Памела молча смотрела на нее. Лишь один раз она видела тетушку в таком смятении. Это было несколько дней назад, когда они узнали, что их дом оказался арендованным Алексеем.

– За все эти годы вы должны были бы подумать, что вам надо бы объясниться.

Тетушка вздохнула.

– Я думала об этом. Пожалуй, я даже призналась бы, что была дурой. Бросить его в церкви! Возможно, это было моей самой большой ошибкой. Я очень сожалею. Надо покаяться, попросить прощения...

– Вы всегда можете сказать ему, что очень тосковали по нему, – раздался в темноте густой баритон.

Тетушка Миллисент судорожно сглотнула. Даже в темноте Памела разглядела ужас на лице тетушки и поняла, что это голос сэра Уинчестера.

Высокий джентльмен вышел вперед из темноты террасы. Вероятно, он был на год или два старше тетушки.

Тетушка смотрела на него, не веря своим глазам.

Памела, сделав несколько шагов вперед, подала джентльмену руку:

– Сэр Уинчестер, я полагаю?

– А вы, должно быть, мисс Эффингтон? – улыбнувшись, спросил он и поцеловал ее руку.

У него была просто обворожительная улыбка.

– Да, это я. – Памела тоже улыбнулась.

Он сразу же понравился ей.

– Когда я увидел, как ваша тетушка тащит вас на террасу, я спросил у какого-то джентльмена, кто вы такая. Он с удовольствием назвал мне ваше имя.

– Вот теперь я перед вами, – рассмеялась Памела.

– Перестаньте обмениваться комплиментами! – не выдержала тетушка. – Это раздражает.

Хмыкнув, сэр Уинчестер не удержался и сказал:

– Я совсем не намерен раздражать вас.

– А что вы здесь делаете? – Тетушка Миллисент скрестила руки на груди.

– Я приглашен.

– Я спрашиваю: что вы делаете на террасе, куда вас не приглашали? – Она казалась очень раздраженной.

– Нам есть о чем поговорить, – решительно ответил сэр Уинчестер. – Я ждал этого случая двенадцать лет, Миллисент, и не хочу терять ни минуты.

– Пожалуй, я уйду, – встрепенулась Памела, повернувшись к двери.

– Ты никуда не уйдешь. – Тетушка Миллисент резко остановила девушку, схватив ее за руку, и притянула поближе к себе. – Мне нужен свидетель или, возможно, защитник. Меня могут... застрелить или еще хуже...

– Хуже уже не бывает, – сказала Памела, вспомнив недавнюю сбивчивую речь тетушки и ее поведение.

Сэр Уинчестер рассмеялся:

– Неужели вы думаете, что я застрелю вас?

– На вашем месте я бы это сделала. – Тетушка прищурила глаза. – Почему вы так добры ко мне?

– Тетушка, вы же сами сказали, что он хороший человек! – волнуясь, воскликнула Памела.

– Я совсем не старался быть хорошим. Вы осрамили меня прилюдно. Я многие годы гадал, как вам отомстить.

– Представляю себе, как это было, – сердито пробормотала тетушка. – Но я вас не виню.

– И не можете. Я не верю, что вы способны представить себе, на что вы обрекли меня. Я даже хотел последовать за вами, когда понял, что вы меня бросили...

– «Бросили». Такое грубое слово, – пробормотала тетушка.

– Грубое, но справедливое. Но потом я решил, что вы не заслужили того, чтобы я о вас беспокоился.

– Что? Я не заслужила? Как вы могли, Уинчестер?! – гневно воскликнула тетушка Миллисент. – Именно я заслуживаю всяческих забот. И вы это хорошо знаете.

– Тетя! – не выдержав, воскликнула Памела.

– Да, знаете. – Тетушка Миллисент с гневом смотрела на сэра Уинчестера. – Я разбила ваше сердце?

– Да, вы разбили мое сердце, – спокойно ответил он.

– Почему вы не приехали за мной? – В голосе тетушки зазвучали странные нотки. – Чтобы разбить мое сердце или свернуть мне шею.

– Зачем мне надо было гнаться за женщиной, которой я не нужен?

– Вы просто должны были, вот и все. – Тетушка явно волновалась.

– Разве это что-то бы изменило? – спросил он тихо.

– Не знаю, – резко ответила тетушка. – Возможно, да.

– Понимаю. – Сэр Уинчестер, промолчав, добавил: – Об этом я не подумал.

– Это бы многое изменило. – Тетушка вела себя так, будто во всем был виноват сэр Уинчестер.

