Ангел из Монтевидео

      Малко поглядел на Милтона с Крисом, наставивших на молодую женщину свои пушки. Холодок страха пробежал у него по рукам.
      - Вы тоже умрете, - заметил он.
      Она пожала плечами.
      - Мне это абсолютно все равно. Считаю до пяти: раз, два...
      Телохранители словно превратились в статуи. Но Малко видел, как палец Криса все сильнее упирается в курок. Дуло слегка переместилось, Крис целил в запястье Флор. Это было все равно, что играть в "русскую рулетку".
      - Три... четыре...
      - Крис, не стреляйте, - сказал Малко.
      Доля секунды длилась нескончаемо долго. Малко чувствовал, что телохранитель хочет сделать по-своему. Однако в конце концов длинный ствол опустился.
      Милтон первым бросил свой гранатомет на песок. Крис нехотя последовал его примеру, осторожно положив свой кольт. Флор не снимала палец с кнопки. На залитом солнцем безлюдном пляже эта сцена казалась нереальной.
      Недобрая усмешка осветила волевое лицо девушки.
      - Вам следовало меня сразу сдать в полицию, - с иронией сказала она. Они бы поздравили вас с успехом. Может, даже позволили бы меня изнасиловать.
      Малко чувствовал себя безоружным перед этой отчаянной иронией. Флор завладела инициативой и отдавала себе в этом отчет.
      - Я приехал в Уругвай не для того, чтобы выдавать вас полиции, возразил он, - а для того, чтобы вызволить Рона Барбера.
      - Рона Барбера на этой неделе будет судить народный трибунал, заявила Флор. - Он сломался. Это он назвал нам имя предателя, из-за которого столько наших погибло.
      - Мы не постоим за ценой, лишь бы его спасти, - перебил Малко.
      Флор Каталина на несколько секунд задумалась. Потом, по-прежнему не выпуская из рук бомбы, сказала:
      - Ну раз вы не постоите за ценой, лишь бы спасти Рона Барбера, я могу предоставить вам такую возможность.
      По выражению ее лица Малко понял, что Флор говорит серьезно. Но она наверняка потребует невозможного. А у него не будет права отказаться.
      - Я весь внимание, - сказал он.
      Глава 14
      Время словно остановилось. По небу с криком пролетела чайка, Крис с Милтоном уставились на свое оружие, валявшееся на песке, как будто силой своей воли могли сдвинуть его с места. Малко ждал, что скажет Флор.
      - В центральной тюрьме Монтевидео сидят двое наших, приговоренных к пожизненному тюремному заключению, - начала девушка. - Двое основателей движения за национальное освобождение. Чего мы только ни делали, чтобы устроить им побег: рыли туннели, подкупали охранников, штурмовали тюрьму. Их держат под бдительным присмотром, из камер они выходят лишь на полчаса в день и в разное время, с другими заключенными.
      Она замолкла и поглядела на Малко с печальной иронией.
      - Если вы сумеете освободить этих двоих, мы отдадим вам Рона Барбера. Я даю вам неделю.
      - Я могу предложить уругвайскому правительству провести обмен, вызвался Малко. - Государственный департамент окажет давление.
      Флор вздрогнула.
      - Ни в коем случае. Если полиция узнает, что их хотят освободить, их придушат в камере. Выпутывайтесь сами.
      - Кто даст гарантию, что вы сдержите свое обещание?
      Флор Каталина пожала плечами.
      - Если вы не сумеете ничего сделать, Рон Барбер умрет через неделю.
      - Прежде всего я хочу увидеть Рона Барбера, - сказал Малко. Убедиться, что он жив.
      Флор колебалась недолго.
      - Если вы так желаете...
      От вежливой улыбки Малко веяло угрозой.
      - Я не хочу давать в ваши руки второго заложника, - сказал он. - Мои друзья останутся с вами, а я тем временем отправлюсь туда, куда вы скажете. Если ваши задумают меня задержать, вы окажетесь в полиции.
      Девушка по-прежнему не снимала палец с детонатора. Предложение Малко ее ничуть не обеспокоило.
