Звездные войны (№120) - Трилогия Трауна-3: Последний приказ

— А кто ж еще ? — мрачно ухмыльнулась Мара. — Должно быть, именно здесь Траун и нашел его.

Хэну почему-то стало очень неуютно.

— Думаешь, он сейчас здесь?

— Я не чувствую его, — медленно проговорила Мара. — Но это еще не означает, что он не мог вернуться.

Главарь минейршей принялся толкать новую речь. Хэн еще разок оглядел просеку. Интересно, где те ложи, откуда прочие минейрши и псаданы любуются представлением? Люк не мог сказать ничего определенного, но не идиоты же они, чтобы не спрятать народ в кустах.

Если только ребята Экхрикхора о них уже не позаботились. Если не сработает, ногри могут оказаться очень даже кстати.

— Мне очень жаль, масса Люк, — заизвинялся Ц-ЗПО, — но они говорят, что у них нет причин полагать, что мы чем-то отличаемся от упомянутых чужаков.

— Я могу понять их опасения, — с важным видом кивнул Люк. — Спроси их, что мы можем сделать, чтобы убедить их в своих добрых намерениях.

Не успел Ц-ЗПО заболботать, как локоть Чубакки чувствительно пихнул Хэна в плечо.

— Что? — вскинулся Хэн, потирая ушибленное место.

Чубакка кивком показал куда-то влево, его самострел уже был готов к бою и выслеживал цель.

— Ого! — присвистнул Хэн.

— Что там? — спросила Мара. Хэн открыл рот, но вдруг оказалось, что отвечать уже некогда. Жилистый хищник, которого Чуй засек крадущимся в ветвях, вышел на исходную позицию и припал к ветке перед прыжком — нацелившись на высокие договаривающиеся у колоды стороны.

— Смотри! — выкрикнул Хэн, выхватывая бластер.

Чубакка оказался проворней. Раздался боевой клич вуки, и меткий выстрел самострела разделил зверя на две почти равные части. Части рухнули на ковер палой листвы и затихли

А вся толпа минейршей, собравшаяся у бревна, глухо заворчала

— Возможно, это было ошибкой, — напряженным голосом проговорила Мара. — Нельзя было использовать оружие, пока действует перемирие на время переговоров.

— А что, надо было позволить этой животине сожрать мирных переговорщиков? — возмутился Хэн.

Псаданы тоже начали трепыхаться, так что оставалось только надеяться, что ребята Экхрикхора все же расчистили прилегающие территории.

— Ц-ЗПО, скажи им!

— Конечно, капитан Соло, — голос дроида прозвучал столь же беспокойно, как Хэн себя чувствовал. — Мулансаар..

Главарь минейршей рубанул воздух сразу двумя левыми ладонями, и Ц-ЗПО заткнулся.

— Ты! — прорычал минейрш, злобно ткнул четырьмя указательными пальцами в Хэна. — Он уметь стреляться молния?

Хэн мрачно уставился на собеседника. Конечно, у Чубакки было оружие — как и у всех присутствующих. Хэн покосился на вуки… и тут до него дошло.

— Да, умеет, — сказал он минейршу, опустив бластер. — Он наш друг. Мы не держим рабов, как имперцы.

Ц-ЗПО стал излагать перевод, но минейрш уже вовсю болтал со своими дружками.

— А ты не промах, — прошептала Мара. — Я об этом не подумала, но ты прав — раньше они видели вуки только в качестве имперских рабов.

Хэн кивнул.

— Будем надеяться, что теперь они поймут, чем мы отличаемся от Империи.

Бурное обсуждение продолжалось еще несколько минут — теперь уже между псаданами и минейршами. Похоже, минейрши потихоньку пришли к выводу, что это их шанс избавиться от гнета Империи вообще и джедая в частности. Псаданы питали к Империи не больше симпатий, чем минейрши, но вот мысль о противостоянии К'баоту их как-то не вдохновляла.

