Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Золотая Королева

ModernLib.Net / Вулвертон Дэйв / Золотая Королева - Чтение (стр. 7)
Автор: Вулвертон Дэйв
Жанр:

 

 


      Но теперь к власти пришли дрононы, а в дрононском обществе каждый рождается в своей, строго определенной касте. Перед Мэгги вспыхнули образы ее повелителей-дрононов: Золотой Королевы Тлиткани, недавно ставшей владычицей шести тысяч миров; черных лордов-завоевателей, ее солдат; маленьких, песочного цвета, дрононов-ремесленников и неисчислимой армии белых работников. Каждый из них рождался на своем месте, и теперь дрононы вознамерились переделать человечество по своему образцу.
      Картенор, глава аберленов, был одним из злейших врагов человечества в своем мире. Он надеялся путем генетических манипуляций создать расу рабов, извлекая из этого колоссальные доходы.
      Вожатый сделает рабыней и Мэгги. Его память работает на атомном уровне. В этом серебряном обруче заключены биллионы единиц информации вместе с приемниками и передатчиками. Нанокомпоненты вожатого уже приступили к созданию искусственных нейронов, которые, проникая в мозг и мозговой ствол Мэгги, связывают ее с машиной. Через несколько часов Мэгги и машина станут единым целым.
      Мэгги посмотрела на Картенора с нескрываемой ненавистью.
      - Я знаю, кто ты! - процедила она, и это усилие причинило ей сильную боль.
      - Ну вот ты и прозрела, - засмеялся он. - На свой скромный лад ты становишься чем-то вроде богини. Так вот, поразмысли немного о богах и скажи мне, где ты взяла их ключ.
      Картенор махнул рукой. К нему подошли двое серебряных слуг-андроидов они подхватили Мэгги под руки и потащили в глубину здания. Орик в ярости ревел, но не мог вырваться.
      Как только Картенор произнес слово "боги", мир сделался серым информационный поток подавил все чувства Мэгги. К ее мозгу подключен этот маленький вожатый, но есть во вселенной люди, пользующиеся куда более крупными умами. Манта Картенора содержит гораздо больше информации, чем вожатый, но существуют бессмертные, которые владеют умами размером с целую планету. Это и есть боги.
      Перед мысленным взором Мэгги предстала Семаррита, правившая этим сектором галактики десять тысяч лет, женщина с гордой осанкой и темными волосами, очень похожая на Эверинн - только старше. В начале своего правления Семаррита построила повсюду ворота, как средство быстрого сообщения между мирами. Но способ изготовления ключей к ним она в целях собственной безопасности держала в секрете.
      В одно горестное мгновение Мэгги уяснила себе, что Эверинн - дочь Семарриты и что она украла ключ в отчаянном стремлении отвоевать обратно миры своей матери.
      Слуги Картенора тащили Мэгги по длинному коридору, и с каждым шагом ей казалось, что они сейчас вывернут ее руки из суставов. Минуя лавки и боковые ходы, они пришли к глухой стене, которая превратилась в туман от прикосновения Картенора.
      Сквозь стену они прошли в комнату с мягкими диванами и роскошными белыми коврами. Андроиды опустили Мэгги на пол, и губы девушки начали двигаться помимо ее воли.
      Она лежала, не в силах пошевельнуться, и рассказывала Картенору о леди Эверинн, о дрононе, который напал на ее след в Тиргласе, и о наивных попытках Галлена помочь Эверинн. Каждым своим словом Мэгги предавала Галлена, себя, леди Эверинн - каждого человека в каждом из миров.
      Порой Картенор останавливал ее, чтобы задать вопрос, например: "А где твой друг Галлен сейчас?" И как Мэгги ни старалась солгать, она невольно рассказывала всю правду. Язык больше не повиновался ей.
      Она рассказала все и залилась слезами.
      - Ступай к себе, - сказал Картенор.
      Мэгги уже знала, что ее спальня находится на верхнем этаже. Она приказывала себе бежать, но ноги не слушались ее. Она двигалась, как машина.