      - Хорошо, - ответила она. - Наш человек будет ждать вас сегодня вечером у "Виктория-Плаца". Я буду там и останусь с вашими друзьями.
      - Идет, - согласился Малко.
      - Тогда до вечера, - сказала Флор безапелляционным тоном. - Забирайте свое оружие и уходите. И помните, при малейшей тревоге Рона Барбера тут же казнят.
      Крис с Милтоном с благоразумной медлительностью потянулись за своими пушками. Флор не убрала палец с детонатора, пока американцы не исчезли с глаз долой.
      Старый "ровер" остановился у "Виктория-Плаца". В кафе под аркадами было полно народу. Трижды вспыхнули фары.
      - Это они, - сказала Флор.
      Черный "кадиллак" американского посольства ждал перед гостиницей. В нем сидели Крис с Милтоном. Флор направилась к открытой дверце.
      - До скорого.
      Малко пересек расстояние до машины. Один из четверых сидевших в ней открыл дверцу.
      - Садитесь.
      Малко повиновался. Его тут же грубо ощупали, везде, даже между ногами, но пистолета он с собой не взял. "Кадиллак" перед ними мягко тронулся к американскому посольству. Теперь только Малко мог распорядиться отпустить Флор.
      Машина, в которой он находился, проехала мимо большого здания против ресторана "Агилар" и нырнула к набережной.
      - Вам наденут на глаза повязку и свяжут руки, - заявил один из боевиков.
      Малко не сопротивлялся. На лицо ему надели черную повязку, а на запястья - полицейские наручники... Машина тут же возвратилась к центру, повернула, сначала замедлила, потом ускорила ход. Трясясь между боевиками, Малко старался не терять самообладания.
      Машина наконец остановилась. Малко взяли за руку и вывели из нее. По отзвуку голосов он понял, что находится в помещении.
      - Осторожно, - предупредил голос, - тут лестница.
      На ощупь он определил, что его привели к какому-то колодцу. С него сняли наручники, и Малко вцепился в железные поручни. Он пересчитал ступени: двадцать одна. По мере спуска становилось все более сыро. Наконец Малко ступил на скользкую землю. Он услышал шум воды, и в нос ударил тошнотворный запах канализации.
      Кто-то взял его за руку и повел. Они шли около четверти часа. Потом была другая лестница, другие голоса.
      Повязку сняли. Малко находился в голом подземном коридоре примерно десятиметровой длины с несколькими деревянными дверями. Рядом стояли трое людей в масках. Двое были с автоматами.
      - Сейчас вы увидите Рона Барбера, - сказал один из них. - Вы можете с ним говорить, но исключительно о его здоровье. В противном случае вы подвергнете его жизнь опасности...
      Он открыл одну из деревянных дверей. "Камера" была в метр шириной, а в высоту не достигала и двух.
      Рон Барбер сидел на деревянной табуретке, обхватив лицо руками. Белый фарфоровый ночной горшок стоял у него под ногами. Когда дверь отворилась, он даже не шелохнулся.
      - Почему вы держите его голым? - ужаснулся Малко.
      - В полицейском управлении они с нашими товарищами поступают так же, ответил самый высокий из боевиков.
      Американец по-прежнему сидел неподвижно.
      - Барбер! - позвал его Малко.
      Человек из ЦРУ медленно, словно его напоили наркотиками, повернул голову. Его тусклый взгляд остановился на Малко, и он вымученно улыбнулся.
      Один из боевиков взял Барбера за руку и вывел из камеры. Рон Барбер возвышался над ним сантиметров на двадцать.
      - Как вы себя чувствуете? - по-английски спросил Малко.
      Родной язык словно вернул Рона Барбера к жизни. Он посмотрел на Малко более внимательно.
      - Они вас тоже схватили? - спросил он. - Кто вы? Голос его срывался, но в нем сквозило безразличие.
      - Я пришел сюда по своей воле, - объяснил Малко. - Я добиваюсь вашего освобождения. Давид Уайз послал меня вам на выручку.
      Рон Барбер явно сделал над собой отчаянное усилие.
