Славянский стилет

— Что? Какой запуск?

— Баллистической ракетой из шахты в штате Невада. Через тридцать секунд ликвидировали её, — для этого тоже нужен код! — и посоветовала всем членам ядерного клуба хорошенько подумать и не трогать руками свои ядерные комплексы, то есть не перекодировать ракеты, стоящие на боевом дежурстве. Это секретная информация. Ганс сам в шоке. Всё это было прошедшей ночью. Ты понял теперь к чему идёт дело?

— Они пригрозили сделать пуск в случае поиска левыхракет?

— Ну конечно. И президенты наложили в штаны. А Новой Зеландии наплевать. На неё никто не нацелен.

— Да, делишки. Гансу можно верить. Рыжий, наверное, там в бункере рехнётся от бешенства. Германия разработала и ядерное оружие и носители к нему, а сейчас пялится как баран на происходящие события и только кричит: «Яволь!» Ты же знаешь, кто был Гансов дед? Мюллер! Тот самый Мюллер и есть дед Ганса. Ганс за Германию съест свою шляпу. Он ненавидит всех канцлеров ФРГ за последние тридцать лет. Тряпки говорит, а не канцлеры. Моего деда бы сюда на неделю — и Германия возглавляла бы ООН. Тот ещё чернорубашечник. Но — баптист.

Телевизор стал показывать холмы вокруг Сараево и передвижение тяжёлой бронетехники. «Дизельное топливо в Европе выросло в цене на порядок, что не мешает ведущим странам увеличивать количество своей бронетехники обходя нормы НАТО в лимите на вооружение», — комментировала телепередачу из Сараево девица в джинсах и в платке вокруг бюста.

— Ты знаешь, почему они все припали на танки? — спросил Мойша.

— Ну, расскажи, — стал выбивать трубку Аттар.

— Военные доктрины поменялись. На авиацию и спутники уже никто не рассчитывает. Они сильно зависят от компьютера и выводятся из строя очень легко. Тем более на горизонте русский лазер... Ну, а что произошло с ядерным арсеналом, это вообще непостижимо. Похоже, к нему сейчас просто боятся прикасаться. Ганс слышал секретные переговоры русского президента и американца.

— Он сумел туда влезть?

— Да Ганс влезет куда угодно. Так вот, русский и американец ждут ультиматума. Но его пока нет. Это раз. А во вторых, ты умрёшь со смеха, — они собрали все подводные ракетоносцы в одну кучу, где-то в районе мыса Горн, чтобы они контролировали друг друга от провокационного запуска ракеты. Что творится?

— Да просто рехнулись от власти, — беззлобно сказал Аттар. — Они то не на пенсии.

На телевизоре появилась заставка: Журнал «Мир зверей НОМО» представляет прямую передачу из дельты Ганга.

— Ха, и здесь Ганг, ты посмотри. Ганг, Ганс, Гаагский трибунал... Мне кажется у всего этого один корень, — проговорил Аттар.

На экране телевизора поплыла картинка с местными джунглями.

— Так я вот что тебе хочу сказать, — продолжил Мойша. — Ганс может снять в Генеральном компьютере блокировку с наших досье. И перерисовать дело так, что мы находимся в длительном отпуске с официальным прикрытием. Есть шанс вернуться в разведку. Там почти все шефы поменялись из-за последних событий. А о нашей операции никто ничего толком не знает.

«Вы мне разрешите вас сфотографировать?» — прозвучало из телевизора.

— А тебе не кажется это бредом? — спросил Аттар. — Я не верю, что можно все концы в компьютере стереть. А бумага?

— Да, бумага — это проблема.

Оба уставились в телевизор. Там рыжая журналистка в шортах и очках договорила скороговоркой свой текст, очевидно держа видеокамеру у себя в руках, работая без оператора. Развернула объектив: Среди зарослей тропического леса виднелось что-то вроде широкой бетонной дороги на которой задним планом просматривался самолёт. Камера сместилась и на весь экран появилось лицо женщины. Она улыбалась. Проговорила: «Прекратите съемку, вы просили десять секунд».

