Пятый уровень

— А вот классная игра, — говорил он время от времени, подсовывая Тимофею очередную игрушку.

И он не ошибался. Плохих игр здесь не было. И когда Тим в очередной раз возвращался из королевства Давентри или из страшного особняка Деркето в Луизиане, часовая стрелка будильника, стоявшего на книжной полке, сдвигалась на одно или даже два деления.

Потом время от времени в прихожей раздавался звонок, доносились какие-то разговоры. Пришел с работы Генкин отец, плотный мужчина с широким красным лицом. Потом — Генкина мать, нагруженная авоськами с яблоками и капустой.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — бормотал Тим.

— Яблочко хотите?

— Спасибо.

Потом Генка сказал, что ему надо идти по делам. Тим ничего не ответил. Он ему уже все сказал. Генка так никуда и не пошел.

— Сколько времени?

— Половина двенадцатого, — сказал Будильник. — Мои старики укладываются спать. Вали отсюда.

— Еще немного, — сказал Тим. — Пожалуйста.

Генка матюкнулся себе под нос.

«The 7th Quest». Тим заставил себя нажать кнопку «Esc» и перевел дыхание. Это был последний диск.

— Все, — сказал Генка. — Уже ночь. Твоя мамаша наверняка подняла вой на всю округу.

— Где остальные игры? — спросил Тим.

— Да пошел ты! — зашипел Будильник. — Какие еще игры?!

Тим утопил кнопку на корпусе, и диск с мягким гудением выплыл наружу. На столе у Генки царил беспорядок: пачки с фотографиями, дешевые книжонки по астрологии и боевым искусствам Востока, цветные вырезки, какие-то фигурки из пластилина… И диски, покоящиеся на аккуратненькой полочке.

Диски, покоящиеся на аккуратненькой полочке…

«У него должен быть еще один компакт, — подумал Тим. Вернее, не столько подумал, сколько попытался себя в этом убедить. — Один, последний. Тот, с которым он играет постоянно. Все игрушки, которые он мне подсовывал, его не интересуют, иначе они валялись бы кучей на столе, как и все остальное».

Тим пошарил рукой по столу, раздвинув в стороны бумажный хлам.

— Что ты там ищешь, малява?..

Ага. Сейчас у него начнется истерика.

— Вот что.

Из-под вырезок с автомобилями и голыми тетками показался серповидный край диска, переливающийся всеми цветами спектра. Тимофей смахнул на пол еще несколько глянцевых журнальных листов и взял пластмассовую коробку. Потом молча раскрыл ее.

— Ты..!

— А теперь помолчи, — сказал Тим, вставляя диск в компьютер. — Еще полчаса. А потом я уйду.

* * *

Экран несколько раз торопливо моргнул, и наконец показалась картинка. «Castle on the Hill. Vol.2». Тим перестал дышать.

Да. Это был тот самый дом. «Дом Ашеров». Холм. Ложбинка перед холмом, где Серега обычно дожидался мотоциклистов. А вот и ворота подземного гаража, расписанные краской из пульверизатора… Только все это уменьшено до мультяшных размеров компьютерного экрана. И парк вокруг дома не такой жидкий. Компьютерному парку как минимум двадцать лет.

Перед глазами прошла какая-то бесцветная волна, словно сгусток плазмы. Голова закружилась. Тимофей лихорадочно потер виски.

Галлюцинации?..

Невероятное совпадение?..

Или Ростик Зельнов в самом деле время от времени эмигрирует в виртуальный мир, где правит под именем Черного Короля?..

Черт побери, значит, это возможно?!

Значит, если сейчас нажать «Enter», то появятся мотоциклисты, а вслед за ними Ростик, и он прогундосит металлическим бесцветным голосом: «Елы-палы! Договаривались же на девять утра! Чего приперся так рано?»

Нет. Тим мысленно натянул вожжи, чувствуя, как бешено храпят черные кони, стремящиеся унести его воображение дальше, дальше, дальше — пока не расшибутся в лепешку.

Спокойно. Все нормально. Это… это какое-то дурацкое совпадение.

