Тест на прочность

      Сейчас кровь струилась по всему телу, хвойная подстилка стала горячей и липкой. Но крикнуть "Достаточно!" уже не хватало сил. Она просто спешила вспомнить напоследок все самое лучшее, начиная с раннего детства. Невыносимая боль достигла таких пределов, что сознание прояснилось, как никогда.
      ***
      Не один Терпухин обратил внимание на разноцветные огни в небе. Патруль на дороге тоже среагировал и снялся с места. Только менты с первого раза проскочили место съезда, а Юрий приметил неглубокую, уходящую влево колею.
      Теперь главное - не потерять ее в лесу, не отводить от земли глаз.
      Фара выхватывала из темноты деревья, и они, будто застигнутые врасплох, спешили прикрыться мохнатыми лапами. След словно пульсировал - то пропадал, то снова отпечатывался рельефно. Потом пульсация оборвалась.
      Терпухин сунулся вправо-влево, заглушил движок, чтобы вслушаться в тишину. Ни единого звука, кроме дыхания спящего леса. Слишком далеко успел оторваться противник или встал на стоянку, чтобы заняться "любовью"?
      В первом случае ловить уже нечего - в прямом и переносном смысле. Надо исходить из второго варианта. Вряд ли у Гоблина хватит терпения, съехав с тропинки, долго вилять среди густо растущих елок. Он может быть где-то совсем рядом, прекрасно слышал стук движка и видел свет фары. Затаился, ждет. И Кате приказал сидеть тихо.
      Оставив машину, Атаман бесшумно отошел в сторону от тропы. Он не боялся потерять мотоцикл - еще за время службы в спецназе привык ориентироваться ночью где угодно: в пустыне, в горах, в лесу.
      Везде, кроме тропинки, слой опавшей хвои был слишком толстым, искать следы колес здесь не имело смысла. Запах - другое дело. Здесь не шоссе, где много машин, не открытое пространство, где ветер сдувает все к чертовой матери. Здесь аромат выхлопных газов будет висеть достаточно долго, медленно оседая вниз.
      Терпухин нырял среди хвои вправо и влево, пока наконец не разнюхал, что хотел. Быстро и бесшумно двинулся по тающему следу. Под ногами, подтверждая верность выбора, то и дело попадались большие срубленные ветки. В какой-то момент Юрий невольно притормозил: к прежнему запаху добавился еще один хорошо знакомый по прежней жизни боевого офицера. Запах крови.
      Сперва Терпухин решил, что ему почудилось.
      Но с каждым шагом запах становился явственней и наконец перебил даже запах самого леса.
      До этой поры он не думал, что Кате грозит немедленная опасность. Теперь заново осознал, что имеет дело с непредсказуемым человеком, способным абсолютно на все.
      Сделав еще несколько шагов, увидел в неглубокой яме изуродованное тело. Даже на руки его непросто было взять - казалось, может развалиться на части...
      ***
      Гоблин снова летел по асфальту. Ветер вычесывал последние хвойные иглы с бороды и волос, трепал длинные пряди, привязанные справа и слева к рукояткам руля. В свете блеклой, мерцавшей за облаками луны пряди Катиных волос отсвечивали уже не золотом, а платиной.
      Гоблин не испытывал той эйфории, которую испытывают маньяки, удовлетворив свою извращенную страсть. Ни маньяком, ни извращением он не был. С этой тварью - как он называл про себя Катю - история вышла совсем другая.
      Она дала себя использовать против него. Из-за нее ему чуть не вышибли мозги с расстояния в несколько шагов. И ведь не под страхом смерти ее заставили рисковать. С какими горящими глазами она подсаживалась на мотоцикл тогда, в Астрахани. И сейчас наверняка сама придумала объявить себя невестой. Он, Гоблин, догадывался, что это ловушка, и все равно приехал. Чтобы воздать по заслугам.
