушаться лектора, а сейчас составляю план сама, и мне это страшно нравится.

Однако в моем новом положении оказались и минусы, причем основной – общение с деканом. Четыре года я знала его лишь наглядно и поначалу здоровалась, а потом перестала, потому что он мне не отвечал. Не скрою, антипатия зародилась во мне сразу. Даже если тебя не узнают, произнести «здрасте» не очень трудно? Просто высокомерие и неуважение к окружающим.

Теперь мне, увы, пришлось к нему обратиться. Дело в том, что в моей лекционной аудитории своеобразная доска. Такая коричневая и волнистая, из линолеума. Я была уверена, что подобные давно выброшены на помойку, а немногие оставшиеся экземпляры жадно скупили антикварные магазины. Говорят, советские предметы быта сейчас в цене.

Вот на этом ценном экспонате мне и предлагалось писать. Экспонат сопротивлялся. Он был блестящий и скользкий, мел царапал его, почти не оставляя следов. Ошеломленная, я ко всем подряд обращалась с возникшей проблемой, пока меня не направили к декану – мол, у него есть специальный фонд для подобных нужд. Честно говоря, ненавижу просить, да еще у людей высокомерных. Но что оставалось? Собрав всю свою решимость, я подошла к Николаю Петровичу и обрисовала ситуацию.

Похоже, не прервал он меня исключительно потому, что остолбенел от неожиданности. Но, следует отдать ему должное, пришел в себя быстро. По крайней мере его ответ был блестящим.

– Девушка, – сухо произнес декан, глядя на меня так, словно я только что потребовала с него десять тысяч долларов на покупку бриллиантовой диадемы, в которой собираюсь очаровывать любовников. – Свои личные проблемы вы должны решать сами, не отвлекая ими окружающих. Особенно тех, чье время дорого стоит. Надеюсь, мне не придется повторять совет дважды.

И, пока я открывала-закрывала рот, не зная, что сказать, Николай Петрович с достоинством удалился. А я побрела к своей личной проблеме, волнистой и облезлой, раздумывая, не следует ли скопить денег, дабы лично купить новую доску. Помимо жадности (боюсь, цена вопроса превосходит мою зарплату), мешала глупость – я совершенно не представляла, где подобные вещи продаются. Да еще неумелость – боюсь, собственноручно повешенная мною доска тут же упала бы и кого-нибудь пришибла. Так я и осталась ни с чем.

Следующие несколько месяцев декан меня по-прежнему не замечал, зато в зачетную неделю неожиданно остановил прямо на лестнице.

– Вы должны поставить зачет Васильевой и Бирману, – без предисловий сообщил он. – А за экзамен – как минимум «хорошо». Понятно?

Чего тут не понять? Однако, лучезарно улыбнувшись, я со всем доступным мне простодушием произнесла:

– Разумеется! Как только они сдадут мне долги, сразу получат зачет.

Гордо замечу – декан поперхнулся.

– При чем тут долги? – возмутился он. – Эти люди мне нужны.

– Да? – удивилась я. – Тогда вы посоветуете им добросовестно подготовиться, правда? И все будет хорошо. Кстати, нам всем нужна новая доска в лекционную аудиторию. Во втором семестре ее поставят?

– Эти люди мне нужны! – уже громче повторил собеседник, очевидно подозревая меня в глухоте.

– А нам нужна доска, – бодро поделилась я. А что? Вот мы встретились случайно и делимся друг с другом проблемами. У каждого есть интересные, если не сказать интригующие, нужды.

– Так вы поставите им то, что я велел? – помолчав, уточнил декан.

– Конечно, – согласилась я. – Как только они подготовятся.

Нет, я вовсе не злопамятная! Просто злая, и память у меня хорошая. Впрочем, не считайте, что, если б Николай Петрович мне не насолил, я бы поступила по-другому. Хотя поступок доставил бы мне тогда гораздо меньше удовольствия.

Короче, я уперлась рогом и в сессию ставила всем оценки по одинаковым критериям, вне зависимости от того, называл мне декан фамилию или нет. Он с завидной настойчивостью еще пару раз пытался чего-то потребовать, а я не менее настырно произносила: «Как только подготовятся, сразу сдадут» – и талдычила про доску. В конце концов, что он мне может сделать? Уволить? Во-первых, у нас жуткая нехватка преподавателей, особенно молодых, а во-вторых… ну пойду работать в школу – не съедят же меня там, наверное?

Правда, определенный метод воздействия у декана имеется – материальный. По новым законам, треть фонда заработной платы идет на премии сотрудникам. Но, честно говоря, мне и так ничего бы не перепало. Премии распределяет начальство, и не нужно особой проницательности, чтобы догадаться, что наиболее достойным оно считает себя.

Встречаясь с деканом, я почти физически чувствую исходящее от него недоброжелательство. Ладно еще, когда он, задрав голову, проходит мимо. Куда хуже, если заговаривает, а сегодня явно был именно этот случай. Опять начнет про своих блатных? Как ему не надоело? Неужели не видит, что я все равно не соглашусь? Наболтает гадостей и испортит настроение с самого утра… хоть бы раз услышать от него что-нибудь хорошее! Кажется, все бы за это отдала!

– Вика, здравствуйте! – сладко пропел Николай Петрович. – Какая вы сегодня красивая!

Вздрогнув, я уставилась на него, не в силах даже поздороваться. Может, я сплю и вижу сон?

– Да что ж мы стоим в коридоре? – ласково продолжил декан. – Вас просквозит. Пойдемте в кабинет.

Совершенно деморализованная, я безвольно поплелась за ним. На привычное хамство я знала что ответить, но как быть теперь? А самое поразительное, что слова собеседника казались мне искренними. Не в том смысле, что я действительно считала себя в тот день особенно красивой. Хотя, если честно, считала. Я была в платье, которое придумала и сшила Лиза. Оно вроде бы очень простое, но красное и довольно короткое, и я в нем чувствовала себя чем-то вроде двойника Фанни Ардан. Обычно я его на работу не ношу, приберегая для театра, но после вчерашней нервотрепки было необходимо взбодриться, а это платье прибавляет мне энергии. Я уже упоминала: Лиза – гениальный модельер!

Но стань я хоть Фанни Ардан, хоть Мадонной, декану никогда не было до этого дела. Обычно он вообще не считал меня за человека! А сейчас боится, что просквозит, и тон такой натуральный, и выражение лица… чудеса, да и только!

– Присаживайтесь, пожалуйста. Вы ведь у меня ни разу не были? Сейчас прикажу секретарше принести кофе.

– Нет, – испугалась я. – У меня через десять минут занятие.

– Такая красивая девушка – и такая ответственная, да еще умница вдобавок, – улыбнулся Николай Петрович, не сводя с меня восхищенных глаз.

«Издевается? – с надеждой подумала я. – Из мести?»

