Атака извне

      — С-скотина!.. — истово шипел ревнитель, пытаясь освободиться. — А твой Шарби Унц и вовсе кретин! Кто вам позволил нападать на меня? А уж попытка подменить меня на эту бестолочь, Тейтуса Пшу…
      Всё помнит! — сообразил субмедик, с ужасом ожидая дальнейших разоблачений. Но из ревнителя словно воздух выпустили ибо, произнеся «пшу-у…», он замолк и начал тревожно обводить глазами потолок.
      — Подглядка работает, — быстро подсказал догадливый капитан, — а подслушку я временно приглушил.
      — Пш-ш… — вновь выдохнул лежащий, а затем прошипел быстро, но вполне разборчиво: «Змеи змействуют змеясь. Не замай зимой змея — заимеешь месть!»
      Аздро Флег охнул: лежащий на столе активной терапии старик произнёс пароль, известный лишь посвященным высшей ступени. Самому Флегу эти слова прошипел Шарби Унц перед самым вылетом с корабля. Фрейзер предупредил, что именно так представится личный посланник Змеи, чьи приказания следует исполнять немедленно и беспрекословно.
      — С-слушаю пос-сланц-а ш-шипящего Змея, —произнёс Аздро Флег ритуальную фразу.

4

      Господин ревнитель имперских стандартов появился в командной рубке через полчаса. Был он бледен, но полон решительности. К тому времени маршевые двигатели были выключены, а бортовые сервомоторы раскручены на полную мощность в тщетных попытках раскрутить гигантский броненосец до величин, потребных для выхода из ловушки проверенным методом перпендикулярной спирали.
      — Явились! — отреагировал на появление ревнителя адмирал. — И что вы скажете по поводу происходящего?
      — Гироскопы можно выключить, — уверенно объявил Тедль Нох. — Метод перпендикулярной спирали годен в случае, если тело малой массы удаляется от массы на порядок большей. В этом сходится и ложная гипотеза мошенника Пшу, и выводы истинно имперской науки.
      — И какой же выход предлагает истинно имперская наука?
      — Это зависит от того, куда именно вы хотите выйти. Тейтус Пшу — представьте только! — придумал будто бы по ту сторону Молекулярного Экрана расположена иная вселенная, основанная на чудовищном принципе господства добра. Но я уверен, что Молекулярное зеркало — искусственное образование, и с его помощью земляне осуществляют свои джампинг-переходы. Именно поэтому так важно, чтобы Экран принадлежал империи Кахоу!
      — Слова настоящего патриота, — похвалил адмирал, — но как они помогут нам выбраться из пространственной рытвины?
      На этот вопрос у Тедля Ноха не было ответа.
      По счастью для ревнителя именно в этот момент ожили казалось бы безнадёжно мёртвые экраны. Нет, звёзды, весьма густо скопившиеся в этом секторе галактики, так и остались невидимы, на экранах объявился всего один объект: ярко-жёлтый, словно эмблема судовой медицины. Через мгновение умные приборы расшифровали спектр свечения и объявили, что в зоне видимости появился утерянный сателлит Зет-03. Пространственная ловушка оказалась общей для пропавшей станции и исчезнувшего броненосца.
      — Ваша Блистательность! — жарко зашептал Тедль Нох. — Прикажите абордажную команду! Планетоид необходимо захватить!
      — И что дальше? — хладнокровно спросил Инхаш-Брезоф, кивнув дежурным офицерам, чтобы они осуществляли плановый маневр сближения. Никакой готовности нападать в небрежном вопросе не замечалось.
      — Прежде всего, у нас появилась возможность вырваться из ловушки. Масса планетоида на два порядка больше массы броненосца, так что «перпендикулярная спираль» становится возможна. Но для этого мы должны управлять также и Зет-03. Далее… на спутнике наверняка собрано огромное количество экспериментальных данных, и я уверен, что наши наблюдатели не имеют доступа к большинству из них. Не стану гарантировать, что секрет джампинг-перехода непременно попадёт нам в руки, но мы значительно приблизимся к его разгадке.
