Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Чародей (№3) - Проклятие чародея

ModernLib.Net / Фэнтези / Вольски Пола / Проклятие чародея - Чтение (стр. 5)
Автор: Вольски Пола
Жанр: Фэнтези
Серия: Чародей

 

 


— Сказать по правде, мадам, я не знаю.

— Снарп, скажите же ему, — подал голос Уэйт-Базеф.

Желтоглазая женщина молча подняла руку и погладила попискивающего у нее на плече зверька.

— Ясно, — проговорила Каравайз, и глаза ее сверкнули недобрым светом. — В таком случае как вы отнесетесь к письменному приказу об освобождении, подписанному самим герцогом? Это вас удовлетворит, капитан?

— В полной мере, мадам.

— Скоро вы его получите. Премудрый Уэйт-Базеф, будьте уверены, долго ждать вам не придется. Мастер Хар-Феннахар, Гроно, я не прощаюсь. Что до его непревзойденности Глесс-Валледжа, он еще пожалеет о своем своеволии.

Повернувшись к гвардейцам, Каравайз так на них посмотрела, что они поспешили расступиться. Снарп помедлила мгновение, но потом тоже неохотно отошла в сторону. Леди Каравайз стремительно, будто свежий бархатный бриз, вышла из комнаты, и ряд гвардейцев вновь сомкнулся за ее спиной.

— Вот мудрое решение, — вполголоса поделился с хозяином своими мыслями Гроно. — Хорошо бы и вам последовать примеру ее светлости. Мастер Деврас, мои дурные предчувствия оказались далеко не беспочвенными. Этот ваш Уэйт-Базеф — пренеприятнейший тип, и общение с ним способно запятнать любого добропорядочного господина. Ваша светлость, ради имени и репутации Хар-Феннахаров давайте немедля уйдем отсюда.

— Не думаю, что это так просто, Гроно, — улыбнулся Деврас, но, чтобы не обижать старика, спросил: — Капитан, мы с моим камердинером тоже можем идти?

Пока Неррел пребывал в нерешительности, Снарп отрезала:

— Нет.

Личный домбулис быстро нес леди Каравайз по водным артериям Ланти-Юма. Откинувшись на груду подушек, девушка сидела в напряженной позе, крепко сцепив руки. Полными тревоги глазами она пристально смотрела на красную звезду, горевшую в синем небе прямо над головой. Затем ее взгляд скользнул на набережную, на которой толпились оборванные нищие и заносчивые ламмийские наемники. Наконец Домбулис доставил ее к герцогскому причалу. Подбежавшие слуги помогли ей сойти на берег.

— Жди здесь, — приказала она гребцу и отправилась на поиски отца. Герцог Бофус оказался в своем кабинете, занятый сооружением карточного замка.

— Отец! — с порога воскликнула Каравайз, — мне необходима твоя помощь.

Герцог тут же отложил карты.

— Разумеется, дорогая. — На его лице отразилось родительское участие. — Что стряслось?

— Арестовали Рэйта Уэйт-Базефа.

— Вот как? И что же он натворил?

— Ничего. В том-то и дело, что ничего. Его нужно освободить.

— Конечно, конечно, дорогая, если ты так хочешь. Только скажи как.

— Тебе всего лишь нужно подписать указ. Сейчас составлю. Да, и заодно надо бы подготовить такой же документ на имя Девраса Хар-Феннахара.

— Кого?

— Девраса Хар-Феннахара. Разве это имя ничего тебе не говорит? Этот юноша, лет восемнадцати или около того, не так давно прибыл из Сзара. Он утверждает, что является последним представителем своего рода, полноправным лордом Хар-Феннахаром. Не знаю, так ли это на самом деле. Манеры его, надо признать, достаточно приятны, но это, разумеется, еще ничего не значит. Как бы то ни было, по его словам, он уже пять раз за истекшие пару месяцев просил у тебя аудиенции.

— Пять раз? Да ты что? Какое редкостное упорство!

— Разве ты ничего не получал? Не понимаю…

Говоря это, Каравайз деловито рылась в куче бумаг, которыми была битком набита стоявшая тут же на столе корзина для герцогской корреспонденции. Вскоре ей попалось письмо, на несломанной печати которого красовался знаменитый герб Хар-Феннахаров. Затем она выудила еще одно и еще.