– Но как вы, бедная, живете на свою зарплату? – с недоумением продолжил он. – Юной, красивой девушке надо и одеться, и в ресторан сходить. Кстати, что вы делаете сегодня вечером?

– Очень занята, – быстро выпалила я.

– Можно завтра… в любой вечер, когда вам будет удобно. Сегодня у меня тоже дела… работа, работа… подчиненные лентяи, за всем приходится следить самому. Буду распределять деньги за коммерческих студентов. Как несправедливо, что вы за них раньше ничего не получали! Но ничего, я это компенсирую. Вы получите столько, что это будет приятной неожиданностью. Только не говорите никому из коллег, хорошо? Зачем нам с вами лишняя зависть?

– Не надо! – завопила я, вскочив.

– Конечно, зависти не надо, – подтвердил декан, нежно подхватывая меня за локоток.

– Денег не надо, – жалобно попросила я, пятясь.

Локоть Николай Петрович упорно не отпускал и даже принялся его поглаживать. Замечу помимо уже сказанного ранее о его душевных свойствах, что возраст у него около пятидесяти, а рост такой, что я с легкостью вижу лысину на макушке.

Не знаю, как повернулось бы дело дальше, если б не спасительный звонок. Его настойчивая трель помогла мне обрести разум – или это был условный рефлекс?

– Пора! – возгласила я и опрометью рванула из кабинета.

Хорошо еще, есть у меня свойство: личные проблемы я оставляю за порогом аудитории. Пусть я себя неважно чувствую или настроение плохое, на время работы это загадочным образом исчезает. Открыла дверь, улыбнулась, поздоровалась – и процесс пошел. Иначе не знаю, как бы я провела занятия. Мало вчерашней сумасшедшей ведьмы – теперь ополоумел декан! Эпидемия, что ли? Весеннее обострение? Пять лет терпеть меня не мог, а тут в одночасье влюбился? Любовь, понимаете ли, зла. Нет, чушь! Скорее у него коварный план… гм… например, соблазнить меня, чтобы заставить выполнять в дальнейшем его приказы? Хотя на идиота он не похож. Загадка, к тому же неприятная. Признаюсь, я дважды сбегала в туалет хорошенько помыть локоть.

Подумав, я решила поделиться случившимся с Женькой. Уж она в любовных делах дока! Вот пусть и объяснит. Тем более, мы с ней как раз должны были встретиться. Она обещала заехать к концу моей работы на машине, чтобы отвести меня к себе домой. У нее на компьютере винды барахлят, а она почему-то боится их переустанавливать. Я должна была ей помочь.

Глава 5

– Короче, он предложил мне большую премию и схватил за голый локоть, – закончила я. – Каково?

– Удачно, – вяло кивнула Женька, не отрывая взгляда от дороги.

Нет, я вовсе не ждала, что после моих слов собеседница бросит руль и примется заламывать руки, громко восклицая: «Какой кошмар!» Более того – столь опасного для жизни поведения я бы никак не могла одобрить. Однако полное отсутствие реакции меня тоже не устроило.

– Чего удачного? – возмутилась я. – Я жалуюсь на жизнь, жду сочувствия и что получаю вместо него? Что мои проблемы – это «удачно». Подруги так себя не ведут. Уж поахать-то немного могла бы! Где твоя женская солидарность?

– Погоди… ты разве говорила про проблемы? Ты понравилась начальнику, он хочет дать тебе денег. Где проблемы? Или я что-то прослушала?

– Ты прослушала, что он мерзкий тип, к тому же старый и лысый. А еще – что раньше я его страшно раздражала, а теперь он вдруг прозрел. Очень странно. Может, притворяется с какой-то коварной целью? Ты как считаешь?

– Притворялся бы – ты б заметила, – пожала плечами Женька. – Ты такие вещи замечаешь.

Вообще-то она обожает слушать про любовные перипетии. Даже вечные Лизины рассказы про Эдика, от которых меня, признаюсь, давно тошнит. И вот в кои-то веки я сподобилась доставить подруге подобное удовольствие – а эффекта нет!

– Слушай, ты нормально себя чувствуешь? – забеспокоилась я. Что-то с ней явно было не так.

– А черт его разберет, – призналась Женька. – Наверное, ненормально. Эта психованная ведьма испортила мне настроение. Представляешь, я полночи не спала! И в груди какое-то странное ощущение… будто ковыряется кто-то.

– Кошки на душе скребут, – невольно пошутила я. – У тебя они не скребут, а ковыряются. Самое поразительное, что у меня тоже. Интересно, как там у Лизы?

Позвонив Лизе на мобильный, я узнала, что она перещеголяла нас обеих, ибо места себе не находит и бодрствовала не жалкие полночи, а ночь целиком. Немудрено – она из нас самая впечатлительная.

– А мне снился увлекательный фантастический сон, – похвасталась я. – Подробностей не помню, но там фигурировали три красавицы, обсуждавшие колдовские дела. Видимо, на меня так подействовал «Справочник ведьмы».

– Ведьма дала тебе справочник? – удивилась Лиза.

– Да уж, – улыбнулась я, – от нее разве дождешься?

– То есть ты его случайно у нее забрала? Я хочу посмотреть. Очень хочу! Покажешь? – В голосе подруги звучало не просто нетерпение – я бы сказала, паника.

– Да нет, это не от нее, – объяснила я. – Я обнаружила незнакомый файл в ноутбуке. Написан словно настоящий справочник, а речь идет о ведьмах. Масса загадочных терминов и вообще весело! Но бог с ним, лучше говори, с тобой-то что? Тебе не стало лучше?

Подруга прошелестела что-то так тихо, что я не расслышала.

– Повтори! – попросила я. – Не слышно.

– Я… сейчас, подожди минуточку! – В трубке зашуршало. – Вот, я сейчас в ванной и включила воду. Девочки, приезжайте ко мне, пожалуйста. Мне кажется, я сошла с ума.

– А почему тебе так кажется? – подумав, уточнила я. С Лизой надо держать ухо востро. Стоит посочувствовать: «Бедная девочка!» – и получишь поток слез.

Мой метод себя оправдал. Подруга отрапортовала коротко и ясно:

– У меня видения.

– Какие видения?

– Странные. Это не телефонный разговор. Я не хочу, чтобы Эдик узнал. Зачем ему сумасшедшая? Вика, ты когда вернешься? Мне плохо, Вика!

– Мы почти у Женькиного дома, – оглядевшись, сообщила я. – Ладно, я не буду переустанавливать ей систему до конца. Запущу программу, дальше Женька сама справится, а я поеду домой. Пару часов потерпи, ладно?

Мы как раз катили по длинному узкому проезду, ведущему к нужному двору. Я помнила, что проезд страшно неудобный. Двум идущим навстречу машинам никак не разминуться, надо сдавать обратно и пропускать. Сейчас, слава богу, было пусто. Правда, на перпендикулярной дороге что-то шуршало, но мы уже почти добрались до конца, и ясно было, что машина притормозит немного, освободив путь для нас.

