Атлантида

Таким образом, рассказ Солона о тех «возмущениях и других бедствиях, которые застал он здесь по возвращении» из Египта, рассказ, до того времени нигде не опубликованный и на протяжении ста пятидесяти лет сохранившийся как семейная тайна, был впервые обнародован в присутствии многих людей, собравшихся у Сократа во время праздничных торжеств. Критий передал его запомнившимися ему в детстве словами Солона.

«В Египте, на Дельте, углом которой разрезается течение Нила, есть область, называемая Саисской...» — так начинается рассказ. Главным ее городом является Саис, в котором есть храм богини Нейт. В храме имеется библиотека, а в библиотеке собраны книги — свитки папирусов. Находясь в Саисе, Солон понял, что в этих книгах можно найти немало интересного из истории Греции. Жрецы не каждому показывали свои книги и, по-видимому, вначале неохотно делились своими сведениями и с Солоном, о чем можно догадаться по той уловке, к которой ему пришлось прибегнуть.

«Однажды, желая вызвать их на беседу о древних событиях, Солон принялся рассказывать про греческую старину: говорил о Форонее, так называемом Первом, и о Ниобе, затем, после потопа, о Девкалионе и Пирре, как они спаслись; проследил их потомство и, соображая время, старался определить, сколько минуло лет тому, о чем говорилось. Но на это один очень старый жрец сказал: „О Солон, Солон! Вы, эллины, всегда дети, и старца эллина нет“. Услышав это, Солон спросил: „Как это? Что ты хочешь сказать?“. «Все вы юны душой, — промолвил он, — потому что не имеете вы в душе ни одного старого мнения, которое опиралось бы на древнем предании, и ни одного знания, поседевшего от времени. А причиной этому вот что. Многим и различным катастрофам подвергались и будут подвергаться люди; величайшие из них случаются от огня и воды, а другие, более скоротечные, — от множества иных причин. Ведь и у вас передается сказание, будто некогда Фаэтон, сын Солнца, пустив колесницу своего отца, но не имея силы направить ее по пути, которого держался отец, пожег все на земле, да и сам погиб, пораженный молниями. Это рассказывается, конечно, в виде мифа, но под ним скрывается та истина, что светила, движущиеся в небе и кругом Земли, уклоняются с пути, и чрез долгие промежутки времени истребляется все находящееся на земле посредством сильного огня. Тогда обитатели гор, высоких и сухих местностей гибнут больше, чем живущие у рек и морей. Что касается нас, то Нил, хранящий нас также в иных случаях, бывает нашим спасителем и в этой беде. Когда же опять боги, для очищения земли затопляют ее водой, то спасаются живущие на горах пастухи и волопасы; люди же, обитающие у вас по городам, уносятся потоками воды в море. Но в этой стране ни тогда, ни в другое время вода не изливается на поля сверху, а, напротив, вся наступает обыкновенно снизу. Оттого-то и по этим-то причинам здесь, говорят, все сохраняется от самой глубокой древности. Но дело вот в чем: во всех местностях, где не препятствует тому чрезмерный холод или зной, в большем или меньшем числе всегда живут люди; и что бывало прекрасного и великого или замечательного в иных отношениях у вас или здесь, или в каком другом месте, о котором доходят слухи, то все с древнего времени записано и сохраняется здесь в храмах. У вас же и у других каждый раз, едва лишь упрочится письменность и другие средства, нужные (для этой цели) городам, как опять через известное число лет, будто болезнь, низвергается на вас небесный поток и оставляет у вас в живых только неграмотных и неученых; так что вы снова как будто молодеете, не сохраняя в памяти ничего, что происходило в древние времена. Вот и теперь, например, все, что ты рассказал, Солон, о ваших древних родах, мало чем отличается от детских побасенок: во-первых, вы помните только об одном земном потопе, тогда как до того было их несколько; потом, вы не знаете, что в вашей стране существовало прекраснейшее и совершеннейшее в человечестве племя, от которого произошли и ты и все вы с вашим городом, когда оставалась от него одна ничтожная отрасль. От вас это утаилось, потому что уцелевшая часть племени в течение многих поколений сходила в гроб без письменной речи. Ведь некогда, Солон, до великой катастрофы потопа, у нынешних афинян был город, сильнейший в делах военных, но особенно сильный отличным по всем частям законодательством. Ему приписывают прекраснейшие дела и прекраснейшее гражданское устройство из всех, какие, по дошедшим до нас слухам, существовав ли под солнцем».

