Офицеры и джентльмены

— Расскажите мне, Триммер.

Целых полчаса он развлекал ее своими откровениями — в некоторых была доля правды. Ресторан и фойе начали заполнять солидные пожилые штатские, летчики с эффектными местными девушками, адмирал с женой и дочерью. Метрдотель в третий раз подошел к Триммеру с меню.

— Так как же, Триммер? — спросила Вирджиния.

— Зовите меня лучше Али.

— Для меня вы всегда Триммер.

— Как вы смотрите на складчину, раз мы в одинаковом положении?

— Это меня устраивает.

— Завтра найдем что-нибудь подешевле.

При слове «завтра» Вирджиния подняла брови, но ничего не сказала. Она взяла меню и, не советуясь с ним, заказала питательные и недорогие блюда.

— Et pour commencer[42] несколько устриц? Немного saumon fume?[43]

— Нет, — твердо сказала она.

— Я сам не очень-то их люблю, — признался Триммер.

— Я люблю, но сегодня их не будет. Всегда читайте меню справа налево.

— Я вас не понимаю.

— Неважно. Я думаю, мы очень во многом друг друга не понимаем.

Когда Вирджиния вошла в ресторан, она выглядела как в старые времена. «Класс так и написан на ней», — сказал про себя Триммер. Но помимо того в ее глазах появился радостный озорной огонек.

За обедом Триммер начал хвастаться своим выдающимся положением в армии.

— Подумать только, — воскликнула Вирджиния, — один на всем острове!

— Там проходят подготовку и другие войска, — признался он, — но я не имею к ним отношения. Я командую обороной.

— А, к черту войну, — сказала Вирджиния. — Расскажите мне еще об «Аквитании».

Она была не из тех женщин, которые предаются воспоминаниям или гадают о будущем. Она подолгу не вспоминала о прошедших пятнадцати годах своей жизни — о том, как на нее обратил внимание, водил туда и сюда и наконец соблазнил приятель отца, навещавший ее в пансионе для девиц в Париже; о браке с Гаем, о «кастелло Крауччибек» и бескрайних туманных террасах Рифт-Вэлли; о браке с Томми, о лондонских отелях, роскошных автомобилях, о постоянных переездах с полком с места на место, о грозящих ужасах индийского военного городка; о жирном Огастесе с его чековой книжкой, которая всегда под рукой; о мистере Трое и его пристрастии к важным персонам. Она не вспоминала ни о чем. Все это, как сказал бы мистер Трой, ничего не прибавляло. Не прибавляла ничего и старость или смерть. Для Вирджинии имели значение лишь данный момент и ближайшие пять минут. Но именно теперь в этом затемненном, окутанном туманом городе, окруженная незнакомыми людьми в ярко освещенном маленьком зале, окруженная такими же незнакомыми людьми на темных улицах — миллионами людей, слепых и глухих, а не важными персонами; теперь, когда завыли сирены и далеко, в районе доков, начали падать бомбы и открыли огонь зенитки, — теперь на короткое время Вирджиния была рада оживить в памяти, вновь увидеть, как бы в перевернутый бинокль, упорядоченную, беспечную жизнь на борту большого лайнера. И верный Густав, который всегда оставлял для нее самый насыщенный час, со своим ломаным французским языком и успокаивающими пальцами на шее, плечах и верхних позвонках, вдруг преобразившийся рядом с ней в майора с голыми коленками и с акцентом кокни, нелепо переименованный, Густав был послан ей провидением в этот грустный вечер, чтобы увести ее назад — к тем солнечным дням, морским брызгам и резвящимся в воде дельфинам.

В это время в Лондоне полковник Грейс-Граундлинг-Марчпоул, недавно назначенный главой совершенно секретного департамента, читал последнее донесение контрразведки:

«Краучбек Гай, временный лейтенант королевского алебардийского корпуса, в настоящее время состоит в неопределенной должности в штабе отряда командос „X“ на острове Магг. Подозреваемый распространял ночью подрывные материалы. Экземпляр прилагается».