Не тут-то было! Черный автомобиль выскочил и остановился, едва нас не протаранив.

– «Ауди», – мрачно прокомментировала Женька, тоже останавливаясь. – Понтовая. А ведь прекрасно видел, гад, что поворотником я не мигала. Мне и нужно-то было две секунды! Он что, думает, я потащусь задним ходом обратно на проспект? И все только потому, что у меня машина дешевле?

– Задним ходом всю эту кишку? – ужаснулась я. – Ты что? Мы во что-нибудь врежемся. Сейчас эта «ауди» сдаст немного назад, и мы проедем.

– Счастливая ты, – заметила Женька. – Ездишь на трамвае и в ус не дуешь. А знаешь, как сложно девушке на машине? То гаишники, то бандюганы на понтах. Зуб даю, сейчас вылезет гость с Кавказа и расскажет, как положено вести себя женщине при встрече с мужчиной.

Я вгляделась, но за тонированными стеклами иномарки рассмотреть водителя было трудно.

– Я обещала Лизе поскорей вернуться, – напомнила я. – Может, я выйду и поеду домой на метро? Хотя страшно оставлять тебя наедине с бандюганом.

Женька открыла дверцу, вышла и постучала по стеклу «ауди». Оно опустилось. В салоне оказался вовсе не гость с Кавказа и, похоже, не бандюган, а мордатый благообразный тип неопределенного возраста. Маленькие глазки терялись в складках лица, а фигура явно требовала вмешательства хорошего закройщика вроде Лизы – костюм неизвестного хоть и выглядел дорогим, но не скрывал толстой спины и обширного живота.

– Сдайте немного назад, пожалуйста, – попросила Женька. – Я проеду и освобожу вам дорогу.

В дальнейшем диалоге вас ждет немало многоточий. Правда, нецензурные выражения цензура сейчас пропускает с легкостью, а иные авторы ими даже гордятся, но я человек старомодный. Я даже не пойду по такому распространенному в последние годы пути, как удаление из матерного слова одной буквы и скромного использования получившегося уродца. Нет уж, пусть фантазия читателя, если хочет, работает сама. В конце концов, выбор невелик – всего-то три существительных и один глагол, которые наш собеседник без особого смысла вставлял в каждую фразу.

– Ты…, сдурела! Выперлась мне навстречу и…! Освободи проезд, а то я тебя…! Ты хоть видишь…, кто я?

Тут мордатый ткнул в лобовое стекло, на котором красовалось нечто, смахивающее на пропуск. Разозлившись, я вылезла из машины и переписала себе в блокнот: «Сайко Вадим Васильевич, главный специалист по работе с населением по городу Санкт-Петербургу», а потом добавила туда же номер его «ауди». Как я сразу не догадалась? Конечно, перед нами Большой начальник. У обычных людей не бывает такого выражения лица. Вообще такого лица не бывает! Моему декану и то еще расти да расти…

– Спасибо, теперь я знаю, кто вы, – вежливо ответила я. – Это очень удачно, что моя жалоба в Смольный будет с вашей должностью и фамилией. Сейчас очередной виток борьбы с коррупцией, вы станете подходящим примером.

– Пиши, что хочешь…! Жалуйся…! А я буду ездить где хочу, без ваших… советов! У меня прямой эфир, а всякое… быдло будет меня задерживать!

В сумке надрывался мой мобильный.

– Вика! – почти в истерике прокричала Лиза. – Я не знаю, что делать! Оно все хуже и хуже! Я вижу, понимаешь? Смотрю на человека и вижу! Приезжай, пожалуйста! Приезжай!

– Держись, – ответила я. – Я еду.

Я повернулась к Женьке.

– Понимаю, что уступать не хочется, а ползти задом трудно, но…

– Испугались наконец… дуры! – радостно прервал меня главный специалист. – То-то же…! Да я вас даже… побрезгую!

Я, пожав плечами, процитировала:

Когда навстречу бык идет,

Давай свернем с дороги,

Поскольку он – рогатый скот,

А мы с тобой безроги.

Признаюсь, не ожидала, что человека, для которого мат в порядке вещей, можно задеть стихами. Однако это произошло. Сайко не просто покраснел – он побагровел, выскочил из машины и, сжав кулаки, двинулся на меня. Признаюсь, мне стало страшно.

– А ну стой! – завопила Женька, преграждая ему путь. – Стоять, гад! Фразы не можешь сказать без мата! Так вот и живешь, да? По работе с населением, блин! А даже притвориться не умеешь! Что на уме, то и на языке! И как тебя терпят, гада? А пошел ты!

Чиновник, вздрогнув, неожиданно повернулся к нам спиной. Я решила, он вернется в «ауди» и уступит-таки дорогу, но он неуверенно побрел куда-то вбок.

– Садись! – скомандовала мне разъяренная Женька. – И учти: разобьемся – я не виновата.

Мы не разбились. Подруга с удивительной ловкостью провела машину задом по узкому проезду и рванула в направлении нашего с Лизой дома. Она была бледна как мел, а глаза горели бешеным огнем. Я, признаюсь, даже боялась заговорить – казалось, лучше ее не трогать. Конечно, Женька от природы обладала взрывным темпераментом и легко теряла над собой контроль, но сейчас в ней было что-то необычное. Я чувствовала исходящий от нее поток энергии, причем какой-то небезопасной.

«Как сильно разозлил ее этот тип, – размышляла я. – Не похоже на Женьку. Она обычно быстро вспылит, но и отойдет за минуту. Что за день такой неудачный! Сперва у меня проблемы с деканом, теперь вот Женька не в себе, да еще с Лизой что-то непонятное. Откуда у нее видения? Она хоть и впечатлительная, но вполне нормальная. Может, это Эдик над ней издевается?»

К сожалению, по-настоящему сосредоточиться, чтобы проанализировать ситуацию, не удалось. Я чувствовала себя страшно усталой. Словно целый день работала внаклонку на огороде, и вот теперь ломит спину, гудят ноги и руки, да еще голова кружится. Оставалось надеяться, что разболелась я не сильно и дома приду в себя.

Глава 6

Лизу мы обнаружили во дворе, нервно мечущуюся туда-сюда по детской площадке. Сидящие на лавочке у подъезда старушки с интересом на нее поглядывали. У них там постоянный наблюдательный пункт, и покидают они его лишь в самые лютые морозы. А сейчас, слава богу, было тепло.

– Девчонки! – Лиза рванула к нам, словно приговоренный к смертной казни, завидевший гонцов с приказом о помиловании. – Девчонки! – Потом она подняла полные слез глаза и тихо, восторженно произнесла: – А у вас я этого не вижу. Какое счастье! Вы даже не представляете себе, какое это счастье!

