Истории оборотня (№4) - Неизбежный союз или Контракт на жизнь

Улыбнувшись, словно его до этого и не посылали многократно, он сказал:

— Добрый вечер, милые дамы.

— Какая нужда привела тебя в мой дом, Паоло? — голос Иветты звучал весьма сухо, по-деловому. Видимо, не только мне хотелось указать ему на дверь.

— Простите, если помешал, — он все-таки вошел в дом. Ладно, можно будет на него хоть наорать, не привлекая внимания соседей.

— Ты не ответил на мой вопрос, Паоло, — Иветту просто так с толку не сбить.

— Что, я настолько нежеланный гость?

— Ты сам это сказал, — буркнула я.

— Лео, чем я заслужил твое такое пренебрежительное отношение?

— Тебе по пунктам перечислить или в алфавитном порядке? — бывают же настолько приставучие люди!

— А я принес тебе цветы.

— Мне они не нужны. Сколько еще мне нужно говорить тебе «нет», чтобы до тебя дошло?

— А ты не можешь просто пойти мне навстречу?

Я сокрушенно вздохнула. У нас с ним получался разговор глухого со слепым. Так, спокойствие, только спокойствие! Я чувствовала себя закипающим чайником, но все же ответила:

— Ты мне не нужен, Паоло. Ни как друг, ни, тем более, как любовник.

Пока я все это говорила, Иветта встала рядом со мной, словно показывая, на чьей она стороне.

— Но ты же совсем не знаешь, каким именно любовником я могу быть, и при этом так упорно отказываешься! — его голос стал мурлыкающим, урчаще-соблазнительным, даже в глазах засверкали соблазн и похоть. Но меня все это не особо впечатлило. Я видела и лучше. До Андрэ ему было далеко. Поэтому я ответила:

— Есть вещи, которые не нужно пробовать, чтобы отказаться от них. Как нет необходимости засовывать руку в костер, чтобы убедиться, что огонь обжигает.

— Ты так просто отказываешься от всего того, что я могу предложить?

— Да, потому что мне, в сотый раз повторю, это не нужно, — по-моему я сдерживалась и без того слишком долго. — Сексом меня не соблазнить. Во всяком случае, не тебе.

На лице Паоло появилась нехорошая, какая-то сальная усмешка. Бросив букет на диван, он лениво протянул:

— Значит, слухи и права не врут. Вот значит как.

— О чем ты? — это спросила Иветта, не я.

— В определенном смысле Лео и правда твоя кайо. Ответ оказался очень прост. Вы спите вместе. Вы лесбиянки!

Я не выдержала и рассмеялась. Но смех получился злым и колючим, разрезающим воздух, как острые осколки стекла. Этот смех заставил Глорию положить руку на плечо Иветте, на лице которой отразилось что-то близкое к ошеломлению, а Паоло непонимающе посмотрел на меня.

Но я не собиралась ограничиваться только смехом. Скрестив руки на груди (так как боялась, что просто врежу ему), я проговорила ледяным, уничтожающим голосом:

— Что, используешь последний аргумент, который только смог придумать своей больной головой?

— Скажешь, что это не так? — похоже, Паоло тоже встал в позу, уверенный в своей правоте.

— Нет, я тебе другое скажу! Ты — глупец, если не сказать больше. Самоуверенный настолько, что думаешь, что если какая-то женщина тебя отвергла, то она не иначе как лесбиянка. Конечно, разве любая другая может тебя послать, такого распрекрасного? — мой голос аж звенел от сарказма.

— Вот видишь — ты сама признаешь!

Нет, ну не придурок? Я скрипнула зубами, наверное, что-то пробормотала вслух, так как Иветта мимолетным жестом дотронулась до моей руки, словно пыталась успокоить. Хотя какой там! Мы переглянулись, потом я впилась испепеляющим взглядом в Паоло и проговорила:

— Знаешь что, если ставить вопрос о моих предпочтениях, то ты окажешься последним, кого я выберу. Останься ты даже единственным мужчиной на Земле, я предпочла бы гордое одиночество. Думай, что хочешь, но рядом с Иветтой ты проигрываешь по всем статьям! Да, я готова быть с ней, делить с ней свое ложе, если это избавит меня от таких, как ты. К тому же, для меня это будет в радость. А вот быть с тобой — страшнейшим из проклятий! И можешь называть меня лесбиянкой, феминисткой. Как хочешь. Только отстань от меня!