      - Давид Уайз? Но вы-то кто?
      В его глазах зажегся огонек.
      - Принц Малко Линге.
      Барбер искренне удивился.
      - Тупамарос согласились обменять вас на двоих боевиков, которые в настоящее время находятся в тюрьме, - объяснил Малко. - Я попытаюсь устроить им побег.
      Рон Барбер покачал головой.
      - У вас ничего не выйдет. Передайте Морин, что я все время о ней думаю. Спасибо, что пришли.
      Словно испугавшись, что он скажет лишнее, один из людей в маске увел его обратно в камеру.
      Прикрыв дверь, он подошел к Малко и завязал тому глаза.
      Снова последовало долгое путешествие по канализационной системе. Поднимаясь на поверхность, Малко думал о визите, который он должен нанести Морин Барбер. Но что он ей скажет?
      Стены в кабинете посла нельзя было пробить даже из базуки, что свидетельствовало о некоторой эволюции дипломатических нравов. Тем не менее Крис с Милтоном вздрагивали при малейшем шуме.
      Для атаки на посольство потребовался бы батальон морской пехоты. Построенное по романтическому образцу посольства в Сайгоне - серый бетонный куб на сваях, начиненных электронными детекторами, - оно предусматривало защиту от самых злостных мятежников.
      Флор Каталина, стоя у окна, глядела на фонари, горевшие на набережной. Не обращая внимания на двух телохранителей. Вдруг она обернулась.
      - А вот и он.
      Малко выходил из черно-желтого такси.
      Флор подняла голову. В ее глазах зажглась почти безумная ненависть.
      - При малейшей тревоге все будет затоплено, и сеньор Барбер утонет, как крыса.
      - Как вы довели его до такого состояния? - спросил Малко.
      - Мы делали только то, что он делал с нашими товарищами.
      Девушка ходила взад-вперед по кабинету. Олицетворение ненависти. Страшной и жалкой. Вдруг она резко повернулась к Малко, словно угадав его мысли.
      - Они убили мою мать, - тихо сказала она. - По ошибке. И моего отца, потому что он хотел, чтобы крестьяне не умирали с голоду, чтобы бразильцы со своей контрабандой нас не грабили... Убили по приказу Рона Барбера.
      Малко промолчал. Кто тут прав, кто виноват?
      - Расположение канализационной системы вы выучили назубок, - заметил он.
      Флор издала сухой безрадостный смешок.
      - Мы украли план в мэрии. Единственный экземпляр, какой у них был. Ну так как? - спросила она. - Что вы решили теперь, когда увиделись с Роном Барбером?
      - Решение принимаю не я, - сказал Малко. - Мы ждем ответа из Вашингтона.
      - Когда вы его получите?
      - Самое позднее завтра.
      - Прекрасно. Если вы надумаете, положите записку за зеркало женского туалета в ресторане "Агилар". До полуночи. А сейчас я ухожу.
      Телохранителей так и подмывало двинуться к ней, но они благоразумно остались сидеть.
      - Смотрите не вздумайте на меня донести. Если меня схватят, сеньора Барбера тут же казнят.
      - У меня и в мыслях нет на вас доносить, - уверил ее Малко.
      - И передайте Хуану Эчепаре, - добавила она, - что он не доживет до конца года. Он такой же преступник, как Барбер.
      На этой змеиной ноте она захлопнула дверь.
      - Пойти за ней? - предложил Крис.
      Малко ответил беспомощной улыбкой.
      - Если у вас есть волшебная палочка, чтобы превратиться в подземную крысу...
      - Вы видели Барбера?
      - Да, - сказал Малко, - он жив, но в весьма плачевном состоянии.
      Как бы худо ни было, а Малко все же сумел затеять торг с тупамарос.
      Возможно, он и совершил грубую ошибку, отпустив Флор, но он не чувствовал в себе достаточно отваги, чтобы ставить под угрозу жизнь Рона Барбера.