Я потрогала ей лоб. Он был жутко горячий.

– Температура у тебя, вот что, – сообразила я. – Высокая. Отсюда и видения. Пойдем ко мне, будем тебя лечить.

Мы пошли к подъезду. Старушки, вытянув шеи, жадно вперились в моих подруг. И это притом, что знают их уже двадцать лет! Страшно представить, что было бы, приведи я любовника. Возможно, его разорвали бы на сувениры.

Лиза нервно пряталась за мою спину, а Женька, обычно обгоняющая всех и подскакивающая в ожидании у двери, медленно плелась позади.

– Не вздумай и ты заболеть, – пригрозила я ей. – Это будет уже слишком.

– Сил нет, – пожаловалась она. – А еще тоска.

– Тоска? – опешила Лиза. – У тебя?

Я понимала ее недоумение. Тоска у Лизы – это нормально, а вот у Женьки… честное слово, конец света!

Мы поднялись, наконец, в квартиру. Градусник у меня всего один, поэтому температуру измеряли по очереди. Первая Лиза – тридцать восемь и восемь. Потом Женька – тридцать пять и три. И, наконец, я со своими скромными тридцатью семью и четырьмя – даже стыдно примазываться. Правда, у меня все болело.

– Может, эпидемия гриппа? – предположила я. – Мы друг друга позаражали. Правда, симптомы отличаются…

– Это не грипп, – твердо возразила Лиза. – Девчонки, вы не знаете главного! Я вижу!

– Я, по счастью, тоже, – ответила я. – По крайней мере пока. И что?

– Нет, ты не поняла. Я вижу… даже не знаю, как это объяснить… я вижу чувства человека! Нет! – поспешно поправила сама себя Лиза: – Это наверняка не настоящие чувства, а мне просто кажется. Но я их вижу, понимаешь? У всех, кроме вас. С вами, слава богу, все нормально. Знаете, у меня на душе сразу полегчало! Если б я и у вас это увидела, я бы не пережила!

– Объясни толком, – потребовала Женька. – Как можно видеть чувства?

Лиза недоуменно пожала плечами.

– Это началось сегодня утром. Эдик был не в духе. Я вчера пришла от ведьмы совсем без сил и ничего не успела приготовить. Пришлось на завтрак пожарить ему яичницу с колбасой, и он очень ругался. Мол, мало того что я глупая, так еще бесхозяйственная. Из-за меня он не может реализовать себя как художник. Чтобы гению пробиться, нужна хорошая жена. Как, например, у Достоевского. Она опекала его и вдохновляла.

– Однако пробился он гораздо раньше, чем на ней женился, – буркнула я.

Если честно, терпеть не могу подобные разговоры! Хочется взять колотушку и стукнуть Эдика по голове. Но нельзя. Во-первых, посадят, а во-вторых, Лиза будет недовольна. Жаловаться она может сколько угодно, однако мужа боготворит.

– Что дальше? – поторопила Женька.

– Я смотрела на него и думала: вот узнать бы, любит он меня или нет? Или хотя бы – хочет ли любить? Кажется, все бы за это отдала! И тут я увидела… у него вокруг головы появился такой разноцветный нимб… или аура? Что-то вроде полупрозрачного свечения. Там было много оранжевого… это раздражение. Еще фиолетовое. Это… как бы назвать? Я хорошо чувствую, но не всегда знаю, как называется. Расчет, наверное? Что-то вроде скрытых и нехороших для окружающих планов. Вообще все было в такой сероватой дымке. Это обман, притворство. Я так испугалась, что закрыла глаза. С закрытыми, слава богу, ничего не видно.

– А откуда ты знаешь, какой цвет что означает? – заинтересовалась я.

– Просто знаю. Ты же определишь по выражению лица, смеется человек или плачет? Вот и тут так же. Эдик ушел, а я сидела словно пришибленная. Потом взяла себя в руки и поехала на работу. Я решила, у меня глюки после вчерашнего. Перенервничала из-за ведьмы, вот и привиделось. Девчонки, я в метро чуть не умерла! Кругом люди, люди, и у каждого вокруг головы нимб. Цвета разные-разные… любовь, например, золотая. А талант, он такой… красный, но особенного оттенка. Наверное, это называется алый. У одного парня был такой маленький алый кружок… интересно, к чему конкретно у него талант? А у пожилой женщины алое распределялось тоненькими нитями… за что бы она ни взялась, все у нее хорошо получится.

– А у твоего… – начала было я, но прикусила язык.

Как ни странно, Лиза поняла.

– У Эдика нет ни золотого, ни алого. Они вообще встречаются редко. Я не смогла ехать в метро. Вышла и плакала, плакала… Не могут быть люди такими плохими! Почти все, представляете? Эгоистичные. Нечестные. Жадные.

Я пожала плечами.

– Все мы в какой-то степени эгоистичные, нечестные и жадные. Иначе не выжить.

– Неправда! – вскинулась Лиза. – Люди хорошие.

– Хорошие, – согласилась я. – Одно другому не мешает. Люди разные.

– Ну… да. Есть некоторые, которые плохие. Но большинство-то хорошие!

– Да не в этом смысле разные! Каждый человек одновременно хороший и плохой. В чем-то добрый, в чем-то злой. Это нормально.

– Я во всех вижу что-то плохое! – в отчаянии вскричала Лиза. – Я так не могу! Я знаю, это все неправда!

Оставалось лишь махнуть на нее рукой. Если человек прожил двадцать семь лет в уверенности, что окружающие идеальны, трудно, наверное, в одночасье смириться с их недостатками. Поэтому я сказала:

– Конечно, неправда. Это бред от высокой температуры.

– Температура поднялась потом, от горя. Это не грипп, Вика. И у вас с Женькой тоже. Ты не думаешь, что вчерашняя ведьма нас заколдовала?

Еще пару дней назад я бы в ответ покрутила пальцем у виска. Не верю я в ведьм, экстрасенсов, безопасное похудение на десять килограммов в неделю и лекарство от всех болезней. Однако с фактами спорить не рискну, а те утверждают, что некоторые гипнотические способности у вчерашней ведьмы есть. Если она сумела довести нас до транса, значит, могла что-то еще.

– Точно! – оживилась Женька. – Это она, мерзавка! Честное слово, со мной никогда еще такого не было! Вот угораздило вляпаться…

– Это я виновата, – вздохнула Лиза.

– Главное – не «кто виноват», а «что делать»? – заметила я. – Идти к ней и требовать, чтобы расколдовала?

Признаюсь, при одной мысли о возвращении становилось не по себе. Но других идей в голову не приходило.

– К ней? – ужаснулась Женька. – Ну уж нет. Я не дура дважды наступать на одни и те же грабли. И вам не советую.

Лиза кивнула:

– Я тоже не хочу – мне страшно. Может, само рассосется? Потихоньку.

