Экономическая теория. Часть 1. Социально-экономические системы

Схоластика

С момента возникновения наук о социуме возник!а наитруднейшая задача правильного отражения жизни общества в теоретических моделях. Эта задача нисколько не легче задачи исследователей микромира или космоса, поскольку бытие социума изменяется и постоянно во что-нибудь трансформируется. На наш взгляд, экономическая наука переживала и переживает до сих пор глубочайшую трагедию при решении указанной задачи. Дело в том, что теоретические модели или, конкретнее, экономические категории и выводимые экономической наукой законы крайне редко отражают истинную картину экономического бытия. Это происходит по нескольким причинам. Во-первых, одной из причин является ограниченность самого человека и его сознания. Во-вторых, экономическая теория не успевает за прогрессом человечества. В-третьих, теоретическую картину экономической и социальной жизни общества искажает глубокая идеологическая ангажированность исследователей (учёных), выражающих интересы своих классов и социальных групп и утрачивающих в связи с этим научную объективность. К сожалению, учёные-экономисты всегда руководствовались и руководствуются до сих пор не научной истиной, а лозунгом Жан-Жак Руссо (Швейцария, 1712–1778 гг.), который писал: «Важно не то, что есть, а то, что полезно». Чаще всего обществоведы обосновывают «полезность» своей науки только для господствующих классов и властвующих элит.

Переживаемая экономической наукой трагедия постоянно воспроизводится в умах и действиях новых поколений людей, воспринимающих якобы научные истины за «чистую монету». Поэтому мы обращаемся к нашим читателям с предупреждением быть исключительно внимательными и вдумчивыми при оценке тех или иных экономических теорий, не исключая и наши аргументы. Сама экономическая наука расставила «красные флажки» или предупреждения о возможных ошибках по дороге научного познания экономического бытия. В частности, студенты будут встречаться с выводами учёных, что та или иная теория носит схоластический характер. Схоластика (от лат. schola – школа) – самое древнее направление в обществоведческой науке. По мысли Генри У. Шпигеля, почётного профессора экономики Католического университета Америки, схоластика «возникла в век веры, главнейшей заботой которого было, скорее, спасение душ в ином мире, чем посюсторонние реформы, которые могли бы создать земной рай» (Экономическая теория / Под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена; пер. с англ. Ю. Автономов [и др.]. М.: ИНФРА-М, 2004. (New Palgrave). С. 768). И, тем не менее, схоластика процветает в современной экономической науке.

Питательной почвой для схоластики выступает слабость самой экономической науки и стремление многих исследователей в виду классовых интересов уйти от анализа реалий экономической жизни и нарисовать мнимую, порой художественную, её картину. Содержание, а точнее сказать бессодержательность схоластики в экономической науке сводится к пустопорожней игре якобы научными категориями, выведению одной категории из другой, за которыми не стоят реальные экономические явления. Схоластика прошла несколько этапов развития: теологический этап – до IX в. н. э.; ранняя схоластика – IX–XII вв.; средний этап – XVIII–XVII вв.; неосхоластика – XVIII–XXI вв. Современный этап неосхоластики в экономической науке характеризуется изощрённой имитацией научности, оформлением схоластики вычурной наукообразной терминологией, накручиванием хитросплетений в доказательствах якобы научных тезисов. Этими качествами в особенности отличаются «Экономиксы» из США и списанные с них российские учебники.

Схоластика – это не безобидные упражнения кабинетных мыслителей. Схоластика обрекает экономическую теорию на жалкую роль служанки политике и идеологии. Нынешний уровень схоластики в мировой и российской экономической науке по степени наукообразности и изощрённости превосходит схоластику теологов древних и средних веков, а также схоластическую политическую экономию социализма в советское время. Схоластика – это, прежде всего игнорирование исторического социального опыта, отсутствие факта в экономических исследованиях В редком российском учебнике можно встретить анализ реальных итогов реформ. То же самое следует сказать об экономической теории на Западе. В ведущем американском журнале по экономической теории American Economic Review в 1982–1986 гг. в 52 % статей не содержится никакой информации о фактах, будь то статистические данные или ссылки на экономические реалии (К вопросу о так называемом «кризисе» экономической науки. М., 2002. С. 5).