— Пресвятая богородица, — проговорил Мойша. — Аттар, гляди, кто это!

С экрана улыбаясь глядела Мерилин Монро. Оба немца онемело пялились на Мерилин.

— Да, — проговорил Мойша. — Теперь её не достанешь. Слышал, что про неё Ганс рассказывал?

— Слышал, — пробурчал Аттар. — Но мы с ней немного близки. Она была нашей целью.

— И охраны не видно, — продолжил Мойша. — Собралась куда-то лететь, — вон, «Дельта» стоит. Знакомый самолёт? Их всего три штуки в мире. Теперь есть и у неё. «Мир зверей НОМО». Знаю я этот журнальчик. Как он до неё добрался? Любопытно.

Мерилин изчезла с экрана и пошли очередные новости.

— Ты знаешь, давай брат Аттар выпьем, — сказал задумчиво Мойша и они вцепились в свои бокалы.

— Нас выкинули за борт, — повторил горестно Аттар.

— Но мы вернёмся, брат, — сказал Мойша. — Посмотри на эту девку — снайпершу. Сколько людей её ловили, а она улыбается. Она вернулась, Аттар! Чтобы вернуться не обязательно иметь документы внешней разведки. Верь мне.

— Да, я верю, верю. Что же тогда будем делать?

— Будем ждать, когда мимо дверей этого гаштета пронесут труп нашего врага.

Аттар несколько секунд помолчал, рассмеялся и сказал:

— Ну, тогда выпьем за наше возвращение. Ты прав, мы будем ждать.

Глава 20. Падение системы

Махарашвили положил свои чётки в карман и обратился к Маргарите:

— Марго, а что случилось с Граалеми Системой мегалитов? По моему у вас там какие-то неполадки.

Маргарита сидела за столом, сервированным серебром пятнадцатого века. Она была в гостях у Махарашвили. Пила кофе.

— А почему вы считаете, что в системе неполадки? — невинно спросила она.

— А потому, что ваши Меровингипо всему свету собирают оккультных магов и инженеров квантовых полей. Или я ошибаюсь? Мы рассчитываем на вашу систему. Мы подключены к ней благодаря вам, Марго. И Магистр это ценит. Наши двери всегда открыты для вас в любое, самое ненастное время. Но если Система вышла из строя, нам необходимо знать об этом.

Марго помолчала и сказала:

— Да, вы правы. — Слегка вздохнула. — Система не в порядке. Никто не знает, что случилось, но все объекты коммуникации, всеобъекты, каким-то образом потеряли энергетику и теперь необходимо некоторое время, чтобы она восстановилась.

— Какое время?

— Ну... достаточное для восстановления.

— Какое время, конкретно, нужно чтобы пирамида в Гизе и Стоунхендж — восстановились.

— Ммм... Как бы это сказать.

— Марго, говорите.

— Около двух тысяч лет.

Махарашвили упал в кресло и недоверчиво уставился на Маргариту.

— Я не ослышался? Две тысячи лет?

— Для вас с Магистром это не много.

— А Фудзияма, остров Пасхи, килимонджаро, Индийский железный столб, Южно-Американские пирамиды?..

— Аналогично. Выведены из строя все элементы системы. — Маргарита отхлебнула кофе. — А что вы так волнуетесь? Наша система, конечно, помогала вам, но силы Магистра достаточно велики, чтобы обойтись без неё. Её 50000 лет и она, скорее всего, давно устарела. Посмотрите, какие мощные и красивые компьютеры сейчас выпускают американцы. А что Система? Одна кнопка в Африке, другая в Индии, третья в Японии. Наверное Граальперегрелся от сведения всех этих данных, и Систему заклинило. Как вы думаете?

— Марго, не лезте туда, где не соображаете. Прошу прощения, конечно. Систему нельзя заменить компьютером. Система, не компьютер.

Грузин замолчал и ушёл в себя. Восстановление «альфа — ДНК» напрямую связанно с планетарной Системой геомагнитных полей. Если геомагнитные поля притерпели изменения, то может измениться и срок восстановления «альфа — ДНК». Хорошо, если в плюс. А если в минус?