– Тогда хоть аспирина выпей, – предложила я. Конечно, лечить гипноз аспирином глупо, но температуру-то сбить нужно!

Когда я вернулась с лекарством, девчонки лежали рядком на диване, причем на Лизином животе пристроился Бес. Это был не слишком хороший признак. Мой кот, как ему и положено по чину, обычно гуляет сам по себе, но мне иногда кажется, что в прошлой жизни он был врачом и не смог до конца избавиться от застарелых привычек. По крайней мере есть у него замечательное свойство: стоит заболеть, как он приходит погреть тебя теплым боком. Между прочим, помогает. Сейчас Бес так распластался по Лизе, что было ясно – ей очень плохо.

– Ох, я обещала тебе сыр с плесенью, а не купила, – извинилась перед любимцем я. – Завтра постараюсь исправиться. Лиза, вот аспирин!

– Выпью потом, не хочу тревожить Беса, – объяснила подруга. – Слушай, может, включишь телевизор? Хоть немного отвлечет.

Почему бы нет? Нынешнее телевидение – тоже своего рода гипноз, а клин вышибают клином. Я быстро нажала кнопку пульта.

«На эти и другие вопросы вам ответит Сайко Вадим Васильевич, главный специалист по работе с населением по городу Санкт-Петербургу», – лучезарно улыбаясь, сообщила ведущая.

Я вздрогнула:

– Женька! Это же наш Большой начальник. Я как раз записала его имя.

– Правда? – без энтузиазма откликнулась та. – Похоже. Он что-то талдычил про прямой эфир.

Во мне пробудилось любопытство. Интересно, как мерзкий тип, обхамивший нас с Женькой, будет отвечать на вопросы телезрителей? Скорее всего, подобно им всем, с виртуозным лицемерием.

– Кстати, – уточнила я у Лизы, – а по телевизору ты ауру видишь?

– Сейчас проверю. Нет, не вижу.

Между тем передача началась.

– Говорит пенсионерка, дитя войны Сидоренко Галина Викторовна. У меня очень маленькая пенсия, и почти вся уходит на квартплату и лекарства. Почему дети войны не приравнены к ветеранам войны? Почему нам так мало платят?

– Вам и этого много… совковые, – бодро заявил Сайко. – И когда вы наконец перемрете…?

Бес, возмущенно завопив, скатился с дивана на пол. Впрочем, содержание речи, надеюсь, было тут ни при чем. Просто мои подруги, словно по команде, поднялись, уставившись в телевизор. Я тоже смотрела во все глаза. В какой-то момент мне почудилось, что не только ведущая, но и сам Сайко ошеломлен своим ответом.

Тем временем уже звучал следующий звонок.

– Это звонит Павлова Олеся. Я недавно развелась с мужем, который пьет и избивает меня и маленькую дочку. Но мы продолжаем проживать все вместе в однокомнатной квартире. Что мне делать?

– А замуж-то хотелось…? Вот теперь…, терпи. Достало меня это… быдло со своими… вопросами! Все только и хотят урвать…! Что за… народ?

Картинка дрогнула и исчезла.

– Извините, передача отменяется по техническим причинам, – известила дикторша. – Предлагаем вашему вниманию документальный фильм «Морские глубины и их обитатели».

На экране появилась акула. Очень милая. По крайней мере матом не ругалась. Да и остальные обитатели морских глубин самым деликатным образом молчали.

– Да, – обрела, наконец, голос Женька, – хорош гусь! Ладно нас обложил по полной – свидетелей-то не было. Но по телевидению, на весь Петербург… во дает!

Я кивнула:

– Честно говоря, я даже немного зауважала его за смелость. Взять и решиться открыто высказать все, что думал. Он, похоже, не собирался, но что-то вдруг на него нашло. Неужели мы с тобой выбили из колеи?

– Хорошо бы, чтобы мы, – мстительно произнесла Женька. – Надеюсь, теперь его уволят. Я понимаю, между собой они в правительстве и не такое говорят, но открыто пока еще нельзя…

– Кто знает? – вздохнула я. – Все они повязаны. Боюсь, формально поругают, а на самом деле спустят дело на тормозах.

– Телевидение проследит, чтобы уволили! – довольно потерла руки подруга. – Мне даже легче стало. Кофе, что ли, выпить?

Я отправилась варить на всех кофе, а заодно наделала бутербродов с ветчиной и сыром. Еще открыла коробку шоколадных конфет. Ученики обычно дарят цветы и конфеты. Сегодня нам требуется – говорят, от шоколада вырабатываются эндорфины, гормоны радости.

Когда я притащила полный поднос вкусностей, девчонки заметно взбодрились. Мы принялись за еду.

– Слушай, – вдруг вспомнила Лиза, – ты говорила, тебе вчера повысил настроение какой-то веселый файл? Как раз в струю – про ведьму, да? Может, почитаем? Ты помнишь, откуда его скачала?

– Я вообще не помню, чтобы его скачивала. Но в компьютере он есть. Сейчас включу.

Сперва я по привычке залезла в Интернет.

«Высокопоставленный чиновник обматерил зрителей в прямом эфире!» – гласили заголовки новостей. Кое-где давались ссылки на видеофайл. Оперативно, однако! Имелись и отклики – в основном возмущенные. Я даже нашла ссылку на блог журналистки, которая вела телепередачу. Похоже, потрясение ее было велико. Иначе чем объяснить, что она успела описать происшедшее?

«Еще до начала передачи я обнаружила, что Сайко активно использует ненормативную лексику. Нет, я не ханжа, но тут мат был в каждом произнесенном предложении! В каждом! И ужаснул бьющий через край цинизм. Чиновник не скрывал своего презрения и к нам, и к зрителям. Я предложила отменить или перенести прямой эфир, но меня не послушали. Все были уверены, что при включенных камерах наш гость будет вести себя совсем иначе. Он, впрочем, и сам это пообещал.

Обещания он не выполнил – в этом вы могли убедиться. Но это еще не все! Когда мы прервали эфир и сделали Сайко замечание, он, в очередной раз покрыв нас матом, заявил, что может скупить целиком весь наш канал, поэтому имеет право делать все, что заблагорассудится. А кто из нас осмеливается ему возражать, может подавать заявление об уходе, если не хочет завтра же быть уволенным по статье. Все это было произнесено при включенных камерах и записано на пленку. И я постараюсь сделать так, чтобы пленка обязательно дошла до Смольного! Вот здесь ее можно посмотреть. Пожалуйста, сделайте кросспост. Поднимем мое сообщение в топ Яндекса!»

Идея была хорошая. Каждый читатель даст ссылку на данный текст, и весь Интернет узнает про замечательного чиновника. Тогда, надеюсь, в Смольном не смогут сделать вид, что ничего не произошло!

Девчонки жадно смотрели на экран, перегнувшись через мою спину.