Выслушав это, Солон, по его словам, удивился и со всем усердием просил жрецов, чтобы они по порядку и подробно рассказали ему все о делах древних его сограждан. Жрец отвечал: «Ничего не скрою, Солон, но расскажу охотно и ради тебя, и ради вашего города, и особенно ради богини, которая, получив на свою долю города — и ваш, и здешний, — воспитала и образовала оба, ваш тысячью годами прежде, взяв для вас семя от Геи и Гефеста, а здешний— после. Время устроения здешнего-то города у нас, в священных письменах, определяется числом восьми тысяч лет. Что же касается твоих сограждан, живших за девять тысяч лет, то я изъясню тебе их законы и прекраснейшее из совершенных ими дел. Подробно все же рассмотрим на досуге, когда-нибудь в другой раз, взяв сами записки. О их законах заключай по здешним, потому что здесь теперь найдешь ты много образцов того, что было тогда у вас: найдешь, во-первых, класс жрецов, отдельный от прочих сословий; потом класс художников, работающих по каждому художеству отдельно, не смешивая одного с другим; далее, сословия пастухов, охотников и земледельцев; да и класс людей военных, ты видишь, обособлен здесь от прочих сословий, и этим людям закон вменяет в долг не иметь попечения ни о чем больше, как только о делах военных. Те же и виды оружия их — щиты и копья, которыми мы первые из жителей Азии стали вооружаться по указанию богини, впервые научившей тому людей как в этой стране, так и у вас. Что касается разумности, то ты видишь, какую о ней заботливость тотчас же, с самого начала, здесь проявил закон, открыв все пути к познанию мира, даже до наук просвещения и попечения о здоровье, с приложением этих божественных знаний к целям человеческим, и овладев всеми прочими, прикосновенными к этим наукам. Такой-то строй и порядок основала в те времена богиня, даруя его вам первым; она избрала и место для вашего жительства — то, из которого вы происходите, — убедившись, что тамошнее благорастворение воздуха будет производить мужей разумнейших.

Любя и войну и мудрость, богиня выбрала (там) место, которое должно было давать мужей, наиболее ей подобных, и его-то сперва и населила. И вот вы там жили, пользуясь такими законами и все совершенствуя свое благоустройство, так что превзошли всякою добродетелью всех людей, как оно и подобало вам в качестве сынов и питомцев богов.

Удивительны сохранившиеся здесь описания, многих и великих дел вашего города, но выше всех по величию и доблести особенно одно. Записи говорят, какую город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и на Азию со стороны Атлантического моря. Тогда ведь море это было судоходно, потому что пред устьем его, которое вы по-своему называете Геракловыми Столпами, находился остров. Остров тот был больше Ливии и Азии, взятых вместе, и от него открывался плавателям доступ к прочим островам, а от тех островов — ко всему противолежащему материк, которым ограничивался тот истинный понт. Ведь с внутренней стороны устья, о котором говорим, море представляется (только) бухтой, чем-то вроде узкого входа, а то (что с внешней стороны) можно назвать уже настоящим морем, равно как окружающую его землю по всей справедливости — истинным и совершенным материком. На этом Атлантическом острове сложилась великая и грозная держава царей, власть которых простиралась на весь остров, на многие иные острова и на некоторые части материка. Кроме того, они и на здешней стороне владели Ливией до Египта и Европой до Тиррении. Вся эта держава, собравшись в одно, вознамерилась и вашу страну, и нашу, и все по сю сторону устья пространство земли поработить одним ударом. Тогда-то, Солон, воинство вашего города доблестью и твердостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приемов, город ваш то воевал во главе эллинов, то, когда другие отступались, противостоял по необходимости один и подвергал себя крайним опасностям. Но наконец, одолев наступающих врагов, торжествовал победу над ними,. воспрепятствовал им поработить еще не порабощенных и нам всем вообще, живущим по эту сторону Геракловых пределов, безусловно, отвоевал свободу.