      — Вы так отстаиваете необходимость военных действий, — усмехнулся адмирал, — что я чувствую желание назначить вас командиром абордажной группы.
      — Да, я готов! — вскричал старик. — Я уже много сезонов не держал в руках лучемёта, но ради процветания Кахоу готов идти в первой шеренге наступающих.
      — Замечательный пример самопожертвования, К сожалению, у меня имеется приказ императора, запрещающий начинать военные действия.
      — Ваша Блистательность! Никаких военных действий не будет! Спутник огромен, но охраны у него практически нет. Значит, серьёзного сопротивления нам не окажут. Находясь в пространственной рытвине, он не сможет подать сигнала бедствия. Службы наблюдения землян и вежборасиян наверняка засекли, что сателлит исчез до того, как «Шкеллермэуц» приблизился к нему. Опять же, не останется никаких обломков — вообще ничего. Типичный несчастный случай. Принесём землянам соболезнования, окажем посильную помощь в поисках. Во всей этой истории мы будем выглядеть невинней новорожденного злопоуха!
      Взгляд адмирала потемнел. До этого Инхаш-Брезоф откровенно развлекался, выслушивая мнение штафирки о том, как следует вести боевые действия. Но то, что было предложено сейчас, казалось уже достаточно серьёзным. Немало высших сановников империи с радостью ухватились бы за этот план. Последнее время сторонники войны в окружении императора забрали большую власть. Их можно понять: конфликты прошлых лет прошли мимо этих вояк, которые в ту пору, в лучшем случае, с деревянным копьём наперевес ходили в атаку на гнездо громких пауков. А Инхаш-Брезоф успел повоевать всласть, причём на не слишком высоких должностях. Так что нет ничего удивительного, что боевой адмирал был сторонником партии мира. Именно потому его и послали к планетоиду Зет-03. С одной стороны, назначение на должность командира «Шкеллермэуца» означает опалу и едва ли не ссылку, но с другой, в стан потенциального противника летит знатный сановник, да ещё и настроенный лояльно по отношению к Земле. Дипломаты могли быть довольны.
      До последнего времени был доволен и Его Блистательность, но теперь на него оказывалось неприкрытое давление, да ещё в присутствии дежурных офицеров. Командующий знал, что немало младших и средних офицеров только и ждут приказа о нападении на вежборасиянскую станцию. Каждый из них мечтает украсить дуэльную рапиру золотой каракатицей и получить лишний ромб на погоны, и никто не думает, что большинству вместо каракатицы светит карачун, а вместо ромба — скорое свидание с Хозяйкой Сущего. Об этом обязан заранее думать командующий, тот самый, что потом будет с лёгким сердцем посылать безответных солдат и мечтательных офицеров на смерть.
      Сейчас перед блистательным князем появилась замечательная возможность перейти в стан победителей, и к чести Его Блистательности надо сказать, что он не колебался ни секунды. Извиваться подобает певчей каракатице, а он воин, его путь прям.
      — Я не привык обсуждать приказы Его Величества! — отчеканил адмирал, — и мне странно, что ревнитель имперских стандартов публично призывает меня нарушить присягу.
      Тедль Нох побледнел, но продолжал стоять, молча глядя в глаза князю.
      Ох, не прост был ревнитель! Корабельная подглядка-подслушка уже обращала внимание командующего на странную либеральность корабельного идеолога. Либеральность… или просто неопытность? Либеральный ревнитель — такой же нонсенс, что и безголосая каракатица. Опальный флотоводец понимал, что без присмотра его не оставят, и первой кандидатурой на должность соглядатая был, конечно, ревнитель имперских стандартов. В конце концов это единственный старший офицер, назначенный на броненосец после того, как Инхаш-Брезоф принял командование.
