Мод Силвер (№12) - Светящееся пятно

— Кража, сэр, — услышала она голос стоящего позади дежурного администратора.

От возмущения Доринда покраснела до корней волос. Можно иметь самый добродушный характер в мире, но выйти из себя, когда магазинный администратор, которого ты ни разу в жизни не видела, называет тебя воровкой.

— Как вы смеете! — Доринда топнула ногой.

На управляющего это не произвело никакого впечатления.

— Вы сами предъявите ваши вещи или хотите, чтобы вас обыскали? — осведомился он тоном, который показался Доринде в высшей степени оскорбительным.

— Думаю, они в карманах ее пальто, — предположил дежурный администратор.

В этот момент в комнату без стука вошла мисс Силвер — невзрачная маленькая женщина, похожая на гувернантку из начала века. На ней были практичное пальто из черного сукна, которое она проносила всего две зимы, и желтая меховая горжетка неопределенного происхождения. Шляпа, купленная только прошлой осенью, тоже была практичной: она будет выглядеть точно так же еще лет десять, а потом рассыплется на мелкие кусочки. Шляпа из черного фетра с пурпурной бархатной морской звездой спереди и пурпурно-черной лентой вокруг тульи. Под шляпой виднелись аккуратно причесанные по эдвардианской моде[3] волосы мышиного цвета, а под челочкой в сетке — правильные черты старческого лица и маленькие серовато-карие глазки, которые, по словам детектива-сержанта Эбботта, всегда видели немного больше, чем можно было увидеть.

Управляющий устремил на нее взгляд сквозь стекла в роговой оправе, способный обратить в камень.

Однако мисс Силвер и не думала каменеть. После вежливого вступительного покашливания она шагнула к столу.

— Доброе утро.

— Мадам, это мой личный кабинет.

Мисс Силвер кивнула с таким достоинством, что в голову управляющего закралось ужасное сомнение. Невзрачный вид не всегда означает бедность или низкий общественный статус. Иногда так выглядят очень богатые и очень знаменитые особы. К примеру, одна вдовствующая герцогиня с ужасным характером…

— Если вы позволите… — начала мисс Силвер.

Управляющий уже не решился больше возражать и вежливым тоном осведомился о причине визита.

Мисс Силвер снова кашлянула, давая понять, что непроизнесенное извинение принято. В бытность свою гувернанткой она, несмотря на внешнюю мягкость, умела поддерживать достаточно жесткую дисциплину среди учеников. Умение сохранилось.

— Меня зовут Мод Силвер, — представилась она. — Я покупала розовую шерсть и случайно стала свидетелем инцидента, в результате которого эту молодую леди, очевидно, попросили пройти в ваш офис.

— В самом деле, мадам?

Доринда устремила взгляд на маленькую женщину в черном.

— Вы не могли ничего видеть, — заявила она. — Смотреть было абсолютно не на что!

Мисс Силвер спокойно встретила горящий негодованием взгляд.

— Если вы пошарите у себя в карманах, то, думаю, измените ваше мнение.

Доринда без колебаний сунула руки в просторные карманы твидового пальто. В них ничего не должно было находиться, тем не менее они оказались полными. Доринда чувствовала себя так, словно оступилась в темноте и упала. Глаза ее расширились, лицо покраснело, а дрожащие руки извлекали из карманов шелковые чулки, носовые платки и ленты.

Дежурный администратор что-то сказал, но его слов Доринда не слышала. Она тупо смотрела на чулки, платки и ленты, и ее покрасневшее лицо постепенно заливала смертельная бледность. Потом она шагнула вперед, положила вещи на стол и снова полезла в карманы пальто. Оттуда появились еще одна пара чулок и стеклянная ветка мимозы, которая, как ей казалось, недурно бы выглядела в петлице ее пальто. Доринда положила эти вещи рядом с остальными и твердо заявила:

— Я не знаю, как все это оказалось у меня в карманах.

Управляющий бросил на нее взгляд, от которого ее шотландская кровь сразу же закипела.

— Не знаете, вот как? Ну, думаю, мы можем об этом догадаться. Мы предъявим вам обвинение в краже. И если эта леди любезно сообщит нам свой адрес, мы вызовем ее в качестве свидетеля. Так что именно вы видели, мадам? Вы ведь сейчас нам сообщите?

Мисс Силвер выпрямилась.

