Экономическая теория. Часть 3. Глобализация и социализм

Предыдущие две главы были посвящены характеристике человеческого фактора и тем изменениям, которые происходили с ним в мировой экономике и российском общественном производстве. Развитие происходит на основе взаимодействия человека и вещественного фактора. В структуре вещественного фактора, также как в человеческом факторе происходят изменения. Здесь будет сконцентрировано внимание на изменениях вещественного фактора, происходящих под воздействием рыночных реформ. Надо прямо сказать, что эти изменения не в лучшую сторону. Они происходят не в соответствии с объективными экономическими законами.

В последнее время в экономической науке делаются попытки пересмотреть традиционные подходы при анализе процесса воспроизводства вещественного фактора и его социально-экономической формы. Российские экономисты, изменяя марксизму, пытаются приспособиться к положениям неоклассической теории. Об этом в данной главе также пойдёт речь.

Основное внимание будет уделено взаимодействию человеческого и вещественного факторов и результатам этого взаимодействия в российской экономике.

Изменения в структуре вещественного фактора

Успехи функционирования человеческого фактора зависят не только от самого фактора, но и от того, в каких условиях используется рабочая сила. Решающее значение при этом приобретают такие факторы, как техниковооружённость и энерговооружённость труда, а также его организация. Эти условия во многом находятся в зависимости от структуры и организации вещественного фактора общественного производства.

Структура вещественного фактора в натурально-вещественной форме состоит из сырья и основных производственных фондов (ОПФ). Здесь пока не затрагивается социально-экономическая форма вещественного фактора. Основные фонды сейчас в России принято называть основным капиталом. Однако, «капитал» – это социально-экономическая форма производственных фондов. Фонды в натурально-вещественной форме остаются фондами и не все они становятся капиталом, приносящим прибавочную стоимость. В буржуазной статистике следовало бы разделить «капитал» и «производственные фонды».

В России ныне раздаётся буквально стон по поводу двух моментов в отношении противоречий воспроизводства вещественного фактора. С одной стороны, осуждается сырьевая направленность России в мировой экономике. С другой – приводятся катастрофические для будущего страны показатели старения производственных мощностей, и осуждается в этом отношении политика так называемых реформаторов в предшествующие десятилетия. Собственно, ничего другого ожидать и не следовало. Все эти годы грубо нарушались объективные экономические законы не только расширенного, но и простого воспроизводства. Никаких пропорций и даже никакого равновесия в воспроизводственном процессе не предполагалось знать и достигать.

В национальном масштабе воспроизводство вещественного фактора означает соблюдение основной пропорции – пропорции между потреблением (износом) основных производственных фондов и их восстановлением. Здесь экономистам и реформаторам ничего не следует изобретать и в то же время ничего не следует забывать – надо соблюдать закон сохранения материи, т. е. позаботиться о сохранении имеющейся материально-технической базы и принять необходимые меры к её росту с тем, чтобы не отстать от развитых стран. По практическим шагам «реформаторов» России можно судить, что они об этом даже не думали. Наоборот, все шаги были направлены на разрушение производственного потенциала Советского Союза. Между тем, как деликатно отмечает академик РАН В. Маевский, даже простое воспроизводство капитала «представляет хотя и примитивную, но всё же форму жизнедеятельности экономики» (Маевский В. Воспроизводство основного капитала и экономическая теория // Вопросы экономики. 2010. № 3. С. 65–85). Ни о какой «жизнедеятельности» большинства отраслей промышленности, строительства и сельского хозяйства не могло быть и речи. Имущество рвали на куски и делили между собой дельцы, именовавшими себя бизнес-Менами.

Говоря о воспроизводстве вещественного фактора в указанной максимально укрупнённой пропорции, следует хорошо понимать, что механизм воспроизводства включает в себя пропорциональность между кругооборотами и оборотами производственных фондов или капитала внутри предприятий и между предприятиями. Самопроизвольно этот процесс происходить не может, на чём бы ни настаивали либерал-монетаристы. Менять в экономике систему управления одним махом – это означает брать курс на уничтожение самой экономики. На создание новой системы управления после её разрушения время уйдёт отнюдь не меньше, чем на создание в 20-30-е гг. социалистической системы хозяйствования. Кроме того, не следует забывать и упускать из внимания, что капиталистическая система исторически отживает свой век. Социализация общественного производства ускоряется во всех без исключения странах, кроме России. В современной России по сути дела воспроизводится экономика XIX в. Не видеть и не понимать исторической тенденции в мировой экономике убийственно для России.