Догматизм

В роли второго «красного флажка» выступает догматизм. Догма (от греч. dogma – мнение) – теоретический тезис, истинность которого не подвергается сомнению и кладется в основу любой другой теоретической конструкции. Опасность не подвергающегося сомнению «мнения» для науки в том, что любое «мнение» может искажённо отражать реальную картину мира или устаревать по мере развития общества и науки. Догматизм является следствием абсолютизации отдельных выводов экономической теории. Для догматиков истина – метафизична, как нечто абсолютно неизменное. Догматики всегда уверены в том, что обладают истиной во всей полноте и завершённости. Догму не просто высоко оценивают и почитают, ей служат. Между тем самый яркий ниспровергатель догм Галилео Галилей (Италия, 1564–1642 гг.) писал, что «только со смертью догмы, начинается наука». Безусловно, это относится и к экономической науке.

Типичным примером догмы и догматизма в экономической теории и науке является теоретическая концепция «невидимой руки» А. Смита, сводящаяся к тому, что в условиях рыночной экономики самое эффективное регулирование общественного производства происходит якобы автоматически в результате взаимодействия стихийно формирующихся экономических интересов бесчисленного количества собственников. Действительно, в XVIII–XIX вв., когда экономическая роль государства сводилась только к сбору налогов, когда господствовало мелкое ремесленное производство в промышленности и парцелльное хозяйство в земледелии «невидимая рука» выступала единственно возможным автоматическим средством согласования экономических интересов. Но в XX в. концепция гения экономической мысли превратилась в догму. Сам Смит к этому не причастен. Проблема в учениках. В настоящее время регулирующая роль рыночной экономики перешла к государству, которое представляет эту функцию через планирование, косвенное регулирование, активную законодательную деятельность, владение значительной долей собственности и активную экономическую политику. Догматизм экономической науки сейчас проявляется в том, что по-прежнему теоретические модели капиталистической экономики выстраиваются с помощью «руки» А. Смита. А. Смита с нами нет, но его «рука» руководит миром. Это уже не догматизм, а религия. Практика хозяйствования в капиталистических странах всё-таки осуществляется не по догматам XVIII в., а в соответствии с современной регулирующей деятельностью людей.

Образчиком догматов в учебной литературе ныне выступают многочисленные «Экономиксы». Первый «Экономикс» изготавливался П. Самуэльсоном в середине XX в. после Второй мировой войны. Учебник и в то время описывал рынок товаров и услуг, которого в реальности не было. Более чем за полстолетие капитализм настолько преобразился и стал другим, что новые учебники должны бы быть совершенно другими. Но, увы! Западные профессора, а с 90-х гг. XX в. и российские авторы, не отступают ни на йоту от догматов лауреата премии памяти А. Нобеля (далее употребляется выражение «нобелевская премия»), учреждённой в 1968 г. Шведским банком в ознаменование 300-летней годовщины своего основания.

Очень близкую картину можно было наблюдать в бывшей советской экономике. Марксистско-лен и некие положения о социалистической экономике относились в основном к этапам ниспровержения капитализма и становления социалистического производства и носили исключительно прогнозный характер. Советские экономисты и партийные «вожди» теоретические прогнозы приняли в качестве не подвергающегося сомнению «мнения» и пытались выстроить по догмам экономику на все времена. В период создания промышленной экономики теоретические положения К. Маркса и В.И. Ленина давали превосходный результат, но по мере формирования крупной и развитой экономики правильные для своего времени положения превратились в догму. Ситуация усугублялась тем, что «мнения-догмы» были мнением отдельных партийных вождей и навязывались всему советскому обществу. Обществу пришлось жить мозгами одной головы. Творческие научные концепции гасились в зародыше, и вместе с этим угасала и экономика. Попытка выправить ситуацию со стороны одного из понимающих данную проблему хозяйственников, а именно А.Н. Косыгина, окончилась неудачей. Догматизм победил живую мысль.

Нам не удастся назвать все причины и перечислить все случаи догматических проявлений в экономической науке. К этому мы вернемся еще раз в конце учебного курса, когда речь пойдет о «горьких уроках» социализма в СССР. Важно понимать, что не может быть раз и навсегда данных теоретических положений. Более того, существует очень большое количество теорий, которые с самого начала выступают в качестве догм, так как сконструированы только в голове исследователя и не отражают экономического бытия. Догматизм в экономической теории постоянно воспроизводится в силу определённой мистификации деятельности учёных. С одной стороны, общество исходит из предположения, что люди, избравшие своей профессией науку, якобы редко ошибаются. С другой – сами научные авторитеты своими амбициями и безаппеляционностью довольно часто отстаивают явно не отвечающие практике догмы. Например, несколько тысячелетий человечество воспринимало за высшее достижение человеческой мудрости идею, что Земля является плоской и пребывает на спинах трех китов, плавающих в океане.