Полковник взглянул на слова: «Почему Гитлер должен победить».

— Да, мы это видели раньше. Десять экземпляров обнаружили в районе Эдинбурга. На островах они появились впервые. Очень интересно. Этим устанавливается связь между делом Бокса и шотландскими националистами — прямая связь из Зальцбурга на Магг. Теперь требуется установить связь между Кардиффским университетом и Санта-Дульчиной. Со временем мы это сделаем, не сомневаюсь.

Департамент полковника Марчпоула был такой секретный, что поддерживал связь только с военным кабинетом и комитетом начальников штабов. Полковник Марчпоул хранил информацию, пока ее не потребуют. В данное время этого не произошло, и он порадовался такой небрежности. Преждевременное исследование этих материалов могло бы разрушить его личный, еще не определившийся план. Где-то в отдаленных извилинах его мозга этот план зрел. При наличии времени, при наличии достаточных конфиденциальных материалов ему удалось бы опутать весь враждующий мир единой тайной сетью, в которой будут не противники, а только миллионы людей, работающих, не зная друг друга, для одной и той же цели; и больше не было бы войны.

Густой диккенсовский туман окутал город Глазго. День и ночь по улицам медленно ползли освещенные трамваи и грузовики, толкались кашляющие люди. Над головой появлялись и внезапно исчезали чайки. Грохот, шарканье ног и гудки автомобилей заглушали предупредительные сигналы далеких кораблей. Время от времени все звуки покрывал вой сирен воздушной тревоги. Отель был все время забит людьми. В гостиных в перерывах между часами выпивки спали солдаты и матросы. Как только открывались бары, они просыпались и с унылыми лицами требовали спиртного. Толкучка у конторки дежурного администратора никогда не уменьшалась. Наверху тускло горели лампочки, освещая днем желтовато-белые тюлевые занавеси, наполовину закрывавшие желто-бурый туман снаружи, а ночью — черные рамы. Такова была обстановка, в которой протекала идиллия Триммера.

Она резко оборвалась на четвертый день.

Около полудня он осмелился спуститься вниз, в полутемный холл, заказать билеты в театр на сегодняшний вечер. От конторки администратора отделился один из просителей и столкнулся с Триммером.

— Виноват. Ба, Мактейвиш! Что вы тут делаете?

Это был помощник командира его батальона — человек, который, как считал Триммер, находится в далекой Исландии.

— В отпуске, сэр.

— Хорошо, что я вас встретил. Я ищу людей для отправки на север. Только утром высадился в Гриноке.

Майор присмотрелся к Триммеру более внимательно и уставился на его знаки различия.

— Какого черта вы так вырядились? — возмутился он.

Мысль Триммера сработала мгновенно.

— Мне на днях присвоили звание, сэр. Я больше не служу и полку. Нахожусь на специальной службе.

— Впервые об этом слышу.

— Меня недавно откомандировали в отряд командос.

— По чьему приказу?

— Штаба особо опасных операций.

Майор явно сомневался.

— Где же ваши солдаты?

— На острове Магг.

— А где вы находитесь, когда не в отпуске?

— Тоже на острове Магг, сэр. Но теперь я не имею никакого отношения к солдатам. Кажется, вскоре прибудет офицер, который примет их. Я нахожусь под командованием полковника Блэкхауса.

— Что ж, как будто все в порядке. Когда кончается ваш отпуск?

— Сегодня вечером, собственно говоря.

— Надеюсь, вы хорошо его провели.

— Отлично, благодарю вас.

— Все это очень странно, — пробормотал майор. — Кстати, поздравляю вас с быстрым продвижением.

Триммер собрался было ретироваться, но майор вернул его. Триммера прошиб пот.

— Вы освобождаете свой номер? Интересно, не занял ли его кто-нибудь другой?