      Теперь это твой дом, шепнул ей вожатый. Ты будешь служить Картенору. Я обучу тебя твоим обязанностям. Вожатый сам двигал ногами и руками Мэгги, ведя ее по стерильно-белому коридору, а потом вверх по длинной лестнице. Мэгги знала, что она уже больше не человек. Она легла в постель, и мысли все текли и текли у нее в голове. Вожатый думал всегда, не зная сна.
      У Мэгги осталась одна надежда: Галлен О'Дэй.
      7
      Галлен блуждал по бледно-зеленым переходам города. Воздух здесь был теплый и слегка влажный, как внутри дома-дерева. Этот город тоже был живым и рос.
      В окна на крыше проникал дневной свет, которому помогали светильники на стенах. В глубине этих живых катакомб Галлен дважды натыкался на базары под открытым небом, где торговцы в ярких переливающихся одеждах предлагали сказочные вещи: пару живых легких, которые можно было прикрепить к спине и дышать под водой; семена, из которых на другой же день вырастает шестифутовый стебель, расцветающий прекраснейшими цветами; колпак, позволяющий говорить с покойником; крохотные затычки, которые можно вставить в ухо и всегда слышать музыку; крем, не только удаляющий с кожи морщины и всякие изъяны, но еще и придающий человеку приятный запах на многие годы.
      Галлен понимал, что это так, пустячки, игрушки для забавы тем, у кого все остальное уже есть; но торговцы тем не менее бойко продавали свои товары, стараясь привлечь покупателя самыми диковинными способами. В одной лавке перед Галленом явилась из воздуха красивая женщина с сильным загорелым телом, едва-едва прикрытым одеждой, Она улыбнулась и сказала: "Зайди, не пожалеешь". Галлен последовал за ней в лавку, она подошла к прилавку, где были выставлены всякого рода штаны, натянула пару на себя, вильнула бедрами и вдруг исчезла.
      Галлен вытаращил глаза, не зная, куда она подевалась, но потом понял, что это только иллюзия, созданная ради того, чтобы заманить его в лавку. И вскоре обнаружил, что подобные фокусы применяются почти повсюду. Голоса, звучащие неведомо откуда, призывали его покупать только здесь и сейчас, если он хочет сберечь деньги. Призрачные женщины манили, приглашая зайти, - и все они были такие красавицы, что у Галлена голова пошла кругом.
      Словно под властью магических чар, ошалевший Галлен все бродил и бродил по длинным коридорам, пробуя сласти, имеющие вкус амброзии, но неизменно отказываясь купить.
      На одной площади он увидел существо, похожее на огромную серую жабу, оно сидело на стуле, а вокруг стояли яркие коробки с разноцветными порошками. На голове у человека-жабы был огромный серебряный парик со множеством кружков и треугольников, падающих на плечи. А за спиной у него торчали трубки, каждая с многочисленными отростками - одни заканчивались волосками, другие зажимами или скальпелями. Все эти инструменты жаба по мере надобности, с помощью разных приспособлений, выдвигала на столик перед собой. Вокруг толпились ребятишки - подошел поглядеть и Галлен.
      Все инструменты жабы были направлены на какой-то предмет в середине стола. Галлен взглянул - и затаил дыхание. Там на тонкой тростинке недвижимо сидела пурпурная стрекоза. Дюжины тонких иголок - а может, волосков - поглаживали одно из ее крылышек. Части крыла недоставало, но инструменты создавали ее заново.
      У Галлена от удивления отпала челюсть, и он обошел столик, чтобы смотреть жабе через плечо. Серый старикан все время посматривал в воздух, где то появились, то исчезали ярко-красные письмена так быстро, что Галлен не успевал их прочесть. В воздухе над головой у жабы висело сильно увеличенное изображение стрекозы, и старик сверялся с ним всякий раз, как наращивался новый слой крыла. Он пристально смотрел на воздушный рисунок, пока на нем не появлялись новые прожилки и ткань, потом опускал глаза вниз, и его инструменты довершали дело.
      Через пять минут он закончил свою работу.