Тим нажал на «Enter». Ворота подземного гаража поднялись, и из них выехали два мотоциклиста. Главный герой — маленький человечек с непропорционально большой головой — беспокойно вышагивал по траве напротив дома. Тимофей как завороженный смотрел на экран. Его пальцы, лежащие на кнопках курсора, заметно подрагивали.

— Завязывай, слышишь?.. — бубнил Будильник.

Тим видел знакомые очертания комнат. Зеркальный коридор. Круглая зала. «Черные маски». «Дед Мороз». Компьютер издавал хрюкающие звуки, означающие, что главный герой очередной раз получил в челюсть. В конце концов на красном фоне запрыгала надпись «GAME OVER». Он не дошел даже до второго уровня.

Проклятие!.. Тимофей вышел из игры и открыл файл-подсказку, Та-ак… «Клавиша F7 — свободное перемещение с уровня на уровень». Тим отчаянно забарабанил по клавишам. Большеголовый уродец носился как угорелый, сшибая на ходу мебель. «Зеленые маски». «Рокеры». Черт… Дальше. Дальше.

Третий этаж. Четвертый. Тим старался запомнить расположение комнат и ловушки. Однако стараться — этого мало… В голове плыл туман. Мозги отчаянно лихорадило.

Все! Громила, вооруженный металлической цепью, с размаху двинул человечку по голове. Экран заморгал. Конец игры.

Рука Тимофея снова автоматически нажала на клавишу F7. И вдруг он снова увидел человечка. Тот стоял по стойке «смирно» в полутемном помещении на дощатом полу. А на экране вспыхнула большая цифра пять.

Так это еще не конец?..

Пятый этаж. В доме Ростика Зельнова их только четыре. Несоответствие? Не может быть. Если даже ложбинка похожа, если на воротах гаража одни и те же разноцветные разводы… И все-таки — пять этажей!..

Стоп. Тим внимательно всмотрелся в экран. Но ведь это не этаж, а всего лишь чердак. В доме Ростика тоже наверняка есть чердак — не правда ли?

… Из-за огромного шкафа на человечка смотрело чье-то лицо. Угрюмое обезьянье лицо, Тим пошарил в меню и нашел имя этого героя: «Cobold». Огромное уродливое тело медленно выплывало из-за шкафа. А человечек беспомощно перебирал ногами.

— Генка, — негромко позвал Тимофей. — Что это такое?

Будильник уже успел задремать на стуле и сейчас вскинулся, словно ему воткнули булавку в мягкое место.

— А?..

Тим показал на экран.

— Что это за монстрина?

Генка лихорадочно тер глаза. «Сейчас драться полезет…» — подумал Тим и с тоской посмотрел на часы. Половина второго ночи.

— Так это же кобольд, — неожиданно сказал Генка.

— Это я без тебя знаю. Что он здесь делает?

— Как что? — Генка пожал плечами. — Жрет. Жрет всех подряд… Его ничем не возьмешь. Он непрошибаемый.

— Непрошибаемый? — смысл сказанного доходил до Тимофея с черепашьей скоростью.

— Непрошибаемый. — Будильник зевнул и добавил: — Только осиновый кол. Если в темя вбить… А твои старики сейчас наверняка в милицию звонят.

Да, наверное, звонят. Только Тим думал вовсе не об этом.

Что же за «кобольд» ждет их с Серегой на чердаке «Дома Ашеров»?

… Компьютерный человечек сделал неосторожное движение и вдруг провалился в глубокую шахту, соединяющую все пять уровней. Он летел, широко открыв рот и растопырив руки.

И снова оказался на первом этаже.

Глава 23

От утренней росы не осталось и следа. Высохла. Уставшая за лето трава, примятая кроссовками, выпрямлялась медленно, судорожно, по-старчески. В июне она это делала куда быстрее и изящнее. След в траве исчезал за каких-то пять минут.

Тим оглянулся и увидел серо-коричневую тучу, опустившуюся на город. Смог. Его рваные края колыхались над Кольцевой дорогой.

— Чего оглядываешься? — сплюнув, произнес Серега. — Хочешь вернуться к мамке с папкой? Валяй.

