Удар

Александр Южный

Удар

© А. Южный, 2010

© ООО «Астрель-СПб», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Пророк сказал, что у рода человеческого есть предназначение. Если он его не выполнит, то будет стерт с лика земли. С тех пор конец света предрекали разные источники. И срок его, и образы были многочисленны. Но никому в голову не пришло, что Создатель вовсе не так расточителен, как могло бы казаться, и потому зачем Ему сносить сцену или театр. Не проще ли убрать актеров или заменить их на что-то другое? Подмена – вот имя апокалипсиса.

Огромная туча черным пузырем медленно раздувалась над горизонтом. Она ворочалась, меняя форму, и должна была вот-вот оторваться от него, чтобы затем подняться в ночное небо. Но пока этого не происходило. Джин Хан, больше известный в определенных кругах как Тайгер, монотонно, как механизм, работал длинным веслом, стоя на корме узкой лодки с парусом, который висел на мачте, словно саван на скелете, – был полный штиль. Легкая лодка довольно быстро скользила по черной, маслянисто переливающейся воде, но Тайгеру казалось, что она едва ползет. Время от времени он посматривал на парус, затем оглядывался назад, на тучу, которую словно приклеили к морю, и, коротко выругавшись, налегал на весло. Он должен был ступить на материк до того, как взойдет солнце. Если нет – вся затея пойдет прахом, и Службе Безопасности вполне хватит суток, чтобы выловить его.

Тайгер ждал, когда туча оторвется от горизонта и понесется по небу, догоняя лодку. Туча принесет шторм, но этого обстоятельства Тайгер не боялся. Перед штормом всегда поднимается ровный ветер, и, пока первый шквал накроет лодку, она успеет пройти три-четыре мили из пяти, по его подсчетам, оставшихся. И если даже лодку перевернет, он сумеет добраться вплавь до берега. Если, конечно, не сожрут акулы. Может, ночью они спят? Тайгер хмыкнул, представив спящую акулу. Может, и спят, в отличие от собак. Он потрогал наспех замотанную рукавом рубашки ногу, распоротую собачьим клыком. Ему пришлось принять бой с псами в узком пространстве между двумя заборами и уложить четверых из них, прежде чем свора, заскулив и поджав хвосты, отступила. Было глупостью со стороны начальника охраны питать какие-то надежды, что собаки смогут остановить кого-то из находящихся в резервации заключенных. Скорей всего, бедняге толком не объяснили, что за типов ему придется охранять на забытом богом и людьми острове. Но на это у Службы Безопасности имелись веские причины.

Резервация находилась на территории старого заброшенного заводика, когда-то производившего искусственные алмазы.

Сорок человек, каждый из которых в рукопашном бою мог стоить десятерых, слонялись по пыльному, покрытому бетонными плитами двору, находясь в полном неведении – что с ними будет дальше.

Это были лучшие и, по всей вероятности, последние в цепи, тянувшейся из глубины веков, бойцы. На них Традиции суждено было оборваться. Но они еще не знали об этом. Изнывая от безделья, они ломали кулаками и ногами, заключив предварительно пари, кирпичи, доски и черепицу, постепенно оголяя крышу бывшего административного здания.

Двор, усеянный обломками стройматериалов, стал напоминать свалку. Глаз радовали только горы. Живописно разрезанные ущельями и поросшие яркой густой зеленью, они подступали к заводику с южной стороны. Ничего другого со двора увидеть было невозможно, даже моря, лежащего совсем близко. Все скрывал высокий внутренний забор с протянутой поверху сетью проводов высокого напряжения.

Когда уже нечего было ломать, Симсон, представитель школы Бао Лэнь Ше, предложил проводить спарринги. Каждый болеющий за того или иного противника обязан был поставить на кон десять долларов. Потом, когда приелось и это, он же, Симсон, первым догадался выворотить одну из бетонных плит, устилающих двор. Плиты оказались мощными только на вид. От хорошего удара ногой они рассыпались сразу на несколько кусков. Колоть их было одно удовольствие, и через неделю во всем дворе не осталось целой плиты. Теперь он еще больше напоминал свалку.

Публика подобралась с крепкими нервами. Все держались ровно, более того, с каким-то показным равнодушием к происходящему. За полтора месяца был только один случай, когда Зебо, огромный черно-лиловый суданский негр, позволил себе немного эмоций. Во время спарринга с американцем Фредом Роджером он внезапно остановился, услышав, как охранник с вышки заявил, что тоже хочет поставить на негра, и сбросил вниз десятидолларовую бумажку.

– Послушай, приятель, – прорычал Зебо, – когда я был еще юн и малоизвестен, уже тогда на меня меньше пятидесяти долларов никто не ставил! А для того, чтобы увидеть Зебо, публика сорила банкнотами и покрупнее. Здесь тебе не тотализатор. Мы развлекаемся…

Противник негра, Фред Роджер, бывший видеокумир, молча стоял, терпеливо ожидая, когда Зебо закончит свой монолог.

Роджера схватили прямо на собственной вилле. Ввалились полтора десятка человек с пистолетами, сунули под нос жетоны Службы Безопасности и вытащили полусонного из кровати. Затем ввели лошадиную дозу снотворного, спеленали, затолкали в самолет и доставили на остров. Физиономия Фреда была известна всему миру, и самое ближайшее место, где бы он мог скрыться, – это Луна.

Тайгер опять оглянулся. Кромка горизонта слегка поголубела, но туча уже оторвалась от него и теперь, словно огромный дирижабль, поднималась в небо.

Первое дыхание приближающегося шторма было настолько слабым, что не смогло поднять даже ряби на воде и лишь слегка шевельнуло парус. Тайгер почувствовал, как едва заметно ползет по босой ноге шкот, и наступил на него, продолжая работать веслом.

Выбоину в заборе Тайгер приметил сразу, едва попав во двор завода. Она месяц не давала ему покоя. Тайгер, подолгу разглядывая ее, иногда ловил себя на том, что буквально любуется этой уродливой ямой, чуть ли не насквозь проевшей кирпичный забор. Достаточно одного хорошего удара ногой, чтобы в выбоине появилась дыра.

Он уже знал, как выбраться из запертого на ночь барака, как добраться через неравномерно освещенный двор к выбоине. Кроме того, ему было известно, что охранники на вышках не прочь вздремнуть во время ночного дежурства. Когда их начальник в одиночку напивался у себя в кабинете, а делал он это через день, ночных проверок можно было не ожидать. Пользуясь таким случаем, охрана всех пяти вышек делила меж собой ночное дежуство по полтора часа на человека. Один охранник бодрствовал, остальные спали, потом происходила смена.

Проломить в выбоине дыру и выскользнуть через нее было делом секунды. Особого шума при этом не произойдет. Обломки кирпича упадут в траву с той стороны забора почти беззвучно. Между внешним и внутренним забором расстояние всего три метра. Причем внутренний полностью перекрывает по высоте внешний. Так что на последний можно было лезть смело, не опасаясь, что охранник с вышки, заметив беглеца, пустит пулю ему в спину. Все вышеперечисленные обстоятельства словно говорили – беги! Только бежать было некуда – остров. В горы? Какой смысл?! Уж лучше торчать здесь. Кормят регулярно и вполне прилично, белье меняют. К тому же находишься в компании себе подобных. Даже сам губернатор однажды посетил их райский уголок: в час дня, в самое пекло, возникла над забором длинная стрела автокрана с круглой люлькой на конце, в которой стоял солидный лысоватый джентльмен. Стрела зависла метрах в пяти над землей. Джентльмен в люльке сделал резкое движение рукой, словно призывая к чему-то. Люлька покачнулась, и он испуганно схватился за поручни, не успев что-либо произнести. Во дворе засмеялись. А через минуту толпа под люлькой зашумела. Требовали адвокатов, министра юстиции и свободу. Губернатор только пыхтел в люльке и без конца вытирался насквозь промокшим носовым платком. Так и не объяснив цель своего появления, он опять махнул рукой, и желтая стрела автокрана медленно поползла обратно.

Когда на внешнем заборе начали устанавливать штыри с изоляторами для провода высокого напряжения, Тайгер понял, что дальше медлить нельзя. Если у кого и есть здесь шансы выбраться и не попасться в первые же сутки в лапы Службы Безопасности, так это у него. Он хорошо знает побережье и город, который раскинулся на берегу Южно-Китайского моря. Там у него есть друзья. Он надеялся, что еще есть. В конце концов, чем он рискует? Он не преступник. Ему не предъявили никакого обвинения. Ему не добавят срок за побег. В данный момент преступление по отношению к нему совершило общество или какая-то его часть. В этом еще предстоит разобраться.

Два дня Тайгер присматривался к рабочим, монтирующим для них в заброшенном цехе душевые. Потом, выбрав момент, когда пожилой водопроводчик-китаец останется один возиться с трубами в кабинке, неслышно вошел туда и тронул его за плечо. Китаец обернулся и, увидев Тайгера, побледнел. Похоже, о нас ходят нелестные слухи, подумал Тайгер.

– Сколько тебе платят в неделю? – спросил он.

– Мало, совсем мало, – быстро проговорил китаец, вжимаясь в угол кабинки.

– Хочешь заработать много, очень много, за один день? – Тайгер смотрел прямо в испуганные глаза китайца.

– Что надо сделать? – так же быстро проговорил китаец, приходя в себя и постепенно осознавая, что ему ничего не грозит.

– Нужна лодка с парусом! Понятно?

– Да-да, понятно, – закивал головой китаец. – Но это трудно, очень трудно.

Тайгер молча сунул в карман руки, затем достал их обратно и, повернув ладонями вверх, поднес к самому носу рабочего. В каждой руке лежало по пачке банкнот.

– Теперь будет легко? – спросил Тайгер.

– Да, да, теперь будет легко, – китаец кивал головой почти на каждом слове.

Первый настоящий порыв ветра Тайгер ощутил всей взмокшей спиной. Он бросил весло на дно лодки и намотал шкот на руку. Парус постепенно расправился, наполняясь свежим ветром. Минут через пять захлопала под днищем вода, и лодка, чуть накренясь, понеслась вперед. Тайгер повеселел. Теперь он успеет добраться до материка еще до того, как настанет рассвет. Пускай Конгресс вместе со Службой Безопасности продолжает ломать себе голову, что делать с живой уникальной коллекцией, собранной на остров со всего света. Что бы они ни придумали, его это уже не касается. Было бы самым простым делом вывезти заключенных ночью на дырявой барже и пустить ее ко дну. Но такие методы вышли из моды еще лет семьдесят назад. Теперь царила эпоха абсолютного гуманизма. Во всяком случае, так было провозглашено президентом сообщества семь лет назад.

«Слышите, вы слышите?! Идет эра абсолютного гуманизма. Теперь каждый человек на земле почувствует себя в полной безопасности и забудет проклятое чувство страха. И мы, наконец, станем по-настоящему свободны, станем сообществом свободных людей!» – Тайгер хорошо помнил эти слова. Трансляция речи производилась по всем каналам и радиостанциям.

А вот теперь, чтобы этой самой эре гуманизма никто не мешал процветать, их заперли на заброшенном острове. Ну что ж, все закономерно. Добро, как и зло, не может быть абсолютным. Иначе нарушается закон равновесия, закон Дао, – подвел итог размышлениям Тайгер.

Он толкнул румпель от себя, беря курс левее маяка, поскольку вдоль него тянется сплошная скала – не причалить. Но мили на полторы левее есть небольшая песчаная бухта с пологим дном. Там можно выброситься на берег даже в шторм. Рядом с бухтой маленький поселок. Коттеджей шесть. И, самое главное, дорога в город.

Ветер быстро набирал силу. Лодка, накренившись еще больше, неслась теперь со всей скоростью, на какую только была способна. Тайгер чуть стравил шкот и пересел на левый борт, пытаясь выровнять судно.

«Нет ровных дорог без уклонов, нет уехавших и не возвратившихся обратно», – неожиданно пришла ему в голову цитата из «И-дзин» – книги перемен. «Мудры китайцы, – подумал Тайгер, – но это не про меня. На остров я не вернусь».

Первая крутая волна нагнала лодку, и Тайгера хлестнуло по спине брызгами. Он закрепил намертво шкот и румпель, после чего полностью разделся и сложил одежду в прорезиненный рюкзак.

Начинался шторм, но берег был уже недалеко. Тайгер разглядел впереди, со стороны левого борта, несколько неясных светлых пятен и понял, что не ошибся курсом. Светлые пятна – это размытые непогодой огни поселка. Он еще передвинул румпель, направляя лодку круче под ветер, теперь ее крен стал еще больше, временами она черпала бортом черную пенящуюся воду. Но Тайгер уже не обращал на это внимания. Берег близко, и его в любом случае выбросит туда, в лодке или без нее. Прорезиненный, водонепроницаемый рюкзак сыграет роль спасательного жилета.

Берег быстро приближался. До полосы прибоя оставалось совсем немного. Вскоре Тайгер смог разглядеть, что огни на берегу, это три фонаря, освещающих единственную улицу поселка. В том месте, куда падал свет, с трудом можно было разглядеть решетку легкой изгороди, угол дома и еще какое-то бесформенное красноватое пятно. Скорей всего машину.

Казалось, что туча, расползшись по всему небу, вдруг разом обвалилась с него на землю, прихлопнув своей черной мглой все, что было на берегу. И только эти три фонаря в поселке прожигали своим светом ее аспидную черноту.

Сквозь вой ветра слабо донесся грохот обрушивающихся на побережье волн. Тайгер чуть напрягся и слегка подался вперед, пытаясь увидеть кромку берега. В это время с треском лопнул стаксель, и его мелкие лохмотья захлопали на ветру пулеметными очередями. Лодка шла теперь на одном носовом парусе, отчего ее корма приподнялась, а нос глубоко зарылся в воду.

По тому, как неожиданно вытянулись вверх волны, Тайгер понял, что лодка уже на мелководье, а значит, берег рядом. Он бросил румпель и в два прыжка перебрался с кормы на нос. Впереди по-прежнему невозможно было что-либо разглядеть, зато явственно слышался грохот штормового прибоя.

Тайгер, вцепившись в скобу, торчащую из привального бруса, напрягся, ожидая, когда лодка заденет килем дно. Куски лопнувшего паруса щелкали теперь у него за спиной, как пара огромных бичей. Ветер, став еще сильней, срывал пену с гребней волн. Лодку почти полностью залило водой, и было непонятно, каким чудом она еще держится на плаву. Наконец, последовало два резких толчка, а в следующий момент очередная волна, нагнав суденышко, рухнула всей тяжестью на ее корму. Нос резко вздыбился, раздался треск ломающейся мачты, и в ту же секунду масса воды, перекатываясь от кормы лодки к ее носу, полностью поглотила посудину Тайгера. Он разжал пальцы, отпуская скобу, и, широко раскинув руки и ноги, как бы планируя в волне, понесся вместе с ней к берегу.

Тайгера вынесло прямо напротив поселка.

Спокойный, умиротворенный свет фонарей отсюда, из грохочущих волн, воя ветра и обнимающей весь мир сплошной темноты, показался ему клочком обетованной земли, до которой ему никогда не добраться.

Тайгер привстал из воды, но, тут же поняв, что откатывающаяся волна потянет его за собой, вскинул руки вверх и с размаху всадил их в песок. Волна уносилась обратно. Тайгер чувствовал, как быстро она размывает песок вокруг его рук. Через каких-нибудь пару секунд она потянет его за собой. Он опять, поднимая целый фонтан брызг, вскинул вверх руки и с такой силой вонзил их в песок, что заныли суставы пальцев.

Вода схлынула. Тайгер поднял голову и, сквозь застилавшую взгляд муть из песка и мелких водорослей, снова увидел впереди расплывчатые световые пятна. Он резко вскочил и побежал прямо на свет и остановился лишь тогда, когда, пересекая полосу пляжа, едва не сбил в темноте легкий дюралевый грибок с парусиновым тентом. Тайгер сбросил с плеч рюкзак, достал из него одежду и, натянув на мокрое тело куртку и штаны, шагом двинулся к поселку. За спиной, рушась на берег, продолжали грохотать волны, а иссиня-черное небо принимало сероватый оттенок. Приближался рассвет. Следовало поторапливаться. Он вошел в поселок и остановился возле машины, спортивного «крайслера» с откидным верхом. Затем, подавив в себе желание угнать его, двинулся дальше. Это был бы самый простой и в то же время самый глупый выход из положения. Утром владелец обнаружит пропажу и сообщит Службе Безопасности. Они сопоставят исчезновение заключенного из резервации на острове и пропажу машины и сразу же поймут где его искать.

Тайгер обернулся. В предутренней мгле розоватый, с белыми створками на окнах коттедж самодовольно торчал из высоких, аккуратно подстриженных кустов. Рядом с верандой валялись два перевернутых ветром шезлонга и легкий стол. В глубине просторного двора маячила еще одна машина с трейлером, груженным маленькой яхтой. Влажные стекла веранды матово светились, отражая свет ближнего фонаря. Глядя на весь этот отлаженный и прилизанный уют, Тайгеру вдруг захотелось запустить чем-нибудь по стеклам веранды, а потом посмотреть, как носятся вокруг коттеджа его полуголые хозяева. Коттедж олицетворял сейчас для него то самое общество, ради спокойствия и благополучия которого он, а вместе с ним и другие, подобные ему, оказались в числе отверженных и были сосланы на остров.

Он посмотрел на свои кулаки, удар которых по силе не уступал удару молота, и подумал, что теперь об этом, как и вообще о многом другом, чем он владеет, следует забыть, иначе можно легко выдать себя. Забыть – это значит изгнать. Как изгнать из себя то, чему ты отдал двадцать лет. Когда-то его дед сказал: «Искусство вечно. Приходят и уходят власть, женщины и деньги, а искусство, которым ты овладел, всегда с тобой».

Похоже, дед ошибся. Боевое искусство обречено. Оно умрет с теми, кто остался на острове. Его обломают словно засохшую ветвь с древа цивилизации.

Тайгера вдруг обожгло осознание того, что сейчас, в эту минуту, у него не все в порядке с нервами. Это его насторожило, и он прислушался к себе. Вибрация нервов: раздражение, злость и страх-муть в сознании. Сознание должно быть чистым, как снег на горных вершинах. Только тогда можно чего-то достигнуть.

Тайгер не спеша сошел с асфальта и вернулся на пляж. Шторм усиливался. С минуту он стоял, подставив лицо ровному теплому ветру, затем сел, подобрав под себя ноги, и стал медленно поднимать голову. Его взгляд задержался на гребнях волн, которые, по штормовому вздыбившись, неслись по мелководью, потом скользнул выше, туда, где в узкую щель между морем и темно-свинцовой крышей неба лился голубоватый свет наступающего утра.

Сначала исчезли мысли. Потом отдельные слова и образы – Тайгер постепенно, область за областью, отключал свое сознание. Дыхание его, сначала учащенное и короткое, стало едва заметным, как у ребенка, а потом словно пропало совсем. Сознание медленно угасало. Ему на смену явилось нечто другое, и Тайгер начал смутно ощущать в себе окно в бесконечную, объективно существующую реальность, объять или даже почувствовать которую обычный человек не в состоянии. Тайгер чувствовал, как в него, словно в откупоренный сосуд, льется чистое, прохладное дыхание высших сил. Это длилось считаные секунды, затем сосуд захлопнулся, связь порвалась. Но осталось абсолютное спокойствие и ясность мыслей. Мышцы расслабились и налились силой. Теперь можно было действовать.

Тайгер встал с песка, быстрыми шагами пересек пляж и, обходя поселок стороной, направился к роще, маячившей впереди. Прежде чем войти в нее, он оглянулся. Огненный свет уже плавил нависшую над горизонтом темно-свинцовую плиту неба, бросая на воду розоватые отблески. До восхода солнца оставалось меньше часа.

В роще было сыро, и, пока Тайгер пробирался сквозь кусты, куртка и брюки у него изрядно вымокли. Выйдя из зарослей, он увидел пустынное шоссе. Оно вилось между холмов, едва не вплотную подступая к деревьям. Тайгер остановился. По его расчетам, в город скоро должны были потянуться с окрестных ферм молоковозы – длинные цистерны с прицепами. Скорость у них небольшая, а здесь, у поворота, станет еще меньше. Отсюда до города полчаса хода, и, если все сложится удачно, он через час-полтора будет у Генри.

Тайгер присел на корточки за кустами и принялся наблюдать за дорогой. Она представляла собой узкую, петляющую бетонную полосу, на которой едва разъедутся две машины. Километров через пятнадцать отсюда дорога вливалась в широкий, многополосный автобан.

Тайгер ждал. В роще подала голос первая предрассветная птаха. К ней присоединилась другая, третья. Он, обхватив плечи руками, поежился – рассвет был прохладным. Прошло минут десять, прежде чем вдалеке раздался неясный шум мотора. Тайгер привстал, готовясь к рывку.

Машина оказалась легковой. Он выпустил из груди воздух и расслабился. На какой-то миг закралось сомнение в правильности расчета.

Ему пришлось просидеть за кустами около получаса, прежде чем на дороге раздался низкий рокот мощного двигателя. Кабина молоковоза проплыла совсем рядом. Тайгер хорошо разглядел водителя – молодое лицо, черные, как у него, жесткие волосы, перехваченные яркой лентой.

Когда задняя часть молоковоза поравнялась с ним, Тайгер рванулся к машине и вцепился в металлическую лестницу сзади цистерны. Водитель не заметил стремительно метнувшуюся с обочины к машине тень.

Тайгер ехал, втиснувшись в узкое пространство между лестницей и сливным гофрированным патрубком. Положение было неудобное, но зато он приближался к цели.

Через некоторое время молоковоз свернул на автобан и прибавил скорость. Ветер скользил вдоль гладких, сверкающих под восходящим солнцем, боков цистерны и завихрялся у ее торца, трепля жесткие патлы Тайгера. Он застыл, держась одной рукой за лестницу, а второй обнимая сливной патрубок.

Недалеко от черты города молоковоз снизил скорость и теперь почти бесшумно двигался в утренней тишине по обсаженной деревьями дороге.

Огромный мегаполис, бриллиант Азии, Третий Рим, новый Вавилон, город-полиглот, говорящий почти на ста языках – Тайгер мысленно перебирал в памяти все, что ему приходилось слышать о городе, – был рядом. Уже слышался его гул – вечное блуждание не нашедших пристанище звуков, однажды вырвавшихся из недр этого огромного человеческого муравейника, в котором, казалось, можно было без труда и без следа сгинуть; затеряться в многомиллионной, многоцветной человеческой массе, раствориться в верхнем, среднем или нижнем уровнях его жизни, в многочисленных прослойках между ними. Но увы – Тайгер мысленно развел руками – все это было возможным лет тридцать назад. Тогда только что созданная Служба Безопасности громила остатки мафиозных синдикатов по всему миру. До личной безопасности какого-нибудь бедняги Купера или желтолицего Ли, который, однажды выйдя из дому, мог бесследно раствориться в кипящей круговерти города, даже не попрощавшись с близкими, ей не было никакого дела. Личная безопасность гарантировалась только людям состоятельным и за немалые деньги. Теперь же тому самому безвестному Куперу или Ли, пожелай они исчезнуть хотя бы на некоторое время, пришлось бы приложить максимум усилий. Купера и Ли теперь не покидает постоянное чувство безопасности. Жирный домашний мопс тоже находится в постоянной безопасности, но его водят на цепочке, криво усмехнулся Тайгер.