      - Ну, дети, кому отдать мою стрекозу? - Ребятишки захлопали в ладоши, крича: "Мне, мне!"
      Человек-жаба вытянул свой серый бородавчатый палец, коснулся им стрекозы, и она взобралась на его длинный ноготь. Подержав ее так одно мгновение, человек-жаба обернулся к Галлену.
      - Я, пожалуй, отдам ее ребенку, у которого вид взрослого мужчины. - И он протянул стрекозу Галлену.
      Галлен подставил палец, стрекоза перешла на него и уселась там, трепеща крылышками. Она была вся пурпурная с красной тенью на брюшке и крыльях. Разочарованные дети разошлись.
      - Спасибо, - сказал Галлен.
      - Не за что. Через несколько мгновений ее крылышки просохнут, и она улетит.
      Галлен присмотрелся к человеку-жабе. Желтые глаза, бородавчатая серая кожа, а рот такой большой, что запросто проглотит кошку. Руки и ноги тонкие, с обвисшей кожей.
      - Мне ясно, что ты никогда не видел мотака, - сказал человек-жаба.
      - Это ты так зовешься?
      - Да. И если бы ты знал о нас хоть что-то, то не таращился бы так на меня. У нас на Мотаке так смотрят только на уродов.
      - Прости. Я вовсе не считаю тебя уродом.
      - Я знаю.
      - Это просто любопытство.
      - И это я знаю. Уже много веков я не встречал взрослых, которые бы так интересовались работой творца.
      - Вот, значит, что ты делаешь? Творишь жизнь?
      - Не настоящую жизнь. Только вивиформы, искусственные существа. Но выглядят они убедительно и не знают, что они неживые.
      - А человека можешь сотворить?
      - За плату могу. Вивиформу, которая будет выглядеть и действовать, как тебе угодно. А в промежутках между платной работой я делаю зверюшек для детей. - Стрекоза захлопала крылышками.
      - Я тебе очень благодарен. - Галлен прикрыл стрекозу ладонями, собираясь отнести ее Мэгги.
      - А я тебе. Приятно вновь увидеть такой свет в глазах у взрослого человека, особенно в столь тяжелые времена. Пусть радость всегда горит в тебе ярким пламенем.
      Когда Галлен "вернулся назад, посетители ресторана выпутывали Орика из сети, а Мэгги исчезла без следа.
      Орик ворчал на людей, которые его освобождали:
      - Ну почему вы не помешали ему, ребята? Почему? - Никто ему не отвечал.
      - Кому? - спросил Галлен, отпуская стрекозу на волю. Он достал нож и начал резать тонкую сетку. Каждая нить была прочна, как гвоздь, и накрепко приклеена к стене.
      - Человек по имени Картенор похитил Мэгги! - крикнул Орик.
      Галлен как раз перерезал последнюю нить, и медведь с воплем: "Сюда, Галлен!" ринулся по коридору в глубь города.
      Он мчался вперед, ведомый запахом Мэгги. На перекрестках он останавливался и нюхал в обоих направлениях, порой вбегал в боковые ходы, но тут же возвращался.
      - Они были здесь. До этого места они точно дошли, - сказал он наконец, нюхая окрашенную в кремовый цвет стену, потом привстал на задние лапы и обнюхал потолок.
      Галлен взял его за плечи:
      - А теперь расскажи-ка мне все с самого начала.
      Орик рассказал ему о появлении завоевателя и о том, как человек, зовущийся Картенор, глава аберленов, надел на Мэгги серебряный обруч и взял ее в плен.
      Галлен, как перед всякой битвой, прикинул, что у него имеется в наличии. У него есть смекалка, бойцовское мастерство и два ножа. Но он не знает ни своего врага, ни его слабостей. Старый шериф в графстве Обхианн однажды говорил ему: "Когда на тебя кидается головорез, посмотри вокруг. Глянь, нет ли поблизости места, где ты мог бы укрыться, и не сидит ли у твоего врага за тем кустом, что ты себе облюбовал, лучник или пара подручных". Да, что касается знания местности, то тут Галлен здорово проигрывает.
