Жуков. Рожденный побеждать

С 12 по 20 марта Генеральный штаб провел полевую поездку штабов Ленинградского, Уральского и Орловского военных округов с целью проверки подготовки фронтового и армейского управлений в организации и проведении современной операции зимой. На полевой поездке отрабатывалась наступательная операция зимой на труднодоступной местности и ведение борьбы с противником, перешедшим в контрнаступление. Тема была неслучайной – отголоски войны с Финляндией продолжали сказываться. Что же показала полевая поездка? В подготовке высшего комсостава имелись существенные недочеты: недостаточно глубокая оценка обстановки и, как следствие, принятие необоснованного и неверного решения; неумение правильно формулировать замысел операции и определить в ней место и роль своей армии (корпуса); неумение учитывать влияние местности на ход операции; фронтовая операция на первом этапе рассматривалась как частная операция одной армии; направление главного удара не имело четко выраженной группировки войск, и решительное превосходство на этом направлении не создавалось; механизированные соединения использовались не на главном направлении для решения оперативных задач, а в тесной связи с пехотой; задачи авиации ставились без учета ее возможностей; авиадесантная бригада применялась изолированно, без взаимодействия с механизированными соединениями и др.{74}. Если говорить кратко, то полевая поездка, как отмечал командующий Киевским Особым военным округом генерал-полковник И. П. Кирпонос в своей директиве № А/0061 от 18 апреля, вскрыла «низкую оперативную и штабную подготовку фронтового и армейских управлений».

В течение весны Жуков организовал работу по увеличению неприкосновенных запасов всех западных приграничных округов за счет государственных резервов по горючему, продовольствию и вещевому снабжению. Нарком обороны и Генеральный штаб считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Решение правильное. Но никто не ожидал, чем обернется начальный период войны. После быстрого прорыва фронта врагу удалось в короткий срок захватить значительные материально-технические запасы.

Одновременно велись работы по строительству полевых аэродромов и бетонных взлетно-посадочных полос на постоянных аэродромах. Однако из-за нехватки сил и средств завершить намеченное к началу войны не удалось. В результате авиация в отдельных районах базировалась недалеко от границы.

Масса проблем возникала со строительством укрепленных районов на новой, отодвинутой к западу границе, с использованием старых УРов. 8 апреля Генеральный штаб направил командующим Западным и Киевским Особыми военными округами распоряжение, в котором обязывал провести ряд мероприятий по созданию новых и использованию старых укрепрайонов, в том числе сформировать кадры управлений укрепрайонами. А через несколько дней в приграничные округа была направлена еще одна директива, предписывающая «все имеющееся в округе вооружение для укрепленных районов срочно смонтировать в боевые сооружения и последние привести в боевую готовность», а при отсутствии специального вооружения «установить временно (с простой заделкой) в амбразурные проемы и короба пулеметы на полевых станках и, где возможно, орудия»{75}.

По указанию Г. К. Жукова, в соответствии с уточненным планом стратегического развертывания, начальник Оперативного управления генерал А. М. Василевский подготовил 10 апреля директиву по оперативному развертыванию войск приграничных военных округов. В частности, для Западного Особого военного округа указывалось: «Основные задачи: с переходом в наступление ЮЗФ (Юго-Западный фронт. – Авт.) – ударом левого крыла Западного фронта в общем направлении на Седлец – Радом наступать с ЮЗФ, разбить люблинско-радомскую группировку противника. Ближайшая задача овладеть Седлец, Луков и захватить переправы через р. Висла. Разработать план первой операции 13 и 4-й армий и план обороны 3-й и 10-й армий»{76}. Таким образом, по-прежнему исходили из устоявшейся стратегической аксиомы: а) главная угроза – на юго-западном направлении; б) наносим противнику встречный удар, немедленно переходим в контрнаступление и громим вражеские группировки.

Во второй половине апреля в целях усиления состава западных приграничных военных округов началось формирование 10 артиллерийских противотанковых бригад РГК и 4 воздушно-десантных корпусов. 26 апреля военные советы Забайкальского и Дальневосточного военных округов получили указание подготовить к отправке на запад один механизированный, два стрелковых корпуса, две воздушно-десантные дивизии. Одновременно директивой Генштаба № Орг/3/522698 ставится задача перевести к 1июля 1941 г. авиационный тыл ВВС на новую систему и организовать новые районы авиационного базирования{77}.