      Американский посол пробежал глазами телекс с энтузиазмом налогоплательщика, изучающего извещение о сумме налогов. Он протянул телекс Малко без каких-либо комментариев. Сообщение было кратким:
      "Невозможно вступать в переговоры с террористами. Сделайте, однако, все, даже невозможное, ходатайствуя перед уругвайскими властями о спасении Рона Барбера".
      Малко поднял голову.
      - Значит, пусть Барбера казнят?
      Посол покачал головой. Радостный, как чирей, который вот-вот прорвется.
      - Нет. Это официальный ответ Государственного департамента, который попадет в архивы и которым можно будет помахать перед носом у уругвайцев, если дело плохо кончится. Я разговаривал лично с Дэвидом Уайзом, и он дал вам зеленый свет на проведение этой операции. Полуофициально. В частном, так сказать, порядке.
      - Ничего себе, - с легкой иронией сказал Малко. - Получается, что я пойду на штурм тюрьмы просто так, для своего удовольствия... Что еще?
      - Это все, - с кислым видом ответил посол. - С этой минуты ваша официальная миссия может считаться законченной. Кроме того, я буду просить вас как можно реже являться в посольство. Я предупрежу полицейское управление, что в деле поисков Рона Барбера мы полностью полагаемся на них. Однако ничто не препятствует тому, чтобы вы остались в Монтевидео в качестве частного лица.
      - Вы думаете, они клюнут на эту удочку? - спросил Малко.
      - Это уж их забота, - сказал посол. - А я даже и знать не хочу, что вы собираетесь делать. Душой я с вами, но я буду решительно отрицать, что ЦРУ имеет какое-либо отношение к вашей акции. Даже если вам придется отсидеть годик-другой в уругвайской тюрьме.
      Приятная перспектива, нечего сказать.
      - Криса с Милтоном вы отошлете обратно?
      Посол задумался.
      - У меня нет никаких инструкций относительно ваших телохранителей. Думаю, они тоже могут остаться в качестве туристов.
      - Они будут счастливы, - уверил Малко.
      Посол встал. Он не любил подобных историй, от которых так и попахивает серой.
      В зале "Агилара" было полно народу. В этом модном ресторане книзу от Пьяца Индепенденсиа подавали вполне приличную морскую живность, запеченную в тесте. Малко встал и направился к туалетам.
      Дверь женского туалета была приоткрыта. Малко быстро заскочил туда, просунул белый конверт за зеркало умывальника и вышел вон.
      Ресторан походил на вокзальный буфет с высокими потолками и старомодным убранством. Трое мужчин предавались мрачным мыслям. В своей записке Малко просил встречи с Флор. Без помощи тупамарос он обойтись не мог.
      - Будем привлекать малышку со старой обезьяной? - спросил Крис.
      Речь шла о Лауре и Эчепаре. Малко задумался.
      - Это будет для них немалый риск. Особенно для Эчепаре.
      - Так тоже сказать, - вставил Милтон, - в тюрьме жратва наверняка не хуже, чем в этом ресторане.
      Морская живность приводила его в ужас тем более, что с омарами в Монтевидео было туго. Малко, скорчив рожу, пригубил приторно-сладкое, на любителя, вино.
      - Все же я попрошу Хуана нам помочь, - сказал он. - Может, выторгую ему жизнь.
      У него было восемь дней на то, чтобы сделать практически невозможное. Флор предложила ему дурацкую сделку.
      Глава 15
      "Опель" медленно проехал перед большим крытым входом. Малко ясно различил огромную надпись: "Тюремное учреждение". Тюрьма Пунта-Карретас со своими восьмиметровыми стенами, построенная фасадом к морю в самом центре города, имела неприветливый вид. Вверху синело небо, стояла жара.
      - Да, влипли, - пробормотал Крис Джонс.
      Вот уже битых полчаса Малко с телохранителями осматривали подходы к тюрьме, ожидая, что в голову придет какая-то идея. Результаты осмотра не обнадеживали. Тюрьма была возведена на наклонном участке. Улицы, окаймлявшие ее нижнюю сторону, были закрыты для движения. Над каждым углом восьмиметровой стены возвышался каземат, окруженный колючей проволокой.