      - Пошли, - сказал он Орику. - Тебя надо где-то спрятать. Если мы будем охотиться на Картенора вместе, он тебя приметит за милю. А меня он не знает. Потом я вернусь сюда в разберусь что к чему.
      Они опять вышли на дорогу, теперь ожившую - над ее рубиновым полотном сновали повозки, а на некоторых пешеходах были воздушные башмаки, в которых они скользили вперед куда быстрее лошади.
      Галлен и Орик, пройдя милю на север вдоль реки, оказались среди низких лесистых холмов. Там, в кустах, они разбили свой лагерь. Галлен, беспокоясь за Мэгги, все время выспрашивал у Орика разные подробности:
      - Так этот Картенор сказал, что Мэгги будет работать на него? А где, не сказал?
      - Нет, - ответил Орик, но Галлену все-таки стало легче. Если Картенору нужны работники, то за Мэгги нечего опасаться - Картенор не причинит зла своей служанке.
      - Мне надо будет найти Мэгги, - сказал он, - а для этого надо пробраться в город. Тебе со мной нельзя.
      - Что же я тут буду делать? Мне неохота просто сидеть и ждать.
      - Без твоей помощи мне не обойтись. Мы знаем, что Эверинн вошла в ворота раньше нас, но не знаем, где она вышла. Я хочу, чтобы ты поискал ее след. Вдруг найдешь. Поищи как следует, а дня через два-три возвращайся сюда.
      Орик нехотя направился к югу и оглянулся:
      - Ты ведь спасешь ее, да?
      - Сделаю все, что смогу. - Больше Галлен ничего не пообещал.
      Когда Мэгги проснулась утром, голова у нее горела, как в огне. Мэгги не знала почему, но тихий голос в мозгу прошептал:
      - Это я, твой вожатый. Я всю ночь создавал новые нейроканалы в твоем головном и спинном мозге, этим и вызван твой дискомфорт. К ночи процесс завершится, и мы с тобой станем единым целым.
      Мэгги попыталась встать, но не смогла пошевельнуться. Вожатый заставил ее еще некоторое время пролежать в постели, пока он в немыслимом темпе накачивал ее информацией.
      - Если будут вопросы, - сказал он, - спрашивай.
      Для начала вожатый показал Мэгги структуру ДНК во всей ее сложности. Он раскрыл ей в кратких образах функцию каждого набора генов в человеческом геноме и объяснил, как влияют на эти гены различные отклонения. Он показал ей аппаратуру и научил пользоваться рабочими инструментами аберленов чтецами хромосом, расщепителями генов, анализаторами тканей, окрасчиками ДНК. Мэгги узнала, как брать яйцеклетки у женщин и сперму у мужчин, как делить их на группы по характеристикам, которые желательно получить от данных клеток, и как вводить в каждую группу посторонние гены, гарантирующие приспособляемость будущего потомства к стандартам дрононов. Усовершенствованная партия яйцеклеток и спермы перемешивается и помещается в инкубатор на шестьдесят часов, а получившиеся зиготы вводятся в матку женщины.
      Урок продолжался около часа, затем вожатый заставил Мэгги встать, принять душ и идти завтракать. В столовой Мэгги сидела рядом с другими аберленами, мужчинами и женщинами, которые все носили вожатых, как и она. Вслух они не разговаривали, но Мэгги слышала их голоса у себя в мозгу они обсуждали свои задачи на сегодняшний день. Ела она с жадностью, но вожатый вынудил ее остановиться, когда она еще не достигла полного насыщения.
      Все утро она работала в клинике. Сюда приходили пары, обращавшиеся за лицензией на ребенка, и Мэгги брала пробы яйцеклеток у женщин и спермы у мужчин. Она аккуратно надписывала каждую пробу - но, поскольку дрононы разрешали размножаться только людям определенного телосложения, большинство образцов потом выбрасывалось, женщинам же вводили зиготы допущенных к деторождению родителей.
      Несколько раз женщины спрашивали Мэгги:
      - Я правда буду носить своего ребенка? Вы не подсунете мне чужого?