– Ужас какой! – прокомментировала Лиза. – Мат в каждом предложении… он что, и с вами так говорил?

– Ну да, – кивнула я. – Женька ему так на прощание и выдала: фразы не можешь сказать без мата! Что на уме, то и на языке…

Я осеклась. Что-то вдруг щелкнуло у меня в мозгу.

– Ты чего? – удивилась Женька. – Ну да, так я ему и выдала. А разве не правда?

– И хватит о нем, – предложила Лиза. – Я хочу веселого! Ты нам обещала «Справочник ведьмы».

– О нем-то я и думаю, – медленно произнесла я. – Сейчас открою предисловие. Вот!

И я вслух прочла: «Данный Справочник предназначен в первую очередь для помощи ведьмам, уже имеющим навык профессиональной деятельности. Однако нельзя не сказать несколько слов об обнаружении ведьм и их первоначальном обучении.

Свойства ведьмы даются девочке при рождении, но никак не проявляются до достижения ею половой зрелости. Как известно, полноценная ведьма обладает тремя Дарами: видеть человека насквозь, управлять его действиями и вызывать его любовь. Лишенная хотя бы одного из трех даров обучению не подлежит».

– Девчонки, – спросила я, – вас в этом тексте ничего не удивляет?

– Все удивляет, – не скрыла Женька. – Он странный и непонятный.

– И не очень-то веселый, – огорчилась Лиза. – Совсем не смешно.

Я махнула рукой:

– Привыкла б ты к научным текстам, было бы смешно. Стилизовано классно! Но дело не в этом. Вы обратили внимание на три дара ведьмы? Видеть человека насквозь, управлять его действиями и вызывать его любовь. Лиза, то, что с тобой случилось, можно назвать «видеть человека насквозь»?

– Наверное. Не то чтобы насквозь, но…

– Погоди! – прервала подругу Женька. – Ты имеешь в виду, что я… что это я приказала гаду Сайко? Что я могу управлять действиями людей? А ты, значит, вызывать любовь? Как с деканом? Вот повезло-то! Ура! Значит, из-за меня Сайко уволят! Так ему и надо! А сколько я еще смогу наворотить…

Я обхватила руками голову. Совпадение было слишком вопиющим для простой случайности. Действительно, давайте рассуждать. Вчера мы посетили «профессиональную прирожденную ведьму». Она попыталась нас загипнотизировать… или, назовем это иначе, заколдовать. Главное, мы все почувствовали, как она манипулирует нашим внутренним миром. Кстати, ноутбук был у меня с собой – это важно.

Чудом мы сбежали. Вечером нам было не по себе, это косвенно подтверждает факт воздействия гипнотизерши на психику. А еще я обнаружила в ноутбуке незнакомый файл – «Справочник ведьмы». Уже любопытно: только сходили к ведьме, и вот тебе соответствующий справочник. Но компьютер-то мой она не включала и записать в него ничего не могла! Хотя если предположить, что она действительно ведьма… ох! Ведьм не бывает. Ладно, пусть лицо с паранормальными способностями. Не в терминах дело! Предположим, ей надо было слить куда-то информацию. Сперва она пыталась очистить с этой целью мой мозг – не получилось. И блок информации попал вместо мозга в компьютер.

Хотя, конечно, странно. Ведьма сказала: годится любая из нас, поскольку мы неудачливы в личной жизни, однако удобнее всего для нее буду я. Что, замужние женщины не подходят для восприятия Справочника? Да и зачем вообще было затевать сложную историю с объявлением в газете? Купила бы ноутбук да записала туда файл.

Короче, я ничего не понимала. Есть голый факт – возникший неизвестно откуда «Справочник ведьмы». Оказывается, ведьму отличают три свойства. Она умеет вызывать любовь… и, похоже, это свойство я сегодня невольно проявила. При появлении декана я подумала: «Услышать бы от него что-нибудь хорошее». И услышала, ничего не скажешь.

Далее. Мы с Женькой встречаем Сайко, который выводит подругу из равновесия. Она кричит ему: «Ты ни одной фразы не можешь сказать без мата! У тебя что на уме, то и на языке! Пошел прочь!» Кстати, он ведь действительно пошел, весьма меня этим удивив. То есть молниеносно послушался приказа. Что случилось с ним потом, мы только что наблюдали по телевизору. История неординарная! Трудно поверить, что тут очередное совпадение.

И, наконец, Лиза, увидевшая ауру окружающих. Кстати, всех, кроме нас. Возможно, дело в том, что мы тоже ведьмы, а против них колдовские свойства не действуют?

Вот оно, слово произнесено! Мы стали ведьмами. Мы теперь ведьмы. Ведьмы, ведьмы… нет, чепуха! Ведьм не бывает!

Глава 7

– Хочешь сказать, мы теперь ведьмы? – жалобно уточнила Лиза. – И это уже навсегда? Я все время должна видеть людей насквозь, да? А если я не хочу?

– Тогда ты дура, – припечатала Женька. – Ты представляешь, как теперь всеми сможешь вертеть? Любой мужик будет твой. Увидишь насквозь и догадаешься, как его заполучить. Впрочем, зачем догадываться? У ведьм ведь по три свойства, просто мы пока освоили по одному. Ты сможешь просто-напросто заставить любого в тебя влюбиться, как сделала сегодня Вика. А еще приказать сможешь, как я приказала Сайко. Обалдеть! Одного не понимаю – если мы ведьмы, почему заболели? Казалось бы, должно быть наоборот – к супервозможностям суперздоровье.

– Перетрудились с непривычки, – не без иронии предположила я. – Надо начинать постепенно, а мы сразу как впряглись! Только мне все это не нравится. Не нравятся и сами свойства, и особенно спонтанность их проявления. Вот задам завтра студентам домашнее задание – получится, я ими управляю? Мне это надо? Я не хочу никого заставлять. А еще хуже, если все поголовно влюбятся. Тебе, Женька, только кажется, что это здорово. На самом деле проблем не оберешься!

– Возможно, в Справочнике написано, как избавиться от ведьминых свойств? – с надеждой спросила Лиза. – Сварить какое-нибудь зелье… не зря у нашей ведьмы было так много склянок!

– Ну да, – невольно хихикнула я. – Читала я вчера про зелья. «Взять левый глаз молодой лягушки…» И как, интересно, они себе это представляют?

– Кошмар какой! – ужаснулась Лиза. – Я лягушек боюсь, они холодные и прыгают. А если б и не боялась, все равно не смогла бы убить. Она ведь живая!

– И молодая, – добавила я. – Ладно еще требовался бы глаз старой, разочарованной лягушки, страдающей неизлечимыми болезнями. А нам предлагают жестоко изувечить юное, не успевшее насладиться жизнью существо! Вот что значит – ведьмы…

– Необязательно убивать самим, – вмешалась Женька. – Лягушек подают во французских ресторанах. Правда, не глаза, а лапки. Но если попросить, то наверняка дадут и глаз. Главное – заплатить.

