Глава четырнадцатая

Я не рассчитывала, что когда-нибудь получу весточку от Лайма, и была права. Никаких посланий в компьютере, сколько бы я туда ни наведывалась, и никаких записей на автоответчике, сколько бы я его ни проверяла. Мы с Кайли уже придумали для него прозвище — Макраме-мужчина. Оказалось, что с ней он тоже завязывал узелки на презервативах, и мы позволили себе такую маленькую месть.

Вот он, тайный страх каждого мужчины. Обнаружить, что его детородный орган и/или сексуальные предпочтения оказываются предметом обсуждения хихикающих дамочек. Ну и пусть. Если он повел себя в полном соответствии со стереотипом, то и мы поступим точно так же. По крайней мере, я. Кайли было как-то неловко смешивать его с грязью. Но я старше, у меня больше причин для цинизма, так что наплевать.

И все же, дабы доказать себе, что я не совсем поросла мхом, я решила устроить встречу Билла и Хилари.

Мы болтались по Интернету, выискивая, чем бы сегодня заняться, и споря, кому из нас сидеть в крутящемся кресле. И как бы между прочим я заметила:

— Тут как-то вечером Билл заглядывал. После паузы:

— М-мда?

— Он такой славный.

— М-м.

— Не интересуешься? Снова пауза.

— А может, выключим? — сказала Хилари наконец. И сбежала на кухню, чтобы поставить чайник. Поиск ложечек она превратила в сцену, достойную Стивена Спилберга, и все выясняла, какой я хочу чай — в Джодиных травяных пакетиках или нормальный. И еще перемыла все, что было в раковине.

Наконец она появилась с двумя чашками, села на диван и сказала:

— Вообще-то у меня кое-что наметилось.

— Да что ты, — я была рада за нее. По-настоящему рада. — И кто же?

— Я кое-кого встретила в группе.

— В какой группе? — спросила я.

— Да ты знаешь.

— Хил, ты в тысячу разных групп ходишь.

— В «Женском кружке».

В голове у меня нарисовался мысленный образ: чувственный современный парень с золотистым загаром и на велосипеде. Красивый. Легко сходится с женщинами. Понимает их, и все в таком духе. На этот раз Хилари повезло. Но тут она сделала глубокий вдох и выпалила:

— Вообще-то это женщина.

Что?

Если годами наблюдаешь, как на глазах у всех Джоди с Диди хватают друг друга за джинсовые задницы, то считаешь, будто у тебя уже иммунитет к шоку. Но это же совсем другое. Это Хилари. Библиотекарь. Носит синие джемперы. Любит мужчин.

— Конечно, надо было тебе сразу сказать, — произнесла она, когда я села и тупо уставилась в стенку. — Это уже длится какое-то время.

— Ты серьезно?

— Конечно, а ты что думала?

— Извини.

Я чувствовала себя примерно так же, как в тот день, когда поддала головой футбольный мяч Дэниэла Хоукера и чуть не получила сотрясение мозга.

— Что ж, по-моему, здорово, — промямлила я.

— Правда?

— Ну да. Конечно, здорово. И мне даже удалось спросить с понимающей улыбкой:

— А я могу с нею познакомиться?

— Ну, Джоди подумывала тут насчет пикника.

— Ох, вегетарианский пикник с чечевицей...

— Вот-вот. Прогулка с репкой.

Я деланно засмеялась. Но что-то было не так, и обе мы это знали. Обычно, если у Хилари или у меня появлялся новый парень, мы устраивали друг другу допрос примерно до второй или третьей чашки кофе. И мы были беспощадны друг к другу. И вот я ступила в зону политкорректности. Оказалась на ничейной земле — и это с человеком, с которым мы вместе мазали губы шоколадным блеском.

— И что, — произнесла я наконец, — если это женщина — это уже что-то более личное?

— Ну, это новое. Что-то совершенно новое. Что бы ты хотела узнать?

— Главный вопрос: это теперь что, до конца жизни?

— С тем же успехом я могу спросить, считала ли ты, что Лайм — это до конца жизни, — заметила Хилари.

— Нет. Я не про то. В смысле — быть розовой. Ты розовая?

— Нет, — быстро ответила она и тут же поправилась. — Не знаю. Может быть. Но она мне нравится. Просто она мне нравится.

— Расскажешь, как это вышло?