— Отец, эти письма лежат здесь не одну неделю! А ты их даже не прочел!

Герцог Бофус неловко поежился.

— Кара, полно тебе ругаться. Ну, сама подумай, писем так много, все эти люди чего-то от меня хотят. И если идти у них на поводу, придется день-деньской сидеть и читать, читать. В этом ли смысл жизни? Не волнуйся, дорогая, я непременно просмотрю письма юного… как, говоришь, его, имя? Даю тебе честное слово. Хочешь, я сделаю это прямо сейчас?..

— Отец, сейчас гораздо важнее вернуть свободу ему и Рэйт Уэйт-Базефу. Ты ведь мне поможешь?

Взяв перо, она принялась набрасывать текст указа.

— Конечно. Но все же до чего странно, — призадумался герцог, — готов поклясться, что я не приказывал арестовать их.

— Знаю. Приказ поступил от Глесс-Валледжа, который не имеет на это ни малейшего права. И он об этом горько пожалеет.

— Так это Глесс-Валледж распорядился взять под стражу Уэйт-Базефа и того, вечно забываю его имя? Что ж… — Герцог отпил глоток из бокала с подслащенным поссетом. — Думаю, нам не стоит совершать опрометчивых поступков. Коли Глесс-Валледж так решил, наверняка у него были на то веские основания. Дорогая, магистр — человек недюжинного ума.

— Не то слово… Это я и сама прекрасно знаю. Отец, ты не понимаешь главного! Глесс-Валледж не вправе налагать арест на кого бы то ни было. Только ты своей волей можешь карать и миловать. Он посягает на твою власть, неужели ты этого не видишь? Кроме того, Уэйт-Базеф не совершил никакого преступления. Ты должен его освободить.

— Разумеется, дорогая, и мне того же хочется, но, право же, не знаю… Просто не знаю. Пожалуй, сначала нужно расспросить об этом самого Валледжа. Как жаль, что ты не рассказала об этом час назад, я бы с ним обязательно поговорил.

— Валледж был здесь час тому назад? И что вынюхивал этот змей?

Герцога столь резкое выражение задело за живое:

— Караг, дорогая, зачем ты так? Не надо. Нехорошо. Глесс-Валледж — чудный, чудный человек. Ну почему ты его так не любишь?

— Он лгун, лизоблюд и лицемер! Да у меня мурашки по коже, когда он со мной в одной комнате. Хотя все это мелочи. Главное в другом. Глесс-Валледж становится опасным. Прибрал к рукам всю власть в ордене Избранных, а для такого честолюбца это бремя непомерно велико. Он — предатель. Не задумываясь, продаст тебя врагу, а то и сам всадит нож в спину, коли увидит в том для себя выгоду. Он хочет слишком многого, уже и без того обладая слишком многим. Как тебе такой ответ, отец?

Герцог Бофус улыбнулся.

— Кара, дорогуша, полно злиться. Ты умница, спору нет, но в этом вопросе глубоко заблуждаешься. Глесс-Валледж нам друг, я это точно знаю. Как можно не любить того, кто тысячей разных способов доказал свою благорасположенность? К тому же он о тебе очень высокого мнения. Если вдруг заходит о тебе речь, то он не жалеет самых восторженных выражений. Скажу по секрету, сдается мне, что ты ему очень даже мила. Кара, ты ведь знаешь… твое счастье для меня превыше всего на свете. — Глаза герцога затуманились. — Молодой женщине нужна опора в жизни. А я… я, увы, не вечен. Кроме того, супруга Глесс-Валледжа, скончавшаяся год назад…

— Кажется, упала с лестницы? — рассеянно вставила Каравайз. — Или, может, ее столкнули?

— Он в высшей степени достойный человек, дорогая, я всегда мечтал о том, что однажды вы с ним…

— Нет, нет и нет! — Каравайз всем телом напряглась. — Не желаю даже говорить на эту тему!