— Извените, Марго. Я на минуту.

Он вышел из комнаты и спустился на лифте в лабораторию. Лёг в тамограф. Сделал анализ крови. Снял кардиограмму. Затем стал изучать на компьютере итоги тестирования. Нажал клавишу «альфа — ДНК». Вспыхнула картинка на мониторе. На экране была молекула ДНК Махарашвили. Витая цепочка молекулы из зелёной превратилась в ярко красную. И только внизу самый хвостик был ещё зелёным. Грузин нажал клавишу «Время ликвидации». Высветились цифры: «98 часов 34 минуты». Махарашвили побледнел и не мог оторвать взгляд от экрана. Что происходит? Может быть неисправен компьютер? Грузин проделал все манипуляции ещё раз. Высветилось: «98 часов 21 минута».

Необходимо срочно реанимировать ДНК. А ведь прошло только семь лет! Это будет удар для Магистра. Сколько людей его отряда имеют цикличную молекулу? Много. И всех надо успеть реанимировать в дельте Ганга. Ой-ой-ой! Не успеем! Всех не успеем реанимировать.

Грузин поднялся на лифте и снова присоединился к Марго.

Маргарита происходила из семейства Меровингов, наследственной линии Иисуса Христа от брака с Марией Магдаленой, бывшей при Христе тринадцатым апостолом. Маргарита являлась потомком Иисуса; она была даже очень внешне похожа на Марию. У Магистра были секретные фотографии свадьбы в Кане. Он сам их сделал.

Марго, в своё время, не признали прямым потомком Иисуса, в результате политической борьбы внутри многочисленного клана, и запретили принимать участие в обрядах единения семейства. Ей было очень больно и обидно. Она осталась одна. Её матери и отца давно не было в живых — оба погибли при неясных обстоятельствах (Борьба за власть. Отец претендовал на Верховного Меровинга, главу клана) Через некоторое время Маргариту реабилитировали (снова сменилась власть), запрет сняли и просили прощения на коленях. Она зла не держала. Но уже общалась с Магистром, который спас её от смертельного одиночества и у которого она нашла духовное равновесие. Меровинги не знали о связи Марго с Магистром.

В своё время, Магистр предложил ей изменить ДНК, но Маргарита отказалась.

Махарашвили снова вытащил чётки.

— Вы знаете, Марго. У вас добрая душа.

— Спасибо, Сосо.

— Вы не представляете, какую важную новость сообщили мне. А ведь я знаю, вам нельзя говорить о таких вещах!

— Да, нельзя, — простодушно сказала Маргарита и улыбнулась. — Но я ваш друг.

— Скажите, Маргарита, как выяснилось, что объекты соединённые линиями лейразмагнитились. И давно это произошло?

— Позавчера. Дело в том, что Граальвесь опутан датчиками. Хранитель мой друг. Он сказал мне, что все стрелки датчиков упали на "0". Наш клан собрал экстренное совещание. Это катастрофа для Меровингов. Без глобальной Системы мы не можем воздействовать на ноосферу и регулировать отногшения в мире.

— Это печально, но скажите, есть ли шанс восстановить Систему?

Марго взяла розовое печение, откусила кусочек и посмотрела на Махарашвили спокойным взглядом.

— Нет.

— Как нет? Почему нет? Неужели уже отказались от ремонта? Марго, у вас верная информация?

— Я присутствовала на совещании наших технических экспертов. Мегалиты и культовые памятники, стоящие на геомагнитных точках, потеряли энергетику. Они не могут связаться друг с другом. Цепь разорвана. Она восстановится, конечно. Через две тысячи лет. Эти рассчёты подтверждены десятью источниками.

— А Грааль?

— Отключён и помещён в хранилище. Мне это всё равно. Я не хранитель Грааля. Ваш Магистр должен больше знать. Он когда-то работал и с Меровингами и с Граалем.