      И каждый раз вожатый, утешая потенциальную мать, отвечал устами Мэгги:
      - Ну конечно, своего. Мы очень внимательно метим все образцы, и перепутать их просто невозможно. Мы только усовершенствуем клетки согласно некоторым стандартам, а потом возвращаем вам ваш эмбрион.
      Каждый раз, произнося эту ложь, Мэгги боролась с вожатым - ей хотелось закричать, предостеречь мать - и каждый раз сдавалась: тогда вожатый, как называла это Мэгги, "щекотал" ее: в голове возникал легкий зуд, и Мэгги испытывала прилив сладостной эйфории, величайшего довольства, известного ей до сих пор.
      Однажды, оказавшись на складе, где посетители не могли ее слышать, Мэгги спросила вожатого:
      - Как можно так лгать им? И зачем?
      - Это для их же блага. Зачем им терзаться по поводу того, что они все равно не в силах изменить? А наша система всем обеспечивает равно здоровое, улучшенное потомство.
      - Но ведь все эти дети будут братьями и сестрами, хотя и вырастут в разных семьях, - прошептала Мэгги. - Они не смогут вступать в брак друг с другом.
      - Дрононы, принадлежащие к одному улью, тоже братья и сестры. Каждая королева откладывает сотни тысяч яиц, и воины доводятся братьями архитекторам, а работницы - сестрами королевам. Все они едины, все равны на этом и строится сообщество улья. Когда новое поколение человечества поймет, что все оно состоит из братьев и сестер, настанет полное равенство.
      Вожатый опять пощекотал Мэгги, и на нее нахлынула волна еще более острого блаженства - мистическое, магическое чувство приобщенности к столь великой задаче, к труду, поощряемому самой Золотой Королевой и ее сподвижниками.
      Поздним вечером Мэгги, уложив на стол очередную молодую пациентку, привычным движением взяла инструмент для снятия соскоба с яичника длинный, тонкий металлический стержень с ложечкой на конце - и уже удалила стерильный чехол, когда женщина вдруг сказала:
      - Насколько вы свободны?
      Мэгги повернулась к женщине, не зная, верно ли расслышала. Та посмотрела ей в глаза и повторила:
      - Насколько вы свободны? Хотели бы вы избавиться от своего вожатого? Если да, мигните два раза.
      Мэгги попыталась мигнуть - у нее даже слезы выступили от этого усилия, - но не смогла. Вожатый шепнул ей:
      - Пусть эта женщина тебя не беспокоит, ее сейчас заберут.
      Мэгги пристально посмотрела на женщину - маленькую, с коротко остриженными волосами мышиного цвета и волевым подбородком. Та явно нервничала, и лицо ее блестело от пота.
      - Мне грозит опасность, да? - прошептала она. - Тогда я пойду.
      Она соскочила со стола и открыла дверь - но там уже стоял зеленый солдат-завоеватель с оранжевыми глазами.
      Маленькая женщина попыталась захлопнуть дверь, но завоеватель схватил ее за горло и за руку. Она брыкалась и визжала, вырываясь. Солдат уволок ее прочь.
      Пораженная Мэгги смотрела им вслед с бьющимся сердцем. И вожатый вновь окутал ее блаженством, вселяя покой в ее душу.
      Ночью, когда Мэгги легла в постель, ее вожатый связался с лордом Картенором, подробно доложив обо всем, чем Мэгги занималась в течение дня. Вожатый аттестовал ее как "культурно отсталую" и сообщил, что-ему пришлось обучать ее самым элементарным техническим навыкам.
      Картенора это не смутило. Если учесть, откуда Мэгги явилась, ее невежество было вполне естественно. Однако вожатый доложил также, что вынужден был стимулировать гипоталамус Мэгги раз пятьдесят за день, поддерживая состояние вегетативной эйфории. Такая избыточная стимуляция опасна. Через неделю она приведет к глубокой депрессии, борьба с которой займет несколько месяцев. Вожатый сможет по-прежнему манипулировать Мэгги, но в своем угнетенном состоянии она станет ненадежным носителем. Такой объект даже при кратковременной утрате контроля со стороны вожатого способен покончить с собой.