— Не хочу, — сказал Тим.

Он не выспался. От этого казалось, что по коже то и дело пробегают мурашки. А лицо опухло.

Родители тоже не спали эту ночь. Когда Тимофей вернулся в третьем часу утра, мама сидела на трюмо, а на коленях у нее стоял телефонный аппарат. А лицо у нее было… Нет, про лицо лучше не надо. Увидев Тима, мама вскочила на ноги, а телефон грохнулся на пол и разлетелся на мелкие куски. А папа выскочил из кухни (облако дыма за его спиной было таким же густым, как этот утренний московский смог) и закричал: «Какого черта, я спрашиваю?!!» И Тим подумал, что сейчас его закопают на месте. Но вместо этого папа схватил его и обнял так крепко, что чуть кишки наружу не вылезли. Мама стояла и ревела в три ручья. А потом отец поставил Тимофея на пол и один только раз молча врезал ему по шее. Один раз. И не больно совсем. И Тим видел, что отец плачет, только не хочет этого показывать. И поэтому Тимофея отправили спать. А потом пришел милиционер, и папа пил с ним водку до самого утра, и они о чем-то негромко разговаривали. А в шесть часов папа залез в ванну, и в семь они с мамой пошли на работу. Перед тем как уйти, они зашли в спальню и смотрели на Тимофея, думая, что он спит. Долго смотрели. Тим даже чуть не моргнул пару раз.

…Серега шуровал впереди, «врастопырку» расставляя ноги, и всем своим видом показывая, что готов драться с Квашеным, Стиморолом и даже с этим «долбаным кобольдом» (как он его называет) — и просто счастлив от этого,

Тим даже забеспокоился, что тренировки у Миши Кун-Фу каким-то роковым образом сказались на Серегиных мозгах: его теперь невозможно было ничем удивить. Когда Тим рассказал ему об игре, в которой один к одному скопированы не только фасад «Дома Ашеров», но и расположение комнат, и даже окружающий ландшафт, — Серега выдал свое коронное:

— Ну и что?

— Как «ну и что»?! — заорал Тим. — Ведь этого не может быть!..

— Ну так и успокойся, — сказал Серега. — Не может быть, — значит, не может.

Тим говорил ему о пятом уровне, о «кобольде» — никакой реакции. Более того, Серега долгим взглядом посмотрел на Тимофея и сказал:

— По-моему, на тренировках у Миши ты отбил себе последние мозги. Хочешь доказать мне, что в доме Зельнова пять этажей, вместо четырех?

— Да, — сказал Тим. — Но…

— Подожди, — остановил его Серега и посмотрел так, как психиатры обычно смотрят на пациентов. — А теперь подумай хорошенько и скажи: сколько, по-твоему, пальцев у меня на руке? Шесть?

Тимофей ничего не сказал на это и пошел молча дальше. Потом они пересекли железную дорогу, и тогда только Тим не выдержал.

— Нам не следует ходить туда, Серега, — сказал он. — Там серьезная опасность — я нутром чую. Квашеный, Пачка, Стиморол — все это ерунда по сравнению с этой опасностью… Они просто дешевки. Они просто… — Тим не знал, как выразить то, что он только смутно-смутно чувствовал. — Нам нужно хотя бы предупредить кого-нибудь.

— Вот-вот, — сказал Серега. — Пора общественность поднимать на ноги. Иди, поднимай. Милиционеров, дворников — всех поднимай. Только сначала дай мне сыграть.

— Ты дурак, — сказал Тим.

Он не просто так сказал, чтобы обидеть его, а сказал, чтобы Серега понял: он сам для себя сейчас представляет опасность, потому что не хочет пошевелить мозгами.

А Серега остановился и схватил Тимофея за майку.

— Ты знаешь какой-нибудь другой способ заработать деньги? — крикнул он истерическим голосом (совсем как у физички Марии Иосифовны, когда ей сзади к юбке прицепят взрывпакет). — Знаешь?!. Знаешь, я спрашиваю?!

— Нет, — сказал Тим честно. — Не знаю.