      Малко развернулся и неторопливо направился в обратном направлении по улице Хосе Эллаури, которая шла вдоль верхней стороны тюрьмы. Благодаря покатости участка можно было заметить камеры, оконные решетки и даже самих заключенных в тюремном строении, находившемся за садом и административным корпусом. Все, казалось, охранялось самым строжайшим образом. Тюрьма явно не походила на бутафорскую.
      Когда Малко проезжал мимо тюрьмы, от угловой будки отделился охранник. Он выскочил на мостовую и преградил им дорогу. Малко резко затормозил, чтобы его не раздавить. Охранник подошел к "опелю" с автоматом наизготовку и спросил:
      - Что вы здесь делаете?
      - Проезжаем мимо, а что? - с самым невинным выражением лица ответил Малко.
      Охранник окинул трех мужчин в "опеле" подозрительным взглядом.
      - Вы уже третий раз здесь проезжаете. Никто не имеет права останавливаться или замедлять ход перед Пунта-Карретас. Вы что, не знали?
      - Не знали, - ответил Малко.
      Уругваец помахал перед ними своим автоматом.
      - Мотайте отсюда. И если я увижу вас еще раз, выстрелю по шинам. Можете, тогда идти жаловаться в свое посольство.
      Малко тут же дал газ. В смотровое зеркало он увидел, как охранник записывает номер "опеля".
      - Тут нужен танк, - вздохнул Крис Джонс. - Да и то...
      Лаура Иглезиа предупреждала Малко, что после нескольких побегов тюрьма стала тщательно охраняться. Он все же не думал, что до такой степени...
      Пунта-Карретас исчезла за деревьями. Малко мчался к улице Генерала Риверы. Когда он выходил из "опеля", к нему подошла молодая девушка и сунула записку. В ней была лишь одна строчка: "Приходите в монастырь в одиннадцать". Значит, Флор получила сообщение, оставленное в "Агиларе".
      В Монтевидео о Роне Барбере больше не говорили. Будто он уже умер. Хуан Эчепаре затаился у себя на вилле, предоставив "опель" в распоряжение Малко. Одна лишь неистовая Лаура - явно неравнодушная к золотистым глазам с готовностью предлагала свои услуги. На всякий случай.
      Старая монахиня бросила на Малко в высшей степени недоверчивый взгляд.
      - Посещения категорически запрещены, - сказала она. - Кроме как членам семьи.
      - Сеньорита Каталина сама просила меня прийти, - настаивал Малко.
      - Как ваше имя?
      - Принц Малко Линге.
      Она вытащила из своего объемистого рукава клочок бумаги, и быстро пробежала его глазами.
      - Ладно, - нехотя проворчала она. - Входите.
      Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы он мог пройти. Задвижка щелкнула за его спиной. Малко пошел по коридору следом за семенившей впереди старой монахиней. Она открыла какую-то дверь и сказала:
      - Подождите здесь.
      Ключ повернулся в замке: его заперли! Доверием тут особо не отличались.
      Через несколько минут Малко снова услышал, как поворачивают ключ. Вновь появилась старая монахиня, но уже в сопровождении Флор Каталины в монашеской одежде.
      - Только недолго, - проворчала старуха и вышла, хлопнув дверью.
      Флор уставилась на Малко суровым враждебным взглядом.
      - Зачем вы хотели меня видеть?
      - Мне нужны сведения о Пунта-Карретас, - сказал он. - И потом, вы могли бы связаться с двумя своими друзьями?
      Флор заколебалась.
      - Это трудно, но можно. После массовых побегов они сменили начальника тюрьмы и почти всех охранников. Посетителей обыскивают при входе и выходе. Камеры обыскивают и прослушивают каждый день.
      В ее глазах вспыхнула гордость.
      - Мы устроили побег сразу ста шести нашим товарищам. Члены семьи, посещавшие заключенных два раза в неделю, уносили землю. Мы купили два здания на небольшой улочке, по которой сейчас запрещен проезд. Теперь все это невозможно. Нужно быть птицей, чтобы выбраться из Пунта-Карретас.
      - Какой срок вам понадобится, чтобы их предупредить?