      Поразмыслив, Картенор вызвал одного из своих техников, человека по имени Авик, чьи предки были приобщены к дрононскому обществу два поколения назад. Молодой человек с золотистыми, отливающими серебром волосами, стройный и мускулистый, тут же явился на зов:
      - Мой господин?
      - Новой работнице, Мэгги Флинн, нужно помочь адаптироваться. Мне хотелось бы, чтобы ты поговорил с ней, стал ее другом. Я дам инструкции ее вожатому, чтобы он освободил ее на время вашего контакта.
      Авик кивнул, сверкнув голубыми глазами:
      - Прикажете соблазнить ее?
      Картенор немного подумал. Эти уподобившиеся дрононам техники спариваются запросто, точно животные. Возможно, именно работа под руководством вожатых гасит в них все эмоции. Они не отличают простого сексуального удовлетворения от чувств, которые возникают при более глубоких отношениях.
      - Да. Думаю, физический контакт будет уместен и поможет ей успокоиться. Только действуй осторожно, пусть будет так, как захочет она. Никакого натиска.
      - Слушаюсь, мой господин, - с глубоким поклоном сказал Авик.
      8
      Через час после расставания с Ориком Галлен уже начал обследовать город. Он заходил в лавки, рассматривал товары и ненавязчиво расспрашивал владельцев. И методически обходил коридоры, изучая входы и выходы из города.
      Город именовался Тукансей, и вскоре Галлен уже знал, где расположены здесь жилые, промышленные и деловые кварталы. В некоторые места доступ был воспрещен, и на карте, которую составлял в уме Галлен, оставалось много белых пятен. Например, он без особого труда выяснил, где работают двести аберленов лорда Картенора, днем и ночью занимаясь каким-то секретным делом - купец сказал, что они "улучшают человечество", - но, придя туда, Галлен нашел только маленькую лечебницу, где мужчины и женщины ожидали, чтобы с ними проделали нечто загадочное.
      Галлен осмотрел весь район во круг лечебницы, взял на заметку каждое окно и каждый потолочный люк, ведущий наружу, прикинул, где можно спрятаться.
      Почти всех горожан можно было отнести к нескольким категориям. Люди с серебряными обручами на головах то ли не могли, то ли не хотели разговаривать с Галленом. Торговцы в своих ярких одеждах сразу бросались в глаза. В темной кофейне промышленного квартала Галлен оказался за одним столом с маленькими белыми созданиями, имеющими огромные глаза и уши. От его вопросов они хватались за животы, но отвечали доброжелательно. Они назывались вудари. Их предков создали для работы на далекой планете с потухшим солнцем. Здесь, на Фэйле, они работали в шахтах и строили корабли для доставки грузов из одного мира в другой. Гильдия вудари-звездоплавателей была столь могущественна, что не боялась дрононов.
      Галлен так забросал вопросами одного вудари по имени Фаргет, что маленький человек сказал ему:
      - Твое невежество забавно, но меня ждут дела. Раз у тебя столько вопросов, почему ты не пойдешь в пидк?
      - Пидк? Что это такое?
      - Это место, где на вопросы, накопившиеся за целую жизнь, тебе ответят за несколько мгновений.
      - А где оно, это место? И сколько там берут за услуги?
      - За науку платят не деньгами, - засмеялся Фаргет. - Она будет стоить тебе душевного покоя.
      Галлен блуждал по улицам, пока не нашел знакомого творца - тот создавал ребенка. За все время своего пребывания в городе Галлен испытал настоящую симпатию только к этому старому чужаку. Вспомнив печаль, с которой старик говорил о "тяжелых временах", Галлен понял, что мотак - враг дрононов. И сказал творцу:
      - Мою подругу забрал к себе лорд Картенор. Мне надо найти способ ее освободить. Не скажешь ли, где находится пидк?
      Мотак кивнул:
      - Я как раз опасался, что с тобой может случиться нечто подобное. Я провожу тебя.