5 мая в Большом Кремлевском дворце состоялось торжественное собрание, посвященное выпуску командиров, окончивших военные академии и военные факультеты гражданских вузов. Перед его участниками выступил Сталин. Поздравив выпускников с окончанием учебы, он отметил, что за последние три-четыре года была создана новая армия, вооруженная современной военной техникой. На банкете, устроенном после приема выпускников, Сталин, в ответ на тост одного из присутствовавших за мирную сталинскую внешнюю политику, сделал поправку: «Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону – до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны – теперь надо перейти от обороны к наступлению. Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия – армия наступательная»{78}.

В тот день, когда Сталин выступал на приеме в честь выпускников военных академий, начальник Главного разведывательного управления генерал Голиков подписал новое разведывательное сообщение. В нем были сделаны следующие выводы:

«1. За два месяца количество немецких дивизий в приграничной зоне против СССР увеличилось на 37 дивизий (с 70 до 107). Из них число танковых дивизий возросло с 6 до 12 дивизий. С румынской и венгерской армиями это составит около 130 дивизий.

2. Необходимо считаться с дальнейшим усилением немецкого сосредоточения против СССР за счет освободившихся войск в Югославии с их группировкой в районе Протектората и на территории Румынии.

3. Вероятно дальнейшее усиление немецких войск на территории Норвегии, северонорвежская группировка которых в перспективе может быть использована против СССР через Финляндию и морем.

4. Наличные силы немецких войск для действий на Ближнем Востоке к данному времени выражаются в 40 дивизиях, из которых 25 в Греции и 15 в Болгарии. В этих же целях сосредоточено до двух парашютных дивизий с вероятным их использованием в Ираке»{79}.

6 мая нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов доложил И. В. Сталину, что военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов доносит:

«Советско-подданный Бозер (еврей, бывший литовский подданный) сообщил помощнику нашего моратташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах.

Попытка выяснить первоисточник сведений и расширить эту информацию пока результатов не дала, т. к. Бозер от этого уклонился. Работа с ним и проверка сведений продолжаются.

Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы дошли до нашего Правительства и проверить, как на это будет реагировать СССР»{80}.

8 мая ТАСС опроверг слухи о сосредоточении советских войск на западных границах. На следующий день СССР разорвал дипломатические отношения с эмигрантскими правительствами Бельгии, Норвегии и Югославии, а 12 мая признал прогерманский режим в Ираке.

13 мая Генеральный штаб направил директиву округам о начале выдвижения войск на запад из внутренних округов. С Урала шла в район Великих Лук 22-я армия; из Приволжского военного округа в район Гомеля – 21-я армия; из Северо-Кавказского военного округа в район Белой Церкви – 19-я армия; из Харьковского военного округа на рубеж Западной Двины – 25-й стрелковый корпус; из Забайкалья на Украину в район Шепетовки – 16-я армия. Всего в мае перебрасывалось из внутренних военных округов ближе к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. Однако дивизии насчитывали в своем составе по 8–9 тыс. человек и не располагали полностью предусмотренной по штату боевой техникой.

14 мая нарком обороны распорядился осуществить досрочный выпуск курсантов военных училищ и немедленно отправить их в войска. Командующим войсками приграничных военных округов были направлены директивы, в которых требовалось «с целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск» разработать детальные планы обороны государственной границы, противодесантной и противовоздушной обороны{81}. Западный Особый военный округ должен был разработать эти планы к 20 мая, Ленинградский и Киевский Особый – к 25 мая, Прибалтийский Особый – к 30 мая. В качестве задач обороны ставилось: не допустить вторжения наземного и воздушного противника, высадки его воздушных и морских десантов; прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание своих войск. Никаких задач наступательного порядка войскам западных приграничных военных округов не предписывалось. Вместо них предусматривалась оборона на всю оперативную глубину, в стратегическом масштабе – вплоть до дальних подступов к Москве. В директивах содержались указания по эвакуации, минированию и подрыву некоторых важных объектов.

В то же время Жуков считал необходимым иметь план, в котором предусматривалось нанесение упреждающего удара по возможному противнику. Василевскому было поручено разработать проект «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Такой документ был подготовлен к 15 мая{82}. Он был написан от руки, адресован председателю СНК и не подписан ни Тимошенко, ни Жуковым. В документе говорилось:

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск.