      Тварь осмелилась обмануть его, подставить, и это заслуживало самой суровой кары. Мужчину-врага Гоблин готов был просто и без затей снести с дороги, как он сделал это со стрелком в отстойнике. Но чтобы женщина, низшее существо, вздумала перехитрить его - это уже предел.
      Сабля тут пригодилась как нельзя лучше - ею ведь можно не только рубить, но и резать, колоть. Гоблин купил ее по случаю в Астрахани у человека, взявшегося подварить "Харлей". Рукоять красивая, с инкрустацией, лезвие новехонькое, без единой зазубрины.
      Гоблин вспомнил о недавних гонках в грозу, об упрямом казаке, похороненном под горящим деревом. Пожалел, что не было тогда сабли, силенки бы хватило рассечь станичника наискось.
      Только сейчас в первый раз он дал новой сабле попробовать крови. От крови настоящая сталь закаляется...
      Патруль на мотоциклах тем временем отыскал место расправы. Несколько минут они не могли прийти в себя, самого молодого стошнило. Старший уже собрался выйти на связь по рации, когда слабое дуновение донесло издалека еле различимый треск мотоцикла.
      Патруль выкатился на лесную тропу, где скорость можно было набрать чуть больше. Ушло сообщение по рации, и скоро милицейский СОБР, рассредоточившись попарно, попытался заблокировать указанный квадрат.
      Вслед Терпухину дали несколько очередей, но все-таки он прорвался, ушел. Не слишком боялся быть заподозренным в убийстве. Но ни за что не хотел возвращаться на место, давать отчет в качестве свидетеля. Сидеть в теплом отделении, пока будут заполнять протокол допроса.
      Атаман понял, что уподобился врагу в одном: теперь он тоже не может остановиться, должен гнать и гнать. Никто и ничто не остановит его, кроме пустого бака.
      ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
      Глава 36
      ОЖИДАНИЕ
      Разговор с Хмелем произошел еще до, того, как Гоблин в очередной раз просочился между пальцев. Вдобавок патруль из трех человек допустил непростительную ошибку: никто не остался возле тела. Через полчаса, когда на место преступления прибыла следственная бригада, трупа молодой женщины обнаружить не удалось.
      Никто не предположил, что с патрулем случилось коллективное наваждение. Люди, страдающие от кошмаров и видений, в милиции не задерживаются. Да и количество крови, пропитавшей хвойную подстилку, говорило само за себя.
      Оставалось предположить, что тело забрал именно преступник. Чтобы закопать и скрыть следы убийства - другой причины никто не мог предположить. Дерзость Гоблина опять сослужила ему добрую службу: никто, кроме него, не решился бы, почуяв облаву, вернуться на место преступления. Именно этот непредсказуемый маневр помог ему ускользнуть.
      - Совсем чокнулся, - тискал зубами сигаретный фильтр красный и потный от полученного втыка "куратор" Хмеля. - Такой куш ему сегодня светит, а он всех на уши поднимает. Или это вообще не его рук дело?
      - Есть у него такие замашки - делать все от противного, - Парамонов вспомнил гибель Шестакова и случившийся перед этим взрыв на трубопроводе.
      Следователь не видел своими глазами труп, но слышал от патруля про частично обрезанные волосы. Сразу вспомнился рассказ о выдранном из головы клоке. Но там, в Ростове, дело слишком далеко не заходило...
      На все договоренности с Хмелем решено было наплевать и брать преступника сразу, едва он только явится к назначенному месту.
      ***
      Сам Хмель, понятное дело, ничего об этом не знал. Только досадовал на снегопад: плохая видимость может осложнить ментам поимку Гоблина. "Дворники" "девятки" мерно очищали стекло, работал приемник. Ведущая местной УКВ-радиостанции с утра поднимала настроение трудовому народу.
      Позвонила в прямом эфире какой-то тетке.
      Представилась вымышленным именем, спросила, нет ли дома мужа.
      - Какое у вас, к нему дело? - навострилась супруга.
      - Дело, собственно говоря, к вам. Это даже хорошо, что его нет и мы можем поговорить откровенно, как женщина с женщиной.