— Мы не просим вас сражаться на нашей стороне, — обратился к ним Люк, когда аборигены, наконец, наговорились вдоволь и соизволили обратить на него внимание. — Это наша битва, и мы справимся сами. Все, о чем мы просим, — дайте нам пройти через ваши земли к запретной горе и обещайте не выдавать нас Империи.

Ц-ЗПО перевел это на оба местных наречия, и Хэн морально приготовился к продолжению толковища. Но оказалось, что зря. Главарь минейршей снова воздел верхние руки к небу, а нижними поднял чучело белого когтекрыла и протянул его Люку.

— Кажется, он предлагает вам свидетельство того, что вы можете в дальнейшем путешествовать по этим лесам, — беспомощно пролепетал Ц-ЗПО. — Конечно, я могу и ошибаться, этот диалект сохранился относительно неизменным, но язык жестов часто…

— Поблагодари их, — сказал Люк, с вежливым кивком принимая подношение. — Скажи, что мы высоко ценим их гостеприимство. И что им не придется жалеть, что они помогли нам.

* * *

— Генерал Ковелл? — раздался из интеркома суховатый, по-военному сдержанный голос. — Через несколько минут корабль произведет посадку.

— Понял вас, — привычно отозвался генерал, отключил связь с рубкой и повернулся ко второму пассажиру в салоне. — Мы почти на месте.

— Да, я слышал, — промурлыкал К'баот, в голосе его звучало удовлетворение, эхом отозвавшееся в голове генерала. — Скажите мне, генерал Ковелл, находимся ли мы в начале пути или завершаем его?

— В начале, разумеется, — без запинки произнес генерал. — Нашему пути не будет конца.

— А Гранд адмирал Траун?

Ковелл почувствовал, как лоб собирается в складки. Он не слышал этого вопроса раньше. По крайней мере, заданного таким образом. Но пока он шарил в опустевшей памяти, ответ сам всплыл в его мыслях. Как и все остальные ответы.

— Это начало конца Гранд адмирала.

К'баот негромко рассмеялся; по телу генерала разлилось убаюкивающее тепло. Ковелл хотел поинтересоваться у магистра, что смешного тот нашел в его словах, но гораздо легче и намного приятнее было сидеть и наслаждаться смехом собеседника. И непонятно откуда знать: что бы ни насмешило К'баота, это было и вправду забавно.

— Хорошо, не правда ли? — старик нарисовал в воздухе непонятный знак. — Ах, генерал, генерал! Какая ирония, не находите? С самого начала, с самой первой нашей с ним встречи в моем городе Гранд адмирал Траун знал ответ. Но как тогда, так и сейчас он далек от понимания.

— Вы говорите о власти, магистр? — спросил Ковелл.

Эта тема была изучена и знакома, фразы всплывали и без мысленного напоминания.

— Несомненно, генерал Ковелл, — рассудительно сказал старик, вычесывая из бороды крошки недавней трапезы. — Я с самого начала говорил ему, что истинная власть вовсе не в том, чтобы победным шагом маршировать по далеким мирам, попирая планеты начищенным сапогом. Как не заключена она в войнах, сражениях и победе над безликими повстанцами.

Магистр улыбнулся, глаза его масляно заблестели.

— Нет, генерал Ковелл, — ласково и негромко журчал его голос. — Вот — вот же оно! — истинное могущество. Держать у себя на ладони чужую жизнь. Выбирать за другого его мысли и чувства. Направлять его действия, управлять его жизнью, определять его смерть.

Театральным медленным жестом старик вознес перед собой раскрытую пустую ладонь.

— Подчинить себе его душу…

— Даже Император этого не понимал, — сонно подал свою реплику Ковелл.

И получил в награду дозу удовольствия.

— Даже Император, — согласился К'баот; взгляд его уплыл в сторону, под мохнатыми бровями сложно было разглядеть, не дремлет ли магистр. — Палпатин, как и Гранд адмирал Траун, видел только дальние границы, к ним и тянулся. Его убило непонимание, а я ведь говорил ему, что так будет. Ибо, если бы он действительно имел власть над Вейдером…

Он опять покачал головой, не мелко, по-старчески, а неторопливо, с сожалением, даже скорбью.