— Боюсь, уже заняли.

— Проклятие!

Триммер пробился к администратору. Теперь ему нужны были билеты не в театр, а на поезд и на пароход.

— Магг? Да, сэр. Как раз успеете. Поезд уходит в двенадцать сорок пять.

Вирджиния сидела у туалетного столика. Триммер выхватил у нее из-под рук свой щетки и начал укладывать на умывальнике сумку.

— Что ты делаешь? Ты достал билеты?

— К сожалению, театр отменяется. Срочно вызывают на службу, дорогая. Объяснить не могу. Война, сама понимаешь.

— О господи, — простонала она. — Еще один.

Она медленно сняла халат и улеглась в постель.

— Разве ты меня не проводишь?

— И не подумаю, Триммер.

— Что ты собираешься делать?

— Обо мне не беспокойся. Я собираюсь еще поспать. Прощай.

Итак, Триммер вернулся на остров Магг. Он остался доволен своим отпуском сверх всяких ожиданий, но наряду с этим возникла проблема, и он видел лишь единственное ее решение, притом самое неприятное.

Пока Триммер был в Глазго, Томми Блэкхауса вызвали в Лондон. В его отсутствие отряд охватила апатия. В короткие часы светлого времени подразделения отправлялись в необитаемые районы и стреляли по заснеженным склонам и темному морю. Одному солдату удалось убить тюленя. Карточная игра зачахла, и по вечерам гостиную отеля заполняли молчаливые фигуры, читающие «Нет орхидей для мисс Блэндиш», «Не надо, мистер Дизраэли», «Пармская обитель» и другие случайно подобранные романы, которые переходили из рук в руки.

Джамбо Троттер завершил работу в канцелярии по подшивке и регистрации ненужных бумаг. Он на время преобразился в капитана войск местной обороны, ожидающего назначения в добровольческий резерв военно-морских сил.

Утром после возвращения Триммера Джамбо и Гай сидели в канцелярии. Оба были в шинелях и перчатках. Джамбо еще надел на голову подшлемник. В это утро он получил «Не надо, мистер Дизраэли» и ломал голову над книгой.

Вскоре он заговорил:

— Видели письмо от помещика?

— Да.

— Кажется, он уверен, что полковник обещал дать ему взрывчатку. Что-то не похоже на полковника.

— Я был там. Ничего ему не обещали.

— Мне и самому хотелось бы немного встряхнуться. — И он опять погрузился в чтение.

Через несколько минут Гай захлопнул «Нет орхидей для мисс Блэндиш».

— Нечитабельно, — сказал он.

— Другим ребятам вроде понравилось. Эту книгу рекомендовал Клэр. Ничего не могу понять. Это вроде какой-то пародии, что ли?

Гай перелистал бумаги в корзинке «На доклад»

— Как насчет доктора Гленденинг-Риза? — спросил он. — Не думаю, что полковник Томми особенно в нем заинтересован.

Джамбо взял письмо и перечитал его.

— Ничего не могу сделать, пока он не вернется. Да и потом мало что смогу. Я понимаю это как приказ. Кажется, штаб особо опасных операций направляет нам психов со всей страны. Сперва Чатти Корнер, теперь доктор Гленденинг-Риз. «Известный авторитет по диетике», «оригинальное и, возможно, ценное предложение относительно питания в чрезвычайных условиях боевой обстановки», «предоставьте все средства для исследования в условиях действительной военной службы». Не можем ли мы от него отделаться?

— Кажется, он уже в пути. Может быть, немного оживит обстановку.

На столе все утро пролежало письмо с адресом, написанным небрежным, неофициальным почерком. Конверт был из тонкой бумаги светло-фиолетового цвета.

— Как вы думаете, это личное письмо?

— Оно адресовано командиру отряда «Икс», а не полковнику по фамилии. Лучше вскройте.

Письмо было от Триммера.