Паоло смотрел на меня, удивленно хлопая глазами, будто я сделала нечто невероятное. Я посмотрела на Иветту. По всему было видно, что она одобряет мои слова. Что до Глории, то она наблюдала за всем происходящим с веселым интересом, но где-то в глубине ее глаз читалось что-то похожее на изумление и, может быть, ревность.

— Не понимаю! — фыркнул Паоло. — Я чувствую, что ты действительно веришь в то, что говоришь. Но это… ненормально!

Зря он это сказал. Волна гнева, захлестнув меня, пробудила Ашану. Я даже не стала ей препятствовать — просто не успела. Она заполнила мои глаза серебристым светом. И ее слова полились из моих уст:

— Не тебе решать: что ненормально, а что нет. Ты даже не представляешь до конца с какой силой столкнулся! И все же посмел оскорбить меня своим предложением!

— Оскорбить? — Паоло все же осмелился возразить мне, и, судя по всему, мои слова все-таки разозлили его.

— Именно! У тебя нет никаких прав настаивать на том, чтобы я стала твоей парой. Я — Ашана, воин Сейши-Кодар, от меня пошел весь род твой. Ты мне не ровня!

— Я — патра, как и ты! — упрямо проговорил Паоло, и я, вернее мы с Ашаной, видели, как в его глазах загорается пламя гнева.

— Нет! И ты это знаешь, — Ашана предлагала мне здесь и сейчас преподать этому наглецу достойный урок, а я еще сомневалась. Но причин этого не делать становилось все меньше.

— Ты и правда надеешься, что я тебе не доминант?

— Не надеюсь, а знаю! И ты глупец, если все еще тешишь себя иллюзией, что это не так.

Ашана страстно желала его наказать, и даже показала мне отрывок из прошлой жизни. Тогда один из наших кошек пытался устроить бунт, в результате этого погибли двое из наших лучших оборотней. В качестве наказания мы трое тогда вызвали зверя мятежника, хотя он был силен, наверное, как Паоло, и с неделю продержали его в этом облике. В результате он уже больше не смог вернуться в человеческий облик, даже частично. Навсегда остался зверем, и это сломило его волю.

И вот сейчас Ашана предлагала мне проделать с Паоло тоже самое. Соблазн был велик, хотя это и казалось мне излишне жестоким.

— Ты что, бросаешь мне вызов? — Паоло был зол и одновременно удивлен моей наглостью.

— Бросают вызов из-за власти, а она у тебя ничтожна, — фыркнула Ашана.

Иветта сделала предупреждающий жест, но я взглядом попросила ее не вмешиваться. В следующий миг Паоло гневно бросил:

— То, что было предложено, как дар, может быть взято и силой!

И вся его мощь, сила ударила в меня, желая покорить, подчинить, взять контроль над моим зверем, и следовательно надо мной тоже. Но Ашану, меня этот удар заставил лишь чуть вздрогнуть. Сила Паоло гудела, но не более. Я ощущала это как будто стою рядом с пышущем жаром камином. А он наносил удар за ударом, пытаясь выманить моего зверя. Думал, раз мои глаза изменились, то я на грани, готова полностью перекинуться. Дудки!

Вскоре Ашане надоела эта игра в одни ворота, и она нанесла удар. Он походил на невидимый меч, на острие которого была сила. И она вонзилась в Паоло, в его зверя, заставив его взвизгнуть. Но меня, точнее нас, было уже не остановить. Ашана вонзала нашу силу все глубже и глубже в Паоло, оплетая его зверя сильнее и сильнее.

Паоло уже едва держался на ногах, потом рухнул на колени. Он дышл быстро и тяжело, на лбу выступила испарина, глаза выпучены. Он не мог противостоять моей силе. И когда, наконец, понял это, то смог лишь хрипло проговорить, протягивая ко мне дрожащие руки:

— Не надо… прошу! — вся надменность исчезла из его глаз, остался лишь страх и мольба.