      Стала рассказывать, какие теплые отношения у нее были летом на курорте с хозяином квартиры.
      - Отдайте его мне. Просто хочется, чтобы все прошло цивилизованно, без скандалов и драк.
      "Вот черти, - усмехнулся Хмель. - Выставляют бедную бабу на посмешище. И кто-то ведь сообщил им на радио точные имена-отчества, подсказал, когда и где этот самый Николай отдыхал".
      Шуточки и музыка по радио незаметно делали свое дело. Тревога не рассосалась полностью, просто Хмель вспомнил, как много значит для ментов фигура Гоблина. Ну не настолько же они бездарны, чтобы провалить такую операцию.
      До места оставалось еще километров пятнадцать. Хмель специально поехал не по трассе, а по другой, безбожно раздолбанной дороге, удлинив себе путь почти в два раза. Мало ли что у Гоблина на уме? Стоит потрястись ради того, чтобы подъехать совсем не с той стороны, откуда он тебя ожидает.
      Ведущая радиопрограммы с веселым смехом раскрыла очередной своей собеседнице истинное положение дел. Вдруг из-за деревьев выкатилось нечто до боли знакомое и стало поперек дороги - так, что Хмель едва успел затормозить.
      Это был Гоблин на "Харлее". Ему даже не пришлось заводить мотоцикл просто прокатился десяток метров под уклон. Выглядел как при первой встрече, только непонятные мокрые космы появились на рукоятках руля.
      Водителю "девятки" глупо было дергаться. Если играешь честно, с какой стати бояться неожиданного появления партнера? Но сердце у Хмеля заныло. Он не спешил выходить из машины и даже приоткрывать окно.
      Широко улыбнувшись, Гоблин постучал по стеклу согнутым пальцем.
      - Что за дела? - деланно возмутился Хмель, открыв небольшую щель. - С самого начала отходишь от уговора. Где у нас встреча, здесь?
      - По времени еще рано. Глянь на часы.
      - Так что теперь?
      Глупо и опасно было настаивать непременно ехать к оговоренному месту.
      - Открой дверь, - спокойно попросил Гоблин. - Или очко играет?
      - Холодно. Надует сейчас снегу.
      - Надо в багажник тебе кое-что загрузить.
      Мне сейчас не с руки лишний груз иметь.
      Только сейчас Хмель обратил внимание на большой сверток. Громоздкий, упакованный в черный непрозрачный полиэтилен, он свисал с задней полки.
      - Что за срочность? Куда везти? Пока не увижу, что там, багажник не открою.
      - Ну так смотри. И поживей, времени в обрез.
      Ничего не оставалось делать. Выйдя из машины с поднятым воротником, Хмель отодрал одну из полосок липкой ленты. Приоткрыл сверток и увидел голое плечо в запекшейся крови. Шарахнулся назад.
      - А ты у нас, оказывается, нежный, - усмехнулся Гоблин, доставая наручники. - Других посылаешь убивать, а сам от крови шарахаешься.
      "Оставит меня здесь, - подумал Хмель. - Чтобы никто не отыскал, не помог освободиться.
      Или прямо сейчас прикончит? А женщина? Ее-то он зачем?"
      Важно было сохранить спокойствие.
      - Думаешь, я от себя предлагал, думаешь, я конечная инстанция? Настоящий заказчик никогда не светится. Ни хрена я не значу, чтобы держать меня заложником.
      - Для кого-то, может, и ни хрена. Но для себя ты как раз до хрена значишь, - заметил Гоблин, садясь за руль "девятки".
      Хмель никогда не убивал своими руками, но трупы с огнестрельными ранениями видел в морге и на улице. Здесь было совсем другое, и он невольно зажмурился.
      Уложив "заказчика" на заднее сиденье, Гоблин заставил его поднять скованные руки и впихнул между ними обнаженное закоченевшее тело.
      Теперь Хмель словно бы обнимал мертвую женщину, лицо ее, искаженное смертельной мукой, оказалось точно напротив его лица.