Пригород кончился. Тайгер еще некоторое время ехал на цистерне, а потом на повороте спрыгнул с нее на газон, примяв вместе с травой рыхлый грунт. Машина, сверкнув серебристым боком, исчезла за очередным поворотом. Тайгер, проводив ее взглядом, сошел на бетон, стряхнул черную жирную землю с ботинок, затем посмотрел на отпечаток, который они оставили на газоне, и подумал, что это должно быть его первым и последним следом.

Он быстро, почти бегом, двинулся вдоль улицы в поисках такси. Ему удалось обнаружить его на стоянке перед ночным клубом. Шофер дымил сигаретой, нетерпеливо поглядывая на дверь заведения.

– Ты думаешь, что в такой час кто-то оттуда выйдет? – спросил у него Тайгер.

Таксист вынул сигарету изо рта, но ничего не сказал.

– Оптимист! – покачал головой Тайгер. – Поехали! – Он сунул таксисту одну купюру, свернутую трубочкой, и уточнил.

Таксист развернул купюру, потом бросил еще один взгляд на двери клуба и согласно кивнул.

Мимо поплыли дома, фасады которых на добрую треть были залеплены рекламой. Таксист крутил баранку, продолжая дымить сигаретой. Тайгер неодобрительно косился на нее, но молчал. Ему не хотелось чем либо запечатлеться в памяти таксиста.

Тайгер остановил такси, едва дом Генри Лая, режиссера театра мимов, замаячил впереди своим желтым боком. Можно было подъехать прямо к подъезду, но Тайгер с самого начала решил быть осторожным даже в мелочах. Таксисту необязательно знать адрес его прибытия. Он сунул ему еще одну купюру, дождался, когда машина отъедет, и быстро зашагал по улице. Пока все складывалось удачно. Главное, чтобы Генри Лай был дома. С тех пор, как умерла мать, Тайгер не появлялся здесь. «Лишь бы Генри был дома, – как заклинание, твердил про себя Тайгер, – лишь бы не переехал в другое место, не умер от одиночества, не спился от тоски, не выбросился из окна… Да мало ли что может приключиться с заброшенным, стареющим мужчиной».

Когда до входа в дом оставалось рукой подать, Тайгеру пришлось резко броситься за размалеванный огромными красными иероглифами грузовичок, припаркованный напротив закусочной. Сквозь ее стеклянную стену хорошо было видно, как копошится за стойкой хозяин заведения – старый малаец. Улица пока была пуста. Лишь одинокая фигура Тайгера маячила на ней как столб в поле. И стоило малайцу оторваться от своего занятия и поднять голову, он сразу бы заметил Тайгера, чего последнему совсем не хотелось. Малаец мог узнать его, ведь Тайгер когда-то посещал закусочную, и не раз.

Ему пришлось некоторое время торчать за грузовиком, выбирая удобный момент, чтобы незаметно проскочить мимо закусочной. Наконец, малаец не спеша доплелся до входной двери и распахнул ее. Пока он поворачивался и шел обратно к стойке, Тайгер успел достичь дома и войти в подъезд.

Лифт распахнулся, едва он нажал кнопку.

«Лишь бы Генри был дома», – опять подумал Тайгер, глядя, как бежит огонек по кнопкам с цифрами. Лифт возносил его наверх.

Тусклая табличка «Генри Лай» на дубовых, отделанных под старину, дверях блеснула для Тайгера искоркой оптимизма. Он потянулся рукой к шелковому шнурку с изрядно замусоленной пурпурной кисточкой, собираясь звонить, но потом, раздумав, взялся за бронзовую ручку, отмечая про себя, что в былые времена она блестела ярче.

Дверь оказалась незапертой – Генри Лай не изменил своих привычек. Тайгер легким шагом пересек холл и оказался в рабочем кабинете Генри. Первое, что бросилось ему в глаза, – пустота на огромном столе, раньше всегда заваленном бумагами. Затем он увидел самого Генри Лая, который сидел в кресле, лицом к распахнутому окну. Рядом, на столике, пускала вверх тонкую струйку пара чашка кофе, с ней соседствовали полупустая бутылка китайской водки и одинокая, наполненная до краев, рюмка. Генри Лай курил, рассеянно взирая сквозь окно на бледную синеву утра. Он даже не оглянулся на шум за своей спиной.

– Утренняя доза? – вместо приветствия поинтересовался Тайгер, обходя кресло и кивая на бутылку.

Генри Лай слабо шевельнулся в кресле.

– Когда Господь Бог делит радость среди людей не поровну, тогда вмешивается дьявол, – Генри отвел глаза от окна и посмотрел на Тайгера. – Где ты пропадал все это время, Джин?

– В разных местах, – уклончиво ответил Тайгер, замечая про себя, как здорово сдал Генри за эти два года. – Генри, ты мне нужен.

– О! – Генри Лай вдруг оживился. – Неужели эта расплывшаяся туша еще кому-то нужна? Ну, тогда объясни поскорей, что я должен сделать. Да ты присаживайся.

– Да! – задумчиво протянул Генри, когда Тайгер коротко рассказал ему свою историю. – Попал ты в переплет. Кто бы мог подумать, что такое придет им в голову?

Генри пощипал подбородок и скривил губы.

– Свобода! Они считают, что для превращения трясущейся скотины в человека достаточно создать условия. Чушь! – Генри неуклюже выбрался из кресла и принялся ходить по кабинету, топая ногами, как бегемот. – В человеке живет тля, и искоренять ее нужно изнутри. Ладно, оставим эти рассуждения на потом, – Генри остановился и бросил короткий взгляд на Тайгера. – Ты располагайся. Здесь тебя искать не станут.

– Да! – согласно кивнул Тайгер. – Пару дней.

– За это время мы что-нибудь сообразим, – тихий голос Генри звучал не очень обнадеживающе, а по лицу его было заметно, что никаких светлых мыслей ему в голову не приходит.

– Генри, мне много не нужно, – успокоил его Тайгер. – Хотя бы слегка изменить внешность и, желательно, достать удостоверение личности.

– Внешность мы тебе изменим! Слава богу, рожа у тебя только наполовину азиатская. А вот удостоверение личности… – Генри замолчал и снова затопал по кабинету.

Он остановился возле столика и опрокинул в себя рюмку. Потом немного помолчал, задумчиво покачиваясь с пяток на носки, и спросил:

– Сколько у тебя наличными?

– Пятьсот!

– Ну что же, – Генри замер, приложив руку к животу, – придется старому Генри раскошелиться.

– Я отдам, Генри, как только…

Генри оторвал руку от живота и сделал протестующий жест:

– Успокойся, Джин. На что я перевожу свои денежки? Вот на это! – Он ткнул пальцем на бутылку. – Да и к тому же… Да и к тому же все-таки ты сын женщины, которая в этой жизни доставила мне немало счастливых минут. – Генри вдруг погрустнел. – Ладно, я собираюсь, – он продолжал стоять, вертя в руках пустую рюмку, затем с некоторым усилием расстался с ней. – Главное, быстро отыскать нужных людей. Двери никому не открывай, к телефону не прикасайся, хотя, – тут он горько улыбнулся, – мне уже давно никто не звонит.

Генри скрылся за дверью. Тайгер прошелся по комнате. Все усиливающийся уличный шум плыл в открытое окно. Тайгер посмотрел вниз. Возле закусочной уже стояло несколько машин первых посетителей. На улице появились прохожие. Двое рабочих в ярко-синих комбинезонах с утра пораньше надраивали длинными щетками витрины галантерейного магазина. Жизнь текла.

Тайгер отошел от окна и вдруг подумал, что он всегда смотрел на эту жизнь вот так, как сейчас, – со стороны или сверху, всегда далекий от житейской суеты, не понимающий и не пытающийся понять ее.

Генри Лай вернулся к вечеру. Взъерошенный и взмокший, с темными пятнами пота на легком белом пиджаке, он, отдуваясь, добрался до кресла, свалился в него и принялся разглядывать Тайгера задорными глазами.

– Ну, кажется, все в порядке. Пришлось мне изрядно попотеть, за весь день ни разу не присел, – Генри налил себе рюмку водки. – Но зато хоть какое-то разнообразие. Сразу стало интересней жить. Что бы там ни говорили, человеку время от времени просто необходимо подпустить в кровь адреналина, иначе…

Генри развел руками.

– Мы настолько высоко стали ценить жизнь отдельного индивидуума, настолько тщательно стали хранить ее и оберегать, что этим буквально выхолостили сам процесс, именуемый жизнью. Она превратилась в какую-то преснятину.

Генри поднял рюмку на уровень глаз, потом вытянул руку вперед, любуясь бесцветной жидкостью, словно редкой жемчужиной, и продолжил мысль:

– Пропал ее аромат, ее пряность… Да, выходя из дому, каждый из нас абсолютно уверен, что его не укокошат где-нибудь за углом, но мне кажется, что иной раз чувство опасности просто необходимо, – Генри опрокинул рюмку в себя и закатил вверх глаза, словно в этот момент вспомнил о Боге. – Все! – Рюмка со стуком встала на стол. – Перехожу к подробностям. Удостоверение у тебя будет настоящее, но только на шесть месяцев. Тот парень, которому пришлось за это заплатить, обещал не заявлять в полицию о «пропаже» полгода. Дело теперь за малым. Придать тебе сходство с «оригиналом». Глаза у него другого цвета, но это не беда – по фото никогда с уверенностью не скажешь, какие на самом деле у человека глаза, – Генри отклонил голову в сторону, пытаясь рассмотреть профиль Тайгера. – И носы у вас, кажется, не очень похожи. Но кому в голову придет присматриваться к твоему носу.

Генри Лай повернулся вместе с креслом к огромному телеэкрану, висевшему на стене, и ткнул кнопку дистанционного пульта. На экране показывали новую модель семьи. Крепкий, жизнерадостный голос бойко объяснял, как должны поступать мужчина и женщина в свете последних бесспорных фактов, полученных быстро шагающей вперед наукой.

Генри поморщился, словно съел что-то кислое, и выключил телевизор.

– Господи, нас так хотят сделать счастливыми, свободными, беззаботными, а мы, дурачки, зачем-то брыкаемся. Человечество тащит свое естество изо всех сил вперед, накинув ему на шею веревку прогресса, и оно, естество, не успевая за такими темпами, хрипя и спотыкаясь, норовит встать с двух конечностей на четыре, и в конце концов встанет, – Генри с минуту помолчал, зевнул и, поймав на себе взгляд Тайгера, добавил: – Пойду лягу, такие гонки, как сегодня, слишком утомительны для моих пятидесяти лет.

Тайгер спал чутко, как зверь вздрагивая во сне мускулистым телом. На звонок в дверь он отреагировал моментально, словно тугая пружина, и через несколько секунд уже стоял у стены возле дверей, с одеждой в руках. В дверь еще раз позвонили, затем раздался характерный звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась. Тайгер напрягся, но, почувствовав запах женских духов, понял, что попал в дурацкое положение. Потом он услышал мягкий голос Генри: «Джин, где ты?»

– Здесь! – нехотя отозвался Тайгер, натягивая штаны.

– А я уж думал, что ты выпрыгнул в окно! – Генри заглянул за дверь. – Ты что здесь делаешь?

– Одеваюсь! – Тайгер заправлял рубашку в джинсы.

– У нас гости!

– Вижу, – Тайгер пригладил волосы и поклонился появившейся из-за спины Генри женщине.

– Доброе утро! Извините… за мой вид.

Женщина лишь улыбнулась в ответ и по-деловому направилась в кабинет Генри Лая, помахивая плоским красным чемоданчиком.

– Гример из моего театра. Когда-то тоже выступала на сцене, – быстро пояснил Генри Лай, заметив, сколь неожиданным было для Тайгера появление женщины.

– Сейчас тебе будут менять внешность.

Тонкие легкие руки удивительно быстро делали свое дело, легко касаясь волос и лица Тайгера.

Генри дремал в кресле с потухшей сигарой во рту.

В конце процедуры Тайгер начал потихоньку ерзать на жестком стуле. Женщина мягко и вместе с тем неожиданно сильно нажала ему руками на плечи, как бы приказывая сидеть спокойно.

– Боже праведный! – проснувшийся Генри от удивления разинул рот, и оттуда вывалилась сигара. – Сейчас бы тебя и мать родная не узнала. Ну вот, теперь и сравним, – Генри достал из бокового кармана утреннюю газету и бросил ее Тайгеру. – На, полюбуйся на эту рожу, а я пока принесу второе зеркало.

Тайгер увидел на первой странице свое лицо, буквы под ним, набранные огромным шрифтом, гласили «Чрезвычайно опасен», и далее, уже помельче, шли подробности.

– А теперь посмотрим на это благообразное личико. Правда, оно не имеет ничего общего с этой гнусной рожей? – Генри, покраснев от натуги, приволок из холла большое настенное зеркало и поставил его перед Тайгером.

– Ну?

Тайгеру было отчего удивиться: симпатичный, слегка скуластый блондин с пушистой бородкой удивленно смотрел на него из зеркала. Действительно, с газетной фотографией он не имел почти ничего общего.

– Видимо, мне пора сматываться, а, Генри? Скоро, наверное, тебя навестят, – произнес Тайгер, оторвав взгляд от зеркала.

– Трудно сказать, – Генри пожал плечами. – Удостоверение у меня, кстати, с собой, а деньги будут только к вечеру. Извини, я сделал все, что мог.

– Все в порядке, Генри, – Тайгер поднялся со стула. – А деньги я тебе верну при первой возможности.

– Чепуха! – Генри махнул рукой.

– А как она, – Тайгер понизил голос, кивнул в сторону женщины, – не проболтается?

– Кто? Шень? – Генри улыбнулся. – Я же тебе сказал, что она работала на сцене. Шень – бывший мим, она немая. Да и вообще, это свой человек, – Генри повернулся к женщине. – Верно, Шень?

Женщина, задумчиво улыбнувшись, склонила голову.

– Нам пора, – Генри поправил галстук, печально посмотрел на початую бутылку, вздохнул и отвел глаза. – Жди, Джин. Я думаю, все будет, как надо. Кстати, куда ты собираешься?

– Куда-нибудь подальше отсюда.

– Тогда я закажу билеты на ночной рейс, например, в Австралию, Индонезию…

Темнота быстро опускалась на город, слизывая контуры небоскребов. Тайгер стоял возле окна, пока совсем не стемнело, потом прошел вглубь кабинета, включил свет и уселся в кресле. Минут десять он сидел, бездумно уставившись на противоположную стену. Из оцепенения его вывел звонок в дверь. Через несколько секунд он повторился. Кому-то очень не терпелось попасть в квартиру. Тайгер замер, не двигаясь с места. «Может, Генри?» – мелькнула у него мысль.

Звонок повторился еще и еще. Теперь он был резким, нетерпеливым. Нет, это не Генри. Тайгер встал из кресла и, беззвучно подойдя к двери, прислушался. По ту сторону слышалась какая-то возня и приглушенные голоса. Слов разобрать было невозможно. Потом кто-то осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, стал ковыряться в замке. «Отмычку подбирают, – понял Тайгер. – Значит, за мной».

Он постоял несколько секунд неподвижно, оглядывая холл, потом прошел на кухню и стал быстро шарить по шкафам для хранения пищи. Там было хоть шаром покати. Генри предпочитал питаться в ресторанах. Наконец в нижнем ящике стола, среди пыльной посуды, он нашел то, что искал, – прозрачную емкость с маслом. Он вернулся в холл и вылил все масло перед дверью. Получилась приличная лужа. Тайгер, мысленно извиняясь перед Генри, щеткой размазал масло по всему холлу, оставляя лишь узкие дорожки. В это время в замке энергично зашуровали отмычкой, плюнув на осторожность, а потом вдруг перестали. Очевидно, отмычка опять не подошла, и взломщики подбирали другую.

Тайгер заторопился. Он вывернул все лампы в квартире, оставив лишь одну – в бра, освещающем холл. В последний момент он сообразил, что свою новую внешность пока предъявлять не стоит.

В шкафу удалось отыскать какую-то дурацкую панаму. Он натянул ее до самых ушей и встал возле дверного косяка, держа наготове бутылку с водкой. Отмычка начала медленно, с остановками, проворачиваться. Потом шум за дверями резко прекратился, они распахнулись и в квартиру ворвались трое с пистолетами на изготовку. Передний, сделав два шага, внезапно замахал руками и нелепо, как марионетка, повалился на спину. Двое других полетели лицами вперед и заскользили на животах по паркету, вслед за первым. «Идиоты!» – без злобы подумал Тайгер и, запустив бутылкой в бра, тут же захлопнул двери. Наступила полная темнота и тишина, приправленная сильным запахом водки. Кто-то дребезжащим голосом выругался и сказал:

– Похоже, этот тип смылся. Кто там ближе к двери, откройте! А я пока попытаюсь найти выключатель. Надо выбираться отсюда!

Тайгер ждал, ощупывая носком ботинка сухую полоску пола. Один из этих троих, поднявшись, медленно, боясь поскользнуться еще раз, приблизился к двери. Тайгер ударил его молниеносным движением и тут же, зажав противнику рот, опустил на пол. С первым обошлось, подумал он и осторожно двинулся по сухой дорожке к противоположной стенке, откуда доносилось шумное дыхание второго агента. В это время где-то справа от него третий, что искал выключатель, опять упал и, шумно выругавшись, произнес: «Какой гадостью он здесь намазал?!»

Тайгер в это время сделал еще несколько шагов. Теперь шумное дыхание человека было совсем рядом.

– Сержант, ты что, уснул там? – неожиданно услышал Тайгер его голос. Агент, очевидно, обращался к своему коллеге, который хотел открыть дверь. Тот, по известной причине, ответить был не в состоянии.

Тайгер, понимая, что агента надо срочно обезвредить, пока он, не услышав ответа, не заподозрил неладное, сделал короткий быстрый выпад корпусом вперед и резко выкинул руку. Через мгновение тело второго агента, наливаясь тяжестью, беззвучно осело у него в руках. Когда Тайгер осторожно опустил его на пол, третий агент, который искал выключатель, что-то почуял. Он перестал шарить руками по стене и стал окликать своих товарищей: «Сержант… Цин Вей, Чой Ши!» – Не услышав ответа, агент затаился. Тайгер застыл в неудобной позе, боясь издать шорох. Сейчас этого вполне достаточно, чтобы получить пулю. Агент, поняв, что остался один, может со страху начать палить из пистолета во все стороны. Надо обладать железными нервами, чтобы в такой ситуации палец спокойно лежал на спусковом крючке. Что он предпримет теперь?

Тайгер отчетливо слышал в тишине, как стучит кровь в его собственных висках, прикинул, что до человека у стенки метра четыре. Далековато! Вдобавок он находится в правом углу гостиной. Чтобы предпринятая на него атака оказалась удачной, надо было перебраться на соседнюю сухую дорожку.

Не меняя позы, Тайгер достал из кармана бумажник и бросил его в дальний угол гостиной. Сначала раздался звук падения бумажника, и, почти сливаясь с ним, сразу же, прогремели два выстрела.

Воспользовавшись шумом, Тайгер попытался одним прыжком перескочить на другую дорожку, но в темноте не рассчитал. Его ноги, попав на масло, поехали вперед, но задом он все же приземлился на сухое. Опять прозвучали два выстрела. Пули распороли воздух прямо у него над головой и впились в стену.

Лежа на спине, Тайгер обдумывал ситуацию, понимая, что предпринять атаку все равно придется. Этот тип с пистолетом может ждать хоть до утра, пока не подоспеет подкрепление, а ему, Тайгеру, надо поторапливаться. Но бросаться на человека, который держит пистолет на изготовку, даже в темноте – дело рискованное.

Он очень медленно перекатился через спину и, вытянув руки, стал осторожно ощупывать пространство впереди. Где-то здесь должен стоять стул. Пальцы Тайгера перемещались буквально по миллиметру. Он прекрасно понимал, что, как только издаст малейший звук, ему крышка. С трех-четырех метров профессионалу, даже в темноте, промазать из револьвера трудно. В первый раз его выручило то, что агент, не сообразив, что Тайгер упал, не сделал поправку при стрельбе.

Наконец рука коснулась обивки стула. Тайгер еще раз взвесил ситуацию. Нет, другого выхода ему сейчас не найти. Он посмотрел туда, где затаился агент.

Для темноты существуют другие глаза – Тайгер отчетливо ощущал волны, исходившие от самой человеческой субстанции того, кто сейчас стоял в темноте с револьвером в руках. Волны были жесткие, генерируемые инстинктом самосохранения.

Тайгер встал. Для того чтобы покрыть расстояние в три метра, ему требовалась чуть больше секунды. И еще: чтобы в этот момент оружие в руках человека не смотрело черной дырой ствола в его сторону. Если он не среагирует сейчас на грохот стула, то, скорей всего, я упрусь животом прямо в его пистолет, подумал Тайгер. Тогда все хлопоты можно считать напрасными.

Агент среагировал. Три выстрела грянули один за другим. Пули ушли в сторону грохнувшего об пол стула.

После стремительного рывка тело Тайгера обрушилось на человека, словно пушечное ядро. Оглушенный агент в падении выронил пистолет и, получив еще один жестокий удар в челюсть, затих на полу.

Спустя минуту, Тайгер, прикрыв за собой дверь, вышел на лестничную клетку. В квартире остались лежать три тела, которые, он очень на это надеялся, не превратятся в трупы и не остынут постепенно в темноте, а начнут через некоторое время обретать сознание.

Тайгер вошел в лифт, нажал кнопку, и кабина быстро пошла вниз. Когда ее двери открылись, он увидел ствол пистолета, направленный прямо ему в лоб. Лицо человека, держащего оружие, выражало решимость в любой момент нажать на спусковой крючок.

Тайгер не стал рисковать и, подняв руки, медленно вышел из лифта. Везение кончилось, равнодушно, словно это касалось не его, а кого-то другого, отметил он.

– Руки за голову, не двигаться! – рявкнул агент и, отпрянув назад, замер напротив входной двери подъезда. – Из какой вы квартиры и что это у вас на голове? Снять! Агент хотел получше рассмотреть внешность Тайгера, но сделать это ему не давала панама, натянутая на самые глаза задержанного.

– Я… – Тайгер медленно притронулся рукой к панаме. – Я из восьмой, – сказал он наугад, не спеша подчиняться приказу. Судя по всему, шансов выбраться из этой ситуации у него не оставалось, но все-таки демонстрировать свою новую внешность он по-прежнему не хотел.

– Быстро! – Человек угрожающе взмахнул пистолетом.