— Я не представляю даже, как Магистр среагирует на эту новость, — тихо проговорил Махарашвили. Он всем телом чувствовал, как убывают минуты. А потом пойдут и часы. 98... 97... 96... 95... Посмотрел в глаза Марго. Добавил — Но думаю без оптимизма. — Помолчал. Сказал:

— Вы можете сделать одолжение? Позвоните сейчас хранителю Грааля и уточните — может всё уладиться?

Маргарита улыбнулась.

— Хорошо, Сосо. Я сделаю это для вас.

Она вытащила мобильный телефон и нажала одну кнопку. Ей ответили. Марго стала говорить на древнешумерском наречии. Махарашвили ничего не мог понять и вникал только в эмоциональные оттенки. Маргарита выключила телефон и сказала:

— Грааль мёртв, как это не печально. Кто-то нанёс энергетические удары по всем объектам Системы. Такой вывод сделала нашы экспертная комиссия. Я даже не представляю, кто это мог сделать и как. Подстанции, — усилители регулирования ноосферы, — расположены по всей планете. Даже в Антарктике! А всё произошло за одни сутки. Сколько же это людей было задействовано, Сосо? Мне жаль, у нас есть очень серьёзные враги. И Грааль мёртв. На две тысячи лет Система закрыта.

Махарашвили нервно отхлебнул коньяк из длинной рюмки.

— Спасибо, Марго. Без вас мы могли бы всё этоузнать слишком поздно.

Маргарита глядела на него.

— Да ладно, не переживайте. Далась вам эта Система.

— Да уж... кхм (закашлялся)... Не говорите. Далась почему-то... Вы извините, пейте кофе, а я пойду свяжусь с Магистром. Надо сообщить ему эти весёлые новости. Эти последние известия.

***

— Бросай всё, лети сюда.

Махарашвили извинился перед Марго, проводил её и через час был в кабинете Магистра.

— Выкладывай, что знаешь ты. — Магистр мрачно смотрел на грузина. Тот схватился за чётки. Несколько минут рассказывал всё, что узнал от Марго.

— Лично мне осталось жить 97 часов, — добавил спокойным голосом, спрятавшись в бороде.

— Не расстраивайся. У нас удивительная синхронизация. Мне осталось столько же. И я думаю всем носителям «альфа — ДНК» отведено одно время. Частично изменилось геомагнитное поле Земли — это и есть причина. Подобное было в шестом веке, после гиперактивной вспышки под мантией Земли. Тогда до Ганга сумели добраться только я и Сен-Жермен. Спасибо ему, он прочувствовал ситуацию и убедил меня. Тамографов тогда не было.

— Непонятное и странное явление. Марго говорит о такой-то диверсии, но она вечно всё путает. Может быть метеоритный дождь? Или солнце какую-то пакость выкинуло?

— Какое Солнце? Эту пакость выкинула международная космическая станция «Альфа». Мы не сумели сбить её. Погибли наши люди на «Дискавери», космическом челноке. Марго права. Это глобальная диверсия. У нас произошла серьёзная утечка информации. Один единственный человек сумел силой своего разума уничтожить пятидесятитысячелетнюю Систему управления психическим полем человечества.

— Кто?

— Философ.

— ТотФилософ?

— Да, тотФилософ. Он организовал операцию со станцией «Альфа». Он же снял информацию о нашем отряде, о всех подразделениях, о целях и перспективах, о наших слабых местах. Это не человек. Это не совсем человек. Снял почти всю оперативную информацию!

— Как снял? Откуда? Ваше Святейшество, этого не происходило ни разу за всё время существования нашего отряда!

— Мда... Снял. И всё. Он оказался достаточно силён. Но я его уже остановил. Поздновато, правда. Теперь к делу. Максимум через два дня мы должны быть в дельте Ганга. Цикличную молекулу имеют около двухсот человек. Это много. Полетит около пятидесяти. Остальных вычёркиваем.

— Сто пятьдесят человек?!

— Что ты переживаешь? Наберём новых. А у старых есть заместители, в конце концов. Те ещё будут жить да жить. Они обыкновенные люди.