Первой стратегической целью действий Красной Армии поставить – разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Брест – Демблин, и выход к 30-му дню севернее рубежа Остроленка, р. Нарев, Ловичь, Лодзь, Крейцбург, Опельн, Оломоуц.

Последующей стратегической целью – наступать из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить крупные силы врага центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшей задачей – разбить германскую армию восточнее р. Висла и на краковском направлении выйти на рубеж р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовице, для чего:

а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезать Германию от ее южных союзников;

б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении на Варшаву, Демблин с целью оковывания варшавской группировки и овладеть Варшавой, а также содействовать Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки;

в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовыми к нанесению ударов против Румынии при благоприятной обстановке.

Таким образом, Красная Армия начинает наступательные действия с фронта Чишев, Людовлено силами 152 дивизий против 100 германских, на других участках государственной границы предусматривается активная оборона…

Северный фронт (ЛВО).

Задача – оборона г. Ленинграда, порта Мурманск, Кировской ж. д. и совместно с БВМФ (Балтийский флот. – Авт.) обеспечить за нами полное господство в водах Финского залива.

Северо-Западный фронт – задача на схеме.

Западный фронт.

Задачи: оборона там (так в документе. – Авт.). Далее с переходом ЮЗФ (Юго-Западный фронт. – Авт.) в наступление ударом левого крыла фронта в направлении Варшавы и Седлец, Радом разбить варшавскую группировку и овладеть Варшавой во взаимодействии с ЮЗФ, разбить люблинско-радомскую группировку противника, выйти на р. Висла и подвижными частями овладеть Радомом.

ЮЗФ – с ближайшими задачами:

а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку восточнее р. Висла в районе Люблина;

б) одновременно ударом с фронта Сенова, Перемышль, Любавнеха разбить силы противника на краковском и сандомирско-келецком направлении и овладеть районом Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии;

в) прочно оборонять государственную границу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению мощных ударов против Румынии из района Черновиц и Кишинева с ближайшей целью – разгром северного крыла румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы…»{83}

Сталин не только отклонил предложение об упреждающем ударе, но и ответил категорическим отказом на просьбы Тимошенко и Жукова разрешить привести в боевую готовность войска приграничных округов, обвинив их в стремлении спровоцировать Германию на нападение, дать Гитлеру повод для агрессии. 16 мая Иосиф Виссарионович приказал своему секретарю А. Н. Поскребышеву вызвать Жукова. «Сталин был сильно разгневан моей докладной и поручил передать мне, – вспоминал Георгий Константинович, – чтобы я впредь такие записки «для прокурора» больше не писал: что председатель Совнаркома более осведомлен о перспективах наших взаимоотношений с Германией, чем начальник Генштаба, что Советский Союз имеет еще достаточно времени, чтобы подготовиться к решающей схватке с фашизмом. А реализация моих предложений была бы только на руку врагам Советской власти»{84}.

Проект «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза» некоторые исследователи склонны оценивать как «агрессивный». О какой агрессии могла идти речь? Ведь Советский Союз не имел общей границы с Германией, войска которой находились как на территории, оккупированной ими в результате разгрома Польши, так и на территории союзников Германии. Начальник Генштаба в данном случае исходил из положений уставов, требовавших атаковать противника, где бы он ни находился.

В конце мая состоялось расширенное заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было обсуждено состояние подготовки страны к обороне. Доклад по этому вопросу было поручено сделать Жукову. Его выступление позволяет представить полную картину состояния дел в Вооруженных Силах за три с небольшим недели до начала войны{85}. Прежде всего он подчеркнул неотложность проведения в стране всеобщей мобилизации, обосновав это тревожными цифрами: из 170 дивизий и 2 бригад в приграничных округах 19 дивизий имеют численность 5–6 тыс. человек (штат военного времени – 14,5 тыс.), 7 кавалерийских дивизий – в среднем по 6 тыс., 144 дивизии насчитывают по 8–9 тыс. человек. Во внутренних округах большинство дивизий содержится по сокращенным штатам, многие же стрелковые дивизии только начали формироваться.

Крайне медленными темпами идет вооружение войск танками КВ и Т-34 – они стали поступать только со второй половины 1940 г. в основном в бронетанковые училища и войска приграничных округов. При этом некоторыми танковыми заводами не выполняются планы.