Воспроизводство через амортизацию

Воспроизводство вещественного фактора в условиях товарного производства – это, прежде всего воспроизводство стоимости вне зависимости от его социально-экономической формы. Стоимость в процессе своего кругооборота и оборота не обращается и не имеет возможности обращаться in nature, а принимает денежную форму в виде своей превращённой формы-цены, которая учитывает не только величину стоимости, но и потребительную стоимость фондов или капитала и отражает рыночные условия продаж товаров и услуг. Эти обстоятельства накладывают особый отпечаток, во-первых, на сам практический процесс воспроизводства, во-вторых, на позиции теоретиков, анализирующих воспроизводство. Начнём опять с теории.

Как уже неоднократно отмечалось, неоклассическо-маржиналистское направление категорию стоимости не признаёт, считает её избыточной, а весь процесс воспроизводства факторов производства рассматривает только через денежные агрегаты. Сторонники теории трудовой стоимости, наоборот. рассматривают процесс воспроизводства как процесс восстановления и расширенного воспроизводства стоимости факторов производства. Но в связи с превращением стоимости в цену, теоретики этого направления в свой адрес получают много вопросов, требующих объяснений по двойственному подходу к воспроизводству, – с одной стороны к воспроизводству факторов по стоимости, с другой – воспроизводству их в денежной форме.

В соответствии с теорией трудовой стоимости У. Петти, А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса, П. Сраффы и других экономистов простое воспроизводство вещественного фактора осуществляется через процесс амортизации, который в учебном курсе анализировался в темах, посвящённых микроэкономике. Кратко повторим ранее сказанное. В процессе производства материальных и духовных благ стоимость вещественного фактора (ОПФ и сырьё) конкретным трудом наёмных работников перемещается на готовый продукт труда. С ОПФ эта стоимость перемещается в течение срока годности фондов по частям. Стоимость сырья входит в стоимость воспроизводимого продукта в течение одного кругооборота или даже менее того. В ходе реализации продукта труда стоимость вещественного фактора принимает денежную форму в виде цены. Величина цены может не совпадать с величиной стоимости, перенесённой на продукт, что с философской точки зрения вполне естественно в виду относительно самостоятельного существования сущности (стоимости) и формы (цены). Цена может отклоняться от стоимости как со знаком плюс, так и с минусом. Объективным экономическим законом, а правильнее сказать, законом природы, является требование направлять на восстановление производства из валовой прибыли предприятия-производителя ту часть цены произведённой продукции, которая соответствует цене затраченных средств производства.

Выражение «перенесённой части стоимости» вещественного фактора в «денежной форме» не является каким-то исключением. Вся стоимость вещественного фактора, как и всякая стоимость и во все времена выражалась в денежной форме. Поэтому выискивать на этом основании в теории трудовой стоимости какие-то противоречия или отказывать категории стоимости в реальном существовании и необходимости её постоянного восстановления в вещественном факторе не имеет никакого смысла.

Маржинализм, настаивая на избыточности экономической категории стоимости, и сводя все экономические процессы только к ценообразованию, окончательно отрицает трудовой источник всех форм богатства, в т. ч. капитала, и тем самым отрицает закон возмещения стоимости затраченных средств производства. Господствующими остаются теории, обосновывающие «жертвенность» или «воздержание» капиталистов для целей воспроизводства, включая вещественный фактор. Такую теорию ни глубоко научной, ни практичной назвать нельзя. Об этом в учебном курсе подробно говорилось при характеристике сущности капитала и источника прибавочной стоимости (прибыли). Студентам имеет смысл лишь восстановить в памяти эти аргументы.

Ограничивая анализ движения стоимости затраченных средств производства её денежной формой, маржиналисты тем самым развязывают руки хозяйственникам обращаться с этой частью общественного богатства, руководствуясь только законами денежного обращения, а не законами реального восстановления основного капитала. В современных условиях в России эти законы диктуются монетаристами. По этой причине никакие амортизационные процессы не анализируются. Денежные амортизационные фонды и, уж тем более фонд накопления, как правило, не создаются. В особенности этим страдает малый и средний бизнес. Вся стоимость и новая, и перенесённая, перегоняется в прибыль. Часть перенесённой стоимости в прибыли попадает под налогообложение и используется государством не по назначению. Государство заодно с бизнесом постепенно угнетает действующее производство. Оно безнадёжно стареет, не имея финансовой и материально-технической базы для обновления. Практические экономисты, воспитанные на законах обращения трудовой стоимости, такую политику называют «беспределом».