Западной экономической мыслью в настоящее время насаждается явно догматическая идея, что вечной категорией является капитал и капиталистический способ производства. Не абсурд ли! За вечность воспринимается то явление, которое мы непосредственно наблюдаем в настоящее время. А бывает ли что-то «вечное» в этом мире! Вот это и есть догматизм. Он точно такой же, как при отставании идеи о «трёх китах».

О профессиональных заболеваниях в общественных науках

С гносеологической точки зрения схоластика и догматизм являются своеобразными профессиональными заболеваниями, которые, к сожалению, неизбежны. Профессиональные заболевания присущи многим узким специалистам. В данном случае речь идёт об издержках умственной деятельности людей, откомандированных человечеством в храм Науки. К сожалению, жрецы Науки не успевают за процессом развития человечества, и потому их деятельность не всегда является достаточной и качественной. Конкретной причиной профессиональных заболеваний исследователей социальной материи выступает отождествление предметов обществоведческой науки или идеальной модели реальной жизни с объектом исследования, в нашем случае с экономической действительностью. В естественных науках такое отождествление бывает чрезвычайно редко, т. к. объект исследования и предмет науки чаще всего совпадают. В общественных науках, где успехов значительно меньше, чем в точных науках, положение осложняется классовым делением самого общества, вынуждающего учёных служить не в храме Науки, а определенным классам и социальным группам.

В настоящее время схоластика и догматизм по законам кантовской «вещи-в-себе» вошли в состояние самодостаточности. Экономисты-теоретики в большинстве отошли от исследования сегодняшней экономической жизни общества и анализируют, а точнее сказать схоластически перелопачивают на страницах многочисленных изданий накопившиеся за прошлые столетия теоретические выкладки, многие из которых либо с самого начала были догмами, либо в виду прогресса общества явно устарели. Вот перед нами лежит самый новый тысячестраничный фолиант «The World of Economies» под редакцией John Eatwell, Murray Milgate и Peter Newman. В нём опубликовано ровно 100 статей 104-х авторов и представлен весь цвет западной экономической мысли, в том числе нобелевские лауреаты. Из них только около десятка статей можно с большой натяжкой отнести к научным работам, посвященным сегодняшней экономической практике капитализма и социализма. Остальные авторы пускают «мыльные пузыри». Именно под таким заголовком в издании помещена статья почётного профессора экономики Массачусетского технологического университета, доктора honoris causa Парижского и Гентского университетов, почётного доктора Пенсильванского университета Charles Р. Kindleberger. Правда, «мыльными пузырями» почётный профессор называет не работы своих коллег, а известные в истории действительные факты повышения цен в XVII–XVIII вв., но только не в наше время. Т. е. сам профессор запускает очередной «мыльный пузырь» в современной экономической науке.

Постановка учебной задачи

Выбор методологических подходов для исследователя при анализе экономической действительности трудно переоценить. B.C. Автономов сравнивает методологические подходы с матрицами, с помощью которых размещаются по своим местам модели человека, экономические теории, категории и законы. Ещё ранее самый яркий представитель английского Кембриджа и популизатор Дж. Кейнса и К. Маркса Джоан Робинсон (Англия, 1903–1983 гг.) методологические подходы называла «набором инструментов», с помощью которых строится здание экономической теории. Студентам во время учёбы создавать теории не придётся. Но ознакомление с методологическими подходами позволит учащимся лучше понимать те или иные теоретические конструкции. Станут более понятными разногласия авторов теорий, так эти разногласия чаще всего предопределяются различием методологических подходов. Без понимания методологических подходов учащиеся будут вынуждены воспринимать учебный материал на веру. А этого не должно быть!

Методологические подходы, применяемые в экономической теории, можно изобразить в следующем виде (см:, рис 2.1).

