8

— Итак, эти торпеды имели большие боеголовки, — сказал сидевший во главе стола адмирал Фудзита.

— По меньшей мере трехсоткилограммовые, адмирал, — уточнил Марк Аллен. — Вероятно, новое взрывчатое вещество, которое русские называют «нитролит Б», с трехкратной мощностью взрыва по сравнению с нашими старыми тротиловыми боеголовками.

Старый японец барабанил пальцами по крышке стола, на обтянутых кожей руках явственно проступали синие вены.

— Радиоуправляемые?

— Две прошли мимо, — бросил Брент Росс.

Пальцы замерли.

— Если у перископа стоял араб, этого следовало ожидать.

Несмотря на тягостную атмосферу, на лицах офицеров появились улыбки. Фудзита повернулся к матросу, сидевшему за столом с телефоном у уха.

— Связист Одзава, мне нужен доклад команды живучести.

Одзава сказал несколько слов в микрофон, и ответные слова отозвались болью вонзившихся в тело игл.

— Капитан третьего ранга Фукиока докладывает: торпедные пробоины между шпангоутами один-ноль-два и один-два-ноль, ниже броневого пояса, разорваны блистер, наружная обшивка и поперечные листы днища. Каждая пробоина размерами примерно десять на четыре метра.

— Боже! Двенадцать на тридцать футов, — пробормотал Марк Аллен.

— Котельные отделения одиннадцать и тринадцать, седьмой вспомогательный погреб пятидюймовых снарядов, отсек пять-семь-один, третий отсек вспомогательного двигателя, отсек упорного подшипника, соседний с ним внутренний отсек и центральный отсек гребных электродвигателей затоплены. — Радист внимательно прислушался к трубке, затем продолжил: — Кроме того, вода через воздухоприемные отверстия заливает насосное и генераторное отделения. Сточные цистерны пять, семь, девять и одиннадцать разворочены, перебит восьмидюймовый топливопровод. Есть сообщения о попадании воды в некоторые другие топливопроводы, повреждения пока не ликвидированы. — Последовала пауза, а потом удар грома. — Переборка между котельным отделением одиннадцать и третьим отсеком вспомогательного двигателя дает протечки в дюжине мест. — Словно взмах крыльев смерти, пронеслись по рубке вздохи ужаса и недоверчивый шепот.

Фудзита ладонью шлепнул по столу, отчего вздрогнуло его морщинистое обескровленное и иссушенное, как изюм, лицо. Он закричал на Одзаву:

— Переборка между одиннадцатым котельным отделением и третьим двигательным отсеком не должна протекать при таком повреждении. Пусть Фукиока объяснит.

Под взглядами находившихся в рубке офицеров матрос испуганно и торопливо забубнил в микрофон. Потом повернулся к адмиралу:

— Капитан третьего ранга Фукиока докладывает, что бронеплиты цитадели вокруг машинного отделения и погребов потеряли гибкость. Взрывом срезало заклепки в броневой обшивке и бросило опорную балку на переборку машинного отделения. Он утверждает, что аналогичные повреждения в радиусе тридцати метров от места попадания торпеды.

Брент Росс, раскрыв глаза, посмотрел на Фудзиту. Японец безмерно гордился своей корабельной броней и особенно восьмидюймовой цитаделью, окружавшей жизненно важные центры корабля. Но сейчас мощь неприступной стальной крепости внутри корпуса работала против них. Корабль оказался смертельно ранен всего двумя попаданиями.

— Адмирал, — произнес Марк Аллен, — было бы глупо пытаться достичь Токийского залива в таком состоянии.

— У нас, возможно, нет выбора. Не забывайте, адмирал Аллен, мы можем оказаться без третьего машинного отделения и по-прежнему делать восемнадцать узлов. Вероятно, мы имеем десять затопленных отсеков и потеряли четыре топливных танка.

— Но нарушена водонепроницаемость. Можно потерять машинное, и правая раковина осядет. Несколько попаданий в этот борт могут перевернуть нас. К тому же присутствует названная переборка от носа до кормы, не позволяющая перетекать воде через трюм с одного борта на другой. Кроме того, у авианосцев тяжелая верхняя часть. — Аллен покрутил в воздухе пальцем. — Так был потерян «Ямато» — где-то с дюжину попаданий в левый борт, а остальное довершила вода. — Он поднял ладонь и покачал ею в воздухе. — И корабль перевернулся.