— Но, голубушка моя…

— В любом случае, раз уж тебе так хочется меня с кем-нибудь повенчать, пусть это будет герцог Хурбский. Альянс с Хурбой нам бы сейчас не помешал. Заручившись ее военной поддержкой, мы бы мигом выдворили ламмийцев из форта Вейно и вообще из Ланти-Юма. Пойми, ламмийский гарнизон держит нас за горло, и…

— Кара, детка, замуж за герцога Хурбского тебе никак нельзя! Ведь тогда тебе пришлось бы переехать в Хурбу, а это такая даль! Что до самого герцога, он, говорят, поколачивает слуг и еще от него разит чесноком. Нет, он не джентльмен, и не думаю, что брак с ним принесет тебе счастье.

— Брак? Вот уж необязательно заводить дело так далеко. Хватило бы простой помолвки. А потом, когда мы выкурим ламмийских наемников, придумаем, как отделаться и от Хурбы. Или сделаем помолвку бессрочной — как нам будет удобнее.

— Кара, моя Кара, знала бы ты, каким холодом и бездушием веет от подобных рассуждений! В конце концов, герцог Хурбский — живой человек, и нельзя так играть его чувствами…

— Можно, если того требуют интересы государства. Ланти-Юм находится в бедственном положении. А насчет герцога Хурбского, будь уверен, он питает ко мне не больше привязанности, чем я к нему, и потому его чувства — если, конечно, они у него есть — вряд ли будут задеты…

— Как знать, дорогая, да и в любом случае негоже использовать людей в своих целях. Если б мне хоть на миг показалось, что ты говоришь это всерьез, я был бы крайне огорчен.

Каравайз только вздохнула.

— Но, — продолжал герцог, — неплохо бы моей голубушке выйти замуж за лантийца, и тогда она останется в родном городе, подле любящего отца. Так вот, Глесс-Валледж…

— Да, ты говорил, он был у тебя сегодня. Чего хотел?

— Принес сообщение о еще одном нападении в глубине острова, таком же, как недавнее происшествие в… Фензе, кажется? — От внимания герцога ускользнуло, что его дочь напряглась, вся обратившись в слух. — Еще одну деревню разгромили во мраке. Глесс-Валледж был так добр, что сам принес мне эту весть, поскольку не хотел, чтобы меня ввели в заблуждение сумбурные кривотолки и донесения из ненадежных источников. Валледж заверил меня, что чародеи сами все уладят. Более того, он лично возглавит следственную комиссию, которая будет действовать в условиях строжайшей секретности, дабы не сеять панику среди населения. Он так внимателен, так умеет успокоить…

— Успокоить, значит? — В голосе Каравайз прорезались мрачные нотки. Она выпустила из рук перо и встала напротив отца. — Слушай меня внимательно. Эти нападения не пустяк, и делать вид, будто ничего не происходит, — непозволительная роскошь.

— Дорогая, они так далеко от нас. К тому же в дальних поселениях вечно все неладно: не одно, так другое. Увы, так было всегда.

— Ланти-Юм в опасности. Весь Далион в опасности. Выходит, Уэйт-Базеф был абсолютно прав…

— Опять возвращаемся к Уэйт-Базефу?

— Да. Ты обязан его освободить, отец! И выслушать, лучше всего сегодня. Еще в глубь острова надо отправить дозорных…

— Дорогуша, ты требуешь невозможного.

— Невозможного? Как это невозможного? Почему?

— Потому что я обещал Глесс-Валледжу, что не стану предпринимать каких-либо действий, предварительно с ним не посоветовавшись. В свете его дружбы и преданности моим интересам это самое меньшее, что я могу для него сделать.

— Но, отец, правитель здесь ты!

— Дорогая, я дал слово. Ты ведь не хочешь, чтобы я его нарушил?

— Просто поговори с Уэйт-Базефом, выслушай его.

— Помилуй, как же я его выслушаю, если он под арестом? Но я непременно поговорю об этом с Глесс-Валледжем, при первой удобной возможности. Если Валледж поступил неправильно, он признает допущенную ошибку и Базеф вскоре будет освобожден. Видишь ли, Кара, я уверен, что, в конце концов, все обойдется, даже если сейчас тебе так не кажется. Что бы ни произошло, на то воля провидения.

Каравайз осталось лишь скрежетать зубами в полном бессилии что-либо сделать.

