…Со многими неизвестными

– Во, во. А потому…

– А потому слушай дальше. Ты же карманник, тебя только с поличным ловить можно. На месте. Если я тебе о твоих недавних кражах напомню, так ведь это для тебя значения не имеет?

– Ну так и напоминать нечего. Не меньше вас понимаю, – враждебно ответил Сенька. – Зачем приволок-то?

– А вот зачем. Допустим, совершаешь ты карманную кражу. Или кто другой, к примеру. Тебе что нужно? Тебе деньги нужны, вещичка дорогая, «так?

– Ну, если к примеру, то так.

Сенька явно заинтересовался поворотом разговора.

– А нужен тебе, скажем, паспорт?

– Свой не знаю куда девать, – усмехнулся Сенька.

– Свой – допустим, а чужой? Вот, к примеру, на по следних кражах ты только паспорта и брал. Зачем? И кому ты их отдал, Сеня, а?

– Никому не отдал.

– Ну, брось. Отдал. Тебе, может, сказать кому? Может, палатку его на рынке показать?

В глазах у Сеньки мелькнула тревога.

– Ничего не знаю, – упрямо ответил он.

– Знаешь. Боишься, значит? Человек тот, конечно, зубастый.

Сенька презрительно усмехнулся, но смолчал.

«Не боится он Семенова, – отметил про себя Сергей. – Еще одно доказательство, что на убийство тот не пойдет. Тут характер нужен. И Сенька бы его почувствовал».

Тем временем Сенька, что-то соображая про себя, менялся на глазах. Круглое угреватое лицо его выразило вначале сомнение, потом озабоченность и наконец испуг. Глаза блудливо забегали, а сам Сенька беспокойно заерзал на стуле.

Сергей сразу уловил эту перемену, но объяснить ее пока не мог. Оставалось ждать. И мешать Сеньке переживать тоже не следовало.

Чтобы заполнить паузу, Сергей, не торопясь, закурил.

Наконец Сенька, видимо, на что-то решился. Это было заметно по тому, как перестали бегать его глаза. А рука почему-то машинально опустилась в карман.

– Ну и толкнул однажды, – буркнул Сенька, – что с того?

– Только не однажды.

– А я считал сколько?

– Считать не считал, но помнишь. Сколько получил-то за них?

– По полсотни получил, вот сколько.

– Ого! Щедро. А почему так, Сеня, ты не думал?

– А чего мне думать? Пусть вон трактор думает, он железный. Мне дают, я и беру.

– Трактору-то все равно, где и как трудиться, а человеку дома вроде приятнее. Для этого думать надо, чтоб не ошибиться.

– Трактор один бензин жрет, а человеку много чего надо.

Сеньке как будто понравилась игра в слова.

– Ну вот, – заметил Сергей с усмешкой, – ты вроде начал отличать трактор от человека. А теперь пошути» ли – и будет. Ты, Сеня, в этом городе жить хочешь?

– Мать у меня тут…

– Тем более. Так что про чужие карманы придется забыть. Рано или поздно, а ведь схватим. Скорей, рано, поскольку ты уже у нас на примете.

– Я на них уже не гляжу, пропади они пропадом.

– Другим занялся?

Сенька метнул настороженный взгляд исподлобья и неопределенно усмехнулся:

– Без дела один медведь зимой сидит, и тот лапу сосет.

– А ты чем занялся?

– Чем придется. Жить-то надо.

– Кто как живет. Одни – по закону и по совести. Другие – наоборот. Беспокойно, но, до. поры, прибыльно.

– Это как же, к примеру?

– К примеру, рублевки с дураков получать. Сам-то небось не куришь. Здоровье свое бережешь.

Сенька, снова набычившись, взглянул на Сергея. В глазах его мелькнул страх.

– Я… курю… вот, гляди… – Он поспешно вытащил из кармана мятую пачку сигарет.

Сергей улыбнулся:

– Брось, Сеня. Дурака не валяй. Может, из другого кармана чего еще вынешь? Давай, не стесняйся. Люди тут все свои, понимают.

– Ты меня зачем приволок, начальник? – зло прошипел Сенька. – Ты мне зачем шарики по дороге вкручивал?

