Ангел из Монтевидео

      Вдруг Малко заметил два приближающихся силуэта. Что-то дотронулось до него сзади. Он решил, что грезит. Чья-то рука обхватила его за талию. Малко опустил глаза и снова заметил в мутной воде два черных силуэта: два аквалангиста в черных резиновых костюмах с кислородными баллонами за спинами. Легкие Малко должны были вот-вот разорваться.
      Он выпустил изо рта большой глоток воздуха, и пузырьки поплыли к поверхности.
      Как глупо! Пришедшие ему на помощь ничего не могли поделать. Потребуется несколько минут, чтобы перепилить цепь, которой он привязан к большой глыбе.
      Один из аквалангистов подплыл вплотную к Малко, и тот увидел, как из его правой руки вырываются целые грозди пузырьков: пловец держал кислородный баллон с трубкой и маской. Он тут же надел мундштук на рот и нос Малко. Тот встрепенулся. Его зубы жадно впились в жесткую резину. В редукционном клапане оставалась вода, и Малко ее порядком заглотнул, потом выплюнул, поперхнулся, и тут свежий воздух под давлением проник в легкие, принося ему облегчение. Однако незакрепленный баллон относило вверх. Аквалангист попытался ремнями прикрепить его к спине Малко, но пока он это делал, мундштук выскочил у Малко изо рта, и он снова задохнулся. Аквалангист, задержав дыхание, протянул ему свой собственный. Две-три минуты - пока Малко прикрепляли баллон - они дышали по очереди. Это, конечно, был не лучший вариант, и Малко почудилось, будто у него растут жабры.
      Другой аквалангист тем временем возился с его лодыжками. Малко не видел инструмент, которым тот пытался перерезать цепь, связывавшую его с бетонной глыбой. Через стекло маски первого аквалангиста Малко узнал черты Криса Джонса. Значит, с цепью наручников боролся Милтон Брабек. Наконец Милтон своего добился. Облако тины рванулось вверх. Малко, словно шар, потянуло к поверхности. Все трое всплыли почти одновременно. Из-за связанных лодыжек Малко забарахтался на месте, но он тотчас лег на спину, давая телохранителям оттащить его к берегу. Прошло около четверти часа, прежде чем те почувствовали под ногами песок. И тогда Малко, стоя по пояс в воде, вынул изо рта мундштук. Крис Джонс последовал его примеру и снял баллон. Выплюнув воду, он поглядел на Малко.
      - У меня такое впечатление, что мы вовремя подоспели, - только и сказал он.
      Их появление пока было окутано для Малко завесой тайны.
      - Объясните же все наконец, - попросил он, пока телохранители тащили его к берегу.
      Наручники на ногах по-прежнему сковывали его движения.
      - Мы не стали обнаруживать себя раньше, - пояснил Милтон, - боялись, что они всадят вам пулю в голову, а пулю вытащить труднее, чем немного воды из легких, - пошутил он. - Мы прятались под лодкой, когда эти громилы выбрасывали вас за борт. Так что вы не шибко рисковали.
      Малко отряхнулся и выплюнул песок. В бухточке было пустынно. Телохранители принялись стягивать с себя резиновые костюмы. Из тени возникла женская фигура. Лаура Иглезиа бросилась обнимать Малко.
      - О, Господи, вы живы!
      Лаура была вне себя от радости. Она притащила огромное полотенце, которым стала вытирать Малко лицо и волосы.
      - Мы тут оказались благодаря ей, - подчеркнул Крис Джонс.
      Лаура возилась с мокрой одеждой Малко. Из-за на ручников она разодрала ему брюки и трусы.
      - Если бы вы знали, как я испугалась, - обтирая его, нежно прошептала она.
      - Я тоже! - сказал Малко.
      Одежда и оружие телохранителей кучкой валялись на песке.
      - Но что произошло? - спросил Малко, все еще ошеломленный и дрожащий от холода.
      Вода в Рио-де-ла-Плата была ледяная.
      Крис поведал ему, как они на такси отправились за ним к Хуану Эчепаре.