Впоследствии же времени, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и бедственную ночь вся ваша воинская сила разом провалилась в землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Потому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным и неисследуемым: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собой осевший остров.

Теперь, Сократ, ты слышал в кратком очерке, что, по преданию от Солона, передавал старик Критий».

Критий предупредил, что продолжит рассказ после доклада Тимэя, который все-таки должен быть основным пунктом повестки дня. Сократ поблагодарил Крития, сказав:

«Да какую же иную задачу, лучше этой, можем мы выбрать, когда она и по содержанию так близко и так хорошо подходит к нынешнему жертвоприношению богине? Да и то весьма важно, что это не вымышленная сказка а истинная повесть. Если откажемся от этих преданий, как и откуда добудем мы другие? Это невозможно; нет, в добрый час, вам надо говорить, а мне в награду за вчерашние рассуждения теперь спокойно слушать».

Предоставляя слово главному оратору Тимэю, именем которого Платон назвал диалог, Сократ сказал:

«Итак, Тимэй, кажется, за тобой будет слово, когда сделаешь, по обычаю, воззвание к богам».

Доклад Тимэя содержит столько путаных изречений и для нас, людей двадцатого века, столько нелепостей, что следовало бы призвать на помощь всех греческих и прочих богов, чтобы его выслушать. Другого мнения придерживались, по-видимому, присутствовавшие на собрании.

Однако мы перелистаем как можно скорее последние сто страниц «Тимэя» и приступим к отчету о следующем дне заседания. На этот раз протокол не содержит обыкновенных процедурных формальностей, изложение беседы (в том же составе) начинается с краткого для Платона (всего лишь три страницы!) описания церемонии предоставления слова оратору. Гермократ советует Критию призвать в помощь (бога) Пэона (в данном случае Аполлона) и муз. Критий предлагает «призвать еще других», в том числе мать муз — богиню памяти Мнемосину.

Думается, что читатели не будут в претензии, если мы на несколько минут прекратим чтение Платона и, прежде чем приступить к следующему диалогу, дадим несколько необходимых пояснений.

Порядка ради следует отметить, что шрифтовые выделения в отрывках из «Тимэя» сделаны без ведома и согласия автора, но, без сомнения, они не вызвали бы его возражений. Особенно это касается уверений Платона в подлинности рассказа. Подчеркнуты также места, содержащие упоминание о расположении Атлантиды; к этому вопросу мы будем неоднократно возвращаться в последующих главах.

Что же еще следует пояснить?

Богиня, основавшая египетское и афинское государства, — это Нейт, в египетских верованиях она похожа на греческую Афину. Обе же они как именами, так и чертами характера напоминают богиню, культ которой господствовал в Азии и Вавилонии. Нейт принадлежит к наиболее древней группе египетских богов, начало ее культа относится еще к додинастическому времени, к периоду матриархата. На сходство Афины с Нейт указывал еще Эсхил. Афина также имеет черты богини времен матриархата. Именем Афины была названа столица ее любимого государства. Космополитические черты Афины указывают на наличие связей первых жителей Греции с древними жителями долин Нила и Евфрата.

При этом следует обратить внимание еще на одно сходство: Афина, по греческим преданиям, вышла из головы Зевса в доспехах, с копьем и щитом. Эмблемой Нейт в иероглифическом письме также был щит со скрещенными стрелами.

На древние связи Египта с Афинами указывают и греческие мифы. Согласно этим преданиям, в древнейшие времена на холме — самой старой части Афин — поселился выходец из Саиса (Египта) Кекропс, получеловек-полузмей. Афины явились причиной ссоры между Афиной и Посейдоном. Чтобы примирить спорщиков, Зевс приказал им сотворить по чуду, а Кекропс должен был оценить их и решить, кто будет владеть городом. Богиня создала оливковое дерево, которое больше понравилось судье. Посейдон же не продемонстрировал особой выдумки — он ударил трезубцем о скалу, и из нее полилась вода.

Рассказ о ссоре Афины с Посейдоном приведен здесь не без задней мысли: властелин океана Посейдон, согласно диалогу Платона, от чтения которого мы на минутку оторвались, также был правителем Атлантиды. Похоже, что этот миф, который, разумеется, значительно старше произведения Платона, сохранил туманное упоминание о борьбе афинян с атлантами.