Сергей ответил холодно и строго:

– Для твоей же пользы приволок. А иначе ты бы меня разве послушал? – И неожиданно резко хлопнул ладонью по столу. – Выкладывай сюда все! Ну? Весь гашиш. Протокол сейчас составим. Как добровольная явка.

Сенька оторопело посмотрел на него. У него даже рот приоткрылся от удивления.

– Чего?..

– На стол, говорю! – требовательно повторил Сергей. – Живо, живо. Вон из того кармана.

Криво усмехнувшись, Сенька вывернул пустой карман.

– Гляди начальник. Что найдешь, твое.

– Та-ак. Все продал, выходит? – Сергея, кажется, нисколько не смутило отсутствие в кармане гашиша.

– Ничего не знаю, – насмешливо пожал широченными плечами Сенька.

– Ты меня, Сеня, все-таки не понял, – Сергей укоризненно покачал головой. – Мы же сейчас карман твой исследуем, найдем следы гашиша, обязательно найдем…

– Подумаешь, следы…

– Вот, вот. И начнем думать – откуда? Гашиш – это дело серьезное, опасное. Мы тебя не отпустим, пока не докопаемся, откуда он у тебя. И прямо тебе скажу: зря ты с ним связался. Выгода от него ой какой невыгодой может обернуться. Я тебе дело предлагаю: выдай все, пока не поздно. Добровольно выдай. За кого ты голову-то решил класть? За кого свободой своей решил расплатиться?

Сенька, нахмурившись, молчал, но на его широкой прыщавой физиономии отразилась мучительная борьба, которую он сейчас вел с самим собой. Потом недоверчиво спросил:

– Отпустишь, говоришь? Сладко поешь, начальник. Я вашу механику знаю.

Сергей пожал плечами:

– А знаешь, то соображай. Гашиш ты отдашь добровольно. Протокол на это составим. Как же после этого тебя задержать?

– А паспорта?

– Это уже не для протокола. Карманную кражу так не оформляют. Сам знаешь.

– Так-то оно так…

Сенька беспокойно заерзал на стуле и снова испытующе поглядел исподлобья на Сергея. Наконец со вздохом сказал:

– Эх, не часто таких начальников встречаешь. Надо пойти навстречу.

– Одолжение делаешь? – понимающе усмехнулся Сергей. – Ну, давай делай. Так где гашиш?

– В одном месте.

– Сейчас поедешь с нашими сотрудниками и добровольно выдашь. Так?

– Ну, так. Чего же сделаешь, – снова вздохнул Сенька.

– А пока скажи, кто тебе его дал на продажу?

– Данилыч дал…

– Ему и паспорта продал?

– А кому же еще? Ему.

– Теперь так, Сеня. Я тебя отпущу, как договорились. Но с одним условием. Три дня из дому не выходить. Сегодня у нас суббота? Так вот, до вторника. Договорились?

– Чего ж поделаешь, – уныло ответил Сенька. – Лучше у матери сидеть, чем у вас.

– Я тоже так думаю. А мы посмотрим, чтобы ты условие не нарушал. И Данилыча чтоб не предупредил.

– Нужен он мне…

Сергей улыбнулся:

– Эх, Сеня, ты ведь еще полезным человеком можешь стать. Только постараться,

– Пробовал, – с неожиданной мечтательностью вздохнул Сенька. – Не получается. Сосет и тянет, то выпить, то украсть. Замучился прямо.

– Понимаю, – согласился Сергей. – Говорят, ребенка трудно воспитать. А уж взрослого перевоспитать еще труднее. Над этим мы бьемся. Представляешь? Ну и общественность, конечно.

– А, общественность, – насмешливо махнул рукой Сенька.

– Не говори. Если стоящие люди попадутся, толк будет. – И уже другим тоном Сергей закончил: – Ну ладно. От философии давай к делу переходить. Сначала запишем твои показания. Свидетельские. – Он сделал ударение на последнем слове. – Насчет Данилыча.

Когда Сенька вместе с сотрудниками наконец уехал, Сергей взглянул на часы. Ого! Полдня прошло. И все-таки следовало повидать Федорова. А потом заняться Алеком. Этого парня Сергей хотел допросить сам, непременно сам. Новые данные о Семенове тут очень помогут.