Воцарилось молчание, такое тяжелое, что оно, казалось, придавило всех присутствовавших. В окружающем шуме послышались посторонние звуки — неистовый пульс насосов, работавших глубоко в сердце корабля. Молчание нарушил Марк Аллен.

— До Токийского залива две с половиной тысячи миль, но до Перл-Харбора всего триста.

— Вы предлагаете двигаться на Перл-Харбор, адмирал?

— Разумеется.

— Но все вы, — заметил Фудзита, показывая на американцев и Бернштейна, — непрестанно твердили мне, что США соблюдают нейтралитет.

Заговорил долго молчавший Демпстер.

— Правильно, сэр. Но там есть огромный ремонтный док… — Он посмотрел на Марка Аллена.

Американский адмирал ответил на не прозвучавший вопрос.

— Док может принять «Йонагу».

Руки с набухшими венами оперлись о стол, и Брент почти ощущал, как работает энциклопедический ум старика. Фудзита начал неторопливо говорить.

— Я помню, во время Большой Восточно-Азиатской войны, в декабре 1939 года, английские крейсеры «Аякс», «Ахиллес» и «Эксетер» настигли немецкий «карманный линкор» «Граф Шпее» возле Уругвая. «Граф Шпее» был серьезно поврежден и доставлен в док в Монтевидео — нейтральный порт. По международным законам кораблю давалось семьдесят два часа. Капитан затопил его в заливе Ла-Плата. — Тут он повернулся к Марку Аллену. — Мы будем опираться на тот же закон.

— Конечно! И, может быть, удастся уговорить США предоставить нам больше времени. К тому же не будет непосредственной угрозы со стороны арабских боевых групп — и не только из-за разозлившейся Маргарет Тэтчер, наседающей на них.

Фудзита заговорил с новым воодушевлением.

— Мы могли бы наварить заплатки на пробоины, укрепить ослабшие переборки, восстановить водонепроницаемость третьего машинного отделения. — Он постучал по столу. — Адмирал Аллен, у вас есть шифр, которым мы ни разу не пользовались?

— «Зебра Один», — быстро ответил Росс.

— Хорошо. Адресат?

— В принципе должен быть КОМТИФ. Я бы также предложил КОМВОБА, КОМТС, НАЧВОМОРВЕР, КОМОБЕЗ.

Старый моряк поднял руки, капитулируя.

— Прошу вас, энсин, ваш американский и ваши сокращения не поддаются логике.

— Извините, сэр. Я имел в виду командующего Тихоокеанским флотом, командира военной базы, командира группы материально-технического снабжения, начальника военно-морской верфи и командира группы обеспечения безопасности.

— Так бы сразу и сказали. — Смех разрядил обстановку. — Фудзита продолжал, глядя на Росса: — Немедленно запросите ремонтный док о возможности принять нас для… э-э… ремонта незначительных повреждений. Расчетное время прибытия… — Адмирал посмотрел на Масао Кавамото, яростно строчившего в блокноте.

— Двадцать часов на шестнадцати узлах, адмирал.

Фудзита бросил взгляд на латунные корабельные часы, висевшие на переборке.

— Расчетное время прибытия — шестнадцать ноль-ноль в пятницу тринадцатого марта. — И обратился к американскому энсину. — Мистер Росс, затребуйте диспетчерские указания для посадки самолета «Накадзима».

— Одного, сэр?

— Да. Мы вышлем докмастеру профиль днища и необходимые чертежи.

— Конечно, конечно, — услышал Брент слова Марка Аллена самому себе.

Черные глаза выстрелили в Бернштейна.

— Полковник, мы можем воспользоваться вашим шифровальным устройством?

— Сэр?