— Президентов вычёркиваем сразу, — предложил Махарашвили. — Это шанс сменить власть по нашему сценарию.

— Молодец! — сказал Магистр. — Сразу догадался! Дальше.

— Министров обороны оставляем. Агентов влияния в конгрессе США, в Палате лордов Великобритании и Российской Думе — оставляем. Начальников региональных отделений — вычёркиваем.

— Логично, Махарашвили. Думай дальше.

— Всех женщин, — их около десяти, — оставляем.

— Это почему же?

— Одна женщина уровня VIP по своему влиянию стоит десяти, нет, ста мужчин такого же уровня. Я не прав?

— Прав. Молодец. Ты не потерял технику мыслить. Женщины остаются. Кроме госсекретаря США.

Махарашвили помолчал.

— Вы как всегда правы, Ваше Святейшество.

— И ещё, — сказал Магистр. — Нам надо забрать с собой Еву. Изменить её ДНК. Ну?

Махарашвили молчал. Сказал:

— Гениально! Но это сложно!

— А что легко, Махарашвили? Разве что пить грузинский коньяк. Ева сейчас в Нью-Йорке. С ней охрана — двести четырнадцать человек. Нам надо решить эту задачу!

— За два дня? Двести человек охраны обвести вокруг пальца за два дня? Мда...

— Можно за три. Времени хватит. Впереди 97 часов.

— Ох, Ваше Святейшество! Ох,.. Я прилажу все силы и выполню вашу волю! Но... Нет, я не буду говорить «но».

— Ты молодец, Махарашвили! Я не зря ценю тебя. Вот возьми диск. На нём вся информация о Еве и её жизнь в Нью-Йорке. Срочно вылетай туда. Бери людей, сколько тебе нужно. «Дельту — 12» не используй. Сильно приметная. Возьми другую машину. Я буду ждать от тебя хороших вестей.

Глава 21. Портрет президента

Президент мрачно смотрел на портрет своего двойника. Кто контролирует художников? Отвёл взгляд в сторону, ощущая бычью тупость изображения на картине. Потёр ногами о ковёр. Много пыли. Везде бардак. Это тотально. Даже здесь — пыль.

Вдалеке громыхнули куранты. Четыре часа дня. Скоро встреча с госсекретарём США. Что он ему может сказать? Дипломаты третий день готовят речь, хоть приблизительно имеющую признаки коммуникатива. Но на данный момент так и не выработано даже ориентировочное, предположительное коммюнике.

Генералитет грозит уйти в отставку. Министр обороны словно в роще из пяти виселиц: президент, парламент, армия, общественность, лоббирующие структуры. Каждый тянет в свою сторону. Кризис... Да нет, это не кризис... Я этого даже не изучал в академии.

Протянул руку и нажал кнопку на столе. Зашла миловидная секретарша.

— Моника, сделайте, пожалуйста, чаю.

— Слушаюсь, господин президент.

— И... да ладно. Покрепче.

Оппозиция не даст напрямую сделать решительных шагов. А держаться впустую — выставлять себе болтуном. Одних противоракет мало, это понимает даже парламент. Надо использовать ситуацию и на форс-мажорной смазке разместить снова базы на Кубе и в Крыму. Космическая группировка дряхлеет — каждый день падают спутники которым по сорок лет. Сгорают старички... Но до последнего момента — как кремень. На новые мало денег. Нет, только Куба и Крым. Можно добавить Новую Зеландию. Там интересные события: можно воспользоваться моментом.

Вошла секретарша.

— Будьте любезны, Владимир Викторович.

Поставила поднос с чаем.

— Спасибо, милая.

Снова ушел в себя и стал смотреть на портрет. Через пять минут релакс — десятиминутка закончится и — в атаку. По другому не назовёшь. В канцелярии ждёт министр иностранных дел со своим лоббирующим ястребиным корпусом. Правнук Сталина, не иначе. Аннексировать Балканы? М-да. Помешал ложечкой чай, отхлебнул. Аннексировать Балканы?... Впрочем, надо выслушать доводы.

Глава 22. ОПЕРАТОР СЗC

Дежурный оператор станции загоризонтного слежения сидел перед монитором и сжимал в руке теннисный мяч. Он всё время тренировал правую руку, чтобы было мужское рукопожатие.

Однажды, много лет назад, во время обучения в школе сержантов, его сильно унизили этим социальным моментом и комплекс неполноценности, вцепившись паучьими лапами в его душу, заставлял всё время тренировать руку.

Слева от него сидел подчинённый. Полковник армии США.

— Слушай, Фредди, — сказал оператор. — Тебе не кажется, что нас крепко обувают? Какие русские? Да у них даже тринитротолуола нет, в достаточном количестве. Остались одни эквиваленты.

— Не знаю, шеф. У вас нюх на эти дела хороший — и я вам верю.

— Ха: Умник. Я сам себе не верю.

И снова принялся за мячик.

Оба были не женаты. Непьющие, некурящие. И не читали ничего, кроме приказов.

— Фред, а как ты думаешь, нам добавят с нового года обещанные семь процентов?

— Не знаю, шеф. Я вам верю. Если вы думаете, что добавят, то так оно и будет.

— Мда. Я думаю что так оно и будет.

Оба сидели в помещении, расположенном на первом этаже громадного пятидесятиэтажного здания, построенного в горах Грузии. Каждая комната этого небоскрёба представляла из себя узконаправленный радар.

— А как тебе грузинки?

— Не знаю, шеф. Я с женщинами не общаюсь. Но, по моему, не самые волосатые. Можно и добавить.

— Ха-ха! Добавить. Чего? Волос?

— Да.

— Ха-ха! Волос. Да. Это любопытно. На, возьми жвачку. С витамином D.

— Спасибо. — Полковник зажевал.

— Ты посмотри — ни фига не происходит. Наша станция видит даже включенные лампочки, а они, эти недоделанные лампочки, все время не горят. Почему?

— Не знаю, шеф. Наверное сгорела спираль.

— Да, наверное.

Оператор продолжал тренировать руку.

— Слушай, Фред. А может поборемся на руку?

— Да вы что, шеф? Я же в пять раз слабее вас. Не надо меня калечить!

— Ладно, не буду.

Зазвонил телефон секретной связи.

— Дежурный СЗС слушает.

— Билл, всё в порядке?

— Так точно, господин президент. Всё в порядке. У нас не проскочит и мышь.

— Смотри, Билл. Мыши — очень хитрые звери. Я однажды видел очень большую и с двумя хвостами. Капусту ела. Не желаю тебе, как оператору СЗС, пережить подобное зрелище.

— Спасибо, господин президент!

— Китайцы не дёрнулись?

— Все армии пока на месте прежней дислокации.

— Это успокаивает. Их слишком много, Билл. Ты меня понял?

— Нет.

— Их слишком много. Ты меня понял?

— Кажется, да. Спровоцировать запуск?

На том конце провода усмехнулись.

— За что я тебя и люблю. Нет, не надо провоцировать запуск. Следи за Индией и Непалом.

— Не сводим глаз!

— Я верю, верю... Но ты всё же не своди глаз.

— Есть!

— Ну, давай Билл. Ты мне нравишься. Не упусти свой шанс.

— Есть!

— Как там Иваны?

— Следят за моей станцией.

— Нет, что просматривают они?

— Мой президент, вам должно быть известно, что они отключили все спутники.

— Да? Любопытно. Госсекретарь говорил другое.

— Что другое? — ревниво сказал оператор. — Все спутники России ничего не транслируют и не принимают.

— Да? Хорошо. Я тебе верю. Ты один?

— Нет.

— Кто с тобой?

— Младший по званию.

— Он слышит разговор?

— Нет.

— Ну, и слава богу. Гляди в оба ока, Билл. И жди. Вот-вот, что-то произойдёт.

— Я понял. — Телефон отключился.

— Фредди, — обратился оператор к помощнику. — А тебе не жарко?