Он позвонил Лобанову, коротко сообщил о разговоре с Сенькой.

– Докопался, значит, – удовлетворенно констатировал Саша. – Ишь ты, два артиста собрались. Я тебе сейчас машину дам.

На этот раз Сергей не возражал. Надо было спешить.

По дороге он думал о том, что скажет Федорову. Надо, чтобы тот написал Прохорову письмо, как обычно, до востребования. А в Москве за этим письмом посмотрят, и когда Прохоров придет… Неужели Федоров откажется написать? Сашка уверен, что откажется. Найдет, мол, предлог. И тогда… Нет, не может быть. Прохоров существует. Главная фигура теперь Прохоров. Убийство в гостинице, исчезновение Горлиной – все тянется к нему. А Семенов и Алик – это паспорта, мошенничество, ограбление в поезде, гашиш. Что связывает их с Прохоровым? Пока только применение снотворного. Хотя… Стоп, стоп!.. Девушка в беличьей шубке! Она знакома с Семеновым, знакома с Алеком, и она же знакома с… Горлиной! Эх, найти бы ее, эту Тамарочку. Но через кого? Горлина исчезла, с Семеновым разговор еще впереди, остается Алек…

А машина тем временем, весело урча, добежала до залитой солнцем, сверкающей от снега улице, словно радуясь вместе с людьми и яркому солнцу, и голубому, без единого облачка, небу, и какому-то вольному, бесшабашному, весеннему ветру, метавшемуся по улице.

И настроение у людей вокруг стало совсем другое. Это было заметно по их энергичной походке, по улыбкам, по тому, как что-то веселое стал насвистывать рядом шофер, и Сергей почему-то подумал вдруг: «А что ж? Все идет нормально. Минула неделя, а уже пройдено полпути к цели. Да, пожалуй, полпути все-таки пройдено». И сам невольно улыбнулся своим бодрым мыслям.

Федоров, к счастью, оказался дома. Когда Сергей изложил ему свою просьбу написать Прохорову, старик, помедлив, сказал:

– Зачем же писать? Семен Трифонович сам приехал. Я ему все рассказал, и он обещал к вам зайти. Очень он насчет Мариночки растревожился. Недоразумение, говорит, тут. Я и телефон ваш дал.

Сергей с удивлением и беспокойством взглянул на Федорова. Такого оборота он не предвидел. Федоров, перехватив его взгляд, усмехнулся:

– Да вы не тревожьтесь. Он человек неплохой. Придет.

– А к вам он еще зайдет? – спросил Сергей.

– Кто его знает. Обещал.

– Где же он остановился?

– Признаться, не спросил, – ответил Федоров.

Положение осложнилось. Прохоров все знает. Так он и, придет к Сергею, как же! И к Федорову тоже, конечно, не придет. Это ясно. Но главное… существует ли он вообще, этот Прохоров?

– А подружка Марины не появлялась? – на всякий случай спросил Сергей.

– Тамарочка? Нет, не заходила. Вот этот газетчик, тот уже телефон оборвал. – Федоров с горечью усмехнулся. – Ничего парень, кажись, очень ему понравилась наша голубка. —

И это последнее, такое нежное слово показалось вдруг Сергею самым точным по отношению к пропавшей Нине Горлиной. Голубка… Он вспомнил свой разговор с ней вчера вечером, ее тревожный, какой-то беззащитный, полный скрытой муки взгляд, ее слезы. И вдруг убежденно подумал: «Не могла она совершить кражу. Не могла. Что-то тут не то…»

Сергей торопливо простился с Федоровым, заверил его, что Марину найдут, что о его деле он помнит и непременно доведет его до конца, как обещал. Просил передать привет Галине Захаровне.

Новая мысль теперь не давала ему покоя: «Она не могла совершить это, не могла…»

Вернувшись в управление, Сергей немедленно заказал, у дежурного разговор по спецсвязи с Москвой, с замнач МУРа полковником Гараниным.

Пришел и Лобанов.

Разговор на этот раз дали почти мгновенно.

– Костя! – закричал в трубку Сергей. – Ну, еще раз здравствуй.

– Ну, здравствуй, здравствуй, – прогудел в ответ Гаранин. – Что у тебя там стряслось? Утром же говорили.

