Но забудь об этом пока. Беспристрастно проанализировав все, ты придешь к тому же выводу, что и я сегодня утром. Убийцей может быть как Грандель, так и Ламбер. В то время он отбил у Мажене любовницу и не раз открыто заявлял, что свернет ему шею. А какова роль жены Мажене? Положим, он действительно хотел развестись с ней, она же усматривала в этом такой позор и бесчестье, что предпочитала видеть супруга мертвым, нежели в разводе. А почему бы не обвинить любовницу Мажене? Ведь Ребьер было известно, что он завещал ей коллекцию картин, представляющую целое состояние.
      - Ну, хватит! Если ты и дальше будешь так бездоказательно рассуждать, я начну подозревать тебя или себя самого.
      Хозяин бистро принес еще одну порцию коньяка, Пери рассеянно поблагодарил.
      Ситерн взглянул на друга. Тот так углубился в свои мысли, что даже не замечал, как хорошо окружающая обстановка соответствует его настроению. Стойка, стулья, столы были выкрашены в черный цвет. На стене усердный хозяин повесил литографию, изображающую ангела. Сам он, несмотря на домашние шлепанцы, был одет в строгий черный костюм.
      - Ламбер к этому непричастен.
      - Это ты так считаешь. Но допусти на минуту, что Мажене попытался каким-то образом скрыть материал об Эрере и торговле героином...
      - Нет! - Лицо Пери было по-прежнему мрачным. - Ламбер - не тот человек, которого так просто обвести вокруг пальца. Или ты действительно думаешь, что он перевязал документы ленточкой и отдал их Мажене с просьбой опубликовать, не опасаясь, что тот расскажет обо всем Де Брюну? Вспомни сцену в магазине Гранделя, когда Ламбер по-своему допрашивал этого жирного борова? Он не знал, что я все слышу, значит, это не было игрой.
      - Верой в невинность Ламбера ты ничего не добьешься у Николо, бросил Ситерн.
      - Тогда мы должны доказать, что это сделал Грандель! - не отступал Пери. Ситерн кивнул.
      Они поднялись и вышли на улицу. Воздух был по-прежнему прозрачным, а небо - безоблачным. Они шли молча, наконец, Пери сказал:
      - Мы до сих пор не знаем, каким образом Мажене очутился в яме с водой.
      - Да.
      Они пошли дальше, размышляя каждый о своем, и вдруг Пери остановился как вкопанный.
      - А может, ты догадался, как он попал в гравийный карьер?
      - Мне кажется, да, - тихо ответил Ситерн. - Меня осенило, когда сегодня утром я случайно взглянул в окно. Напротив велись дорожные работы.
      - Ну и что?
      Ситерн не мог скрыть своего маленького триумфа.
      - Допустим, Мажене отправился к Веркруизу. К шоссе примыкает широкая, накатанная грунтовая дорога, ведущая к гравийному карьеру. Как ему могла прийти в голову мысль свернуть именно на эту дорогу? Хотя было темно, но Мажене не впервые ехал к Веркруизу...
      Пери уважительно присвистнул.
      - Красный фонарь и указатель объезда?
      - У тебя есть лучшая версия? К тому же на теле Мажене не было никаких следов насилия.
      - Послушай, Эдмонд, мы немедленно едем туда, сейчас же. Вначале к этому сморчку Веркруизу, затем к владельцу бара в Диезе. Если твое предположение верно и нам немного повезет, еще сегодня мы подведем черту под этим делом.
      - Я того же мнения, - согласился Ситерн.
      - Не мог же Грандель проглотить указатель объезда? Он его где-то спрятал. Закопал? Едва ли.
      - Значит, в развалинах замка Веркруиза?
      - Возможно.
      - И господину маркизу, наверное, об этом было известно. Давай слегка тряхнем эту старую пыльную куклу и узнаем, что там произошло. Потом займемся владельцем бара в Диезе, который обеспечил Гранделю алиби. Мне кажется, на этот раз он хорошенько подумает, прежде чем снова солгать.
      Пери сам вел машину. Ситерн сидел рядом. Когда они свернули на шоссе, ведущее к Верде, Ситерн осмотрелся и указал на дорогу, отходившую к гравийному карьеру.