      Человек-жаба отцепил со спины свои инструменты и отвел Галлена по знакомому коридору в заведение, где родители усаживали своих детей в каморках на мягкие стулья, надевали им на голову серебряные обручи и оставляли там на несколько часов. Дети вели себя тихо, и Галлен подумал, что для того их и сажают сюда.
      Мотак усадил Галлена на такой же белый стул, показал, как закрепить на висках серебряный обруч, и шепнул:
      - Удачи, мой друг. Большинству людей не суждено познать больше ничего все их образование ограничивается уроками, которые они получают здесь. Будь ты мотаком, ты бы знал, что эти азы - лишь основа настоящего образования. Верно избранная стезя приведет тебя к истинному свету.
      Мотак ушел, и Галлен, повертев обруч в руках, возложил его на голову, словно корону. Глаза сразу заволокло серым туманом, вокруг стало темно, и лишь впереди брезжила яркая искорка. Искра произнесла:
      - Я - твой учитель. Откройся познанию. Что ты хочешь узнать?
      Галлен не знал, с чего начать:
      - Я ничего не знаю о вас и ваших обычаях. Не знаю, какие у вас есть машины и как они работают...
      - Я расскажу тебе о нашем народе и его обычаях - обо всем, кроме священных обрядов, которые каждая община хранит в тайне. И обучу тебя основам техники, хотя в любой ее отрасли тоже есть свои секреты, являющиеся частной собственностью.
      - Я готов, - сказал Галлен. И если образование Мэгги было насильственным и болезненным, для Галлена этот процесс был сладостен и полон света. Первым делом Галлен постиг математику, которая поступала в него равномерно - сначала основы теории чисел, затем более сложная пространственная геометрия. Потом математика слилась с физикой, и Галлен узнал, что такое элементарные частицы, получил понятие об относительности, запомнил уравнения общей теории поля, узнал о множестве ее приложений.
      Затем учитель перешел к прикладной технике, и Галлен понял, как работают звездолеты, огнеметы, гравикары и тысячи других машин.
      Он изучил историю развития мыслящих машин, которые теперь уже развивались самостоятельно и были способны хранить в памяти больше информации, чем любой человек. Вожатые представляли собой разновидность обучающих машин, но принцип их действия был захватническим, обеспечивающим контроль над носителем. Кольчужные головные уборы, манты, вроде той, что носила Эверинн, были более развитым видом персонального интеллекта и не стремились доминировать над своим носителем, интеллекты же высшего типа не имели ничего общего с человеком.
      Галлен изучил нанотехнологию и узнал, как устроены боевые машины. Узнал, как создаются вивиформы, артефы и генетически усовершенствованные люди, и открыл также, что есть существа, на вид живые, а на самом деле представляющие собой гибрид между биологическим видом и машиной.
      Он усвоил, что Врата Миров пользуются энергией уникального явления, черной дыры, где пространство и время искажаются до такой степени, что перестают существовать; тот, кто проходит в ворота, превращается в поток атомов и вновь восстанавливается в месте своего назначения.
      Так прошел час; Галлена прошиб пот, и учитель прервал урок, сказав:
      - Ты усваиваешь слишком быстро и слишком помногу. Твой мозг создает лишь определенное число нейросвязей за определенный промежуток времени. Тебе пора отдохнуть.
      - А когда можно будет вернуться? - спросил Галлен.
      - Подкрепись - тебе нужно хорошо питаться - и возвращайся завтра.
      Галлен встал со стула, и все вокруг завертелось колесом. Он ухватился за стул, посидел еще немного, пока не обрел устойчивость в ногах, и направился в кафе. Там он наелся досыта и около часа чувствовал себя на седьмом небе, но потом ощутил легкую тошноту и туман в голове.
      Еще через три часа в голове начало проясняться. Галлен походил немного по базару и почувствовал себя новым человеком. Теперь он смотрел на все другими глазами, оценивая высокий уровень выставленных на продажу изделий и понимая их назначение, которое всего несколько часов назад было для него загадкой. Он поистине стал другим человеком. Раньше он ходил по базару, разинув рот от изумления, думая, что все эти вещи волшебные и ему ввек не понять, как они устроены. Теперь он понимал, что никакого волшебства тут нет - есть только творчество и мастерство.