      Флор задумалась.
      - Два дня.
      - Они выходят на прогулку каждый день? В котором часу?
      - Между четырьмя и четырьмя тридцатью. Больше вопросов нет?
      - Нет.
      - Вот и хорошо. В следующий раз побеспокоите меня лишь для того, чтобы сообщить, что вы готовы. Тем же способом. И не забудьте, что вам осталось только шесть дней.
      Она круто развернулась, как Жанна д'Арк, следующая на костер, и вышла. Малко вышел следом.
      Старая монахиня сцапала его по дороге и, не говоря ни слова, выпроводила вон. Выбравшись на улицу Генерала Риверы, он облегченно вздохнул.
      - Мы тут беспокоились, решили, что они непременно отлучат вас от церкви, - тонко пошутил Крис.
      Милтон позволил себе лишь деликатно хмыкнуть.
      - Что теперь? - спросил Крис. - Наймем дивизию морских пехотинцев?
      Огонек решимости сверкнул в глазах Малко. Флор подала ему идею. А он любил замахиваться на невозможное.
      - Нам нужно найти вертолет, - сказал он. Это был единственный способ устроить побег двум заключенным. Но искать в Уругвае вертолет и пилота все равно что в Сахаре искать воду. Особенно если учесть, для чего они понадобятся...
      Ковры, бетонная стена, пуленепробиваемое стекло отделяли кабинет военного атташе от внешнего мира. Полковник Ла Верн старался выходить отсюда как можно реже. Он проработал половину своей жизни в Африке, и теперь Южная Америка вообще и Уругвай в частности повергали его в ужас. Он потушил в пепельнице второй окурок.
      - Вы просите какие-то невероятные вещи, - спокойно сказал он. - Я даже не стану передавать вашу просьбу в Пентагон.
      Малко тем не менее возобновил попытку убедить военного атташе: ведь это был его последний шанс.
      - Достаточно будет, если авианосец будет держаться в открытом море недалеко от берега. Простой кистью замазываются опознавательные знаки и рисуются другие - уругвайской полиции. Вертолет мог бы подобрать меня за городом в пустынном месте. Вся операция заняла бы меньше одного дня.
      Полковник покачал головой.
      - Вы с ума сошли. А если полиция собьет вертолет? И окажется, что он пилотируется американцем. Вы представляете себе последствия? Политические и даже военные. Я очень уважаю Рона Барбера, но будь он фигурой даже в десять раз более значительной, такой риск все равно не был бы оправдан. Мне очень жаль.
      В глубине души Малко знал, что военный атташе прав. Нельзя было привлекать вертолет американских военно-морских сил к столь противозаконной операции. После неудачи в бухте Кошон Пентагону пришлось обзавестись моральными принципами. Малко встал.
      - Я вас понимаю. Попытаюсь найти другой способ...
      Полковник Ла Верн проводил его до дверей. На прощанье он сказал:
      - Мне известно, что обычно вы творите чудеса. Но в этот раз я, право, не вижу, как вы вызволите этих людей...
      Отчаявшийся, усталый Малко вышел на улицу. Сделав крюк, он с вызовом проехался перед тюрьмой Пунта-Карретас. За решетками маячили заключенные. Привычные решения не годились, приходилось импровизировать. У него оставалась еще одна маленькая идея. Такая сумасбродная, что он не хотел даже о ней думать. Но время шло, и она представлялась все более привлекательной. Ни одного гражданского вертолета в Уругвае не было, а военные вряд ли одолжат его для того, чтобы устроить побег тупамарос.
      Малко выключил "Радио-Ориенталь". Рядом возник силуэт Марии-Изабель. В своей привычной вуали и черном пальто. Он замигал фарами, и она с точно рассчитанной медлительностью направилась к машине.
      На маленькой улочке никого не было. Неистовая полковница обожала тайну. Лаура предупредила Малко, что Мария-Изабель не захочет встречаться на людной улице. Полковница подошла к "опелю". Малко, нагнувшись, открыл дверцу.
      - Садись, - сказал он.
      Она уселась рядом. Из-за вуали Малко не мог видеть выражение ее лица.
      - Ты как всегда восхитительна, - сделал он ей комплимент.
      Мария-Изабель ответила конфузливым смешком и с легкой досадой заметила:
      - Не слишком часто ты это замечаешь. Она положила ногу на ногу, приятно зашуршал шелк ее чулок. Пальто распахнулось, обнажив плотные бедра. И в этот раз она побрызгала себя "Диореллой". Мария-Изабель держалась прямо, и Малко видел только ее профиль. Профиль восхитительный. Малко нагнулся и поцеловал ее в шею.
      Она тут же растаяла, притиснулась к Малко, и он почувствовал под рукой жемчужное ожерелье. Юбка задралась, демонстрируя верхнюю часть чулка вместе с подвязкой. Мария-Изабель была прелестна своей несовременностью.
      Вуаль она не подняла. Через жесткую ткань Мария-Изабель дотронулась кончиком языка до губ Малко и тут же его отдернула. Тяжело вздохнув, она отстранилась.
      - Мне нужно уходить. Что, если нас увидят... Рука Малко поднималась по ее ноге. Мария-Изабель ничего на это не сказала, лишь откинула голову назад, на спинку сиденья, и медленно раздвинула ноги. Тяжело дыша, она покусывала свое жемчужное ожерелье. Потом вдруг наклонилась к запястью.
      - О боже, я опаздываю! Я ведь обедаю в "Галеоне". Единственное место в Монтевидео, где можно заказать черную икру. Хотя там и было мест двадцать, зала, уставленная стеллажами с бутылками, всегда наполовину пустовала.
      - Поздно возвратишься? - спросил Малко.
      - А тебе-то что?
      - Хочу прийти пожелать тебе спокойной ночи. Мужа дома не будет?
      Мария-Изабель покачала головой.
      - Нет, он возвратится завтра. Малко поцеловал ей руку.
      - Хорошо. Постарайся не очень задерживаться. Ее глаза заблестели.
      - Ты на самом деле хочешь прийти?
      - Разумеется, - ответил Малко.
      Мария-Изабель в нерешительности прикусила губу.
      - Это так неосторожно... Но я скажу Розе, чтобы она ушла. Я тебе все объясню.
      На Марии-Изабель оставались только ее черные чулки, державшиеся на бедрах каким-то чудом. Она со смешком взглянула на развороченную кровать.
      - Увидел бы мой муж... На супружеской кровати...
      - И что бы он сделал? - полюбопытствовал-таки Малко.
      Мария-Изабель удовлетворенно хмыкнула.
      - Он бы убил нас обоих. Тебя, во всяком случае. А вот меня, думаю, не смог бы...
      - Тогда лучше ему не говорить.
      Она состроила очаровательную мину.
      - Думаю, я все же ему скажу. Я люблю рассказывать ему о подобных вещах. Верить он мне не верит, но потом в нем пробуждается такая дикая страсть...
      - Помнится, ты говорила, что не любишь заниматься с ним любовью, заметил Малко.
      Ее взгляд затуманился.
      - Когда он меня насилует, люблю.
      - Прелестная шлюшка.
      - Мне нравится, когда он набрасывается на меня, даже хочет меня убить... - как бы оправдываясь, пояснила Мария-Изабель.
      Малко задумчиво посмотрел на нее.
      - Думаю, я мог бы предоставить тебе прекрасную возможность вызвать в нем желание тебя убить, - сказал он.
      Молодая женщина вопросительно взглянула на Малко.
      - Что ты имеешь в виду?
      Он ей все рассказал. Все объяснил. Такую женщину, как Мария-Изабель, не провести. Она поможет ему, лишь если это ее позабавит...
      Мария-Изабель внимательно слушала, покусывая свое ожерелье. Она раздвинула ноги, томно вздохнула, словно ее наполняла радостью сама перспектива того, что предлагал ей Малко.
      Когда он кончил, Мария-Изабель медленно проговорила:
      - Думаю, я могу тебе помочь.