— Вот что, дорогая, брось тревожиться понапрасну, иначе испортишь себе пищеварение. Все будет хорошо, вот увидишь. — Герцог отпил из своего бокала. — Поссет просто бесподобен. Не желаешь ли?

— Но, отец… — Обычно бледное лицо Каравайз залила краска гнева. — Неужели ты даже не…

— Не дуйся, меня это ужасно огорчает. А, знаю, что поднимет настроение моей девочке. Я куплю тебе новое ожерелье, хочешь? Глесс-Валледж ужинает у нас сегодня, и я хочу, чтобы ты была очаровательна.

— К черту Глесс-Валледжа! — не выдержала Каравайз. Вне себя от ярости она вылетела из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Под красным стеклянным куполом на самом верху башни Мауранайза было тихо, как в склепе. Рэйт Уэйт-Базеф, Деврас Хар-Феннахар и Гроно коротали время за круглым столом. У входной двери расположился капитан Неррел со своими гвардейцами. В сторонке, словно клочок тумана, застыла госпожа Снарп.

Арестанты тасовали и вновь раскидывали колоду обранских карт. Проникавший в окна солнечный свет отражался от лысины Уэйт-Базефа, пускал зайчики от стекол очков Гроно, высекал искры из серебряного фамильного браслета на запястье Девраса. Игроки потягивали чай из массивных кубков и хмурились, глядя в карты.

Наконец Деврас вполголоса обратился к хозяину, что, впрочем, не осталось незамеченным гвардейцами и желтоглазой Снарп:

— Ее нет уже три часа.

— Терпение, — отозвался Уэйт-Базеф, не отрывая взгляда от карт. — Король берет вашего валета. Два в гору. Сбрасывайте, Гроно.

Гроно крайне неохотно отдал одну из карт. Как только ученый муж вышел из-за стола, чтобы долить чайник, он тут же принялся шепотом увещевать своего господина:

— Ваша светлость, не кажется ли вам, что недоразумение, возникшее между премудрым Уэйт-Базефом и его непревзойденностью Глесс-Валледжем, вас никоим образом не касается?

— Похоже, Гроно, теперь уже касается, — ровным голосом ответил Деврас. — Король на десять. Играю дальше.

— Отнюдь, мастер Деврас. Вашей светлости всего-то и нужно, что отправить записку с объяснениями и изъявлениями раскаяния его непревзойденности. Учитывая юный возраст, неопытность вашей светлости и дурное влияние, жертвой которого вы оказались в силу сложившихся обстоятельств, он, я уверен, дарует вам прощение…

— Не думаю, что смогу последовать твоему совету. Мне самому хочется во всем разобраться. К тому же как я могу с чистой совестью добиваться для себя привилегий лантийской знати, не будучи готовым принять на себя ее обязательства? Как справедливо заметил Зеббефор, «главные свои долги человек возмещает тем, что много дороже золота, но вот в чем парадокс: сам он при этом становится богачом».

— Этот гнусный писака Зеббефор отравил ум вашей светлости! — Гневная реплика Гроно все же достигла ушей Уэйт-Базефа, и тот расхохотался. — Веселитесь, мудрейший, веселитесь! По мне, этот смех гиены не заслуживает ничего, кроме глубочайшего презрения!

— Уверяю тебя, Гроно, ничего комического в нынешней нашей ситуации я не нахожу. — Уэйт-Базеф вернулся за стол, налил всем свежего чая и взял свои карты. — Палач бьет короля, даму, валета и все прочее. Банк мой.

Игру прервало возвращение леди Каравайз, как всегда сдержанной, но выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

— Подписал? — без особой надежды спросил Уэйт-Базеф.

— Нет. Не смогла уговорить. — Казалось, столкнувшись со столь нетипичной несговорчивостью отца, она никак не может прийти в себя от удивления. — Он отказывается предпринимать какие-либо шаги, не посоветовавшись с Глесс-Валледжем. Не знаю, как скоро смогу его уломать.

— Решительно не понимаю позицию его непревзойденности, — задумался Деврас. — Не может ведь он желать уничтожения Ланти-Юма?