      Хоть снег и таял большей частью, но землю все-таки припудрил. Некоторое время следы от колес четко рисовались на белом полотне, потом сравнялись с общим фоном до полной неразличимости.
      ***
      Возле назначенного места залегли сразу три снайпера. Начальство ни секунды не опасалось, что придется потом оправдываться, доказывая правомерность стрельбы на поражение.
      Фигура Гоблина и так достаточно известна на федеральном уровне. А уж последние его дела окончательно снимут у прокуратуры все возможные вопросы насчет законности или незаконности принятых мер. Тем более что свидетели инцидента в отстойнике в один голос показывают, что Гоблин забрал из рук убитого винтовку. Значит, преступник вооружен не только холодным, но теперь еще и огнестрельным оружием.
      Впрочем, первые два снайпера получили приказ поначалу целить по ногам мотоциклиста и по колесам "Харлея". Только если отморозок сможет продолжать движение, вступит в дело третий, убойный стрелок.
      На случай, если Гоблин вообще не появится на условленном месте, областное милицейское начальство запросило из внутренних войск вертолет. Но поднимать его в воздух решили только в самом крайнем случае, чтобы не спугнуть "объект" раньше времени.
      На трассе по пути следования приманки в пяти точках посадили под прикрытием елок уже не снайперов, а автоматчиков. Каждая пара имела четкие указания: заслышав треск мотоцикла, взять оружие наизготовку; опознав цель, патроны не экономить, расстрелять по полному рожку.
      Путаницы случиться не может: все посторонние машины будут отсечены от трассы по соображениям безопасности. Допущены будут только "Харлей", "аудюха", указанная Хмелем, и две фуры, чтобы Гоблина не смутила пустынность дороги.
      Фуры тоже будут работать на подстраховку.
      Один боец в штатском сядет рядом с водителем.
      Еще трое - под брезентовым навесом.
      Парамонова смущала численность задействованных сил. Чем больше народу, тем больше вероятность отдельного сбоя. Но ставить все на одного-двух снайперов тоже нельзя. Гоблин окончательно вышел за человеческие рамки, и права упустить его больше нет.
      Они с куратором лежали рядом в утепленных камуфляжных куртках и шепотом честили погоду. В бинокль вообще ни хрена не видно, стекла сразу залепляет снег. Безумно хотелось курить, но начальство даже это запретило, как будто операция происходила ночью. Сами небось смолят у себя в кабинетах в ожидании новостей, полные пепельницы уже набрались.
      - Пять минут прошло - ни того, ни другого, - заметил куратор.
      - Хмеля вел кто-нибудь?
      - Его как раз нет. Этот гад мог засечь со стороны наше сопровождение.
      - А как "аудюха", выехала?
      - Не слышал, по рации передали? Туда тоже наших подсадят - еще одна перестраховка.
      - Вроде не собирались. Кто решил?
      Капитан-"куратор" показал пальцем наверх, будто сам Господь Бог внес последние коррективы.
      - Не переборщить бы. У Гоблина нюх, как у зверя, а мы уже столько капканов понаставили.
      - Меня ушастый беспокоит, - снова вспомнил о Хмеле куратор. - Он не из тех, кто будет опаздывать на такую свадьбу.
      - Из дому он хоть выехал? Может, спрятал от страха голову под подушку и никаким арканом не вытянешь.
      - Из дому выехал даже раньше времени, это уж известно доподлинно. Боюсь, Гоблин его где-то на полдороге перехватил. Мы ведь такую возможность не исключали.
      - Лично я тоже не верил, что Гоблин прикатит, куда обещал.
      - Но за бабками все равно сунется.
      - Лишь бы только Хмель не раскололся.
      - За это не переживай. Тут не крепость духа, а инстинкт самосохранения.
      Глава 37
      НАЖИВКА НА ТРАССЕ
      Внутри у Терпухина все закаменело. Гибель мужчин - соратников, лучших друзей - тоже переживалась тяжело, но совсем по-другому.