      Они вышли из машины и подошли к яме.
      - Во время дождя здесь должно быть скользко, глинистая почва, - сухо заметил Пери.
      - Ты полагаешь, нам удастся также найти пару сапог?
      - Почему бы и нет? Не забрал же он их с собой в Париж.
      Они стояли на краю карьера. Сейчас, наполовину заполненный водой, он походил на огромный глаз, недобрым взглядом уставившийся в небо, сравнение, пришедшее Пери на ум, когда он подумал о той драме, начало которой было положено здесь.
      Ситерн посмотрел на убранные поля и покачал головой.
      - Тут он не мог спрятать знак, это было бы чистым безумием.
      - Не забывай, пока указатель объезда - только гипотеза, - заметил Пери.
      Они возвратились к машине и вскоре уже подъехали к замку Веркруиза. Дверь открыл старый, скрюченный подагрой слуга, из темного вестибюля ударил тяжелый, сырой запах, будто из погреба.
      Слуга хотел доложить о них, но Пери довольно бесцеремонно положил руку на плечо лакея и грубо приказал ему следовать за ним.
      Господин маркиз сидел в грязном халате в таком же грязном кресле у окна своего салона, до отказа набитого пыльным хламом, и читал газету.
      При появлении Пери и Ситерна он удивленно посмотрел на них и возмущенно нахмурился. Однако с ним Пери также не стал церемониться. Обычно вежливый, сейчас он даже не снял шляпу. У него была необъяснимая потребность открыто демонстрировать свое презрение ко всякого рода мошенникам, вроде господина маркиза или господина Гранделя.
      - Два часа назад, - дерзко сказал он, - я стал свидетелем того, как вашего бывшего компаньона Гранделя опустили сквозь черную земляную дыру в преисподнюю. - Очередь за вами, если, конечно, вы не расскажете мне сейчас всей правды о том вечере, когда был убит Мажене.
      - Но, сударь! - вспылил маркиз. - Позвольте узнать, по какому праву вы ворвались сюда и по какому праву...
      - В убийстве Мажене несправедливо обвиняется один человек. Но доказать это я могу, лишь отыскав истинного убийцу, мертвый он или живой. И если мне это не удастся, то - по вашей милости, почтенный. - Пери насупился. - Когда в тот вечер появился у вас Грандель?
      - Что за тон?
      Маркиз прижал руку к сердцу, демонстрируя, что подобный допрос угрожает его здоровью. Однако жесткий взгляд комиссара не оставлял надежды ни на сочувствие, ни на понимание.
      - Между девятью и десятью, - выдавил наконец из себя Веркруиз, его лоб покрылся мелкими капельками пота.
      - После этого он никуда не уходил? - спросил Ситерн.
      - Нет, никуда.
      - Зачем он приезжал к вам в тот вечер? - допытывался инспектор.
      - Нам нужно было поговорить о делах. Картины, антиквариат...
      - Итак, между девятью и десятью? - вновь вступил в разговор Пери. Видимо, вам обоим не спалось по ночам?
      - Грандель... позвонил мне... как правило, он назначал время.
      - Почему - он, господин маркиз? - учтиво спросил Ситерн.
      - Почему - он, месье? - жалобно-слезливым голосом ответил Веркруиз. Да посмотрите вокруг. А Грандель... У него были деньги!
      - Хорошо. - Пери стал любезнее. - Еще один вопрос, но, прежде чем ответить, подумайте. После ухода Гранделя ваше внимание не привлекло ничего странного?
      - Не знаю... - раздраженно ответил старик. - Я уже отходил ко сну и тут услышал шум автомобиля.
      - В это время здесь часто проезжают машины? - осведомился Ситерн.
      - Нет, весьма редко.
      - Машина остановилась или проехала мимо?
      - Мне показалось, она остановилась.
      - На каком расстоянии от вашего замка?
      - Где-то у ворот, или у того, что еще можно назвать воротами. - На лице маркиза снова появилась жалкая улыбка.
      - Ну что ж, хорошо, - сказал Пери. - Позвольте теперь немного осмотреть ваш участок и ваш дом.
      Маркиз только кивнул головой, визит полицейских вызвал у него смертельный страх.