Посейдон (скульптура II в. до н. э.).

Потоп, о котором говорили Солон и его собеседник в Саисе, именуется в греческой мифологии Девкалионовым потопом. С его помощью Зевс намеревался наказать провинившееся человечество. Девкалион и Пирра — это пожилая чета, которой удалось пережить потоп.

Солон упоминал также о Форонее и Ниобе. Мы вернемся к ним несколько позже.

В следующих главах мы рассмотрим также миф о Фаэтоне; сейчас заметим только, что этот миф играет большую роль в современной атлантологии, поскольку указывает на какую-то катастрофу космического масштаба.

Ливией в древние времена называли Африку. Конечно, было известно, что это лишь северная ее часть. Под названием «Азия» следует понимать только Малую Азию. Столпы Геракла — это современный Гибралтарский пролив. Тиррения, которую в те времена называли Этрурией, — это современная Тоскания, северная провинция Италии. Ее населял народ неизвестного происхождения, язык которого не относится к числу индоевропейских.

Атлантическое море и Атлантида...

Оттого ли оно «Атлантическое», что на нем находилась Атлантида, или же, наоборот, потому «Атлантида», что она лежала на Атлантическом море?

В настоящее время широко распространено мнение, что океан получил свое название от горного хребта Атлас в северо-западной Африке. Горы в свою очередь были названы так в честь титана Атласа, который, как следует из греческих мифов, именно в этом месте поддерживал на своих плечах небесный свод.

Впервые «Атлантическое море» как название моря, находящегося за Столпами Геракла, мы встречаем у Геродота, До этого его называли просто «Внешнее море» или «Океан». Этот факт имеет большое значение для анализа произведения Платона.

Во времена. Солона люди представляли себе Землю в виде круглой лепешки, несколько выпуклой посередине, и именно на выпуклости якобы была расположена Греция. На юге находилась «Ливия», на востоке — Египет, Финикия и Малая Азия; северный конец — это окрестности Черного моря и Карпаты; западную границу тогдашнего мира замыкали горы Атласа и Столпы, созданные Гераклом. Весь этот мир был окружен водами океана, который иногда считали также большой рекой. Создателем этого «мира» был величайший поэт древности, автор «Илиады» Гомер.

«Мир» Геродота (около 484—425 гг. до н. э.) уже более просторен. Ничего удивительного — со времени Солона прошло сто пятьдесят лет. Правда, все еще считалось, что Земля — это перевернутая вверх дном миска, окруженная водой, в середине которой находится Греция. Однако на краях геродотовского мира мы уже видим на востоке, кроме «Азии», Индию, на юге — Эфиопию, а на севере — скованную льдами страну скифов. Только западная граница — Столпы Геракла — оставалась на месте. Однако Геродот знает, что можно плыть вокруг Ливии (Африки) от Столпов Геракла до Красно-то моря: он уже слышал об экспедиции финикийцев во времена фараона Нехо.

И только ученик Платона Аристотель (384—322 гг. до н. э.), живший ста годами позже Геродота, основываясь на тех же доводах, которые приводят и нынешние авторы школьных пособий, установил, что Земля имеет форму шара. Платон, конечно, знал, что Земля имеет шарообразную форму, о чем он говорит в диалоге словами Тимэя.

Таким образом, возникает серьезное сомнение, действительно ли Солон в своем рассказе употребил термин «Атлантическое море». И этим ли именно названием пользовались египетские жрецы во время его пребывания в Саисе? Из последнего диалога мы узнаем, что имена атлантов, о которых говорят египетские жрецы, Солон «перевел» на греческий язык, т. е. в египетской версии они звучали иначе.

Второе серьезное сомнение связано с местонахождением Атлантиды. Предположим, что Солон употребил термин «Атлантическое море». Имел ли он в виду весь океан, называющийся сегодня Атлантическим, или же только часть его вблизи Атласских гор в Северной Африке? Некоторые атлантологи под Атлантидой подразумевают районы на африканском континенте, Пиренейском полуострове или же на одном из существующих ныне островов.