Рис. 2.1

Методологические подходы

Субъективистский методологический подход – это «что изволите-с» для PS

В соответствии с этим подходом экономическая теория представляет собой науку о человеческой деятельности очень узкого круга хозяйствующих субъектов, определяемой ограниченностью ресурсов (редкостью благ) и неограниченностью экономических потребностей, удовлетворение которых является заботой этого же узкого круга лиц, в основном частных собственников. Теория преподносится теорией выбора, осуществляемого частными собственниками и управляющими экономикой, то есть отдельными субъектами общества. При субъективистском подходе экономическая действительность выводится из экономического анализа. Экономическая теория превращается в науку только для persona sacrosancta (лат. «священная особа», в дальнейшем – PS).

В конце XX в. во время Октябрьской буржуазной революции в России отсекаемую часть населения называют «совками», «быдлом» и другими оскорбляющими человеческое достоинство терминами. «Сливки» общества перестраивали теорию и вслед за этим экономику в интересах PS.

При таком подходе в качестве исходного пункта анализа экономических фактов берётся «хозяйствующий субъект». В более узком и современном варианте – «хозяйствующий субъект рыночной экономики». Каждый студент имеет возможность проверить наше утверждение, просмотрев первые страницы всех «Экономиксов» и большинства российских учебников по экономической теории и экономике. Положение этих субъектов в пространстве и во времени очерчивается как свободных, ничем не ограничиваемых и вечно функционирующих суверенов. Законодательство перестраивается на юридическое оформление этого суверенитета, в том числе конституционного закрепления принципа неприкосновенности частной собственности. Хотя в истории такой неприкосновенности никогда не было, но это не интересно для теоретических конструкций. Они выстраиваются в соответствии с интересами PS. А почему, например, в России не закрепляется законами неприкосновенность других форм собственности, в том числе, социалистической? Другие формы собственности – это ведь тоже реальность.

Содержание субъективистского подхода

Субъективизм, в основании которого лежит суверен, распространяется на всю теоретическую конструкцию экономики, базирующейся на частной собственности. Авторы субъективного подхода рассматривают все явления и процессы в экономике через призму «и». Субъективизм начинает играть центральную роль во всех экономических теориях. Из «и» выводятся теории предельной полезности и предельной производительности, издержек (затрат) производства и стоимости – ценности благ. На «я» нанизывается весь рыночный механизм реализации продукции через спрос и предложение. На рынке встречаются два «я» – со стороны спроса «я» – покупатель, со стороны предложения «я»-частный собственник. История общества якобы развивается в зависимости от взаимоотношений совокупностей двух «я». Самому обществу, в том числе государству, предписывается не мешать самореал изации всех индивидуальных «я».

Решающее значение приобретает давнее утверждение Евгения фон Бём-Баверка (Австрия, 1851–1919 гг.): «Экономическая наука, которая не развивает теорию субъективной стоимости, висит в воздухе». Категория «стоимости» нами пока не рассматривалась. В данном случае стоимость полагается как конкретная форма любого богатства общества. Смысл процитированного постулата в том, что любая экономическая теория отвергается и третируется, если в ней не обосновывается господствующее положение интересов PS. PS – центр человеческой цивилизации и пуп Земли. В этом подходе существенно то, что ограниченному перечню субъектов экономической деятельности приписывается недифференцированное и суверенное «я», рассматриваемое вне и над обществом, в котором они живут. Отсюда все экономические явления в обществе, соответственно, и теоретические концепции в экономической науке выстраиваются через призму интересов этих persona sacrosancta.

Практический смысл субъективистского методологического подхода

Своим содержанием субъективистский подход в исследовании экономики практически полностью опустошает все экономические науки. Однако, субъективистский подход на самом деле значительно больше, чем метод экономической науки. Во-первых, субъективизм на европейском и американском континентах выступает основой либерализма, превратившегося в религию. Либерализма, который пронизывает не только экономическую науку, но и все общественные институты. Того самого либерализма, который оправдывает безраздельный индивидуализм внутри стран и гегемонизм сильных держав на мировой арене. Во-вторых, субъективный подход, порождаемый частной собственностью, по принципу обратной связи становится решающим инструментом оправдания господства частной собственности на всём общественном пространстве, включая экономику, политику и идеологию. Субъективизм – это глобальная политика в широком её понимании, теоретически оправдывающий мировое господство самых сильных держав.