— Мактейвиш просит полковника принять его.

— Тот парень, которого выгнали из алебардистов? Чего он хочет?

— Видимо, вступить в отряд. Что-то ему вдруг загорелось.

— Конечно, — снисходительно заметил Джамбо, — есть множество вполне приличных ребят, которые, однако, нам не подходят. Если хотите знать, то в отряде уже есть несколько человек, которые не совсем годятся для нашего рода войск. Заметьте, это вполне приличные ребята, но не на высоте. — Джамбо с грустной терпимостью смотрел перед собой, думая о неполноценности отряда командос «Икс». — Вы знаете, сержантам выдали бинокли, — сказал он.

— Знаю.

— По-моему, это ни к чему. Я вам кое-что расскажу. У Клэра есть старшина — такой чудаковатый парень с розовыми зрачками. Кажется, его называют главным капралом. Я подслушал, как он на днях назвал свой бинокль театральным. Я хочу сказать… — Он помолчал для эффекта и вернулся к первоначальной теме. — Наверное, Мактейвиш не очень-то преуспевал в своем полку. Сержант Бейн слышал от его сержанта, что накануне отправки в Исландию его выбросили из окна. Или бросили в кормушку для лошадей? Во всяком случае — изрядно поколотили. Когда я вступал в армию, проделывали много подобных штучек. Чернильные ванны и прочее. Но это ничего не дает. Плохие парни становятся от этого еще хуже.

— Полковник Томми возвращается сегодня вечером. Пусть сам решает, как с ним быть.

Томми Блэкхаус вернулся, как и ожидалось, в тот же день. Он сразу вызвал командиров рот и объявил:

— Дело, начинает двигаться. Завтра или послезавтра к нам придет корабль. Будьте готовы к немедленной погрузке. Он имеет на борту ШДБ. Что это такое, Эдди?

— Не знаю, полковник.

— Штурмовые десантные баржи. Это первая партия. Ты, может быть, видел их, Гай, во время своей прогулки в Дакаре? Сразу начнутся большие учения по высадке десанта. Штаб особо опасных операций посылает своих наблюдателей, так что учения надо провести как следует. Раздать карты всем, вплоть до капралов. Подробный план учений сообщу завтра. А вот насчет пополнений дело обстоит хуже. Командиры частей, похоже, не так охотно включаются в эту игру, как шесть недель назад, но штаб все же обещает укомплектовать, нас до штата. Все. Гай, ты мне будешь нужен.

Когда командиры рот разошлись, Томми спросил:

— Гай, ты когда-нибудь задумывался над тем, зачем мы здесь?

— Нет, не могу сказать, что задумывался.

— Пожалуй, никто не задумывался. Это место выбрано не просто потому, что оно паршивое. В свое время вы все узнаете. Если тебе приходилось изучать инструкции адмиралтейства по мореплаванию, ты мог заметить, что есть еще один остров с двумя высотами, крутыми берегами, покрытыми галькой, и отвесными скалами. Где-то в более теплых широтах, чем наши. Название пока не имеет значения. Дело в том, что эти учения — не какая-нибудь военная игра в штабном колледже — «Северная страна против Южной страны». Это генеральная репетиция операции. Не будет вреда, если ты передашь это дальше. Мы слишком долго играли, занимались не тем, чем надо. Что-нибудь случилось, пока меня не было?

— Мактейвиш горит желанием увидеть вас. Он хочет вступить в наш отряд.

— Тот несуразный шотландец, который заклинил орудие?

— Тот самый, полковник.

— Хорошо, приму его завтра.

— По-моему, он не подойдет.

— Я могу использовать всякого, кто действительно имеет желание.

— Желание-то он имеет, только вот не знаю, в чем причина.

Во время передышки Айвор Клэр был занят тщательной разработкой мероприятий по отправке своего китайского мопса Фриды на попечение матери.