— Вот и заткнись!

Серега все-таки свинья. Знает ведь наверняка, что Тим все равно не бросит его одного, что все равно пойдет с ним куда угодно, — вот и изгаляется. Героя корчит. Супермена. Непонятую личность. Только разве маме его станет лучше, если Серега пропадет на веки вечные в этом чертовом «Доме Ашеров» или вернется со свернутой на сто восемьдесят градусов шеей?

Но Тим ничего не сказал об этом, потому что не хотел драться с Серегой. И вообще не хотел с ним больше спорить. Молча они поднялись на невысокий курган, с которого «Дом Ашеров» был виден как на ладони. И все-таки здесь было четыре этажа… У Тимофея снова закружилась голова, когда он увидел перед собой картинку, неведомо как перекочевавшую из виртуальной действительности в действительность настоящую.

В его, Тимофея, действительность.

Серега достал из кармана дешевые электронные часы и скучным голосом сказал:

— Без трех девять.

А потом они спустились в ложбину перед этим чертовым домом.

Глава 24

Ростик подвигал «мышкой», и изображение на экране запрыгало. Миниатюрная видеокамера, спрятанная в верхнем, дальнем от входа углу «комнаты отдыха» на первом этаже, один к одному повторила движения «мыши». Угол обзора — неограниченный. Единственное, что он не мог захватить, так это только саму камеру.

Ростик набрал несложную комбинацию на клавиатуре, и теперь все мониторы, занимающие целую стену кабинета, разом ожили.

Вот стеклянный холл. Квашеный и Стиморол режутся в «дурака», забыв о том, что нужно наблюдать за территорией. Два оболтуса. Ничего, Ростик еще напомнит им об их обязанностях.

Вот гараж… Спортивная «хонда» лежит на полу, словно стреноженная антилопа. Пашка Немиров сосредоточенно копается в железках, на его руках — грязные полосы солидола.

А вот — кухня. Пачка с головой залез в холодильник. Что он там делает?.. Ростик слегка передвинул «мышь». Ага. Шоколад лопает, конечно.

Спортивный зал. Сюда понемногу стекаются «игроки», то бишь качаловские «трудные» подростки. Их уже довольно много (но это еще далеко не все. В Качалове каждый второй подросток — «трудный». Хэви-подросток). Человек тридцать, не меньше. Обезьяньи рожи. Двоечники. Кирюха Кашпай по кличке Подгузник проводит с ними инструктаж, баночным пивом угощает…

Каждая комната в доме была снабжена видеокамерой. А то и двумя — там, где интерьер особенно сложен и заковырист. Изображение с каждой камеры выводится на мониторы в уютном кабинете, расположенном по соседству с подземным гаражом. В этом самом кабинете и сидит сейчас Ростик Зельнов.

К половине девятого, пока остальные обитатели «Дома Ашеров» еще только продирали заспанные глаза, кашляли, сморкались и ругались спросонок, он успел проверить все камеры. Огромный особняк с сорока четырьмя комнатами был перед ним как на ладони. Это рождало чувство уверенности. Прекрасное чувство — прекраснее его может быть только азарт. Однако и он в значительной мере основывается на уверенности в своем успехе, уверенности органической, естественной, заложенной где-то в подкорке.

На свете нет людей, которым нравилось бы проигрывать. Даже самые азартные преферансисты, которые способны за ночь спустить все состояние, — думаете, они не уверены в своей счастливой звезде?.. Уверены, еще как! Отличие игроков-неудачников от всех прочих игроков состоит лишь в том, что у одних чувство уверенности ложное, а у других — настоящее, real. Суметь отличить одно от другого — вот и весь секрет успеха.

Ростик любил играть. Он неплохо разбирался в шахматах (по крайней мере так утверждал его папаша); преподаватели в его флоридской школе, которые от скуки иногда перекидывались с учениками в картишки, уважительно называли Ростика вундеркиндом.