Тайгер вдруг заметил, что входная дверь за спиной агента медленно приоткрывается. Еще до конца не сообразив, какую пользу для себя можно из этого извлечь, он громко заговорил:

– Понимаете, я одинокий мужчина, а одинокий человек имеет право на свои странности, вот и этот маскарад… – Тайгер старался не смотреть на Генри Лая, бесшумно появляющегося из входных дверей…

– Замолчи, кретин, и делай то, что тебе говорят! – опять рявкнул агент.

Генри Лай неуклюже, на цыпочках, подбирался к нему со спины.

– Да, мистер! Как скажете! – Голос Тайгера звучал теперь подобострастно. – Как скажете, мистер, – повторил он еще раз.

Генри Лаю оставалось сделать всего каких-нибудь пару шагов.

– Вы хотите, чтобы я снял эту панаму? Пожалуйста! – Тайгер быстро взялся двумя руками за поля панамы, и в это время Генри Лай с короткого разбега рухнул всей своей массой на спину агента. Агент, падая, скорей всего, непроизвольно нажал спуск, и пуля, пройдя возле левого плеча Тайгера, вошла в стену. В следующее мгновение Тайгер, склонившись над распростертым телом, взмахнул рукой.

– Ты его как? – Генри Лай нагнулся над агентом.

– Минут через двадцать начнет приходить в себя, – ответил Тайгер. – Кстати, у тебя в квартире еще трое в подобном состоянии. А теперь надо убираться отсюда. Пошли, Генри, тебе придется пару дней где-то отсидеться. Потом вернешься. Скажешь, что и понятия не имел о госте в своей квартире. Они ничего не докажут.

Пройдя полквартала, они остановили такси.

– В аэропорт! – буркнул Генри Лай, грузно опускаясь на заднее сиденье.

Такси тронулось. Тайгер оглянулся назад. Дорога была пуста.

– Вот, держи, – прошептал Генри Лай на ухо Тайгеру и сунул ему пакет. – Здесь деньги и билет в Новую Зеландию. Устраивает?

– Еще как! – Тайгер сунул пакет в карман. – Я думаю, не стоит меня провожать, Генри, мало ли что может произойти.

– Я должен удостовериться, что с тобой все в порядке.

Такси неслось по ночным улицам Гонконга, беспрестанно меняя окраску под отсветами разноцветные реклам. В городе, несмотря на поздний час, кипела жизнь. По тротуарам шла толпа, рядом несся поток машин, с высоких мест улицы был виден залив, по которому скользили паромы и морские трамваи. Казалось, что это движение происходит уже по инерции, набравшей обороты днем, и не имеет смысла.

Уже приближался аэропорт, и было видно, как в темном небе без конца возникают огни взлетающих и садящихся самолетов.

– Сумасшедший город, – произнес Генри. – Угораздило же меня родиться в нем.

В аэропорту они держались поодаль друг от друга. Тайгер, в праздной, пестрой толпе туристов, благополучно добрался до выхода на посадку и обернулся.

Генри Лай, грузный, в видавшем виды светло-сером костюме, стоял у стойки страхового агента и, приподняв левую руку, едва заметно покачивал ею в знак прощания. От его фигуры за версту веяло одиночеством и застарелой тоской.

Владелец фабрики нижнего белья, воздвигая свое детище – огромное, длинное, словно мол, здание, возможно, ради экономии, обратную сторону его сделал полностью лишенной окон, в виде сплошной серой бетонной стены. Лишь в одном месте, там, где располагался ресторан-закусочная для рабочих фабрики, имелось две двери. Напротив них стояли баки для отходов кухни и огромный жестяной противень, куда складывались большой горой вываренные кости.

Кости были горячие, пускали пар в прохладный утренний воздух и издавали запах, щекочущий ноздри стае собак, сидящих метрах в двадцати от противня.

Собаки повизгивали, нетерпеливо топтались на месте, но не делали вперед ни шагу.

Огромный черный дог сидел заметно ближе к костям, чем разномастная свора. Он держался солидней, застыв в гордой позе, как изваяние. И только янтарная слюна, падающая из пасти на песок и застывающая там черными точками, выдавала его нетерпение. Дог знал – человек много не унесет, еще он знал, что человек не похож на других людей, которые могли только ходить, медленно бегать и быть страшно неповоротливыми. Этот же обладал реакцией кошки и страшным ударом, о чем догу красноречиво говорили его поломанные ребра.

Тайгер между тем не спеша выбирал кости и складывал их в пакет. Неделю назад, в поисках заработка, он наткнулся на это место. Тайгер сутки ничего не ел, а свежевываренные кости издавали запах, от которого кружилась голова. Он огляделся вокруг. Место было пустынное, и его позор никто, кроме собак, видеть не мог. Тайгер подошел к противню и стал выбирать кости. Псы скандально лаяли, но напасть не решались, и только огромный черный дог, непонятно откуда взявшийся, молча, без малейшего звука бросился на него. Тайгер едва успел увернуться. Пес повторил прыжок. Огромное черное тело легко взметнулось в воздух, и Тайгер совсем рядом увидел налитые злобой глаза и оскаленную пасть. Уходя корпусом в сторону, он перехватил дога одной рукой за холку, а другой за заднюю ногу и с силой рванул распластанное в воздухе собачье тело вниз, одновременно выбрасывая вверх правое колено. Отчетливо раздался хруст собачьих костей.

Тайгер наполнил пакет и углубился в пустынный парк, что раскинулся напротив фабрики. Прежде чем разделаться с костями, он сел на лавку и огляделся. Судя по календарю, сейчас осень, но здесь, в Новой Зеландии, где он проболтался добрых полгода, это чувствовалось лишь по холодку вечерних сумерек. Мысли у Тайгера были безрадостные и тяжелые, как камни.

Отсутствие денег, отсутствие работы… Работа, впрочем, имелась, но устроиться на нее только с одним удостоверением личности, вдобавок уже недействительным, было невозможно. К тому же требовалась квалификация. Выходило, что в свои двадцать девять лет он совершенно ничего не умел делать.

Тайгер внимательно осмотрел кость, затем положил на лавку и ударил по ней кулаком. Кость с коротким хрустом развалилась, обнажая свою внутренность – костный мозг. Тайгер достал из кармана пластиковую ложку и зачерпнул розоватую массу.

– Вот это удар! – неожиданно произнес чей-то голос за его спиной. – Года три назад такой еще можно было увидеть в хорошем боевике.

Тайгер никак не прореагировал, лишь задержал у своего рта ложку, ожидая, что будет дальше. За полгода скитаний первым, если не считать обслуживающий персонал дешевых отелей и ресторанов, с ним никто не пытался завести разговор.

Человечек, возникший перед Тайгером, был мелкий, жуликоватого вида, с тонкими, беспрестанно снующими руками.

– Кстати, вы случайно не работали в цирке?

– При чем здесь цирк? – спросил Тайгер и, отправив содержимое ложки в рот, покосился на человечка, машинально отмечая, что тот одет весьма прилично.

– Как это при чем? – Руки у человечка засновали еще быстрей. – Выдрессировать целую стаю голодных псов и эту зверюгу дога… Я за вами давно наблюдаю.

– Я их не дрессирую, я их просто калечу, – угрюмо и с некоторой угрозой в голосе произнес Тайгер, надеясь, что это подействует, и невесть откуда появившийся, назойливый, как муха, тип, уберется.

– О?! – Человек застыл в картинной позе, разведя руки в сторону. – А могли бы вы, допустим, убить этого дога?

– Убить всегда проще, – равнодушно произнес Тайгер и продолжил трапезу, потеряв всякую надежду, что этот вертлявый тип, наконец, отвяжется от него.

– А у меня, знаете ли, – тут человек сделал многозначительную паузу, – проблема с собаками, столько их сейчас развелось… Забыл представиться, – человек неожиданно протянул руку. – Энди Доксвель.

Тайгер пожал тонкую, лишенную малейших признаков физического труда кисть:

– Джин!

– Очень приятно! – расшаркался человечек и осторожно присел на край лавки. – Очевидно, вы стеснены в средствах?

– Очевидно! – буркнул Тайгер, доставая вторую кость из пакета.

– Я бы мог вам предложить работу.

– Я ничего не умею!

– Но вы же можете голыми руками и без лишнего шума убить собаку.

– Могу! – Тайгер поднял голову и впервые с любопытством посмотрел на человечка. – Но кому это нужно?

– Мне! И вообще, мне нужен помощник. Вы, я думаю, подошли бы.

– Чем же вы занимаетесь?

Человечек перестал мельтешить руками, снял с рукава несуществующую пылинку, дунул на нее и впервые открыто, не ускользая взглядом в сторону, посмотрел на Тайгера.

– Понимаете, человеку свойственны пороки и преступления, и вся история человечества буквально кишит ими. Они – неотъемлемая ее часть. И все можно понять, если это в рамках человеческого поведения. А в какую, простите, историю можете попасть вы, отбирая кости у собак, которые не могут сами себе заработать на пропитание?

– Вы хотите сказать, в собачью? – Тайгер доглодал кость и вытер руки платком.

– Вот именно, только в собачью!

– Вы считаете, лучше совершить преступление, чем грызть кости, предназначенные собакам.

– Смотря для кого лучше, – Энди Доксвель хмыкнул. – Для общества – нет, для вас – да, да и для собак тоже – да. Позвольте, я угощу вас обедом. Заодно поговорим о деле.

Тайгер почти не колебался. У него не было выбора.

– Здесь недалеко, – Доксвель припарковал машину в темном углу улицы. Натянув тонкие кожаные перчатки, он обернулся к Тайгеру, сидевшему на заднем сиденье. – Я тебя еще раз предупреждаю, зверюга там здоровая, гавкает, словно гром гремит. Но зато, если дело сделаем – куш солидный.

– Что-то не похоже, – произнес Тайгер, вслед за Доксвелем выбираясь из машины. – Район, кажется, не из богатых.

Доксвель в ответ хмыкнул в темноте:

– Юрай Нильсон миллионер. Видел бы ты, какой дом он отгрохал себе в Западном районе. Новоиспеченный миллионер, – уточнил Доксвель и бесшумно зашагал по тротуару.

– Здесь! – Он остановился у массивного каменного забора и выжидающе посмотрел на Тайгера.

Тот кивнул и произнес:

– Пошуми тут немного некоторое время, пусть пес обнаружит себя.

Тайгер прошел вперед, бесшумно перемахнул через забор, затем, осторожно ступая по газону, добрался до каких-то низкорослых кустов и лег под ними.

Доксвель медлил, видимо, боялся, что Тайгер не успеет найти укрытие. Наконец, он подал голос и стал стучать по забору. Тут же, ему в ответ, из глубины двора прогремел мощный рык. Доксвель перестал стучать и перешел на художественный свист, исполняя незнакомую Тайгеру красивую мелодию. Рычание повторилось, а затем стало приближаться.

Здоровый пес, тяжело припадая на лапы, пробежал в нескольких метрах от кустов. Тайгер настиг его почти у самого забора. Тот что-то почувствовал и повернул оскаленную пасть, но было поздно. Тайгер в высоком прыжке обрушился всей своей массой на его хребет.

– Энди, ты где? – негромко позвал Тайгер, когда пес уткнулся мордой в сырую от росы траву.

– Я здесь! – Коротышка подпрыгнул, и на миг его голова неясным пятном мелькнула над забором. – Подай руку.

Тайгер буквально выдернул Доксвеля с улицы. Тот отряхнул брюки, осмотрелся и, заметив тушу пса, прижался спиной к забору.

– Не бойся, – успокоил его Тайгер.

– Ты его убил?

– Сломал хребет.

– Ну и дела! – восхищенно произнес Доксвель. – Тогда вперед! – и, мягко шагая по земле, устремился к дому.

Остановившись у окна полуподвала, он достал из саквояжа миниатюрный домкрат и, приспособив его между прутьями решетки, принялся раздвигать их. Затем, когда образовался лаз, в который он мог пробраться, Доксвель белесой жидкостью из баллончика залил стекло и бесшумно выдавил его локтем, предварительно приклеив сверху лист бумаги. На все ушло несколько минут, а еще через несколько минут Тайгер принимал от Доксвеля через зияющую пустотой оконную раму туго набитый мешок. Потом Доксвель опять исчез, и уже надолго. Тайгер, стоя с мешком в руке, удивлялся, с каким проворством он действует. Наконец Доксвель выкинул еще пару мешков, а затем выбрался сам.

– Все, – шепнул он. – Сматываемся, да побыстрей, – и, подхватив один из мешков, ринулся к забору.

– К чему такая спешка? – удивился Тайгер, нагоняя Доксвеля.

– Я там один проводок задел.

– И что? – Тайгер успел на ходу подхватить споткнувшегося Доксвеля.

– Сигнализация, черт бы ее… паутинка, почти невидимая, – Доксвель с ходу перебросил мешок через забор и привалился к нему спиной, переводя дух. – Понимаешь, вор задевает ее или рвет, в ответ ни звука – тишина, а через пять минут Служба Безопасности уже у дверей. Я-то знаю такие штучки. Пять лет проработал в фирме по установки сигнализации. Все, помоги мне.

Доксвель при помощи Тайгера забрался на забор и затем кулем повалился на другую его сторону. Тайгер вместе с мешками перелез вслед за ним.

Они быстро зашагали по улице, держась ее левой стороны, которая благодаря кронам деревьев, что тянулись непрерывной цепью, выглядела более затемненной.

Ночь была прохладная, напитанная сырой тишиной, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Доксвеля.

– Черт! – выругался тот. – Одышка. Видно, старею!

– Курить надо меньше, – обернулся к нему Тайгер и вдруг остановился, прислушиваясь. Где-то не так далеко упорно буравил ночь звук работающего мотора. Судя по тому, как он быстро приближался, автомобиль несся с огромной скоростью.

– Бегом! – Тайгер вырвал мешок у Доксвеля и сорвался с места.

– В чем дело? – Доксвель, громко топая ногами, бежал за Тайгером, изо всех сил стараясь не отставать.

Но объяснять ему что-либо уже не было нужды: звук работающего мотора раздался вдруг неожиданно близко.

– Энди! – крикнул Тайгер, – давай за забор!

Доксвель с удивительным проворством влез на железную ограду, вдоль которой они бежали. Тайгер, перебросив мешки, последовал за ним.

Они укрылись за основанием ограды – полуметровым каменным бордюром. Мимо них по улице пронеслась машина с потушенными фарами.

– Это не частная охрана. Это СБ! – прошептал Доксвель. – Их почерк, – и, вскочив, принялся перебрасывать мешки через ограду. – Бежим, Джин, сейчас они обнаружат, что вора нет, и начнут прочесывать ближайшие кварталы.

Разделавшись с мешками, Доксвель ловко, словно обезьяна, полез на ограду. Тайгер последовал за ним. Они подхватили мешки и побежали по улице.

– Кажется, ушли, – произнес Доксвель, когда они садились в машину. Трясущимися руками он завел «форд» и неслышно тронул его с места. – Теперь не поймают.

Пару кварталов он медленно вел машину между двухэтажных домов с широкими газонами, а затем, свернув на узкую, прямую как стрела улицу, до отказа выжал газ. Машина буквально прыгнула вперед и понеслась. Тайгера на миг прижало к сиденью.

– И что, всегда так? – спросил он.

– Нет, если не нарвешься на сигнализацию. Очень дорогие вещи почти всегда ставят под сигнализацию, иначе страховая фирма отказывается оформлять страховку, – Доксвель свернул с улицы и теперь ехал одному ему известной дорогой, резко выворачивая руль то вправо, то влево. – Со мной обычно такого не бывает, – продолжал говорить он. – Я все ловушки издалека чую, но уж больно хороша была картина, не удержался, хотя и знал, что она наверняка под сигнализацией. Но иногда стоит рискнуть.

Минут через сорок Доксвель остановил машину у окраины города, на холме. Какое-то время он неподвижно сидел, глядя прямо перед собой, затем его губы раздвинулись в хитрой улыбке. Он убрал руки с руля и включил свет.

– Дай-ка мне мешок, тот, что поменьше.

Тайгер сунул ему тугой, беспорядочно набитый тюк. Доксвель залез в него и достал небольшую картину:

– Вот она, красавица!

– Дорогая? – поинтересовался Тайгер.

– Да! – кивнул Доксвель. – Но не в этом дело. Дело в том, что прошлое – это то, чего уже нет, будущее – это то, чего еще нет, а сегодняшнее завтра станет вчерашним, и только искусство способно вырвать у быстротекущей жизни миг и остановить его, – Доксвель ласково погладил картину. – Повисит у меня с месячишко. Продать всегда успеем, – он кивнул на заднее сиденье, где лежали остальные мешки. – Там достаточно добра. Энди Доксвель зря не рискует.

– Ты думаешь, легко будет продать картину? – спросил Тайгер, когда они выехали на загородное шоссе.

– Еще бы! – усмехнулся Доксвель. – О ней никто не будет заявлять. Она была украдена у Палозо пару лет назад и продана Нильсену. Тот давно хотел ее иметь.

– Ты уверен в этом?

– Еще бы мне не быть уверенным, – засмеялся Доксвель. – Украл-то ведь ее я, и продал тоже я.

Тайгер только покачал головой.

Тайгер поднялся с дивана, сцепив руки, хрустнул костяшками пальцев и посмотрел в последний раз на картину. В последний, потому что Доксвель наконец-то решил ее продать. Тайгер жил у него уже месяц. Большее время он проводил валяясь на диване, впав в какое-то затяжное оцепенение, и днями разглядывал картину, висевшую на стене. Когда отпала забота о крове и пропитании, его вдруг придавило чувство своей никчемности, ненужности в этом мире. Временами казалось, что лучше бы он остался на острове в тесном пространстве между обветшалых стен заводика. Там, по крайней мере, он бы находился среди себе подобных. Да, лучше бы он остался там. Оказавшись один на один с окружающей действительностью, Тайгер вдруг обнаружил, что она чужда ему, и такой, какая она есть, он никогда ее не примет. Даже если действительность станет благосклонна к нему.

Тайгер посмотрел, как Доксвель снимает картину, и перевел взгляд в окно, продолжая думать о том, что в его побеге не было никакого смысла. Он не смог ничем помочь не только тем, кто остался на острове, но и даже себе.

Пару раз Тайгер отправлял анонимные письма в Конгресс и самому президенту, но похоже, что они не дошли. Привлечь к делу журналистов – была у него и такая мысль, – но что-то воздерживало его от этого шага. Он опасался, как бы от этого не вышло больше вреда, чем пользы.

Запаковывая картину, Доксвель как-то странно посматривал на Тайгера.

– Джин, тут такое дело…

Так, видно, пора собирать вещички, подумал Тайгер.

– Ладно, Энди, не объясняй, я все понял, я и так у тебя зажился.

– Что ты, Джин! – Доксвель замельтешил руками. – Я совсем не о том, – он шмыгнул носом и достал носовой платок. – Понимаешь, уникальный случай. Года полтора назад, когда я еще работал в фирме, мне пришлось менять сигнализацию у одного толстосума. Так вот, на днях от него ушла молодая жена. Он по такому случаю слег и находится в клинике. Делами пока ведает сынок, как видно, порядочный скряга. Обслугу везде распустил, у них помимо виллы еще дом в Даунтауне и, кроме того, загородный дом. Экономит, значит. Я уже пару дней глаз с виллы не свожу. Один старик привратник и больше ни души. Раз в день подъезжает фургон из магазина собачьих деликатесов. Да еще я раз видел у ворот «феррари» – спортивный вариант, а в ней четверых молодцов. Но в дом они не заходили. Взять там есть что, и расположение комнат я прекрасно помню. Привратника свяжем…

– Я готов! – прервал его Тайгер.

Доксвель даже растерялся:

– Я, ты… я думал, тебя придется уговаривать, а ты… Случилось что?

– Нет, ничего, просто скука.

– Может, выпьешь? – Доксвель открыл бар, немного постоял возле него в раздумье и достал бутылку мадеры.

Тайгер отказался.

– Ну, как знаешь, – Доксвель налил себе вина в пузатый бокал. – На свете только две вещи могут примирить человека с действительностью. Это искусство и алкоголь. Первое оказалось бессильным, – Доксвель кивнул на картину и приложился к бокалу. – От второго ты добровольно отказываешься, – Доксвель пожал плечами, допил вино и налил еще. – Странный ты тип, Джин. Живешь у меня целый месяц, а я и знаю о тебе только то, что ты откликаешься на имя Джин. Может быть, ты вовсе и не Джин?

– Может, и не Джин, – произнес Тайгер, глядя сквозь Доксвеля.

– Тебя не привлекает живопись? – поспешил переменить тему Доксвель. – Я часами могу смотреть на эту картину. Неужели ты ничего в ней не видишь?

– Вижу, – немного помедлив, произнес Тайгер. – Этот мир совсем другой. В нем есть ярость, есть чувства.

– Да, он другой, – произнес Доксвель, подходя к картине. – И немудрено. Картина написана восемьдесят лет назад. Ну что же, – Доксвель сделал глоток из бокала, – у тебя хороший глаз… и вкус, если это тебя утешит. Ладно, я еще понаблюдаю пару дней за виллой, а потом начнем.

Улица была тихой, узкой. Прямой линией она спускалась с покатого холма к океану. Другой ее конец упирался в небольшую овальную площадь. На небольшой скорости они миновали вершину холма и остановились на спуске.

– Исчезнем без шума, – пояснил Доксвель. – Снимем с тормозов и скатимся по склону, не заводя мотора.

Тайгер выбрался из машины и посмотрел вниз, туда, где в широкой бухте покачивались на тонких мачтах яхт красноватые огоньки. Зрелище было красивым. Белые пятна парусов, смутно угадывающиеся под огоньками, неслышно скользили взад-вперед по мерцающей воде бухты, меняя галсы.

– Вечер какой, а! – Доксвель встал рядом с Тайгером. – Когда пятнадцать лет назад я приехал в Новую Зеландию, мне казалось, что для полноты жизни нужно лишь немного денег, что я уже в раю и жить надо естественно, как цветок.

– Что же не живется? – спросил Тайгер, когда они двинулись вверх по улице.

– Поживешь тут!.. – Коротышка сплюнул в темноту.

Возле большого двухэтажного особняка они остановились.

– Вот он, – Доксвель кивнул головой на ограду. – Пошумим слегка.

– Не рановато ли мы пожаловали, – засомневался Тайгер, вглядываясь в темные окна дома.

– В самый раз! – Доксвель пару раз свистнул, а затем провел связкой ключей по железным прутьям ограды. – Сегодня же суббота. Оклендцы в субботние вечера дома сидеть не любят и возвращаются очень поздно. Никто в такое время нас не увидит. Сдох он там, что ли? – Доксвель еще раз свистнул.

– Может, там вообще нет пса? – произнес Тайгер.

– Есть! – уверенно сказал Доксвель. – И наверняка не один.

Они переглянулись.

– Придется лезть, – Доксвель глубоко вздохнул. – Не отказываться же от такого куша, только ты не отходи от меня.

– Ладно, не бойся, – Тайгер помог Доксвелю перелезть через ограду, а затем перебрался сам.