      Адмирал ознакомился с досье нового ревнителя немедленно после назначения; там не было ничего подозрительного. Начал службу зорковидящим, а попросту говоря, шпиком. Затем — Пыточная коллегия. После окончания Академии лояльности присвоено учёное звание проповедника праведных мыслей. Для такого должность ревнителя на военном корабле класса «Шкеллермэуца» — предел мечтаний. Уж конечно, подобный господин не стал бы препираться с командующим. И замечательная оговорка, что он уже много сезонов не держал в руках лучемёта…
      Адмирал готов был проспорить лучший из своей коллекции музыкальных аквариумов, что прошлое его офицера не имеет ничего общего с тем, что написано в досье. И взбреди в голову Инхаш-Брезофу назначить Ноха командиром абордажной группы, штафирка наверняка действовал бы решительно и умело.
      — Господин ревнитель, — скривив губы, проговорил Его Блистательность, — я бы советовал вам лучше исполнять ваши прямые обязанности и не вмешиваться в работу штаба. Хотя, разумеется, ваши теоретические выкладки будут учтены. Можете идти.
      Тедль Нох щёлкнул каблуками, показав, что и военная выправка ему не чужда, и молча отошёл.
      — Работаем в штатном режиме, — отдал приказ командующий. — Позывные, сближение — всё как обычно.
      Оно и было как обычно, если не считать, что и станция, и прибывший броненосец надёжно выпали из Риманова пространства и, с точки зрения стороннего наблюдателя, вообще не существовали в пределах вселенной.

5

      Шприц-звездолёт с Земли прибыл как раз вовремя. На борту боевого корабля Содружества явилась государственная комиссия, которой предстояло подтвердить гибель Зет-03 и узаконить её соответствующим количеством официальных бумаг. Приглашение было послано и представителям империи Кахоу, но те объявили, что предпримут самостоятельное расследование гибели своего броненосца, направлявшегося к пропавшему планетоиду с дружественным визитом. С этой целью в район Потустороннего Зеркала начала выдвигаться Паусская ударная группировка и Резервный флот, которым до недавнего времени командовал Инхаш-Брезоф.
      Положение складывалось неприятное.
      Прямо скажем, скверненькое складывалось положение.
      До начала военных действий оставалось полсезона, пять малых месяцев — именно столько времени требуется кораблям Кахоу, чтобы вторгнуться в сектор, подконтрольный расе Вежбо, и приступить там к самостоятельному расследованию. Иглодиски мирных вежборасиян, разумеется, не могли оказать имперским броненосцам серьёзного сопротивления, а единственный шприц-звездолёт с руководством Космофлота на борту мог, конечно, впрыснуть свою долю участия в военные действия, но противостоять основным силам империи ему было не по силам.
      Так в чём же заключалась своевременность прибытия комиссии?
      А ни в чём. Начальство, как это обычно бывает, только мешалось и путалось под ногами. А вот боевой звездолёт, несущий на борту полсотни истребителей Военно-Космических сил Объединённых человечеств, и прекрасно обученная команда… конечно, по численности она впятеро уступала экипажу любого имперского броненосца, но, как было некогда сказано, побеждать надо не числом, а умением.
      Впрочем, и побеждать никого не пришлось, хотя несколько тревожных минут команде пришлось пережить, когда разом взвыли детекторы всех известных и неизвестных науке полей, Потустороннее Зеркало ахнуло всполохами алого огня и прямо из ниоткуда хищно выперся пропавший и уже оплаканный на родине броненосец «Шкеллермэуц».
      Краса и гордость Резервного флота напоминал сейчас каракатицу, побывавшую в зубах голодной мурены. От такой не дождёшься пения, сопровождаемого плавными помываниями светящихся щупалец, а разве только мелодичных стонов и судорожного шевеления обрубков, оставшихся на месте скушенных конечностей. Во времена императора Микшена, говорят, в метрополии процветало общество садистических меломанов, которые таким образом калечили несчастных певуний, наслаждаясь потом стонами и судорогами погибающих красавиц. Император Цалош решительно пресёк эти мерзости, и ревнители имперских стандартов с тех пор строго следят, чтобы никто не смел мучить бессловесных певиц. «Стоны удручают слух живущих» — сказал св. Ара, и, следуя приказу императора, даже в Пыточной коллегии исследуемым предварительно заклеивают рот, дабы они никого не могли удручить. Конечно, снимать показания в такой ситуации довольно затруднительно, но в преодолении трудностей, как известно, и заключён смысл жизни.