Прекрасно понимая, какие силы в современной войне выполняют главную ударную роль, Жуков заострил внимание на проблеме механизированных соединений: из 20 намеченных к формированию корпусов пока создано всего 9. Для полного укомплектования новых механизированных корпусов требуется 16,6 тыс. танков только новых типов, а всего – около 32 тыс. танков. Однако пришлось констатировать: такого количества машин в течение одного года просто неоткуда взять. Существенно отстает и подготовка кадров для механизированных соединений.

Укомплектована, в основном до штатных норм, войсковая артиллерия приграничных округов, одновременно ведется формирование 27 артиллерийских полков и 10 артиллерийских противотанковых бригад резерва Главного командования. В то же время Главное артиллерийское управление недооценивает такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 («катюши»). В существенном ускорении нуждается производство 82-мм и 120-мм минометов. В докладе подчеркивалось, что наиболее остро стоит вопрос об обеспечении воинских частей артиллерийскими снарядами и минами, в первую очередь для новейших артиллерийских систем.

В войсках наблюдалась огромная нехватка современных средств связи, фактически отсутствовали мобилизационные и неприкосновенные запасы имущества связи. К примеру, войска Западного Особого военного округа были обеспечены радиостанциями только на 27 %, Киевского Особого – на 30 %, Прибалтийского Особого – на 52 %.

Важнейшая проблема – строительство укрепленных рубежей вдоль государственной границы, состояние шоссейных и грунтовых дорог, железнодорожных линий. К концу мая 1941 г. на западной границе построено 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 вооружены уровской артиллерией, а остальные 1500 – только пулеметами. Однако строительство укрепленных районов не завершено, что ставит границу в весьма уязвимое положение.

Особую озабоченность вызывала боеготовность Военно-воздушных сил. С 1 января 1939 г. по конец мая 1941 г. авиационная промышленность выпустила 17 745 боевых самолетов, из них 3719 – новых типов. Однако примерно 75–80 % общего числа машин по своим летно-техническим данным уступают однотипным немецким самолетам. Новыми самолетами оснащено всего около 21 % авиационных частей. Одновременно начато формирование 25 новых авиационных дивизий, а также 5 воздушно-десантных корпусов, для которых не хватает боевой техники. Жуков отмечал, что Военно-воздушные силы находятся в стадии реорганизации, перехода на новую материальную часть и переучивания летно-технического состава. И только через год-полтора они могут предстать в совершенно обновленном, мощном, боевом виде.

Отметив недостаточную оснащенность войск противовоздушной обороны, Жуков охарактеризовал состояние Военно-Морского флота. В его составе к концу мая 1941 г. имелось более 600 боевых кораблей, в том числе 3 линкора, 7 крейсеров, 49 эсминцев, 218 подводных лодок, а также 2529 самолетов. Личный состав подготовлен хорошо, командующие флотами, флотилиями и их штабы готовы к боевым операциям. Среди недостатков главным является отсутствие должного внимания к береговой и противовоздушной обороне, минно-торпедному вооружению.

Жуков привел еще несколько данных, характеризующих боеготовность Вооруженных Сил. На 1 января 1941 г. в сухопутных войсках, военной авиации, на флоте, в войсках ПВО насчитывалось более 4,2 млн. человек. Для подготовки квалифицированных командных и политических кадров действовало 19 академий, 10 факультетов при гражданских вузах, 7 высших военно-морских училищ, 203 военных училища. Однако вопрос о командных кадрах продолжал оставаться острым, так как массовое выдвижение на высшие командные должности молодых командиров привело к снижению на какое-то время боеспособности армии. В войсках ощущается недостаток квалифицированного командного состава, специалистов-танкистов, артиллеристов и летно-технического состава. В качестве позитивного момента было отмечено, что «созданы стратегические запасы горюче-смазочных материалов, продовольствия, обмундирования, которых, в случае войны, хватит на несколько лет».

В завершение начальник Генштаба подчеркнул, что «современный период в развитии наших Вооруженных Сил – это период коренных военных реформ, поиск новых способов наиболее эффективного использования боевой техники, улучшения всей системы боевой подготовки войск, выработки советской военной доктрины». Учащимся военных академий прививается мысль, что войны в нынешнюю эпоху не объявляются, что агрессор стремится иметь на своей стороне все преимущества внезапного нападения, поэтому каждая воинская часть должна быть готова в любую минуту к отражению нападения. «Военная стратегия строится главным образом на правильном утверждении, что только наступательными действиями можно разгромить агрессора, – говорил Жуков. – К сожалению, другие варианты борьбы – встречные сражения, вынужденные отступательные действия, бои в условиях окружения (если брать, конечно, не отдельные работы, а направление в преподавании военных дисциплин) – рассматриваются недостаточно основательно».