      Сильные не всегда выживают. Чаще случается наоборот, их век оказывается недолгим. Ничего противоестественного в их преждевременной смерти нет. Мужчина обычно знает, чем и во имя чего рискует.
      Но смерть женщин, смерть детей, тем более смерть ужасная, в муках, кровь стынет в жилах, и сердце стучит о ребра, будто само обратилось в кусок кости. Хочется взорвать этот мир к чертям собачьим за подлую его несправедливость. Но где тогда людям жить? Иные миры для них плохо приспособлены.
      Снегопад, мокрый, лоснящийся асфальт, серое небо и темный хвойный лес краски вокруг полностью соответствовали ощущениям Атамана. Он не видел и не хотел видеть никакой красоты, красота только оскорбляла Катину память.
      Черное, белое и серое - вот координатная сетка погони.
      Если иметь в виду северное направление на Челябинск, Терпухин подъезжал к трассе слева, с противоположной стороны от той, где произошла встреча Гоблина с Хмелем. Сквозь снежную завесу просматривались невысокие, изъеденные ветрами времени горы - южная оконечность Урала.
      Грунтовая дорога как бы невзначай перешла в гравийное покрытие, самое неудобное для мотоцикла. Всякое резкое торможение здесь было чревато падением. Хорошо, хоть попутных машин практически не попадалось, не пришлось отворачиваться от града камней из-под колес. Встречные обстреливали в спину - это не мешало держать курс, повторяя изгибы гравийки.
      Блеснули рельсы. Дорога просто заканчивалась возле насыпи и снова начиналась с другой стороны - ничего похожего на переезд. Может, Гоблин и перескочил бы одним махом, но Терпухин не чувствовал в себе способности к таким трюкам. Слез с мотоцикла и в два приема перевалил через рельсы.
      Асфальтированная трасса на север шла параллельно железной дороге. До нее оставалось совсем немного. Может, Гоблин сейчас подастся севернее, чтобы не барахтаться больше в осенней грязи. Севернее, навстречу морозам и отвердевшей земле.
      ***
      В полукилометре от примыкания второстепенной дороги к главной были выставлены переносное ограждение и знак ремонтных работ. Никто из руководителей операции, конечно, не рассчитывал, что Гоблин послушно притормозит и станет разворачиваться. Конечно же, наплюет и попробует промчаться вперед. Знак и загородку поставили для других водителей, чтобы не выскочили в опасную зону в самый неподходящий момент. Не вынудили на секунду-другую воздержаться от стрельбы, не оказались у Гоблина в заложниках.
      Несколько автомашин и одна телега уже развернулись назад. Кто-то сделает крюк, кто-то вообще отменит поездку. Следующие по очереди двое стрелков с автоматами услышали специфический дробный перестук мотоцикла.
      Привлеченных к операции бойцов заставили запомнить наизусть внешний вид той самой модели "Харлея", на которой разъезжал Гоблин. С невысокого, густо заросшего ельником холма просматривались последние полтора километра гравийки перед знаком. Видимость в снегопад оставалась неважной, в эфир по рации пошло срочное сообщение:
      - Мотоцикл. Но вроде не тот.
      - Что значит "вроде"? - даже радиопомехи не могли скрыть раздражения.
      - Совсем другой. Уже на подходе!
      - Может, специально сменил. Один пусть срочно выходит. Второй наготове. Не попадите мне впросак: не остановит - стрелять.
      Все бойцы в разных точках трассы были одеты в форму ДПС, имели жезлы. Человеку из засады понадобилось всего пять быстрых шагов по склону, чтобы оказаться на обочине и вскинуть полосатую палку. Его напарник изготовился к стрельбе.
      Попасть впросак можно было по-разному: упустить Гоблина и застрелить невинного человека. Внешний вид бородатого отморозка бойцы зазубрили так же твердо, как и облик мотоцикла.
      Человек, сбрасывающий скорость, выглядел совсем по-другому: бритое лицо, короткая стрижка, камуфляж...