Но было уже поздно. Ашана не собиралась останавливаться. Снова ударив своей (нашей) силой, она просто выдернула, вырвала зверя из тела Паоло.

Он коротко и высоко взвизгнул, и на последней ноте этот визг перешел в рык. Раздался треск одежды, щелканье двигающихся костей и чавкающие звуки разрывающейся от такого стремительного превращения кожи. Смена формы произошло за считанные секунды. И, в отличие от добровольного коллапса, это было больно.

На месте человека к полу припал леопард. Золотистый с черными пятнами мех. Правда на лбу одно пятно было белым. Почему-то вспомнилась народная пословица: «Бог шельму метит».

Леопард начал подкрадываться к нам, но я сурово проговорила:

— Никаких глупостей!

Он издал звук, средний между рыком и урчанием, а я продолжила:

— Запомни, выжги в памяти мои слова! Никогда больше не приближайся ко мне, к моему прайду. Даже к волкам. Лучше тебе вообще покинуть город. Ты понял меня? Если опять будешь строить из себя невесть что — жестоко поплатишься! Учти, я могу сейчас не дать тебе снова стать человеком. Буду сдерживать тебя в этом облике так долго, что ты уже не сможешь сменить его. Поверь, мне это под силу! Так что, мы поняли друг друга?

Паоло поднял на меня полные страха, нет, даже ужаса глаза. Моя угроза напугала его до судорог. Осознание этого заставило Ашану торжествующе улыбнуться моими губами. Так что Паоло вздрогнул и практически захныкал. Он подполз ко мне, поджав хвост, и стал тыкаться носом мне в тапки.

Зрелище, надо сказать, не для слабонервных. Огромный леопард (а в звериной форме мы выше обычных и более… поджары что ли) жмется к ногам в позе полной покорности. Такое ни одному укротителю и не снилось.

Я ослабила хватку своей силы, так что Паоло смог снова принять человеческий облик. Но происходило это медленно, словно нехотя. Создавалось впечатление, что человеку приходится с трудом продираться сквозь зверя.

Наконец, процесс завершился. Паоло лежал на полу голый, потный, жалкий и дышал как загнанная лошадь. Он с трудом сел, подобрав под себя ноги, и посмотрел на меня.

По одному этому взгляду я поняла, что он меня доставать больше не будет. Потому что он понял, чем может быть чреват для него наш союз. Понял, что для него я буду доминантна во всем. А это его действительно пугало.

Ашана уходила обратно, в глубины моей души. Пока это происходило, Иветта бросила Паоло какой-то халат и сказала:

— А теперь тебе лучше покинуть мой дом. Уходи.

Не сказав ни слова, Паоло вышел за дверь. Мне абсолютно не было дела, как он будет добираться до дома в таком виде. Только сейчас я ощутила что-то теплое и влажное в районе плеча. Сквозь повязку проступили алые пятна, и тоненькая струйка крови стекала по руке. Надо же! А я и не заметила. Вот черт!

Глория, все это время жавшаяся поближе к Иветте и с вытаращенными глазами наблюдавшая за всем происходящим, посмотрела на меня. Она осторожно, боязливым жестом тронула мое плечо, проговорив очень тихо:

— Лео, у тебя кровь! — похоже, ее вид заворожил девушку. Глаза стали волчьими. Видимо, разбушевавшаяся здесь сила не прошла мимо нее.

— У тебя опять рана открылась! — посетовала Иветта. — Такими темпами она у тебя никогда не заживет!

— Заживет, — отмахнулась я, и все же поморщилась от боли. Слегка.

— Можно я залижу? — Глория заглянула мне в глаза. На ее лице отразилось просящее, едва ли не молящее выражение, за которым читалось еще что-то. Кровь на всех нас действует возбуждающе. Не так, как на вампиров, но все же. Кто-то лучше справляется с этим, кто-то хуже. Вот и все.