Такие или подобные соображения возникают по мере чтения Платона и приводят порою к фантастическим выводам. Находились люди, которые «обнаружили» Атлантиду буквально на всех известных в настоящее время континентах, не исключая Арктики и Антарктики. Это не соответствует рассказу Платона. Явное упоминание о «прочих островах», о «противолежащем материке, которым ограничивался тот истинный понт» (см. места, выделенные в тексте), свидетельствует со всей очевидностью, что речь идет об острове на океане. Когда мы читаем этот отрывок, перед нашими глазами отчетливо встает берег Америки, не известный еще во времена Солона, Платона, Аристотеля и более поздних географов на протяжении почти двух тысяч лет[4].

Оставим пока все наши сомнения нерешенными — мы вернемся к ним после рассмотрения других материалов — и продолжим чтение Платона.

«Прежде всего вспомним, — так начинает свой рассказ Критий во втором диалоге Платона, — что прошло около девяти тысяч лет с того времени, как происходила, говорят, война между всеми жителями по ту и по эту сторону Геракловых Столпов».

Существовали в то время две державы — Греция и Атлантида. Другие народы подчинялись одной из них — «над одной стороной начальствовал этот город и вел, говорят, всю ту войну, а над другой — цари острова Атлантиды. Остров Атлантиды, говорили мы, когда-то был больше Ливии и Азии, а теперь осел от землетрясений и оставил по себе непроходимый ил, препятствующий пловцам проникать отсюда во внешнее море, так что идти далее они не могут».

При разделе мира между богами Греция, как мы уже знаем, пришлась на долю Афины; Посейдон избрал себе Атлантиду. Боги «получили в удел, что им нравилось, и водворились в странах, водворившись же, питали нас, свое стяжание и заботу, как пастыри — свои стада...»

Люди забыли, какой строй был в этих государствах в те древние времена. Новые поколения знали только понаслышке имена властелинов этих земель и их деяния, но даже и об этом они имели лишь смутные представления, ибо заняты были прежде всего борьбой за хлеб насущный, а «дух повествования и исследования древностей вошел в города вместе с досугом...»

Далее следует подробное описание занятий афинских граждан, их земель, а для большей достоверности рассказа Солон приводит геологическую историю полуострова.

«Поэтому при множестве больших наводнений, имевших место на протяжении девяти тысяч лет — ибо столько прошло лет с того времени до настоящего, — земля за это время и при таких условиях, стекая с высот, не делала (здесь), как в других местах, значительных наносов, но, смываемая со всех сторон, исчезала в глубине. И вот теперешнее, по сравнению с тогдашним, как это бывает на малых островах, представляет собой как будто только остов большого тела, потому что с землею все, что было в ней тучного и мягкого, сплыло и осталось одно тощее тело. А тогда, еще не поврежденная, имела она на месте нынешних холмов высокие горы, в так называемых теперь Феллейских долинах, обладала долинами, полными земляного тука, и на горах содержала много лесов, которых явные следы видны еще и ныне. Из гор есть теперь такие, что доставляют пищу одним пчелам; но еще не так давно целы были кровли (построенные) из деревьев, которые, как прекрасный строевой материал, вырубались там для величайших зданий. Много было и иных прекрасных и высоких дерев, скоту же страна доставляла богатейший корм. Притом в то время она орошалась ежегодно небесными дождями, не теряя их, как теперь, когда дождевая вода сплывает с голой земли в море; нет, получая ее много и вбирая в себя, почва страны задерживала ее между глинистыми заслонами и затем, спуская поглощенную воду с высот в пустые низины, рождала везде обильные водные потоки в виде ручьев и рек, от которых и ныне еще, у мест больших когда-то потоков, остаются священные знаки, свидетельствующие, что мы говорим теперь об этой стране правду».

Так выглядели полуостров Пелопоннес и Афины, прежде чем «одна чрезмерно дождливая ночь, растворив кругом почву, совершенно обнажила его от земли, причем одновременно произошло землетрясение и в первый раз случилось третье пред Девкалионовым бедствием страшное разлитие воды. В прежнем же своем объеме, в иное время, он простирался от Эридана и Илисса и захватывая Пникс, имел напротив Пникса границей Ликабетт, весь был одет землей, за исключением немногих мест, имел ровную поверхность. Внешние его части, под самыми скатами, населены были ремесленниками и теми из земледельцев, поля которых находились поблизости, в верхних же, около храма Афины и Гефеста, расположилось совершенно отдельно воинское сословие, окружив все, будто двор одного дома, одной оградой».