      Лукавый огонек вспыхнул в ее миндалевидных глазах. Малко обратил внимание на круги под ними. Ему бы не хотелось очутиться на месте супруга Марии-Изабель.
      - Ты ведь понимаешь, что это может привести к очень опасным для тебя последствиям? Тут замешана политика. Мария-Изабель беззаботно улыбнулась.
      - У Педро в руках сосредоточена большая власть. В худшем случае он запрет меня на месяц и отлупит. Но не думаю, чтобы он меня убил. Он не сможет. Скорее покончит с собой.
      Она взвешивала возможный риск как профессиональная шпионка. Малко был потрясен. Мария-Изабель обернулась.
      - Когда ты хочешь, чтобы это случилось?
      - До вторника. Она прикусила губу.
      - Это не так просто.
      - Потом это будет ни к чему, - подчеркнул Малко.
      - Понимаю.
      Мария-Изабель вытянулась на кровати, словно они вели ничего не значащую беседу. Потом пододвинулась к Малко и, свернувшись клубком, прижалась к нему.
      - А что я получу, если окажу тебе эту услугу? - прошептала она.
      Она явно вела речь не о деньгах. Мария-Изабель слегка провела пальцем по его глазам и вздохнула:
      - Какая жалость, что ты не живешь в Монтевидео. Все мои подруги сошли бы с ума, увидев твои глаза, такие золотистые.
      Она со своим здоровьем скоро загремит в лечебницу. Но о таких вещах влюбленным дамам не говорят. Особенно если они собираются оказать вам подобную услугу.
      Глава 16
      Мария-Изабель Корсо вышла из старого "джипа" с изяществом элегантной дамы, выплывающей из "роллс-ройса" перед казино в Монте-Карло. Тут же в лагере "Объединенных сил" замерла вся жизнь. Не каждый день доводится увидеть такое прелестное существо, как жена полковника Педро Корсо. Ветер приподнял ее цветастую юбку, демонстрируя немалую часть бедра и верх чулка с розовой подвязкой. Механик уронил масленку и не к месту помянул черта.
      Лейтенант Колониа выпрыгнул из своего вертолета и поспешил навстречу молодой женщине. Офицер связи при полковнике Корсо, он уже не однажды возил его супругу. И каждый раз он испытывал приятное, хотя и платоническое волнение. Он не обращал внимания на самые безумные слухи, которые ходили о пышнотелой Марии-Изабель, ведь она жила в ином мире.
      Ухаживать за женщиной стоит лишь тогда, если ты можешь ее чем-нибудь прельстить, всегда говорил себе Колонна. Но чем может прельстить лейтенант с жалованьем семьдесят тысяч песо в месяц, если простая бутылка "Поммара" стоила в "Галеоне" около двадцати тысяч.
      Так или иначе, прими она его поползновения неблагосклонно, всю жизнь ему потом гоняться за тупамарос по сточным канавам. Поэтому лейтенант Колониа довольствовался мечтами... Он приветствовал молодую женщину, как положено по уставу:
      - Вертолет готов, сеньора.
      Разумеется, воинские правила в Уругвае не предусматривали предоставление вертолета в распоряжение жены полковника. Но "ростра" уругвайская олигархия - имела свои привилегии. Отдавая ему этот приказ, майор очень справедливо заметил, что полет предоставлял ему отличную возможность для тренировки. И потом, если он заметит что-нибудь подозрительное, он обязан тотчас же сообщить по радио в штаб. Несколько месяцев назад именно армейский вертолет засек вход в подземное стрельбище тупамарос...
      Прелестно надув губки, молодая полковница смерила взглядом вертолет и пилота.
      - У меня есть время, покажите мне военный лагерь, он такой большой.
      Лейтенант Колониа был ужо вне себя от радости. С наслаждением вдыхая запах духов молодой женщины, он подумал, что для поездки в Пунта-дель-Эсте она выглядит слишком элегантно. Макияж, прическа, чулки, высокие каблуки. Он испытал дивное волнение, когда понял, что под почти прозрачной верхней одеждой она не носила бюстгальтера. Но как человек хорошо воспитанный и довольно робкий, лейтенант отвел глаза.