      Транспортная секция броненосца, которая составляет значительную часть внешнего корпуса, была снесена напрочь, так что единственной спасательной шлюпкой «Шкеллермэуца» оставался крошечный «Мронгилавуш», пристыкованный в настоящую минуту к иглодиску, где располагалась штаб-квартира кварт-генерала Лях-Козицки. Что касается внутренних объёмов усечённого «Шкеллермэуца», то они были под завязку набиты людьми, вежборасиянами, кентвушами, дремлинами и лишевичюсами, эвакуированными с искусственного планетоида Зет-03. Разумеется, здесь же была команда наблюдателей с Кахоу, которых поместили в лучших каютах, прежде принадлежавших офицерскому составу.
      Инцидент, таким образом, оказался исчерпан, имперские броневики, недовольно ворча, отошли к местам постоянной дислокации. Утешало лишь то, что всеобщим спасителем выступил приближённый императора, Его Блистательность князь Инхаш-Брезоф. Этого не мог отрицать даже Гутука Красноречивый. Великому демагогу сообщили о спасении людей кахо-утским броненосцем в ту минуту, когда Гутука призывал с трибуны показать противнику, где зимуют их любимые каракатицы, и он впервые смешался, не зная, что сказать. Впрочем, замешательство длилось не больше десяти секунд, после чего лидер ксенофобов радостно объявил, что именно всеобщее возмущение заставило кахоутскую военщину пойти на попятный и спасти обитателей сателлита, вместо того, чтобы безжалостно разбомбить их.
      В таких условиях и началась мирная конференция, названная впоследствии по именам звездолётов, «Диалог „Спейсранж“ — „Шкеллермэуц“».

Глава десятая
ПОТУСТОРОННЕЕ ЗЕРКАЛО. КАХОУТЫ И ЛЮДИ

1

      — Уже наши предки, уставившись на блистающее звёздами ночное небо, догадывались, что видимая картина мироздания неполна, что вселенная устроена сложнее, чем представляется поверхностному взгляду… — ну какой подданный светозарного императора, будучи в здравом уме и твёрдой памяти мог представить себе этот разговор?!
      Нет, на первый взгляд всё происходило очень прилично и обыденно, но взгляду понимающему открывалась бездна абсурда, вполне сопоставимая с бездной космоса. Прежде всего, преступный разговор происходил на боевом звездолёте Содружества и одним из беседующих, как нетрудно догадаться, был, разыскиваемый властями преступник — Тейтус Пшу. Опальный астроном чувствовал себя вполне комфортно и высказывал запретные мнения, ничуть не опасаясь возмездия компетентных органов. Оно как бы и неудивительно, раз бывший профессор сумел добраться до исконных врагов кахоу, то его, конечно, примут с распростёртыми объятиями и дозволят прежде недозволенные речи.
      А вот собеседником Тейтуса Пшу был — нет, в это невозможно поверить! — его благомыслие, ревнитель имперских стандартов Тедль Нох, собственной персоной. Тому, кто знал, что совсем недавно астроном носил личину Ноха и вполне успешно притворялся ревнителем имперских стандартов, было особенно странно видеть этих двух людей за мирной беседой. А то, что они ещё и обменивались воспоминаниями детства… сам Свистопляс сломил бы лысую голову, пытаясь разобраться в происходящем!
      — Ну, не томи, — задал вопрос таинственный ревнитель, — какие условия надо выполнить, чтобы приподнять завесу между двумя вселенными? Ты знаешь, я всегда был любопытен, и мне ужасно хочется заглянуть в мир добра… или, если угодно, зла. Как видишь, я готов согласиться, что между ними нет принципиальной разницы.