Они постояли с минуту, прислушиваясь, а затем осторожно двинулись к дому. Доксвель склонился над замочной скважиной, а через мгновение Тайгер увидел его вздернутое вверх побледневшее лицо.

– Дверь не заперта!

– Ну и что?

– Так не бывает, – произнес в волнении Доксвель. – Что-то здесь не то.

Поколебавшись, он медленно открыл дверь и шагнул в дом. Тайгер последовал за ним.

Войдя, они замерли на некоторое время в полной темноте. Потом Доксвель произнес, почему-то шепотом:

– Держись за меня. Не отставай! – и уверенно двинулся вперед. Внезапно он споткнулся и, если бы Тайгер не успел схватить его за плечо, свалился.

– Постой-ка, Джин, – Доксвель опустился на колени и стал шарить в темноте. – Боже праведный! Труп, еще теплый! Джин, убираемся отсюда!

Тайгер вдруг почувствовал, что они здесь не одни, что в доме есть кто-то еще. Потянув за собой Доксвеля, он сделал несколько шагов назад, и в это время в лицо им ударил свет мощного фонаря.

Тайгер бросился на пол, увлекая за собой Доксвеля. И вовремя. Что-то со свистом рассекло воздух там, где секунду назад находились их головы.

Тайгер среагировал мгновенно. Оттолкнувшись руками от пола, он принял вертикальное положение и ударом ноги прощупал тыл. Его ступня, взмыв в воздух, очертила в темноте дугу и, встретив препятствие, легко, словно это был не человек, снесла его. На мгновение в холле воцарилась тишина, потом кто-то крикнул:

– Это не СБ. Похоже, конкуренты пожаловали! Включите кто-нибудь свет.

– Кажется, спеклись, – услышал Тайгер шепот напарника. – Они нас прикончат, как этого привратника! – Доксвель неожиданно вцепился в рукав Тайгера. – Не бросай меня, Джин, ты обещал!

– Не скули! – произнес Тайгер.

– Они нас точно прикончат! – повторил Доксвель. – Зачем им свидетели? – и уже, видно, не надеясь на Тайгера, обратился к Богу: – Боже милостивый, если мне удастся выбраться из этой переделки, – горячо начал он, – то я поставлю себе памятник, еще при жизни, ну не памятник, так бюст, – Доксвель говорил страстно, словно обещался поставить памятник не себе, а Богу. – Куплю в городе участок – квадратный метр, – не так уж это будет и много стоить, поставлю бюст и напишу…

– Величайшему пройдохе и мошеннику, – закончил за него Тайгер, и в это время зажегся свет.

Тайгер непроизвольно закрыл глаза и тут же открыл их. В холле все было перевернуто вверх дном. Здесь явно что-то искали. Восемь типов в одинаковых спортивных комбинезонах маячили неподалеку от лестницы, ведущей на второй этаж. Еще двое, в добротных костюмах, стояли на ней. Тайгер быстро оглянулся. Позади, если не считать лежавшего навзничь человека, которого он сбил ногой, никого не было. Зато те, кто стоял впереди, зашевелились и стали надвигаться на них плотной шеренгой. Они приближались не спеша, понемногу загибая фланги, чтобы окружить Тайгера и Энди, касаясь друг друга локтями и даже не удосужившись вынуть руки из карманов. На их физиономиях плавали ленивые улыбки. Эти ребята явно предвкушали легкую победу. Глядя на них, Тайгер почувствовал в себе легкую вибрацию, которая шла из глубины тела к коже, к конечностям, вызывая озноб. Холодная ярость заворочалась внутри него, готовая в любую секунду выплеснуться наружу. Он вдруг ощутил нетерпение. Ему остро захотелось с какой-нибудь стороны вгрызться зубами в этот дерьмовый мир, который сделал его никем, и рвать на части. В следующий момент он сделал два молниеносных шага вперед, взмыл в воздух и в длинном прыжке, работая ногами, пробил брешь в середине ряда наступающих. Едва приземлившись, Тайгер совершил вращательное движение, сметая всех, кто попал под руку, а затем разразился целым градом ударов. Люди валились, как снопы, не успев что-либо предпринять и даже убрать с лица выражение удивления. Кто-то, еще не успевший попасть под пушечные удары Тайгера, бросился прочь. Входная дверь, едва захлопнувшись за человеком, тут же распахнулась снова.

– СБ! – крикнул беглец.

Тайгер обернулся, ища глазами Доксвеля. Тот, выбираясь из декоративного камина, махал ему рукой.

– Наверх, Джин, на лестницу!

Тайгер, еще не понимая, что это даст, бросился к лестнице. Доксвель бежал за ним, не отставая.

В три прыжка Тайгер оказался наверху и отшвырнул с дороги типа в дорогом костюме, который, парализованный страхом, смотрел на него широко открытыми глазами и даже не пытался оказать сопротивление. Джентльмен прогрохотал вниз по лестнице, едва не сбив Доксвеля.

– Дальше, Джин, в дверь! – орал сзади Доксвель. – И прямо, не сворачивай!

Они миновали коридор и снова спустились вниз по узкой винтовой лестнице.

– Здесь! – Доксвель, вцепившись в ручку небольшой двери, отчаянно тряс ее несколько секунд, а затем, вдруг успокоившись, повернулся к Тайгеру: – Кажется, попались. Здесь внутренний замок. А раньше была просто задвижка.

Замков оказалось целых два. Тайгер внимательно осмотрел дверь и сообразил, что она хоть и сделана основательно, но проще будет все-таки сломать ее саму, чем замки.

Он сделал несколько шагов назад и в прыжке ударил ногой по верхней филенке. И она, разломившись на две части, вылетела прочь. Доксвель, не ожидая приглашения, нырнул в образовавшуюся брешь. Тайгер, долго не мешкая, за ним.

– Что ж, Энди, вот теперь мы и в самом деле, кажется, попались, – произнес Тайгер. Они стояли слева от черного входа, вжавшись в шершавый фасад виллы.

– Да! – сказал Доксвель. – Иллюминация здесь что надо. Кто, интересно, ее включил. Нас теперь за версту будет видно, и при желании подстрелят, как кроликов, – Доксвель вздохнул и двинулся вдоль фасада. Тайгер за ним.

– Слушай, Энди, что это за темная полоса, вон там! – Тайгер кивнул головой вперед.

– Должно быть, дренажная канава, – неуверенно произнес Доксвель, всмотревшись. – Для сбора и стока дождевой воды. Они у них тут до самого моря тянутся. – Доксвель вдруг замолчал и уставился на Тайгера.

Они поняли друг друга без слов. Пройдя еще метров семь вдоль фасада, они остановились напротив канавы. Доксвель, опираясь о плечо Тайгера, опустил туда ногу, поболтал ею и поморщился:

– Полно грязи.

– Ничего не поделаешь, – сказал Тайгер и первым забрался в канаву. Грязь была холодной и тут же полезла под рукава куртки.

Он полз, едва помещаясь в узкой канаве. Его плечи упирались в бетонированные борта, и локти по этой причине нельзя было развести в сторону, ими приходилось работать под себя, что затрудняло передвижение. Местами бока канавы оказывались покрытыми толстым слоем грязи, и тогда ноги скользили, не находя опоры. Тем не менее им удалось минут за пять оказаться на соседнем участке. Выходить здесь они не решились, он был слишком хорошо освещен для этого. Тайгер оглянулся. Прямо возле подошв его ботинок смутно виднелось перепачканное грязью лицо Доксвеля.

– Ну что, Энди, поднатужимся, проползем еще полгектара, и мы свободны, – произнес Тайгер.

Мошенник в ответ лишь обреченно вздохнул.

Когда наконец удалось добраться до автомобиля, Доксвель, проклиная всех и вся, влез в него и, ерзая насквозь пропитанными грязью штанами по сиденью, снял машину с тормоза. Она бесшумно скатились вниз, к самому заливу. Яхты отсюда были видны отчетливей. На них смутно различались силуэты людей, горели иллюминаторы, слышались музыка и смех.

Они сидели в тесном, перепачканном грязью салоне машины, с головы до ног вымазанные жирным черноземом, и завороженно смотрели на это зрелище. В десяти метрах от них равномерно и безмятежно дышал океан, накатываясь на берег легким прибоем…

Тайгер быстро просматривал утренние газеты, которые принес Доксвель. Их стопка на журнальном столике быстро уменьшалась и так же быстро росла другая, позади Тайгера, куда он бросал газеты после просмотра.

«Ограбление не состоялось», «Неизвестный предпочел остаться неизвестным», «Киберохранник», «Человек или киборг?» – пестрели жирными заголовками первые страницы.

– Да, славно ты поработал! – заметил Доксвель, расхаживая по комнате с сигаретой. – Два трупа, несколько человек в очень тяжелом состоянии, остальные с переломами и в шоке, и лишь один пока способен давать показания.

Доксвель взял одну из газет и стал цитировать: «Это был не человек. Все длилось секунд пять – семь от силы. Жуткое зрелище. Со стороны выглядело так, будто в гигантский торт засунули гранату, и она там разорвалась». Это показания свидетеля.

Доксвель положил газету обратно на столик и иронично улыбнулся:

– Мне тоже посчастливилось наблюдать это со стороны. Все именно так и выглядело. – Энди глубоко затянулся сигаретой. – Ты действительно сущий зверь, Джин, может, ты и в самом деле кибер?

Тайгер поднял глаза на Доксвеля:

– Что за чушь они там несут об искусственных людях.

– Это не чушь, – Доксвель перестал мерить шагами комнату. – Барноу, вице-президент одного крупного концерна. Ходят упорные слухи, что они пытаются создавать искусственных людей, ничем не отличимых от настоящих. По крайней мере внешне. Кое-что им действительно удалось. Они даже устроили демонстрацию своих моделей. Зрелище, говорят, было потрясающее: макет квартиры со стеклянными стенами. Внутри он и она – жена и муж. Она на кухне, он в своем кабинете. Потом ужин с вином, самый обыденный разговор, короткий просмотр телевизора, затем отход ко сну, пять минут бурной любви и сон. Все до того было естественно, что в толпе стали выкрикивать, что их надули. Дескать, там, за стеклом, не киберы, а живые люди, – Доксвель взял наугад одну газету и прочитал: «Ограбление не состоялось!» – Кого они имеют в виду: их или нас? Если про нас, так это точно, – он усмехнулся. – Эти типы испортили нам всю обедню. Что, интересно, они там искали? Весь дом был перевернут вверх дном. А ты здесь, – Доксвель кивнул на ворох газет, – выглядишь хоть и устрашающе, но вполне благородно, – помешал ограблению.

Тайгер задумчиво теребил бороду. Его интересовало сейчас лишь одно – как среагирует на эту шумиху Служба Безопасности. Наверняка это их заинтересует. То, что в показаниях пострадавшего описывается блондин с русой бородой, Тайгера слабо утешало.

– А все-таки, что там эта банда могла искать? – обернулся он к Доксвелю.

– Очевидно, то, что имеет гораздо большую ценность, чем все прочее находящееся в доме барахло.

– Если Барноу хранит в доме нечто такое ценное, то, может быть, ему действительно нужен киберохранник? Тем более и сама пресса хочет именно этого: в доме орудовал киберохранник, – произнес Тайгер.

– Может, ты хочешь им стать? – Доксвель сощурил глаза. – Я думаю, что для тебя это не выход. Ты сразу привлечешь к себе много внимания. Вряд ли это тебе понравится, верно?

Они несколько мгновений молча смотрели друг другу в глаза. Первым не выдержал Доксвель:

– Слушай, Джин, а не развеяться ли тебе? Состричь бороду, сменить прическу, надеть костюм, наподобие тех, что любят носить местные ловеласы. Парень ты ничего, а?..

Тайгер равнодушно пожал плечами.

Дело шло к вечеру. Зной уже спал, но до полных сумерек оставалось еще пару часов. Доксвель подвез Тайгера к набережной.

– Ну, желаю удачи! Самое время для прогулки. Да расслабься ты, – он толкнул Тайгера в плечо. – Вон видишь там кафе, начни с него, советую.

Тайгер, в тонком белом костюме и легкой шляпе, поднялся по ступенькам кафе, выбрал свободный столик под цветным полотняным грибком и присел на стул. В ожидании пока официант выполнит заказ, Тайгер равнодушно скользнул взглядом по публике. Преобладали женщины, и Тайгер понял, почему Доксвель указал ему именно это кафе.

Кофе был отличным. Тайгер не был большим любителем этого напитка, но сейчас с удовольствием, мелкими глотками тянул его из крохотной чашки. Откинувшись на спинку стула, он поймал пару женских взглядов, брошенных в его сторону, и с улыбкой подумал, что Доксвель кое-что понимает в этой жизни. Тайгеру сейчас было почти хорошо, казалось бы, без особых причин, просто так, а может, для этого вовсе не требуются какие-то причины.

Официант принес молочный коктейль.

Тайгер встал, не спеша снял пиджак и повесил его на стул. Затем сел опять и вдруг обнаружил, что в его, почти безоблачном, настроении появилась какая-то тень. Он потянул через соломинку коктейль и попытался разобраться с этим ощущением тревоги. Причиной ее оказалось красное пятно, только что появившееся в поле зрения его глаз. Тайгер, не поворачивая головы, скосил их влево, насколько это было возможно, и обнаружил, что красное пятно, это автомобиль «феррари». За последние несколько дней машину такого же цвета и марки он два раза замечал недалеко от дома Доксвеля. Кроме того, Энди говорил, что видел такую же машину возле виллы Барноу, еще до ограбления. И вот опять она. На совпадение это уже мало похоже. Помешивая соломинкой коктейль, Тайгер незаметно обследовал взглядом улицу и ничего подозрительного не заметил. Парочка молодых людей, по виду туристов, фотографировала друг друга на фоне старинного дома на другой стороне улицы, рядом с ними остановилась перед витриной магазина группа японцев, на лавке, напротив кафе, под раскидистым деревом сидел безобидного вида человек в очках – вот и все.

Тайгер не спеша допил коктейль, расплатился с официантом и, небрежно перекинув пиджак через плечо, вышел на улицу. Пройдя немного по ней, он, как бы невзначай, оглянулся – машина стояла на прежнем месте. Остановив проезжающее мимо такси, Тайгер сел в него и еще раз оглянулся. Никакой суеты возле «феррари» не наблюдалось.

– Полчаса по городу, а потом обратно к кафе, – сказал он водителю.

Таксист медленно колесил по городу. Приняв Тайгера за туриста, он посвящал его в историю Окленда. Тайгер, рассеянно слушая, время от времени бросал взгляд назад. Их никто не преследовал.

– Теперь выжмите из своей машины все, что можно, и – прямо к кафе. За скорость плачу вдвойне, – сказал Тайгер.

Водитель согласно кивнул, и они понеслись, обгоняя другие машины.

Такси остановилось возле самого входа. Расплачиваясь, Тайгер медленно покопался в бумажнике, осматривая улицу, затем, войдя в кафе, сел за тот же столик, за которым сидел полчаса назад. На этот раз он расположился так, чтобы все происходящее на улице не укрывалось от его взгляда.

«Феррари» появился буквально через минуту с того момента, как он зашел в кафе.

Факт появления машины Тайгер принял для себя даже с каким-то облегчением. Теперь, по крайней мере, он был уверен, что за ним следят.

Из машины, как только она остановилась, тут же выскочили два человека. «Умеют работать», – отметил Тайгер. Ведь наверняка крутились за мной по городу и ни разу не попались на глаза. Впрочем, они могли делать это и на другой машине. Профессионалы! Уж не Служба Безопасности ли это?

Официант поставил перед ним чашку с кофе. Тайгер сделал из нее пару глотков, затем, дождавшись, когда двое из «феррари» зайдут в кафе и сядут за столик, встал и вышел на улицу. Ленивой, расслабленной походкой он пересек ее и, подойдя к витрине магазина с местными сувенирами, минуту рассматривал их. «Феррари» стоял совсем рядом. Ключ зажигания находился в замке. Тайгер, демонстративно достав бумажник, сделал пару шагов к входу в магазин, а затем, резко повернувшись, бросился к «феррари».

Машина завелась с полоборота.

«Кретины!» – подумал он, глядя, как те двое, сорвавшись со своих мест, прыгают через низкий барьер, отделяющий кафе от улицы, – Тайгер уже давил на педаль акселератора. «Кретины!» – еще раз мысленно повторил он, кинув взгляд в зеркало заднего вида, в котором метались две фигуры его преследователей.

Тайгер стрелой пролетел по улице и, свернув два раза наугад, попал на набережную. Здесь было просторней, но большой скорости развить не удалось.

Окленд и его дороги Тайгер знал неважно, и потому ему не сразу удалось вырваться на широкую магистраль, уходящую от океана в глубь острова.

Темнело. Проносившиеся мимо машины включали фары. Проехав несколько миль, Тайгер заметил небольшую бетонную отворотку с основной трассы и, не раздумывая, повернул руль. Минут пять он несся с прежней скоростью, затем сбросил газ и оглянулся назад. Убедившись, что его никто не преследует, он остановил машину, тщательно обыскал салон и багажник. Единственное, что он нашел, – это спортивный арбалет-пистолет и пропуск в какой-то частный гараж. Находки немного успокоили Тайгера. Спортивным пистолетом-арбалетом с такими вот далеко не спортивными стрелами может пользоваться кто угодно, только не Служба Безопасности. Скорее всего, появление «феррари» связано с их неудавшимся ограблением.

Что-то уж очень быстро они нас отыскали, всего неделя прошла, размышлял Тайгер, сидя в машине в полной темноте. А ведь, упустив меня, они могут взяться за Доксвеля. Если уже не взялись, вдруг пришла ему в голову мысль.

Тайгер завел мотор. Он понимал, что появляться в городе на этой машине рискованно. Безопасней доехать на ней до предместий и бросить. Но в таком случае придется искать такси, и он потеряет время. Тогда шансы спасти Доксвеля значительно уменьшатся.

До города Тайгер добрался быстро, но потом, прежде чем удалось выбрать нужное направление, ему пришлось попетлять. Два раза мимо него проносились машины Службы Безопасности, но ни одна не отреагировала на красный «феррари». Значит, к ним не поступило сведений об угоне машины. Это еще раз убедило Тайгера, что он имеет дело с какими-то темными типами.

Перед поворотом, за которым находился коттедж Доксвеля, Тайгер загнал машину в небольшой, обрамленный высокими густыми кустами сквер. Обнаружить ее здесь было невозможно, во всяком случае ночью. Осмотрев улицу и убедившись, что припаркованных машин рядом нет, Тайгер двинулся вперед мягким крадущимся шагом, стараясь держаться в тени деревьев, благо их здесь было достаточно.

В скромном коттедже Доксвеля, как и всегда в это время, горел свет, и ничего такого, что могло бы вызвать подозрение, в глаза не бросалось. Тем не менее входить в дом Тайгер не торопился. Он решил сначала найти какое-нибудь удобное место и понаблюдать. Его взгляд остановился на раскидистом платане, растущем рядом с участком Доксвеля. Тайгер снял с себя белый костюм, связал его в узел и забрался на дерево. Отсюда коттедж и весь участок вокруг него полностью просматривались.

Свет в холле погас, зато в другом окне замелькали бледные цветные вспышки. Доксвель смотрел телевизор. Тайгер, ерзая на суку, испытывал сильное искушение войти в дом. Он посмотрел на часы и вдруг вспомнил, что сегодня идет трансляция футбольного матча между командами Новой Зеландии и Англии. Что-то поздновато Энди включил телевизор, как раз к последнему тайму. Раньше с ним такого не случалось, удивился Тайгер. Это насторожило его и заставило еще какое-то время оставаться на своем посту. Он перебрался поближе к стволу, оперся об него спиной и обхватил руками соседние ветки. Через какое-то время в окне перестали вспыхивать цветные блики. Доксвель выключил телевизор.

Теперь, напившись мартини, он уже наверняка готовится отойти ко сну, подумал Тайгер. Перед тем как спуститься с дерева, он прикрыл глаза, вслушиваясь в ночную тишину, если это, конечно, можно было назвать тишиной – район, где жил Доксвель, являлся далеко не лучшим в городе. Неслышный днем, шум от рыбоперерабатывающих заводов Дюрингема доползал сюда по ночам снизу, от моря, обволакивая жилые кварталы слабым шипящим фоном.

Со стороны коттеджа донесся едва слышный скрип. Хотя не исключено, что это ему показалось, – Тайгер напряг слух и скоро услышал слабый, едва уловимый ухом звук. Он был ритмичным, с равными интервалами. Похоже, кто-то шел от коттеджа по дорожке.

Тайгер открыл глаза и напряг зрение. Ночи в это время года хоть и были чернее черного, однако от зарева огней, которое поднималось над городом, выглядели слегка полинявшими. И потому глаза Тайгера различили несколько темных пятен, двигающихся по дорожке к выходу. Когда пятна, выйдя через калитку, растворились в темноте, Тайгер соскользнул с дерева и, бесшумно шагая по траве газона, приблизился к дому. Понимая, что входить через парадное опасно, он на носках двинулся вдоль фасада, а затем остановился возле небольшого оконца, служившего чем-то вроде вытяжки из ванной комнаты. Оно оказалось открытым. Обычно Доксвель перед тем, как лечь спать, запирал его на защелку, но, видно, сегодня ночь не была обычной для него.

Тайгер посмотрел по сторонам, затем, подтянувшись на руках, бесшумно вполз в окно. Оказавшись внутри, он нащупал в темноте край ванны и присел на нее. Теперь нужно было подумать, что делать дальше. В коттедже имелась кухня, холл, спальня и еще одна комната. Если его поджидают, то наверняка в холле, поскольку там входная дверь и, кроме того, диван, а в темноте всегда тянет прилечь на мягкое. Всю ночь на стуле просидеть трудно. Впрочем, не исключено, что посты расставлены не только в холле.

Тайгер приоткрыл дверь ванной и вышел в коридор. Сделав несколько шагов, он замер. Его слух уловил непонятный звук, идущий из-за дверей туалета. Он подошел ближе – звук стал явственней – какая-то непонятная возня. Тайгер стал медленно открывать дверь. Он почти полностью распахнул ее и замер, ожидая каких-либо действий от того, кто находился внутри. Ну, приятель, мысленно подбадривал его Тайгер, заканчивай свои дела и вставай скорей. Так прошла почти минута. Ситуация была идиотской. Кто-то сидел на унитазе, сопел, возился и ничего не предпринимал.

Тайгер медленно, готовый ко всяким неожиданностям, быстро шагнул вперед и, одной рукой заблокировав руки сидящего на унитазе, второй зажал ему рот. Человек сидел, совершенно не сопротивляясь. Вместо губ рука Тайгера ощутила клейкую ленту.

– Энди?! – прошептал он прямо в ухо человеку. Тот едва заметно кивнул и что-то промычал в ответ.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Тайгер, содрав пластырь со рта Доксвеля.

– У меня по ночам боязнь пространства, я спасаюсь в сортире, – едва внятно прошептал Доксвель. – Возьми зажигалку в левом кармане, на мне столько пут, что впотьмах не справиться.