Последствия такого подхода в научных исследованиях экономических явлений станут более ясны читателям после анализа вполне конкретных экономических и социальных явлений и процессов. Однако целесообразно уже здесь подвергнуть критике, как философский аспект этого подхода, так и его практические выводы. Во-первых, философия Человека такова – он един и в то же самое время исключительно многообразен вплоть до индивидуальной «самости». При всей «самости» индивида следует понимать, что без общества человек не может состояться как homo sapiens. Без общества каждый отдельный человек – ничто. Когда Человек обозначается с большой буквы, то имеется в виду Человек как планетарное и общественное явление, а не индивид в лице Джона Смита или Петра Кузнецова. Эти обстоятельства для экономической теории обусловливают такой подход в исследовании, который предоставлял бы возможность обозначить теоретическую картину с учетом экономических и социальных интересов всей совокупности субъектов общества. На каком основании субъективистский подход возводит в фетиш интересы отдельного субъекта?

Во-вторых, разумеющимся является факт, что в обществе существует общественное разделение труда и, как следствие, различна роль людей в производстве материальных и духовных благ. В воспроизведении богатства общества участвуют все. Субъективистские экономические теории без каких-либо объяснений ставят общество перед историческим фактом господствующего расположения гомоэкономикса. На каком основании? Ответа и здесь тоже нет!

В-третьих, если мы принимаем экономическую систему общества за нечто данное, в центре которого находится субъективное «я», то общественная система, являясь системой взаимозависимости всех членов общества, не получает причинного объяснения и становится статичной. Отсюда из анализа исчезают объективные законы экономической системы в целом. Отсюда не предоставляется возможным обнаружить долговременную динамику системы. Отсюда развитие системы отрицается или сводится к явлениям чуждым объективности и переключается на явления субъективные и случайные. Чтобы убедиться в наших доводах, мы предлагаем студентам внимательно ещё раз полистать любой из «Экономиксов» и найти характеристику каких-либо экономических законов. Не найдёте! Кроме одного – закона спроса и предложения, характеризующего взаимоотношения всего двух субъектов – покупателя и продавца. Не слишком ли обедняется процесс функционирования и развития общества? Почему закон спроса и предложения у хозяйственников должен быть основным и единственным, никто не объясняет.

Субъективная школа под влиянием постоянно повторяющихся с 1825 г. кризисов перепроизводства капиталистической экономики систематически испытывает потрясения. Особенно ощутимы были удары со стороны практики в периоды Великой депрессии 1929–1933 гг., Второй мировой войны и мирового экономического кризиса 2008–2013 гг. Именно во времена острых кризисов становится понятным несостоятельность PS, поставленных в центр мироздания. Тем не менее, неоклассическая теория не расстаётся с субъективизмом. Теоретическое здание построено, и разрушать его никто не собирается, несмотря на то, что разрушается экономика. Взамен в теории пока ничего существенного не предлагается. Рядом на основе эмпирики вырос позитивистский подход. Позитивизм сформировался в первой половине XIX в. (О. Копт, Г. Спенсер), приняв впоследствии форму логического позитивизма (Р. Кариап, И. Шлик, Т. Кун, К. Поппер и др.). Позитивистский подход основывается на философии, признающей в качестве основного источника знания данные конкретных (эмпирических) наук, не нуждающихся в методологии.

Позитивизм с самого начала его возникновения отрицал существование объективных экономических законов и при чинно-следственную зависимость между экономическими явлениями. Задача этих исследователей экономики сводится в основном к «описанию» фактически существующих экономических явлений и длящихся процессов. Задачей номер один становится определение фактически существующих количественных связей в экономике. «Царицей» экономической теории становится математика.

С использованием математики в экономической теории у неоклассиков случился небольшой конфуз. В первой половине XIX в. в Европе вышли фундаментальные работы трёх пионеров предельного анализа, о котором в нашем учебном пособии речь пойдёт обязательно, – это были Иоганн фон Тюнен (Пруссия, 1783–1850 гг.), Антуан Огустен Курно (Франция. 1801–1877 гг.) и Герман Генрих Госсен (Германия, 1810–1858 гг.). Они в теоретическом анализе очень широко использовали математику. Европа не «заметила» этих выдающихся исследователей, поскольку субъективистский подход в экономической теории ещё удовлетворял неоклассиков. Но потом, когда здание субъективизма стало рушиться, «вспомнили» о Тюнене, Курно и Госсене, и экономисты наперегонки стали «пересаживать» экономическую теорию на математическую «телегу».