2

Обещанный корабль не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через много дней, а ночи между тем становились все длиннее, пока не стали казаться бесконечными. Часто солнце так и не появлялось, и на острове стояли серые сумерки. Рыбаки сидели дома у очагов, а улицы городка были одинаково пустынными и в полдень, и в полночь. Один или два раза туман поднимался, показывались две крутые возвышенности, и холодное сияние на горизонте бросало длинные тени на снег. Никто больше не ожидал корабля. Офицеры и солдаты начали мечтать о возвращении в свои полки.

«Надо бы давать солдатам снотворное, — размышлял Гай. — Пусть спят, пока не потребуется. Пусть покоятся среди вереска, как рыцари спящей красавицы. Пусть лежат, как оловянные солдатики в коробках в шкафу детской комнаты. Неизменный цикл возбуждения и разочарования начисто стер с них краску и обнажил оловянное нутро».

Теперь, когда Джамбо обосновался в канцелярии, Гай сделался кем-то вроде адъютанта. Томми не оставлял его без дела. Он приобрел в части репутацию человека, который ведает рождественскими отпусками и является посредником между командирами рот в их конфликтах и спорах. Его возраст здесь не привлекал внимания. Джамбо являл собой высокий образец древности. Полдюжине командиров подразделений тоже давно перевалило за тридцать. Никто не называл Гая «дядюшка». Ведь он был не одним из членов семьи, а только временным гостем. Теперь он знал название того острова в Средиземном море, который намечалось захватить, но в ту ночь его не будет с ними. Он не испытывал здесь такого подъема, как год назад, когда бригадир Ритчи-Хук говорил: «Вот люди, которых вы поведете в бой». Он имел дело только с офицерами — непопулярный и пагубный вид военной службы. Для развлечения он собирал в столовой самых бедных офицеров и играл с ними в покер по маленькой. Он был ненамного богаче их и играл довольно хорошо. Если кто-нибудь из его партнеров проявлял чрезмерную самоуверенность, Гай советовал ему присоединиться к компании, ведущей крупную игру. Проведя ночь с богачами, тот неизменно возвращался, упавший духом и осторожный. Таким путем Гай получал регулярный доход в пять-шесть фунтов в неделю.

Провели репетицию штурма острова сначала в дневное время. Подразделения отправились на свои участки берега и оттуда карабкались по скалам к объектам в глубине острова Магг, которые на карте были обозначены просто точками, но на Средиземном море будут огневыми позициями и узлами связи. Гай действовал в роли офицера разведки, наблюдателя и посредника. Все шло хорошо.

Потом попытались повторить учение ночью, в полной темноте. Томми и Гай стояли у машины на дороге, неподалеку от старого замка. Начальник связи выпустил ракету, обозначавшую начало учения. В неверном свете, затемненных фар, спотыкаясь, прошла рота Берти и с шумом скрылась в темноте. Мимо проехал гражданский автобус. Наступила тишина. Томми и Гай в ожидании сидели в машине, а на обочине дороги сгрудились, закутавшись в одеяла, штабные связисты, похожие на группу бедуинов. Пока не будут достигнуты намеченные объекты, соблюдалось радиомолчание.

— Мы могли бы с таким же успехом лежать в постели, — сказал Томми. — Раньше чем через два часа ничего не может случиться, да и мы ничем не можем помочь.

Но через двадцать минут после начала учения что-то сверкнуло в небе.

— Ракета, сэр, — доложил начальник связи.

— Не может быть!

В том же направлении вспыхнула еще одна искорка. Гай посмотрел на карту.

— Похоже, четвертая рота.

— Что за черт, ведь у нее самый дальний объект! Я специально дал его роте, чтобы Айвор для разнообразия немного потрудился.

Связисты что-то забормотали, и вскоре один из них доложил:

— Четвертая рота на месте, сэр.