      Получив команду остановиться, Атаман понял, что выполнять ее не хочет и не станет. Наверняка опять открыли охоту на весь вид двухколесных. Сейчас потянут разбираться долго и нудно.
      Нет, больше никто не будет вмешиваться в ваши с Гоблином счеты. Ты готов поставить себя вне закона, лишь бы только гнать без остановки.
      Развернувшись, Терпухин веером рассыпал гравий и погнал в обратном направлении. Вслед грянула автоматная очередь. "Ого! Они теперь тоже не церемонятся. Лишнее подтверждение, что тормозить в самом деле не стоило. Прорываться на трассу тоже. Можно сделать это потом, спокойно выехав из лесу".
      ***
      Окончательно стало ясно, что встречи Хмеля с Гоблином ждать здесь, на условленном месте, не стоит. Полковник Левашов, назначенный командовать операцией, подозвал к себе Парамонова.
      - Вы знакомились со всеми материалами по делу. Где-нибудь проскакивала информация насчет возможного сообщника?
      - Кто-то наверняка с ним стыкуется, товарищ полковник. Вряд ли он сам подручными средствами в состоянии каждый раз производить нужный ремонт. Опять же заправка...
      - Я говорю о настоящем сообщнике. Только что ко второму посту подъехал неизвестный на мотоцикле. Останавливаться не пожелал, подался в бега. По всем внешним признакам на Гоблина вроде бы не тянет. Если только не допустить, что мерзавец сбрил бороду, подстригся, переоделся в камуфляж и пересел на другой мотоцикл.
      Парамонову вспомнились показания "воскресшего" после взрыва водителя, прозвище Атаман.
      Насчет этого все пока еще неясно, смутно.
      - Может, просто байкер, которому нечем штраф платить?
      - Или Гоблин пустил пробный шар.
      Левашов решил не снимать никого с дежурства на трассе. Послать за беглецом отдельную команду, но тихо, без лишнего шума и треска.
      По карте было видно, что неизвестный зажат в узкой полосе между гористыми возвышенностями с одной стороны и трассой с другой. Позади городские окрестности, впереди река с двумя мостами - автомобильным и железнодорожным. Если только он не бросит свой мотоцикл, отловить его будет нетрудно. Плохо, что очередь дали вслед, это может спугнуть главного преследуемого.
      ...Единственным, кто понятия ни о чем еще не имел, оставался человек, которого Хмель так .жаждал увидеть мертвым.
      В свои сорок лет Феликс Гусев стремился соответствовать однажды для себя выбранному идеалу. В начале восьмидесятых видеомагнитофоны только появились в родном городе. Обычно скидывались компанией по пятерке и брали их напрокат на сутки вместе со стопкой кассет. Феликса потрясли до глубины души гангстерские фильмы - повадки всякого рода "крестных отцов".
      В это время он учился в техникуме, занимался фарцовкой, продавая джинсы и виниловые "пласты". Потом отсидел срок за "валюту". К началу девяностых за ним уже числилось несколько вооруженных ограблений и под его началом "служило" несколько человек.
      Гусев всегда появлялся на людях чисто выбритым, пахнущим одеколоном, в костюме, галстуке и запонках с камнями. Еще не имел в городе особого веса, а уважением уже пользовался, потому что правильно держался. Ни при каких обстоятельствах не суетился, не повышал голоса, не менял каменного выражения лица, не пытался заискивать перед сильными и помыкать слабыми.
      С течением времени в местной криминальной среде выдвинулись другие личности. Но Феликс отстоял свой небольшой кусок - окраинный район, где его люди собирали дань с нескольких десятков торговых точек и мелких фирмочек.
      Невзирая на небольшой удельный вес, Гусева приглашали на сходки, на переговоры с иногородними, несколько раз "избирали" представителем на серьезные "конференции" в Подмосковье.
      Кое-кто считал, однако, что Феликсу пора подвинуться. Недостаточно он шустрый и оборотистый для теперешней жизни. Пусть сидит за столом, исполняя представительские функции, но реальными делами должны крутить другие.