После того как Жуков закончил свое выступление, нарком иностранных дел Молотов спросил:

– Непонятно, почему Генеральный штаб долго мирился с такими большими недостатками в подготовке к обороне страны, о которых нам сегодня доложил Жуков?

Сталин реагировал на это быстро и справедливо:

– Жуков – начальник Генерального штаба всего несколько месяцев. Он не может отвечать за оставленное ему наследство. Этот вопрос, пожалуй, следует, прежде всего, задать нам с тобой.

Сталин, подводя итог заседанию, практически поддержал все принципиальные выводы начальника Генштаба{86}:

– Товарищ Жуков прав: часть наших беззаветно преданных Родине командных кадров – люди молодые, недавно выдвинутые на командные должности, не имеющие достаточного военного опыта. Товарищ Жуков прав: нельзя полностью разоружать укрепленные районы на старой границе. Думаю, что там целесообразно сохранить на разоружаемых участках не только пулеметы, но и часть артиллерийского вооружения. Отвечающим за авиацию всемерно ускорить поступление в авиационные части новой техники. Докладывать мне об этом еженедельно. Я понимаю объективные трудности в этом деле. Но положение, когда мы успели перевооружить новыми самолетами не более 21 процента авиационных частей, далее терпимо быть не может.

Что касается войск противовоздушной обороны, то здесь первоочередная задача – организовать надежное прикрытие наших промышленных центров, не дать противнику, в случае войны, уничтожить наш экономический потенциал. О том, как ведется работа в этом направлении, наркому обороны с начальником Генерального штаба докладывать мне еженедельно. Товарищ Кузнецов (нарком ВМФ. – Авт.), скорейшее усиление береговой и противовоздушной обороны, устранение недостатков в минно-торпедном вооружении – под Вашу личную ответственность.

Товарищ Малышев (нарком среднего машиностроения. – Авт.), следует обратить особое внимание на создание условий для более быстрого развития промышленности на Урале и на Востоке. Надо скорее завершать там строительство машиностроительных, нефтеперерабатывающих и химических заводов-дублеров и наладить бесперебойную работу металлургических заводов в Забайкалье и на Амуре, предприятий цветной металлургии в Средней Азии. Не забывайте, что здесь сооружается три четверти всех новых доменных печей, а между Волгой и Уралом – наша вторая нефтяная база. Особое внимание обратите в созданных новых промышленных районах на работу гидростанций, автосборочных заводов, трубопрокатных предприятий и алюминиевых комбинатов.

Надо продумать и подработать первоочередные конкретные предложения по устранению недостатков в подготовке страны к обороне и внести их в правительство для решения. Письменные предложения по этим вопросам представить мне через три дня. Только прошу исходить из наших реальных возможностей и не фантазировать насчет того, что мы пока материально обеспечить не можем.

Товарищи, командующие транспортом, руководители наркоматов авиационной, химической промышленности, боеприпасов, электропромышленности и других отраслей народного хозяйства, имеющих оборонное значение, должны извлечь уроки из сегодняшней критики и коренным образом улучшить свою работу. В противном случае они будут сняты с занимаемых постов.

После заседания Политбюро ЦК ВКП(б) были предприняты дальнейшие шаги по подготовке к отражению возможной агрессии. В конце мая Генеральный штаб дал указание командующим войсками военных округов срочно приступить к подготовке командных пунктов. В конце мая – начале июня в соответствии с планом МП-41 был проведен призыв 793,5 тыс. военнообязанных запаса для укомплектования 21 дивизии приграничных округов, частей артиллерии, ПВО и укрепленных районов{87}.

4 июня Политбюро ЦК ВКП(б) постановило увеличить численность Красной Армии по мирному времени на 120 695 человек и по военному времени на 239 566 человек.