      — Завеса имеется у Хозяйки Сущего, — сухо поправил астроном, — а между вселенными установлен Молекулярный Экран.
      — …он же — компенсационный клапан, — подхватил друг детства. — И всё-таки, как он может приоткрыться?
      — Я же сказал: он может приоткрыться при некоторых условиях! — проворчал Тейтус Пшу с таким видом, словно у него разом и бесповоротно испортилось настроение. На этот раз друг детства не подталкивал разговор, и Пшу, посопев немного, продолжил сам: — Если бы твои единомышленники не начали гонений на меня, я давно закончил бы работу и мог ответить на твой вопрос совершенно точно. А пока мне приходится говорить уклончиво, словно упомянутому мудрецу из Страны Белых Отрогов, который сомневался даже в собственном имени, не видя разницы между кахоутом и громким пауком. Слишком много самых неожиданных факторов, частью взаимосвязанных, частью независимых. Впрочем, наблюдения последнего сезона позволили установить их все, так что дело лишь за количественными характеристиками. Именно от них зависит, насколько опасным будет Молекулярный экран…
      — Свистопляс с ними, с количественными характеристиками, — опрометчиво отмахнулся первый из Тедлей Нохов, — перечисли хотя бы сами факторы!
      — Моих работ ты, конечно, не читал, так что я не очень понимаю, что даст тебе простое перечисление. Факторы пространственные, временные (в том числе — мнемологические), вихревые с некратными спинами (именно они позволили ввести постулат о динамическом дуализме), наконец, тахионно-теологические…
      — Всё это было ещё в опубликованных работах, — выдал свою осведомлённость собеседник. — Но, помнится, ты намекал ещё о каком-то факторе, влияние которого накапливается и может стать весьма значимым.
      — Вот именно! — торжествующе подхватил Тейтус Пшу. — Ещё один фактор, поначалу почти незаметный, но чьё влияние усиливается лавинообразно. Моральный фактор!
      — Что?! — подпрыгнул ревнитель имперской морали. — Моральные факторы? Да это же — тьфу! Ерунда! Пустое место!..
      — Когда речь идёт о взаимодействии добра и зла, — наставительно произнёс профессор, — моральные факторы не могут быть пустым местом. Именно они определяют поведение Молекулярного Экрана. Вспомни, сколько пространственных рытвин образовалось в этом секторе за последние дни. И я очень боюсь, что процесс пошёл лавинообразно, и скоро пропадать начнут не только звездолёты и планетоиды, но и целые миры, причём исключительно обитаемые.
      — И ты об этом молчал?
      — Вот же, говорю… и потом я уже сообщил об этом генералу Содружества.
      — Ты рассказал обо всём Лях-Козицки? — Тедль Нох схватился за голову, словно собираясь оторвать её и зашвырнуть куда подальше.
      — А что такого?
      — А то, что наши противники теперь обладают ценнейшей информацией, которой генеральный штаб Кахоу лишён! Ты хочешь, чтобы родной мир провалился в тартарары, а земляне, ловко используя моральные факторы, губили одну нашу планету за другой?
      — Если они попытаются это сделать, они сгубят исключительно собственные терраморфы. Мораль — штука обоюдоострая. Чтобы не провалиться в эти самые тартарары, нужны усилия обеих сторон. Кстати, что такое тартарары? В современной астрофизике такого понятия нет.
      — Это эвфемизм, придуманный землянами для обозначения неведомого, что расположено за покрывалом Хозяйки Сущего.
      — Ты настолько хорошо знаешь культуру землян, что способен между делом употреблять их эвфемизмы?
      — В своё время мне пришлось немного пожить на планетах Содружества, и я знаю, как ловко неприятель умеет использовать всякое попавшее в лапы знание.
      — Успокойся, в любом случае, его адмиральская блистательность получит всю необходимую информацию.
      — Инхаш-Брезоф опытный офицер, но, к сожалению, его боевой пыл давно угас. Потому я и отправился в путешествие, чтобы присматривать за слишком мирным адмиралом. Или ты полагал, что я предпринял всё это ради возможности побеседовать с тобой на борту земного шприц-звездолёта?
      — Кстати, Зеба, — перебил профессор, — откуда у тебя эта внешность? Я встречался с тобой меньше трёх сезонов назад, и ты выглядел совсем иначе. Тогда я признал тебя моментально, несмотря на прожитую жизнь. И вдруг, ты меняешь внешность быстрей речного хамелеончика. И эти ужасные ухватки ревнителя…
      На лице друга детства мелькнула тень неудовольствия, но он не стал поправлять Тейтуса Пшу, произнёсшего нежелательное имя, а ответил небрежно:
      — Кое-кто из здесь присутствующих тоже недавно носил личину ревнителя, и ужасные ухватки были его собственными. Последние доносы, составленные профессором астрономии, вполне достойны ревнителя имперских стандартов. Я читал их намедни, так что знаю, что говорю.
      — Где же тогда настоящий Тедль Нох?
      — В отставке, друг мой, где же ещё? Честно заслуженная пенсия, обеспеченная старость, маленький свайный домик в Южных Хушетах… Тедль Нох сейчас вполне счастлив и знать не знает, какие дела совершаются от его имени.
      — Тебя тоже научил искусству трансформации наш доблестный фрейзер?
      Ревнитель фыркнул презрительно, но ничего не ответил. С полминуты он насвистывал дуэт из оперы божественного Альткошки, довольно ловко переходя из одной тональности в другую. Потом спросил:
      — И всё-таки, как именно Молекулярный Экран умудряется отправлять в пространственную рытвину такие крупные объекты, как Зет-03?
      — Подумаешь, какой-то планетоид!.. — ответно фыркнул астроном. — Ещё немного и ты увидишь, как Экран начнёт глотать целые планеты!
      — Когда подобное начнётся, будет поздно смотреть. Хотелось бы знать заранее. И, что немаловажно, когда начнутся катаклизмы, — находиться в таком месте, которое не будет проглочено.
      — Это зависит только от нас. Моральные факторы, вообще-то определяются господствующей моралью. Не правда ли, свежая мысль?
      — Осталось точно определить, какие из заповедей св. Ары отдаляют от края всеобщей рытвины, а какие подталкивают к обрыву.
      Астроном потёр лоб, словно раздумывал, как половчее сказать воинственному собеседнику горькую правду. Потом произнёс:
      — Все факторы мне ещё неизвестны, но можно утверждать наверняка, что к обрыву нас подталкивает собственная агрессия. Не возьмусь судить, как влияет на Молекулярный Экран обычная экспансия космических рас, но если они агрессивны по отношению к соседям, то мироздание становится агрессивным по отношению к ним.
      — Лю-бо-пыт-но… — по слогам протянул однокашник профессора. — Чрез-вы-чай-но лю-бо-пыт-но…
      Было видно, что в тренированном мозгу прокручиваются сотни вариантов будущего поведения. Профессор ожидал, что псевдоревнитель не поверит его словам или начнёт сетовать на несправедливость мироздания, не позволяющего сводить счёты с противником, но тот не стал уподобляться каракатице, жалостно заламывающей щупальца во время исполнения трагических арий. Ситуация изменилась, и, если хочешь извлечь из этого выгоду, надо не страдать попусту, а стараться выгоду извлечь.
      — Что же, — произнёс приятель профессора будничным тоном, — значит, теперь будем состязаться в миролюбии. Занятие несложное, а отчасти и знакомое. Это же стандартный приём балансировки — подставиться под удар и отпрыгнуть в последнюю минуту. Боюсь, землянам в скором времени придётся крутенько.
      Тейтус Пшу пожевал губами, но ничего не ответил.
      — Зато теперь, — пояснил его собеседник, кажется, самому себе, — мне становится понятна суть Гаушанского инцидента.
      — Первый раз слышу о таком, — признался Пшу.