Тайгер прикрыл дверь и щелкнул зажигалкой. Физиономия Доксвеля являла собой кровавое месиво.

– Ну, как они меня отделали, неплохо, да? – Лицо Энди перекосила гримаса, видимо означавшая улыбку. – Джин, в доме засада, – шепелявил Доксвель, пока Тайгер снимал с него веревки и ремни. – Как ты сюда попал? Подготовились они хорошо. В прошлый раз ты им преподал урок. Теперь они пришли не с голыми руками и молодцы хоть куда.

Когда с Доксвеля спали последние путы, он попытался встать, но ноги его не держали.

– Затекли, черт их забери! – тихо выругался он и, пошарив за унитазом, достал кусок водопроводной трубы. – Попробую с подпоркой.

Тайгер подхватил Доксвеля под мышку, словно это был рулон бумаги, и вышел в коридор, соображая, что предпринять дальше. В отдушину в ванной Доксвель в таком состоянии бесшумно вылезти не сможет, даже с его помощью. Оставалось сделать это через окно на кухне. Вряд ли там кто-то сейчас будет. Тайгер мягко, по-кошачьи, двинулся в левую половину коттеджа и, достигнув кухни, опустил Доксвеля на пол.

– Массируй, массируй мышцы, – прошептал он ему.

Доксвелю удалось подняться. Он привалился спиной к стене и, опираясь на прихваченную из туалета трубу, осторожно переступал с ноги на ногу.

Дверь на кухню была открыта. На фоне окна вырисовывался силуэт человека, который спал, уронив голову на стол. Тайгер жестом приказал Доксвелю встать за дверь. Тот послушно кивнул и, передвинувшись на другую сторону коридора, прижался спиной к стенке.

Тайгер беззвучно проник на кухню, осмотрелся по сторонам, сделал пару шагов к человеку, и тут что-то тупо и тяжело ударило его по затылку. Последнее, что он увидел, это поднимающегося из-за стола человека. Теряя сознание, Тайгер все-таки сумел ударить его подъемом стопы в висок и одновременно с человеком свалился на пол.

Сознание возвращалось к нему по частям. Сначала осязание – он почувствовал, как кто-то хлопает ладонью ему по лицу. Затем слух – он услышал чей-то голос, без конца повторяющий его имя. Наконец, все это, слившись воедино, достучалось до мозга, будя мысль. Он осознал, что лицо, нависшее над ним, принадлежит Доксвелю и что он, Тайгер, лежит в какой-то сырой канаве.

Он попытался приподнять голову и тут же почувствовал сильную боль в затылке.

– Хватит лупить меня по щекам, – медленно сказал он Доксвелю.

– Джин, ради всего святого, вставай! – громко прошептал Доксвель. – Иначе нам крышка.

Сесть Тайгеру стоило огромных усилий, но он сделал это и, наконец, вспомнил, что с ним произошло.

– Как я здесь оказался? – спросил он.

– Я тебя приволок, – ответил Доксвель.

– Ты?! – Тайгер был удивлен.

Допустим, Доксвель мог протащить его волоком по мокрой траве какое-то расстояние. Но как он умудрился вынести его из дома.

– Потом объясню, надо сматываться. Ты сможешь идти?

– Попробую! – Тайгер встал, и его сознание стало меркнуть. Он бы упал, если бы Доксвель не поддержал его. Потом они медленно двинулись вперед. Тайгер делал несколько шагов, опираясь на Доксвеля, затем, когда в глазах начинало темнеть и сознание, казалось, вот-вот покинет его, останавливался. Доксвель в такие моменты отчаянно кряхтел, изо всех сил стараясь удержать покачивающееся тело Тайгера. Так они доплелись до какой-то лужи и свалились в нее.

– Черт, Энди, никудышный ты хозяин, что у тебя за участок? Сплошная грязь, – пробормотал Тайгер, когда, ткнувшись лицом в холодную лужу, пришел в себя. В это время в доме зажегся свет.

– Все! – выдохнул Доксвель, – у них тревога. Теперь можно и отдохнуть. Торопиться больше некуда. – Он вытянулся в луже во весь рост. – Ну, допустим, мы сможем еще успеть выбраться на улицу, и что дальше? Машины у нас нет, я ее сегодня поставил на ремонт в другом конце города. Так что, хочешь не хочешь, а минут через десять мы будем у них в лапах.

– Машина есть, Энди, прямо за углом, в сквере, но мне туда не дотащиться. Ты давай, успеешь.

– Тогда вставай, Джин, слышишь! – Доксвель соскочил и принялся поднимать Тайгера, скользя ногами по грязной жиже. – Жизнь – это такая штука, – пыхтел он, – я бы ради нее все жилы порвал, лишь бы жить, океан переплыл бы. – Доксвель напрягал все силы, стараясь не упасть под навалившимся на него телом Тайгера. – Пусть даже он был бы не с водой, а с дерьмом.

Каждый шаг давался им обоим с большим трудом. Наконец, они выбрались на улицу. Здесь дело пошло быстрее. Тайгер, цепляясь руками за изгородь, смог ускорить свое передвижение. Доксвель лишь слегка поддерживал его, страхуя от падения. У самого угла Тайгер опять начал терять сознание. Руки его, скользнув по металлическим прутьям изгороди, поползли вниз, но Доксвель, с непонятно откуда взявшейся силой, прижал его к забору, не давая упасть.

– Джин, я тебя прошу! Здесь каких-нибудь три десятка шагов, – горячо шептал он.

Собственное сознание казалось Тайгеру гладким светлым шаром, который ускользал от него в черную пустоту. Страшным усилием воли ему все-таки удалось удержать этот шар, не дать уйти в небытие, и он опять медленно зашагал, опираясь о забор.

Рухнув на сиденье машины, Тайгер успел достать ключ зажигания и опять потерял сознание, но лишь на короткое мгновение.

Доксвель завел мотор, включил фары, и они отчетливо увидели впереди, среди кустов сквера, два темно-синих «паккарда».

– Даю голову на отсечение, это машины наших друзей. Как ты их не заметил, когда въезжал сюда? – спросил Доксвель, задом выводя «феррари» из сквера.

– Я ехал без света, – ответил Тайгер.

– Подожди, я сейчас, – Доксвель выскочил из машины и исчез в сквере.

Услышав звон разбивающегося стекла, а затем стук, металлический скрежет и полные торжества выкрики Доксвеля, Тайгер с трудом высунул голову в боковое окно и посмотрел назад. То, что он увидел, заставило его тут же надавить на клаксон – из-за поворота выбегали люди. Кто они такие, у него не было ни малейшего сомнения, и поэтому его рука давила на клаксон до тех пор, пока Доксвель не выскочил из сквера.

Энди плюхнулся на сиденье водителя и лихо развернул машину.

– Куда? – вяло удивился Тайгер – Доксвель развернул машину в сторону своего дома.

– Как ты думаешь, – мрачно поинтересовался Доксвель, трогая машину на малой скорости вперед, – моя разбитая морда хоть чего-то да стоит или каждая сволочь может безнаказанно тыкать в нее кулаком?!

Тайгер промолчал.

Меж тем их преследователи редкой цепью перекрыли дорогу. Доксвель спровоцировал их на это, ведя машину на самой малой скорости. Когда живая цепь оказалась рядом, он до упора выжал газ и включил фары. Цепь моментально разомкнулась, но не всем удалось отскочить в сторону. Последовало два глухих, с коротким промежутком удара. Тайгер, неуклюже заворочавшись на сиденье, попытался обернуться, но Доксвель произнес:

– Не утруждай себя, Джин, и так ясно – там два кандидата на тот свет. Все-таки моя физиономия чего-то стоит.

«Феррари», скрипнув тормозами, свернул на другую улицу и понесся, набирая скорость. Тайгер еще раз попытался обернуться, но Доксвель опять предупредил его попытку:

– Не беспокойся, далеко они не уедут, я им проколол колеса, разнес фары и панели управления.

Тайгер с удивлением покосился на компаньона, начиная его уважать. Несмотря на внешнюю беззащитность, парень имел норов.

– Что будем делать? – задал вопрос Доксвель, не отрывая глаз от дороги.

Тайгер пожал плечами:

– По-моему, мы можем делать что угодно, но только не в Окленде.

– По-моему тоже, – Доксвель посмотрел на часы. – В пять утра идет паром. Мы вполне на него успеваем. Кстати, эта машина, наверное, слишком шикарная для нас, – он покрутился на сиденье. – Меня так и тянет спустить ее с обрыва.

– Ты хочешь пройтись?

– Нет! Я обещал хозяину автомастерской забрать свою колымагу поздно вечером. Так что самое время отправится за ней. А эту мы ему подарим, вместо платы за ремонт.

– Думаешь, возьмет? – с сомнением спросил Тайгер.

– Должен, – сказал Энди. – Его ребята за ночь разволокут ее по винтикам. Кроме того, у меня все равно нечем платить. Все деньги остались в доме. А на тебе одни трусы.

Утра они дождались в районе порта, глядя как поверхность моря из черно-синего постепенно принимает цвет серого жемчуга. За «феррари» они выручили совсем немного. Хозяина мастерской не было на месте, а его зам наотрез отказался брать машину. Его с трудом уломали взять машину в счет ремонта, кроме того, удалось выжать немного денег на бензин и на карманные расходы.

Полпятого утра Доксвель шумно потянулся и завел мотор. Машина выскользнула из небольшого переулка и тихо покатилась в сторону причала.

Стоя на корме парома, они смотрели на светящийся тусклыми утренними огнями Окленд. В предрассветных сумерках на воде был виден пенистый след от винта.

– Мне кажется, – произнес Доксвель, – что нам не только в Окленде, но и вообще в Новой Зеландии делать нечего.

– Может быть, – согласился Тайгер, – но средств для более дальнего передвижения у нас нет.

– Это точно, – согласился Доксвель.

– Как ты думаешь, что нужно было от нас этим подонкам? – спросил Тайгер.

– Тогда, в доме Барноу, когда мы с ними столкнулись, они что-то искали. Такую небольшую штучку, может быть пленку или еще что-то в этом роде. Кажется, мы с тобой попали между чьими-то интересами. Я думаю, они подозревали, что вещь, которая их интересовала, попала к нам в руки. У меня перевернули весь дом. А в перерыве между каждым ударом по физиономии я слышал один и тот же вопрос: «Куда вы ее дели?»

Едва я успевал спросить: «Что вы имеете в виду?» – как получал следующий удар.

Доксвель осторожно притронулся к своему лицу:

– Как думаешь, за пару недель сойдет?

– Вряд ли! – покачал головой Тайгер и спросил в свою очередь: – Как ты умудрился вытащить меня из дома?

– Когда я услышал возню на кухне, я сразу понял, что с тобою неладно. А потом оттуда кто-то вышел, топая ногами, как слон. Что это не ты, я догадался сразу, ну и хватил его два раза трубой по голове. В темноте это было нетрудно. Вот с тобой пришлось повозиться. Сначала я затянул тебя на стул, со стула на стол, со стола на подоконник. И вот тут мне в голову пришла отличная мысль, – Доксвель хитро улыбнулся. – Когда я чувствую, что пахнет жареным, я становлюсь удивительно сообразительным.

– Я это заметил! – произнес Тайгер.

– Ну так вот, – продолжал Доксвель. – От окна до земли футов пять от силы. Я принес веревки и ремни, которые остались в туалете. И связал вас обоих – тебя и типа, что лежал на полу, оставив промежуток веревки между вами футов шесть. Затем столкнул тебя за окно. Ты, естественно, повис на веревках. Я стал рывками поднимать тело, что лежало на полу. Здесь особых усилий не требовалось. Ты благополучно достиг земли, а тот тип, что лежал на полу, подоконника.

Вечер незаметно вползал в город, укладываясь на широкие теплые стрелы улиц. Толпа постепенно редела. Поток машин, наоборот, становился более плотным, хотя и он через каких-нибудь полчаса должен был сойти на нет.

Они сидели в центре города в дешевом открытом кафе-закусочной и, безучастно глядя на толпу, слушали джаз, глотали орандж с кубиками льда и выхлопной газ, сизой пленкой стоящий в воздухе. Тайгер был в длинных шортах и рубашке защитного цвета. Повязку с головы он снял только два дня назад и выглядел неважно. У Доксвеля с лица еще не сошла желтизна после побоев.

– Так что я еще понаблюдаю сегодня вечером, и, пожалуй, можно будет приступать, – говорил Доксвель.

– Понаблюдаем вместе, – сказал Тайгер.

– Как хочешь. Вдвоем труднее спрятаться.

– Зато четыре глаза!

– Не доверяешь? – обиделся Доксвель.

Тайгер промолчал, потом спросил:

– Слушай, Энди, а ты уверен, что в этом доме есть чем разжиться? – Сказав это, он вдруг подумал, что превращается в заурядного воришку. И даже речь его начинает пестрить такими словечками, как «разжиться».

Доксвель принял оскорбленный вид.

– Ты что, до сих пор не понял, с кем имеешь дело? У меня все толстосумы Новой Зеландии занесены в список.

– И где же он?

– Вот здесь! – Доксвель постучал пальцем по своей голове и поморщился. – Черт, живого места нет.

– Кто он такой? – спросил Тайгер, имея в виду владельца дома.

– Четыре самых дорогих отеля в городе принадлежат ему.

– Так почему же мы идем не к нему, а к его дочери?

Доксвель снисходительно улыбнулся:

– Во-первых, детки богатеев зачастую имеют больше дорогих вещичек, чем их состоятельные родители. Богач, как правило, скупясь для себя, любимому чаду отказать не в силах. Да и прислугу детки почти никогда не держат. Не из скупости, конечно. Молодые живут весело, а прислуга порой только мешает. Вот песик там имеется. Она его в доме держит. Но это же для нас не проблема. Единственный минус – беспорядочный образ жизни. Тут хоть неделю наблюдай, систему не составишь. Вдобавок всегда могут нагрянуть гости, – Доксвель вздохнул и с отвращением посмотрел на улицу. – Истинный ад, жара, толчея, – он махнул рукой и едва не опрокинул стакан с оранджем.

На другой день, вечером, они приступили к делу. Пока не стемнело, сидели в машине, наблюдая за домом издалека. Потом, в сумерках, подъехали ближе, поставив машину на противоположной стороне улицы. В доме горело несколько окон. То в одном, то в другом появлялся женский силуэт. Наконец, свет в двух окнах погас. Женский силуэт мелькнул в третьем окне, затем погасло и оно. Просидев без движения минут двадцать, Доксвель встрепенулся на своем сиденье.

– Пора! Пойдем, посмотрим, что там можно будет сделать, чтобы потом не терять время.

Они без труда перелезли через невысокую ограду и направились к дому.

– Слишком освещено, – недовольно ворчал Доксвель. – Случись что, и укрыться негде. Разве вот в бассейн нырнуть.

С улицы донесся шум автомобиля. Доксвель мгновенно сорвался с места и бросился к изгороди. Тайгер, не двигаясь, посмотрел ему вслед и подумал, что теперь Доксвель будет шарахаться от собственной тени. Меж тем автомобиль остановился прямо перед домом. Из него выбралась веселая компания – трое мужчин и две девицы. Тайгер, не раздумывая, залез в бассейн, который, несмотря на свои малые размеры, оказался довольно глубоким.

Компания направилась к дому и принялась колотить в дверь.

– Джеки! – без конца повторял заплетающимся языком мужской голос.

– Мы проезжали мимо и решили проверить, как тут живет наша затворница. Джеки, впусти нас, – к мужскому голосу присоединился женский. Было заметно, что его обладательница навеселе. – Джеки!..

– Вы тут покричите, а я пойду, пожалуй, окунусь. Я слышал, она недавно заимела бассейн, – неожиданно заявил один из мужчин.

Тайгер увидел, как от компании отделилась мужская фигура и нетвердой походкой направилась к бассейну.

– Эй! Эй! Куда?! – закричала одна из девушек и, догнав мужчину, схватила его за рукав. – Там глубина футов десять, а ты и на земле-то не очень держишься.

С минуту они препирались, затем мужчина уступил и пошел обратно к дому.

В доме зажегся свет.

«Наконец-то!» – подумал Тайгер. Вода в бассейне была довольно теплой, но торчать в нем среди ночи в одежде и ботинках было удовольствием ниже среднего.

– Джеки! – орали из дома. – Ты только привяжи своего пса.

Двери наконец открылись, и компания вошла в дом.

Тайгер едва успел выбраться из бассейна, как к дому подъехал еще один автомобиль. «Ягуар» кремового цвета.

Лезть обратно в воду Тайгеру не хотелось, и он бросился к длинному, узкому строению, что располагалось справа от бассейна.

Человек, появившийся из машины, быстрой походкой дошел до парадного и нажал звонок. Тайгер наблюдал за ним в щель из приоткрытой двери постройки.

Дверь распахнулась, человек поздоровался и вошел. Минут через пять двери дома снова открылись, и во двор высыпала все та же веселая компания, в полном сборе. Поругиваясь и обещая вскоре вернуться, они поплелись к машине.

Тайгер, провожая их взглядом, размышлял: остаться ему здесь или, пока еще есть такая возможность, последовать примеру Доксвеля. Решил остаться и понаблюдать.

В доме было тихо.

«Видимо, отец приехал проверить поведение дочери и выставил компанию за порог», – подумал Тайгер.

Вскоре папаша появился на крыльце. Он не спеша вышел за ограду и сел в автомобиль. Затем, недолго повозившись там, снова вошел в калитку, держа в обеих руках по широкому чемодану. Занеся их в дом, он ту же вышел, уже без них, сел в автомобиль и уехал.

Тайгер решил, что торчать здесь больше нет смысла. Возможно, что та шумная компания только и поджидает где-то неподалеку, когда нелегкая унесет папашу. Он уже собрался покинуть свое укрытие, но в это время в дверях особняка появилась женская фигура. Тайгер выругался и подумал, что все-таки у Доксвеля отличный нюх, и, благодаря этому, он сейчас сидит спокойно в машине, сухой и пахнущий хорошим одеколоном.

Женщина вела себя странно, словно не знала, что ей делать. Постояв немного на крыльце, она спустилась с него и опять замерла. Тайгеру показалось, что ее слегка покачивает. Он следил за ней через приоткрытую дверь. Женщина повернулась в сторону строения и вдруг решительным шагом направилась прямо к нему.

Тайгер прикрыл дверь и оглянулся.

Слабый свет едва сочился через узкие оконные проемы, расположенные над самым потолком. Помещение служило конюшней. Наверное, очень давно, поскольку лошадьми здесь и не пахло, – Тайгер смутно различил с левой стороны три стойла и пошел в глубь строения, пытаясь отыскать для себя какое-нибудь укрытие.

Справа была ровная стена, слева только стойла. Возвращаться в противоположный конец было слишком поздно. Тайгер шагнул в стойло, обнаружил там глубокую корытообразную кормушку для лошадей и забрался в нее. Приподняв голову, он увидел, как раскрывшаяся дверь обозначилась в темноте бледно-синим прямоугольником. Потом в нем мелькнула женская фигурка, и сразу зажегся свет.

«Какого черта ей здесь надо среди ночи?» – спрашивал сам у себя Тайгер, лежа на животе в кормушке и пытаясь на слух определить, что происходит в конюшне. До него доносились негромкие, невнятные звуки, по которым ничего нельзя было понять, потом раздался стук, словно что-то упало, и наступила полная тишина. Тайгер некоторое время вслушивался в нее, но его ухо не улавливало ни звука. Тогда он осторожно поднял голову.

В первый момент он не мог ничего понять – из-за среднего столба выглядывала стройная загорелая женская ножка и край белой юбки. Нога не стояла на земле, она висела в воздухе так, словно ее обладательница держалась под потолком за что-то руками. Тайгер, еще ничего не понимая, подался вперед и увидел вторую ногу, скрытую столбом. Пару секунд он, недоумевая, рассматривал ее, а потом, сообразив наконец, в чем дело, не теряя времени быстро выбрался из кормушки и оглянулся вокруг в поисках какого-нибудь острого предмета. На глаза, как назло, ничего не попадалось. Недолго думая, он разбил кулаком оконное стекло, затем подобрал один из осколков и, встав на массивный, обитый замшей табурет, валявшийся посередине конюшни, перерезал веревку. Подхватив тело девушки, он положил его на пол, выбрав место почище. Вглядевшись в бледное лицо самоубийцы, Тайгер машинально прикинул сколько ей лет – двадцать – двадцать два, не больше. А уже не живется, подумал он и сразу вспомнил Доксвеля, который грозился переплыть океан с дерьмом, лишь бы жить.

«Ничего, полежит – очнется, – подумал он, стоя уже у самых дверей, – а мне пора». Очнется и снова в петлю – неожиданно пришла ему в голову мысль. Ну так тебе-то какое до этого дело? Позвать сейчас Доксвеля – самый подходящий момент. Он в мгновение ока обчистит дом. У них своя жизнь, у нас своя, совершенно другая. Им нет никакого дела до нас. Они, пожалуй, даже не подозревают о нашем существовании. Рассуждая таким образом, Тайгер, тем не менее, вернулся к девушке и опять вгляделся в ее лицо.

Красивая, наверное, подумал он. Красивая, капризная и глупая от молодости и беспечной жизни. Тайгер неожиданно ощутил в себе сочувствие к девушке. Женщины в его жизни занимали мало места, чтобы он мог думать о них.

Тайгер вышел из конюшни, плотно прикрыл за собой дверь и увидел подъезжающий к воротам автомобиль.

Опять кого-то принесло, подумал он, скрываясь в конюшне. Прав был Доксвель, когда говорил, что от случайных гостей и прочих неожиданностей гарантии нет. Действительно, мы ее грабить пришли, а она возьми да и вздернись.

Между тем та же компания и в том же составе – трое мужчин и две женщины – шумно выбралась из автомобиля. Не заходя в ограду, они стали звать хозяйку, но делали это на сей раз вяло. Видно, накачались уже основательно, а может, просто выдохлись. Неожиданно они сели в машину и уехали.

«Одним не в меру весело, а другим не в меру тоскливо, да так, что хочется в петлю – мелькнуло в голове у Тайгера, – интересно – от чего?» Немного поразмышляв, он подошел к девушке, поднял ее на руки и вышел из конюшни.

Машину он увидел сразу. Доксвель поджидал его готовый ко всяким неожиданностям. Но к тому, что он сейчас увидел, Энди явно не был готов. Глядя на девушку, которую держал в руках Тайгер, он вытаращил глаза:

– Это что?! Ты что, это украл?! Там что, не было для этого ничего более подходящего?

– Да! Украл! – ответил Тайгер, втискиваясь на заднее сиденье вместе с девушкой. – У самого Господа Бога из-под носа. Давай, поехали!

Доксвель тронул машину с места. На повороте он снизил скорость и, оглянувшись, бросил на девушку взгляд повнимательней. Та, заботливо поддерживаемая Тайгером за плечи, постепенно приходила в себя.

– Боже мой! – вскричал вдруг Доксвель. – Это же дочь Сида Менели! Ты что, спятил, Джин?! Хочешь взять за нее выкуп?! Ну нет! Энди Доксвель такими вещами не занимается. – Доксвель сбросил газ и нажал на тормоза.