И Хилари моментально стала вся по-девичьи смущенная и довольная — словно у нее спросили о потенциальном ухажере. Хотя, если учесть, что речь шла о женщине, то вот так вздергивать носик и накручивать прядь волос на палец довольно странно. Впрочем, неважно.

— Для некоторых упражнений нам надо было разбиваться на пары.

— А, понятно.

Хилари передернула плечом.

— Она всегда выбирала меня. Ее зовут Натали. Как-то вечером мы выпили сто сорок семь коктейлей в «Паддингтоне».

— И она тебя обставила, или как?

— Конечно, она меня обставила. Ты же знаешь, у меня со всеми сначала так.

Тут она подхватила газету и углубилась в раздел недвижимости — верный знак того, что разговор окончен. Я заподозрила, что вот это и называется — объявить о своей гомосексуальности. Я, Виктория Шепуорт, женщина девяностых, впервые в жизни стала свидетельницей того, как человек объявил о своей гомосексуальности. Я зачем-то начала взбивать диванные подушки. Клянусь, в жизни подушек не взбивала. Это что, такая реакция?

— Конечно, я могу пообедать с Биллом, если там еще кто-нибудь будет, — немного помолчав, сказала Хилари. — Ну, понимаешь. Только не надо мне ничего организовывать.

— Ох...

— Но все-таки спасибо.

— Ладно... А Джоди знает?

— Разумеется.

И я почувствовала себя уязвленной.

— Ты что, думала, я как-то не так отреагирую?

— Нет. Но всему свое время, верно? Ты была занята, и я была занята. Это совсем не то, как если бы мы с Джоди и Диди от тебя что-то скрывали.

— Если не считать того, что вы и скрыли.

— Вик, что ты так бесишься?

И вот о чем Хилари думала, хотя и не говорила этого вслух: она ведь ждала, как я за нее обрадуюсь. И поскольку сказать нам больше было нечего — потому что я рта не решалась открыть из опасения ее обидеть, — мы сменили тему, отыскали в газете какой-то фильм и отправились в кино.

Знаете, как это бывает: некоторые фильмы запоминаешь только по тому, какое тогда было настроение или с кем ты его смотрела. Я сразу могла сказать, что сейчас именно такой случай. Мы покупали билеты, а я думала об одном: этот фильм я смотрю в тот день, когда Хилари сообщила мне, что она лесбиянка.

Весь сеанс я ловила себя на мыслях: имеет ли это теперь для Хилари хоть какое-нибудь значение? И не коробит ли ее обнаженное мужское тело, мелькающее на экране? И во что превратятся наши совместные походы в кино? Что, больше никаких картин с голыми мужчинами? Или она думает, этот фильм я выбрала специально — показать свое превосходство?

Но когда зажегся свет, она была все той же Хилари. Несомненно. Стонала из-за стоимости билетов, из-за того, какой же Роберт Карлайл все-таки коротышка и как она никогда не наедается попкорном.

Будь я хорошей подругой, я бы надеялась, что эта Натали, или как там ее зовут, окажется Единственной. Или, по крайней мере, Той Самой. Но что поделать — я никогда не была достаточно сознательной. Леон Мерсер, студент-радикал, вам бы это подтвердил. Я была девчонкой, которая запустила руку в Фонд рабочих-социалистов, чтобы купить себе шоколадку. А теперь я — женщина, лучшая подруга которой объявила о своей гомосексуальности, и я молюсь, чтобы все поскорее стало как прежде.

Глава пятнадцатая

Я только-только сделала новое открытие в Интернете: оказывается, там сохраняется список сайтов, куда ты наведывался. Проведя большую часть воскресного утра он-лайн (как круто — вворачивать словечки вроде «он-лайн»), я этот список проверила.

Таро

Людей-Кошек

Таро

Райдер-Уэйт

Спросите Мистическую Молли

Страничка И-Цзин

Восхитительно. Существует триллион всевозможных сайтов, с использованием самых продвинутых технологий, доступных женщинам и животным, но все, что меня занимает, — это детские гадания, которыми я развлекаюсь, сидя на горе подушек в своем вертящемся кресле. А с другой стороны, для чего тогда вообще нужен Интернет?