В этой стране жили люди, прославленные «красотой тела и различными доблестями» и в Европе и в Азии. Состав ее армии «как мужчин, так и женщин, могущий и теперь и на будущее время вести войну, оставался по числу всегда одинаков, т. е. содержал по крайней мере до двадцати тысяч». Чтобы выступить против афинян, атланты должны были собрать все свои силы.

Критий предваряет свой рассказ об Атлантиде кратким замечанием: «Не удивляйтесь, если часто будете слышать у варварских мужей греческие имена. Причину этого вы узнаете. В намерении воспользоваться этим сказанием для своего стихотворения Солон разыскивал значение имен и нашел, что те первые египтяне записали их в переводе на свой язык; поэтому и сам он, схватывая значение каждого имени, записывал его в переводе на наш язык. Эти-то записи были у моего деда, да есть у меня и доныне, и я перечитывал их еще в детстве. Так, если услышите имена такие же, как и у нас, не удивляйтесь — причину этого вы знаете».

Когда «Посейдон получил в удел остров Атлантиду», он «поселил там своих потомков, рожденных от смертной жены, на такого рода местности. С моря, по направлению к середине, лежала по всему острову равнина, говорят, прекраснейшая из всех равнин и достаточно плодородная. При равнине же, опять-таки по направлению к середине острова, на расстоянии стадий пятидесяти, была гора, небольшая в окружности. На той горе жил один из людей, родившийся там с самого начала из земли, по имени Эвенор, вместе с женой своей Левкиппою; у них была единственная дочь Клито. Когда девушка достигла уже поры замужества, мать и отец ее умерли».

Эвенор и Левкиппа, подобно Адаму и Еве, были людьми смертными. Эвенор означает «смелый», а Левкиппа — буквально «белая лошадь» (Посейдон в древнейшее время почитался в виде коня). Почувствовав страсть к Клито, Посейдон «сочетался с нею и крепким ограждением осек кругом холм, на котором она жила, построив одно за другим большие и меньшие кольца поочередно из морских вод и из земли, а именно два из земли и три из воды, на равном повсюду расстоянии один от другого, словно выкроил их из середины острова, так что холм тот сделался недоступен для людей; ведь судов и плавания тогда еще не было».

План столицы Атлантиды по описанию Платона. Берега острова между второй и третьей внутренними гаванями обведены каменными стенами с башнями. Ипподром имел в ширину 1 стадий. В порту под стенами набережной находились крытые доки.

Столица Посейдонии изображена на прилагаемом рисунке, который составлен точно по описанию. На нем видна система кольцеобразных каналов, окружающих центральную часть, в которой на холме расположен королевский дворец. Вода из холодных и горячих источников подавалась для орошения садов и отопления помещений. Посейдон «пищу всякого рода произрастил в достаточном количестве из земли. Детей мужского пола родил и воспитал он пять пар — близнецов — и разделил весь остров Атлантиду на десять частей». Первому сыну из старшей пары он отдал поселение матери вместе с окрестностями, сделав его царем, а остальные дети стали архонтами. Первого сына Посейдон назвал Атласом, от его имени и было образовано название страны и моря: «...Старшему и царю дал то, от которого и весь остров, и море, именуемое Атлантическим, получили свое название, — ибо имя первого воцарившегося тогда сына было Атлас». Близнецу, родившемуся за ним, который получил в удел окраины острова от Столпов Геракла до «Гадирской области», было дано эллинское имя Эвмел — владелец овец, а туземное его имя — Гадир — перешло на название страны. Имена следующих пар близнецов Амфир и Эвемон, Мнисей и Автохтон, Эласипп и Мистор, Азаис и Диапреп.

Наследники Атласа продолжали отстраивать столицу. Систему каналов, которая первоначально была чем-то вроде рва вокруг дворца Посейдона и Клито, они соединили с морем и построили портовые сооружения, которые теперь стали необходимы, поскольку «многое... благодаря широкому господству прибывало к ним извне», — так Платон определяет связи атлантов с покоренными странами. Быть может, именно эти сделки и явились причиной войны между Атлантидой и эллинами.