– Да успокойся ты, Энди! – Тайгер положил ему руку на плечо. – Я ее из петли вытащил. Не оставлять же ее после этого одну. Вдруг опять…

– Ну и дела! – удивился Доксвель и убрал ногу с тормозов. – Это ты, вообще-то, правильно сделал, – произнес он, когда машина тронулась с места. – Если человек решил свести счеты с жизнью, то он непременно это задуманное совершит, как бы там ни было. Слушай! – Доксвель заерзал на сиденье. – А что, если потребовать у Менели вознаграждение за спасение его дочери, в вежливой форме, конечно.

– Тише! – прервал его Тайгер. – Она очнулась.

Девушка сидела с открытыми глазами, и Тайгер незаметно убрал руку с ее плеч.

– С возвращением вас, мисс! – Доксвель, на секунду оглянувшись, взглянул на пассажирку.

– Откуда? – машинально спросила девушка.

– Как откуда, – хмыкнул Доксвель, – с того света. Как там, кстати?

Девушка какое-то время непонимающе смотрела на дорогу. Потом повернулась к Тайгеру и спросила:

– А вы кто?

– Это ваш спаситель! – отозвался вместо Тайгера Доксвель. – Вообще, к месту будет заметить, что это вовсе не его основное занятие – доставать из петли богатых молодых особ, – в голосе Доксвеля зазвучали игривые нотки. – Но его очень заинтересовало, отчего такие хорошенькие девушки лезут в петлю, и потому он решил спросить вас об этом, а потом, значит, опять э-э… повесить, простите, вернуть в прежнее положение. Но вы ему, видно, так понравились, что он решил этого не делать.

– Куда мы едем? – спросила девушка. Она уже окончательно пришла в себя.

– Очевидно, туда, где вы не сможете найти веревку и крюк, так, Джин? – Доксвель обернулся и вопросительно посмотрел на Тайгера. Тот кивнул в ответ.

За городом они свернули в густой парк, тянувшийся вдоль правой стороны дороги. Метров триста машина медленно ползла меж деревьев, пока ее фары не высветили небольшую поляну.

– Вот мы и дома! – бодро оповестил всех Доксвель и первым выбрался из машины.

– Посидите тут, мисс, пока мы соорудим ночлег, – сказал он девушке.

Они быстро натянули двухместную палатку и положили туда надувной матрац.

Доксвель при этом задумчиво поскреб себя пальцем по темени.

– Не слишком ли жесткое ложе для этой принцессы?

– Другого нет, – ответил Тайгер.

Доксвель поежился:

– Прохладно становится. Что будем делать, Джин, дежурить по очереди?

– Зачем?! – удивился Тайгер. – В палатке она не сможет повеситься.

– Тогда заделай замок снаружи, чтобы она не смогла выйти. Да предложи ей хоть чаю, в термосе еще осталось.

– А ты что же, не можешь сам, – спросил Тайгер.

– Стесняюсь!

– Ладно тебе, в машине так расшаркался, что я даже позавидовал!

– А! – Доксвель махнул рукой и посмотрел себе под ноги. – Это я только при тебе так, а вообще-то я их побаиваюсь. Когда я с женщиной один на один, из меня слова не вытянешь. – Доксвель подошел к машине, открыл дверцу и галантно поклонился. – Прошу вас, мисс, все готово.

Девушка вошла в палатку, приняла от Тайгера чай и, сделав глоток, вопросительно посмотрела на него.

– Спокойной ночи, мисс, – сказал ей Тайгер. – Все наваждения приходят только поздним вечером, с темнотой, когда человек остается наедине с самим собой. А утро приходит ясное, как улыбка ребенка, – ни малейшей тени. И сейчас вы не одни. Мы будем рядом. – Тайгер задернул замок палатки и закрепил его снаружи тонкой проволокой.

Доксвель, откинув в салоне сиденья, долго ворочался на них. Тайгер лег возле машины, прямо в траву, и тут же уснул.

Проснулся он рано и, сев на краю поляны, почти на час отключился от действительности. Пустота была внутри него, и он сам пребывал в пустоте. В пустоте, наполненной иными реальностями, от которых, тем не менее, зависела та, что окружала его в повседневной жизни.

Закончив с медитацией, Тайгер принялся за дыхательную гимнастику. Его тело наполнилось свежей упругой силой и теперь требовало физических упражнений. Он начал с плавных движений, постепенно ускоряя темп. Вскоре его руки и ноги со свистом резали утренний воздух. Тайгер был в своей стихии, совершенно отключившись от внешнего мира. В ней он жил по-настоящему. Каждое движение тела, мгновенное напряжение мышц и моментальное расслабление доставляли радость.

Когда Тайгер вернулся к машине, Доксвель и девушка уже не спали. Палатка была убрана.

– А вот и Джин! – увидев Тайгера, произнес Доксвель. – Джин! – Он повернулся к девушке, представляя Тайгера. – А это Джеки!

Тайгер молча пожал сухую, горячую ладошку девушки. Потом Доксвель отвел его в сторону:

– У нас нет ни капли бензина, придется тебе пешком проводить мадам до города.

– Хорошо! – согласился Тайгер. – Сколько у нас в наличии? – как будто между прочим, поинтересовался он.

– Чего? – не сразу понял Доксвель, а затем, сунув руку в карман, вытащил несколько мятых бумажек. – Это все, – и, глубоко вздохнув, критически осмотрел Тайгера. – В таком наряде ты не очень-то годишься ей в спутники. Ладно, иди. На обед я приготовлю бульон из твоих сандалий. В конце концов, нам нужно как-то подкрепиться, прежде чем толкать машину до шоссе. Черт бы ее побрал, все бока болят, все-таки спать в ней не очень-то удобно.

Сообщение о том, что придется идти пешком, девушка приняла спокойно. Лишь пожала плечами.

Они шли молча. Тайгер на полшага впереди, девушка за ним. Парой слов они перебросились лишь через полчаса, когда впереди показалось маленькое кафе, едва уместившееся на небольшом пространстве между дорогой и морем. Его хозяин, пожилой человек с блеклыми голубыми глазами, удивленно уставился на них из-за стойки. Видимо, появление посетителей в такой ранний час оказалось для него большой неожиданностью. Несмотря на это, на столике перед ними довольно быстро появились апельсиновый сок, кофе и горячие бутерброды.

Тайгер поглощал бутерброды, запивая их соком. Девушка, глядя на море, сделала несколько глотков кофе, отставила чашку в сторону и неожиданно спросила:

– Вы что, действительно хотели узнать, почему я решила покончить с жизнью? – Желтые, с узким длинным разрезом глаза вполне серьезно смотрели на Тайгера. – Кстати, каким образом вы попали на конюшню?

– Да! – ответил Тайгер, пропуская мимо ушей второй вопрос. – Очень бы хотелось узнать причину, толкнувшую вас на это. Вы доставили нам кое-какие хлопоты, а я до сих пор остаюсь в неведении.

– Ну что же, тогда слушайте! – Девушка чуть вздернула голову. – Вчера поздно вечером приехал Вуд Глентон. Он помог мне устроить картины в холле коммерццентра. Это очень престижная для начинающих выставка. Там обычно выставляют свои полотна молодые малоизвестные художники. Туда частенько захаживают любители живописи, коллекционеры, меценаты, посредники и просто мелкие жулики от искусства. Бывает и пресса. Короче говоря, попасть туда – значит заиметь твердый шанс обрести хоть небольшую известность. Правда, нужны соответствующие рекомендации, предварительная оценка картин компетентной комиссией. Глентон все это устроил.

– И что? – спросила Тайгер, не понимая, зачем все это ему говорят.

– Как это что?! – Девушка сделала раздраженный жест рукой. – В холле на этот раз не осталось висеть ни одной картины, все оказались распроданными. Все, кроме моих. Глентон вчера привез их обратно. Понимаете, из десяти – ни одной!

– Ну и что? – спокойно произнес Тайгер.

– Да как это что? – Голос у девушки зазвенел. – Это же крах, полный, понимаете?! Я – никто! Это вы понимаете?! Я уже не говорю, что теперь превратилась в посмешище. Три года я этим жила, верила и вот… – Лицо девушки стало беспомощным.

Тайгеру стало жаль ее.

– Что ж, – произнес он, – значит, мы с вами друзья по несчастью. У меня примерно то же самое. Только я посвятил своему делу двадцать лет, а теперь не в состоянии заработать себе на жизнь и гроша. В данный момент я истратил на завтрак последние наши с Энди деньги, но мне и в голову никогда не приходила мысль о самоубийстве.

– Правда? – В голосе Джеки зазвучало любопытство. – Разве после этого можно жить?

– Еще как!

– Три года и двадцать лет, – Джеки покачала головой. – Вы, наверное, очень сильный человек. Мне этого как раз не хватает. Значит, мы друзья по несчастью, – глаза Джеки слегка потеплели. – Мы с вами в одном положении.

– Значит, в одном! Хотя и не совсем. – Тайгер откинулся на спинку стула, пытаясь как бы со стороны посмотреть на Джеки. – У вас есть дом, отец, деньги. У меня ни гроша в кармане и Энди Доксвель, который сейчас сидит возле своей машины, а в баках ее нет ни капли бензина. Он варит себе на обед мои кожаные сандалии. И вы думаете, я унываю? – Тайгер улыбнулся неожиданно для самого себя. День занимался изумительный и искристый, с моря тянул легкий бриз; девушка, сидевшая напротив, была хороша, и у Тайгера отпустило внутри.

– Это было не просто увлечение, – продолжил рассказывать он. – Это была моя жизнь, и вдруг то, чем я занимался, стало никому не нужным.

– А чем вы занимались? – спросила Джеки.

– Как вам сказать… – Тайгер повертел на столике запотевший бокал с апельсиновым соком. – Одни называли это искусством, другие… Может быть, мы оставим этот разговор? – неожиданно произнес он.

– Больная тема?

– Ну, в общем, да, – ответил Тайгер и опять улыбнулся.

Джеки удивленно смотрела на него.

Он взял в руки пустую бутылку из-под сока и с такой силой крутанул ее, что она бешено завращалась на столе, превратившись в сверкающий на солнце круг. Затем он резко подсунул под нее ладонь, и бутылка, несколько раз крутанувшись, вертикально встала на ней. Потом в ход пошли тарелки и стаканы. Все это, вращаясь, по очереди взлетало в воздух и падало на ладони Тайгера.

– Здорово у вас получается, Джин! – Джеки впервые за все утро улыбнулась. – Слушайте, от вас что-то исходит, какие-то волны, я чувствую. Они положительно действуют на меня.

– А они и исходят, – произнес Тайгер.

– Интересно! – Лицо Джеки оживилось. – Кстати, почему у вас нет денег? Вы не работаете?

– Я же вам сказал – то, что я умею делать, никому не нужно.

– Ах да, простите, – Джеки кивнула головой. – Но вы так здорово жонглируете посудой. Хотите, я вас устрою барменом? У вас бы получилось. Если мой отец узнает, что вы меня… впрочем, нет, ему об этом лучше не знать. Скажем что-то другое, – Джеки на минуту задумалась. – Ладно, по дороге придумаю. Ну, так вы согласны?

– Пожалуй, да – ответил Тайгер.

– Тогда не будем терять времени, – Джеки решительно поднялась из-за стола.

До отеля «Коралловые острова» они добрались на такси. Отель состоял из целого комплекса высотных розовых зданий, стоящих на узком мысе, выдающемся в море.

– Отель для туристической элиты, – небрежно бросила Джеки, входя в холл. – Он по карману только состоятельным людям. Семь лет назад папа приобрел участок земли на мысе и построил этот комплекс. Все по последнему слову техники и без излишеств. Мне нравится, а вам?

– Мне? – Тайгер осмотрел холл, больше похожий на ботанический сад, чем на помещение. – Мне тоже.

Они поднялись на второй этаж.

Джеки остановилась возле широких двустворчатых дверей.

– Вы подождите меня здесь. Боюсь, что секретарь, увидев вас, ляжет поперек двери в папин кабинет. Я быстро, – она открыла двери и вошла.

– Привет, Билли! Папа у себя? – донеслось до Тайгера.

«Может, исчезнуть, – размышлял он под мягкое жужжание кондиционеров. – Бармен? Что ты в этом смыслишь, тем более, работа на виду».

– Джин! – негромко окликнули его.

Он обернулся. Джеки, выглядывая из дверей, махала ему рукой.

– Не бойся! – шепнула она Тайгеру, когда он остановился перед кабинетом. – Если что, я нажму на папу.

Тайгер кивнул головой, пропустил Джеки вперед и вошел следом.

В просторном кабинете, рядом с длинным столом, откинувшись на спинку кресла, сидел сухощавый пожилой человек. Ноги он вытянул далеко вперед. Лицо его, в нескольких местах вспаханное глубокими морщинами, тем не менее, не казалось старым. Такие же, как у Джеки, желтые, только более прозрачные глаза с любопытством смотрели на Тайгера.

– Садитесь! – Он жестом указал Тайгеру на соседнее кресло. – Кофе, сигару, – человек потянулся к звонку.

Тайгер отрицательно покачал головой и опустился в кресло.

– Ну что ж, – произнес человек, – значит, барменом. Вообще, я не беру людей просто так, с улицы и без рекомендаций, но Джеки, – он бросил взгляд на дочь. – Разве ей можно в чем-то отказать? В третьем корпусе есть свободное место, но на него многие метили. Люди служат у меня по пять – семь лет. Так что ведите себя осмотрительней, возможно, у вас будут недоброжелатели.

Тайгер едва заметно улыбнулся.

– Вам смешно?! – Улыбка Тайгера не укрылась от человека.

– Простите, я думаю, что если ты окружен только недоброжелателями, то еще можно вполне сносно существовать, – объяснил Тайгер.

– Хорошо, – хозяин кабинета поднялся. Тайгер тоже.

– Некоторое время поработаете стажером, у Окамы. И еще, – человек ощупал взглядом крепкую фигуру Тайгера. – То, что вы слабы здоровьем, никак не скажешь, поэтому я передам Мустафе, он у меня следит за порядком в залах, чтобы к вам не заходил. Думаю, в случае необходимости вы справитесь сами. Минутку, – осытановил он Тайгера, когда тот был уже у дверей. – Я жду вас завтра в восемь утра. Аванс вы можете получить прямо сейчас.

Против аванса Тайгер не возражал. Выйдя из кабинета, он сказал Джеки:

– Если я сейчас же не привезу продукты, Энди умрет с голода.

– Ну что же, спасайте друга. До встречи! – произнесла девушка.

– До встречи! – сказал Тайгер. – И спасибо вам за хлопоты. Вы нас здорово выручили.

– А уж как вы нас! – ответила девушка. – Жизнь, оказывается, не такая уж и плохая вещь.

– Я рад, что вы это осознали.

К парку Тайгер подъехал на такси.

– Невозможно хочется есть! – были первыми слова, которыми встретил его Доксвель.

– Это дело поправимое, – сказал Тайгер и достал из заднего кармана шорт несколько крупных купюр. – И вообще, Энди, можешь меня поздравить, я принят на работу.

– Куда? – у Доксвеля округлились глаза. – Кстати, ты еще у меня не уволился.

Японец Окама, у которого стажировался Тайгер, прожил в Новой Зеландии двадцать лет и все двадцать лет был барменом. От беспрерывного общения с людьми, он обрел дар видеть их насквозь. Клиент только приближался к стойке, а Окама уже знал, какая доза спиртного требуется человеку и захочет ли он принять ее в чистом виде или предпочтет чем-то смягчить. Порой клиент колебался, не зная, что выпить, и обращался к Окаме за советом. Японец, ни слова не говоря, ставил перед ним стакан и без колебаний наполнял его. Как правило, он лучше клиента знал, что в данный момент требует его душа.

«Человечество, как это ни грустно, делится всего на два вида – пьющих и не пьющих, – говорил Окама. – Непьющая категория не поддается на дальнейшее разделение на подвиды. Она однообразна. Не пьют, в основном, потому, что им это не нужно, и иногда потому, что нельзя. Что касается пьющих, здесь не устаешь поражаться разнообразию мотивов».

Каким бы ни был тяжелым предыдущий день, по утрам Окама, свежий, в черном костюме с бабочкой, встречал Тайгера в баре неизменной улыбкой.

– Сколько составов ты выучил на сегодня? – первым делом спрашивал он. – Запомни, Джин, – внушал японец Тайгеру, – если вдруг окажется, что ты не знаешь, как приготовить коктейль, который от тебя требуют, быть скандалу. Еще хуже приготовить коктейль, что не соответствует своим вкусом названию. Я знаю триста смесей только из напитков, содержащих алкоголь. Обычно приходится готовить около двадцати – двадцати пяти наименований. Ну иногда тридцать. Но бывает, клиент потребует такое, что и сам выговорить не в силах, – понятно, что он этого никогда в жизни не пил. В таком случае делай ему что хочешь. Главное, чтобы вкус получился совершенно дикий. И тогда клиент будет сидеть над стаканом и благоговейно, глоток за глотком, вкушать абстракцию, состряпанную твоими руками. И потом всю свою дальнейшую жизнь он не перестанет вспоминать, что, когда грел свое пузо под солнцем Новой Зеландии, ему сделали коктейль «Седьмой круг ада» или «Реки Вавилона». Так что, Джин, для начала ты просто обязан знать сто смесей, – заканчивал свою лекцию не устающий улыбаться Окама и тут же оборачивался к очередному посетителю: – Я к вашим услугам, сэр.

Окама был виртуоз, но и у него, когда Тайгер продемонстрировал свои трюки с бутылками и стаканами, узкие глаза стали вдруг если не круглыми, то, по крайней мере, раскрылись до уровня овала.

– Да тебе же цены нет, старина, ты прирожденный бармен. А так сможешь? – Окама запустил по стойке стакан, и тот, не доехав полметра до ее края, остановился. Таким же образом он запустил второй, и тот встал почти рядом с первым.

Тайгер кивнул головой в знак одобрения, затем налил в три стакана воды и метнул их один за другим по стойке. Первый встал у самого края, остальные два выстроились за ним примерно на равных расстояниях друг от друга. Окама покачал головой и поднял вверх руки:

– Сдаюсь!

Увидев такую забаву, из темной глубины бара выплыла уже изрядно поднабравшаяся компания завсегдатаев, которых не интересовало голубое небо Новой Зеландии и прозрачная волна океана. Они торчали в баре почти каждый день, с открытия и до полудня, и покидали его лишь порядком поднакачавшись.

Кампания некоторое время таращила на стойку со стаканами пьяные глаза, а потом один из них, рыжий, в пестрой рубашке и шортах, положил на стойку десятидолларовую бумажку.

– Эй, парень, смотри, – сказал он. – Если стакан остановится рядом с ней, она твоя. Если сдвинешь, то такая же с тебя.

Тайгер посмотрел на бумажку и взял в руки стакан. К полудню у него хрустело в кармане сто пятьдесят долларов, все новенькими купюрами. Окама, ухмыляясь, смотрел на Тайгера узкими весело поблескивающими глазами.

Через неделю Тайгер встал за стойку бара в корпусе номер три. Все шло своим чередом. Клиенты подходили, заказывали выпивку и не спеша накачивались спиртным в прохладном полумраке зала. Через два дня заявилась компания завсегдатаев из бара Окамы. Она заметно разрослась, в ней появилось несколько женщин.

– Вот ты где! А мы тут обыскались, – произнес рыжий и обнял двух своих приятелей. – Ты бы научил нас своему… э-э, – рыжий вдруг икнул, испуганно прикрыл рот ладонью и покосился на женщин, – искусству, а? За этим дело не станет, – он достал бумажник и похлопал по нему ладонью.

К трем часам дня вся стойка и пол вокруг нее были залиты ликерами, виски, коньяком, а в воздухе витали тонкие ароматы. Компания предпочитала учиться на дорогих марках.

Незадачливых учеников пришлось, в конце концов, уносить из бара на руках, призвав на помощь швейцара и двух официантов из ресторана. В кассе к тому времени уже лежала двойная дневная выручка, да и бумажник, который Тайгер совсем недавно приобрел, заметно распух.

После этого случая в баре у Тайгера даже днем было людно. Клиент приходил, садился за стойку, если везло и было свободное место, то на самый ее край, и оттуда кричал Тайгеру или показывал на пальцах, что ему нужно. Тайгер быстро готовил смесь и, метнув стакан по стойке, отправлял его прямо в поставленную ребром ладонь клиента. На чаевые публика не скупилась.

Тайгер работал уже три недели. Как-то вечером он заметил в баре Менели – отца Джеки, который, с трудом протолкавшись к стойке, сел на освободившееся место у самого ее края. С минуту Менели наблюдал за работой Тайгера, а потом на пальцах показал, что ему надо. Тайгер, с помощью Окамы освоивший язык жестов, приготовил ему двойной виски со льдом и метнул выпивку по стойке. Стакан встал точно у раскрытой ладони Менели.

Отпустив еще двух клиентов, Тайгер подошел к боссу:

– Я слушаю вас, сэр.

– Я пришел сказать, что с сегодняшнего дня мы повышаем вам жалованье. Бар стал приносить доход в полтора раза больше, чем обычно. Теперь я понимаю, как вам это удалось. – Менели допил виски и поднялся. – Признаться, поначалу я думал, что через неделю придется вас уволить.

Под самое закрытие, когда посетителей осталось совсем мало, Тайгер опустился на стул передохнуть. Просидев на нем несколько минут, он ощутил на себе чей-то взгляд.

Тайгер насторожился, слез со стула и принялся протирать и без того сверкающую стойку, незаметно посматривая в зал. В самом темном его углу шевельнулось нечто горообразное, а потом оттуда к стойке выплыла фигура высокого, массивного негра с могучими плечами, мышцы которых выделялись даже под просторным пиджаком.

– Процветаешь! – Толстые губы негра изобразили улыбку.

Тайгер внимательно посмотрел на него. На развлекающегося толстосума он не походил.

– Допустим! А в чем дело?

Негр неожиданно выбросил вперед руку, пытаясь схватить Тайгера за грудки, но тот успел отскочить в сторону. Крючкообразная огромная лапа с толстыми пальцами сжала воздух.

– Ловкий! – усмехнулся негр. – Двойное виски «Чемпион» с содовой, – вдруг потребовал он, присаживаясь на табурет.

– Такую дрянь не держим, – процедил Тайгер сквозь зубы. – Убирайся!

– Ну, ублюдок, ты свое получишь, ты давно уже заработал себе хорошую трепку, – негр слез с табурета и, выкидывая вперед ноги так, словно на них были надеты ласты, пошел к выходу.

Закончив работу, Тайгер вышел на широкие ступени третьего корпуса. Доксвель ждал его в машине.

– Послушай, Джин, – сказал он Тайгеру, когда тот усаживался рядом с ним на сиденье. – Уж раз так получилось, что я работаю у тебя личным шофером, то совсем было бы неплохо, если бы ты хоть иногда подкидывал мне бутылку-другую хорошего мартини, а?

– Вот здесь есть все, что тебе нужно, – Тайгер кивнул на бумажный пакет, который держал в руках.

Доксвель удовлетворенно улыбнулся.

– Это хорошо, а то что-то жить стало скучновато, – он хитро посмотрел на Тайгера. – Верно, Джин?

– Не замечал, – ответил Тайгер.

Они миновали мыс, и «Коралловые острова» остались позади.

– Знаешь, что я думаю, Джин, – заговорил опять Доксвель. – Надо бы мне съездить на денек в Окленд.

– С ума сошел! – ровным тоном произнес Тайгер, не отводя глаз от темного океана.

– Сойдешь тут! – Доксвель возмущенно заерзал на своем сиденье. – Знаешь, сколько денег лежит у меня в сейфе, в тайнике?! А я в это время живу за твой счет.

– Ну и живи, кто тебе не дает, – невозмутимо сказал Тайгер. – Может быть, тех денег уже и нет, они же наверняка твой коттедж перетряхнули основательно.

– Не могу поверить в это! – произнес Доксвель. – Там почти все, что я выручил за продажу картины, можно сказать состояние.

– Хочешь, чтобы тебе голову открутили, тогда валяй!

– Не бойся, Джин. Не такой я кретин, чтобы лезть напролом. Да и времени прошло больше месяца. Я думаю, что там уже все успокоилось.

– Тогда подожди неделю. У меня скоро будет пятидневный отпуск. Съездим вдвоем.

– Нет! – Доксвель отрицательно покачал головой. – Такая милая парочка, как мы с тобой, обязательно обратит на себя внимание. Одному проще. Если они не нашли тайник – деньги наши.

– Не делай глупостей, Энди, – попытался еще раз вразумить Доксвеля Тайгер.

– Давай-ка лучше поменяемся местами, – сказал тот в ответ. – Если я сейчас не сделаю пару глотков, умру от жажды, не доехав до отеля.

Они остановились, Тайгер сел за руль и переключил скорость.

Ночь была теплой. Машина не спеша скользила по пустым улицам. По радио звучал хрипловатый голос Луи Армстронга, а Доксвель, понемногу отхлебывая из бутылки, рассказывал о своей первой дюбви.

Бар был пуст. Тайгер только что открыл его. Он стоял, уставившись в квадратную бутылку с ромом, и размышлял о своем будущем, ближайшем и дальнем. Оно видилось ему не в розовых тонах. Самым благополучным концом истории, в которую он попал, могло быть лишь одно: он до конца дней своих проторчит за стойкой бара, развлекая и обслуживая богатых бездельников. Но и это вряд ли произойдет. У Службы Безопасности длинные руки. Рано или поздно его найдут. Надо всегда быть готовым к этому.

– Эй, что с вами?! – произнес кто-то рядом.

Тайгер оторвал взгляд от бутылки, повернул голову и увидел Джеки.

– Наконец-то вы заметили меня! – Желтые глаза девушки в сумраке бара казались темными. В белой свободной рубашке и голубых шортах она выглядела очень привлекательно.

– Что с вашими волосами и куда подевалась борода? – спросила Джеки.

Тайгер развел руками. Как-то на днях Доксвель встал утром с кровати и вдруг весьма резонно заметил:

– Я не знаю, какие грешки водились за тобой в прошлом, и кем ты тогда был, но сейчас за блондином с бородой, который немного размял кости на вилле Барноу в Окленде, числятся два трупа. Так что тебе лучше сменить внешность. Тяжелей преступления, чем убийство, не существует.

Тайгер, немного поразмыслив, согласился, решив вернуть волосам естественный цвет и сбрить бороду.

Он провел рукой по своим коротко остриженным волосам и произнес:

– Дело в том, что мы с Доксвелем заключили пари. Проигравший должен был постричься наголо. Я проиграл. В последнюю минуту Доксвель разрешил мне оставить немного волос, при условии, что я покрашу остатки в черный цвет и сбрею бороду.

Джеки рассмеялась:

– С вами не соскучишься! Знаете, Джин, когда я нахожусь возле вас, у меня поднимается настроение.

– У меня тоже! – произнес Тайгер.

– Я не шучу! – сказала Джеки.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, пока первый клиент – низкий крепыш с опухшим лицом не прервал это занятие.

– Я, между прочим, приглашала вас в гости. Вы разве забыли? – спросила Джеки, когда клиент, получив свою выпивку, удалился.

– Мм… наверное, – не очень уверенно произнес Тайгер. – Честно говоря, я думал, что вы сделали это просто из вежливости.

– Вот еще! – Джеки села на табурет и оперлась локтями о стойку. – Когда вы заканчиваете работу?

– Поздновато! В час ночи.

– В самый раз, – девушка лукаво улыбнулась. – Я заеду за вами. До вечера!

– До вечера! – машинально ответил Тайгер.

Он задумчивым взглядом проводил фигурку Джеки, пока она не скрылась в дверях. События развивались помимо его воли. Кроме того, девушка ему нравилась. Но все это было как-то не ко времени. Не в том он положении…

Ночь была темной, с яркими близкими звездами. Закрыв бар, Тайгер вышел из отеля. Белый «бьюик» Джеки с открытым верхом стоял на противоположной стороне рядом с фонтаном. «Опеля» Доксвеля не было видно. Это обстоятельство немного насторожило Тайгера.

– Прекрасный вечер, – вежливо произнес он, усаживаясь в машину Джеки. – Вы не видели здесь Доксвеля?

– Нет, а что? – Джеки тронула машину с места.

– Да нет, ничего, – произнес Тайгер, – обычно он встречает меня после работы.

Улицы были пустынны, и они довольно быстро доехали до дома Джеки.

В холле их встретил огромный пес. Он лизнул руку Джеки, обнюхал Тайгера и спокойно улегся у входных дверей.

– Считайте за честь – Бонго вас обнюхал. Других он обычно игнорирует. Лежит на своем месте и посматривает полузакрытыми глазами. Пьяных компаний терпеть не может. А вам он оказал внимание. Видимо, вы действуете не только на людей, но и на собак.

– Возможно! – Тайгер пожал плечами. – Но, скорей всего, он почувствовал родственное себе существо.

– То есть как? – не поняла Джеки. Она поставила на столик два хрустальных бокала на тонких ножках. – Вы же не собака, в конце концов.

– Мы, я и он, – Тайгер кивнул на Бонго, – более схоже воспринимаем мир. Мы живем больше ощущениями, чем умом, и чаще полагаемся на свое чутье или интуицию, если хотите, чем на логику. А вы живете лишь умом, насквозь проеденным вирусом рационализма. Белый человек, вообще, по своему складу рационалист.

– Вы не европеец, по крайней мере не совсем, – утвердительно произнесла Джеки. – С бородой и белыми волосами вы, хоть и с натягом, могли за него сойти, а сейчас в вас заметна добрая примесь азиатской крови.

– Да, – согласился Тайгер. – Я европеец только наполовину! Мать англичанка, отец японец. Потомок самураев.

– Самураев?! – Брови Джеки удивленно поднялись вверх. – Такого быть не может! – Самураи – воины древности.

– Не такой уж и древности, – мягко возразил Тайгер. – Как влиятельная социальная прослойка они существовали до девятнадцатого века. Наш род происходит от очень древнего клана самураев, живших на северных границах Японии. Род был свиреп и воинствен. Его мужчины никогда не признавали компромиссов и потому, в конце концов, от него осталась жалкая горстка людей. Постепенно всех разбросало в разные стороны. А затем пришли времена, когда звания, титулы, как и боевой дух, начали обесцениваться. В почете стала изворотливость, коммерческая смекалка, и это было последним ударом. Мой дед, перебравшись на Тайвань, промышлял рекламой бытовых приборов. Только два самурайских меча, висевших на стене у нас в доме, напоминали нам, кто мы есть. Отец, правда, был совсем другим человеком… совсем другим, – задумчиво повторил Тайгер и, чтобы сменить тему, спросил: – Что мы будем пить?

– А что вы предпочитаете? – Джеки встала с дивана с явной неохотой. Рассказ Тайгера ее заинтересовал.

– Что-нибудь полегче, – сказал Тайгер.

– Тогда вино, – Джеки достала из бара бутылку. – А кто-нибудь еще остался из вашего рода? – поинтересовалась она, наливая вино в бокалы.

– Я последний! – ответил Тайгер.

– Тогда за вас, последний самурай! – Джеки сделала глоток из фужера. – Я сразу почувствовала, что вы из другого теста. А музыку вы любите, самурай? – Она поставила фужер на столик и потянулась к пульту управления радиоцентром.

Через час они перешли на «ты»:

– Скажи, Джеки, зачем одному человеку столько вещей? – Тайгер обвел рукой комнату.

– Чтобы удобней жить. Неужели ты не понимаешь?

Тайгер отрицательно покачал головой.

Джеки пристально посмотрела на него:

– Ты странный, Джин. Ты не похож на других.

– Разве непохожесть и странность одно и то же?

– Нет!

– Тогда почему же ты так говоришь? Не хочешь показать мне свои картины?

– От них осталась одна зола! – Джеки встала из-за стола и подошла к окну. – Но это было не просто очередное увлечение, как лошади и самолеты. Это была попытка подняться над собой, над собственным образом капризной, сумасбродной девчонки, любимым чадом папаши.

– Ты хотела сама по себе состояться в этой жизни.

– Да, наверное! – Джеки повернулась к окну спиной и посмотрела на Тайгера, – вид у нее был не очень веселый.

– Не грусти, Джеки, ты и так состоялась.

– То есть?

– Сейчас объясню. Не каждого мужчину можно назвать мужчиной. Ты согласна?

– Конечно.

– То же самое можно сказать о женщине. А ты красива, обаятельна. Ты состоялась в этом мире как женщина, а это главное.

– Спасибо за комплимент! Мне приятно слышать от тебя такие слова. Хотя я думаю, что женщина всегда женщина.

Тайгер улыбнулся:

– В отличие от мужчины, которому без конца приходится доказывать, что он мужчина. – Тайгер поднялся с дивана. – Уже поздно, я пойду.

– Я тебя подвезу, – Джеки встала вслед за ним.

– Не надо, Джеки, – отказался Тайгер. – Я еще немного проветрюсь после этого, – он кивнул на пустой бокал, – а потом возьму такси.

У дверей Джеки неожиданно положила руки на плечи Тайгера и, легко притронувшись к его щеке губами, произнесла:

– Приходи почаще, Джин! – и шутливо добавила: – А то я, чего доброго, опять повешусь.

Выйдя на улицу, Тайгер не спеша зашагал в сторону стоянки такси, думая о том, что в его жизни место для женщины не предусмотрено.

– Эй, приятель! – окликнул кто-то Тайгера.

Он посмотрел туда, откуда звучал голос, и увидел большой черный лимузин, возле которого стоял массивный человек и махал ему рукой, еще один сидел на месте водителя.

– Ты не поможешь? – спросил тот, что сидел в машине, когда Тайгер подошел ближе. – Эта колымага отказала в самое неподходящее время. Надо подтолкнуть.

Тайгер согласно кивнул головой.

– Ну что, начали. Раз-два, – командовал здоровый негр, упираясь рядом с Тайгером в лакированный кузов лимузина. – Черт, ничего не выходит, – негр критически оглядел фигуру Тайгера. – Садись-ка ты за руль, приятель, а мы с братом будем толкать. – Симон, поменяйся с ним местами!

Из лимузина выбрался еще один здоровенный черный и подошел к ним. И тут Тайгер почувствовал, что мощные лапы обоих негров, как тисками, сжали его руки.

– Эй! Мустафа, – крикнул один из них. – Готово!

И сразу же из лимузина появилась еще одна глыбообразная фигура.

Тайгер узнал в ней негра, с которым он повздорил в баре.

– Держите? – Негр приблизился к Тайгеру. – Держите крепче. Ловкий, может выскользнуть. Ну, узнал меня?

Тайгер молчал.

– Ну-ка встряхните его, – негромко скомандовал Мустафа.

Тайгер почувствовал, как его ноги оторвались от земли.

– Ты знаешь, кто я? – спросил негр. – Я Мустафа, мой брат должен был встать за стойку бара в третьем корпусе, но там почему-то оказался ты.

Тайгер все понял и, поджав ноги, выбросил их в лицо негру. Тот, с неожиданным для такой туши проворством, резко отклонил корпус назад и почти ушел от удара. Левая пятка Тайгера лишь вскользь задела его челюсть. Негр качнулся, сделал шаг назад, потряс головой и заорал:

– Да держите же его, что я вам говорю!

Негры сдавили Тайгера еще сильней.

– Вот так! – удовлетворенно произнес Мустафа. – А таким ударом меня не пронять, понял. Я чемпион Новой Зеландии по боксу, бывший, разумеется, поскольку это дело теперь под запретом. А теперь посмотрим, как ты держишь удар, – Мустафа с размаху ударил Тайгера в живот кулаком. Оба негра при этом пошатнулись.

Тайгер повис у них на руках.

– Полегче, Мустафа, ты же его угробишь, – крикнул негр, которого звали Симоном.

– Черт с ним, пускай подыхает! – рыкнул Мустафа – Теперь проверим, крепка ли у него челюсть.

– Подожди, пусть придет в себя, – сказал негр, тот, что держал Тайгера слева.

Тайгер был в полном сознании, он просто симулировал, изображая беспамятство. Удар был страшный, но мышцы пресса выдержали. Лишь немного пекло в области желудка. Тайгер тянул время, ожидая, когда, сжимавшие его мощные лапы хоть на секунду ослабнут, и он сможет вырваться. Но негры по-прежнему крепко держали его с обеих сторон.

– Ну, поднимай голову, – Мустафа потрепал его по щеке.

– Черта с два он ее поднимет, разве что через полчаса, – сказал Симон.

– Тогда помогите ему это сделать! – опять заорал Мустафа.

И в это время Симон, хрипло вскрикнув, отпустил Тайгера. Тот, не теряя времени, нанес освободившейся рукой сильный серпообразный удар в челюсть второго негра. Руки, державшие Тайгера, обмякли и заскользили вниз по его телу. Негр сначала опустился на колени, затем лег на левый бок и застыл. Тайгер сделал шаг в сторону и ударом ноги встретил надвигающегося на него Мустафу. Его пятка прошла между рук негра и угодила ему в челюсть.

– Посмотрим, как держишь удар ты, – произнес он, когда негр свалился на землю.

Мустафа лежал без движения.

Услышав чьи-то вопли, Тайгер в недоумении обернулся. Симона трепала огромная собака. Тайгер узнал Бонго. Потом из-за машины появилась запыхавшаяся Джеки.

– Что случилось, Джин? – скороговоркой выпалила она и попыталась оттащить Бонго. – Помоги мне, Джин! – попросила она.

– Сейчас! – ответил Тайгер и, подойдя к негру, ударил его. Тот замер на секунду, а потом медленно опустился на землю. Бонго сразу успокоился.

– Что здесь произошло? – Джеки расширенными глазами смотрела на Тайгера.

– Ничего! – спокойно произнес тот. – Видно, меня хотели проучить за то, что я занял не свое место в баре.

– Вот эти? – Джеки кивнула на негров.

Один из них попытался подняться и встал на колени, упираясь руками в землю, но дальше дело не двигалось. Двое других лежали без движения.

Джеки, присмотревшись, указала пальцем на Мустафу:

– Так это человек отца. Мустафа по кличке Гараж. Он следит за порядком в отеле, – она вдруг замолчала и с изумлением посмотрела на Тайгера. – Ты их один, разве такое возможно?!

– Бонго помог.

– Они живы?

– Думаю, да.

– Пойдем отсюда! Я тебя довезу на машине, – Джеки потянула Тайгера к своему дому. Он повиновался.

– Буквально через несколько минут, как ты вышел, с улицы раздались какие-то крики. Я решила посмотреть. Бонго увязался за мной, – рассказывала Джеки, быстро шагая к своему дому и не отпуская руку Тайгера.

Доксвеля в номере не оказалось. Вместо него Тайгер нашел лишь записку: «Извини, Джин, я решил один сделать это дело. Буду через день».

Тайгер разделся, принял душ и, сев в кресло, уставился в не задернутый гардинами оконный проем. Слишком много событий уместилось в один вечер, и их необходимо было осмыслить.

Доксвель не появился ни на второй, ни на пятый день. Тайгер почти не сомневался, что его нет в живых. Спустя еще день он попросил короткий отпуск, залил полные баки машины Доксвеля бензином и выехал к вечернему парому.

В Окленд паром пришел в четыре утра. Тайгер покинул его последним и направил машину за город, где и оставил, замаскировав в густом кустарнике.

Ранним утром он вошел в город и просидел в японском ресторанчике до открытия городской библиотеки, которая находилась на другой стороне улицы. В девять утра, едва библиотека открылась, он пересек улицу и вошел в нее. Попросив газеты за неделю, он внимательно изучил их и ничего интересного для себя не нашел. Пара мелких краж и один угон автомобиля – вот и все. Никаких трупов. У него появилась маленькая надежда, что Энди еще жив. Часом позже Тайгер взял такси и добрался до коттеджа Доксвеля. Их жилище внешне не выглядело заброшенным. Тайгер несколько раз прошелся взад-вперед перед ним и, не заметив ничего подозрительного, открыл калитку. По бетонной дорожке он не спеша прошел к парадному и постучал. Никто не отозвался. Тайгер немного постоял в ожидании и толкнул дверь. Она оказалась незапертой.

– Есть кто-нибудь?! – громко спросил он, оказавшись в доме.

Тайгер переходил из комнаты в комнату. Дом был пуст. Ничего другого Тайгер не ожидал. Он открыл платяной шкаф. Вещи Доксвеля лежали на месте. Тайгер прошел на кухню, отодвинул от стены массивный шкаф и снял декоративную панель.

Секретный сейф Энди был небольшим, с одним отделением. Тайгер взялся за ручку, думая о том, что совершает сейчас бесполезную работу. Ведь шифр знал только Доксвель. Он повернул ручку и потянул дверь на себя. Она неожиданно поддалась. Тайгер до конца распахнул ее и увидел Доксвеля.

Зрелище было жутким. Доксвель, скорчившись в три погибели, сидел в сейфе. Глаза его были открыты, рот оскален, а скрюченные кисти рук застыли возле горла. Доксвеля, видимо, затолкали в сейф и закрыли. Здесь он и умер от удушья. Тайгер несколько секунд смотрел на то, что было когда-то его компаньоном, затем медленно закрыл сейф и вышел прочь из коттеджа.

«Жизнь – это такая штука, Джин, я бы ради нее океан переплыл», – вспомнил он слова Доксвеля, сидя на лавке, которая первой попалась на пути. Улица была тихая, немноголюдная. В небольшом скверике мирно журчал прохладный фонтан, из которого пили воду голуби. Напротив фонтана сидела почтенная пара и вела неторопливую беседу. Все было прекрасно в этом мире, на его лицевой стороне. Тайгер же существовал на обратной, в его подкладке. Гуманисты, черт бы вас побрал, мысленно выругался Тайгер. Сослали на остров сорок человек, не потрудившись предъявить обвинения. Доксвеля кто-то закрыл в сейфе, и он умер страшной смертью. А в остальном дела обстоят неплохо. На дворе эра гуманизма. Мир по-прежнему прекрасен, люди почти ангелы. Еще несколько усилий и… Тайгер вдруг подумал, что если общество считает его опасным существом, которому не место среди людей, то сейчас самое время показать ему клыки.

Он поднялся с лавки, пошевелил затекшими мышцами и посмотрел на часы. Выходило, что он вот так, неотрывно глядя на фонтан, просидел почти два часа.

В полдень Тайгер припарковал машину возле кафе, от которого когда-то угнал «феррари». Поднявшись по ступенькам, он сел за тот же самый столик, где сидел в прошлый раз. Уже два дня подряд он в облике блондина с бородкой разъезжал на машине Доксвеля по всему городу, посещая кафе и рестораны и прочие людные места. Тайгер стал живцом, на которого должны были клюнуть те, кто засунул Доксвеля в сейф. Три дня суеты и риска – ведь на него также могли обратить внимание и люди из Службы Безопасности – не оправдали себя. Интереса к Тайгеру так никто и не проявил. Теперь он ломал голову над тем, что можно еще предпринять.

Подошел официант, и Тайгер заказал молочный коктейль. Едва официант поставил его на стол и удалился, как в кафе появились трое мужчин. Они сели за столик у выхода. Тайгер пристроил к вазе с цветами небольшое зеркальце, так, чтобы в него была видна машина, сделал глоток из бокала и стал незаметно рассматривать троицу. «Неужели клюнули?» – подумал он. Мужчины заказали мороженое.

«Сладкоежки!» – усмехнулся Тайгер. Он старался не выпускать из поля зрения мужчин и одновременно поглядывал в зеркальце, в котором уже дважды мелькнул какой-то тип. Вот он возник в третий раз, воровато посмотрел в сторону кафе и быстро присел за машиной. Тайгер отодвинул в сторону стакан с коктейлем. Он не ошибся. Охота началась. Охотники хорошо знают, что за зверя им предстоит поймать. Посмотрим, как они подготовились. Тайгер встал и с беспечным видом направился к выходу. Троица сидела за столом, вяло ковырялась ложками в мороженом и не обращала на него ни малейшего внимания. Через несколько шагов они выпали из его поля зрения. Теперь Тайгер находился в опасной зоне, которую необходимо как можно быстрей миновать. Ему удалось добраться до ступенек. Он начал спускаться по ним. Сзади все было тихо. Тайгер даже подумал, что, возможно, он ошибся насчет этих парней. Но в это время у него за спиной раздался громкий хлопок, и его накрыло нейлоновой сетью, правда, лишь краем, и все-таки Тайгер едва не запутался в ней. Он вместе с сетью рванулся к газону. Его преследователи бросилась за ним. Чтобы сократить путь, им пришлось бежать прямо по сети. Тайгер, обернувшись, что было силы дернул ее на себя. Двое упали. Третий удержался на ногах и резко взял в сторону, пытаясь обогнуть сеть, но Тайгер уже выбрался из-под нейлоновых пут, и человек остановился в нескольких метрах от него, не решаясь напасть. Все это длилось буквально секунды. Ни посетители кафе, ни прохожие на улице ничего не успели понять.

Тайгер в несколько прыжков оказался возле своей машины. Обогнув ее, он увидел того самого типа, что мелькал в зеркале. Тип, вцепившись в ручку дверцы, поднимался с колен, но, получив от Тайгера удар в челюсть, стал оседать на землю. Распахнув дверцу, Тайгер затолкал человека на заднее сиденье машины, потом забрался в нее сам и рывком снял «опель» с места.

Машина неслась на предельной скорости. Он время от времени поглядывал в зеркало заднего вида и удивлялся тому, что его не преследуют.

Ближе к центру города из-за плотного движения ему пришлось сбросить скорость. К тому времени человек на заднем сиденье пришел в себя и все время пытался что-то сказать, но это плохо ему удавалось. Видимо, была повреждена челюсть.

Проехав с полкилометра, Тайгер свернул с центральной улицы на параллельную. Машин по ней двигалось меньше, и он увеличил скорость.

– Послушайте, как вас там! Остановите машину! – наконец более-менее внятно произнес человек и тронул Тайгера за плечо. В зеркало было видно его скривившееся от боли лицо. Речь давалась бедняге непросто. Человек подался вперед и, не разжимая зубов, медленно произнес: – Под днищем взрывное устройство, скоро сработает, – он поднял руку и указал на часы.

– Сколько осталось? – спросил Тайгер.

Семь минут – показал человек на пальцах.

Теперь Тайгер понимал, почему за ним не было погони. Он посмотрел на часы и выжал газ на полную. Если не произойдет задержек, он успеет добраться до пустыря за фабрикой нижнего белья.

Тайгер обгонял машины, почти не обращая внимания на светофоры.

Когда впереди показался парк, он понял, что до пустыря дотянуть не удастся. Едва доехав до первых деревьев, Тайгер свернул с дороги и, подмяв кусты, росшие на краю парка, погнал машину в его глубину. Когда до взрыва оставалось меньше минуты, он нажал на тормоза, выскочил из машины, выволок из нее человека и бросился вместе с ним прочь. Сзади грохнул взрыв. Они упали на землю. Когда горячая волна воздуха пронеслась над ними, Тайгер поднялся, схватил человека за шиворот и рывком поставил на ноги.

– Я бы мог оставить тебя в машине, – произнес он. – И тогда твои коллеги приняли бы твой труп за мой и больше не искали бы меня. Ты знаешь, почему я это не сделал?

– Нет! – ответил человек. Его голубые глаза были совершенно недвижимы, словно нарисованные.

– Очнись, приятель! Самое страшное позади, – Тайгер похлопал человека по плечу и посмотрел на то, что осталось от машины Доксвеля. Взрыв был не очень сильный, сам корпус и две дверцы уцелели, но внутри салона вовсю полыхало. Он отвел взгляд от «опеля» и произнес: – А теперь, если ты еще не потерял вкус к жизни, выкладывай все по порядку: на кого работаешь, где он живет, с кем живет, как живет, сколько у него таких, как ты, и что вы искали в доме Барноу.

Человек достал сигареты, прикурил дрожащими руками от зажигалки и только потом, сделав пару глубоких затяжек, произнес:

– В доме Барноу мы искали какой-то диск. Что на нем – не моего ума дело. Краем уха я слышал, что в лабораториях Барноу создали какие-то штучки, способные придать искусственному многопрограммному мозгу образное мышление, – человек без конца затягивался сигаретой. Выпускал дым и говорил он почти одновременно: – Больше я ничего не могу сказать.

– Ну что ж, каждый волен в своем выборе! – Тайгер схватил его за шиворот и потащил к машине. – Все-таки придется тебе в ней сгореть! Ну что, надумал? – спросил он, когда до машины оставалось несколько шагов.

Человек продолжал молчать. Тайгер, пружинисто оттолкнувшись ногами от земли, пробежал вместе с человеком оставшееся до машины расстояние и толкнул его прямо в пламя. Тот, вскрикнув, тут же выскочил обратно. Тайгер опять схватил его за шиворот и поволок к машине. Человек, присев и выставив вперед ноги, попытался задержаться. Тайгер рывком вернул его в вертикальное положение.

– Смотри, сукин сын, я сейчас затолкаю тебя внутрь и буду держать за ноги, пока ты не превратишься в головешку! – закричал он ему в ухо, морщась и отворачивая лицо от нестерпимого жара. – Ну! – Тайгер подтолкнул человека еще ближе к горящей машине.

Тот прикрыл руками лицо и произнес:

– Я скажу.

– Очень хорошо! – произнес Тайгер и отволок своего пленника от горящей машины.

– Джой Лоуренс! – выдавил из себя человек и опять полез за сигаретой. – Он давний конкурент Барноу. Живет в Западном районе. Если хочешь снять с него шкуру, то тебе не стоит делать это именно там. Его логово хорошо охраняется, и в нем всегда людно. Его жена изображает из себя мецената, и потому в доме вечно толкутся какие-то тощие типы с глазами Иисуса Христа. Но есть еще одно место, – человек сделал паузу и многозначительно посмотрел на Тайгера.

– Выкладывай! – приказал тот.

Человек отрицательно покачал головой:

– Мне нужна гарантия, что после этого ты меня не прикончишь. Хотя, как только я назвал имя Лоуренса, шансов на жизнь у меня осталось мало, но уж очень мне не хотелось гореть в той колымаге.

Тайгер несколько секунд смотрел на него, затем коротко бросил:

– Пошли, будут тебе гарантии. Только не вздумай бегать.

– От тебя убежишь, – произнес человек и покорно поплелся за Тайгером.

Они выбрались из парка и остановили такси. Шофер подозрительно покосился на них, но дверцу открыл. Тайгер назвал адрес.

– Узнаешь? – спросил Тайгер, когда такси остановилось возле коттеджа Доксвеля.

Человек молча кивнул.

– Ну тогда пошли. Кстати, у твоих коллег не может появиться желание еще раз навестить этот дом?

– Вряд ли!

– Значит, мы здесь и остановимся! – Тайгер толкнул входную дверь и посторонился, пропуская человека вперед. Тот прошел в холл, обессиленно опустился на диван и тут же закурил.

– Как тебя зовут?

– Якоб! – нехотя отозвался человек.

– Ну так вот, Якоб, выбирай! Если ты скажешь, где можно найти Лоуренса, то получаешь сто монет и билет на вечерний паром. Тогда у тебя заметно добавится шансов спасти свою шкуру. Если нет, то, – Тайгер указал в сторону кухни. – Там, в сейфе, находится то, что было когда-то Энди Доксвелем, моим другом. Ради того, чтобы засунуть тебя туда, я решусь потревожить его прах.

Якоб сделал последнюю затяжку, бросил окурок прямо на пол, затоптал его ногой и заговорил:

– Лоуренс очень часто бывает у своей новой любовницы, почти каждый день.

– В какое время? Днем, вечером?

– Обычно во второй половине дня. По вечерам он в кругу семьи.

– Откуда такие подробности?

– Мой брат его личный шофер.

– Адрес?

Якоб назвал адрес.

– Теперь еще вопрос, – Тайгер взял стул и сел напротив Якоба. – Зачем вы прикончили Доксвеля?

– Лоуренс считал, что вы либо люди Барноу, либо еще какого-нибудь заинтересованного третьего лица. К тому же у него были подозрения, что диск все-таки у вас.

– А почему Лоуренс был уверен, что диск находится в доме Барноу?

– У Лоуренса была информация, что перед тем, как лечь в клинику, Барноу взял диск с собой, а обратно в сейф он не возвратился. Держать его при себе он бы не рискнул, значит, спрятал дома.

– Так! – Тайгер потер ладонью щеку. – А какие распоряжения вы получили насчет меня?

– Постараться взять живым, в крайнем случае убить. За живого, кстати, он обещал заплатить в два раза больше.

– Ладно, вставай, иди за мной.

– Куда?

Тайгер, проигнорировав вопрос Якоба, взял его за руку и поволок в туалет.

– Садись!

– Сюда? – удивленно кивнул Якоб на унитаз.

– Да!

Якоб повиновался.

– Немного будет неудобно, – с ухмылкой произнес Тайгер, привязывая своего пленника к унитазу и сливной трубе, – но в свое время Энди просидел здесь до полуночи, и ничего. Когда я вернусь, ты получишь все, что заслужил. Паром или сейф. Это зависит от того, соврал ли ты мне или сказал правду, – Тайгер испытующе посмотрел на Якоба и вышел из туалета. Закрыв дверь на наружную защелку, он покопался в платяном шкафу, извлек из него синий костюм и переоделся. Потом отклеил фальшивую бороду, достал с верхней полки короткий рыжий парик и натянул его поверх своей шевелюры.

Рика Хейс жила на южной оконечности города. Здесь не было уютных вилл и коттеджей. Недавно застроенный район сверкал стеклом и металлом высотных домов и почти вплотную подступал к океану. Другой своей стороной район смыкался с деловой частью города. Границей служило длинное, возведенное на сваях, здание отеля.

Тайгер вышел из такси и походкой человека, обремененного служебным долгом, направился к нужному подъезду.

Он вошел в прохладный холл, нажал кнопку лифта и, вытирая лицо носовым платком, посетовал швейцару на жару.

– Да уж! – охотно согласился тот. – Печет на редкость, для вашей работы это беда, – добавил он, очевидно принимая Тайгера за страхового агента или коммивояжера.

Найдя нужную дверь, Тайгер поправил галстук и позвонил.

Открыли ему почти сразу. Перед ним стояла невысокая хорошенькая блондинка с «формами», которые едва прикрывало что-то среднее между майкой и платьем. На лице блуждала улыбка, предназначенная явно не Тайгеру.

– Простите, – вежливо произнес он, – вы ждали кого-то другого?

– Может быть! – Блондинка убрала с лица улыбку и теперь равнодушно смотрела на Тайгера. – Я вас слушаю.

– Я из налогового управления, Эдвард Гаррисон, – назвал Тайгер первое пришедшее в голову имя.

– Налоги выплачиваю исправно! – заявила блондинка и попыталась при этом закрыть дверь.

– Минуточку! – Тайгер придержал дверную ручку. – Вы Рика Хейс?

– Да, я!

– Если вы регулярно платите налоги, значит, возникло недоразумение, которое нужно исправить, чтобы мы вас больше не тревожили.

– Сколько вам на это потребуется времени? – спросила Рика Хейс.

– Я думаю, минут за пятнадцать управлюсь, – ответил Тайгер.

– Восемь! – отрезала блондинка. – И ни минуты больше! – Она распахнула дверь, впуская Тайгера.

Он вошел.

Дальше первой комнаты его не пустили. Тайгер прошелся по ворсистому ковру, сел в мягкое кресло, поставил кейс на колени и принялся барабанить по нему пальцами.

– Чего вы ждете? – Блондинка встала против него. – Начинайте!

– Чего я жду? – Тайгер опустил кейс на пол. – Я жду Лоуренса. Без него я не могу начинать.

– Ну, это уж слишком! – возмутилась Рики Хейс, лицо у нее порозовело. – Убирайтесь!

Тайгер молча уставился на ее ноги.

– Вы что, оглохли?! – Рики Хейс повысила тон.

– Да! – ответил Тайгер.

– Убирайтесь сейчас же вон!

– Ну что вы так волнуетесь, – попытался успокоить блондинку Тайгер. – Придет Лоуренс, мы быстро уладим дело, и я тут же уйду.

– Лоуренсу это не понравится! – проговорила блондинка уже более спокойным тоном.

– Ну и пусть! – беспечно сказал Тайгер. – Это уж его беда.

– Нет! – опять повысила голос Рики Хейс. – Это уже будет ваша беда, наглец! Да вам… да вам просто голову оторвут! – Лицо Рики из розового стало красным.

– А что, в наше время разве такие вещи еще происходят?

– Будьте спокойны – происходят! – Рики вдруг успокоилась и, сев в другое кресло, уставилась в окно.

Минут десять они просидели не проронив ни слова.

Тайгер размышлял, следует ли пригрозить Рики расправой, чтобы она молчала о нем, до того как Лоуренс войдет в комнату. В конце концов он решил, что вряд ли эта женщина прямо с порога заявит о налоговом агенте в своей квартире. Скорей всего, она сначала впустит Лоуренса, а уже потом доложит ему. Может быть, присутствие постороннего слегка насторожит Лоуренса, но не до такой степени, чтобы выскакивать из квартиры, к тому же при женщине.

Раздался звонок в дверь. Рики поднялась и посмотрела на Тайгера. Тот изобразил на лице безмятежную улыбку, продолжая сидеть в кресле.

Едва Рики вышла из комнаты, Тайгер тут же поднялся, вырвал из телефонной трубки кабель и встал слева от дверей в прихожую. До него донеслись радостные восклицания Рики, которые тут же перекрыл густой бас.

– Ты знаешь, у меня засел один тип из налогового управления и не хочет уходить. Он говорит, что ждет тебя, – с этими словами Рики вошла в комнату и, не видя Тайгера, растерянно остановилась. За ней появился высокий грузный мужчина лет пятидесяти, одетый во все светлое, включая туфли.

– А где же?.. – начала было Рики, но Тайгер в это время сделал два шага вперед и с легким поклоном, представился:

– Эдвард Гаррисон! Налоговое управление.

– Что вам здесь надо?! – Лоуренс уставился на Тайгера светло-карими глазами.

– Вас! – просто ответил Тайгер. – Мистер Лоуренс, у меня почти не осталось времени, но мне необходимо вам кое-что сообщить, без посторонних. Может быть, мы это сделаем в прихожей, и я сразу уйду?

– Хорошо! – почти не колеблясь, согласился Лоуренс и, улыбнувшись Рики, добавил: – Я сейчас.

Тайгер пропустил вперед Лоуренса и прошел следом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Я слушаю вас! – произнес Лоуренс, опустив руки в карманы просторных брюк.

– В этой квартире случайно нет большого сейфа? – неожиданно спросил Тайгер.

– Какого еще сейфа? – В голосе Лоуренса прозвучало раздражение.

– Обыкновенного. Наподобие того, в который ваши люди затолкали Энди Доксвеля, где он и задохнулся.

Глаза Лоуренса несколько секунд, не мигая, смотрели на Тайгера, затем его лицо приобрело неестественную бледность.

– Испытываю острое желание поместить вас в такой же сейф на вечное хранение, – продолжал Тайгер.

Лоуренс сначала попятился, доставая руки из карманов, а затем, круто развернувшись, рванулся к входной двери. К задвижке замка он успел лишь притронуться, дальнейшие его действия прервал короткий удар в височную кость. Лоуренс осел. Подхватив тело, Тайгер мягко опустил его на пол и вошел в комнату.

Рики сидела в кресле и вопросительно смотрела на него. Тайгер вплотную подошел к ней и заявил:

– Мистер Лоуренс только что умер, – затем нагнулся, поднял свой кейс и раскрыл его. Все это он проделывал не спеша, как будто ничего не произошло, не отводя взгляд от серых, непонимающих глаз женщины. В его руках появилась клейкая лента. Губы женщины, наконец, вяло шевельнулись, но Тайгер тут же запечатал их лентой.

– Ничего, мисс, потерпите немного, а ближе к ночи вас освободят, – произнес Тайгер, закончив связывать женщину. – Где у вас спальня или вам удобней будет в кресле? Ну, как хотите. Всего наилучшего!

В прихожей он взглянул на труп Лоуренса. Наверное, мнил себя всемогущим, мелькнуло в голове Тайгера. Но любой человек смертен. Положение и деньги не меняют суть вещей. Плоть остается плотью, такой же мягкой и податливой. И неважно, сколько у тебя денег. Тот, кому это надо, все равно доберется до тебя. Осторожно прикрыв за собой дверь, он покинул квартиру.

Тайгер бесцельно брел по городу, ощущая в себе некоторое опустошение. Он продолжал думать о том, как все-таки уязвим человек. Любой! Кем бы он ни был: гением, миллионером или пророком, – он соткан из слабостей, привычек, привязанностей и, конечно же, желаний. Это делает его беззащитным. Энди тоже поплатился за свои желания, но теперь он отомщен, и душа его успокоится.

Прошагав с час по городу, который жил, дышал, хотел и пытался воплотить свои желания на каждом шагу и воплощал их либо нет, Тайгер зашел в агентство, приобрел два билета на паром на разное время, а затем, вспомнив, что сегодня еще ничего не ел, отправился в ресторан. Он попросил стакан сухого вина и порцию отварного мяса с овощами. Когда официант принес заказ и удалился, Тайгер поднял стакан и произнес:

– За тебя, Энди! Чтобы там ты обрел все, чего не хватало тебе здесь, – чуть помедлив, Тайгер добавил: – Знаешь, старина, с тобой здесь было гораздо веселей.

Тайгер медленно цедил вино из бокала и размышлял, что, как это ни странно, он привязался к Энди Доксвелю, мошеннику, маленькому слабому человечку.

Закончив есть, Тайгер покинул ресторан и взял такси. Через двадцать минут он уже входил в коттедж Доксвеля. Он прошелся по дому, снял с себя парик и швырнул его в шкаф, затем открыл дверь туалетной комнаты. Человек сидел, прислонившись щекой к сливной трубе, и дремал. Услышав шум, он открыл глаза и настороженно уставился на Тайгера.

– Как дела, зад не отсидел? – поинтересовался Тайгер.

– Зад – черт с ним, лишь бы шкура была цела! – произнес Якоб. – А как у тебя?

– В полном порядке!

– Вот и славно! – обрадовался Якоб. – Теперь ты меня отпустишь?

Тайгер утвердительно кивнул и принялся развязывать пленника. Когда с него спал последний виток веревки, он уперся руками в унитаз и попытался встать, но ноги не слушались. Вытянув их на всю длину, он принялся стучать по ним ребрами ладоней. Движения его рук были быстрыми, но внезапно они прекратились. Якоб поднял голову и как-то странно посмотрел на Тайгера:

– Значит, Лоуренса больше нет?

– Да! – ответил Тайгер.

Якобу, наконец, удалось подняться. Он сделал пару нетвердых шагов, затем остановился, опершись о стену, и произнес:

– Я клянусь забыть все, что ты мне сейчас скажешь! В газетах писали, что ты искусственный человек. Скажи мне, кто ты на самом деле: убийца высочайшей квалификации или в самом деле кибер?

– Я не то и не другое, – ответил Тайгер.

– А кто же ты тогда? Ведь то, что ты…

– Вот тебе деньги и билет на паром. Все как договаривались, – прервал его Тайгер. – Будь здоров, Якоб! И не забывай держать язык за зубами.

Стоя на второй палубе парома, Тайгер рассеянно смотрел на проносящуюся вдоль борта темную воду и пытался разобраться в той путанице, которая происходила у него в голове. Его сознание как бы разделилось на две части. Одна из них была захвачена реалиями сиюминутной жизни, что всплесками смеха, музыкой и легким скольжением полуобнявшихся в танце пар переполняла танцевальный салон у него за спиной. Вторая часть принадлежала хоть и неосязаемой, невидимой, но еще более реальной реальности, существующей за пределами страстей, за пределами, недоступными интеллекту, в области ощущений и интуиции.

Паром пришел на границе утра и ночи.

Тайгер вместе с жидкой вереницей пассажиров сошел на берег в полупрозрачные предутренние сумерки и незаметно растворился в них. Он не стал брать такси, которые стояли здесь же у причала, а скользнул за здание склада, прошел по узкому пространству между его стеной и забором и оказался на улице.

Было пять утра. Солнце лишь собиралось взойти, а воздух оседал росой на траве газонов. Тайгер стоял у дома Джеки и смотрел на входную дверь, раздумывая – звонить или подождать. Сойдя с парома, он приехал прямо сюда, поскольку в отеле его появление в столь ранний час наверняка бы увязали с приходом парома из Окленда. Это впоследствии могло сослужить плохую службу. Ведь неизвестно, как дело обернется. Убийство Лоуренса расследовать будут тщательно.

Поколебавшись, Тайгер решил подождать до семи утра. Он присел на ступени и стал размышлять о своем отношении к Джеки. Она ему нравилась, более того, он ее хотел. Постепенно его мысли замедляли ход, и Тайгер задремал. Проснулся он от прикосновения к его лицу чего-то влажного. Открыв глаза, Тайгер обнаружил перед собой лохматую собачью морду. Это был Бонго. Склонив набок огромную голову, он с любопытством смотрел на Тайгера. Потом сзади раздался смех, и голос Джеки произнес:

– Джин, не пугайся, я попросила Бонго поцеловать тебя за меня, пока я приводила себя в порядок. Ты так неожиданно! А теперь я хочу сделать это сама!

Тайгер почувствовал у себя на щеке прикосновение ее губ.

Тайгер обслуживал большую компанию туристов с бледными, еще не успевшими загореть лицами. Он приготовил последний коктейль, метнул его по стойке к клиенту и опять посмотрел в зал, туда, где под огромной моделью каравеллы в одиночестве потягивал джин с тоником человек в легком белом костюме. Первый раз он появился в баре три дня назад, заказал довольно слабую смесь и сел за столик лицом к стойке. В Тайгере тогда сразу шевельнулось подозрение, хотя в отеле всегда встречались подобные этому типу неприкаянные одиночки, которые либо сторонились компаний, либо просто не могли органически влиться в них. Женщины, похоже, тоже их не интересовали. Они тихо напивались в одиночку и незаметно исчезали. Этот уходил почти трезвый, и вот теперь он снова сидел здесь, внешне безучастный ко всему окружающему, уставясь в свой стакан.

Тайгер присел на табурет и подумал, что пришло время менять место обитания. Слишком долго он засиделся на одном месте. И уезжать надо подальше. Не в Сидней или Мельбурн, а, например, в Порт-Саид или даже Лондон. Билеты на пароход всегда есть в продаже. Сейчас мало желающих тратить время на длительные морские путешествия.

Его размышления прервал телефонный звонок. Тайгер поднял трубку и узнал голос Окамы:

– Привет, Джин! Как дела? Клиентов много?

– Как всегда! – ответил Тайгер.

– А у меня сегодня негусто, – посетовал Окама и, как бы между прочим, добавил: – Джин, тут полчаса назад заходили двое, расспрашивали о тебе. Я счел нужным предупредить.

– Спасибо! – поблагодарил Тайгер.

– Может, зайдешь в перерыв, я чай приготовлю.

– Не могу, извини, – Тайгер повесил трубку.

«Порт-Саид, Лондон, – усмехнулся он. – Теперь бы с мыса выбраться».

Тип, который сидел под каравеллой, пропал. Тайгер понял, что исчезать надо прямо сейчас. Он закрыл кассу с выручкой, а затем посмотрел на часы. Было восемь вечера. Значит, на пароход, идущий в Европу, он не успевает. Оставался Сидней. А из Сиднея можно рискнуть на самолете.

Тайгер сунул ключи в шкаф, окинул взглядом свое теперь уже бывшее хозяйство, собираясь повернуться и уйти, но в это время к стойке подошел полный высокий мужчина с коротким «ежиком» на голове и породистым лицом. Командным голосом он потребовал шампанское. Видно, парень только что вырвался из своего офиса на отдых и пока еще не успел сориентироваться и сменить тон.

Секунду поколебавшись, Тайгер решил обслужить клиента, а потом уходить. Иначе этот горлопан, чего доброго, устроит скандал. Только его сейчас не хватало.

Тайгер поставил фужер на стойку и наполнил его шампанским.

Мужчина, медленно достав бумажник, долго ковырялся в нем, а затем, положив на стойку крупную купюру, ожидающе уставился на Тайгера. Тому пришлось доставать из шкафа ключи, чтобы открыть кассу и дать сдачу, получив которую, мужчина забрал шампанское и удалился.

Тайгер закрыл кассу, бросил ключи обратно в шкаф и решил уйти тут же, не оглядываясь, но в это время кто-то окликнул его. Он, повернувшись, увидел молодого атлетически сложенного мужчину примерно одних с ним лет.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.