Но это было не то. В карты и шахматы могли играть и его отец, и его дедушка, и все его прапрапрародственники. Ростику же посчастливилось родиться в то время, когда игра стала чем-то большим, чем развлечение. Чем-то большим, чем гимнастика ума. Игра стала жизнью для многих людей. Иногда даже больше чем жизнью. Это не касается тех личностей, которые каждое утро шатающейся походкой бредут из казино к стоянке такси… Ростик имел в виду многомиллионную армию программистов, художников, дизайнеров, продюсеров, которые ежегодно производили на свет сотни и тысячи новых компьютерных игр. А еще тех, кто с нетерпением ждал их появления. Все вместе они составляли огромную армию, куда более огромную, чем население любого государства. Они жили в игре. И умирали — иногда по десять раз на дню. Они кормились игрой. Они существовали не в обычном времени, по Гринвичу, а в другом — по Уильямсу (это основатель компьютерной компании «Sierra On-Line», производящей игры), где падение и возрождение королевской династии могло уместиться между завтраком и обедом; где можно было состариться, умереть и возродиться к новой жизни, пока мама с папой в соседней комнате успевают обменяться всего несколькими фразами.

Благодаря игре Ростик научился мыслить в планетарном масштабе (в этой своей способности он даже не сомневался). И видел жизнь в масштабе, через квадратное окошко монитора. Она ему нравилась такой.

Ростик щелкнул клавишами, и жующая физиономия Пачки отдалилась в глубь экрана. Пачка стал маленьким, смешным, почти игрушечным. Классический персонаж «Замка на холме».

Теперь это уже не Борька Климов по кличке Пачка, учащийся 8-го класса, двоечник, хулиган и тем не менее любимый сын своих родителей, а просто — «Орущий Индеец», один из второстепенных героев увлекательной игры. Стоит нажать клавишу — включится миниатюрное переговорное устройство, закрепленное у Пачки на вырезе майки, и тогда «Орущим Индейцем» можно будет свободно манипулировать.

— Пачка, сукин ты сын! — оглушительно закричал Ростик в микрофон.

— А?!!

Пачка чуть не упал от неожиданности.

— Что?..

— Хватит лопать шоколад, — спокойно сказал Ростик и, отключив связь, рассмеялся.

* * *

Он сохранил в компьютере параметры настройки и отключил все мониторы. Все, кроме одного. Самого главного.

Сейчас там не было видно ничего, кроме бесформенной груды одеял и мелкой пыли, повисшей в столбах солнечного света. Даже совершенная японская оптика не позволяла уловить хотя бы малейшее движение. Но движение было. Размеренное. Бессознательное. Осторожное. И Ростик чувствовал его — кожей, внутренностями, каким-то рудиментарным органом чувств, доставшимся, видно, еще от предков-питекантропов.

Ростик улыбнулся, почувствовав щекочущий холодок под рубашкой. Сегодня он, возможно, увидит то, что пока не может предложить ни одна компьютерная компания, даже такая крученая, как «Sierra On-Line»… Если, конечно, бойцы не облажаются еще на подступах к третьему этажу. Солобоны, черт их дери.

Туп… Туп… Туп…

Глухой невыразительный звук раздался в наушниках. Так мог бы ходить лесной зверь, не привыкший скрывать свое присутствие и в то же время не желающий спугнуть добычу. Ростик бросил быстрый взгляд в сторону единственного работающего монитора. Затем невольно отвернулся. На его лице промелькнула тень страха, хотя, возможно, это было что-то другое… Сам Ростик был уверен, что неспособен испытывать никаких чувств, кроме азарта. А азарт — слишком сложный коктейль чувств, и страх является одним из главных его компонентов. Тут легко передозировать.

Туп… Туп… Туп…

Он выключил последний монитор и вышел из кабинета. Когда Ростик поднялся в стеклянный холл, Квашеный и Стиморол с самым серьезным видом обозревали окрестности. Потрепанная колода карт заговорщически выглядывала из-под кресла.

— Как дела? — спросил Ростик.

— В норме, — солидно сказал Стиморол.

— О, глянь… — Квашеный заерзал на кресле и передал ему бинокль. — Кажется, идут.

Глава 25

— В общем так, бойцы, — сказал Ростик, скептически разглядывая тощие фигуры Тимофея и Сереги. — Сегодня вас опять двое. И поэтому задание несколько усложняется.