      Два года назад Хмель попытался выдавить Гусева из насиженного гнезда, но получил отпор.
      После нескольких стычек пришлось с позором отступить, имея в пассиве двух раненых, три разбитые тачки и одно разгромленное кафе.
      Никто из местных "тузов" не поддержал Хмеля. Затаив злобу, тот предложил ментам свои услуги в качестве нештатного осведомителя. Долгое время Гусева не удавалось подвести под монастырь - блюстителей правопорядка интересовали другие фигуры. Теперь вот Хмель дождался своего часа: отправившись в путь на привычной для. себя "Ауди", Гусев приближался к крупным неприятностям.
      Как только городская улица вырвалась на простор, перешла в трассу, гусевский водитель "Ауди" заметил регулировщика, заворачивающего всех назад. В общем заторе машина перешла на черепашью скорость. Морщась от снега, водитель высунулся поинтересоваться, в чем дело, как вдруг в лицо ему ткнули удостоверение, велели открыть дверь.
      Человек в короткой кожаной куртке плюхнулся на заднее сиденье, приказал объехать пробку по встречной полосе.
      - Там все равно дорога перекрыта, - заметил водитель.
      - Только не для нас.
      - Чем, извините, обязан? - спокойным сипловатым голосом спросил Гусев.
      - Оружие, наркотики есть? Крупная сумма наличности?
      - Обижаете. Врагов у меня нет, деньги в карманах не задерживаются. Дурными привычками обзаводиться поздно.
      - Тогда езжайте как ни в чем не бывало.
      Как только машина проехала регулировщика, сотрудник вдруг сполз на дно. Включил рацию, негромко произнес:
      - Я восьмой, позицию занял.
      - Теперь аккуратно, понял? - проскрипел далекий голос в ответ.
      - Так точно.
      Сеанс связи закончился. Послышался характерный щелчок - сотрудник извлек и снова вставил в пистолет обойму. Так проверяют напоследок полноту боекомплекта. Гусев не мог понять причину столь странного поведения. Зато понимал всю бесполезность недоуменных вопросов.
      Через некоторое время сотруднику наскучило лежать молча и он подал голос:
      - Нет, говоришь, врагов?
      - Не всем я, конечно, нравлюсь.
      - Всем нравилась только Мерилин Монро.
      Речь не об этом, речь о врагах, которые не хотят человека видеть в живых.
      "Дали наводку? - спросил себя Гусев. - Не похоже. Обыскивать не стали, выволакивать из машины тоже".
      Думать он старался тоже с достоинством, неторопливо. Покрутил перстень на пальце, поправил малиновый шарф.
      - Не побеспокою, если закурю?
      - Кури-кури, - ответил пассажир сзади. - Грех был бы отказать.
      "От кого он затаился? Решили, что встреча у меня назначена, кто-то мне должен передать криминальный "товар"? Кому выгодно подкинуть им такую чепуху? Один раз убедятся, что клюнули на "дезу", и стукачу не будет больше веры".
      Водитель нервничал куда больше хозяина.
      Все ему не нравилось - и присутствие за спиной вооруженного человека, и снег, упрямо пытающийся залепить лобовое стекло.
      - Можно, выйду поправить "дворники"? Плохо чистить стали.
      - Нет уж, езжай дальше. Не такое оживленное движение, чтобы сильно переживать.
      Пытаясь успокоиться, водитель включил музыку. Свалившийся на голову пассажир и это запретил.
      - Человек, Толя, при исполнении, - Гусев тронул свой висок с проступившей сединой. - Нельзя его отвлекать.
      - А ты молодец, - усмехнулся сотрудник. - Старая, видать, закалка. Видел я одного вора в законе. Ему при обыске весь коттедж переворачивали вверх дном, а он сидел анекдоты травил.
      Судя по голосу, новоявленный пассажир пребывал в напряженном ожидании. Похоже, в любой момент могло случиться нечто требующее от него мгновенной реакции. Вскоре за поворотом послышался шум встречной машины.