– Я снова по делу Горлиной. Понимаешь, такое ощущение, что не могла она эту кражу совершить.

– Вот, вот. В один голос все говорят: хорошая девушка. Проверили все ее связи. Ничего! Подруги одна лучше другой.

– Ищите Прохорова. Сегодня он появился у нас, но…

Сергей перехватил удивленный взгляд Лобанова. В переговорную неожиданно заглянул запыхавшийся Жаткин и свистящим шепотом сообщил Сергею:

– Вас к телефону. Там, в кабинете.

Прикрыв ладонью трубку, Сергей сердито ответил:

– Я же с Москвой говорю. Пусть позвонят позже.

– Девушка, Сергей Павлович, – возразил Жаткин. – Я боюсь, вдруг еще раз не позвонит.

– Девушка?.. – насторожился Сергей. – Молодец. Сейчас… – И крикнул в трубку: – Костя! С тобой сейчас Саша говорить будет…

Он передал трубку Лобанову.

«Неужели, Марина?.. То есть Нина? Больше некому», – думал Сергей, торопясь по коридору вслед за Жаткиным, Он еле сдерживался, чтобы не бежать, и так уже встречные сотрудники с недоумением поглядывали ему вслед.

Наконец Сергей достиг кабинета, стремительно подскочил к столу и схватил лежавшую около аппарата трубку, больше всего опасаясь услышать короткие гудки отбоя. Но трубка молчала.

– Слушаю! Коршунов говорит! – крикнул Сергей.

– Сергей Павлович?.. – раздался в трубке неуверенный девичий голос.

– Да, да. Марина?

– Это не Марина. Вы меня не знаете. Меня зовут Тамара. Я подруга Марины.

У Сергея забилось сердце, он с трудом заставил себя говорить спокойно.

– Слушаю вас.

– Я… я хочу вам рассказать… – как будто через силу произнесла девушка, – про одного человека…

– Пожалуйста. Приходите хоть сейчас.

– Нет, нет. Сейчас я на работе. Я вечером могу.

– Где вы работаете? Я сам могу приехать, – не удержавшись, предложил Сергей, потом прикрыл ладонью трубку и шепнул Жаткину: – Быстро. Узнайте, из какого телефона она говорит.

И тот, не переспрашивая, стремглав выбежал из комнаты.

– Что вы! На работу нельзя, – испуганно возразила девушка. – Я же говорю вам – вечером.

– Как хотите. Пусть вечером. В котором часу вы придете?

– К вам я боюсь. Давайте встретимся.

– Ну, чего же вы боитесь? – улыбнулся Сергей, стараясь затянуть разговор.

– Боюсь, и все. Давайте так. Приходите в девять часов к кино «Победа». Знаете? Только один, а то я не подойду.

– Но вы же меня не узнаете.

– Узнаю. Вы тоже в пыжиковой шапке. Ну, все. Бежать надо. Так приходите. Только один. Я сначала посмотрю, учтите.

И в трубке зазвучали короткие гудки отбоя.

Сергей невольно посмотрел на часы. Времени было еще много, чтобы все обдумать. Итак, ему назначили свидание. Сергей улыбнулся. Вернулся Жаткин. Зашел в кабинет и Лобанов.

– Ну, Володя, что узнали? – спросил Сергей. – Звонила Тамара, – объяснил он Лобанову. – Та самая беличья шубка. Назначила мне свидание вечером.

– Ого! – заинтересовался Лобанов. – А откуда она твой телефон узнала?

– Вопросов к ней много, – мечтательно произнес Сергей.

– Она звонила из автомата, с Нового проспекта, – доложил Жаткин. – Я думаю…

– Что вы думаете? – Сергей внимательно посмотрел на него.

– Она работает где-то рядом.

– Да. Я тоже так думаю.

– Надо пошарить вокруг, – предложил Лобанов. – Там больших предприятий нет. Столовые, кафе, мастерские, ателье… Приметы ее у нас есть. Давай, Володя, займись.

Так и решили. Жаткин стремительно выскочил из кабинета. Он все делал стремительно. Его просто распирала энергия и желание действовать.

Сергей и Лобанов с улыбкой проводили его глазами.