Я вопросительно посмотрела на Иветту, она лишь пожала плечами и сказала:

— Разрешение должно быть твое. Но твою рану все равно нужно перевязать, и… — она не сказала, но слова «так будет лучше» повисли в воздухе.

Вздохнув, я села в кресло. Глория двинулась за мной, как зачарованная. Это сравнение оказалось более чем верным, так как она не сводила глаз с алых капель на моем плече. Я погладила Глорию по голове, и она потерлась о мою руку, потом я сорвала повязку.

Глория быстрыми, торопливыми движениям стала слизывать кровь. Ее язык оказался шершавым, не совсем человеческим — зверь, ощутив вкус крови, дал о себе знать.

Иветта вернулась в комнату с бинтами, пластырем и прочим как раз тогда, когда Глория оторвалась от моего плеча. Девушка села на пятки и сказал Иветте:

— Ее кровь пьянит и искрится силой, — голос звучал гулко, а взгляд был затуманенным.

— Я знаю. После того, как Лео использует силу, она вся сияет. В такие моменты я чувствую дыханье теплого ветра у себя внутри, в самом сердце.

— Да? Не знала об этом, — для меня и вправду это было новостью.

— Мы с тобой очень мало говорили о связи кайо и вожака. Одна из граней этого то, что между нами непрерывный контакт, — все это она говорила, умело накладывая повязку на мое многострадальное плечо.

— Это я уже поняла. И некоторые другие особенности нашего союза тоже. Но то и дело вылезают новые сюрпризы.

— Но ты сама просто их кладезь, — усмехнулась Иветта, наклеивая последний кусок пластыря. — То, что ты проделала каких-то полчаса назад… Очень, очень немногие способны вот так вот вырвать зверя другого, находящегося в ранге вожака.

— Паоло не оставил мне выбора.

— Я знаю.

— И ты правда сделала бы из него зверя, не давая обратиться обратно в человека? — это спросила Глория, свернувшись на диване, среди подушек.

— Да, — просто ответила я, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Я не говорю пустых угроз.

При этих словах Иветта как-то странно посмотрела на меня, так что я не сдержалась и спросила:

— Это что, напугало тебя?

— Нет. Просто я в очередной раз подумала, что сделать тебя своей кайо было правильным выбором, — и голос ее прозвучал весьма загадочно. Но сейчас, сегодня, мне не хотелось разбираться в чем дело. Иногда некоторые вещи лучше не знать. Хотя, скорее, я просто устала.

Глория повела носом, к чему-то принюхиваясь, и сказала:

— По-моему, мясо уже готово. Еще чуть-чуть — и оно сгорит.

— Да, мы же совсем забыли про ужин! — спохватилась Иветта. — Пойдемте на кухню. Или тебе, Лео, еду сюда принести?

Я не совсем добро посмотрела на нее, обронив:

— Уж два метра я как-нибудь в состоянии пройти!

— Хорошо-хорошо, — примирительно улыбнулась Иветта, подталкивая меня в сторону кухни.

Надо сказать, ужин выдался знатным! Отвалившись от стола, я почувствовала себя форменным удавом. Настроение сделалось добродушно-благостным. Вот теперь можно и за жизнь поговорить.

Мы снова устроились в гостиной (где же еще?). Я в кресле, а Иветта с Глорией на диване, напротив. Разговор опять перетек в плоскость обсуждения дел стаи. Ведь это, как ни крути, касалось всех нас.

— Значит, ты окончательно отказалась от статуса оборотня-одиночки и приняла всех кошачьих? — поинтересовалась Глория, устроив голову на коленях главной волчицы города.

— Похоже, что так. А кошачьи… не столько я их выбрала, сколько они меня.

— Да, такое взаимное притяжение не часто встретишь. Вы как одна семья, и это несмотря на то, что среди них есть и леопарды, и тигры, и львы, и гепарды. Даже снежный барс, — отметила Иветта. — Кстати, как там Амарис?

— Хорошо. Она сейчас на гастролях во Франции, в Леоне. Я не так давно получила от нее письмо. Похоже, Амарис начинает адекватно воспринимать окружающий мир и то, что она оборотень.