– А ты отличишь левый глаз от правого? А то подсунут правый, и будет непредсказуемый результат. В лягушку, например, превратишься, пусть даже в молодую… Я бы не рисковала!

Честно говоря, весь этот бред я несла на нервной почве. Думаете, легко всю жизнь не верить в существование ведьм и вдруг логическим путем четко вывести, что ты ею стала? Тут выхода два – либо смеяться, либо помешаться. Первый был как-то привычнее.

Как ни странно, здравомыслие неожиданно проявила Лиза.

– А нам действительно нужна лягушка? – уточнила она. – Ты проверь, а? Может, есть другой вариант? Более гуманный.

– Будем надеяться, не нужна, – вернулась к реальности я. – Кажется, она была в рецепте какого-то Лекарства от государства. А нам, наверное, лучше начать с предисловия.

И я принялась заново читать вслух:

«Как известно, полноценная ведьма обладает тремя Дарами: видеть человека насквозь, управлять его действиями и вызывать его любовь. Лишенная хотя бы одного из трех Даров обучению не подлежит. Дары являются непременным атрибутом ведьмы и проявляются без всякого внешнего толчка в период полового созревания».

– Когда-когда? – с подозрением переспросила Женька.

– В период полового созревания, – повторила я. – Ну, мы немного припозднились. Зато у нас был очевидный внешний толчок! Нетипичные мы…

И я продолжила:

«В стандартной ситуации обнаружившая у себя Дары девочка сама обращается к знакомой ведьме, или же при отсутствии таковой родители сообщают о случившемся местному чиновнику, который отправляет ее к Наставнице. Однако встречаются еще, особенно среди малообразованных слоев населения, люди, не понимающие важности своевременного оповещения о пробудившихся Дарах. Бывают также родители, не желающие навсегда расстаться с дочерью. В этом случае девочка, скорее всего, быстро погибнет.

Всякая опытная ведьма знает, как опасно неконтролируемое использование Даров. В разделе „Упражнения и навыки“ мы подробно рассказываем о том, как уменьшить неизбежную отдачу. Но основной принцип прост. Чем сильнее действие, тем больше противодействие. Необученная девочка, применяя дары стихийно, быстро исчерпает свои силы и умрет от физического и психического истощения. Поэтому долг любой ведьмы – внимательно присматриваться к недавно достигшим половой зрелости девочкам, чтобы вовремя выявить своих будущих соратниц и спасти их».

Я смолкла. Информацию требовалось обдумать.

– Это что же получается? – уточнила Женька. – Каждый раз, когда кому-то что-то велю, я буду так же паршиво себя чувствовать? Нет, я так не играю. Такой ценой мне дар не нужен! Пусть сами болеют!

– Если я правильно поняла, – медленно произнесла Лиза, – тут уже ничего не поделаешь, назад пути нет. Девочки вряд ли хотят умирать от истощения, но не умеют себя контролировать. Этому должна учить Наставница. Мы тоже не умеем себя контролировать. Я точно не умею. Я изо всех сил пыталась не видеть, но у меня не получилось.

– По крайней мере мы теперь знаем, что с нами происходит и из-за чего нам плохо, – констатировала я. – Это отдача. Действие равно противодействию – вполне логично. Еще у нас есть Справочник, в котором написано, как эту отдачу уменьшить. Но сперва давайте дочитаем предисловие. Осталось немного.

«Разумная ведьма при обычных обстоятельствах будет использовать Дары минимально. Небольшое увеличение симпатии со стороны людей, отслеживание их поверхностных эмоций и приказы, хорошо согласующиеся с их собственными побуждениями, дают возможность безопасного и комфортного существования, в то же время сводя отдачу почти к нулю. Но, разумеется, следует уметь в критических ситуациях усиливать Дары до предела. Поэтому ни в коем случае не следует пренебрегать упражнениями по управлению Дарами. Занимая не более пятнадцати минут в день, они позволят вам всегда полностью владеть собой.

И, наконец, последнее. Следует помнить, что ведьма – обладательница трех Даров, а не одного или даже двух. Все попытки обучить неполноценное существо с одним или двумя Дарами (а таковые делались неоднократно) заранее обречены на неудачу. Управляя людьми и видя их насквозь, но не умея вызывать их симпатию, несчастная женщина будет неизбежно убита кем-нибудь из них. Управляя и умея вызывать симпатию, но не видя насквозь, она рано или поздно отдаст приказ, полностью противоречащий внутренней сути человека, что приведет к смерти обоих (не забывайте, что отдача неизбежна). Сочетание же „видеть людей насквозь и вызывать симпатию, но не управлять ими“ является разрушительным для психики. Женщина с подобными свойствами скоро станет игрушкой в чужих руках и лишится рассудка.

Поэтому неполноценных следует предоставлять их собственной участи – неконтролируемо израсходовать на Дары свою энергию и угаснуть. Любая попытка их обучения является преступлением и карается по всей строгости закона! Полуведьма наносит непоправимый ущерб репутации всего сообщества ведьм».

– Круто! – прокомментировала Женька. – Прямо расизм какой-то.

Лиза кивнула:

– Злые они, эти ведьмы! Впрочем, а какими им еще быть? Вспомните нашу… ну, то есть не нашу… вы понимаете, о ком я. Вспомните вчерашнюю мерзкую тетку!

– К тому же они явно мухлюют, – согласилась я. – Почему женщина, видящая людей насквозь и умеющая вызывать симпатию, непременно лишится рассудка? А если может им приказывать, то, выходит, не лишится?

– По крайней мере не станет игрушкой в чужих руках, – мудро заметила Женька.

– Вот именно! Больше всего они на самом деле боятся ущерба собственной репутации. То же и в остальных случаях. Если ведьма не умеет вызывать к себе любовь, ее, разумеется, возненавидят. Кому приятно, что тебя видят насквозь или тобой управляют? Вот и возникнет прецедент плохого отношения к ведьмам. Ведьма, отдающая приказы, из-за которых люди погибают, тоже настроит окружающих против ведьм как таковых. Им это не нужно, они предпочитают оставить девочек умирать!

– А я понимаю, почему умеющие видеть людей насквозь лишаются рассудка, – горько произнесла Лиза. – Хоть и не знаю до сих пор, полноценная я ведьма или нет. Один Дар есть, а с другими пока не пробовала.

Я вздрогнула. Рассуждая о несчастных из предисловия, мы забыли, что и сами не в лучшем положении! Мы тоже предоставлены собственной участи. Если мы не избавимся от Даров или хотя бы не научимся их контролировать, то быстро израсходуем всю свою энергию и умрем. Причем это не пустые слова – мы уже серьезно заболели. Нет, возмущаться жестокими порядками мира ведьм и обдумывать случившееся с нами будем потом. Сейчас главное – излечиться. Или, в терминах Справочника, уменьшить отдачу.