В ежегодных посланиях Президента РФ отмечается катастрофический износ ОПФ. В отдельных отраслях он дошёл до 80 %. А если ещё учесть моральный износ с учётом того, что технический прогресс в мире за 20 лет разрухи в России ушёл далеко вперёд, то можно считать, что вся промышленность пришла в полную негодность, кроме отдельных предприятий ВПК и космического производства. Таков плачевный итог капитализации по-российски с позиций воспроизводства вещественного фактора общественного производства. Ныне категорически неверно ограничиваться стенаниями по поводу устаревшего производства. Необходимо менять экономическую политику и принимать специальные законы, которые способствовали бы ускоренному обновлению ОПФ.

Не наступила ли в России эпоха техногенных катастроф?

Только что высказанные теоретические положения частным собственникам и «реформаторам» скорее всего, окажутся излишними. В этом-то как раз и состоит глубокое заблуждение. Вынуждены ещё раз повторить, что нельзя нарушать требования объективного закона природы – закона обмена веществ; нельзя жить в настоящем за с чёт прошлого и будущего; необходимо всё взятое сегодня возвращать; украденное следует отбирать назад. Без соблюдения этих экономических заповедей у любого общества не будет перспективы. В российской экономике наступил такой момент, когда её функционирование за счёт богатства, созданного в советское время, становится невозможным. Старение производства достигло такого состояния, когда техногенные катастрофы будут следовать одна за другой.

Известный писатель и публицист Александр Проханов в своих романах говорит о трёх видах революций и трёх видах восстаний – природного, техногенного и социального. Первые два «восстания» характеризуют современное состояние вещественного фактора производства в России. Во-первых, все наблюдают «восстание» машин. Машины и строения, созданные 50–70 лет назад, устали, и они уже не в состоянии выполнять команды «капитанов экономики». Это выражается в череде техногенных катастроф – во взрывах шахт и электростанций, падении гражданских и военных самолётов, отказе многоступенчатых космических ракет, отказе спутников, взрывах на химических предприятиях, возгорании и обрушении производственных объектов, больниц, школ и домов престарелых, сгорании трансформаторов и отказе энергосистем и т. д. Нынешние программы новостей по ТВ превратились в хронику убийств и катастроф. И это только те катастрофы, о которых говорят. А сколько остаётся «за кадром» катастроф «местного значения»? Надежд на то, что всё само собой придёт в порядок, нет никаких. И всё потому, что нарушены экономические законы простого воспроизводства. Между тем общество, рассчитывающее иметь будущее, должно руководствоваться законами расширенного воспроизводства.

Во-вторых, техногенные катастрофы по срокам совпадают с восстанием природы. Природа не выдерживает зверского, хищнического с ней обращения и отвечает лесными пожарами, непрерывными дождями и наводнениями, селями, гибелью рыбы, ледовым пленением судов, оползнями грунта и обрывом канализации, обильным снегопадом, ледяными дождями, необычной жарой и т. д. Однако не природа во всём этом виновата. Все «протесты» природы и последствия природных аномалий спровоцированы действиями людей, заражённых идеологией чистогана. Новые хозяева жизни стремятся отнять как можно больше не только у людей, но и у природы.

Объяснения «реформаторов» природных «аномалий» просто анекдотичны. Оказывается, что засушливых периодов в России не было никогда, обильные осадки на Кубани и Северном Кавказе не выпадали со времён ледникового периода, ледяной дождь в истории человечества был впервые, в лесных пожарах виновата солнечная активность, а провода на ЛЭП-500 или ЛЭП-200 неожиданно рвут падающие деревья.

На самом же деле, засушливые годы в Западной части России повторяются через каждые 4–5 лет. Обледенение проводов ЛЭП в Сибири и на Дальнем Востоке происходит постоянно, но если они вывешены в соответствии с требованиями СНИПов и ГОСТов, то обрывов не бывает. Лесные пожары 2010 г. были «хорошо спланированы» лесным Кодексом, в соответствии с которым «партия власти» в Государственной Думе РФ лесные угодья сделала объектом частной собственности и ликвидировала все лесоохранные структуры. Аварии на объектах ЖКХ часты только потому, что они введены в эксплуатацию либо в годы Великой Отечественной войны, либо сразу после войны в период восстановления народного хозяйства и их положено по техническому регламенту обновлять через каждые 5–7 лет и без хищений бюджетных средств, предназначенных для капитального ремонта.