Амарис и есть тот самый оборотень — снежный барс. Она была моим наследством, так сказать, от Кшати. Милая, добрая девушка с ангельским голосом. Она у вампира была практически рабыней. Он сломал ей волю, отучил принимать какие бы то ни было решения самостоятельно. Я старалась это исправить. Почему? Амарис избрала меня своей новой покровительницей (язык не поворачивался сказать хозяйкой), и я чувствовала за нее ответственность.

— Янин, мой волк, хорошо справляется со своими обязанностями? — спросила Иветта.

— Да, насколько я могу судить. Ни Амарис, ни Френсис на него не жаловались, — Янин выполнял при моей подопечной роль охранника и гида в мир оборотней.

Так мы проболтали до глубокой ночи, потом разбрелись по спальням. Я уснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Но сон постепенно стал приобретать странные формы, сну вовсе не свойственные.

Глава 13.

Я видела себя в просторном странном помещении, пол которого походил на черный лед или хрусталь, а стены представляли собой мириады зеркал в высоких рамах. По залу метались то ли клубы дыма, то ли тумана. Будто его облаками заполнили.

Вдруг мне в лицо ударил порыв ветра и я увидела выплывающие из тумана две темные фигуры. Я подошла ближе и поняла, что это всего лишь еще одно зеркало, но не совсем такое, как остальные. Пошире и в более вычурной раме. И еще в нем отражалась вовсе не я, а Андрэ.

Его взгляд смотрел куда-то сквозь меня и был каким-то отсутствующим. Но это не помешало мне даже во сне разозлиться и сказать:

— Что за дурацкие шутки, Андрэ!

— О, он здесь вовсе не при чем, моя кошечка, — по залу пронесся звонкий смех, который оказался колючим, оглушающим. Уши хотелось заткнуть. Но я этого не сделала. Постаралась вообще никак не выдать, что этот голос мне неприятен, так как узнала его. Сомнений быть не могло, он принадлежал Нефеле.

Стоило мне об этом подумать, как отражение в зеркале стало еще четче. Сотканная из теней фигура, появившаяся за спиной Андрэ, стала обретать форму, и вот я уже смотрела в лицо Нефеле. Она была в шелковом платье медового оттенка, как и ее глаза, с глубокими разрезами в стратегически важных местах. Но весь ее вид источал не соблазн, как должен был, а угрозу.

Опять рассмеявшись своим резким смехом, она, подойдя сзади, обвила Андрэ за шею, положив голову ему на плечо. Он никак на это не прореагировал, стоял как статуя, но, похоже, Нефела и не ждала ничего такого. Ее глаза неотрывно следили за мной, словно хотели узнать, какова будет моя реакция. Поэтому я сохраняла невозмутимость. Как говорится, понт дороже денег. Даже во сне. Только холодно заметила:

— Я тебе не кошечка. С какой стати ты влезла в мои сны?

— Потому что могу, — уничтожающе усмехнулась Нефела, а ее руки оглаживали Андрэ, как какую-нибудь комнатную собачку.

Но я уже знала, что его здесь, в моем сне, вообще нет. Нефела просто использовала его образ, чтобы сделать больно мне. Но для этого ей потребуется что-нибудь посущественнее. Поэтому я дерзко ответила:

— Мало ли кто что может. Чего приперлась?

— Фу, как грубо! Ты ведешь себя совсем не как леди.

— И что с того? — мне это начинало надоедать. — Хочешь что-то сказать — говори. Или ты только и можешь, что висеть на Андрэ как обезьяна на пальме?

Опять ее нетерпимо-звонкий смех, от которого зеркала задрожали.

— О, а он вовсе не против. Поверь мне! Он будет счастлив находиться со мной рядом, а о тебе, киска, вообще забудет. И, советую, не лезь — может выживешь. Хоть ты и уничтожила моих змей, но против меня тебе не устоять.

— Столько трудов, и все ради того, чтобы залезть к Андрэ в постель? — уж не знаю почему, но мне это показалось смешным.