— Собственно, Палпатин был глупцом. Но может быть, так распорядилась судьба? Может, он и не мог быть иным? Может, воля Вселенной заключается в том, что я, я один, пойму суть. Ибо один лишь я обладаю силой и желанием удержать власть. Первый… но не последний.

Ковелл сглотнул невесть откуда взявшийся комок; тот оцарапал вдруг пересохшую глотку. Ему не нравилось, когда магистр вот так оставлял его, пусть ненадолго. Особенно когда подступало странное, необъяснимое одиночество…

Но, конечно же, магистру все было известно.

— Вам больно, вы страдаете от одиночества, генерал Ковелл? — спросил К'баот, утешая и согревая собеседника одной кроткой улыбкой. — Вам нестерпимо, что я одинок? Ну конечно же. Но будьте терпеливы. Придет время, и нас станет много. А когда это время наступит, мы не будем испытывать одиночество. Никогда. Вот увидите.

У Ковелла появилось непонятное ощущение: будто за закрытой дверью дома стояли долгожданные гости и нужно встать и открыть им дверь.

— Видите, я был прав, — ласково улыбнулся К'баот. — Они здесь, Скайуокер и Джейд, оба. — Он опять мечтательно улыбнулся. — Они будут первыми, генерал Ковелл, первыми из многих. Ибо они пришли к нам, а когда я продемонстрирую им истинную власть, они проникнутся нашим величием и примкнут к нам.

Он помолчал, глядя в иллюминатор, и в предвкушении дернул себя за бороду

— Думаю, первой будет Джейд, — задумчиво добавил магистр. — Скайуокер один раз уже вздумал сопротивляться и опять начнет хорохориться, но ключик, которым открывается его маленькая душа, уже ждет меня внутри этой горы. С Джейд все по-другому. Я видел ее в своих мыслях, видел, как она приходит ко мне и преклоняет колени. Она станет моей, а Скайуокер будет следующим. Так или иначе.

Он постоянно улыбался, и генерал тоже улыбнулся в ответ, довольный уже тем, что доволен магистр. Хорошо, что кто-то еще может греть ему душу.

А затем — без предупреждения — все померкло, словно выключили освещение. Не одиночество, нет, по-другому, не так… Пустота.

Кто-то грубо взял его за подбородок, запрокинул ему голову. В глаза пристально смотрел К'баот.

— Генерал Ковелл! — прогромыхал голос магистра.

От такой силы звука должна была обрушиться гора, лопнуть барабанные перепонки, но голос К'баота звучал необычно. Не так, как должно быть.

— Вы слышите меня?

— Я слышу вас, — проговорил генерал.

Его голос тоже звучал странно Ковелл смотрел мимо магистра, очарованный узором стандартной отделки на переборке «Драклора».

Ковелл почувствовал, что его трясут

— Смотреть на меня! — приказал К'баот. Генерал перевел взгляд. Непонятно… почему он видит магистра, которого на самом деле тут нет?

— Вы тут?

Лицо старика изменилось По нему промелькнуло что-то… может, улыбка?

— Да, генерал, я здесь, — сказал далекий голос. — Я больше не трогаю ваш разум, но я все еще твой хозяин. А ты будешь мне повиноваться.

Повиноваться… Зачем? Какая странная концепция. Повиноваться, а не просто что-то сделать, как было бы естественнее.

— Повиноваться?

— Ты сделаешь то, что я скажу, — продолжал К'баот. — Скажешь то, что я скажу, повторишь слово в слово.

— Хорошо, — сказал Ковелл. — А если я послушаюсь, вы вернетесь?

— Вернусь, — пообещал магистр… мастер… Хозяин. — Несмотря на предательство Гранд адмирала Трауна. Повинуйся мне, делай то, что я приказываю, и вместе мы одержим победу. И тогда нам не придется расставаться.

— А пустота? Ее не будет?

— Да. Только сделай, как я говорю.