– Ну, а пока? – спросил Лобанов.

– Пока займемся Алеком, – ответил Сергей.

– Имей в виду, – предупредил Лобанов, – Одного я тебя на свидание не пущу.

– Новости! Она как раз специально предупредила…

– Вот именно.

– Нет уж. На свидания я привык ходить один.

…Алек был все в той же поролоновой куртке на «молнии». Под ней виднелась серая шерстяная рубашка, перламутровая пуговица у воротника переливалась ракушечным сиянием и притягивала взгляд к тонкой смуглой шее Алека. И почему-то эта мальчишечья шея напомнила Сергею Вальку. Он подумал, что надо бы этого паренька разыскать и поблагодарить.

Сергей внимательно смотрел на Алека, пока тот шел от двери к столу, неловко заложив руки за спину, уже обритый под машинку и потому в первый момент показавшийся незнакомым. Но так же, как и вчера, хмурились его густые черные брови, худощавое, с усиками, красивое лицо казалось осунувшимся, губы были плотно сжаты.

«Какого черта ты пошел на преступление, – с внезапной злостью подумал Сергей. – Тебе в девчонок влюбляться, песни петь, лекции слушать».

Алек молча сел и выжидающе поднял на Сергея свои большие, выразительные глаза. Что-то поразило Сергея в его взгляде. В нем не было вражды, насмешки или упрямства, не было горечи или растерянности – всего того, что было раньше и что Сергей ожидал увидеть сейчас. Он только потом понял, что его поразило: во взгляде была усталость…

– Ну, Алек, – сказал Сергей, – давай начнем с того, чем мы вчера кончили.

Тот вяло пожал плечами.

– Пожалуйста.

Кажется, ему все было безразлично.

– Ты обещал рассказать о себе. И добавил, – Сергей улыбнулся, – что расскажешь это только мне. Мы одни. Рассказывай…

«Что с ним такое? – с беспокойством думал Сергей. – Где веселость, где злость наконец?»

– Могу, если хотите, – равнодушно ответил Алек, устремив взгляд куда-то в пространство. – Только какой смысл?

– Смысл тут есть, ты увидишь, – с ударением произнес Сергей.

Алек все так же вяло усмехнулся:

– Пожалуйста. Только задавайте вопросы. Я, понимаете, не рассказчик.

– Хорошо. Свою фамилию и адрес ты назвал вчера правильно?

– Представьте, да.

– Когда ты приехал в этот город?

– Года полтора назад. Собрался поступить в университет. Мне, понимаете, сказали, что тут совсем небольшой конкурс. Но… – Алек горько усмехнулся, – для меня он оказался слишком большим.

– Провалился?

– Вот именно.

– Почему же не вернулся домой?

– Гордость. Что будут говорить соседи? И мои старики. Они так надеялись… В общем, написал, что поступил на вечерний и устроился работать.

– А сам?

– Решил, понимаете, посмотреть мир.

– Это как же?

– Сначала здесь, грузчиком на железной дороге. Потом гонял плоты на Каме, разносил газеты в Астрахани, строил дома в Таллинне. Старикам посылал посылки – сувениры, икру. Веселые письма писал. А сам… голодал, понимаете.

– Словом, глупая гордость, так ты сказал?

– Конечно, глупая.

– Ну, а потом?

– Этим летом вернулся сюда. Решил еще раз попытаться в университет. Занимался и опять грузил вагоны.

– Как же ты познакомился с тем человеком?

– Случай, – пожал плечами Алек. – Дикий случай, понимаете.

– А все-таки?

– На вокзале, в буфете. Заметил мои голодные глаза, предложил обед. Не было сил отказаться. Ну и водка на голодный желудок, понимаете…

– Обещал богатые посылки домой?

– Ну конечно.

– Опасный человек…

Алек пожал плечами, но промолчал.

– О нем ты мне ничего не скажешь? – спросил, не утерпев, Сергей.

– Я уже сказал, – Алек нахмурился. – Плачу только по своему счету.

– А он ведь и по твоему платил.

– Его дело…

– Ладно. Итак, это все была глупая гордость. Ну, а красивая женщина? Он познакомил?