      — Оно и неудивительно. Все материалы засекречены, так что даже авторы воспитательных комиксов не были посвящены в подробности. И дело не в особой важности случившегося, а просто наши компетентные органы очень не любят прилюдно садиться в лужу. Около десяти сезонов назад один из боевых кораблей империи, едва ли не «Шкеллермэуц», встретился в пространстве с эскадрой звездолётов, принадлежащих неизвестной цивилизации. Состоялись переговоры, в которых неведомцы проявили себя крайне дружелюбными созданиями, что, впрочем, и неудивительно, учитывая, что воинов среди них нет. Все особи у них являются женщинами, а размножаются они партеногенезом. В штабе императора их поспешили занести в союзники Кахоу под красивым наименованием «Эйцмашендум». Если ты не забыл уроки античного кахоу, то должен знать, что это означает…
      — Дамский конгломерат, — подсказал Пшу, не забывший античные языки. — Всё это прекрасно, но я не понимаю, как они сумели выбраться в пространство, не зная астрономии? Давно известно, что астрономия — наука мужская, и женщины не могут в ней понимать.
      — Видишь ли, прелестные трёхножки оказались не просто дамами, их тела почти на треть состоят из неорганических веществ, в частности — кремния. А, имея кремниевый характер, можно и астрономию осилить. Так вот, не успел переговорный процесс набрать обороты, как машендумочки неожиданно прервали контакт и скрылись в своём секторе. Перед этим они сделали несколько очень серьёзных заявлений, предупреждая о надвигающейся опасности. Мол, наши противники проводят некоторые безответственные эксперименты, в результате которых империя может ощутимо пострадать. Неадекватный ответ мироздания. — Возможно, ты слышал этот термин.
      — Приходилось, — сухо ответил астроном. — Но я полагал, что это пропагандистский приём… ну, помнишь, когда наши вояки начали раздувать страсти вокруг Молекулярного Экрана.
      — Молекулярный Экран и строительство Зет-03 особенно часто фигурировали в предупреждениях кремниевых девок. Тогда вокруг Зет-03 едва не разгорелся конфликт.
      — В живых не остался бы никто. Здесь не только что воевать, думать плохо не рекомендуется.
      — Вот именно, мой дорогой, вот именно! Представляешь, какая грандиозная провокация! — земляне и кахоуты в опасной близости от Молекулярного Экрана устраивают сражение, армады кораблей и целые планеты рушатся во внепространственную пропасть, а силиконовые дамочки оказываются как бы и не причём. И знаешь, что замечательно? — органам внешней разведки стало известно, что вскоре после бегства с Кахоу Дамский Конгломерат вступил в контакт с Содружеством, но не прижился и там, а тоже сбежал, точно невеста из-под венца. А я-то гадал о причинах столь странного поведения! К сожалению, никаких подробностей разведка предоставить не смогла, но теперь все осколки информации становятся на свои места, словно кусочки перламутра в разборной мозаике.
      — С чего бы это вдруг разведка сплоховала? — ехидно спросил Тейтус Пшу. — Куда смотрел твой тёзка, наша гордость, несравненный герой Зебин Леш? Как видишь, даже я в своём звёздном уединении слыхал это имя. Впрочем, я обратил на него внимание только из-за того, что оно напомнило мне о тебе, о мальчишеских спорах, разбитых носах и громком чулане, который никогда не пустовал в нашем любимом приюте. Честно говоря, я подумал тогда, что ты и есть автор этих фантастических брошюрок, и, назвав героя в свою честь, тешишь таким образом свой комплекс неполноценности.
      — Смею уверить, что комиксов о Зебине Леше я не сочинял. Зебин Леш — вполне реальное лицо, но в ту пору, когда Дамский конгломерат вступил в контакт с Содружеством, он уже завершил карьеру разведчика.
      — Проще говоря, его разоблачили.
      — Если угодно — да, разоблачили. Но, даже будучи разоблачённым, Леш сумел уйти от преследователей.