Потом пришли какие-то люди, но хозяин был рядом, и генерал повторил все слова, которые ему нашептывал в ухо бесплотный голос. А потом они куда-то пошли, а потом люди ушли, и хозяин тоже ушел.

И тогда он стал смотреть на стену комнаты, в которой его оставили, на узор, который образовывали линии, и прислушался к пустоте, окружающей его. А потом он уснул.

* * *

Где-то в отдалении раздалась странная птичья трель, и на какое-то время лес стих — смолкли насекомые, исчезли шорохи разбегающегося от чужаков зверья. Но, похоже, в данный момент никакой опасности не предвиделось, и лес вскоре снова зажил обычной ночной жизнью. Мара прислонилась к стволу облюбованного дерева. Спина уже основательно ныла. Скорее бы все это кончилось.

— Тебе нет необходимости бодрствовать, — мяукнул над ухом ногри. — Мы будем на страже.

— Спасибо, — огрызнулась Мара. — Но если тебе все равно, позволь мне заниматься своим делом.

Ногри помолчал.

— Ты все еще нам не доверяешь, верно? — спросил он после паузы.

На самом деле она как-то пока об этом не задумывалась.

— Скайуокер доверяет вам, — сказала она. — Разве этого недостаточно?

— Нам нужно не его одобрение, — сказал ногри, — а шанс выполнить наш долг.

Она пожала плечами. Ногри охраняли лагерь. Потом они добровольно взялись установить контакт с минейршами и псаданами, что еще никому не удавалось легко. А теперь они снова охраняют лагерь

— Если вы задолжали Новой Республике, я бы сказала, что вы хорошо поработали в счет отдачи, — признала она. — Вы все-таки догадались, что Траун и Империя всю дорогу морочили вам головы?

У нее над ухом раздался тихий щелчок — похоже, ногри клацнул острыми, как иглы, зубами.

— Ты знала об этом?

— До меня доходили кое-какие слухи, — Мара понимала, что вступает на очень скользкую почву, но не слишком беспокоилась. — По большей части, анекдоты и байки. Я и гадать не пыталась, сколько в них было правды.

— По большей части, все так и было, — хладнокровно произнес ногри. — Да. Я могу представить себе, как наша жизнь и смерть служили развлечением для поработителей. Мы убедим их, что они были не правы.

Ни яростного гнева, ни фанатичной ненависти. Только ледяная уверенность и решимость. Самое опасное, что может быть.

— И как вы это сделаете? — спросила она.

— Когда наступит день, ногри обратятся против своих поработителей. Несколько имперских миров, несколько транспортных кораблей. И пять групп отправятся сюда.

Мара нахмурилась.

— Вы знали о Вейланде?

— Нет, пока вы не привели нас сюда, — ответил тот. — Но теперь мы знаем. Мы передали его координаты нашим товарищам, которые остались ждать на Корусканте. А они уже сообщили остальным.

Мара тихо фыркнула.

— Что-то больно уж вы в нас верите..

— Наши миссии дополняют друг друга, — заверил ее ногри. Его и без того действующее на нервы мяуканье на этот раз прозвучало совсем уж зловеще. — Вы поставили перед собой задачу уничтожить производство клонов. Поскольку сын господина нашего Дарта Вейдера с вами, мы не сомневаемся, что вам это удастся. Народ ногри выбрал цель — уничтожить последнее напоминание об Императоре на этой планете.

Возможно, последнее напоминание о присутствии Императора вообще где-либо, подумала Мара. Она прогнала прочь эту мысль, удивившись, что не почувствовала ни горя, ни злости. Может быть, она просто слишком устала.

— Звучит впечатляюще, — сказала она. — Большие у вас планы. А кто этот сын Вейдера, который вдруг объявится и поможет нам?

Последовало молчание.

— Сын господина нашего Дарта Вейдера и так с вами, — на этот раз голос ногри прозвучал озадаченно. — Ты, как и мы, служишь ему.

Мара недоверчиво вылупилась на него в темноте. Сердце внезапно решило пропустить пару ударов.

— Ты хочешь сказать… Скайуокер?!

— Ты не знала?