— Нет. Зачем навлекать беду на город, которым он сам не прочь бы править? — задумчиво согласилась Каравайз. — Корыстолюбие обязывает его к лояльности, и потому избранная им линия поведения ставит меня в тупик.

— Ладно, выбросим его непревзойденность из головы, — предложил Уэйт-Базеф. — Нам предстоит обсудить куда более важные дела. Пойдемте со мной, мне надо кое-что вам показать. — Не дожидаясь ответа, он встал и направился в самый конец комнаты, где принялся разгребать сваленные в жутком беспорядке на полу предметы. Через мгновение к нему присоединились остальные. Убрав последние тарелки и тюки постельного белья, они расчистили большую шестиугольную плиту из черного стекла. Под гладкой поверхностью мерцала россыпь тысяч золотых пылинок, которым, по хитрой задумке неведомого умельца, казалось, не было конца и края. Уэйт-Базеф поспешил опередить вопросы:

— Это офелу, древняя крунийская реликвия, иначе именуемая «стеклом просвещения». Всякому, кто ступит на стекло и произнесет заклинания, Крун ниспошлет видения. Надеюсь, мы воочию увидим уничтожение Фенза, которое о многом нам поведает. Вы не против?

В ответ раздалось невнятное выражение согласия.

— Становитесь на плиту. Все, все, и ты, Гроно. Давай же.

Когда все четверо ступили на офелу, Уэйт-Базеф достал баночку с белым кристаллическим веществом и насыпал его маленькими кучками в вершинах шестиугольника.

— Что это? — с подозрением поинтересовался Гроно.

— Действительно, мудрейший, что это такое? — Капитан Неррел, подойдя поближе, с интересом наблюдал за происходящим.

— Всего лишь фимиам, капитан. Он нужен для усиления заклинаний, а так совершенно безвреден, — объяснил Уэйт-Базеф.

— Остановите его, — прошипела Снарп.

— Позвольте, мудрейший, я все же посмотрю. — Капитан протянул руку.

— Конечно. — Базеф отсыпал щепотку порошка ему на ладонь, и Неррел озадаченно принялся изучать загадочное вещество.

— Остановите его, — повторила Снарп.

Уэйт-Базеф, склонив голову на грудь, начал произносить заклинания. Словно в ответ на слетавшие с его губ ритмичные слоги, шесть крошечных кучек порошка занялись пламенем. Ослепительные язычки побежали по периметру офелу, окутав его густым белым дымом.

Деврас, затаив дыхание, следил за тем, как Рэйт Уэйт-Базеф, магические таланты которого не могли отрицать даже его враги, наговаривает загадочные слова. Впрочем, вызвать обещанное видение разгрома Фенза ему никак не удавалось. Клубы пара сгущались, обретая молочную белизну и взвиваясь неудержимыми спиралями. Сквозь беснующуюся пелену красноватая комната со всем, что в ней было, казалось, отплясывала линниану. Мельком Деврас увидел ринувшихся к ним со всех ног гвардейцев, беззвучно орущего что-то капитана с обнаженным с клинком в руке, а потом все — и стеклянный купол, и гвардейцы, и искаженное дикой яростью лицо Снарп — отдалилось, поблекло и, наконец, растаяло в снежно-белом вихре. Деврас почувствовал, как некие силы бесцеремонно подхватили его и швырнули в беспросветно-белое пространство, метеля и мутузя, будто его захлестнул девятый вал. Он невольно зажмурился, испуганный крик потонул в реве магического урагана… И вдруг все закончилось. Его выбросило в абсолютно незнакомое место.

Глава 6

Деврас с опаской открыл глаза. Под ногами у него снова была черная плита, вмонтированная в каменный пол тихой просторной комнаты. Прохладный свежий ветерок, задувавший через распахнутое окно, был напоен ароматом открытых просторов. Рядом стоял Рэйт Уэйт-Базеф. Леди Каравайз обеими руками прижимала к голове украшенную перьями шляпу. Гроно опирался на свою трость. Он-то первым и обрел дар речи. С горящим взором старик набросился на Уэйт-Базефа.

— Что вы над нами учинили? Извольте объясниться, мудрейший! Где мы? Отвечайте же! Что все это значит?!