Позитивизм в корне меняет способ изъяснения. На смену традиционным категориям таким как «труд», «производство», «богатство», приходят абстрактные понятия такие как «агрегат», «модель», «перегрузка», «точная настройка», «синтез», что окончательно уводит экономическую теорию от экономических отношений. Во главу угла ставится технический аппарат исследования, который из метода исследования превращается в предмет познания со стороны математики, эконометрики, кибернетики и т. д. Предметы этих наук, безусловно, должны существовать, но они не должны заменять экономическую теорию. Впрочем, это соответствует основной философской посылке неоклассических теорий, согласно которой старое понятие причины должно быть заменено понятиями функциональной связи и трансформации. В наши дни самым модным понятием стала не «развивающаяся экономика», а «трансформирующаяся экономика». Но вот куда и кем «трансформируется» экономика, остаётся не ясным. Впрочем, российским олигархам и коррупционерам этот ответ вполне очевиден без учёта каких-либо теорий.

Сторонники позитивистской концепции исключают качественный анализ из сферы причинно-следственных связей, заменяя его изучением логико-математических структур, выведенных с помощью эмпирики. Самые современные книги и учебники по экономике постоянно исходят из позитивизма. Концепция неизбежная и преобладающая в естественных и конкретных науках явно не достаточна для экономической теории, являющейся методологической наукой для большого количества конкретно-экономических наук. Поэтому не случайно, что в XX в. политическая экономия преобразуется в «Экономикс». После этого экономическая теория утрачивает свой методологический характер, а превращается в заурядную конкретную науку. Причина преобразований коренится в следовании позитивизму. У более глубоких исследователей иногда появляется потребность в создании «теорий», но эти теории в своих утверждениях остаются гипотезами в философском смысле слова и в реальности пребывают в качестве простых инструментов, подчинённых процессу эмпирической проверки.

Поскольку позитивистский подход основывается на тщательном изучении экономических явлений, с его помощью делается несомненный шаг вперед по сравнению с чувственными и умозрительными методами из древних и средних веков и субъективистским подходом. Однако такой подход является недостаточным для глубокой экономической теории, исследующей процесс исторического развития экономики и общества в целом. Такой метод исследования не позволяет правильно понять экономическую действительность, т. е. осознать тот факт, что в основе человеческой деятельности лежат объективные законы. За формой позитива размывается сущность.

Рационалистский подход был первым в экономической науке и сводился к тому, чтобы открыть и описать «естественный порядок» экономических явлений и открыть рациональные законы всего цивилизованного общества. Вершиной рационалистского подхода при характеристике общественного производства стали «Экономические таблицы» французского врача и экономиста-теоретика Франсуа Кенэ (1694–1774 гг.). Этот учёный был из славной плеяды физиократов, лозунгом которых был призыв отдать всю «власть природе» и руководствоваться её законами. Совершенно очевидно, что природа не может не быть рациональной и в её неторопливом течении всегда присутствует «естественный порядок». Поэтому политическая экономия как самостоятельная наука, родившаяся в эпоху раннего капитализма, формировалась на идеологической основе рационализма.

Для основателей классической политической экономии А. Смита, Т. Мальтуса (Англия, 1776–1834 гг.), Д. Рикардо (Англия, 1772–1823 гг.) и других идеологической основой был объективистский рационализм, предполагавший исследование экономических систем в целом и законов их развития. Руководствуясь этим подходом в экономической науке, они сформулировали такие объективные категории как:

• народонаселение;

• капитал;

• заработная плата;

• доходы;

• стоимость;

• земельные собственники;

• капиталистические предприниматели;

• трудящиеся;

• классы» и т. п.

Вместе с тем, у этих авторов в неявной и неосознанной форме появились субъективистские нотки. В частности, когда объяснялись мотивы человеческой деятельности и поведение индивидов на рынке вместе с объективистской «невидимой рукой», на помощь призывался экономический эгоизм индивидуальных субъектов – «экономический человек». Обобщая выводы, можно констатировать, что, в общем и целом рационалистский подход заложил достаточно убедительные основы экономической науки, дал метод исследования и основные понятия, которые остались в науке на века.