— У нас такого договора не было, — настороженно сказал Серега,

— Хорошо. Почему же ты не привел с собой в таком случае папу с мамой, и всех двоюродных и троюродных родственников, и отделение милиции, и весь московский гарнизон с танковой дивизией в придачу?.. — поинтересовался Ростик. — Надо было собрать целую армию и взять этот дом приступом, — глядишь, «харли» был бы твой.

— Мне не нужна целая армия, чтобы обставить твоих разгильдяев. — Серега попривычке поиграл бицепсами.

— Я рад за тебя, — кивнул Ростик. — Только правила в этой игре устанавливаю я… Усек?

— Короче, — вмешался Тим. — Говори, что ты там надумал, и не размазывай кашу по длинному столу.

— Ничего особенного, — сказал Ростик. — Противников у вас будет побольше, чем в прошлый раз. И еще несколько головоломок добавится. Вот и все.

— Каких таких головоломок? — Серегино лицо вытянулось.

— Самых элементарных. Из программы по подготовке детей с дефектами умственного развития.

— Иди ты знаешь куда!.. — вскипел Серега.

— Заткнись, — оборвал его Ростик. — Я не собираюсь никого уговаривать. Хочешь играть — играй. Не хочешь — так вали домой, пока тебя не урыли на месте.

Тим, в душе которого неожиданно блеснул луч надежды, глянул на Серегу: «Ну что же ты? Они ведь хотят надуть нас, давай смываться отсюда!..» Но на Серегином лице можно было прочитать только упрямое: «Ну и что?»

— Мы будем играть, — сказал Серега. — Если все будет по-честному.

— А как же иначе? — удивился Ростик. — В нечестной игре все известно заранее. Это было бы скучно.

— В таком случае я хочу узнать, — сказал Тим, — сколько этажей нам предстоит пройти для того, чтобы выиграть игру?

Серега недовольно поморщился, Ростик удивленно, по-птичьи наклонил голову.

— Что значит «сколько»?

Было видно невооруженным взглядом: он мог и не задавать этот вопрос — во всяком случае ответа на него Ростик давать не хотел… Он соображал. Ему нужно было время, чтобы продумать ответ.

— В условиях игры такого понятие, как «этаж», вообще нет, — сказал он наконец. — Вы должны обойти все комнаты и добраться до крыши… До крыши — вам понятно? И еще учтите: если вы пройдете только половину дистанции, я не стану распиливать «харли-дэвидсон», чтобы отдать вам половинку мотоцикла. Или полная победа — или полное поражение. Апелляции не принимаются. Все ясно?

Хотя Серега лишь смутно догадывался, что означает слово «апелляция», он согласно кивнул головой. Тим понял, что Ростик намеренно уводит разговор в сторону. Он открыл было рот, чтобы уточнить свой вопрос, как появился Кирюха Подгузник и сказал Ростику:

— Все готово. Все на местах.

— Ага, — кивнул ему Ростик. — Тогда поехали.

— Подожди… — сказал Тимофей.

— Закройся, — рявкнул на него Стиморол. — Игра пошла.

Ростик закурил вонючую сигару и пошел к лестнице, ведущей в подземный гараж; все остальные бегом устремились в круглую залу, Тимофею и Сереге пришлось следовать за ними. Как только Тим переступил порог залы, свет погас. Еще некоторое время раздавались неясные шорохи, перешептывания, торопливый деревянный стук… Потом все смолкло.

Тим мысленно досчитал до трех, и над головой вспыхнула яркая люминесцентная лампа. В нескольких метрах от него, небрежно опершись на круглый стол, стояли трое парней в черных масках.

— Бойцам ирландской республиканской армии — горячий привет, — сказал Серега.

* * *

«Черные маски», переглянувшись между собой, оттолкнулись от стола и пошли им навстречу. Двое «масок» держались вдоль стен, перекрывая Тимофею и Сереге пути отхода. Третий, самый здоровый, наступал по центру.

Тим не отрываясь смотрел на них.