Констатация факта, что нарушаются объективные экономические законы при хозяйствовании, недостаточна. Необходимо понимание причин «восстания» машин и «восстания» природы. Причины очевидны. Это – ошибочный курс перестройки бывшей советской экономики и реформирования современной российской экономики, безрассудная политика тотальной приватизации и коммерциализации, переориентация общества не на повышение благосостояния народа, а на накопление капитала. Пути восстановления социальной справедливости, в достижении которой перестраиваются экономики большинства развитых стран, тоже очевидны. Надо максимально ограничивать сферу господства частнокапиталистической собственности. Если следовать логики А. Проханова, то необходим третий вид революции – социальная революция. Буржуазия и её власть эффективно экономикой управлять не умеет и не желает.

Воспроизводство вещественного фактора через «энерго-содержащий продукт» от доцента Орлова

В учебном курсе никак нельзя обойти стороной новые положения в научном осмыслении процессов воспроизводства вещественного фактора. Доцент из Санкт-Петербурга А.В. Орлов пытается опровергнуть К. Маркса в том, что основной капитал в неизменной величине его стоимости воспроизводится и должен воспроизводиться за счёт амортизации. Он делает вывод, что амортизация, т. е. перенесённая на новый продукт труда ранее созданная стоимость, «есть превращённая форма прибавочной стоимости». Совершенно очевидно, защитником, чьих экономических интересов хотел бы прослыть доцент. Если это услышали бы А. Смит и Д. Рикардо, то они вскипели от негодования. Доцент Орлов выше классиков. «Превращённая форма прибавочной стоимости» – это прибыль. А прибыль принадлежит частному собственнику вещественного фактора. Теперь собственник может сказать: “Как хочу, так и поступаю со своей собственностью”».

Автор «нового» подхода между тем считает, что прибавочная стоимость всё-таки должна возвращаться в непосредственное производство. Основанием для возвращения выступает «мотив общественного согласия». Собственник средств труда якобы не может израсходовать на личное потребление всю прибавочную стоимость, не нарушая нормальный ход воспроизводственного процесса. Он обязан часть прибавочной стоимости направить на расширенное воспроизводство вещественного фактора (Орлов А. В. Об экономической сущности амортизации // Вопросы экономики. 2010. № 3. С. 86–96).

К сожалению, в учебном курсе невозможно подробно остановиться на дискуссии по научной статье, поэтому прокомментированы будут только основные положения. Сразу же обращает на себя внимание по сути дела не объективно-экономический, а субъективистский аспект «нормального хода воспроизводственного процесса». Утверждается, что собственник «не может израсходовать всю прибавочную стоимость на личное потребление». А если он сможет израсходовать и израсходует всю прибавочную стоимость? Что тогда? Не будет капиталистического производства? Это же абсурд! Капитализм пока жив, а иногда даже процветает.

Звучащие мотивы А.В. Орлова очень и очень хорошо известны. Это из неоклассической «оперы» о «жертвах», «воздержании», «рисках», «недопотреблении» со стороны капиталистов, преподносимых маржиналистами в качестве источников прибыли и накопления вещественного фактора. Чтобы убедиться в этом, рекомендовал бы студентам возвратиться к темам, где даётся критический анализ указанных теорий.

Искажая смысл высказываний К. Маркса, и чаще всего ошибочно трактуя истинное содержание этих высказываний, автор журнальной статьи подводит читателей к выводу, что источником амортизации как части стоимости конечной продукции, выступает не перенесённая стоимость, а новая стоимость. В отношении К. Маркса А.В. Орлов поступает исключительно некорректно. Он беззастенчиво использует марксистскую категорию «прибавочной стоимости», но вкладывает в её содержание явно антимарксистский смысл. Процитируем осторожную формулировку автора дословно: «Возможность дополнительного производства объясняется не просто затратами труда работника (выделено автором. – Ю.Ч.), а свойством, которое придает процессу производства энерго-содержащие продукты» (выделено автором. – Ю.Ч.). Таким образом, оппонент Маркса источником амортизации и источником прибавочной стоимости и всего воспроизводственного процесса считает «энерго-содержащие продукты», т. е. силы природы. Человеческий труд при этом выступает всего-навсего « полезным действием». У. Петти, не имея ни степеней, ни званий, ознакомившись с таким выводом питерского кандидата экономических наук, стал бы возмущаться ещё больше, чем Смит и Риккардо.