— Я взял на себя смелость вытащить вас всех из Мауранайза, — ответил чародей, сходя со стекла. — Мы находимся в моем рабочем кабинете замка Ио-Веша в нескольких лигах от Ланти-Юма. Господа, мадам, добро пожаловать в мою обитель.

Но любезность хозяина, однако, не умерила негодования Гроно.

— Да как вы посмели? — бушевал он, едва ли не ощетинившись старческой сединой. — Как у вас достало наглости жонглировать нами, будто мешками с какой-нибудь репой? Учтите, вы унесли нас помимо нашей воли, можно сказать, похитили! Да, уважаемый, похитили, да только мы сумеем себя защитить. Не думайте, что мы испугались вашего чертова колдовства!

— Простите мне мою бесцеремонность, — стоически перенес его нападки Уэйт-Базеф. — В свое оправдание могу только сказать, что никакой другой метод не сослужил бы нам столь добрую службу. Впрочем, смею вас заверить, бояться тут нечего…

— Я и не боюсь, мудрейший! Я возмущен! Экая дерзость — умыкнуть благородную леди, будущую герцогиню Ланти-Юма! Помимо того, вы разбиваете в прах все надежды моего юного господина, мастера Девраса, — в высшей степени добродетельного и многообещающего лорда, но, увы, обделенного житейской мудростью и потому павшего невинной жертвой ваших посулов и уговоров! Вы навлекли на себя гнев чародеев ордена, их меч уже занесен над вашей головой, а вы пытаетесь вовлечь в свои грязные делишки и несмышленого юношу. Но нет, не бывать тому! Я не дам вам увлечь его в бездну! Лорд Хар-Феннахар не разделит вашего позора! Требую, слышите, требую, чтобы вы сию же минуту вернули нас в Ланти-Юм! — Для пущей убедительности Гроно пригрозил чародею тяжелой тростью.

— Довольно, Гроно! — Несвойственная Деврасу суровость заставила камердинера замолчать на полуслове. — Подумай, что за чушь ты несешь! Премудрый Уэйт-Базеф проявил смелость и находчивость, переправив нас сюда. Теперь я ничуть не сомневаюсь в чистоте его намерений и постараюсь помочь, чем смогу. Заруби это себе на носу и изволь вести себя подобающим образом.

Гроно уставился на него в неописуемом удивлении.

— Мастер Деврас, мне ли спокойно смотреть со стороны, как вы, по наивности и недомыслию, губите свою жизнь и хороните радужные надежды? Мне ли бездействовать, когда вы, господин, стоите на краю пропасти и норовите ухнуть вниз?

— Друг мой, твои намерения, безусловно, благородны, но позволь мне самому решать свою судьбу.

— Ваша светлость, одумайтесь. Даже теперь далеко не все потеряно. Уверен, обращение непосредственно к его непревзойденности Глесс-Валледжу… обещание впредь вести себя как подобает…

— Гроно, прими как данность. Я остаюсь.

Камердинер умоляюще обратился к Каравайз:

— Мадам, уж вы-то знаете свет. Подайте моему неразумному господину пример благоразумия. Прикажите этому дерзкому похитителю немедленно вернуть нас в город. Кому-кому, а вам он отказать не посмеет.

— Думаю, что посмеет, — с легкой улыбкой ответила Каравайз, — впрочем, не будем устраивать никчемных испытаний. Как и ваш господин, я чем дальше, тем больше склонна верить премудрому Уэйт-Базефу, я полностью разделяю его опасения. В любом случае во всем этом надлежит разобраться, и пока меня не тянет вернуться в Ланти-Юм. Простите уж, Гроно.

Последний лучик надежды угас, оставив во взгляде камердинера одно лишь горе и отчаяние. Заметив, сколь искренняя боль отразилась в этих глазах, Уэйт-Базеф убрал с лица привычную ухмылку и сказал не без тепла в голосе:

— Гроно, если я и похититель, то, по крайней мере, не тюремщик и силой держать вас здесь не собираюсь. Скажите лишь слово, и я отправлю вас обратно в Ланти-Юм. Гвардейцы вас, конечно, допросят, но вреда причинять не станут. Так как, вернетесь?

Гроно, выпрямив спину, повернулся к нему лицом.