– Ничего подобного. – Бедняга помотал головой, видимо, пытаясь понять странную позицию, занятую тетушкой. – Черт побери, Миллисент, это вы бросили меня! Вы разбили мое сердце!

– Мы уже объяснились, не так ли? – Отмахнувшись от Уинчестера, тетушка обратилась к племяннице, но Памела поспешно отступила от нее. – Нам незачем повторять...

– Нет, это требует повторения, – резко возразил Уинчестер.

Памела теперь в любую минуту могла бы уйти, ибо разговор становился слишком личным для посторонних. Она сделала несколько шагов к двери.

– Хорошо, я сожалею, – раздраженно сказала тетушка. – Примите мои чистосердечные извинения.

– И это все? – повысив голос, спросил сэр Уинчестер. – Это все, что вы хотели сказать? Вы оставили меня ждать вас в церкви, где собрались наши семьи и друзья, а вам по этому поводу совсем нечего сказать?

Тетушка пожала плечами:

– Это непростительно с моей стороны.

– Непростительно? Ха! Вы даже не известили запиской, письмом... ничем! – Сэр Уинчестер повысил голос, он начал сердиться. – Прошло несколько часов, пока я вдруг понял, что вы не вернетесь. Вы покинули страну. Все это вы написали в записке, которую оставили сестре!

– Но это же моя сестра!

– А я человек, за которого вы собирались выходить замуж!

Памела поняла, что тетушка Миллисент все же нуждалась, чтобы ее хоть кто-нибудь сдерживал, и решила не уходить.

– Я безгранично сожалею, – сказала тетушка таким тоном, что даже Памела усомнилась в ее искренности.

– Уже лучше, – с облегчением сказал сэр Уинчестер.

Памеле вдруг показалось, что тетушка не нуждалась в ее помощи, и снова стала поглядывать на дверь.

– Я что-то не припоминаю, чтобы вы были так саркастичны, Уинчестер.

– А я не помню вас такой эгоистичной, Миллисент.

– Я эгоистична? Это неправда, я не эгоистка! – вскрикнула тетушка Миллисент так, что Памела вздрогнула.

Сэр Уинчестер презрительно фыркнул.

– Возможно, чуть-чуть, но... – Она ухмыльнулась. – Не думала, что вы такой ханжа.

Памела невольно застонала.

– Ханжа? Ханжа? – удивленно повторял сэр Уинчестер.

– Ханжа, – с удовольствием продолжала твердить тетушка Миллисент.

Сэр Уинчестер сжал зубы и кулаки. Наверное, это было не к добру.

– Что ж, я что-то не помню вас такой... милой. – Он прищурил глаза.

– Вот как? Вот об этом я и говорю. Сарказм вам не к лицу. Вы не совсем... – Она вдруг умолкла, а потом, сдвинув брови, переспросила: – Вы сказали «милой»?

– Да! – рявкнул он.

– Почему?

Он развел руками:

– Потому что вы такая.

– Но я сейчас стала намного старше...

– И многообещающе мудрой.

– Многообещающе? – Она долго молча смотрела на него. – Значит, вы простили меня?

– Нет, – резко сказал он и провел рукой по волосам. – Черт побери, Миллисент, я не простил вас и, наверное, никогда не прощу. Но в тот момент, когда я увидел вас сегодня, вдруг понял, какой я дурак. Двенадцать долгих лет прошло, а мое чувство к вам не изменилось.

– Неужели? – Тетушка Миллисент засияла.

Он молча изучал ее, она тоже долго молчала. Глубоко вздохнув, она все же сказала:

– Тогда признаюсь: мне тоже вас не хватало. Мы должны поговорить, мне кажется.

– Да, – согласился он. – Должны.

– Но не здесь, конечно. На этой террасе слишком много людей. – Тетушка посмотрела на Памелу: – Ты можешь уйти, если хочешь.

– Только если вы считаете, что никто не будет стрелять в вас, тетушка. – Памела вежливо улыбнулась. – Я имею в виду вас, сэр Уинчестер.

– Можете не беспокоиться, мисс Эффингтон, я никогда не застрелю вашу тетушку, – усмехнулся сэр Уинчестер. – Хотя соблазн велик.

– Какие глупости! Никто меня не станет убивать. Что за странная идея, Уинчестер? – Тетушка приблизилась к нему, глядя ему в глаза. – Вы не проводите меня домой?

– Сейчас? – Он смотрел на нее.

– Нам о многом надо поговорить. – Она пальцем провела по краю лацкана его сюртука. – Уже поздно.

Он остановил ее руку, глядя ей в лицо. Какое-то время они смотрели друг на друга.