— Дай-ка мне эту чертову штуку! — крикнул Томми. — Он взял в руки микрофон: — Штаб — четвертой роте! Где вы находитесь? Прием… Я вас не слышу. Говорите громче. Прием… У аппарата полковник Блэкхаус. Дайте капитана Клэра. Прием… Айвор, где вы находитесь?.. Вы не можете быть… Проклятье! — Он обратился к Гаю: — Все, что я мог понять, это просьба о разрешении вернуться. Поди к ним, Гай, разберись.

На острове Магг было два пути к объекту четвертой роты. Согласно приказу рота должна была пройти четыре мили по болотистой местности и выйти к пункту, до которого, если следовать по прибрежному шоссе, было двенадцать миль. В будущей операции шоссейная дорога проходила через населенную и забитую войсками деревню. Однако теперь, поскольку это было учение, Гай поехал на машине этой дорогой. Там, где дорога уходила в сторону, он оставил машину и пошел по тропинке пешком.

Вскоре его окликнул часовой. Поблизости раздался голос Клэра:

— Алло, кто это?

— Меня послал полковник Томми.

— Добро пожаловать. А мы тут замерзаем. Позицию занял и закрепился в обороне. Полагаю, что цель учения в этом и состояла.

Рота расположилась со сравнительным комфортом в овечьем загоне.

— Как вы, черт возьми, сюда добрались, Айвор?

— Я нанял автобус. Можете назвать это конфискованным транспортом. Могу я увести роту назад и распустить? Солдатам становится холодно.

— Не холоднее, чем другим.

— Я прежде всего забочусь об их удобстве. Так как, можно отправляться?

— Я думаю, полковник Томми захочет поговорить об этом.

— Я ожидаю поздравлений.

— Поздравляю, Айвор, лично от себя. Не знаю, что скажут на это другие.

Все остальные роты в эту ночь заблудились. Прождав три часа, Томми приказал дать ракеты, обозначающие конец учения, и до самого рассвета из темноты выходили солдаты еле волоча ноги, промокшие и сникшие, словно французы, отступающие от Москвы.

— Завтра в первую очередь вызвать ко мне Айвора, — сурово распорядился Томми, когда они наконец расстались с Гаем.

Но доводы Клэра были неоспоримы. Командос специально готовили для действий не по правилам, для захвата тактических преимуществ по своей инициативе.

— В данной операции, — разъяснил Клэр, — вероятно, где-нибудь подвернулся бы автобус.

— В данной операции дорога вела через расположение батальона легкой пехоты противника.

— Об этом в приказе ничего не сказано, полковник.

Томми некоторое время сидел молча. Наконец он сказал:

— Ладно, Айвор, ваша взяла.

— Благодарю, полковник.

Этот эпизод высоко поднял Клэра в глазах его роты, но остальные командос были крайне рассержены. Среди солдат он вызвал вражду, среди офицеров — подчеркнутую холодность. И совершенно неожиданно он привел к сближению Клэра с Гаем. Клэру нужен был собеседник, но внезапная неприязнь офицеров сдерживала его выбор. Кроме того, он с уважением отметил поведение Гая за карточным столом. Что касается Гая, то он с самого начала приметил какое-то отдаленное родство с этим совсем не похожим на него человеком, общую для обоих, хотя по-разному проявляемую, отчужденность, общее грустное чувство юмора; каждый по-своему смотрел на жизнь sub specie aeternitatis[44]. Вот так они и подружились, с бесчисленными оговорками, как прежде Гай с Эпторпом.

Только один человек пребывал в нервном ожидании прибытия корабля — это был Триммер. Немезида в образе позорного пятна казалась очень близкой. В открытом море, направляясь к секретному месту назначения, а еще лучше будучи торпедированным и выброшенным на нейтральный берег, Триммер чувствовал бы себя спокойно. А пока что оставалась опасность, что заместитель командира батальона сделал запрос относительно его чина и должности и что где-то между штабом шотландского командования и управлением генерал-адъютанта в Лондоне медленно переходят от стола к столу бумаги, которые в любой момент могут роковым образом решить его судьбу.