– Не имеет значения. И вообще прошу… Не трогайте этого. Очень вас прошу, – в больших карих глазах Алека мелькнула такая боль, что Сергею на миг стало не по себе.

«Их познакомил, конечно, Семенов, – подумал он. – Это на него похоже. С кем же он его познакомил?» И тут вдруг Сергея словно осенило. Безразличным тоном он заметил:

– Кстати, сегодня вечером я увижу Тамару.

Алек метнул на Сергея тревожный взгляд, но тут же, спохватившись, опустил голову. На бритом виске у него проступила и лихорадочно запульсировала жилка.

Сергей молчал.

– Ее не трогайте, – глухо, через силу произнес наконец Алек. – Она ничего не знает. Клянусь, ничего.

– Она была с тобой на вокзале, – напомнил Сергей. – Она встречала тех, кто привез чемодан.

Алек рывком поднял голову и с гневом посмотрел на Сергея, уголки губ у него подергивались.

– Вам мало моего слова? Да? Мало?..

– Просто ты не все знаешь, – возразил Сергей. – И я тоже, к сожалению.

– Ее послали, понимаете? Она ничего не знает, – упрямо повторил Алек.

«Семенов послал их встречать тех, с чемоданом, – подумал Сергей. – А потом Алек пришел ночью за этим чемоданом. Но письмо… Семенов так испугался, прибежал сюда».

– Кто грозил убить Семенова?

– Не знаю, – резко ответил Алек.

Что ж, это было вполне вероятно.

Но тут же Сергей ощутил еле заметную трещинку в, казалось бы, стройной версии о Семенове. В письме ведь содержалась угроза, и Алек пришел за чемоданом. Может быть, Алек поссорился с Семеновым, например из-за Тамары, и потребовал свою долю? Тогда выходит, что письмо написал он. Впрочем, это легко проверить, стоит только сличить почерки. И трещинка, сузившись, готова была уже исчезнуть.

– Вот что, – сказал Сергей и протянул Алеку лист бумаги и свою ручку. – Напиши, пожалуйста, то, что мне рассказал.

Алек пожал плечами.

– Зачем, дорогой?

– Так надо.

– Ну, если надо… Значит, где работал этот год, так я понимаю?

– Да, да.

Алек стал торопливо писать, потом передал листок Сергею!

– Пожалуйста, проверяйте. До последнего места работы, – он усмехнулся, – всюду трудился честно.

– Больше ты мне ничего не хочешь сказать? – спросил Сергей.

Алек покачал бритой головой, потом тихо сказал:

– Только не трогайте ее.

– Эх, – грустно покачал головой Сергей. – Какой же ты слепой?!

Алека увели.

Через некоторое время в кабинет вошел Лобанов и удивленно посмотрел на Сергея. Тот задумчиво курил, откинувшись на спинку кресла и устремив неподвижный взгляд куда-то в пространство, и даже не повернул головы на звук открываемой двери.

– Предвкушаешь? – иронически осведомился Лобанов. – Свидания ждешь?

Сергей молча, с усилием потянулся, раскинув руки в стороны и вытянув под столом ноги.

– Ну, что Алек? – поинтересовался Лобанов.

– А! – досадливо махнул рукой Сергей. – Действительно, глупая гордость и красивая женщина. Последняя, между прочим, Тамара. Но парня жаль не могу тебе сказать как. – Он коротко передал свой разговор с Алеком и в заключение сказал: – Надо сравнить его почерк, – он указал на листок бумаги перед собой, – с почерком в письме Семенову.

– Теперь уже до понедельника, – ответил Лобанов. – Восьмой час, все ушли.

– Да, конечно…

– А я сейчас говорил с Москвой и Волгоградом, – загадочно произнес Саша.

– Ну?..

– МУР отыскал Прохорова.

– Не может быть!

– Точно. Семен Трофимович Прохоров… кандидат экономических наук, старший научный сотрудник…

– Тьфу!

– Погоди. Есть еще один Прохоров, тоже Семен Трофимович. Отбывал наказание за убийство с тридцать пятого по сорок первый год. Сегодня нам выслали из архива его дело. Там фотография, дактокарта, прошлые связи. Словом, все. В Москве официально не проживает. Но… – Лобанов хитро усмехнулся, – его обнаружили в Волгограде.