— Послать сигнал командиру эскорта в Субикский залив. Нужно, чтобы его семь «Флетчеров» шли полным ходом на Перл-Харбор. Я хочу, чтобы, когда мы вышли из доков, сопровождение было из двенадцати кораблей! — Вскочив на ноги, Фудзита повернулся к деревянному алтарю. Все встали. Японцы дважды хлопнули в ладоши. Потом старик медленно и почтительно заговорил, слова падали с его губ, словно кто-то бросал камешки в воду озера.

— Аматэрасу, помоги нам проявить мужество великого самурая Масахиге Кусуноке, который пятьсот лет назад боролся за восстановление императорского трона и, будучи поверженным рукой трусливого ронина[7], воскликнул, делая себе харакири: «Семь жизней за страну». Пусть сказанное человеком, которого даже враги чтили за мужество, станет нашим лозунгом, когда мы пойдем в атаку. — Рот Фудзиты вытянулся в твердую линию, глаза стали жесткими, как эбонит, и скользнули по рубке с почти осязаемой яростью:

— Но не дай Бог погибнуть от укуса бешеной собаки!

— Банзай!

9

— Отклонение на мыс Коко и стрелку Барберс! — крикнул Фудзита с передней части мостика.

— Мыс Коко — ноль-четыре-три, стрелка Барберс — три-два-ноль, — ответил старший рулевой, глядя через визир кольца пеленга на репитер гирокомпаса.

Кавамото яростно работал прокладочным прибором и параллельными линейками на планшете, разложенном на столе рядом с ветрозащитным экраном.

— Двадцать пять километров до главного судоходного фарватера, адмирал. Предлагаю курс три-четыре-восемь.

— Хорошо. Проверьте радаром дальность до входа в бухту. — Телефонист повторил команду.

— Радар дает дальность двадцать пять километров.

— Хорошо.

Кавамото оторвался от стола, на его пергаментно-желтом лице появилась победная ухмылка.

— Право руля три-четыре-восемь! — крикнул адмирал в переговорную трубу.

Непривычный рев дюжины роллс-ройсовских «Мерлинов» заставил Брента повернуть голову. Подняв бинокль, он обнаружил двенадцать американских Р—51 «Мустанг», двойками барражировавших над боевой группой. Они появились день тому назад, вместе с парой PBY и похожим на чайку «Мартин Маринерам». С этого момента американские патрульные самолеты постоянно кружились над кораблями, но вне досягаемости их орудий. Надводные корабли отсутствовали, и море было свободно даже от прогулочных судов. Несмотря на отсутствие явной угрозы Кэтрин находилась в своей каюте со времени торпедной атаки — таково было распоряжение Фудзиты.

Опустив бинокль, Брент повернулся вместе со всеми, когда на мостик ступил Марк Аллен.

— Становимся на якорь, адмирал, — сообщил он, помахивая листом бумаги. — Ремонтный док не готов принять нас.

— Мы посылали запрос два дня назад!

— Да, сэр. Но они все еще устраняют повреждения, которые вы нанесли «Нью-Джерси».

Японцы переглянулись, в их взглядах читалась смесь восторга и разочарования.

Аллен продолжал:

— Сейчас его буксируют из доков. Потребуется восемь часов, чтобы откачать воду и выровнять его. Мы сможем занять док завтра утром в восемь ноль-ноль.

— Это дает нам пятьдесят — шестьдесят часов свободного времени.

— Мы можем лечь в дрейф здесь, адмирал.

— Знаю, но это было бы опасно, к тому же наберем много воды в третье машинное отделение.

Брент понимал, что у адмирала не было выбора. Насосы едва справлялись из-за разорванной переборки, и скорость корабля падала из-за тысяч тонн морской воды, заполнившей дюжину отсеков в правой раковине. Примерно такой же объем воды был накачан в були левого борта, чтобы выровнять крен. Сейчас корабль шел без крена, но с большой осадкой, медленнее, и имел худшую маневренность.

— Каковы требования по постановке судна в док, адмирал Аллен?

Тот глубоко вздохнул.

— Они хотят изолировать «Йонагу», сэр. Мы должны подойти к швартовочным тумбам точно к юго-востоку от острова Форда.

— Номера?

— Без номеров. Они помечены как «Теннесси».