Мара отвернулась от ногри и в омерзительном оцепенении уставилась на дрыхнущее без задних ног в метре от нее тело. Внезапно, наконец-то, спустя все эти годы, последний недостающий фрагмент головоломки лег на свое место. Император хотел, чтобы она убила Скайуокера не из-за самого Скайуокера. Это должна была быть его последняя, посмертная месть его отцу, Дарту Вейдеру.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

И за время двух ударов сердца, все, во что Мара верила, все, что она знала о себе, — ее ненависть, смысл всей ее жизни — вдруг рассыпалось на куски. В душе царил полный хаос.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

— Нет, — прошептала она вслух сквозь зубы. — Не так. Это должно быть мое решение. Мои причины.

Но голос и не думал затихать. Возможно, теперь его питало ее собственное сопротивление, или лучший контроль над Силой, который дали ей занятия со Скайуокером, делал ее более восприимчивой.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА. ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА.

Нет. Ты — это другое дело, Мара Джейд.

Мара дернулась, как от удара, и со всей дури приложилась затылком о дерево за спиной. Другой голос. Он тоже раздавался у нее в голове, но шел не изнутри. Он шел от…

Я часто вижу тебя в своих медитациях, безмятежно продолжал голос. Я вижу, как ты приходишь ко мне. Приходишь и преклоняешь передо мною колени. Ты будешь моей, Мара Джейд. А Скайуокер будет следующим. Так или иначе.

Мара яростно тряхнула головой, пытаясь прогнать незваные мысли.

Тот, кто говорил с ней, казалось, рассмеялся.

Потом смех сменился отдаленным, но мощным давлением на ее рассудок. Мара стиснула зубы и попыталась сопротивляться. Кажется, в ответ на ее усилия снова раздался смех.

А потом, так резко, что она чуть не задохнулась, давление ушло.

— С тобой все в порядке? — раздался тихий голос Скайуокера.

Мара посмотрела под ноги. Скайуокер приподнялся на локте и, насколько можно было разобрать в темноте, встревоженно на нее таращился.

— Ты тоже слышал? — выдохнула она.

— Слов я не слышал. Но зато почувствовал давление.

Мара подняла взгляд на ветви над головой.

— Это К'баот, — сказала она. — Он здесь.

— Да, — согласился Скайуокер.

Мара почувствовала, что у него по этому поводу тоже нет радостных предчувствий. И неудивительно — он же уже встречался с К'баотом на Йомарке и едва не попался в его сети.

— И что теперь? — спросила Мара, вытирая пот трясущейся ладонью. — Задание отменяется?

Силуэт лежащего Скайуокера пожал плечами.

— Каким образом? Мы в двух днях пути до горы Тантисс. На то, чтобы вернуться на «Сокол», времени понадобится гораздо больше.

— Вот только имперцы теперь знают, что мы здесь, — напомнила Мара.

— Может быть, — задумчиво проговорил Скайуокер, — а может, и нет. С тобой он тоже прервал контакт резко? Как будто не он прервал, а его прервали…

Мара озадаченно нахмурилась… и внезапно ее осенило.

— Думаешь, кто-то подтащил к нему йсаламири?

— Или заключил его в одну из тех рам, что ты использовала на Йомарке, — сказал Скайуокер. — В любом случае это означает, что его держат в плену.

Мара обдумала эту идею. Да, если так, то он может и не быть заинтересован в том, чтобы сообщить своим тюремщикам о том, что к горе Тантисс движется вражеский отряд.

Ей вдруг пришла в голову другая мысль.

— Ты знал, что К'баот на подходе? — резко спросила она. — Ты поэтому решил освежить мои навыки ?

— Я не знал, что он здесь будет, — серьезно ответил Скайуокер. — Но я знал, что однажды нам снова придется встретиться с ним. Он сам сказал об этом тогда, на Йомарке.

Мару передернуло. «… и преклоняешь передо мною колени…»

— Что-то не хочется мне с ним встречаться, Скайуокер, — сказала она.

— Мне тоже, — мягко сказал он. — Но, боюсь, нам придется с ним встретиться.

Он вздохнул. Потом вдруг выбрался из спального мешка, поднялся на ноги и шагнул к ней.

— Почему бы тебе не поспать немного? — предложил он. — Я все равно уже проснулся. А тебе надо отдохнуть, ты немного выбита из колеи этой атакой.

— Хорошо. — Мара слишком устала, чтобы спорить. — Если будет нужна помощь, позови.

— Так и сделаю.

Она, спотыкаясь, прошла в темноте между вуки и Калриссианом — еще не хватало наступить на спящего вуки, — нашла свой спальник, юркнула внутрь. Последнее, что она услышала перед тем как провалиться в глубокий сон, был голос, который раздавался на самом краю ее сознания.

ТЫ УБЬЕШЬ ЛЮКА СКАЙУОКЕРА!

22

Рапорт с горы Тантисс поступил во время ночной вахты, связисты не рискнули разбудить капитана, поэтому известие ждало, пока Пеллаэон утром по корабельному времени не явится на мостик. «Драклор» добрался до Вейланда почти в расчетное время, высадил пассажиров и ушел из системы к Валрару согласно приказа. Генерал Ковелл отказался принять командование до наступления местного утра…

Пеллаэон грозно глянул на заробевшего радиста. Отказался принять командование? Что-то не похоже на Фрейю Ковелла.

— Капитан, сэр, — пролепетал несчастный связист. — Сэр, мы получили голографическую передачу от полковника Селида с Вейланда. Помечено грифом срочности.

— Прогоните через проектор, — Пеллаэон поднялся из кресла, в котором только что устроился, и направился к кабинке. — Передайте Гранд адмиралу, что… нет, не важно, — оборвал он распоряжение, увидев Трауна и Рукха, которые бок о бок входили на мостик.

Траун тоже заметил Пеллаэона.

— Что-то произошло, капитан?

— Срочное послание с Вейланда, сэр, — Гилад указал на кабинку.

Изображение офицера в полевой форме уже ждало их, оно было, как и положено, в одну четверть реального человека, но даже сейчас было ясно, что молодой полковник крайне взволнован.

— Вероятно, К'баот чудит, — сумрачно предсказал Траун.

Они встали перед пластиной голографического передатчика, и Траун кивнул.

— Полковник Селид, говорит Гранд адмирал Траун. Докладывайте.

— Сэр, — и без того вытянувшийся в идеальной стойке офицер застыл еще больше. — С сожалением должен известить вас о неожиданной смерти генерала Ковелла.

В тяжелой, почти ощутимой паузе голос Пеллаэона прозвучал напряженно и странно:

— Как?..

— Мы еще не знаем, сэр, — отозвался Селид. — Очевидно, он умер во сне. Медики все еще проводят тесты, но насколько они сейчас могут сказать, мозг генерала просто… выключился, сэр.

— Мозги — не аппаратура, полковник, — Траун тоже обрел дар речи. — Их нельзя взять и «выключить». Должна быть причина.

Селид заметно вздрогнул.

— Так точно, сэр. Прошу прощения, сэр… я не это имел в виду.

— Знаю, — проворчал Траун. — Как остальные?

— Медики сейчас всех проверяют. Пока никаких проблем. Вернее, они проверяют всех тех, кто все еще находится на территории гарнизона. Солдаты генерала Ковелла, те, которых он привез с собой на «Драклоре»… они уже были внутри горы, когда генерал… умер.

— Что, весь отряд? — не выдержал Пеллаэон. — Зачем?

— Я не знаю, сэр. Приказ отдал сам генерал. После общего собрания, я хочу сказать… до того, как умер…

— Может быть, нам лучше выслушать все с самого начала, — мягко оборвал, молодого полковника Траун. — Расскажите мне все по порядку.

— Слушаюсь, сэр… — полковнику Селиду понадобились силы, чтобы собраться с мыслями. — Генерал Ковелл и остальные приземлились приблизительно шесть часов назад. Я попытался передать ему командование гарнизоном, но он отказался. Затем он настоял на закрытом разговоре с солдатами в офицерской столовой.