Сколько бы я ни спрашивала о том, что меня волнует, нужного ответа я так и не получила. Лайм не вернется, Дэн не вернется. Повторяйте за мной... Нет, похоже, это все-таки был Безумный Месяц. Я клялась, что со мной такого не случится, — и вот, пожалуйста, именно это со мной и творилось. Сначала — Безумный День, потом — Безумная Неделя и вот теперь — полноценный Безумный Месяц. Похоже, я бью рекорд Хилари. Вообще-то у меня явно случился полноценный лунатический сдвиг. Оставалось только приняться за корочки бисквитов и целый месяц не вылезать из махрового халата.

Между делом я набрела на какого-то типа по имени Говорящая Пуля Курта Кобейна и очень разволновалась — мне казалось, будто я попала в самые глубины мира рок-музыки. «Если загадки чьей-либо жизни не дают вам покоя, — гласило объявление, — Говорящая Пуля Курта Кобейна поможет вам найти ответы на вопросы. Панк-поэт гранжа стоит по ту сторону, готовый помочь вам в разрешении самых трудных проблем. О чем вы хотите спросить Курта Кобейна?»

Наверное, самое разумное было бы спросить, что он думает по поводу новой прически Кортни Лав. Но раз уж в моих странствиях меня занесло в такие дебри, я чувствовала себя просто обязанной узнать вот что:

ВСТРЕЧУ ЛИ Я ТОГО, КТО МНЕ ПРЕДНАЗНАЧЕН СУДЬБОЙ, В ИНТЕРНЕТЕ?

И тут произошло нечто действительно странное — если не считать того, что после нескольких часов, проведенных на беспорядочно накиданных подушках, у меня окончательно одеревенела задница. Экран словно замерз, и мерцающая буковка "N" в углу застыла в неподвижности. Конечно, если говорить откровенно, странного тут ничего не было. Билл говорил, что когда забираешься в Паутину, такое может случаться по десять раз за день. Но вдруг Курт Кобейн действительно пытался мне что-то сказать? К примеру — не будь чокнутой дебилкой. Или — используй Интернет для чего-нибудь дельного, а не завязывай контакты с мертвыми рок-звездами из Сиэтла, у которых одна мечта — чтобы их оставили в покое.

Чтоб тебя, Кара из «Хрустальных контактов»! Лучше бы я о тебе никогда и не слышала. Хилари была абсолютно права, это что-то вроде наркотика. «Встретишь того, кто предназначен, с помощью компьютера». У меня это даже где-то записано. Храню как свидетельство. Правда, сколько я эту бумажку ни искала, так и не смогла найти. Ее не оказалось ни под грудой веревок, ни под клейкой лентой, ни под скобками для бумаги, ни под прочим хламом, страсть к которому я унаследовала от мамы. В спальне бумажки тоже не оказалось. И хотя я порой и засовываю вещи вроде фотографий или любовных записок (ха!) в старый кожаный блокнот, там также не было нужного листка.

Ну и что делать, если ты покинута, разочарована, пребываешь в смятении, а съесть фруктовое полено или шоколад с орехами не решаешься? Существует, кажется, только одно средство — старое, но надежное. Две подушки под голову, энергичная музыка, пакетик орехов кешью (купила в лавке здорового питания — наверное, пойдет) и «Грозовой перевал».

Я как раз добралась до сцены, где призрак Кэти возникает за окном, когда произошло что-то странное. Из книги выпал листок бумаги с предсказаниями Кары. Вот они — выведены моими каракулями. Компьютер необходим ближайшие полгода. Не для работы. Встречу замечательных людей. Встречу Его. Вот оно. Компьютер не для работы. Понятно? Лайм — с работы. А Он — нет!

И вот, пока я перелистывала страницы, в голове постоянно зудело: ну почему Кара, если она такая блестящая гадалка, не предупредила меня насчет Лайма? Могла ведь выручить. Коротенькое предостережение: «Я вижу Голубые горы. Вижу бежевые покрывала. Вижу узелки на презервативах, полный крах...» — ну, что-то такое, понимаете?

Ладно, что дальше? Нашедшуюся бумажку я расценила как предзнаменование и уже подумывала, а не слетать ли мне в магазин за запретным фруктовым поленом или шоколадкой с орехами, когда зазвонил телефон.

— Привет, это Лайм.

— О... Привет.

Будь проклят элемент неожиданности. Я же столько раз мысленно прокручивала в голове этот звонок! И неизменно была такой хладнокровной, безмятежной, в гармонии со всей вселенной. Но Лайма, к слову сказать, вселенная в себя не включала. И вот вместо этого получилась чокнутая Виктория Шепуорт. «Ой... Привет». Да возьми же себя в руки!...