      Отработав в уголовной полиции без малого два десятка лет, невольно обретаешь определенный опыт. При беглом осмотре любого участка или помещения Ситерн почти безошибочно угадывал, где искать следы или спрятанный предмет. Он был знаменит этим в префектуре полиции более, нежели своим кулинарным искусством. То, что его слава вполне заслужена, он подтвердил и сейчас, отправившись вместе с Пери в парк на поиски указателя объезда и, возможно, сапог убийцы.
      Сперва он направился к воротам, вышел на подъездную дорогу и в раздумье остановился. Все вокруг заросло бурьяном. Неподалеку от ворот стоял полуразвалившийся сарайчик. С какой целью его здесь соорудили, было непонятно. Позади сарайчика лежала куча песка и несколько гнилых досок. Ситерн сразу заметил, что одну из досок недавно поднимали: так он нашел указатель объезда. Из кучи песка он извлек перепачканные глиной сапоги. Они были старой модели, почти неношенные, на внутренней стороне стоял фирменный знак американской обувной фабрики.
      28
      Во время поездки в Диез Пери курил одну сигарету за другой и выглядел весьма озабоченно.
      Пьер Марсо, убежденный холостяк лет тридцати, обеспечивший своими показаниями алиби Гранделю, был у полиции на хорошем счету. Из-за доброго нрава и общительного характера Марсо пользовался у соседей неплохой репутацией. Год назад после тяжелого ранения он возвратился из Африки, где служил солдатом в иностранном легионе, и, получив небольшое наследство, приобрел ресторанчик в Диезе. Существование каких-либо отношений между ним и Гранделем доказать не удалось.
      По левую сторону от въезда в Диез находилась автозаправочная станция. Пери сбавил скорость. У колонки стояла спортивная машина цвета спелой айвы, возле нее какой-то мужчина в кожаной куртке беседовал с пожилой женщиной.
      Пери съехал на обочину и резко затормозил.
      - Послушай, Эдмонд, по-моему, парень у желто-оранжевой машины и есть тот самый Марсо. Пойду поговорю с ним, иначе он умчится от нас.
      Предположение Пери оказалось верным. Это был Марсо, тощий парень с лицом таксы, длинным носом и хитрыми глазками. На его кожаной куртке висел значок какого-то автоклуба.
      Пери подошел к нему.
      - Добрый день.
      - Привет. - Марсо лениво коснулся пальцем козырька кепи.
      Пери хотел было предъявить свое служебное удостоверение, но передумал.
      - Колонка не работает? - спросил он.
      - Да, Пепито нужно везти жену в больницу, она ждет ребенка, - пояснил Марсо.
      - Я-то думал, что смогу здесь взять напрокат машину.
      - А я хотел заправиться. Хорошо, мой ангел-хранитель успел шепнуть мне: "Малыш, возьми с собой резервную канистру!" - иначе пришлось бы сейчас тащить свою роскошную тачку до Парижа на буксире.
      - Вы едете в Париж?
      - Имею такое намерение. - Марсо весело улыбнулся. - Нам, кажется, по пути?
      Пери кивнул.
      - Садитесь. Вдвоем не так скучно.
      Резко хлопнули дверцы, машина рывком рванулась с места.
      Попутчик Пери оказался словоохотливым. Он добродушно поругал плохое состояние дорог, остроумно рассказал о жизни в Диезе, высказал свои соображения о том, как надо вести войну в Африке.
      - Есть, знаете, нытики, - заметил Марсо, прищурив глаз, отчего на его лбу пролегла глубокая складка, - они ни во что больше не верят и сомневаются даже в нашей военной стратегии. У меня они не найдут сочувствия. Я говорю: командир всегда прав, так было и так будет всегда.
      Пери не смог сдержать улыбки. Марсо, заметив это, заговорил более беспечно:
      - Сознаюсь, раньше я тоже сомневался в наших генералах, но затем столкнулся с одним умельцем, жестянщиком из Диеза, который вмиг распропагандировал меня.
      Машина неслась на скорости сто восемьдесят километров, он же, не переставая жевать яблоко, небрежно держал руль одной рукой. С выражением святой веры на лице бывший легионер заключил:
      - Я просто не понимаю, как это некоторые могут сомневаться в нашем успехе. Всех этих хлюпиков надо расстрелять, чтобы обратить остальных в нашу веру. Поверьте мне, это здоровое народное мнение.