Три пары глаз тоже внимательно изучали его — три пары глаз, глядящих из-под масок, словно из прорезей оптических прицелов. Или из танковых бойниц.

К черту!.. Тим сказал себе: «Надо постараться все сделать так, как учил когда-то Миша Кун-Фу». Вдох… выдох. Вдох… выдох. «Они — лишь кучи прошлогоднего собачьего дерьма». Вдох… выдох. «Они — лишь тренажеры для отработки ударов, ходячие макивары». Вдох… выдох. «Справиться с ними будет несложно, но не это для меня главное — ведь таких засранцев я обычно раскидываю целыми пачками». Вдох… выдох. «Главное для меня — не просто выиграть, а продемонстрировать искусство боя» (какая чушь, Господи). Вдох…

Один из «черных масок» высоко подпрыгнул и выбросил вперед ногу в грубом тяжелом ботинке. В момент прыжка он находился за добрых пять метров от Тима, и Тим не ожидал, что этот акробат когда-нибудь долетит до него. Однако он здорово ошибался. Тимофей не успел поставить даже простейший блок — подошва ботинка чиркнула по уху, а потом последовал сильнейший удар в бок.

Первые несколько секунд казалось, что на ухо плеснули кипяток, а в бок всадили вилы — по самую рукоятку. Тим судорожно перевел дыхание, чувствуя, как ребра после удара медленно расправляются под кожей, словно примятая трава. И тут он увидел, что его противник нападает снова.

Тихо зашуршала одежда. «Маска» снова подпрыгнул и попытался в полете выполнить «ножницы», чтобы вырубить Тимофея окончательно. Но на этот раз Тим успел наклониться. Стремительная тень на долю секунды накрыла его, донеслось тяжелое дыхание противника. «Лети, лети, сокол ясный…» Тим стремительно выпрямился, развернулся и наугад ткнул кулаком.

Он, без сомнения, попал. Но куда — неизвестно, потому что в ту же секунду перед глазами полыхнула яркая красная вспышка. Тим закрыл лицо руками и отступил назад… «Маска» тоже бил наугад, скользящим, однако его кулак задел по носу, а нос — это слабое место Тимофея.

Ему хотелось плакать от боли. А еще от злости и обиды. Огромной обиды, какую может вызвать только болючий-преболючий удар по носу и которая гораздо больше, чем может вместить в себя худое мальчишеское тело.

Коз-з-з-з-зел!

Тим открыл глаза. Он почему-то сидел на полу, приперевшись спиной к стене. Автоматическим движением провел пальцем под носом. Крови не было. Неплохо… Между столом и ближайшим оконным проемом шла потасовка — там трое «масок» били Серегу Светлова. Били молча, упорно. Слышались лишь звуки ударов («бамц», «бум», «кргх») и тяжелое сопение противников. Серега, согнувшись в три погибели, прикрывал лицо и живот. Он уже не отвечал на удары. Он только защищался.

— Э-эй! — закричал Тим.

Тим и сам не знал, что хотел сказать этим «э-эй!» — то ли просто отвлечь «масок», то ли намекнуть им, что он, Тимофей Медведев, пока еще жив. Он поднялся, придерживаясь за стену (голова почему-то здорово кружилась), и, шатаясь, пошел вперед.

Вдох… выдох. Вдох… выдох. «Они — лишь кучи прошлогоднего собачьего дерьма». Вдох… выдох.

— П-пацаны, — сказал Тим, запинаясь. — Нехорошо…

На него удивленно посмотрели. «Центровой», который самый здоровый, отлепился от Сереги и быстрым шагом направился к Тимофею. Сердитый такой, пыхтящий. Деловой. Тим мысленно прикинул расстояние между ними и торопливо, скороговоркой, крикнул:

— Ходячая макивара!..

Словно хотел убедить в этом кого-то.