В целом в подходе автора ничего нового нет. Это смесь физиократических и неоклассических теорий. Целью автора выступает стремление затенить научный труд первого мыслителя второго тысячелетия.

В опровержение искусственной конструкции В.А. Орлова и некоторых других оппонентов теории трудовой стоимости, считающих источником стоимости силы природы, можно воспользоваться следующим необычным аргументом. Научные статьи доцента Орлова с опровержением К. Маркса, безусловно, является продуктом интеллектуального труда, который можно считать продукцией современной духовной культуры. Поставим перед оппонентами не сложный вопрос: «Что является источником этого научного продукта?» «Энерго-содержащий продукт» природы? Но это не соответствует реальности. Ответ должен быть единственным – умственный труд кандидата экономических наук Орлова. Труд, труд и ещё раз труд. Правда, у оппонента в запасе есть оригинальный контраргумент, что источником продукции современной культуры стало «серое вещество», в т. ч. в голове доцента Орлова, являющееся мизерным фрагментом природы. Но на этот аргумент есть не менее убедительное опровержение. Мозг человекоподобной обезьяны и других «умных» животных не может выдать научную продукцию подобную продукции доцента Орлова. Почему? А потому что они не могут трудиться, т. е. заниматься сознательной целесообразной деятельностью. И всё становится на свои места.

При исследовании экономических процессов никогда не следует забывать, ставшее заповедью человечества, восклицание только что упомянутого У. Петти, что источником всякого богатства является труд человека, а природа – его мать. Одно с другим неразделимо, но никогда не следует подменять источник богатства возможностями природы и, уж тем более, «жертвенностью» или «недопотреблением» очень-очень богатых людей. Чего же они «недопотребляют» на планете? Не следует учёным выбивать слезу у читателей о том, какие же они «бедные-бедные» эти богатые люди. В истории человечества они причинили и причиняют человечеству много страданий и по причине ненасытной жадности в овладении богатством, создаваемым всем человечеством, и в виду бездарности в организации общественного производства и распределении производимого продукта. Во всяком случае, и в космический век человечество сотрясается всевозможными кризисами, люди голодают, умирают от болезней, убивают друг друга в междоусобных войнах при дележе богатства богатыми людьми между собой. Кто-то же обрушил эти несчастья на головы и плечи людей? Кто? Не само же большинство людей делает себя несчастными? На эти вопросы может и должна отвечать и отвечает такая наука, как общая экономическая теория. Других наук пока нет.

«Информация» от академика

В последние годы в ходе соревнования в поиске «ошибок» Карла Маркса появилось ещё одно «новшество» в анализе воспроизводства вещественного фактора. Академик РАН В.И. Маевский в своей статье «Воспроизводство основного капитала и экономическая теория» (Вопросы экономики. 2010. № 3. С. 65–85), корректируя Маркса, отмечает, что в процессе амортизации стоимость средств производства конкретным трудом производителя не переносится на стоимость готового товара, а бесследно исчезает. В частности, он пишет: «На продукт переходит не стоимость потребляемого основного капитала (не рабочее время), а лишь информация о цене этого капитала. Переносит эту информацию (обратите внимание. – Ю.Ч.) простой бухгалтер. Он действует по стандартной схеме: включает амортизационные отчисления в цену нового продукта труда» (Указ. соч. С. 68).

Подытоживая новизну своего понимания процесса амортизации, В.И. Маевский пространно указывает: «Применительно к подсистеме отраслей, производящих средства труда, как для себя, так и для остальной части экономики, положение о невозможности перемещения стоимости потребляемого основного капитала этих отраслей будет означать следующее.

Во-первых, стоимость, заключенная в данном капитале, не сохраняется в процессе его потребления, а потому не переходит с помощью конкретного труда на новые средства производства. Подобно предметам потребления, стоимость потребляемого основного капитала (средств труда) навсегда исчезает вместе с исчезновением его потребительной стоимости» (Указ., соч. С. 69).