На самом острове тоже было немало сокровищ. Прежде всего руды металлов. Кроме золота, цену которому хорошо знали, здесь добывали также породу, «которая теперь известна только по имени, но тогда была больше, чем именем, — породу... извлекавшуюся из земли во многих местах острова и, после золота, имевшую наибольшую ценность у людей того времени» — мифический орихалк.

Для всех животных, населявших землю, озера и болота, там хватало корма, даже для «по природе величайшего и самого прожорливого животного» — «многочисленной породы слонов».

«Далее, и плод мягкий, и плод сухой, который служит для нас продовольствием, и все те, что мы употребляем для приправы и часть которых называем вообще овощами, и тот древесный плод, что дает и питье, и пищу, и мазь, и тот с трудом сохраняемый плод садовых деревья ев, что явился на свет ради развлечения и удовольствия, и те облегчающие от пресыщения, любезные утомленному плоды, что мы подаем после стола, и все это остров, пока был под солнцем, приносил в виде произведений удивительно прекрасных и в бесчисленном множестве».

В середине острова, во дворе царского дворца, находился храм Посейдона и Клито, главный храм и место ежегодных жертвоприношений. Этот храм был отделан изнутри и снаружи золотом, орихалком, слоновой костью и полон всяческих богатств. Около храма стояли золотые статуи жен и потомков первых десяти царей, которых на протяжении столетий набралось бесчисленное множество.

Весь храм снаружи был покрыт серебром и золотом. Внутри его возвышалась статуя Посейдона, о которой Платон пишет, что «внешность же его представляла что-то варварское». «Воздвигли также внутри золотых кумиров — бога, что, стоя в колеснице, правил шестью крылатыми конями, а сам, по громадности размеров, касался теменем потолка, и вокруг него плывущих на дельфинах сто нереид...»

Питьевая вода и вода из горячих ключей подавались через водопровод. Водохранилища были окружены строениями и деревьями. Излишки воды отводились в каналы, окружавшие центр острова. По берегам каналов стояли прекрасные здания из белого, красного и черного камня. Не были забыты и водоемы для купания: «Одни были под открытым небом, другие — крытые, для теплых на зимнее время ванн, особые — царские и особые — для частных людей, отдельные же для женщин и отдельные для лошадей и прочих рабочих животных, причем дали каждому соответствующее устройство».

Было там также много «садов и гимназий и для мужчин, и особо для лошадей».

Климат на острове был теплый, горы защищали его с севера от холодных ветров. Урожай собирали два раза в год. Весь остров подобно столице был покрыт системой каналов, которые не только снабжали его водой, но и служили прекрасными путями сообщения.

В портах было множество народа. «Арсеналы наполнены были триремами и все снабжены вдосталь нужным для трирем снаряжением... Но перешедшему за гавани, а их было три, встречалась еще стена, которая, начинаясь от моря, шла кругом везде на расстоянии пятидесяти стадий[5] от большого кольца и гавани и замыкала свой круг при устье канала, лежавшем у моря. Все это пространство было густо застроено множеством домов, а водный проход и большая из гаваней кишели судами и прибывающим отовсюду купечеством, которое в своей массе день и ночь оглашало местность криком, стуком и смешанным шумом».

Войско атлантов состояло из сухопутных и морских сил. Огромная армия располагала 10 тыс. парных упряжек и 60 тыс. более легких колесниц. Вооружение состояло из луков, пращей, а также копий. В состав морских сил входили 1200 кораблей с 240 тыс. матросов. Вся армия состояла из девяти корпусов, что соответствовало девяти царствам, подчиненным главному правителю.

Долго пришлось бы говорить и о государственном устройстве. Мы ограничимся лишь упоминанием о том, что атланты всегда соблюдали законы, введенные Посейдоном. Они были начертаны на орихалковом столбе и хранились в храме Посейдона, чтобы каждый мог их прочесть. Возле храма происходили суды и обсуждались общие дела. Прежде чем творить суд, на алтарь приносили жертву и торжественно клялись, что будут судить «по начертанным на столпе законам». И лишь после трапезы и возлияний, когда жертвенный огонь начинал угасать, приступали к обсуждению или суду. На рассвете приговоры заносили на золотую доску, которую также в качестве жертвы оставляли в храме.