Была также опасность, что его подразделение может взбунтоваться, но он разрешил этот вопрос, отправив всех в двухнедельный отпуск. Солдаты были в нерешительности, но Триммер выглядел вполне уверенным в себе. Он израсходовал всю книжку проездных документов и выдал каждому солдату положенную сумму, а старшине добавил пять однофунтовых бумажек от себя.

— Куда нам являться после отпуска, сэр?

Триммер задумался. Потом его осенила блестящая мысль.

— В Индию, — сказал он. — Явитесь в четвертый батальон.

— Сэр?

— Там совсем не такой климат, как на Магге. Поручаю подразделение вам, старшина. Желаю хорошо провести отпуск. Потом явитесь в управление морского транспорта. Там вам укажут корабль.

— Как, без приказа на перемещение, сэр?

— Видите ли, я больше не командую. Меня откомандировывают. Я все равно не могу подписать приказ.

— Не следует ли нам вернуться в штаб полка, сэр?

— Пожалуй, это было бы правильнее. Но сначала мне еще предстоит повозиться в порту. Надо выполнить кое-какие формальности.

— В каком порту, сэр?

Ответить было нетрудно, и он ответил без колебания:

— В Портсмуте.

— Мне нужен какой-то письменный документ, сэр.

— Я ведь объяснил вам, что не имею права отдавать какие-либо распоряжения. Все, что мне известно, это то, что вам необходимо явиться в четвертый батальон в Индии. Я видел в Глазго заместителя командира батальона. Он отдал мне устное распоряжение. — Он заглянул в бумажник и скрепя сердце вынул еще два фунта. — Все, что я имею, — сказал он.

— Слушаюсь, сэр, — сказал старшина.

Он был не из лучших и не из самых смышленых солдат, но в его глазах мелькнуло такое выражение, что Триммер побоялся, как бы семь фунтов не пропали даром. Этот человек явится в свою часть, как почтовый голубь, в тот же день, как истечет его отпуск.

Гаю пришлось самому найти место для Триммера. В радостном ожидании скорой погрузки Томми нетрудно было принять Триммера; другое дело — навязать его кому-нибудь из своенравных командиров рот.

Дело в том, что три из четырех рот, где не хватало офицеров, были укомплектованы добровольцами из гвардейских частей. Их командиры заявляли, что гвардейцам не подобает служить под командованием офицера из линейного полка, и Томми, сам колдстримский гвардеец, был с ними согласен. Существовала еще шотландская рота, для которой Триммер мог бы подойти, но она была полностью укомплектована. Смешанной роте из состава стрелковой бригады и 60-го полка требовался офицер, но тут сразу выплыла на поверхность скрытая вражда между ними и пешей гвардией. Почему стрелки должны принять Триммера, когда гвардейцы отказываются? Томми не приходило в голову, что его могут заподозрить в личных пристрастиях в этом деле; он просто следовал, как ему казалось, обычному порядку. Свою короткую службу в линейном полку он рассматривал как вынужденную задержку в карьере и редко о ней вспоминал. В первый и последний раз за свою военную службу он допустил мелкую оплошность.

— Если они не хотят Мактейвиша, я могу дать им Данкена. Он из легкого пехотного полка шотландских горцев. Черт побери, разве не все части легкой пехоты готовятся одинаково?

Но Данкен не подошел, да и командир шотландской роты не хотел его отпускать. Дым сотен сражений на протяжении военной истории застилал путь к решению вопроса.

Выход нашли Гай и Джамбо — алебардисты, невозмутимо стоявшие выше всяких склок.