      - Мы подъехали к лачуге этой обезьяны и увидели малышку. Она бежала нас искать. Мы хотели сразу туда вломиться, но она сказала, что это опасно. В потасовке они могут вас прикончить. Малышка подслушала, что они собираются с вами делать. Чтобы избежать осложнений, надо было выдать все за несчастный случай. Значит, в воду вас следовало бросить живым. Лаура знала, куда консул припрятывал своих утопленников, на каком подводном кладбище. Мы подоспели туда раньше их. И когда вы прибыли на берег, мы уже сидели в воде.
      Что значит правильно рассчитать степень риска, подумал Малко. Он чувствовал себя значительно лучше, но его беспокоили наручники. Крис с Милтоном уже оделись и подхватили свои пушки.
      - Пойдем нанесем визит вежливости, - сладким голосом предложил Крис.
      Жестокая радость светилась в его серо-голубых глазах.
      - Я хочу сначала отделаться от этих наручников, - сказал Малко.
      - Поехали ко мне, - вмешалась Лаура. - Инструмент у меня найдется.
      Малко растирал нывшие лодыжки. Крис смахнул пот со лба. Пила для металла быстро сладила с наручниками. Малко поднялся и вышел на балкон. Лаура Иглезиа снимала за доллары маленькую кватирку, выходящую на Плайя-Почитос, с краю от набережной. Малко с наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух.
      - Есть хочется, - сказал он.
      Телохранители рвались в бой.
      - Разве нельзя свести счеты до обеда? - спросил Милтон. - Мы окажемся в дурацком положении, если с ними что-нибудь случится без нас.
      - Время терпит, - отозвался Малко. - И не забудьте, мы в чужом государстве, где шеф полиции не пылает к нам особенной любовью.
      - Я знаю, куда Анджело с Энрике ходят вечерами. В небольшой бар на улице Гарани, около порта, - вступила в разговор Лаура Иглезиа, откусывая кусок пикантной колбаски.
      - Вы думаете, они и сегодня вечером отправятся туда?
      Лаура кивнула.
      - Наверняка. Как только Хуан Эчепаре забаррикадируется у себя дома. Они непременно ходят туда всякий раз, как кого-нибудь укокошат.
      В золотистых глазах Малко пробежали зеленые огоньки.
      - Мы это скоро проверим, - сказал он. - А пока давайте перекусим.
      Энрике Куэвас выходил из "Чинтры", стараясь держаться прямо. После аргентинской шлюхи и бразильского коньяка он пребывал в блаженном состоянии. На улице Гарани было безлюдно и темно. Как и во всем портовом квартале, кроме нескольких питейных заведений для моряков. Видя, что Анджело не выходит, Энрике снова заглянул в бар и закричал:
      - Анджело! Кончай болтать!
      Его коллегу у стойки зажали две жирные ненасытные проститутки, одолевавшие его своими шуточками. Из-под его распахнутой куртки высовывалась перламутровая рукоятка "люгера". Все знали, на кого они работают, и осведомители полиции остерегались причинять им неприятности. Парагвайский консул считался персоной грата.
      - Подгони машину, - крикнул Анджело. - Мне самому не добраться.
      Энрике Куэвас был настроен на веселый лад. Вытащив никелированный кольт, он пустил пулю в шеренгу бутылок и захлопнул дверь.
      Свежий ночной воздух был для него весьма кстати. Он спокойно дошел до "форда" и открыл дверцу.
      И застыл на месте, не веря своим глазам.
      За рулем кто-то сидел. На мгновение Энрике решил, что спутал машину, но машина на улице была одна.
      - Что такое? - в голосе Энрике звучала угроза.
      Человек за рулем повернулся, и у Энрике Куэваса кровь застыла в жилах.
      - Господи Иисусе, - прошептал он.
      Энрике на секунду замер, потом отскочил от машины и понесся к бару так быстро, как только позволял ему набитый живот. Увидев его лицо, Анджело расхохотался.
      - Что с тобой стряслось? Оштрафовали?
      Энрике уставился на него безумным взглядом.
      - Пошли.
      - Я же сказал, чтобы ты подогнал машину.