      Показалась деревня. Не снимая пальца с клаксона, Марсо мчался как на пожар, и куры едва успевали выскакивать из-под колес. У крайнего дома он резко затормозил.
      - Так. Теперь мы пропустим по стаканчику, а может, и по два. У меня адская жажда, я угощаю.
      "Адская жажда?! - подумал Пери. - Ничего удивительного, если по дороге ты слопал добрую дюжину яблок".
      Трактир пустовал. Хозяин приветствовал Марсо как старого знакомого. Они перекинулись парой слов, затем Марсо заказал две рюмки коньяка.
      - Но лучшего! - Он подмигнул хозяину и едва заметно кивнул на дверь. Как только хозяин трактира вышел, Марсо встал.
      - Я скоро вернусь.
      Пери также не стал засиживаться. Он заметил молчаливый сговор между хозяином и Марсо. "Похоже, трактирщик узнал меня? - подумал комиссар. - И почему Марсо решил остановиться именно здесь?"
      На двери в конце коридора висела табличка с надписью "Не входить". Пери подкрался и прислушался.
      - ...это точно он, могу поклясться, - услышал он глухой шепот трактирщика.
      - Когда мы уедем, сразу позвони Рапе и скажи, что сегодня я не приеду, - тонким голосом ответил Марсо.
      - Сделаю.
      - Я пойду, иначе он что-нибудь заподозрит. А ты поспеши с машиной.
      Пери быстро вернулся в зал и сел на прежнее место.
      Марсо появился в каком-то приподнятом настроении. Пери, как бы между прочим, спросил Марсо, чем тот занимался до покупки ресторанчика.
      - Попробуйте угадать с трех раз; не получится - я помогу вам, пошутил Марсо. - Итак, шеф подзывает меня и говорит: "Послушай, Пьер, сегодня до полудня мне нужна гремучая змея, но ручная и беззубая. Можешь раздобыть такую скотинку?" - "Слушаю, шеф, раздобуду, - отвечаю я. - Через час животина будет у вас". Ну, какая это работа?
      - Кино или варьете.
      - Черт побери, быстро же вы отгадали! Огюст, еще по одной и пиво.
      - Не пора ли нам ехать?
      - Разве вам здесь не нравится, куда спешить? - Марсо широко улыбнулся. - Один мчится куда-то сломя голову, другой неторопливо вкушает удовольствия, в конце концов оба они одинаково оказываются в могиле, а лет через сто одинаково становятся бурьяном. Правда, тут есть маленький нюанс. Первый не получает от жизни ничего, второй - наслаждается ею. Следовательно, говорю я, человек не должен чураться удовольствий, иначе он - вол. Пока есть силы, он ходит в ярме, а когда они кончаются, из него делают бульон. Такой, по-вашему, должна быть жизнь? Покорно благодарю. Ваше здоровье!
      - Ваше здоровье, - ответил Пери, пригубив из своей рюмки.
      - Да, я был реквизитором на киностудии, - продолжал болтать Марсо, человеком, который должен достать все необходимое для съемок. Собачья, доложу вам, работа. Без настоящего чутья тут делать нечего. Взять хотя бы случай с гремучей змеей, отчаянное было дело!.
      "Охотно верю, дружок, что ты работал в кино, - подумал Пери, - но ты плохо скрываешь свое беспокойство. Что же тебя так тревожит?"
      Комиссар внезапно встал и подошел к окну. Он так и думал. Пока Марсо рассказывал ему байки про гремучих змей, трактирщик разгружал его машину. Он повернулся. Марсо поднялся и озадаченно взглянул на него.
      - Вы уже знаете, кто я? - спросил Пери.
      Марсо молча кивнул.
      - Тогда посмотрим, что там ваш приятель достает из машины.
      Они вышли на улицу. Пери взял у ошеломленного хозяина две бензиновые канистры, внес их в помещение, открыл и, понюхав содержимое, озадачился. В канистрах был действительно бензин. Но оба приятеля выглядели растерянными, видимо, канистры были необычными. При более внимательном осмотре он вскоре обнаружил, что бензин занимал лишь верхнюю треть канистр, в нижней части, отделенной тонкой металлической перегородкой, находилось дорогое американское виски. Он наполнил две рюмки, достал из-за стойки третью и налил контрабандное виски для трактирщика.