Существовала еще в довольно туманной форме шестая рота, именуемая ротой специалистов. Она включала взвод морских пехотинцев — специалистов по лодкам, канатам и берегам, двоих переводчиков, одного военного полицейского, расчеты тяжелых пулеметов и группу подрывников. Командовал ею индийский кавалерист, назначенный потому, что он имел опыт войны в горах. Этот офицер, майор Грейвс, еще до появления Гая на Магге разыгрывал из себя Ахиллеса. Он воспринял прибытие Чатти Корнера как намеренное третирование своего с таким трудом приобретенного опыта. Он не стал протестовать, но затаил обиду. Его мрачное настроение могли рассеять только рассказы о жертвах Чатти Корнера. Одной из первых среди них был его саперный офицер, командовавший группой подрывников.

Гай чувствовал симпатию к этому недовольному рыжеватому человечку, чье сердце было на северо-западной границе, и не раз заманивал его к покерному столу. Теперь, в этот критический момент, он застал его раскладывающим пасьянс в ротной канцелярии.

— Вы знаете Мактейвиша, который только что поступил к нам?

— Нет.

— Вам ведь не хватает офицера, не так ли?

— Мне не хватает чертовой уймы вещей.

— Полковник Томми хочет направить Мактейвиша к вам.

— Какая у него специальность?

— Собственно говоря, конкретно никакой.

— Хреновый мастер на все руки?

— Он, кажется, довольно покладистый парень. Полковник Томми считает, что он может вообще оказаться полезным.

— Может получить саперов, если хочет.

— Думаете, подойдет?

— Думаю, что это несусветная глупость. Был у меня прекрасный парень. Но командир послал какую-то человекообразную обезьяну с задачей сломать ему шею. С тех пор я почти не вижу саперов. Даже не знаю, что они делают. Они мне осточертели. Мактейвиш может их получить.

Итак, Триммер сделал первый шаг по пути к славе, имея очень мало представления о своем предназначении.

В тот день Томми опять покинул остров но вызову из Лондона.

Несколько дней спустя Джамбо обратился к Гаю:

— Заняты?

— Нет.

— Неплохо бы вам отправиться в замок. Полковник Кэмпбелл опять пишет. Если можешь, всегда надо поддерживать связь с гражданским населением.

Дома Гай застал помещика в ковровых шлепанцах и в хорошем настроении. Они уселись в круглой комнате-башне, заполненной картами и охотничьим оружием. Помещик несколько минут бессвязно болтал о каком-то офицере, выслужившемся из рядовых.

— Совсем не шотландец… Я не против таких офицеров, если они придерживаются правил… Не против английских полков. Немного медлительны на марше, вот и все. Конечно, теперь приходится производить в офицеры всяких людей, как и в прошлой войне… Познакомился с ним, когда он только прибыл на остров… Не очень-то понравился… Не знал, что он из ваших. Неплохой парень, когда узнаешь поближе.

И так далее, пока до Гая постепенно не дошло, что речь идет о Триммере.

— Приходил вчера после завтрака.

Чтобы перейти ближе к делу, Гай сказал:

— Мактейвиш теперь командует группой подрывников.

— Вот именно.

Магг встал и начал шарить под письменным столом. Наконец он извлек оттуда пару сапог.

— Помните, о чем мы говорили на днях? Я хотел бы, чтобы вы посмотрели.

Он надел сапоги и капюшон и выбрал длинную палку из кучи разных посохов, багров и жердей. Вместе с Гаем они прошли с полмили навстречу ветру и остановились на утесе, откуда был виден суровый берег, усеянный камнями и обломками скалы.

— Вот, — показал Магг, — купальный пляж. Мактейвиш говорит, что это долгое дело.

— Я не специалист, но думаю, что он, пожалуй, прав.

— У нас есть пословица: «Что упало, то надо поднять».

— У нас в Англии есть похожая пословица, только наоборот: «Потерянного не воротишь».

— Ну это не совсем одно и то же, — сурово буркнул Магг.

Они посмотрели вниз на огромную груду гранита.

— Свалилась что надо, — сказал Магг.