Мостик охватило долгое тягостное молчание. Фудзита обратился к Аллену:

— Есть что-нибудь новое от Мирового суда и Организации Объединенных Наций?

— Нет, сэр. Все то же. Арабы, Россия и ее лакеи настаивают, чтобы США соблюдали международные законы. Семьдесят два часа, сэр.

— Преступники настаивают на соблюдений законов, — хмыкнул Фудзита. — Но ведь ваши государственные интересы совпадают с интересами «Йонаги», — добавил японец с нескрываемой горечью.

— Согласен, адмирал. Сейчас я не испытываю гордости за свою страну. Но не забывайте, сэр, демократия очень чувствительна к общественному мнению, и этот факт успокаивает умеренные арабские государства, Россию…

— Это называется политикой умиротворения, — резко бросил Фудзита. Не давая американцу что-либо ответить, он повернулся к телефонисту: — Сигнальным прожекторам… — Потом запнулся и скривился. — Нет, «рубка — рубке» — весь мир знает, где мы находимся. «Йонага» станет первым. Эскорт создаст плотное заграждение, пока я пройду пролив — не хочу получить торпеду.

— Только так, сэр?

— Именно так.

Аллен заметил:

— Эскорт получит инструкции по постановке на якорь сигнальным прожектором с башни Алоха[8].

Фудзита фыркнул.

— Алоха! У них «алоха» во всем. Это самое употребляемое здесь слово. Разве они могут думать о чем-либо другом?

«Йонага» с помощью пары морских буксиров был пришвартован к тумбам, помеченным «Теннесси». Выгнув от любопытства шею, Брент увидел впереди белый, похожий на мост мемориал «Аризона», заполненный людьми, рассматривавшими «Йонагу» через поблескивавшие стеклами бинокли. Покрытая ржавчиной и все еще сочащаяся маслом могила одиннадцати сотен моряков, покоящихся под мемориалом, хорошо просматривалась. На швартовочных тумбах, словно могильных камнях, были выгравированы имена жертв «Дня позора»: «Невада», «Вестал», «Аризона», «Западная Вирджиния», «Мэриленд», «Оклахома», которые ясно читались с мостика. К северу, вжавшись в море, густой зеленой растительностью вдоль берега и скоплением заброшенных ангаров очерчивался остров Форда. И там тоже толпились сотни людей, глазевших на могучий авианосец.

На некотором расстоянии за островом Форда проглядывали размытые очертания гористого Оаху. Зеленые террасы одна над другой взмывали над Гонолулу, Аэйа и разбросанными в беспорядке зданиями. Причудливо изогнутые ленты автострад вливались в непорочное великолепие гор Кулоу, где тростниковые поля шли к величественным подножьям и цитаделям голых скал. Над всем этим, будто древние молчаливые стражи, возвышались горы Танал и Олимп, обернутые сероватыми облаками, подталкиваемыми северо-восточными пассатами и плавающими вокруг вершин, словно кружевные шапки, отливавшие абрикосовым и золотым и косых лучах полуденного солнца.

Но Брент не обратил никакого внимания на красоты природы. Вместо этого он вместе с другими смотрел на юг, где пять кораблей эскорта швартовались на верфях центра снабжения ВМС на острове Куахуа с несчетным числом ремонтных мастерских, портовых кранов и еще большим количеством людей. Все стоявшие на мостике находились под впечатлением размеров портовых сооружений. Оставив справа по борту судоремонтную верфь, они повернули на восток и направились к бухте, расположенной южнее острова Форда. Обогнув северную часть верфи и миновав три сухих дока, они обнаружили «Нью-Джерси», пришвартованный снаружи огромного ремонтного дока. С места швартовки на юг простирались широкие воды юго-восточного Лоха — полосы воды, над которой проносились атакующие торпедоносцы 7 декабря 1941 года.

Вдоль берега залива располагались топливные причалы, база подводных лодок и огромная территория, занятая ремонтно-складскими базами. Справа по носу от «Йонаги» Брент заметил огромный белый паром с пассажирами, направлявшимися к «Аризоне».