Отвернувшись, Памела кашлянула и сказала:

– Я должна вернуться в танцевальный зал.

– Да, конечно, ты должна, – ответила тетушка. – Ты должна веселиться, дорогая.

Памела понимала, что на сей раз тетушке не до забот о ней.

– Да и вы тоже, – пробормотала она, покидая террасу.

Это был неожиданный поворот событий. Кто бы мог подумать, что мужчина, которого тетушка бросила, продолжал любить ее столько лет? Кто думал, что тетушка тоже сберегла это чувство? Сэр Уинчестер не показался Памеле тем самым человеком, который мог бы нравиться ее тетушке, так любившей флиртовать. Он был слишком спокоен и надежен. Наверное, поэтому тетушка и убежала от него. Памела усмехнулась. Нет, сэр Уинчестер не любит легкий флирт.

Из темноты чья-то фигура преградила Памеле путь. Она чуть было не столкнулась с кем-то. Памела почувствовала раздражение. Ей надо было вернуться в зал, у нее не было желания вежливо беседовать с кем-либо на темной террасе.

Она попыталась вежливо улыбнуться:

– Простите, я не вижу, куда иду.

– Добрый вечер, Памела. Незнакомец вышел на свет. У нее перехватило дыхание.

– Ты видел ее? – Алексей оглядывал толпу. – Уже время ужина, а ее нигде нет. – Он посмотрел на леди Овертон: – У нее это в привычке? Она всегда исчезает? Можно подумать, что она прячется от меня.

– Или вы от нее, – улыбнулась леди Овертон.

– Действительно, странно. Как это вы все время умудряетесь терять друг друга? – спросил Роман.

– Как можем мы быть вместе, если кто-то обязательно задерживает тебя разговорами? В Лондоне так принято. – Алексей с отвращением смотрел на толпу гостей. – Мне с трудом удалось лишь один раз потанцевать с мисс Эффингтон, как вдруг меня перехватил какой-то джентльмен с женой, а Памелу увел кто-то из ее родных. Как много в этом зале Эффингтонов! Десятки, сотни, должно быть?

– Не так уж много, – улыбнулась леди Овертон. – Хотя это довольно большая семья.

– Я заметил, ваше высочество, что вы всегда кем-то заняты, когда с вами нет мисс Эффингтон, – сказал Роман.

– К сожалению, да, – вздохнул Алексей. – Есть круг людей, с кем я здесь познакомился в свой последний приезд, и несколько из тех знакомых, которые у меня есть по всему миру.

– Это не с лордом ли Уэстерфилдом вы только что беседовали? – Роман кивнул на зал. – Вон там? Я, кажется, познакомился с ним, когда в последний раз он заезжал в Авалонию.

Алексей кивнул:

– Уэстерфилд – один из тех, кто влиял на деятельность Общества сохранения Англо-Авалонского Братства. Социального, а не политического. Его члены имели самые различные связи с Авалонией, главным образом наследственные.

– А что ему было нужно? – спросил Роман, взглянув на Алексея.

– Ничего особенного, – пожал он плечами.

– Ой ли? – Роман смотрел прямо в лицо принцу. – Выражение вашего лица говорит об обратном.

– Это был пустой разговор, Роман. И он быстро забывается.

Если даже так, то все равно нельзя полностью игнорировать предложения Уэстерфилда, ведь они касаются возвращения суверенитета Авалонии. Для этого Британия должна была заставить Австрию и Пруссию потребовать от России снять свой контроль над их родной страной. В свое время верил в это и Алексей, но безо всякого успеха. Россия уж слишком быстро захватила страну, а расстояние между Авалонией и Англией было слишком огромным. Кроме того, многие страны боялись России, ее могущества и жестокости. Сейчас поздно об этом думать. Надежды на дипломатические действия совсем исчезли.

– Мне показалось, что Памела покинула террасу вместе с тетушкой, – сказала леди Овертон.

– А что я вам говорил сейчас? – раздраженно воскликнул Алексей. – Мы не можем постоянно следить друг за другом, когда отвлекаемся на пустые разговоры. Она как будто моя невеста, но я не могу ее задержать даже на две минуты. Это не сулит нам ничего хорошего в браке, говорю вам.

Леди Овертон и Роман переглянулись.

– Что вы находите в этом забавного? – почти крикнул Алексей.

– Ничего, ваше высочество. – У леди Овертон невинно округлились глаза.

– Совсем ничего, ваше высочество. – Роман хотел, но не смог скрыть улыбку. – Если не говорить о вашем раздражении...

– Ты бы тоже был раздражен, если бы сначала позволил уважаемому тобою джентльмену объявить помолвку с его дочерью, хотя на деле ты об этом и не помышляешь, а потом ты не можешь найти эту дочь.

Алексей смотрел на открытую дверь на террасу.

– Интересно, собирается она выйти? Или терраса станет ее резиденцией?

– Возможно, – медленно сказал Роман. – Но у мисс Эффингтон иное мнение о целесообразности вашей задумки.

– Только у идиотов не бывает иного мнения. У меня всегда свое мнение, когда предлагается какая-то идея, – хмыкнул Алексей.

Несмотря на его заверения, Памела ведь могла и отказаться от этой шарады. Он чувствовал легкое разочарование, хотя сам тоже не был в восторге от их затеи. Однако он не отрицал, что готов играть роль жениха Памелы, даже если это не обещает ему личной удачи.

– Мне кажется, что у джентльмена всегда есть намерение жениться, – спокойно пояснила леди Овертон.

– Не понимаю почему, – решительно возразил Роман.

Как только он убедился, что леди Овертон – именно та, о которой он мечтал, то понял, что будет дураком, если трусливо откажется от нее.

– А что, если он засомневается? – спросила леди Овертон. – У него обязательно должны быть сомнения. Брак – вещь постоянная.

– Сомневаются те, кто сам не знает, чего он хочет, – твердым голосом сказал Роман.

Леди Овертон с задумчивым видом посмотрела на него:

– А вы-то знаете, милорд?

– Да, я знаю, – уверенно кивнул Роман.

– Однако вы, кажется, сомневаетесь. Как интересно! – Она посмотрела сначала на графа, а затем на Алексея. – А вы, ваше высочество? Вы собираетесь жениться на Памеле? У вас есть сомнения?

– У меня нет сомнений, ибо я не женюсь. Не забывайте, что эта помолвка – всего лишь спектакль.

– А если нет?

– Нет, это так.

– Порадуйте меня, ваше высочество. Если бы вы действительно собирались жениться на Памеле, у вас были бы сомнения?

– Нет, леди Овертон, я бы не сомневался, – ответил он не задумываясь. – Я считаю себя счастливчиком, потому что она необыкновенна. Но это спорный вопрос.

– Почему?

– Потому что у мисс Эффингтон нет намерения выходить замуж за меня или еще за кого-либо. Никогда!

– Почему?

Алексей пристально посмотрел на нее:

– Чуть раньше, сегодня вечером, лорд Эдвард сказал мне, что наш разговор с ним – не допрос. Не значит ли это, что он поручил эту неблагодарную работу вам?

– Перестаньте, ваше высочество! Отец Памелы никогда и никому не передаст такую важную функцию, – рассмеялась леди Овертон. – Мои расспросы – это моя идея.

– В какой степени?

– Памела не только моя двоюродная сестра, но и мой близкий друг. Меня касается все, что касается ее. Однако сейчас я спрашиваю из простого любопытства, ваше высочество.

– Правда?

– Да, конечно. – В ее широко раскрытых зеленых глазах отражалась сама невинность.

На какое-то мгновение Алексей почувствовал к ней недоверие, но тут же подумал, что неискренность не может быть присуща такой тихой и сдержанной леди, как Камилла Овертон. Ему показалось, что и Роман все это знает.

– Вы хотите, чтобы я нашла вам Памелу? – просто спросила его леди Овертон. – Я быстро найду ее на террасе. Здесь ужасно жарко.

– Я тоже буду рад сопровождать вас, – предложил свою помощь Роман.

– Нет, я сам это сделаю, – не выдержал Алексей. – Тем более, что надо куда-то скрыться от жары.

– Я предлагаю нам всем это сделать, – оживленно предложила леди Овертон. – Таким образом мы избежим всяких кривотолков.

– Кривотолков? – удивился Роман.

– Терраса в доме Эффингтонов известна как место для интимных встреч. – Леди Овертон как-то особенно посмотрела на Романа. – Там есть немало укромных уголков.

– Тогда не будем тратить время зря и пойдем, – оживившись, сказал Роман.

Алексей не удержался от улыбки. Не очень-то приятно находиться в обществе влюбленной пары. Обычно он никому не завидовал, но теперь ему казалось, что он завидует Роману и леди Овертон, ведь у них есть свое будущее.

Правда, он и Памела тоже будут вместе, но до тех пор, пока существует миф об их помолвке.

Разумеется, на террасе под звездным небом им было бы очень хорошо без постоянного присутствия Романа с леди Овертон или леди Смайт-Уиндом...