— Какими солдатами? — уточнил Траун. — Всем гарнизоном?

— Никак нет, сэр, только с теми, кто прилетел вместе с ним на «Драклоре». Он сказал, что ему нужно дать им особые приказы.

Пеллаэон покосился на Гранд адмирала.

— Я думал, что на борту «Драклора» у него было полно времени для особых приказов. Да и для обычных тоже.

— Да, — отрывисто согласился Траун. — Все так думали.

— Может быть, это была идея К'баота, сэр? — подал голос полковник Селид. — Он не отходил от генерала с самого приземления челнока. Постоянно бормотал что-то себе под нос.

— Даже так, — задумчиво проговорил Траун, но его обычно спокойный голос звучал сейчас так, что Пеллаэону вдруг стало холодно и неуютно. — А где сейчас мастер К'баот?

— Наверху, в старых покоях Императора, — Селид замялся. — Генерал Ковелл настоял, чтобы их для него открыли.

— Интересно, может, он там недоступен для йсаламири? — пробормотал Пеллаэон. Гранд адмирал покачал головой.

— Сомневаюсь. По моим расчетам, внутри зоны воздействия находятся и вся гора, и прилегающая местность. Что произошло потом, полковник?

— Генерал пятнадцать минут говорил с солдатами, — зачастил Селид. — Когда он вышел, то сказал мне, что дал им секретные приказы, которые исходят напрямую от вас, адмирал, и чтобы я не смел вмешиваться.

— А затем они ушли?

— После того, как вынесли из арсенала взрывчатку и полевое оборудование. Вообще-то они провели внутри гарнизона еще пару часов. Знакомились с местностью, как выразился генерал. После того как солдаты ушли, К'баот проводил генерала в его комнату, а затем сам был доставлен в покои Императора под охраной двух моих штурмовиков. Я не стал ничего менять в обычном распорядке гарнизона. Вот и все. Больше ничего не происходило, только сегодня утром ординарец обнаружил генерала.

— Значит, в момент смерти К'баота рядом не было? — спросил Траун.

— Никак нет, сэр. Хотя медики не думают, что после ухода магистра генерал прожил долго.

— И он был с генералом все время до того?

— Так точно, сэр.

Пеллаэон покосился на Трауна. Гранд адмирал смотрел в пустоту; глаза он прищурил, и дело было вовсе не в ярком свете.

— Скажите мне, полковник, какое у вас создалось впечатление от генерала Ковелла?

— Ну… — Селид замешкался, бросил умоляющий взгляд на Пеллаэона и вдруг решился: — Вынужден сообщить, что был слегка разочарован, сэр.

— Как так?

— Ну… просто он оказался совсем не таким, как я ожидал, адмирал, сэр.

Невооруженным взглядом было видно, как неуютно молодому полковнику. Пеллаэон не мог его винить: критика старшего по званию в присутствии двух других старших офицеров — серьезное нарушение воинского этикета и устава. Особенно если учесть разницу в родах войск.

— Он казался… я вынужден употребить слово «отдаленный», сэр. Он заявил, что я плохо организовал безопасность базы, и он произведет важные изменения, но не стал говорить, какие именно. Собственно, он вообще со мной практически не разговаривал. И дело вовсе не во мне… он обрывал и других офицеров, которые пытались заговорить с ним. Разумеется, это его привилегия. Может быть, он просто устал. Но я слышал о генерале совсем другое… и он не подходил под эти рассказы.

— Да, не похоже на Ковелла, — пробормотал Траун. — Есть голографическая связь со старым тронным залом Императора?

— Так точно, сэр. Хотя К'баот может находиться и в другом месте…

— Нет, он там, — холодно хмыкнул Траун. — Соедините меня с ним.

— Слушаюсь, сэр.

Изображение Селида сменилось обычным символом ожидания.

— Считаете, что К'баот что-то сделал с Ковеллом? — негромко спросил Пеллаэон.