— Воды ВМС, адмирал, — заметил Марк Аллен. — Вас не будет сопровождать флотилия беспорядочно шныряющих и никому не подчиняющихся лодок и катеров, как это произошло в декабре прошлого года в Токийском заливе.

Старик благодарно кивнул и повернулся к Кавамото со словами:

— Спустите водолазов. Мне надо знать точные размеры пробоин до того, как мы войдем в сухой док. — И Марку Аллену: — Я хочу, чтобы вы и энсин Росс держали со мной связь. Мы спустим вельбот, и вы лично изложите наши потребности докмастеру.

— Адмирал, — раздался голос телефониста, — поступил сигнал от… — и он, запинаясь, стал произносить незнакомые сочетания звуков: — С-В-Я-Т-И-Ф-Л-О…

— Что это такое, черт возьми?

— Основная станция связи тихоокеанского флота, — объяснил Марк Аллен.

— Спасибо, — поблагодарил Фудзита и бросил телефонисту: — Само сообщение, матрос Наоюки.

— Офицер-ремонтник направляется на «Йонагу», адмирал.

— Отлично! — Дюжина биноклей тут же стала просматривать обширные ремонтные сооружения. Рассекая волну, к «Йонаге» летел элегантный, блестевший надраенной латунью адмиральский катер, сверкавший краской и гордо трепетавшим на ветру голубым вымпелом с двумя белыми звездами.

Фудзита обратился к Кавамото:

— Приготовиться адмиральской бортовой команде, штаб собрать во флагманской рубке! Вызвать капитана третьего ранга Фукиоку. Никаких увольнений, корабль остается в готовности два. — И чуть погодя, словно после некоторого размышления, добавил: — Скажите женщине приготовиться к высадке на берег, как только мы зайдем в доки.

Бросив свой бинокль в брезентовую сумку у ветрозащитного экрана, Брент ощутил давящую пустоту. Идя к двери, он чувствовал на себе взгляды стоявших на мостике.

Контр-адмирал Тэйлор Арчер оказался человеком в возрасте и одним из самых толстых людей, которых когда-либо видел Брент Росс. Когда контр-адмирал вошел во флагманскую рубку, его голова возвышалась над всеми там находившимися, за исключением Брента; адмирал двигался короткими резкими шажками широко расставленных ног, его тело покачивалось в походке беременной женщины на девятом месяце, обеспечивая равновесие огромного живота. Его помощник, среднего возраста кэптен, помог адмиралу сесть, и Брент удивился, когда тот смог удержаться непривязанным на одном-единственном стуле. Сидя напротив адмирала, Брент смотрел на тестообразное белое лицо цвета ванильного пудинга с подбородками, свисавшими морскими волнами на грудь. Его рот являл собой розовую пасть, постоянно открытую, чтобы была возможность втягивать в себя воздух.

— Мой помощник, — взмахом руки представил он своего сопровождающего. — Кэптен Уилфред Роудс, инженер-кораблестроитель, начальник ремонтного дока три, в котором будет ремонтироваться ваш корабль.

— Разве не вы возглавляете док, адмирал.

— Нет, сэр. Я представляю здесь КОМТИФЛ — я второе лицо на флоте, — высокомерно возразил Арчер.

Фудзита посмотрел на Марка Аллена и медленно выговорил, как школьник младших классов, пытающийся произнести трудное слово. — Командующий Тихоокеанским флотом.

Улыбаясь, Марк Аллен утвердительно кивнул. Бернштейн, Хиронака и Кавамото, переглянувшись, ухмыльнулись. Мацухара выкатил глаза, ошеломленный едва прикрытой иронией, а капитан третьего ранга Фукиока тихо сидел, согнувшись над синьками чертежей и докладами.

Не обращая внимания на субординацию, контр-адмирал повернулся к Марку Аллену.

— Мы, кажется, встречались, адмирал?

— Мы оба закончили Аннаполис.

— Ну да, конечно, — Марк Аллен. Ты был капитаном футбольной команды. Герой колледжа. — В голосе звучала издевка.

— Верно. А вы организатором. Я помню, как вы отдавали в стирку мои грязные носки.