      Энрике Куэвас чуть не топнул ногой.
      - Пошли, говорю тебе, - проговорил он более настойчиво.
      Так как Анджело и не думал отцепляться от своих проституток, Энрике подошел и прошептал ему в ухо:
      - За рулем нашей машины сидит мужик, которого мы только что утопили.
      Анджело расхохотался.
      - Пить надо меньше.
      - Поди сам посмотри.
      У его приятеля было такое лицо, что Анджело позволил стащить себя с табурета.
      - Пусть прекрасные богини меня извинят, но я на минуту отлучусь, обратился он к проституткам, - у моего друга галлюцинации.
      Они вышли из "Чинтры" и молча потащились к "форду".
      В машине никого не было. Анджело добродушно покачал головой.
      - Тебе нельзя пить столько коньяка, - ласково упрекнул он приятеля. Когда человек идет на дно с двадцатипятикилограммовой глыбой на ногах, он уже не всплывает... Поехали.
      - Это зависит от обстоятельств, - раздался голос за их спиной.
      Двое громил повернулись как по команде. Перед ними на пустынном тротуаре стоял белокурый гринго, которого они утопили, - стройный в своем черном костюме и тщательно причесанный.
      - Матерь Божья, - пробормотал Анджело Албано.
      Он лихорадочно схватился за рукоятку "люгера". Но в руках белокурого гринго уже сверкнул длинный черный пистолет. Тот самый, который два парагвайца у него отобрали и оставили под сиденьем старого "форда". Раздались три слабых, приглушенных, еле слышных выстрела, и Анджело с пробитым сердцем издал стон и рухнул лицом вперед, изрыгая поток крови. Его тяжелый пистолет с громким стуком свалился в водосточный желоб.
      Энрике с вытаращенными глазами застыл от ужаса. Это было невозможно. Это не мог быть человек, который на их глазах погрузился в воду Рио-де-ла-Платы. Это был призрак. И он не мог держать в руках неслышно стреляющий пистолет. Губы Энрике зашевелились в молитве. Он упал на колени перед привидением. Забыв даже о своем никелированном кольте.
      Гринго, убивший его приятеля, подошел, приставил дуло длинного черного пистолета ко лбу Энрике.
      Замерший от страха Энрике Куэвас даже не шелохнулся.
      - Смилуйтесь, - пробормотал он. - Пощадите.
      Он не услышал выстрела, которым был убит. Пуля отбросила его голову назад, глаза заволокло туманом. Так Энрике закончил свое земное существование.
      Малко поглядел на трупы. Такие хладнокровные убийства он совершал чрезвычайно редко. Но уж больно мерзкими были эти двое...
      Малко отправился восвояси. Только он завернул за угол, как одна из толстых проституток открыла дверь бара.
      - Куда вы запропастились? - крикнула она. - Кончайте ерундой заниматься. С вас еще за выпивку причитается.
      Никто не отозвался, и она вернулась в "Чинтру". Малко присоединился к Крису с Милтоном, которые вместе с Лаурой ждали в ее "фиате".
      - Мы бы и сами, - сказали они.
      - Подобную работу я выполняю без посредников, - холодно возразил Малко.
      Он взялся за руль. Эту ночь он проведет у Лауры. Чтобы сохранить за собой преимущество внезапности.
      - А как с обезьяной? - спросил Крис.
      - Пусть он сначала наложит в штаны от страха, - сказал Малко.
      Лаура Иглезиа выглядела почти соблазнительной в черном кружевном халате. Она протянула Малко свежий номер "Эль Диа".
      - Взгляните.
      Снимок занимал всю первую страницу. Старенький "таурус" с открытым гробом в окружении полицейских в форме. В глубине гроба можно было смутно различить тело. Малко перескочил к заголовку.
      "Найден труп советника полицейского управления Рона Барбера".
      Малко пробежал глазами статью. Полиция утверждала, что загадочный телефонный звонок от тупамарос предупредил их о том, что Рон Барбер казнен и его тело находится в машине у парка "Родо", своеобразном "Луна-парке" Монтевидео. Полицейские отправились в означенное место и действительно обнаружили там труп американского "советника".