— Нет уж, премудрый, — ответил он с большим достоинством. — Остаюсь. Коли лорду Хар-Феннахару угодно ступить на скользкий путь, я не брошу его на произвол судьбы. Пусть я не одобряю вашей затеи, но его светлость не покину.

— Отлично, — кивнул Уэйт-Базеф, не обращая внимания на обличительный взгляд камердинера. — А теперь давайте спокойно продолжим нашу беседу.

Проведя гостей по гранитной лестнице вниз, он пригласил их пройти в одну из комнат в жилой части замка. Скромная обстановка состояла из стола, стульев и камина, в котором чья-то заботливая рука уже разложила дрова. Вызвав слугу, Уэйт-Базеф приказал разжечь огонь и приготовить еду. Тот мигом повиновался. Приученная к внезапным появлениям и исчезновениям хозяина, прислуга поддерживала Ио-Веша в состоянии постоянной готовности. В считанные минуты по комнате разлилось тепло, а на накрытом скатертью столе появилась холодная баранина, хлеб и фрукты. Не успели гости приступить к трапезе, как хозяин заявил:

— Времени на разработку планов и подготовку у нас практически нет. Еще до наступления утра нас конечно же отыщут.

Ответом на это не слишком обнадеживающее заявление явилось дружное молчание.

— Стоит гвардейцам повнимательнее присмотреться к офелу, и они поймут, где нас искать. Уж Снарп то знает, что это такое.

— Кто она, эта Снарп? — спросила Каравайз.

— Госпожа Снарп — полномочный Исполнитель Воли Избранных, Гончая ордена. Она наблюдает за осуществлением решений Совета, следит за казнями, а то и сама расправляется с личными врагами его непревзойденности. Надо признать, что ее личные качества как нельзя лучше соответствуют занимаемой должности: фанатично предана делу, беспощадна, непреклонна в том, что касается интересов верхушки ордена. Безупречно владеет навыками поиска и преследования, умеет обращаться с любым оружием. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в искусстве убивать ей нет равных. Острый ум, зачаточное умение пользоваться кое-какими магическими приспособлениями — этим досадным обстоятельством мы, безусловно, обязаны предприимчивости Валледжа. Никаких родственных уз и дружеских привязанностей. Если и питает хоть какую-то слабость, то к своему питомцу квиббиду — ушастому уроду, что вечно торчит у нее на плече. Невежественные люди уверены, что квиббид — не что иное, как плод инцеста, имевшего место между Снарп и ее отцом, эртским демоном. Легенда настолько симпатичная, что мне самому хотелось бы в нее верить. Но, увы, среди предков Снарп демонов не числится. Сказать по правде, я вообще сомневаюсь в том, что у нее были какие-либо предки.

— То есть как? — не понял Деврас.

— По-моему, Снарп — существо магического происхождения, призванное служить тайным целям Глесс-Валледжа. Прошу иметь в виду, что мнение это бездоказательно, но есть определенные признаки… одним словом, мне кажется, что Валледж смастерил ее в своей лаборатории.

— Вы хотите сказать, что эта женщина — не человек?

— Я бы сказал, не вполне человек. И советую всем вам держаться от нее подальше.

— Ну уж мне-то она вряд ли решится досаждать. — Подбородок леди Каравайз высокомерно вздернулся вверх.

— Может, и не решится, но все же лучше не рисковать. Надеюсь, случая проверить это не представится. Итак… — Уэйт-Базеф отодвинул опустошенную лишь наполовину тарелку. — Перейдем к сути. Каков оптимальный выход из сложившейся ситуации? Далее топтаться на месте не имеет смысла. На мой взгляд, есть только одно решение. Нам необходимы записи Террза Фал-Грижни, верно? Судя по всему, записи эти все еще существуют, сокрытые в недрах пещер, где обитают вардрулы. Следовательно, нам необходимо повторить путешествие, некогда предпринятое дальним предком Девраса Риллифом Хар-Феннахаром. Мы должны проникнуть в пещеры и совершить то, что оказалось не под силу Риллифу.

— Пройти по следам прапрадеда Риллифа! — Глаза Девраса загорелись. — Грандиозно! Но как же мы найдем дорогу в пещеры? Не вы ли говорили, что тамошние обитатели закрыли все входы и выходы?