— О, нет, моя черная кошечка, — откуда она знает, что мой зверь именно черная пантера? — Мне нужно гораздо больше! А ты отойди в сторону — и может я тебя не уничтожу. Ради своей цели я пойду на все!

С последней фразой ее глаза превратились в два черных бездонных колодца, в которых не нашлось места ни белкам, ни зрачкам. Казалось, всмотришься в них пристальнее, и увидишь звезды. Я слишком поздно поняла, что они затягивают меня. Как только я это осознала, мне навстречу из этих глаз хлынула магия. Липкая, вязкая, обездвиживающая. Становилось трудно дышать. Мое многострадальное плечо опять пронзила боль, заставив меня застонать.

Но за секунду до того, как это грозило стать невыносимым, между мной и зеркалом пойманной звездой вспыхнул мой медальон, тотчас обрубив липкие магические пальцы. Сразу стало легче. А медальон не унимался и испустил очередную яркую вспышку, от которой разом разбились все зеркала. Чуть дольше устояло зеркало передо мной, но вот и оно треснуло. Осколки острыми ножами полетели внутрь, в Нефелу, заставляя ее закрыться руками.

Я проснулась вся в холодном поту, жадно ловя ртом воздух. Сон. Но только ли сон? Мысли носились как бешеные. Поэтому я не сразу поняла, что не одна в комнате.

Иветта стояла возле моей кровати в короткой шелковой пижаме, ее волосы черным покрывалом окутывали плечи. Я ясно чувствовала, что она сильно взволнована. И, судя по всему, я источник этих волнений. Присев на кровать, она тихо спросила:

— Лео, что случилось? Ты позвала меня, не произнеся не слова, зовом кайо. Я чувствовала, что тебе что-то угрожает.

— Все… все прошло, — почти прохрипела я. Голос вдруг отказался слушаться.

— Тогда почему твое сердце колотиться как бешеное? Я же слышу! — она провела по моим волосам, и тут же заметила. — Боже, да ты вся вспотела! У тебя кровь на лице!

Значит, ее запах мне не померещился.

Иветта включила ночник и стала пристально изучать мое лицо, пока не сказала:

— Откуда у тебя это? Лицо будто битым стеклом порезано!

Я тотчас, желая лично удостовериться, провела по лицу рукой. Так и есть. С десяток мелких порезов, которые уже начали заживать. К утру их уже не будет, но важен сам факт. Черт!

Выругалась я уже вслух, на что Иветта сказала:

— Ничего не понимаю! Что здесь произошло? И почему я чую чей-то чужой запах, смешанный с ароматом духов?

Она была права. Запах был, хоть и медленно рассеивался, как утренний туман. И я его узнала. Нефела! Значит, это был не просто сон! Проклятье!

— Лео, ты дрожишь! — заметила Иветта. — И твой медальон, он слабо мерцает.

— Еще бы ему не мерцать! — выдохнула я. — Магии тут было предостаточно.

— Магии? Кто-то опять пытался влезть в твои сны?

Она попала в самую точку, и ей не нужны были слова, чтобы понять это. Поэтому Иветта полностью забралась на постель и спросила, обняв меня:

— Это напугало тебя?

— Нет. Та, что сделала это, меня почти не напугала, но она заставила меня вспомнить Триаду, а это было страшно.

— Ты сказала «она»? Это не Андрэ, и ты знаешь ее?

— Да. И, похоже, она хочет избавиться от меня.

Надо отдать Иветте должное, она не стала расспрашивать, кто она, и как так получилось, что она хочет моей смерти. Волчица просто сильнее обняла меня и сказала:

— Только скажи, и стая, и твой прайд явятся по первому твоему зову и защитят тебя, — в тот же миг я почувствовала запах меха и леса, который действовал очень успокаивающе. Я ответила:

— Я знаю. Но с магией можно бороться лишь магией. Одной грубой силой тут не управишься. Мне нужно поговорить с Андрэ. Опять.

— Как знаешь, — изящно пожала плечами Иветта, от чего черный полог волос пришел в движение. — Но не рискуй… слишком сильно. Мне было бы очень больно потерять тебя, Лео.