Арчер зашипел от злости. Брент прижал ладонь ко рту, Бернштейн засмеялся. Японцы переглянулись, догадавшись, что нанесена обида, хотя не поняли, в чем она заключалась.

Пудинг из ванильного превратился в ромовый. Арчер бросил:

— Я здесь не для того…

— Прошу вас, джентльмены, — вмешался Фудзита. — Мы собрались, чтобы решить судьбу «Йонаги», Японии, а возможно, и всего мира.

Тяжело вздохнув, толстяк отвел глаза-бусинки от Аллена.

— Ваш доклад о повреждениях. Вы отказались передать его в гавань по радио, — сказал он.

— Разумеется. О состоянии «Йонаги» не стоит сообщать всему миру. — Фудзита кивнул в сторону капитана третьего ранга Фукиоки. — Командир команды живучести.

— Я могу это записывать, адмирал? — спросил кэптен Роудс, ставя на стол рядом с блокнотом небольшой магнитофон. — Фудзита согласно кивнул.

Поднявшись, Фукиока с горечью в голосе доложил о повреждениях, полученных авианосцем!

— Кроме того, найдены тела двадцати трех погибших, сорок четыре человека ранены, — закончил он. Переведя влажные глаза на Фудзиту, добавил: — Но еще не вскрыты двенадцать затопленных отсеков — там еще должны быть погибшие. Согласно перекличке, пропали шестьдесят три человека.

— Святой Будда, — выдохнул старик адмирал, а затем благоговейно, будто рубка стала храмом, а он находился перед алтарем, произнес: — Они умерли, не посрамив боевого духа ямато, и их души обязательно попадут в храм Ясукуни. — Долгое тяжелое молчание воцарилось в каюте.

Его нарушил Роудс:

— Мы приготовили однодюймовые листы. Как только корабль поднимут и просушат, начнем варить.

— Сколько потребуется времени?

— Нам необходимы точные размеры пробоин.

Фудзита дал знак Фукиоке. Тот заговорил.

— Водолазы осматривают борт. Но у меня их только двое, другие два погибли, когда мы затапливали вспомогательный погреб пятидюймовых снарядов.

Фудзита побарабанил по столу.

— Вы можете дать нам несколько водолазов, адмирал Арчер?

Самодовольная ухмылка волной прокатилась по подбородкам.

— У нас есть водолазы, но все они работают на «Нью-Джерси» и «Тараве». Мы должны поднять ее, она блокирует фарватер с юга от базы подводных лодок.

— «Тарава»? — японцы переглянулись.

— Вы должны помнить, — с ядовитым сарказмом произнес адмирал. — Вы ее потопили.

Заговорил все время молчавший Мацухара.

— Адмирал, двое моих летчиков — квалифицированные водолазы: лейтенант Нобутаке Коноэ и ВМЛ первого класса Киити Мотадзуки.

— Хорошо. Разрешаю. — Фудзита махнул рукой в сторону двери. Мацухара вышел. Адмирал обратился к Арчеру и Роудсу. — Мы пришлем свой доклад на вельботе с посыльным.

— Вы можете использовать прожекторы, — заметил Арчер.

— Нет! Свет виден на всю округу. Можно будет прочесть и в Гонолулу. Нам также потребуется топливо, боеприпасы, продукты… — Он кивнул Кавамото, который передал пачку документов Арчеру. — Наши заявки, — прокомментировал Фудзита.

Просматривая заявки, Арчер пробормотал:

— О Боже! Вы готовитесь к третьей мировой.

— Мы расходовали это в течение шести месяцев, — резко сказал Аллен.

— Ну хорошо, — ответил толстяк. — Мы доставим требуемое в док. — Японцы усмехнулись и переглянулись, а Арчер продолжал: — Я бы не рекомендовал давать увольнительные вашему экипажу и экипажам эскорта, адмирал Фудзита. На берегу матросы «Нью-Джерси», уцелевшие с «Таравы», съезд членов Американского легиона…[9]

— Адмирал Арчер, — нетерпеливо прервал его Фудзита. Не будет никаких увольнительных и… — Он показал на американцев и Бернштейна. — Когда я пошлю группы на берег, эти члены моего штаба будут представлять «Йонагу». Однако я сохраняю за собой право защищать их от убийц из «Саббаха» или любых других угроз вооруженной охраной из матросов.