      — Притворившись трупом… да-да, читал. Ты с такой гордостью рассказываешь о делах своего тёзки, что кто-нибудь мог бы подумать, что ты и есть легендарный лазутчик. Увы, я знаю тебя слишком давно. В кладовку за сладостями ты лазал ловко, но ведь есть разница между сухофруктами и секретами Содружества.
      — А я и не говорю, что я тот самый Зебин Леш. Я скромный ревнитель имперских стандартов, благомысленный Тедль Нох и сейчас верноподданнически пытаюсь усовестить бежавшего преступника Тейтуса Пшу, чтобы он раскаялся и вернул себя в руки правосудия.
      — Ага, так я тебе и поверил.
      — Ну вот, опять он не верит! Ну что с тобой делать, не верь, раз ты такой. Впрочем, мне пора. Через час Его Блистательность князь Инхаш-Брезоф начнёт переговоры с руководством Космофлота. Я обязан там присутствовать. Потом я расскажу тебе, о чём шла речь во время первой официальной встречи, а ты сравнишь это с той информацией, которую сообщит тебе генерал Лях-Козицки.

2

      Первая встреча дипломатов Содружества с представителями властей Кахоу происходила в церемониальном зале «Шкеллермэуца». Делегацию объединённых человечеств возглавляли лоснящийся директор «Космофлота» Даниэль Мгибеле и не менее лоснящийся командор-пустотиик Шайу, представляющий расу вежбо. За их спинами прятались высокие лица рангом пониже: Зельма Кауфман, Дьердь Болдин и, конечно же, Филипп Дюшамп — достойный заместитель высокопоставленного демагога Гутуки. Все подтянутые, серьёзные и скромно одетые. Его Блистательность вышел навстречу представителям Содружества в сопровождении своры высших офицеров; все в парадной форме и усеянные блистающими орденами, словно коралловый риф разноцветными актиниями. Ничего не поделаешь, империя и военщина любят дешёвую красоту. Разумеется, был оркестр, исполнявший государственные гимны и, пожалуй, впервые за всю историю межцивилизационных отношений, подводный гимн расы Вежбо был исполнен, как следует, впрочем, оркестр только подыгрывал коллекции адмиральских каракатиц.
      Но немедленно вслед за торжественной частью, за вступительными речами руководителей делегаций церемониал был грубо нарушен, поскольку слово агрессивно захватил Филипп Дюшамп.
      — Господа! — начал он свою тронную речь, — Не будем тянуть за хвост наших домашних животных, а сразу перейдём к делу. Всеобщее возмущение, веско поддержанное самим мирозданием, заставило кахоутскую военщину пойти на попятный и отказаться от злобных планов захвата Зет-03, а следом и всей галактики, — адмирал Инхаш-Брезоф закаменел лицом, а по губам ревнителя имперских стандартов, сидевшего по левую руку Его Блистательности, зазмеилась улыбочка. — Теперь мы просто обязаны развивать наше мирное наступление! Потустороннее Зеркало, как объект повышенной опасности, должно полностью перейти под юрисдикцию Земли. Только так мы сможем гарантировать спокойное существование не только Земли, но и всех разумных рас вселенной. Ксенофобия — чума вселенной, мы давно предупреждали об этом, требуя, чтобы негуманоидным расам был закрыт выход за пределы из солнечных систем. Таким образом, очаги ксенофобии окажутся заперты, и вселенная, наконец, вздохнёт свободно…
      — Простите… — перебил выступающего Тедль Нох или тот, кто скрывался под этим именем.
      — Не прощу! — отрезал Дюшамп. — Вам слова не давали.
      О том, что ему тоже слова не давали, представитель Галактического Легиона успел позабыть.
      — И всё же, — голос ревнителя был словно мёд с битым стеклом, — Как вы предлагаете поступить с империей Кахоу? Мы, в некотором роде, тоже гуманоиды.
      — Именно что в некотором роде! Сидите у себя на Кахоу и не чирикайте! Здесь вы уже доигрались до космических катастроф и, если вы не прекратите свою экспансию, под угрозой окажется вся галактика!