И было что-то в том, как она это сказала, отчего мне прям не по себе стало. Я лишь смогла проговорить, подняв руку в клятвенном жесте:

— Я постараюсь сильно не рисковать.

— Лучше бы ты пообещала не действовать в одиночку, — покачала головой волчица.

— Это уж как получится, — улыбнулась я.

Мы снова улеглись спать — время-то ночь-полночь. Но перед тем как уснуть, я пообещала себе еще раз поговорить с Андрэ, и как можно более убедительно. Интуиция подсказывал мне, что угроза нависла не только надо мной, но и над ним. А она меня еще никогда не подводила! Нефела очень уж старалась заполучить Андрэ, и не думаю, что дело тут лишь в чувствах.

* * *

Насколько я помнила, собрание магов уже закончилось. И все равно, я еле поймала Андрэ по телефону. Конечно, можно было простой прийти к нему домой без предупреждения, но я опасалась столкнуться с Нефелой. Этого мне пока не было нужно.

Мы все-таки договорились встретиться у него. К моему удивлению Андрэ довольно неохотно согласился на это. Что уже само по себе настораживало — обычно ему только намекни, и он тут как тут, готов ковровую дорожку расстелить.

Я ждала Андрэ в гостиной вместе с Миу, свернувшейся на коленях, нервно постукивая кончиками пальцев по подлокотнику. И вот он вышел ко мне.

Андрэ не успел еще и пары шагов сделать, а я уже заметила в нем некоторые изменения. Он будто стал холоднее, а глаза, казалось, утратили часть жизни. Андрэ сел в кресло напротив и даже не попытался приблизиться ко мне. Соблазна, который обычно шлейфом тянулся за ним, не было.

Закинув ногу на ногу, он едва ли не равнодушно проговорил:

— Ты хотела поговорить со мной, Лео?

— Именно. Ты начинаешь меня беспокоить, Андрэ.

— Я? Тебя?

— Да. Ты сам на себя не похож. Неужели это твое магическое собрание на тебя так повлияло?

— Оно здесь не при чем. Я остался таким же, как был, — даже голос его был какой-то чужой.

— Я успела узнать тебя достаточно, чтобы утверждать, что это не так.

— Так ты об этом хотела со мной поговорить?

— Скорее о том, что явилось следствием этого, — я пыталась сохранять невозмутимость и не отклоняться от темы. Но это оказалось не легко. Мне было больно видеть его… таким.

— И что же? — рот Андрэ растянулся в улыбке, но глаза остались холодными. Как два драгоценных камня: прекрасных, но неживых.

— Сегодня ночью Нефела ворвалась в мой сон. Она пыталась наложить на меня чары. Возможно, я бы не выжила, если бы не мой медальон.

Андрэ лишь сокрушенно покачал головой, будто я не оправдала его ожиданий, потом сказал:

— Я не знаю, почему ты так сильно невзлюбила Нефелу. Обычно ты хорошо разбираешься в людях. Нефела очень мила, она такая же как я. И сделать того, о чем ты говоришь, не могла.

— То, что она тоже единорог, — в чем я еще сомневалась, — ни о чем не говорит. Очень похоже, что она и с тобой что-то сделала.

Андрэ рассмеялся не слишком-то приятным смехом и сказал:

— Я сильнейший из магов в мире. Неужели ты думаешь, что я бы не почувствовал направленных против меня чар? Да и нет у Нефелы такой силы.

— Откуда ты знаешь? — терпение уже начинало покидать меня. — Сам ведь говорил, что не видел ее уйму лет. Она могла и научиться.

На это Андрэ лишь с улыбкой покачал головой, от чего мне захотелось съездить ему по роже, чтобы он, наконец, пришел в себя. Сдержалась я из последних сил, бросив лишь:

— Уж не знаю, чем Нефела тебя приворожила. Но она очень опасна! Уже дважды она пыталась меня убить!

— Ты преувеличиваешь. Она…

— Ой, только не начинай снова плести мне о том, какая Нефела замечательная! А то у меня создается впечатление, что ты с ней спал, по меньшей мере.