— Жарко... Уфф... Жарко... Жара.

— Так сними китель.

— Нарушение формы мой генерал. Не имею права!

— Я тебе его даю.

— Ну, спасибо.

Толстый Фредди снял китель и откинулся в кресле.

— Ну, как?

— Хорошо. Шеф, хорошо. Китель — душит.

— Я знаю, что душит. Ты сними и рубашку.

— Мой генерал, это перебор!

— Ладно, перебор. Рубашку сними и дыши всем телом. Мы на вахте. Себя нужно беречь.

— Вы так думаете?

— Я уверен, Фредди. Глянь на Индию. — Он указал на монитор. — По всей территории +35. Это нормально?

— Нет. У нас 36.

— Да, но это у нас. Мы же оперативные работники. У нас и должно быть больше. Верно?

— Верю, шеф. Уфф... Полегчало.

Оператор задумчиво рассматривал монитор размером с железнодорожный вагон. Сказал:

— Ни фига и у них не выйдет; у этой Секретной конфессии.

— А кто это?

— Пароль. Слушай, может сыграем в карты?

— Шеф, я всегда к вашим услугам.

— Ну, как сдавай!

Полковник полез в стол и вытащил колоду карт. Стал перетасовывать. Спросил:

— Шеф, а правда, что русские сделали суперлазер?

— Правда. Поэтому и столько шума. Хотя я лично думаю, что никакого лазера нет. Одни понты.

— Что?

— Понты.

— А что это?

— Неправда.

— А-а...

Наш придурок ведёт с ними переговоры и что-то пытается отыграть. Он не знает, что такое игра в очко. Это — или пан, или пропал. Середины нет. А он ищет.

— Верно, шеф. Золотые слова.

— Сдавай.

Полковник стал сдавать карты. На мониторе неожиданно замигала красная точка и стал звучать марш Шопена. Оператор выскочил и близоруко уставился на вагон монитора. Секунду глядел. Заорал:

— Факел! Фак, ю! Факел! — и кинулся к компьютеру, одновременно подняв трубку красного телефона. В телефоне сразу прозвучал жесткий голос:

— Мы слушаем.

— Факел!

— Координаты.

— 226328

— Оставайтесь на связи.

Через двадцать секунд оператор услышал в трубке:

— Билл, это не факел; придурок ты бельгийский. Это взрыв нейтронной бомбы. Чем ты там занимаешься с помощником? Взрыв, мать твою, нейтронной бомбы. Ты что совсем разучился классифицировать? Ты понимаешь, что есть разница между факелом стартового двигателя ракеты и взрывом? Какого чёрта ты нас дёргаешь? Мы все сидим на нервах. Все командиры подводных лодок пьют как лошади и 24 часа в сутки смотрят на кнопку «ПУСК». Какой факел, морда ты бельгийская? Ты хочешь, чтобы мы сделали пуск по твоей станции? Тогда ты увидишь настоящий факел.

— Скорцени, не бесись. У меня, кажется, сдали нервы. Да, конечно это не факел. Это лже — взрыв.

— Что?!

— Лже — нейтронный взрыв.

— Ты, придурок, уходи на пенсию. Это реальный взрыв мощностью 0,51326 килотонн. Или ты мне не веришь? Ну? Скажи, что ты мне не веришь?

— ... Верю. Но кто это? Русские?

— Баран скандинавский. Какого чёрта русским кидать бомбы на Непал? Ты что заканчивал? Оксфорд, наверное. Я тебя застрелю, когда увижу живым! Это нерусские. Это китайцы.

— Ты доложил президенту?

— А кто тебя вызывает по второй линии?

Билл переключил телефон.

— Милый друг, что там у вас происходит?

— Мой президент, нейтронный заряд эквивалентной мощностью 0,51326 килотонны приведён в действие на границе Индии и Непала, — Билл всмотрелся в вагон монитора, — в квадрате 226328.

— АВАКСы целы?

— Летают. Что за взрыв. Быстро, думай. Я не буду думать за тебя.