«Центровой» вряд ли понял, о чем это он. Приблизившись к Тимофею на расстояние вытянутой руки, парень в маске сделал резкий выпад. Тим наклонился. Кулак просвистел где-то рядом, и «центровой» на какое-то мгновение оказался в позе рабочего с молотом со знаменитой скульптуры «Рабочий и колхозница». Если бы Тим не врезал ему по ноге, тот благополучно вернулся бы в исходное положение и снова принялся бы за свое… Но Тим врезал. И «центровой» полетел по дугообразной траектории вслед за своим кулаком — пока не врезался в пол, как подбитый самолет.

Тим, не оглядываясь на него, устремился вперед, к Сереге.

— Серега-а-а?!

«Маски» удивленно оглянулись на него: «Ты еще жив?» Тим увидел Серегины глаза, сверкающие между сведенных в блоке локтей.

— Серый!.. Aп!

Серега все понял. Он воспользовался секундным замешательством противника и ударил локтем по чьей-то скуле. Послышался сухой, немузыкальный звук. «Маска» взвыл от боли и, схватившись за челюсть, присел на корточки. Серега тут же провел серию ударов, заставив отступить на несколько шагов второго «маску».

Сейчас… сейчас!.. Тим приблизился к этому второму «маске» настолько, что мог бы достать его в прыжке. Была не была… Тим подпрыгнул и вдруг почувствовал, что мир перед его глазами переворачивается с ног на голову. Один раз, второй. Перед глазами мелькнула черная трикотажная рожа «центрового». Б-а-а-ах!!! Сделав сальто в два с половиной оборота, Тим упал на пол и, продолжая по инерции скользить, врезался в ножку стола — того самого стола, от которого они начали сегодняшнюю игру.

Его тут же схватили за майку, снова подняли на воздух и хорошенько встряхнули.

— Еще дышишь?

Это был тот самый бугай, «центровой». Успел подняться-таки… Тим пошевелил разбитыми губами, но ничего членораздельного ему не сказал.

Его, словно щенка, швырнули в угол. Спустя секунду рядом приземлился Серега. Трое «черных масок» стояли над ними, широко расставив ноги. Один из них продолжал держаться за челюсть. Отогнув край маски, он сплюнул Тимофею на штанину.

— Дерьмо, — сказал «маска». — Выродки. Насекомые…

«Кажется, мы вчистую продулись, — подумал Тим. — Может, оно и к лучшему?.. Поболит-поболит и перестанет. Зато избавились от визита к „кобольду“.

— Уроды… Козлопасы…

Раненный в челюсть «маска» продолжал размеренно выплевывать ругательства. Похоже, он специально заводил себя, перед тем как обрушить на мальчишек заключительный залп ударов.

Серега больше не был похож на Джеки Чана в молодости. Его настолько ошарашило откровенно неудачное начало игры, что он готов был ущипнуть себя, чтобы проснуться, — только это было бы уже лишним. Над Серегой и так достаточно потрудились, чтобы вернуть его к действительности.

— Сукины сыны… Цыплячьи потроха…

Вдруг Тим почувствовал, как его тело содрогнулось, словно от прикосновения холодной стали.

«… Дохлые крысята! Цыплячьи потроха!»

От кого Тим уже слышал эти слова? Миша Кун-Фу. Так он ругался на мальчишек, когда хотел, чтобы они достали в прыжке пальцами ноги отметку на высоте в полтора метра и выше.

«…Не допрыгнешь — я тебя наизнанку выверну!..»

О, как они с Серегой тогда выкладывались!..

И сейчас Тим вдруг вспомнил то состояние, когда он НЕ МОГ НЕ СДЕЛАТЬ того, что от него требуется, когда допрыгнуть до двенадцатого этажа казалось значительно проще, чем ослушаться и не прыгать. Мастера саенара-джитсу называют это памятью тела.

Тимофею показалось, что вдалеке, за спинами «масок», замаячил танцующий силуэт сэнсэя Такэнаучи.

И все встало на свои места. Два слова, совершенно не похожие на волшебное заклинание, открыли неведомые клапана, за которыми таилась сокрушительная энергия.

Тим молниеносным движением вскочил на ноги, даже не успев удивиться, откуда у него взялись силы. Рядом, словно ванька-встанька, возник Серега. Волосы его встали дыбом, глаза были бешеные. Тим выглядел не менее эффектно.