Мне не понравилось то, что промелькнуло на лице Андрэ и тенью засело в глазах. Догадка долбанула меня обухом по голове, так что я даже порадовалась, что сижу. Чтобы окончательно убедиться, я принюхалась. Так и есть! От его кожи шел ее запах. Казалось, он повсюду.

— Я ведь угадала, это так, — голос даже мне самой показался сдавленным.

— И что с того? — лицо Андрэ сделалось непроницаемым. — Мы же друзья, откуда эта ревность? Или тебе, Лео, импонирует роль собаки на сене? Поэтому ты затеяла весь этот разговор?

Я глубоко вздохнула, переглянулась со свернувшейся на моих коленях Миу, и только потом проговорила, стараясь не сорваться на крик:

— Меня волнует твоя беспечность, а не твоя половая жизнь! Раньше ты никогда не терял бдительности! Но с этой Нефелой ты ведешь себя как глупый мальчишка!

— Она такая же, как я. А я так долго искал подобных себе! Мы можем стать идеальной парой, стать гораздо лучше Триады. И прошу, избавь меня от своих сцен ревности, Лео!

— Ревности?! — вот тут я взорвалась. — Твою мать, Андрэ, ревность здесь ни при чем! Я о тебе беспокоюсь!

— В таком случае ты сама себя обманываешь.

— Болван!

Я не выдержала, вскочила и все-таки врезала ему по роже, потом ушла, хлопнув дверью. Что тут еще скажешь?

Сказать, что я была вне себя, это лишь тонко намекнуть на реальное положение вещей. По-моему, даже Паоло не приводил меня в подобное бешенство! Не в силах держать все в себе, я, пока ехала домой, разговаривала с Миу:

— Нет, ты можешь мне объяснить, почему он так себя ведет? — вопрошала я у кошки. — И кто он после этого?

— Я тоже не совсем понимаю мотивов Андрэ, — вкрадчиво отвечала Миу. — Он как-то слишком резко изменился.

— Ты тоже заметила? Подумать только! Он и эта Нефела! — воображение тут же подсовывало мне картинки того, как это могло быть.

Сказать, что ревности с моей стороны не было, значит лицемерить. Я и не ожидала, что буду так остро реагировать. И еще извечный вопрос: «Почему именно она?» так и свербил в голове. Хотя я понимала, почему — без какой-то магии здесь не обошлось. И все же мне все эти чувства жутко не нравились. Но больше всего я беспокоилась за Андрэ. Мысль о том, что Нефела может с ним сотворить или уже сотворила, отодвигала на задний план все другие переживания. Ведь, что ни говори, а Андрэ стал мне очень дорог. Сколько раз он помогал мне! Теперь я просто обязана ему помочь, что бы он сам не говорил по этому поводу.

Все это вихрем пронеслось в моей голове и вылилось такими словами:

— Может, этой ведьме и удалось забраться к нему в постель, пусть так, но я так просто не отступлю!

— Что ты задумала? — осторожно поинтересовалась Миу, словно боялась подкинуть дров в пламя моей ярости.

— Еще не знаю, — честно ответила я, заезжая в гараж. — Но сидеть сложа руки и ждать, пока Нефела окончательно подомнет под себя Андрэ и сживет меня со свету, не собираюсь!

— Это я уже поняла. Сложа руки ты не сидишь никогда.

Мы вернулись домой. Но едва я успела повесить пальто на вешалку, как в дверь позвонили. И почти одновременно с этим я ощутила магию, как жаркий ветер пустыни. Казалось, эта магия проникает сквозь щели, как туман. Даже не открывая дверь я знала, что за ней стоит Нефела.

Мне не хотелось ей открывать, но я все-таки сделала это. Как-то глупо притворяться, что никого нет дома.

Нефела стояла в одном из своих шелковых платьев (интересно, она кроме них что-нибудь носит?) на сей раз темно-бордового цвета, поверх которого было накинуто что-то вроде короткого манто из лисы. Язык не поворачивался назвать это шубой. Волосы распущены. Она вошла в мою квартиру, цокая каблуками безупречных туфель. По лицу ничего нельзя прочесть из-за маски надменности.