      Он по-новому смотрел и на людей, отмечая тех, кто носит персональные интеллекты. Носители вожатых, как ему теперь стало известно, чаще всего были рабами или крепостными. Некоторые шли на это бесчестье в надежде побольше заработать.
      Богатство тех, кто носил серебряные сетки-манты, превышало понимание Галлена. Манты служили им, а не наоборот, и манты были гораздо мощнее маленьких вожатых.
      Почти все торговцы были свободными людьми, сумевшими найти свое место в обществе. Подавляющее же большинство населения никакой пользы не приносило, довольствуясь тем, что можно есть, плодиться и развлекаться.
      Здесь, на Фэйле, человеку не нужны были крепкие мускулы или острый ум. Не было такой работы, которую человек мог бы выполнить лучше андроида. Так что все, кто не был как-то связан с персональным искусственным интеллектом - или в качестве владельца, или в качестве имущества, - становились балластом, лишними людьми. И Галлен, присматриваясь к плебеям Фэйла, все чаще замечал за сытой внешностью затравленную, униженную душу.
      Ночью Галлен вернулся в лагерь и лег, глядя на звезды, нюхая ветер. В этом мире, несмотря на все усилия, его тоже сочли бы бесполезным - и к этому Галлен оказался совсем не готов.
      Он по-новому взглянул на поступок Картенора. Возможно, тот, снабдив Мэгги вожатым, считал, что оказывает девушке благодеяние, придает ей какой-то вес в обществе. Однако ей придется заплатить за этот дар страшной ценой.
      К утру третьего дня пребывания Мэгги на Фэйле ее вожатый завершил вплетение собственной искусственной нейросети в ее нервную систему. Теперь с помощью нервных окончаний созданной им вторичной системы он мог управлять пульсом и дыханием Мэгги, осязать пальцами ее рук и ног, смотреть ее глазами и слушать ее ушами.
      Вожатый сообщил Мэгги, что закончил работу, и показал ей трехмерное изображение ее новой нервной системы. Мэгги при этом испытала чувство, близкое к панике, но на сей раз вожатый не стал щекотать ее и успокаивать, а оставил ее наедине со страхом.
      Вожатый сказал, что теперь, когда он полностью контролирует Мэгги, он сможет посвятить ее в дальнейшие тонкости генетических манипуляций. И дал ей задание на день. За марафонский двадцатичасовой срок Мэгги выделила, рассортировала и усовершенствовала более сотни яйцеклеток, взятых у одной женщины. Затем она проделала генетическую работу с несколькими сотнями тысяч сперматозоидов. Перед уходом она смешала клетки со спермой и поместила смесь в инкубатор. Вожатый доложил о результатах ее работы Картенору, и тот открыл текущий счет, на который впоследствии будет поступать часть заработка созданных Мэгги детей. Сто детей - и все они будут пожизненно выплачивать ей один процент от своего дохода. Всего за один день Мэгги посеяла урожай, обещающий принести ей целое состояние. Вожатый проследил за тем, чтобы она это осознала и почувствовала благодарность за то, что ее устроили на такую работу.
      Днем почти ничто не отвлекало ее от занятий. Но под вечер в хранилище раздался взрыв. Завыли сирены, и дрононы-завоеватели понеслись по задымленным коридорам к месту происшествия. Мэгги слышала, как кричит раненая женщина. Вожатый сказал ей, что террористы взорвали небольшую бомбу, вследствие чего пострадала одна из сотрудниц, и велел Мэгги продолжать работу.
      Мэгги была слишком заторможена, чтобы проявлять непослушание. Все утро вожатый накачивал ее информацией, используя материал, накопленный экспериментальной генной инженерией за восемнадцать тысяч лет в сотне тысяч миров. За это время была создана тысяча подвидов человека и осуществлены биллионы мелких изменений. Мэгги узнала, как моделировать людей, чтобы они могли жить под водой, при повышенной или пониженной силе тяжести, в ядовитых атмосферах.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20