Однако не все инициативы высшего военного руководства находили поддержку у И. В. Сталина. Так, в начале июня военный совет Киевского Особого военного округа по предложению генерал-полковника М. П. Кирпоноса принял верное решение о выводе части сил постоянных гарнизонов укрепленных районов в предполье с целью приведения в боевую готовность построенных там деревоземляных огневых точек. Об этом приказе начальник пограничных войск НКВД Украины Строкач донес наркому внутренних дел Л. П. Берии, который немедленно передал полученную информацию И. В. Сталину. В результате Жукову и Тимошенко был учинен настоящий разнос и запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи без личного указания Сталина. Начальник Генштаба вынужден телеграфировать Кирпоносу: «Донесите для доклада народному комиссару обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такие действия могут немедленно спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чреваты всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение»{88}. На следующий день Жуков предписал всем командующим западными приграничными военными округами «полосу предполья без особого на то приказания полевыми и УР-овскими частями не занимать, а охрану сооружений предполья организовать службой часовых и патрулированием»{89}. Командующие войсками приграничных округов М. П. Кирпонос, Д. Г. Павлов и Ф. И. Кузнецов по требованию Сталина были вызваны в Москву, где получили от Тимошенко и Жукова строжайшие указания о бдительности и недопущении поводов для провокации немцев на вооруженное столкновение с советскими войсками.

Отнюдь не на все донесения разведки Сталин реагировал скептически. Так, полученные 12 июня сведения из Берлина настолько встревожили его, что Жуков получил возможность направить в тот же день директиву командующим войсками приграничных военных округов с указанием с 12 по 15 июня вывести дивизии, расположенные в глубине, ближе к государственной границе. Командующий Киевским Особым военным округом генерал Кирпонос приказал стрелковым дивизиям, расположенным в глубине, начать выдвижение в 20 часов 18 июня в полном составе, но без мобилизационных запасов. В Западном Особом военном округе командиры стрелковых корпусов и дивизий получили устные распоряжения на выдвижение из глубины ближе к границе. 13 июня Жуков и Тимошенко попросили разрешения у Сталина привести войска приграничных округов в полную боевую готовность и развернуть первые эшелоны по плану прикрытия. Сталин обещал подумать.

Почему же Сталин не верил в возможность нападения Германии? Во-первых, внешняя и военная разведки, если судить из опубликованных сведений, сообщали несколько различных сроков нападения, которые (кроме 22 июня) не сбылись. Во-вторых, германское руководство в первой половине 1941 г. провело умелую кампанию по дезинформации. В Германии распространялись слухи: Сталин приедет в Берлин, шьют уже красные флаги для встречи, предстоит скорое вторжение в Англию. 13 июня в газете «Фелькишер беобахтер» была напечатана статья имперского министра пропаганды Й. Геббельса под названием «Крит как пример», которая должна была создать впечатление о том, что высадка немецких парашютистов на Крит является репетицией атаки на Великобританию. Газета была сразу же конфискована. Геббельс 14 июня отмечал в своем дневнике: «Английское радио уже заявило, что наши выступления против России – пустой блеф, за которым скрывается наша подготовка к вторжению (на Британские острова. – Авт.). Такова и была главная цель. В мировых новостях царит полнейшая неразбериха»{90}.

14 июня в «Правде» публикуется сообщение ТАСС, в котором объявлялось, что все слухи о намерении Германии порвать пакт о ненападении и совершить нападение на Советский Союз лишены основания. К великому сожалению, оно только дезориентировало командиров Красной Армии и притупляло их бдительность. Все эти просчеты в оценке международной обстановки и заигрывание с нацистской Германией роковым образом обернулись против Советского Союза.

И все-таки определенные меры по подготовке к отражению возможной агрессии предпринимались, но весьма робко. Так, с середины июня в некоторых соединениях были выданы боеприпасы, отменены отпуска личному составу, началось строительство командных пунктов. В войсках велась отработка «Плана-инструкции по подъему войск по боевой тревоге». Командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов 15 июня потребовал максимально повысить боеготовность частей и рассредоточить авиацию. Согласно этому приказу командиры стрелковых дивизий должны были разработать планы обороны своей полосы, а заготовку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем производить с таким расчетом, чтобы минное поле по особому приказу в случае необходимости могло быть установлено в течение 3 часов. Одновременно приказывалось тщательно проработать план противовоздушной обороны, замаскировать самолеты, танки и артиллерию. Все эти мероприятия предписывалось выполнить к 25 июня.

17 июня нарком государственной безопасности СССР В. Н. Меркулов направил в ЦК ВКП(б) и СНК СССР сообщение, в котором, ссылаясь на источник, работающий в штабе германской авиации, отмечал: