Русская история. Часть I

Несмотря на ужасные времена, он обратился за помощью, и в Острог прислали этот единственный уникальный экземпляр — на несколько лет! Она была не просто механически «перешлепана» с рукописи на печатный лист. Была произведена корректура, редакционная правка, сличение отдельных частей с новыми переводами — короче говоря, к делу отнеслись серьезно, после чего и появилась знаменитая Острожская Библия, которую печатали фактически два года. А рукописный экземпляр благополучно вернулся в Москву, где он и хранится — в настоящее время в отделе рукописей Исторического музея.
      Иван Федоров понимал, что слепо копировать любой рукописный текст, пусть даже и Библию, нельзя: туда могут вкрасться и описки, и просто ошибки. В конце XVI — начале XVII веков печатное дело {стр. 108} набирало темпы, а после смуты начинается систематическое печатание книг в довольно большом объеме. Патриарх Филарет не любил ни латинистов, ни латинской культуры, и это легко понять, если вспомнить, что он провел в польском плену не один год. Поэтому он больше ориентировался на греков, но делал это достаточно сдержанно. Его преемники, Иоасаф и Иосиф, ничего принципиально нового в дело печатания книг не вносили, если не считать, что при Иосифе было выпущено несколько книг, которые очень чтут старообрядцы. Их издали без особой лишней справы по тем рукописям, которые, видимо, были под рукой, и оказалось, что это как раз то, что было нужно старообрядцам.
      Так, вероятно, пошло бы и дальше, если бы Алексей Михайлович не задумал реформу церковных обрядов — не кардинальную, но направленную на некоторые улучшения. Дело в том, что у нас накопилась масса безобразий: многоголосное пение, не читались часы между службами, существовала масса мелких обрядовых нарушений, батюшки позволяли себе во время службы беседовать с прихожанами и т. д. Был составлен целый реестр всяких исправлений, в том числе надо было упорядочить и книги. Для Никона, который наследовал все эти проблемы, книги на первый план не вышли. Он должен был заниматься вообще улучшением всего. И вот здесь вместо того, чтобы посмотреть всерьез, что же было у нас, собственно говоря, хорошего — ведь не все же было плохо, — он обратился к грекам. Те обрадовались случаю показать свое превосходство, и вот каждый, кто приезжает из Греции, начинает тыкать пальцем во все то, что «не по уставу» — т. е. не соответствует греческому образцу. И с ними тут же начинают во всем соглашаться, не думая, не проверяя, откуда у греков так, а не иначе, а почему у нас именно так получилось, просто считают: раз греки советуют, значит, так и надо. При том, что формально Никон сделал очень много: была собрана колоссальная библиотека замечательных рукописей, которые свезли в Москву из разных монастырей. Арсений Суханов несколько раз ездил на Восток, на Афон, откуда привез горы ценнейших книг и рукописей. Все это надо было как следует переработать, а это было сделано довольно поверхностно.
      Сам процесс исправления печатных книг имел несколько периодов. Такие известные в дальнейшем расколоучители, как протопоп Аввакум, Иван Миронов и другие, сначала всего лишь занимались правкой книг. Следовательно, сам критерий, по которому отбирали людей, чтобы вести книжную справу, был неустойчивым: занимались этим разные люди, в том числе и абсолютно случайные. Так, патриарх Никон приблизил к себе Арсения Грека, который в свое время перешел в католицизм, учился в католических университетах, затем вернулся в Православие, потом попал в плен к туркам, принял ислам, попал к нам в свите одного из греческих святителей. Тот не знал, что Арсений собой представляет, но на обратном пути сообразил и донес в Москву. Его тут же отправили на Соловки замаливать грехи, и по делом. Там он вкусил монастырского устава и жаловался на строгость содержания. Но вот туда за мощами митрополита Филиппа Колычева приехал Никон, тогда еще архиепископ Новгородский, взял его с собой в Москву и приставил к делу — видимо, в качестве высокого научного авторитета. Арсений Грек имел, конечно, массу различных сведений, почерпнутых из собственной фантастической биографии, но вряд ли он годился для серьезного дела. Очевидно, в самом процессе исправления книг не было никакого ясного, четкого подхода — что делать и как делать. Дилетантизм, импровизация и полное нежелание оценить последствия всей этой весьма, с позволения сказать, спазматической деятельности.
      Все это продолжалось до тех пор, пока Никон «рукою властной» не ввел троеперстие, трегубую «аллилуйю» и все остальное, что все мы хорошо знаем. Вместо того, чтобы что-то объяснить, сказать, почему так, а не иначе, и сделать это поэтапно, мягко — просто разослали циркуляр по московским церквам и приказали делать так, как там указано, без каких бы то ни было объяснений. Но когда с русским человеком так поступают, он, как известно, не склонен слушаться.
      Начался раскол. Правление Никона — это 1652–1658 годы. Но ведь это время войны с Польшей. И вся эта история говорит о том, что интересы страны в целом, интересы православного населения Украины были у Никона явно не на первом месте. Патриарха Русской Церкви интересовала совершенно иная сфера, он действовал вообще без учета того, что происходит со страной, как будто этого не существует.
      Патриарх Никон очень любил парадные богослужения. Он заботился, конечно, не о своей личной персоне, а о величии Церкви. В Оружейной палате можно увидеть парадное облачение патриарха Никона, которое полностью сохранилось. Полный патриарший убор весил более 40 кг. Он был атлет, настоящий атлет. И вот в этом облачении он совершал полным чином всю службу да еще ходил в крестных ходах. Тут во многом раскрывается характер Никона. Вот такое понятие о благочестии ему было свойственно. Приблизительно так же он воспринимал и все остальное: чем больше будет жемчуга, золота, драгоценных камней, тем лучше. При этом он был настоящим монахом, носил вериги. Эти контрасты, эти противоречия говорят о том, что сам по себе внутри он не был цельным человеком. Безумно гневаясь, он потом приходил в противоположное состояние духа. Видимо, он очень переживал конфликт с царем. После нежной дружбы («мой собинный друг» — так называл его царь), от печалования царю каждую пятницу за всех, кто подает царю челобитные, от покаяния, которое он принимал у царя — и вдруг такой афронт, что ты-де больше великим государем не пишись, а пишись просто патриархом, а царь на тебя гневается…
      Что в таких случаях делать? Не в первый раз царь на него гневался. Зафиксированы случаи, когда царь оскорблял его за какие-то, по мнению царя, упущения в порядке службы. Ничего, находили потом общий язык и все как-то сходило спокойно на нет. А здесь Никон обиделся. А обидевшись, решил все вот так, с размаху: после службы в Успенском соборе облачился в простую монашескую рясу, взял клюку, {стр. 109} заявил, что он-де недостоин, и двинулся в путь. Может Патриарх так уйти со своего стола? Здесь, в этом дерзком поведении, открывается и подход, который применялся и ко всем остальным делам. Конечно, Никон не хотел раскола, он просто о нем не думал. Подумаешь, какая проблема — ввести троеперстие вместо двуперстия. Правильно, никакой канонической разницы между двумя и тремя перстами нет — и те и другие православные. И он это понимал. Но не понимал, с кем имеет дело. Его это не волновало. Ах, его не слушаются?! И пошло… Патриарший приставы охотились по Москве, забирали в кутузки попов, которые вели себя несообразно, те начинали жаловаться на патриарших приказных. Естественно, все те, кто не любил Никона, воспользовались этими нестроениями. При дворе всегда были интриги.
      И вот получилось, что, желая каких-то вполне разумных вещей, необходимых, по его мнению, для того, чтобы что-то упорядочить в Церкви, решая проблемы, унаследованные от своих предшественников, Никон начал рубить сплеча, да так, что раскололось русское общество — в то время, когда оно только-только начинало срастаться. Да еще сделал это во время войны. А ведь присоединение Украины к России породило немало проблем, куда более острых, чем вопрос о том, как крестятся греки и как — русские. С Украины к нам шло очень сильное латинское влияние, и тут надо было вырабатывать совершенно определенный подход, а этого сделано не было.
      Мы уже говорили об отношении Никона к земельным владениям церковным, которое он всячески отстаивал. Он хотел не просто церковного владения какими-то землями — они и так принадлежали Церкви, но добивался права решать самостоятельно абсолютно все проблемы, с ними связанные, что приводило уже к созданию в стране параллельного законодательства и соответствующего параллельного аппарата.
      Наконец, это был человек, у которого личные сиюминутные настроения как бы определяли подход к решению многих важных вопросов. Оказавшись на вершине пирамиды церковной иерархии, патриарх Никон не сумел представить себе все глобальные проблемы, как это сделал бы человек поистине государственный.
      Прежде чем прийти к какому-то согласию, у нас принято сначала хорошенько подраться и разойтись в разные стороны, чтобы потом объединиться. Поэтому и к Никону у нас существуют два абсолютно различных, полярных подхода. Таким же образом мы часто оцениваем личность и деятельность Петра, да и все на свете. Только полюса: юг или север, черное или белое. И вот одни читают Зызыкина, где нет никакого исторического анализа, а разбирается лишь канонический аспект, а другие считают, что нечего Церкви вообще соваться в государственное управление. И тем и другим рекомендую наиболее серьезное и теперь уже доступное исследование — книгу проф. Н. Ф. Каптерева «Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон» [ ]. Книга эта очень солидная, с обширным приложением, где опубликованы очень интересные документы, и написана очень хорошим языком. Чрезвычайно уважительное отношение к личности патриарха сочетается с очень объективным, на мой взгляд, анализом его деятельности как главы Православной Церкви Русского государства XVII столетия.
      Перекидывая своеобразный мостик к последующей эпохе, обращаю ваше внимание на то, что патриарх Никон — это не только раскол в XVII веке и не только Монастырский приказ, не только пышное богослужение и богатое облачение. Никон — это еще отчасти и история петровских преобразований. Когда Петр после смерти патриарха Адриана на многие годы оставил Русскую Православную Церковь без предстоятеля, это было сделано не потому, что Петр был безбожником, и не потому, что он не понимал значения патриарха для Русской Церкви. Человек практического склада, Петр, несомненно, первое время искал подходящую кандидатуру. По его мнению, это должен был быть человек морально безупречный, понимающий масштаб его, петровских, деяний, помощник царя. Такого человека он, видимо, не нашел. И тогда он пришел к мысли о необходимости создания духовной коллегии, то есть Синода. Причем в данном случае — это зафиксировано в самом тексте Духовного регламента — имелось в виду не просто какое-то «министерство вероисповедания», а принцип соборности, хотя бы и в ограниченном объеме. Когда будут высказываться разные мнения по каким-то вопросам, можно будет понять, что надо и чего не надо. Для Петра история Никона была историей семейной. Дома он наслышался о Никоне столько и такого, что это во многом определило его отношение к патриаршеству вообще. Он не хотел, чтобы Русской Церковью теперь управляли в зависимости от личного темперамента. Петр вынужден был иметь очень много дел с раскольниками. Не всегда эти дела решались хорошо, удачно, спокойно. Именно в юности Петра начинаются знаменитые гари, причем горят не старообрядцы, а те раскольники, которые отпочковались от старообрядцев. Он должен был оценивать и это. Кто это все спровоцировал? Царь? Да нет, скорее наоборот. При этом Петр, повторяю, в своем «всешутейшем соборе» отнюдь не пародировал именно Никона и непосредственно русскую Православную Церковь. Еще В. О. Ключевский говорил, что ни при какой цензуре это творение мысли Петра не будет опубликовано (потом его все-таки опубликовали, правда, с многоточиями). Там пародировалась скорее католическая Церковь — и понятно почему: нелюбовь ко всему латинскому была в крови у царей дома Романовых со времен основания династии. Впоследствии Петр I крайне цинично высказывался о Западе, и в первую очередь о католическом Западе. Но, вероятно, имело место какое-то пародирование конкретных лиц. Когда говорят о том, что Петр якобы сочинил какое-то безбожное антихристианское творение в виде своего «Собора», скажу, что нового он ничего не изобретал, потому что была «Служба {стр. 110} Кабаку», которая распространялась в бесконечном количестве списков, представляющая собой точнехонькое воспроизведение чинопоследования малой вечерни, но речь там шла о водке, чарке, трактире и т. д. Это было чисто народное творчество. Когда иерархия не представляет собой большого авторитета, тогда появляются подобные вещи. А представлял ли собой Никон авторитет для православных — это уж решать православным. Не убежден, что мнение будет одинаковым. Поэтому мне кажется, что вопрос о патриархе Никоне надо решать исходя из вообще государственных проблем, оценивая русскую историю как единый процесс, т. е. мы не должны тут ничего разделять: вот здесь у нас патриарх Никон, а здесь отдельно — Соборное уложение. Все это было в одно время.
 
      Мне кажется, что эта проблема, которая вспыхивает у нас в обществе постоянно, должна быть решена, исходя из каких-то общих принципов, общего анализа развития России, общего подхода к проблемам ее истории. Искусственное деление на светскую и церковную историю невозможно, потому что все священнослужители и монахи когда-то были мирянами. И дети белого духовенства чаще всего оставались мирянами. Не надо забывать, что почти все дьяки и подьячие русских приказов XVI–XVII веков были поповичи. Они были грамотными, дети священников, и если не хотели идти по стезе своих отцов, то шли именно в бюрократию, так все было связано одно с другим. Никон эти естественные связи рубанул сплеча. А дальше последовало то, что всем хорошо известно. Суриков ничего не выдумал в своей картине «Боярыня Морозова», он изобразил настоящий увоз боярыни Морозовой со двора. Даже композиция картины соответствует описанию. Он увлекся несколько, может быть, лишь в отношении узорчатой шали и платка до бровей. А все остальное так и было: двуперстие, калеки, ухмыляющиеся бояре. Белые и красные, почти гражданская война. Зачем, спрашивается? Из-за двуперстия? Из-за того, что греки что-то посоветовали? Все родилось из ничего. Потому что, как вы понимаете, никакие канонические проблемы тут не затрагивались. Греки и сейчас носят рясы, скроенные иначе, чем у нас.
 
      Наконец, несколько слов о Стоглаве, охаянном, оплеванном греческими «экспертами» в XVII веке. Это очень интересный и чрезвычайно важный памятник русского законодательства, хотя там и разбираются вопросы чисто церковные. Самая замечательная глава, которая для всех важна и которая полностью сохранила свое значение по сей день — 43-я. В ней рассказывается о том, какими должны быть учителя иконописцев и как надо учить иконописи — не с точки зрения технической, а с точки зрения нравственной.
      Что же касается двуперстия, которое утвердил Стоглав, оно было у нас изначально, с момента нашего крещения в X веке, и ничего нового здесь не изобретали. И если греки ввели у себя троеперстие — пожалуйста, это их личное дело. Казалось бы, для русских Стоглав должен был быть авторитетом в этом отношении. Но нет, греки на него набросились, и в результате этот памятник получил репутацию недостоверного. Конечно, там есть всякие неточности, курьезы, без этого не бывает, но все это настолько невинно, что вызывает улыбку: например, там запрещается брить и стричь бороду, потому что так заповедал пророк Моисей. Хотя старообрядцы и это пытались соблюсти. Что касается написания имени «Иисус», двуперстия, тригубой и двугубой «аллилуйи», хождения по солнцу или против солнца и тому подобных вопросов, то все они носят чисто обрядовый характер. А ведь из-за таких вопросов Никон расколол русское общество, и последствия этого ощущаются как-то и по сей день.
      К сожалению, популярной литературы на эту тему у нас нет. Я вам очень рекомендую прочитать А. В. Карташева. Там во втором томе прекрасно разобрана вся история с Никоном, с исправлением книг и с расколом. Это не исчерпывающее исследование, но достаточно подробное. О Карташеве говорят разное, но это человек замечательно образованный, умный исследователь. Можно по-разному трактовать разные части его «Истории», но на сегодняшний день лучшего систематического изложения истории Русской Церкви нет. Там, правда, отсутствует справочный аппарат, и это понятно: он писал эту книгу за границей. Но в свое время он был заведующим отделом Императорской Публичной библиотеки в Петербурге, благодаря ему был собран богатейший богословский фонд этой библиотеки, и в данном случае, когда он писал свою «Историю» по лекциям, которые читал в Сергиевском институте в Париже, он не отклонялся от фактов, хотя не всегда мог дать точные ссылки. Это надо учитывать. Поэтому, повторяю, это ваш путеводитель, хотя бы в данном вопросе.

Примечания

      1.  Татищев В. Н.История России в 7-ми томах ?., 1962–1968.
      2.  Карамзин Н. М.История государства Российского в 12-ти томах ?., 1989.
      3.  Соловьев С. М.История России с древнейших времен // Соловьев С. ?.Сочинения в 18-ти томах. М., 1988.
      4.  Ключевский В. О.Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. ?., 1993. Его же.Собрание сочинений в 9-ти томах. ?., 1958.
      5.  Платонов С. ?.Лекции по русской истории. ?., 1993.
      6.  Платонов С. Ф.Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. ?., 1995.
      7. Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы XI — начала XII вв. ?., 1978.
      8.  Митрополит Макарий.История Русской церкви. М., 1995.
      9.  Карташев А. В.Собрание сочинений в 2-х томах. Очерки по истории Русской церкви. М., 1993.
      10. Российское законодательство Х-ХХ веков. ?., 1984 Т. 1.
      11.  Рыбаков Б. А.Ремесло Древней Руси М., 1948
      12.  Голубинский Е.История Русской церкви в 2-х томах. М., 1900–1904.
      13. Памятники литературы Древней Руси. XIII век. Вып 3 М., 1981.
      14. Русская историческая библиотека. Памятники древнего русского канонического права. СПб., 1880. Т. 6. Ч. 1. (Памятники XI–XV веков).
      15.  Серебрянский ?. И.Древнерусские княжеские жития (Обзор редакций и тексты) ?., 1915.
      16.  Ключевский В. О.Древнерусские жития святых как исторический источник ?., 1988.
      17.  Лихачев Д. С.Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947.
      18.  Тихомиров М. Н.Пособие для изучения Русской правды. ?., 1953.
      19.  Федотов Н. М.Святые древней Руси. М., 1990.
      20. Послания Ивана Грозного // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. М., 1986
      21. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским М., 1981 (2-е изд. 1993). Или по кн.: Памятники литературы Древней Руси Вторая половина XVI века М., 1986. С. 16–84.
      22.  Андрей Курбский.История о великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 218–400.
      23. Послания Ивана Грозного // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. М., 1986.
      24. «Соборное уложение» опубликовано в кн.: Российское законодательство Х–ХХ веков. ?., 1985. ?. 3. (Акты земских соборов)
      25.  Каптерев Н. Ф.Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Сергиев Посад, 1909–1912. В 2-х томах. Его же.Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. М., 1887.