— Китайская провокация. У них двести танковых армий стоят наготове и ждут. Китайцы!

— Ты так считаешь? А подлёт откуда?

— Подлёта не было.

— Не было.

— Никакой траектории?

— Возможно, какая-то новая технология, но подлёт не зафиксирован.

— Ладно, разберёмся. Что делают русские?

— Собирают лазер.

— Ладно... ладно... Траектории не было, факела не было... Чертовщина какая-то. Ничего, разберёмся — неси службу. — Телефон отключился.

— Ой, твою христианскую жрицу, как он меня достал! А? Ты слышал?

— Нет, — ответил полковник.

— Тебе повезло. И послушай, что за дела? Почему у нас идентификация факела и реального взрыва так одинаково выглядят?

— Наверное потому, что взрывов давно не было.

— Да, ты наверное прав. Но он меня достал, козёл республиканский. Факел! Факел! Разговаривай по нормальному с русскими и факелов не будет. Верно?

— Да. А как карты?

— Да нафига те карты... Вон она — карта — Указал на вагон монитора. — Смотреть тошно. Факел. Скорцена из под воды языком молоть — не мешки ворочать.

Билл взял со стола большую булку и стал её жевать. Сказал с набитым ртом:

— А ен он доуя пин... то допиится!

— Да, да, — откинулся Фредди. — Много говорить — себе вредить. В картах — сплошное молчание. Святая игра!

— Да уж! Сдавай.

Глава 23. Белое и Чёрное

Магистр смотрел не Мерилин тяжелым взглядом прожитых тысячелетий. Он не удивился, что яйцо — детерминанта явилось в такой форме. Инволюция не терпит клонирования феноменов.

— Сударыня, я ждал встречи с вами, — проговорил на русском языке и совершенно без романских акцентов.

Мерилин молчала.

Помолчал немного и Магистр. Он чувствовал силу этого существа. И впервые видел перед собой такогочеловека. Всё это было несколько неожиданным. И несмотря на давно уже угасшие проявления аффектов человеческой породы, вопреки самому себе, Верховный Магистр ощутил некоторое подобие растерянности. Почти незнакомое чувство крошечным, но огненным цветком шевельнулось в душе многовекового монстра.

Он задушил его усилием воли.

— Вы играете в карты? — неожиданно спросил собеседник.

— Яэ их рисую. Это гораздо увлекательней. Карты Таро в новой редакции.

— Да, мне известно об этом. А зачем? Зачем вы редактируете?

— Вам нужен ответ? Вы же знаете его.

— Да, вы правы. Знание довольно часто неприятная штука. Это как раз такой случай.

Магистр явно видел, но не мог себе позволить поверить, что Мерилин до такой степени похожи на его собственную мать, — которую он и вспомнил только глядя на эту женщину, — что становилось совершенно ясно — генетически у них очень много совпадений. Это плохо. Это очень плохо. Он ожидал проблем со стороны Мерилин, но не мог себе представить, что они возникнут в такой форме и ударят его в тыл, в ахиллесову пяту, в то самое место, где жил, — и казалось бы в полной безопасности, — молодой Азазель. Заготовки на такую ситуацию не было и давно исчезнувший в подсознании Азазель вдруг появился где-то там, в самой глубине мохнатого аналитического чтенияокружающего мира и напомнил, что существуют разночтения, как таковые, и все они относительно правы.

Наследник далёких наблюдателейснова задушил раздвоение восприятия. В конце концов, что это на него нашло? Перед ним его противоположность есть; антисубстанция его мира; сингулярное состояние будущего в женском обличье Изиды. Будущего, которое исключает его, Верховного Магистра, из списка своих обитателей. Как можно воздействовать на включившуюся детерминанту? Уничтожить её? Уже нет никакого смысла. Поздно. Выбор довольно мал. Остаётся: слиться с ней или уничтожить себя.

— Как вы относитесь к индийским фламинго?

Уничтожить себя? Это из области психопатии гомо сапиенса.

— Так же, как к желтым канарейкам. И те и другие очень чувствительны к отправленной атмосфере.