— Я тут подумал, что надо бы позвонить, узнать, как дела.

И почему мужчины, когда смущаются, произносят слова на американский манер, нарочито глотая окончания?

— Как дела... Читаю «Грозовой перевал» и ем орешки кешью.

Следующие его слова не сразу уложились у меня в голове.

— Скучала по мне?

Не знаю, отчего у меня так резко подскочил уровень сахара в крови — то ли подействовали три сотни только что съеденных орешков, то ли сказалось благотворное влияние Эмилии Бронте, а может, дело вообще в Кариных предсказаниях. Внезапно я обнаружила, что говорю именно то, что и должна говорить. Так, для разнообразия.

— Лайм, я понимаю, что ты обещал мне только развратные выходные, нечто вроде комедии положений, ха-ха-ха. Только дело вот в чем: я не знала, что незадолго до этого ты развлекался с Кайли.

— М-м-м...

Похоже, он язык проглотил. Отлично!

— Да. И она очень расстроилась, узнав, что ты и со мной решил развлечься. Да что там расстроилась, она зла как черт. И я тоже. Вот такую реакцию ты вызываешь у женщин, занимаясь с ними сексом без эмоций.

Продолжительная пауза.

— Ты вроде оросительной системы, Лайм. Тебе это не приходило в голову?

— Послушай...

— Нет, это ты послушай. Когда вернешься на свою планету и будешь готовить отчет о земных женщинах — а я уверена, что ты инопланетянин, — упомяни, что МЫ ПЛАЧЕМ, МЫ РЕВНУЕМ. МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ! Не забудешь?

Когда Лайм, как и следовало ожидать, положил трубку, сердце у меня колотилось о ребра, словно заводная игрушка. Я была перепугана и никак не могла отдышаться. Это ужасно. Но... Я это сделала. И — пусть Билл там наверху решит, что я чокнулась, — я взвилась в воздух и во все горло заорала: «Ур-р-ра-а-а!» А потом ринулась в кухню, ахнула стакан воды, прибежала обратно и исполнила все по новой. Наверное, меня слегка трясло — да конечно же трясло. Мне бы помог глоток бренди или еще чего-нибудь в этом духе, а еще мне отчаянно и немедленно требовались фруктовое полено и шоколад с орехами. И дело не в том, что «Женский кружок» дал бы мне за такое выступление медаль, и не в том, что я врезала Лайму еще и за Кайли. Главное — я вышвырнула его вон из своей жизни!

Позже я немного успокоилась, вернулась к Эмилии Бронте и даже добралась до того места, где Хитклифф теряет рассудок. Но тут мои мысли снова уплыли к Лайму. Теперь я взирала на случившееся философски. Очень мудро. И кстати, очень непохоже на Викторию Крах Любовных Отношений.

Карты Таро были правы. Этот тип не выбирает средств. И все оказалось верно насчет послания, приглашения или предложения (наверняка у него было на уме и то, и другое, и третье). Карты Таро умолчали лишь об одном — о том, что, пока типам вроде Лайма все напрямую не выскажешь, до них ничего не дойдет.

Я понимала, что для многих случившееся вовсе не означало бы финала. Есть такая карма у иных мужчин и женщин — надеяться на другой день, на другую жизнь. Но для меня все точки были расставлены. Лайм позвонил, чтобы узнать, «как дела», — какие тут, интересно, могут быть дела! — словно жизнь легка и беззаботна не только для него, но и для меня. Что ж, я действительно не новичок в этой игре. Умею легкомысленно щебетать, загнав на задворки сознания все мучительное и плохое. Главное в этой игре — улыбаться, улыбаться и улыбаться.

Вот что хотел услышать Лайм:

Он. Как дела?

Я. Да так себе.

Он. Скучала по мне?

Я. Ха-ха-ха!

Он. Хочешь куда-нибудь выбраться?

Я. Ну, можно.

Он. Ты извини, я тут занят был, все никак не мог позвонить.

Я. Ой, да что ты, все в порядке, Лайм.

И так далее. Муть. Да, от этого действительно мутит. Что мы имеем? Жалкого, недоразвитого субъекта, который считает, что жизнь — это вроде комедии семидесятых, где все трахаются в гостиницах и перешучиваются; а если какая-нибудь дуреха зальется слезами из-за того, что никак не забудет бывшего парня, надо просто поплавать в бассейне, пока она не угомонится.

Я очень гордилась своей фразой насчет инопланетян. Надо же — я додумалась до такого сама, и теперь мне не терпелось кому-нибудь об этом рассказать.

Да, я внесла свой кирпичик в стену страха и ненависти между мужчиной и женщиной. Но отнюдь не испытывала чувства вины. Почему? Да потому что теперь, когда Лайм разляжется на кровати в гостинице, закинув руки за голову в ожидании очередной Кайли, мои слова будут выжжены у него в мозгу каленым железом. Я понимала, что останусь в его реестрах невротической сучкой года, но я также буду и укором совести — по меньшей мере на ближайшую сотню аккуратно завязанных презервативов. И еще кое-что. Мне больше никогда не придется торчать в пабе и слушать, как бренчит свои песенки дурацкий «ВОС».

«Стерва ты, Виктория», — сказала я себе, поставила «Грозовой перевал» обратно на полку и проверила, не появились ли у меня угри еще до того, как я съела шоколад.

Встретишь Его с помощью компьютера. Ну что же, отлично, Кара. Вперед! Отныне каждую свободную минуту, дома или на работе — все равно, — я буду искать его. И не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: где-то среди триллионов сайтов, интернет-форумов и каналов с чатами есть парень и для меня. Он не засовывает теннисный мяч в стиральную машину, чтобы куртка стала мохнатей. И не считает, будто секс — это физиологическая функция. И он не станет читать мне лекции про социализм.

Ничего подобного. Это благодаря тебе, Кара. Теперь я буду искать свою судьбу — пусть даже ослепну, пялясь на экран, и пусть Интернет съест всю плату за аренду. Кроме того, я просто обязана встретить именно Его. Потому что после еще одного разрыва мне только и останется, что дать обет целомудрия, или целомордия, или как там это называется.

Глава шестнадцатая

Собираться на Джоди-Дидин пикник в одиночестве было непривычно, и я провозилась целую вечность. Обычно мы с Хилари появлялись вместе — в конце концов, мы жили в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга. Но мне не хотелось вклиниваться в ее новый роман. Ведь если бы у Хилари появился новый мужчина, я бы не предлагала ей заявиться на пикник девочками-скаутами. Так что пусть Хилари собирается вместе... — ну, Виктория, произнеси это! — вместе с Натали, ну а я целый час сама творила свои девичьи обряды.

Почему так долго? Сама не знаю. Но мне хотелось надушиться «Этернити» сильнее, чем обычно, и нанести больше помады и больше коричневых теней, и надеть те изящные хрустальные бусы, которые лежали у меня целую вечность и которых я ни разу еще не носила. Я никогда особенно не прихорашивалась для Джодиных пикников: шансы встретить там Кандидата (как выражалась Хилари в старые добрые времена) были нулевые. Но если уж я отправляюсь в страну раскатывающих на велосипедах лесбиянок, то чувствовать себя хочу истинной женщиной. Мне и самой не нравился ход моих мыслей, но что поделаешь. К черту политкорректное!!.. если мою подругу детства похитили зеленые твари с щупальцами на головах.

И вот я прошла по дому Джоди и Диди (входная дверь, как обычно, нараспашку) мимо черно-белых снимков Фриды Кейло в коридоре, мимо ванной комнаты с дымящимися ароматическими палочками и очутилась в саду. И увидела там сидящих рядышком Натали и Хилари — и куда же подевались все мои предубеждения и страхи.

Они сидели в тени авокадо. У Натали, облаченной в длинное коричневое платье в стиле Лоры Эшли, были каштановые локоны и загорелые щиколотки. Она оказалась довольно упитанной. А Хилари над чем-то хихикала, да-да, просто хихикала и выглядела совершенно как обычно — все в тех же бриджах. Безо всяких питбулей. Даже зеркальных очков не было. И кожаных поясов с заклепками.

Хилари заметила меня и замахала рукой.

— А это Натали.

— Привет.

И я уже открыла рот для тщательно отрепетированной и такой непринужденной, беззаботной болтовни о вегетарианских пикниках (должна же я была подготовиться к этому кошмарному моменту, верно?), как Натали меня опередила:

— Я только что видела своего бывшего мужа в супермаркете, представляете?! Он покупал мягкую туалетную бумагу. Когда мы жили вместе, у нас мягкой туалетной бумаги и в помине не было! И эта бумага была в цветочек! — Она изобразила ужас на лице. — И я так обрадовалась, увидев, что у него тележка с застревающим колесиком, — ведь обычно именно мне такая достается. И еще я не удержалась, посмотрела, нет ли у него там одного шоколадного эклера, — это же верный способ проверить, одинокий мужчина или нет, вы знаете? Но кроме рулонов туалетной бумаги там лежала только банка сардинок. Для котика. Себе мы сардинок никогда не покупали, но котик — это святое!

Натали болтала без умолку, а Хилари наблюдала за ней, посмеиваясь и покусывая кончик пальца — верный признак, что она и веселится, и нервничает одновременно. А мне нравилась Натали — да и как она могла не понравиться? И если уж Хилари решила отправиться в лесбийский мир — переселиться на Лесбос, образно выражаясь, — то начинать надо с кем-нибудь вроде Натали. С женщиной, которая обожглась на мужчинах — и на этом с ними покончила. Как сама Хилари.

— Смотрите, — продолжала Натали после пятисекундной передышки, — они готовят картофельный салат, как и тогда, в первый вечер, помните? — Она подтолкнула руку Хилари. — Там еще эти весенние луковицы. Хотя, может быть, это маринованные луковицы, я просто не помню. — Тут она повернулась ко мне. — Я о вас столько всего слышала! Наверное, банально звучит, но это правда. Джоди рассказывала, что у вас есть доступ в Интернет, и я вас хотела как раз об этом расспросить, потому что там непременно должна быть такая маленькая страничка, где сказано, как устроить свою собственную ферму гусениц. Думаю, у меня разрешились бы очень многие проблемы, если бы я завела ферму гусениц.

Как распознать большую любовь? Может, то, как Хилари и Натали сидят у стены Джодиного сада, совершенно одинаково закинув ногу на ногу, — и есть ее верный признак? Что-то подсказывало мне — нет. Я вспомнила, как Хилари отправилась на каникулы в Италию. Она посылала мне из Флоренции бесконечные письма про то, как недорого там можно купить участок в деревне, какие там потрясающие люди, и какая фантастическая погода, и как же ей безразлично, увидит ли она еще когда-нибудь Австралию. А потом Хилари вернулась в Сидней и все реже и реже вспоминала Италию. Вызывающие майки с вышивкой, которые Хилари накупила в Риме, исчезли в недрах ее шкафа; она перестала вставлять итальянские словечки и готовить пасту, и даже итальянский загар ее сошел.

Я смотрела на Натали, и у меня возникало предчувствие, что ее ждет судьба, схожая с судьбой Италии. И — конечно, не следовало бы мне на это надеяться, но я тем не менее надеялась — лесбийские страсти окажутся для Хилари миром, где она лишь погостит, а не поселится навсегда.

Между тем Диди раздала то, что издали походило на колбасу, но при ближайшем рассмотрении оказалось маринованными баклажанами, искусно замаскированными под мясо. Следом появилась и Джоди, предлагавшая женщинам (а также двум мужчинам и четырем собакам) клубничные дайки-ри. Как обычно, пластиковых стульев не хватило, но среди собравшихся обнаружились приверженцы йоги, и они с удовольствием расселись, скрестив ноги.

Здесь была женщина, которую, насколько я знаю, Джоди и Диди просто не выносили, но все-таки приглашали: кто-то из ее знакомых финансировал документальное кино. Мне взбрело в голову подыграть своим цыпонькам и как бы между делом завести с ней разговор о «Любви и женском опыте», или как это теперь у них называлось (в любом случае это лучше, чем «Ступни моей бабушки», вы не находите?). Но дама так воззрилась на меня своими совиными глазами, что я моментально обратилась в бегство. Это закономерность, что ли, такая — люди, связанные с искусством, носят огромные выпуклые очки, напоминающие зенитные установки? Джоди уволокла меня на кухню.

— Вик, помоги мне, это банановая шипучка с куантро.

На Джоди были Дидины джинсы и, кажется, старый лифчик. Выглядела она примерно на двадцать один — ну, как обычно.

— Такое ощущение, что я тебя целую вечность не видела, — сказала она. — Садись.

Мы уселись за стол, и я прекрасно понимала зачем. Что ж, ладно. Но, как ни странно, о Хилари и Натали Джоди заговорила не сразу. Ее интересовал Лайм.

— Хилари мне рассказывала. Кто он там у вас, Макраме-мужчина?

— Ага. Презервативы в узелки завязывает.

Джоди рассмеялась, а потом, как опытный натуропат, стала растирать мне плечи.

— Ну, в самом деле, как ты?

— Знаешь, не так уж плохо.

— Это я виновата, — сказала она. — Мне следовало тебя остановить. Было же у меня дурное предчувствие.

— Ты же знаешь, меня бы это не остановило.

— Ну и кто у тебя теперь на примете? — полюбопытствовала Джоди. — Или никого нет?

— Никого.

— Вот и славно.

Она положила в миксер бананы.

— С Натали вы уже познакомились?

— Да.

При одном упоминании ее имени нас обеих разобрал смех — думаю, такое происходит со всеми, кто Натали видел. Мы сошлись на том, что она, конечно, форменный Персонаж, но милая.

— Она была замужем, знаешь?

Я кивнула.

— Уже рассказала.

— И с нее этого хватило. Вот так-то. У нее было еще несколько романов, но так, ничего серьезного.

— Интересно, как это все-таки — переключиться с мужчины на женщину. — Я больше обращалась к себе самой, чем к Джоди.

— Гм-м.

У Джоди это все началось еще в школьные годы, когда на смену увлечению лошадьми пришло увлечение блондинкой по имени Черил в коротенькой юбочке. У нее до сих пор хранятся фотографии, где они с Черил, обе в майках с нарисованными сердечками, держатся за руки. Их мамы не противились, потому что ничего не знали.

— По-моему, Хилари нравится. Она счастлива.

— Да, это точно.

— Сначала она немного тревожилась, — сказала Джоди. — А потом все вошло в норму.

— Думаешь, это к лучшему?

— Не знаю.

Джоди улыбнулась своей акульей улыбкой, переливая куантро в кувшин.

— Может, ее просто тянет к определенному типу людей, — услышала я свой собственный голос. — Может, в этом все дело.

— Да. Натали мало чем отличается от того индуса, помнишь:

— Господи, конечно, помню. Никогда не затыкался.

— Вот-вот.

— Ну, у Натали, по-моему, с головой получше, — заметила я.

— Что верно, то верно.

— Она, по крайней мере, перезвонить сможет.

Посмеявшись, мы отправились в сад; я была кем-то вроде младшей официантки. Болтала с людьми, которых сто лет не видела, и все было чудесно — особенно после нескольких бокалов, когда я тоже уселась по-турецки посреди замысловато украшенного сада.

Если взглянуть на происходящее со стороны, все это, конечно, шокирует. Рассказывать ли об этом маме, которая знала Хилари еще девочкой-подростком? А папе, когда он позвонит в следующий раз? Не знаю. Может быть. Если это еще будет продолжаться. Вдруг все остальное человечество, включая и моих родителей, куда более продвинутое, чем я. Хилари просто нравятся люди. Ты это помни, посоветовала я зеркалу, когда добрела, шатаясь, до туалета. И тогда все станет на свои места.

Глава семнадцатая

В субботу вечером, когда все парами смотрели фильмы, заказывали в ресторане столики на двоих или брали две выпивки в баре, я целый час, как зомби, валялась на диване и по очереди то пускала слезу, то смотрела «Геракла». И вот наконец решилась. Если я серьезно вознамерилась найти себе пару, то почему бы не начать прямо сейчас — и запустить поиск по ключевому слову «ДРУГ».

Я предвидела, что это будет надолго. Так что свалила в кресло подушки, подперла компьютер «Желтыми страницами» и приготовила огромную кружку мерзкого травяного чая. Потом заменила заставку на экране на кое-что более занятное, чем черный цвет, — а именно на пляшущих плюшевых мишек — и принялась за дело.

При первой же попытке я заполучила 5076 адресов, где встречалось слово «друг». Я взяла первые десять. Вот что это оказалось:

1) Крошки-кисоньки. Загляните на наш сайт или приходите в наш павильон «Царство зверей». Мы найдем вам четвероногого друга.

В Сети то и дело происходят подобные недоразумения. Но я не сдавалась.

2) Любовь по воле звезд: астрологическая служба поиска друзей.