      - Ваше здоровье, господа! - Пери поднял рюмку. - Думаю, вам не скоро представится случай еще раз попробовать виски, так пейте же.
      Затем он выпроводил трактирщика и обратился к Марсо.
      - Вероятно, вы обеспечили Гранделю алиби, так как он знал о ваших делишках?
      Владелец ресторанчика из Диеза был настолько обескуражен, что даже не пытался возражать, а лишь молча кивнул.
      - Когда Грандель приехал к вам в тот вечер?
      - Было уже двенадцать.
      - Как он был одет?
      - Во фрак.
      - Вам ничего не бросилось в глаза?
      Марсо задумался.
      - Бросилось. На нем были лакированные ботинки, сверкавшие, словно на витрине, а брюки - запачканы каким-то дерьмом.
      Пери облегченно вздохнул.
      - Сейчас мы проедем в префектуру и составим протокол.
      - Вы, наверное, сразу арестуете меня? - с трудом проговорил Марсо.
      - Нет, ваши делишки меня не интересуют. Этим займется полиция Диеза.
      Лицо Марсо прояснилось.
      - Тогда все в порядке. Шеф нашей полиции сам пьет мое виски и находит его неплохим.
      В день, когда Де Брюна приговорили к смертной казни, Пери устроил празднество по случаю окончания строительства первого этажа своего дома в Марне. Второй этаж с крышей он рассчитывал закончить через пять-шесть лет.
      Симона повесила между деревьями разноцветные лампочки, а у края террасы поставила торшер. Таким образом она надеялась отвлечь комаров и мотыльков, дабы они не мешали дорогим гостям. Дорогими гостями в тот вечер были Ламбер, Ирэн и Ситерн.
      Эдмонд вновь блеснул кулинарным искусством, хотя сам он из-за своей язвы съел лишь пару вареных картофелин с пареной морковью. Ламбер приготовил пунш. Все захмелели от одного лишь запаха. Все, кроме Ламбера.
      - Поскольку я - абстинент, то могу выпить столько, сколько захочу, в моих внутренностях алкоголь теряет силу, - объяснял он окружающим, давя комаров, которых свет торшера привлек со всей округи.
      Пери схватил газету, лежавшую рядом с ним на стуле.
      - Послушав тебя, - язвительно заметил он, - я склонен предположить, что эту серию репортажей о героиновой афере написал не ты.
      - Почему ты так решил, гроза преступников?
      - Слишком толковые для тебя.
      - Не слушай его, Аристид, - утешала Ламбера Симона. - Он просто завидует, что тебе удалось взбудоражить общественность.
      В свою очередь Ирэн принялась уговаривать Пери.
      - Фелисьен, брось сердиться! Писать и умно рассуждать у нас может всякий. А вот решительно действовать... О!
      В этот теплый осенний вечер всем было весело у Пери, и никто из гостей не хотел думать ни о Де Брюне, сидевшем в камере смертников, ни об Авакасове, скончавшемся от кровоизлияния в мозг.
      Три года спустя Фелисьену Пери, случайно оказавшемуся в Марселе, довелось еще раз вспомнить о деле Мажене.
      Он заплутал в районе старого порта и забрел на рыбный рынок, который любил за его пеструю сутолоку, как вдруг у него за спиной раздался громкий женский голос:
      - Эй, месье Пери, не узнаете старых знакомых?
      Он обернулся и наморщил лоб.
      За прилавком, посреди множества корзин с рыбой он увидел тучную, полногрудую женщину. Это была - Пери не мог поверить своим глазам некогда стройная, прекрасная Леора с Монмартра.
      Позднее, за рюмочкой аперитива, она, весело смеясь, призналась ему:
      - Знаете, месье Пери, я теперь, что называется, добродетельная супруга. Почему? Малыши и потом муж! Он на добрых полцентнера здоровее меня, и, если я сострою кому-нибудь глазки, он вначале от души огреет меня дохлой треской, а затем, с моим удовольствием, врежет хорошую оплеуху. Просто жуткая несправедливость, настоящая трагедия! - Леора театрально вздохнула.