— Я поручу лейтенанту Лорену Кайзеру быть у вас связным и обеспечивать передвижение, охрану и защиту для членов вашего экипажа на берегу. И, пожалуйста, помните, адмирал, у нас есть свой береговой патруль. Я даже сообщу вам кой-какие детали, касающиеся расположения постов. В любом случае матросы из патруля будут в оцеплении вокруг ремонтного дока. Кроме того, в море дежурят субмарины.

— Нет! Пусть ваши люди охраняют док, но на берегу мы защитим себя сами.

— Но какие у вас могут быть дела на берегу? Не понимаю.

— А вы и не должны понимать. Это вас не касается, адмирал Арчер.

— Все, что происходит в этой гавани, меня касается.

— Но не когда вы имеете дело со мной. — По рубке словно прошелся леденящий арктический ветер. Губы самурая сжались в тонкую линию, глаза полыхнули холодным блеском голубого сапфира, а дрожащий голос американца произнес:

— С вашего разрешения, кэптен Роудс и я вернемся к своим обязанностям. — Арчер начал упираться в ручки стула, пытаясь подняться.

Но Фудзита сделал знак рукой, показывая, что он еще не закончил.

— Воздушный патруль продолжит дежурство?

— Шесть истребителей с Хикема непрерывно находятся над гаванью, — ответил Арчер, неохотно вновь опускаясь на стул.

— Патруль дальнего обнаружения?

— PBY и «Маринеры», — тут контр-адмирал наклонился вперед. — Около некоторых из ваших пушек находятся артиллеристы…

— Готовность два — половина вооружения корабля.

— В этом нет нужды. Мы приняли необходимые меры безопасности.

— Знаем мы вашу готовность, адмирал Арчер.

Толстое лицо контр-адмирала скорчилось и деформировалось, словно лист раскаленного металла под ударами кузнеца. Но багровые губы ухитрились выдавить:

— С вашего разрешения…

— Вы свободны!

После того как Арчер, сопровождаемый кэптеном Роудсом, проковылял через дверь под удивленными взглядами членов штаба, Фудзита обратился к Бернштейну, Аллену и Россу.

— Нам нужны новые коды и шифровальные устройства. Мне кажется, арабы слишком много о нас знают.

— Если не возражаете, я позвоню в дипломатическую миссию Израиля, — сказал Бернштейн. — У них наверняка есть новое программное обеспечение, которое мы могли бы применять, хотя шифратора там нет. Оно заказано и ждет нас в Токио.

Марк Аллен кивнул.

— А мы можем обратиться в военно-морскую разведку. Там должны быть новые программы и шифровальные устройства, которыми можно воспользоваться.

— Хорошо. Завтра после постановки в док возьмите охрану и отправляйтесь на берег. — И тихо добавил: — Адмирал Аллен и энсин Росс, останьтесь. Остальные свободны. — Но вспомнив что-то, когда офицеры уже вышли, крикнул: — Полковник Бернштейн, возьмите женщину с собой!

— Слушаюсь, сэр, — последовал ответ из-за двери.

В тот момент, когда за офицерами закрылась дверь, у мемориала «Аризона» произошла потасовка.

Лейтенант Нобутаке Коноэ чувствовал свою ответственность за нелепые события, случившиеся на мемориале в этот день. Он вместе с военным летчиком первого класса Киити Мотадзуки на правом борту шлюпочной палубы проверял свое водолазное снаряжение: 90-килограммовый резиновый костюм, кожаный водолазный пояс с грузами, резьбовое кольцо, водолазный шлем, воздушный шланг и телефонный кабель. Он уже обнаружил, что выпускной клапан шлема закрыт, когда услышал крик, донесшийся от ремонтной группы, находившейся на расположенных в ряд водолазной платформе, плотах и вельботе: «Буи уходят, они уплывают!»

Посмотрев вниз, Коноэ заметил с полдюжины красных указательных буев вместе с тросом, проплывающих мимо правого борта в сторону мемориала «Аризона».