      - Кто это? - быстро спросил сотрудник, окончательно распластавшись внизу.
      - Пока еще не вижу... Фура, кажется. Точно фура, - ответил водитель, всматриваясь.
      - Фура - это свои.
      - Феликс Дмитрич, меня чего-то подташнивает, - пожаловался водитель. И пальцы немеют.
      - Давай поменяемся местами, - Гусеву действительно было бы спокойнее самому оказаться за рулем.
      - Поменяться?.. Нет, не надо. Наверное, сейчас пройдет.
      "Боится моего кресла, - отметил про себя хозяин. - Вдруг стрелять будут издалека, по месту".
      Фура тем временем пронеслась мимо, и дорога снова опустела. Сотрудник вытер пот со лба, пожаловался:
      - В былые времена двоих блядей в такой вот машине трахал, теперь без баб тесно. Ноги уже затекли.
      - Если надо, Толя мигом остановит. Выйдем все вместе, подышим воздухом.
      - Возьмешь сейчас и выйдешь? - гусевская невозмутимость понемногу начинала злить сотрудника. - Готов в любой момент? Можно, в принципе, подышать. Только сперва два слова для справки. Одна добрая душа вас крупно подставила. Якобы везете с собой пятьдесят кусков. Так что ждите с минуты на минуту желающих приобщиться... Ну как, остановимся подышать?
      - Ни один серьезный человек на всем Урале не поверит, что я повез с собой столько налички, - уверенно заявил Гусев.
      - На Урале появляются и несерьезные люди.
      Сюда ведь виз не нужно брать.
      Глава 38
      НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
      Если Гусев до последних секунд даже внутренне сохранял спокойствие, то враг его пребывал в состоянии близком к помешательству.
      Уже само по себе тесное соседство с обезображенным трупом могло бы кого угодно свести с ума. От мертвого обнаженного тела исходил леденящий холод, по сравнению с которым воздух в остывшем салоне можно было назвать жарким.
      И этот холод просачивался внутрь щуплого тельца Хмеля.
      Одежда стукача - теплая с капюшоном куртка - не могла служить преградой. Она скорее изолировала хозяина от окружающей среды, не давая холоду перетекать туда, рассасываться в пространстве.
      Лицо молодой женщины Хмель видел только несколько секунд, пока пребывал в состоянии заторможенности и ступора. Потом крепко зажмурился, отвернулся в сторону. Если он еще раз увидит это лицо, упирающееся лбом ему в висок, то доживет остаток дней в дур доме.
      Время вытекало, как последние капли из бутылки. Хмель носил электронные часы и не мог слышать тиканья. Но запястье левой руки каким-то образом ощущало смену цифр секундомера.
      Свою жестокость Гоблин уже продемонстрировал. Если только менты его упустят, он ни перед чем не остановится. Любой ценой вернется сюда, настрогает на мелкие куски. А менты могут запросто сплоховать. Наверняка согнали не меньше роты, и Гоблин заранее унюхает, что к чему.
      Страх не отбил у Хмеля способности соображать, инстинкт самосохранения подогревал мозги. Надо первым делом избавиться от жуткого соседства.
      Руки сходились за спиной у мертвой женщины, обнимали ее. Не смея открыть глаза, Хмель попробовал сдвинуть руки вверх. Почти сразу же уперся в преграду и вспомнил, что Гоблин предусмотрительно просунул его руки между туловищем и руками жертвы. Теперь они поднялись до подмышек, больше хода нет.
      Осталось сползать с трупа в направлении вниз. Щека и висок Хмеля ощущали одинаковые холод и твердость. Только по выпуклостям и впадинам он догадывался - шея, ключицы, грудь, живот. Теперь вот волосы на лобке скребут, будто это не волосы, а металлическая стружка...
      Внутренняя поверхность бедер, колени, ступни. Глаза "заказчика" продолжали оставаться закрытыми. Но на изнанке век проступали расплывчатые очертания, нечто вроде рентгеновского снимка.