Чтобы сущность расхождений академика РАН с Марксом была более понятной, уточняем, что автор второго тома «Капитала» под редакторством Ф. Энгельса под амортизацией понимал не воспроизводство в процессе труда новой стоимости, равновеликой или приблизительно равнозначной стоимости применённых орудий труда, а сохранение этой части стоимости во вновь произведённой продукции. Отсюда процесс амортизации для Маркса означал перемещение стоимости потребляемого основного капитала на стоимость нового продукта и превращение этой стоимости в денежную форму. Этим метаморфозам он посвятил два отдела и восемь глав второго тома «Капитала».

В отличие от Маркса, как это видно из цитируемых фрагментов, В.И. Маевский, считает, что в процессе амортизации стоимость орудий труда не только не переносится, а «навсегда исчезает». Чтобы как-то скрасить обвинение Маркса в «ошибке», академик пишет, что на новый продукт «переходит не стоимость потребляемого основного капитала, а лишь информация о цене капитала».

В этом месте хотелось бы в очередной раз предупредить читателя о необходимости внимательнее вчитаться в предлагаемый анализ ошибок, и теперь уже не Маркса, а его оппонента. Дипломатическому этикету и почитанию чинов в этом случае не место. Владимир Иванович затрагивает весьма принципиальную теоретическую проблему – по существу ставится под сомнение теория трудовой стоимости А. Смита, Д. Рикардо и К. Маркса и косвенно теория прибавочной стоимости К. Маркса. И тут уже не до дипломатии.

Доказательств в том, что стоимость «навсегда исчезает» и принимает форму «информации» в работе академика Маевского, нет. Предпринимается попытка привлечь методологические аргументы. А в этом-то как раз и обнаруживается откровенная слабость опровержений Маркса. В частности, академик упрекает Маркса в том, что рассматривая процесс амортизации, т. е. перенос стоимости основного капитала на новый продукт труда, он «приравнивал стоимость как сущностную категорию к денежной форме стоимости». (Указ. соч. С.67). Развивая дальше это обвинение, Маевский неожиданно солидаризируется с маржиналистской концепцией ценности и считает стоимость в понимании А. Смита, Д. Рикардо и К. Маркса «избыточной».

Академик правильно пишет о том, что, в сущности, стоимость товара представляет собой материализацию общественно необходимого рабочего времени, затрачиваемого на его производство. Это определение он преподносит всё же со ссылкой на Маркса, а не как собственное. Но в дальнейшем с определением Маркса академик не солидаризируется. Причина отсутствия солидарности в том, что академик считает невозможным перенос стоимости в виде рабочего времени на новый продукт труда. Действительно, такой перенос стоимости невозможен. Но его и быть не может по определению. Рассматривать перенос рабочего времени на производимую продукцию бессмысленно. Предъявляя претензии Марксу, критик допускает грубую философскую и методологическую ошибку: не учитывает диалектическое взаимодействие сущности и многочисленных форм её проявления.

Сущность любого явления или процесса в природе или в обществе всегда обнаруживает себя только через исключительное многообразие форм проявления. Сущность, говоря образно, не может перебегать из одного вагона в другой. Она всегда остаётся на станции отправления. Если речь вести об экономике, то следует свидетельствовать о том, что сущность ежесекундно заявляет о себе ценами, процентами, дивидендами, прибылью, объектами производства и продаж, величиной капитала, уровнем жизни людей, забастовками и революциями. Поэтому у Маркса не было другого методологического приёма, кроме как рассмотреть амортизацию через денежную форму стоимости, т. е. через цены. Именно в связи с этим оппонент обвиняет Маркса в отождествлении сущности-стоимости с её денежной формой или ценой. Более нелепого обвинения в адрес почитателя гегелевской диалектики трудно придумать. Такие обвинения возникают, когда критики кроме первого параграфа первой главы первого тома «Капитала» ничего не читали.

Весь первый том, половина второго тома и весь третий том «Капитала» посвящены метаморфозам стоимости и денег, стоимости и издержек производства, стоимости и различных форм капитала, стоимости и прибыли, стоимости и процента и т. д. При этом Маркс постоянно останавливается на анализе противоречий между сущностью и формами её проявления.

В чём причина расхождений академика Маевского с Марксом? Владимир Иванович, признавая априори верной маржиналистскую концепцию цены, считая классико-марксистскую концепцию стоимости и форм её проявления избыточной, пытается наложить эту стоимостную модель на маржиналистскую концепцию цены и ставит в вину Марксу то, что его модель не совпадает с маржиналистскими моделями О.