— Не вижу иных объяснений, — отозвался Гранд адмирал. — Полагаю, наш обожаемый магистр пытался подчинить себе мысли Ковелла, может быть, даже подменить часть личности своей собственной. Когда они вошли в зону йсаламири, прямой контакт был оборван, и жизнь генерала больше нечему было поддерживать.

— Ясно…

Пеллаэон отвернулся, чувствуя, что ничего разумного он некоторое время сказать не сможет. Слишком сильна была ярость. Он предупреждал Гранд адмирала. Он только об этом и говорил.

— Ну, — сказал он больше сам себе, потому что говорить с Трауном было бесполезно, — и что вы теперь намерены делать?

Символ исчез, но о стандартной небольшой фигурке можно было забыть. Вместо нее пространство заполнило огромное лицо магистра.

Траун даже не вздрогнул.

— Доброе утро, мастер К'баот, — учтиво поздоровался он. — Как я понимаю, вы обнаружили личный передатчик Императора.

— Гранд адмирал Траун! — рявкнул в ответ магистр; собственно, даже если бы он говорил нормальным голосом, усилители сделали бы свое дело, и все присутствующие чуть не оглохли от громовых раскатов. — И это так вы вознаграждаете меня за потакание вашим амбициям? Изменой?

— Если кто-то кого-то предал, так это скорее вы, мастер К'баот, — отозвался Траун. — Чем вам не угодил генерал Ковелл?

Старик проигнорировал вопрос.

— Великую силу не так легко обмануть и предать, как вы думаете, — продолжал громыхать он. — И никогда не забывайте, Гранд адмирал Траун, что за моей смертью последует ваша. Я предвижу!

Он замолчал, переводя дыхание, и свирепо воззрился на офицеров. Траун тоже молчал. У Пеллаэона было что сказать обоим, и предостаточно, но капитан не любил производить бессмысленные действия, а потому тоже держал рот закрытым.

— Высказались? — в конце концов, поинтересовался Гранд адмирал.

К'баот сдвинул кустистые белые брови. На огромном лице появилось затравленное выражение. При таких масштабах эффект получался потрясающий.

— Пока да, — буркнул джедай. — Что можете сказать в свою защиту?

— Даже не собираюсь ничего говорить, мастер К'баот, — Траун по-прежнему был сама воспитанность. — Отправиться на Вейланд была ваша идея. А теперь поведайте, чем вам так досадил генерал Ковелл?

— Сначала верните мне Силу.

— Йсаламири останутся на своем месте. Что вы сделали с генералом Ковеллом?

Первым огонь померк во взгляде магистра. Но ненадолго. В следующую секунду К'баот опять взялся за старое.

— Что хотел, то и сделал. Ковелл принадлежал мне, как и все в моей Империи.

— Благодарю вас, — вежливо произнес Траун. — Это все, что мне надо было знать. Полковник Селид?

К'баот раскрыл рот для очередных проклятий, но его лицо растворилось в воздухе. На пластине передатчика опять стояла полупрозрачная фигура в одну четверть человеческого роста.

— Слушаю, адмирал.

— Инструкции, полковник, — сказал ему Траун. — В первую очередь, мастер К'баот с настоящего времени помещается под арест. Из императорских покоев и тронного зала вы его выпустите, но больше он не имеет права входить туда. Все контрольные пункты этого этажа, разумеется, отключаются. Во-вторых, вам поручается провести расследование, в каком именно месте горы Тантисс видели войска генерала Ковелла до того, как они ушли.

— Почему бы не спросить у самих солдат, сэр? — предложил Селид. — Предположительно с ними есть связь по комлинку.

— Потому что я не уверен, что мы можем доверять их ответам, — ответил Траун. — Отсюда мой третий приказ. Ни одному солдату, который по приказу генерала Ковелла ушел с горы, нельзя возвращаться обратно.

Молодой полковник, кажется, собирался открыть от изумления рот, но вовремя спохватился.

— Сэр?

— Вы меня слышали. Через несколько дней придет еще один транспорт, на котором их вывезут с планеты. Но ни при каких обстоятельствах их нельзя впускать в гору.