      Далее следовало заявление шефа полиции, клеймившего кровожадных террористов и напоминавшего об усилиях, которые полиция прилагала для поисков американца.
      Малко в бешенстве сложил газету. Вот почему они украли труп. Разумеется, американские спецслужбы они не обманут, но общественность Уругвая так и не узнает правды. Газеты под страхом конфискации обнародуют только официальную версию.
      Решительно настало время проучить его превосходительство Хуана Эчепаре.
      Парагваю придется подыскать себе нового консула.
      Глава 21
      Каждые тридцать секунд проклятый колокол в соседней церкви коллежа "Стелла Марис" неумолимо издавал свой низкий звук. Хуану Эчепаре хотелось заткнуть уши. Похоронный звон действовал ему на нервы.
      Кто мог умереть в коллеже, опустевшем на время каникул?
      Эчепаре рыскал как дикий зверь по гостиной своей виллы. Несмотря на более чем мягкую погоду, широкое окно, выходящее в сад, было плотно закрыто. Входная дверь заперта на два оборота. На диван Хуан Эчепаре положил старенький автомат Томпсона с огромным магазином. И тем не менее его пробирал страх, ужасный страх.
      За все то время, когда Энрике с Анджело работали на него, они опаздывали первый раз.
      У них и телефона не было.
      Каждая машина, сбавляющая ход в переулке Беланже, заставляла его вздрагивать. Эчепаре не забывал, что тупамарос приговорили его к смерти.
      В саду раздался шум мотора. Как всегда по утрам, явилась Лаура Иглезиа на своем маленьком "фиате". Хуан Эчепаре поспешил открыть, ее дружеское присутствие придавало ему силы.
      - Съезди за Анджело с Энрике, - тут же попросил он. - К ним в отель. Вчера вечером они, должно быть, опять напились.
      Лаура Иглезиа со странным видом покачала головой.
      - Нет, они не напились.
      Она протянула ему утренний номер "Эль Паис". В глаза ему бросился снимок. Два валявшихся на земле трупа. "Новое преступление террористов", гласила подпись. Никогда в своей жизни Анджело Албано и Энрике Куэвас не награждались столь лестными эпитетами. Дипломат положил газету, перед глазами у него плыл туман... Как это его люди вдруг так накололись?
      Теперь он остался один. Один как перст. Он жалко улыбнулся Лауре.
      - У тебя нет друзей, которые могли бы на меня поработать? - спросил он.
      Легкая ирония промелькнула в ее глазах.
      - Нет, сеньор, это больно опасное занятие.
      В несколько секунд Хуан Эчепаре принял решение.
      - Дуй в Ла Вариг, - сказал он, - и возьми мне билет на ближайший рейс до Асунсьона.
      К черту дипломатические обязанности. Он всегда уладит дело со своим министром, расскажет ему правду. Тупамарос не явятся по его душу в Асунсьон. И американцы не явятся, что тоже весьма кстати. ЦРУ порой подолгу таит на кого-нибудь злобу.
      Лаура взяла сумку и вышла. Хуан Эчепаре тут же принялся собирать вещи, запихивая как попало в чемодан все, что попадалось под руку. Немного успокоившись, он взглянул на круглую кровать и на зеркала кругом. Ему будет всего этого не хватать. Асунсьон - маленький провинциальный городок, где ему будет не так легко следовать своим эротическим причудам.
      Однако раз убили его людей, значит его очередь не за горами. И лучше быть живой собакой, нежели мертвым львом, как гласит арабская пословица.
      Робкий звонок заставил Эчепаре вздрогнуть. Такой тихий, что он даже решил, что ему показалось. Никакой машины в сад не въезжало. Эчепаре схватил автомат, осторожно взвел курок и прильнул к дверному глазку.
      Он увидел вуаль, еще более густую, чем обычно, черные чулки, чесучовое пальто...
      Мария-Изабель.
      Сердце дипломата запрыгало в груди. Он заколебался, но желание ее увидеть взяло верх. Тем более, что это в последний раз.
      Теперь он мог на время забыть свои тревоги. Эчепаре торопливо открыл дверь.
      - Входи скорей, - сказал он.
      Она всегда приходила пешком, оставляя машину у Кантри-клуба.
      Молодая женщина направилась мимо Хуана Эчепаре прямо в комнату. Он тщательно запер дверь и последовал за ней. Вдруг Эчепаре нахмурился. От Марии-Изабель Корсо не исходило привычного запаха "Мисс Диор". Запах был не таким опьяняющим и более легким.
      Взгляд Хуана Эчепаре скользнул вниз к ногам - бесподобным, - обтянутым черными чулками.
      По крайней мере, он в последний раз попользуется круглой кроватью. А может, ему удастся овладеть Марией-Изабель, пусть даже придется слегка применить силу.
      - Пойду схожу за "никоном", - тихо сказал он. Мария-Изабель по своему обыкновению села на кровать, не снимая вуали и с сумкой на коленях. Порывшись в ящике, он достал "никон" и вернулся к посетительнице.
      Вдруг в уши парагвайского консула снова ударил похоронный звон. Несколько минут он не обращал на него внимания. Этот неотвязный зловещий звук раздражал Хуана Эчепаре. Особенно после того, что случилось с Анджело и Энрике.
      - Да что это такое! - взорвался он. - Я уже осатанел от этого звона.
      - Этот колокол звонит по тебе, Хуан Эчепаре.
      Он подумал, что ослышался. Страшные слова донеслись до него из-под вуали.
      Хуан Эчепаре внимательней присмотрелся к черной вуали и различил свирепую улыбку. Это улыбалась не Мария-Изабель.
      - О, Господи!
      Та, которую он принял за жену полковника Корсо, медленно приподняла вуаль. Хуан Эчепаре никогда не видел этого широкого лица, больших суровых глаз, тонких губ, гораздо более тонких, чем у Марии-Изабель.
      И при этом она носила одежду Марии-Изабель - от пальто до вуали.
      - Кто вы? - выдавил из себя Хуан Эчепаре.
      Похоронный звон, казалось, еще сильнее отозвался в его ушах. Как будто колокола приблизились.
      - Ты меня не узнаешь? - насмешливо спросила молодая женщина. - Я твоя смерть...
      Это превращалось в шутку самого дурного пошиба. В зеркалах на потолке и на стенах Хуан Эчепаре видел десятки отражений молодой женщины на кровати. У нее были такие же красивые ноги, как и у Марии-Изабель. Хуан вдруг подумал, что это жуткое представление организовала Мария-Изабель. Это, наверно, одна из ее подруг. Не исключено, что такая же соблазнительная, как и сама жена полковника Корсо.
      Его вновь встревожил безостановочный неотвязный странный назойливый похоронный звон.
      - Зачем вы пришли? - спросил Хуан.
      От улыбки молодой женщины у него по спине пробежал холодок.
      - Чтобы убить тебя, Хуан Эчепаре. Как ты убил мою мать. Меня зовут Флор Каталина. Теперь ты меня узнаешь?
      Старый ирландский священник умоляюще поглядел на державшегося на почтительном расстоянии молодого человека с ржавым автоматическим пистолетом. У старика уже затекли руки. Каждый раз, когда веревка, привязанная к большому колоколу, поднималась, ему стоило большого труда не выпустить ее из рук.
      - Мне надо немного передохнуть, - взмолился он. - Я больше не могу.
      - Если остановишься, падре, я тебя убью, - отрезал молодой террорист. - Отдохнешь, когда я скажу.
      Старый священник перевел взгляд на распростертую связанную женщину, которую тупамарос привели с собой. Ее прикрывали лишь несколько лоскутов кружев, грудь была обнажена, женщину, казалось, одолевал страх.
      - Набросьте что-нибудь на это несчастное создание, - попросил он.
      Его томил грех сладострастия. Молодой террорист опустил взгляд на Марию-Изабель Корсо. Та в ответ улыбнулась. Чувственной улыбкой. Теперь ей было не так страшно, как тогда, когда тупамарос окружили ее машину. Террорист отвел взгляд. Бывают моменты, когда очень тяжело не отвлекаться от выполнения революционной акции.
      Два часа назад несколько молодых боевиков ворвались в пустынный коллеж. Кроме ризничего, там никого не было. Один из боевиков остался и, угрожая оружием, заставил ризничего звонить в этот проклятый колокол. Правда, обращался с ним не грубо и особо не запугивал. Старый ирландский священник не понимал, что все это значит.
      Натягивая изможденными руками веревку, он попытался завязать разговор:
      - Но послушай, сын мой, для чего нужен этот похоронный звон?
      Террорист поднял глаза к небу.
      - Вы не знаете, падре, для чего нужен похоронный звон? Один человек с минуты на минуту умрет, и мы хотим, чтобы он это знал. Звони, звони.
      Хуан Эчепаре с ужасом воззрился на молодую женщину. Бесполезно даже молить о пощаде...
      - Ты ведь не удивился? - насмешливо спросила Флор Каталина. - Мы тебя предупреждали. И колокол с утра звонит по тебе.
      Дипломат облизал сухие губы, не сводя глаз с черной сумки на коленях молодой женщины. Она наверняка вооружена. Надо бы добраться до "томпсона". Выиграть время.
      - Я никого не убивал, - тихо сказал он.
      Флор Каталина пожала плечами.
      - Не играй словами.
      Ее рука полезла в сумку и вытащила маленькую черную "беретту", сочащуюся ненавистью, - короткоствольный компактный пистолет 38 калибра. Зеркала отразили испуганное лицо Хуана Эчепаре.
      Флор выставила правую руку, целясь в дипломата.
      - Прощай, Хуан Эчепаре, да помилует тебя Бог.
      Хуан Эчепаре отпрыгнул в сторону в тот самый момент, когда Флор нажала на курок.
      Зеркало позади него разлетелось вдребезги, и ему показалось, что он уже немного умер. Его подмышки распространяли едкий запах пота. Эчепаре обуял нутряной страх.
      Раскачиваясь на одной ноге, он попытался перехватить взгляд молодой женщины, чтобы обезопасить себя от следующего выстрела. К счастью, короткоствольный пистолет стреляет не очень точно. Однако девушка не торопилась. Когда она во второй раз нажала на курок, Хуан Эчепаре почувствовал ужасную боль в правом локте. Пуля раздробила кость.
      - Пощадите, - завопил он.
      Флор Каталина с безучастным видом продолжала целиться. Смерть этого человека не доставляла ей удовольствия. Это последняя вещь, которую она поклялась себе сделать до того, как окончательно принять обет и удалиться в монастырь. Но пусть он подрожит, пусть помучается, пусть заплатит за всех тех, кто покоится в бочках с цементом на дне Рио-де-ла-Платы.
      Она тщательно прицелилась в левую ногу и выстрелила. Пуля вошла под коленной чашечкой. Страшная боль пронзила Хуана Эчепаре, и он, потеряв сознание, сполз вдоль стены, не выпуская "никон".
      Флор поднялась. Необычный наряд вызывал у Флор отвращение. Пока парагваец лежал с закрытыми глазами, она спокойно прицелилась ему в правый локоть и выстрелила. В локоть пуля не попала, но угодила в мускулы предплечья. Хуан Эчепаре, открыв глаза, застонал. Эта "мастерская", в которой он испытал столько сладостных минут, превращалась в его гроб. В соседней комнате зазвонил телефон. Может, это полиция, его друг Толедо. Если Эчепаре не ответит, тот, наверно, что-то заподозрит и придет на помощь. Эта мысль прибавила консулу немного смелости, стремления продержаться. Выиграть время.
      Он взмолился о пощаде, стараясь забыть про клещи, давившие ему руку и ногу, и про назойливый несмолкаемый похоронный звон.
      - Постой, - прошептал он. - Не убивай меня, я могу обменять свою жизнь...
      - На что? На золото?
      Он покачал головой.
      - В вашем движении есть еще один предатель, - сказал он. - Я назову его имя.
      Молодая женщина печально улыбнулась.
      - Предатели будут всегда, - сказала она, - во всех движениях. Если ты выдашь этого, завтра появится другой. И даже если бы ты загодя знал всех будущих предателей, ты бы не спас своей жизни.
      У нее не хватило духу продолжать мучить этого жалкого человека. Не дрогнув, Флор подняла пистолет, целя в голову. Хуан Эчепаре почувствовал, что на этот раз она бьет наверняка. В руке он по-прежнему сжимал "никон". В здоровой руке.
      Изо всех сил он швырнул фотоаппарат во Флор. "Никон" стукнул по ее руке в момент выстрела и отскочил в правый висок, прямо в теменную кость.
      Крик боли вырвался у Флор вместе с выстрелом. Пуля угодила в стену. Пистолет упал из ее рук на пол.
      Извиваясь, как разрезанный надвое червяк, Хуан Эчепаре пополз за пистолетом. Еще не полностью пришедшая в себя Флор извернулась и вонзила каблук-шпильку в руку дипломата, уже хватавшего оружие, и сама за ним наклонилась. Но консул уже настиг ее. Он вцепился в ее юбку, в пояс, здоровой рукой дотянулся до горла. Он хотел ее задушить. Однако Флор в единый миг упала на него сверху и первой завладела "береттой". Хуан Эчепаре стиснул ей запястье, попробовал отвести пистолет, но силы оставили его. Дуло неумолимо приближалось к его виску. И тогда, словно животное, он что было мочи укусил ее в запястье, вонзив зубы между сухожилиями.
      Флор взвыла от боли. Она уронила шляпу, вуаль, волосы ниспадали ей на лицо. Она машинально нажала на курок. Последние три пули в магазине друг за дружкой полетели в зеркало на потолке.
      Зеркало разбилось вдребезги, и осколки дождем посыпались на кровать и на сцепившиеся тела. Большой кусок стекла глубоко вонзился Флор Каталине в лоб. Кровь застилала ей взор, она отбросила ненужный уже пистолет с открытой казенной частью и вытерла глаза.
      Терявший все больше крови Хуан Эчепаре сделал отчаянную попытку стряхнуть с себя осколки тяжелого зеркала.
      Флор в свою очередь приподнялась. Она хотела перелезть через Эчепаре и позвать своих товарищей на выручку.
      Хуан Эчепаре, вонзив пальцы, грубо схватил ее между ног - без всякой задней мысли, - просто чтобы отбросить на кровать. Он двинул ее головой в подбородок и подтянулся к ней, несмотря на невыносимую боль в левой руке. Флор яростно отбивалась. Эчепаре почувствовал, что силы вновь ему изменяют.
      Он не раскрывал рта, сохраняя всю энергию для единоборства. Под руки ему попался разряженный "беретта". Консул схватил пистолет за дуло, размахнулся и изо всех сил стукнул рукояткой по лицу Флор, разбив ей переносицу. От острой боли она потеряла сознание.
      В ненависти и страхе Хуан Эчепаре, не переставая, дубасил ее по лицу и бросил пистолет, лишь когда выбил ей зубы, рассек щеку, расшиб глаз.
      Когда Хуан Эчепаре попытался встать, колено вдруг так задергало, что он опять рухнул на ковер. Прекрасная комната, которой он так гордился, превратилась в поле битвы, усеянное осколками стекла и перепачканное кровью.
      Дипломат выполз из комнаты, добрался до автомата. Он только протянул к нему руку, как в дверь позвонили. Хуан Эчепаре тут же подумал о тупамарос. Флор заявилась к нему не одна. Ему удалось, опираясь на тяжелый "томпсон", дотащиться до дверей. Он прильнул к глазку. Кровь застилала ему взор, так что лишь через несколько секунд он узнал своего друга Рикардо Толедо...
      Хуан Эчепаре положил автомат и повернул задвижку.
      Увидев его окровавленное лицо, Рикардо Толедо вскрикнул:
      - О Господи! Что с тобой стряслось!
      - В комнате, она в комнате, - пробормотал Эчепаре.
      - Кто?
      Хуан Эчепаре вытер стекавшую с лица кровь. Похоронный звон, проникавший через открытое окно, становился все громче.
      - Та, что похитила Барбера, американца! Она хотела меня убить.
      Рикардо Толедо лихорадочно откинул прядь волос.
      Вытащив из-за пояса свой маленький кольт, он схватил Хуана Эчепаре за талию.
      - Пойдем добьем ее.
      Консул невероятным усилием воли доплелся до комнаты, держа автомат в вытянутой руке.
      Флор Каталина поднялась. С залитым кровью лицом она пошатываясь стояла побреди комнаты, но вошедших даже не увидела. С гримасой боли Хуан Эчепаре поднял дуло своего "томпсона". На таком расстоянии автоматные пули раздерут террористку на части.
      Худое лицо Рикардо Толедо судорожно сжалось. Он тоже поднял свой кольт. Дьявола всегда убивают дважды.
      Через слипшиеся от крови ресницы Флор Каталина различила двоих. Она мысленно кляла себя за то, что отказалась от помощи товарищей, которые ждали ее в "Стелла Марис". Неумолкавший колокол звонил по ней. Словно в тумане, она увидела поднимающийся ствол автомата.
      В ее ушах раздался треск выстрелов, словно огромные градины забарабанили по листовому железу крыши. Казалось, это никогда не кончится.
      Пораженная тем, что ее миновали пули. Флор непроизвольно стерла с глаз кровь и увидела невероятную картину.
      Хуан Эчепаре уронил автомат и стоял, покачиваясь и прижимая обе руки к животу. Его белая рубашка походила на фонтан, так сильно била кровь. Он упал сначала на колени, потом головой вперед рухнул на красный ковер.
      Рикардо Толедо пока еще стоял, глупо уставившись на струйку крови, которая хлестала из бедренной артерии и разбивалась об одно из зеркал в двух метрах от него. Прогремел еще один выстрел. Правый глаз шефа столичной гвардии превратился в красный шар. Мертвое тело Рикардо Толедо заскользило вдоль стены.
      Флор Каталина обернулась. Окно, выходившее в сад, было открыто, и в его проеме торчали Малко и два его телохранителя. Для верности каждый из них был вооружен: Крис - "магнумом" тридцать восьмого калибра. Милтон кольтом, Малко - плоским пистолетом. Ни одно человеческое существо не могло противостоять этому свинцовому граду.
      В глаз Рикардо Толедо послал пулю Малко. Он только пришел в себя от изумления. Он не ожидал встретить здесь ни Флор, ни Рикардо Толедо.
      Малко перемахнул через подоконник и взял Флор за руки. Ее явно мучила страшная боль. Из-за распухшего носа и заплывшего глаза лицо Флор нельзя было узнать.
      Судорога прошла по телу Хуана Эчепаре и он умер. Тошнотворный запах крови мешался с едким запахом пороха.
      Флор Каталина цеплялась за Малко.
      - Я хочу выбраться отсюда, - взмолилась она. - Уведите меня.
      Малко повел ее через гостиную в сад.
      Когда обнаружат труп Рикардо Толедо, полиция забьет тревогу.
      Флор вытерла с лица кровь и повалилась на сиденье "фиата".
      - В "Стелла Марис", - слабым голосом проговорила она.
      Флор еще не уверилась в том, что жива. Но от боли она чуть не выла. Похоронный звон не смолкал. Через три минуты они добрались до владения ирландских священников. Двое боевиков укрывались под деревьями у входа. Увидев Флор, всю в крови выходившую из "фиата", к ней бросились сразу несколько ее товарищей. Флор успокоила их жестом.
      - Это они меня спасли, - прошептала она и повернула голову к Малко.
      - Сеньор Линге, - начала Флор, - я...
      Ее ноги внезапно подкосились. Один из боевиков успел в последний момент ее подхватить; он тут же обратился к Малко:
      - Прощайте. Мы должны уходить. Оставаться опасно. И они помчались к машинам. Одна из них тотчас тронулась с места. Кто-то из боевиков бегом бросился в коллеж. Колокол почти тут же смолк.
      Малко сидел за рулем "фиата", Лаура ждала их у себя. Его миссия в Монтевидео подошла к концу.