– Та-ак, – оживился Сергей.

– В пятьдесят девятом году там был зарегистрирован его брак с гражданкой Ивановой, а через два года расторгнут. Подала на развод сама Иванова: мучений с ним не выдержала. Представляешь, если даже в те годы развели?

– Представляю. Где он там работал?

– На плодоовощной базе. Бухгалтером.

– Бухгалтером? Интересно…

– Вот, вот. Поэтому снова позвонил в Москву и Косте сказал то же самое: интересно. В смысле Горлиной. Она кассир, а он, видите ли, бухгалтер. Вот только Прохоров в том учреждении не работает.

– Не имеет значения.

– Именно…

Друзья понимающе переглянулись, и оба одновременно рассмеялись, весело, как давно не смеялись.

– Значит, Прохоров существует, – сказал Сергей. – Он действительно отбывал заключение. И именно он был женат на Ивановой. Это уже кое-что. Ты не находишь?

– Нахожу. Это действительно только кое-что.

– Погоди, будет и остальное.

– Между прочим, я попросил Москву найти и дело Федорова, – деланно безразлично сообщил Лобанов.

– Ну что ж. Пригодится, – тем же тоном откликнулся Сергей. – Мне же хлопотать за него.

– Главное, чтобы он тебе никаких других хлопот не причинил.

– Не порть настроение, – строго сказал Сергей. – Мне скоро как-никак на свидание идти.

Ровно в девять часов вечера Сергей подошел к ярко освещенному, огромному зданию кинотеатра «Победа», расположенному в глубине заснеженного городского сада.

От центральной аллеи, по которой шел Сергей, в сторону уходили неширокие дорожки и терялись в темноте. Среди сугробов снега по сторонам чернели длинные скамьи. В голых перепутанных ветвях деревьев одиноко свистел ветер.

Около кинотеатра толпились люди. Скоро должен был начаться очередной сеанс.

Сергей отошел в сторону и принялся расхаживать возле длинной пустой скамьи. Высоко над его головой сияла лампа на тонкой изогнутой мачте, и свежий, нетронутый снег искрился под ногами: люди здесь проходили редко и еще не успели его истоптать.

Прогуливаясь, Сергей зорко всматривался в шумную, говорливую толпу у входа в кинотеатр. Он заметил, как мелькнула вдруг где-то в середине светлая шубка и тут же исчезла, потом снова мелькнула, уже в другом месте. Девушка как будто пряталась от него. Сергей, усмехнувшись, стал за ней наблюдать.

Неожиданно кто-то тронул его за рукав. Сергей обернулся. Перед ним стояла невысокая девушка в темном пальто с пушистым черно-бурым воротником, скрывавшим чуть не половину лица. Из-под длинных, очень черных ресниц на Сергея смотрели лукавые темные глаза.

– Вы Сергей Павлович? – спросила девушка.

– Да. А вы Тамара?

«Как же она меня провела», – подумал Сергей.

– Тамара. Ну пошли. Не надо тут стоять. У всех на виду.

Она решительно взяла его под руку и увлекла за собой.

– Куда же мы пойдем? – спросил Сергей, когда они миновали толпу.

– Подальше. Где никого нет. Вот сюда теперь.

Они свернули с аллеи на одну из боковых дорожек. Сергей невольно оглянулся, пытаясь запомнить поворот. Девушка рассмеялась:

– А вы, кажется, пугливый.

– Не очень…

– Боитесь, заведу куда-нибудь?

– А вы кого боитесь?

Сергей решил принять ее шутливый тон.

– Ой, скажете. Да я никого не боюсь, – с вызовом ответила Тамара и добавила: – А теперь сюда.

Они снова свернули на какую-то дорожку, безлюдную и совсем темную. В лицо им со свистом ударил ветер.

– Вы и молодыми людьми так командуете? – спросил Сергей.

– Всеми: и старыми, и молодыми, – бойко ответила Тамара.

– Значит, и Петром Даниловичем, и Алеком?

Девушка быстро подняла голову и, словно всматриваясь в его лицо, на секунду приостановилась. Потом торопливо сказала:

– Значит, и ими.