— Наверняка не все. К тому же у меня есть карты, с ними будет легче.

— Обитатели подземелья, эти вардрулы, по всей видимости, не питают особой любви к людям. Вряд ли стоит рассчитывать на их содействие. Риллиф его, как видите, не получил.

— Риллиф, в отличие от нас, не был наделен магическими способностями.

— Не совсем. Согласно преданию, фамильный браслет, передаваемый из поколения в поколение, обладает поистине удивительными качествами. Вот он. — Украшение легко соскользнуло с запястья Девраса. — Иногда по неизвестной причине он вдруг нагревается. А так, в общем-то, ничего необычного.

Уэйт-Базеф взял в руки браслет, с интересом изучая выгравированные на нем руны.

— Симпатичная вещица. Без сомнения, его изготовили чародеи в незапамятные времена. Если верить древним письменам, браслет нагревается при приближении к магическим предметам. Судя по всему, для Риллифа Хар-Феннахара, бродившего по пещерам в поисках дневников Фал-Грижни, он был просто незаменим. Да и нам тоже пригодится.

Вернув браслет владельцу, он поинтересовался:

— Скажите, больше ваш предок ничего не оставил: скажем, посланий, карт, предметов или тому подобного?

— Только лишь отчеты о своих экспедициях уже после эмиграции. Насколько могу судить, он прожил бурную, интересную и долгую жизнь. В браке тоже был счастлив. Супруга — женщина по имени Верран, занесенная в семейные летописи только как «лантийская вдова приятной наружности, безумно любившая солнечный свет» — подарила ему нескольких детей, имен их я не припомню. Вот, пожалуй, и все, что мне известно о прапрадеде Риллифе.

Уэйт-Базеф был явно разочарован.

— Да, негусто. Сказать по правде, я надеялся получить больше информации.

— Вот уж что было бы нелишним, — согласился Гроно. — Допустим, мудрейший, мы пойдем у вас на поводу, спустимся в эти ваши пещеры, более того, вопреки всем превратностям судьбы раздобудем искомые бумаги. И что тогда? По вашим же словам, Террз Фал-Грижни был могущественнейшим из когда-либо здравствовавших чародеев. А вы, премудрый, что вы собою представляете? Достаточно ли одарила вас природа, чтобы разрушить чары истинного мастера?

Деврас ожидал, что в ответ польется поток привычно саркастических замечаний. Ничего такого не последовало, и он с удивлением поглядел на него. Лицо Уэйт-Базефа было лишено всякого выражения. После минутной паузы ученый признался:

— Не знаю, не уверен. Вполне может статься, что мои усилия увенчаются успехом. В любом случае во всем Ланти-Юме не найдется другого человека, за исключением разве что Глесс-Валледжа, который сгодился бы для этой роли.

Какое-то время все молчали. Даже Гроно и тот был несколько обескуражен. Наконец Каравайз решилась переменить тему.

— Уверена, каждый из нас обдумывал возможность взаимосвязи между легендарными пещерными демонами и белыми убийцами, о которых говорил гонец из Фенза.

— Будем надеяться, что подобной взаимосвязи не существует, мадам, — пожал плечами Уэйт-Базеф, — но все же безопасности ради лучше исходить из обратного предположения.

— В таком случае в подземном лабиринте нас ждет верная смерть.

— Этого мы не знаем, но исключать этого тоже не стоит. Будем верить в превосходство человеческих чар над фанатизмом вардрулов.

— Но с какой стати следует проводить параллели между вардрулами и кровавыми мстителями из пророчеств Фал-Грижни? — усомнился Деврас. — Пусть даже Грижни был дружен с пещерниками, это еще ничего не объясняет.

— Разумеется нет, но и рассеять ваши сомнения я пока не в состоянии, — признался Уэйт-Базеф. — Однако сейчас не время ломать голову над неразрешимыми вопросами. Хотел бы попросить Гроно спуститься и присмотреть за тем, чтобы слуги приготовили экипаж и провизию дней этак на шесть. Скажите им, что мы направляемся к Назара-Сину, пусть продумают необходимое снаряжение. Они знают, что делать.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23