Открыв оглавление, я пробежала глазами раздел «Упражнения и навыки». Вот оно! «Как уменьшить отдачу при применении Даров».

«Лучший способ уменьшения отдачи при применении Даров – это умеренность их применения, – ехидно заявлялось в книге. – Помните, что, требуя от человека поступков, противоречащих его внутренним побуждениям, заставляя любить себя того, кто вас терпеть не может, или проникая в душу всех встречных подряд, вы наносите ущерб не только их здоровью, но и своему собственному (вплоть до возможной гибели)».

Я в ужасе прислушалась к собственному телу. Вроде пока не гибнет. Хотя декан меня явно терпеть не мог! Интересно, он тоже заболел? При всей моей антипатии, подобного я б ему не пожелала. Ладно, что толку гадать! Надо читать дальше.

«Если же вы все-таки неумеренно воспользовались одним или несколькими из Даров, срочно произведите чистку организма».

– Ой! – обрадовалась Лиза. – Это я умею. Я несколько раз делала чистку перед диетой.

– Это как? – удивилась Женька.

– Ну, лучше всего, конечно, обратиться к врачу. Есть специальные клиники, ты ложишься туда на пять дней, и они профессионально тебя чистят. Но можно и самой. Например, день сидишь на вареном без соли рисе, который до этого неделю отмачивала в воде. Хотя нам лучше побыстрее! Тогда надо выпить стакан подсолнечного масла, ничем не закусывая. Организм реагирует моментально… правда, меня так тошнило – думала, помру.

Я пожала плечами.

– Дочитаем-ка сперва до конца! Вот, слушайте. «Прежде всего вы должны сконцентрироваться на части тела, где располагается источник Дара, с отдачей от которого вы боретесь, и активизировать соответствующую связующую трубу. Для наилучшего решения задачи следует постоянно держать в памяти, что данный сквозной проход соединяет ваше тело с мировым эфиром».

– Издеваются? – предположила Женька, но я, не среагировав на провокацию, продолжила:

– «На этапе чистки связующая труба должна быть открыта исключительно на выход. Не забудьте вытащить заглушку! Аккуратно собрав в своем организме шлаки, оставшиеся от последнего применения Дара, направьте их в трубу и выведите в мировой эфир. Ни в коем случае не приступать к восстановлению энергетики, не произведя чистки, поскольку в дальнейшем шлаки вывести будет намного труднее!

Убедившись, что организм освободился от продуктов распада, закройте трубу на выход и откройте на вход. Выбрав в мировом эфире подходящий источник энергии, неторопливо вкачайте ее в себя в достаточном количестве. Чтобы облегчить процесс, можно предварительно выпить любой энергоемкий напиток (лучше всего – молоко любящего вас животного)».

Тут Женька, повернувшись, внимательно уставилась на Беса. Я поспешно напомнила:

– Даже если поверить, что он нас любит, он самец!

– Да знаю, – не стала возражать подруга. – Просто последняя фраза – единственная, где я хоть что-то поняла.

Подумав, я приволокла из кухни три пакета йогурта. Насчет любви к нам коров я иллюзий не питала, однако других молочных продуктов в доме не нашлось.

– Все не так страшно, – успокоила я девчонок. – С научной литературой всегда так. Сперва ничего не разобрать, а потом подумаешь немного и вникнешь. Главное, не пугаться, а осваивать постепенно. Нам велят сконцентрироваться на части тела, где располагается источник Дара. Давайте начнем с этого. Вы не чувствуете, где у нас этот чертов Дар?

Увы – все наши усилия оказались тщетными. Я мысленно прощупала собственное тело с головы до ног и никакого Дара не обнаружила. Может, потихоньку рассосался? Или его вообще не было, а история с походом к ведьме и Справочником совершенно не связана с нашей болезнью? Если вдуматься – что за чушью я сейчас занимаюсь? Это я-то, здравомыслящий человек!

Я уже начала понемногу смеяться над собой, дозревая до мысли вместо «Справочника ведьмы» проштудировать обычный медицинский (а еще лучше – психиатрический), когда раздался звонок в дверь.

Глава 8

На пороге стоял Эдик.

– Лиза у тебя? – не здороваясь, спросил он.

Я молча кивнула, пропуская его в комнату.

Объективно говоря, Эдик весьма хорош собой. Высокий, стройный, с роскошными темными кудрями – типичный красавец-художник. К тому же не дурак. Ухаживая за Лизой, он вел себя почти идеально – значит, может? И все равно я прониклась к нему недоверием с первого взгляда. Наверное, я слишком цинична, но я сразу посоветовала подруге не регистрировать брак. А когда зарегистрировала – не прописывать мужа к себе (он из пригорода). А когда прописала – не переоформлять квартиру в совместную собственность.

Как легко догадаться, ни одному из советов Лиза не вняла. Частично я сама виновата. Высоко ценя собственную свободу, я боюсь покуситься и на свободу окружающих, поэтому высказываюсь недостаточно настойчиво. Нередко потом жалею. Вот и теперь меня терзает мысль, что, не позволь я подруге сделать Эдика владельцем жилплощади, он бы так не распоясался. Впрочем, не знаю. Хочется верить, я ошибаюсь.

– Ты хоть на часы смотрела? – нежно рявкнул любящий муж. – Десять вечера! Я до ночи должен сидеть голодным?

Лиза полулежала на диване, и не требовалось особой проницательности, чтобы понять, что у нее высокая температура. Глаза воспаленные, лицо в красных пятнах, потные волосы висят сосульками. Но Эдику, похоже, было плевать.

– Прости, – извинилась она. – Я заболела, и у меня плохо с головой. Я, конечно, должна была тебе позвонить!

– У тебя от рождения плохо с головой. Каким я был идиотом, когда на тебе женился! Настоящим идиотом! А теперь приходится терпеть. Конечно, с такой женой у меня нет шансов пробиться в жизни.

Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Вообще, я давно зареклась вступать в чужие семейные споры. Если мне что-то не нравится, это ведь не значит, что оно не устраивает и других, правильно? В конце концов, не зря я никогда не была замужем – вероятно, мне не хватает терпимости. Надо ее вырабатывать. Так что я в очередной раз сжала зубы, дабы чего не ляпнуть.

Не найдя выхода, гнев поднялся из груди наверх и сосредоточился в мозгу. Я прямо-таки физически ощутила, как он скопился в центре левого полушария, начав пульсировать. Одновременно чей-то вкрадчивый голос произнес: «Эдик полюбит меня и будет вести себя с Лизой как я захочу».

Я вздрогнула, Эдик тоже. Его взгляд остановился на мне со столь очевидным мужским интересом, что я, быстро отвернувшись, принялась в панике повторять про себя: «Нет, нет, нет!» Мне было тоскливо и одновременно страшно.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.