Она опасливо оглянулась и, понизив голос, спросила:

– За нами никто не идет, как вы думаете?

– Думаю, что нет.

Они опять свернули на какую-то дорожку, и ветер сразу пропал. Сергей разглядел впереди, среди темных стволов деревьев, неясные очертания высокой ограды. «Наверное, конец парка», – подумал он.

– Ну вот. Теперь слушайте, – остановившись, шепотом сказала Тамара. – Вы думаете, чего я вас так далеко завела? Он же за каждым моим шагом следит.

– Кто?

– Петя… Петр Данилович. Ревнивый ужас прямо какой. А тут еще я Алека встретила. Он его окрутил, Алека-то. Деньги ему давал. И мне тоже. Но вот – любовь… – она вздохнула. – Сердцу не прикажешь.

– Алека любите?

– Ага. Жгучий парень. Правда? И потом веселый и культурный. Я таких люблю. А Петька… Он только коньяк жрет и хватает. Ну, правда, еще магнитофон заводит. Ехида, – неожиданно заключила она.

Сергей решил перевести разговор в деловое русло.

– Кого вы на вокзале встречали? – спросил он.

– Алек сказал? Торговцев каких-то. Петька… Петр Данилович велел. Чемодан они ему привезли. Уж не знаю, чего там было. Он разве скажет? А потом решил от Алека избавиться. Ревновать меня стал. Написал сам себе письмо, что, мол, убьют его. И Алеку велел ночью прийти. А сам к вам побежал, ехида такая.

– А он сказал, что Алека не знает.

– Врет, – с ненавистью прошептала Тамара. – Все он врет. Вы у него обыск сделайте. Знаете, чего найдете?

– Чего же мы найдем?

– Револьвер найдете, вот чего. Я сама видела. Он его под подоконником, в тайнике, держит. Просто ужас. Застрелить меня грозил. А потом отрава какая-то у него есть. Забыла, как называется…

– Гашиш?

– Во-во. Продает он ее. Через Сеньку. Вор такой у нас есть…

Сергей напряженно слушал, боясь пропустить что-нибудь в быстром шепоте девушки. Самое главное он повторил про себя: «Сам себе письмо написал… пистолет в подоконнике… знает Алека… гашиш…»

– А еще он какой-то яд у сестры в аптеке достает. Сама слышала. Я у него сейчас воды выпить боюсь. Во, какая ехида!.. Ой, как холодно!.. – Она зябко повела плечами и потерла пестрыми варежками щеки. – А вам не холодно?

– Нет. Я хочу вам еще два вопроса задать, Тамара.

– Давайте скорее, а то ноги ужас как замерзли.

Она начала слегка притоптывать на месте.

– Где Марина?

– Не знаю. У нее чего-то в Москве случилось. Да на что она вам? Вы Петра Даниловича заберите. Он… он вам и про Марину небось скажет.

– Про Марину?.. – Сергей даже опешил слегка от неожиданности. – Ну ладно. Теперь, где мне вас найти, если потребуется?

– Меня-то? – она насторожилась. – Я вам свой адрес не дам. Начнете еще таскать…

– Но, Тамара…

– Все равно я больше ничего не знаю. Я вам зачем позвонила? Мне Алека до смерти жалко. Это же Петька его с пути сбил. Петька! И меня тоже. Все от него, ехиды, идет. Вот его забирайте!

– Сначала разобраться надо, – сказал Сергей и снова спросил: – А откуда вы мой телефон узнали?

– Откуда?.. А вам не все равно?

– Тамара, ведь у нас начистоту разговор идет? Если спрашиваю, значит, надо. Хотите, чтобы я вам поверил, а сами…

– Начистоту? Тогда скажите, Алек'а отпустите?

– Не знаю. Надо разобраться. Если за ним вины нет, то, конечно, отпустим. Теперь отвечайте на мой вопрос.

– Откуда телефон? Петька сказал.

– Неправда, – покачал головой Сергей. – Он мой телефон не знает. И как меня зовут, тоже не знает.

– Ну, значит… Степан Григорьевич дал. Я у него была сегодня. Прямо запуталась тут с вами.

– Это я вижу. Может, еще чего напутали? – добродушно улыбнулся Сергей. – Так уж сразу говорите.