— Для этого я сюда и пришла. Я ждала, когда запакуют шерсть и отсчитают сдачу, когда случайно увидела эту молодую леди, рассматривающую стеклянные цветы и ожерелья в углу неподалеку от отдела дамских шляп. Мне показалось, что ей понравился букетик мимозы, и я подумала, что она собирается купить его. Он хорошо бы смотрелся на ее пальто. Она как раз собиралась отойти, но тут от прилавка с чулками к ней вдруг направилась группа людей. Не знаю, были ли они вместе или нет. Они подошли в тот момент, когда эта леди уже отошла от подставки с цветами, и я утверждаю, что ветка мимозы была на своем месте. А ваша подозреваемая находилась примерно в ярде от нее, идя в сторону от толпы. У прилавка с чулками стояли две молодые женщины, и они вдруг подошли к этой леди — одна слева, другая справа. К тому времени много людей ходило между отделами. Иногда они заслоняли от меня этих двух женщин. Но я готова поклясться, что эта молодая леди не возвращалась к подставке с цветами и не могла взять ветку мимозы. Она меня заинтересовала, и я все время видела, по крайней мере, ее макушку. Находясь на том месте, где эта леди стояла, было просто невозможно взять мимозу. Это во-первых. Во-вторых, я успела заметить, хотя вокруг сновали люди, как одна из упомянутых мною женщин отдернула руку от кармана пальто этой леди. Тут продавщица отдала мне мой пакет с шерстью и сдачу, но я не выпускала из виду ту женщину, которая отдернула руку, и я видела, как она сказала что-то другой продавщице и быстро отошла. Я поспешила к прилавку с чулками, но обе молодые женщины уже скрылись, а продавщица что-то с жаром говорила дежурному администратору. И еще я заметила, что веточка мимозы исчезла с подставки. Эта леди подходила к прилавку с носовыми платками, когда к ней направился администратор, и тут я поняла, что мои показания могут оказаться полезными, и последовав за ними.

Управляющий откинулся на спинку стула.

— Вы говорите, что видели, как молодая женщина сунула руку в карман этой девушки? — недоверчиво осведомился он.

Мисс Силвер укоризненно кашлянула.

— Я говорила, что видела, как она убрала руку от кармана этой леди, и готова в этом поклясться.

Управляющий поднял брови.

— Весьма кстати для этой девушки. Неплохая идея, отправляясь промышлять в магазин, прихватить кого-нибудь, кто может поклясться, что вы этого не делали.

Мисс Силвер устремила на него взгляд, который мог устрашить даже самых трудных ее учеников. Этот взгляд обескураживал многих злодеев, и даже заставил старшего инспектора Лэма неохотно принести извинения. Он проник в самое сердце управляющего, которому вдруг захотелось провалиться сквозь землю.

— Прошу прощения, — ледяным тоном произнесла мисс Силвер.

Управляющий услышал свой голос, произносящий извинения. Женщина держалась очень скромно, и он понимал, что перед ним не эксцентричная герцогиня или какая-то иная аристократка. Но властные нотки в ее спокойном голосе повергли его в смущение. Управляющий прервал свой сбивчивый монолог, услышав, что к нему обращаются. Ему казалось, будто обращение исходит с трибуны, и он внезапно почувствовал себя мелким и незначительным. Чувство было не из приятных.

— Возможно, вы хотите, — сказала мисс Силвер, — чтобы я предоставила вам доказательства моей благонадежности. Извольте, вот моя визитная карточка.

Достав из ветхой черной сумочки, висевшей на ее левом запястье, маленький картонный прямоугольник, она положила его перед управляющим. В центре красовалось имя — мисс Мод Силвер, в левом нижнем углу был напечатан адрес — Монтэгю-Меншинс, пятнадцать, а в правом только два слова — частные расследования.

Покуда управляющий усваивал эту информацию, мисс Силвер продолжала:

— Если вы потрудитесь позвонить в Скотленд-Ярд, старший инспектор Лэм скажет вам, что он хорошо меня знает и что мне можно доверять. Сержант Эбботт, да и другие офицеры следственного отдела, подтвердят, что я пользуюсь доверием полиции. Разумеется, если вы готовы признать свою ошибку и принести этой молодой леди извинения, нам незачем беспокоить Скотленд-Ярд.

Затравленный управляющий свирепо уставился на дежурного администратора. Присутствие подчиненного, на котором можно сорвать злость, оказалось весьма кстати.

— Мистер Соупли!

— Сэр?

— На основании каких доказательств вы действовали? По словам этой леди, одна из продавщиц обратилась к вам. Кто она была и что сказала?

Мистер Соупли понял, что ему досталась роль козла отпущения. Он был уже немолод, и все же пребывание в должности дежурного администратора могло стать короче, чем ему бы хотелось. Чувствуя, что воротник рубашки внезапно стал ему тесен, он пустился в сбивчивые объяснения:

— Это… это была мисс Эндерсон. Она сказала, что какая-то женщина шепнула ей, что эта… — мистер Соупли судорожно глотнул — …эта молодая леди набила свои карманы, и ей показалось, что об этом следует сообщить.

— Тогда почему эта женщина не присутствует тут в качестве свидетеля?

— Она сказала, что опаздывает на поезд, — упавшим голосом ответил мистер Соупли.

Лысина управляющего покраснела от гнева.

— Мисс Эндерсон должна была задержать ее.

Почуяв овна в чаще[4], мистер Соупли согласился, что мисс Эндерсон проявила нерадивость, хотя ни он, ни управляющий были не в состоянии объяснить, каким образом она могла задержать покупательницу, опаздывающую на поезд.

— Я строго отчитаю ее за это, сэр, — заверил мистер Соупли тоном, исполненным праведного гнева.

Мисс Силвер сочла нужным вмешаться.

— Абсолютно ясно, что женщина, выдвинувшая это обвинение и тотчас же скрывшаяся, положила украденные товары в карманы этой молодой леди. Вынуждена настаивать на том, чтобы вы позвонили в Скотленд-Ярд. Я не буду спокойна, покуда молодой леди не принесут извинения.

Старший инспектор Лэм поднял трубку и услышал голос сержанта Эбботта.

— Забавная история, шеф! У меня на проводе управляющий магазином «Де Люкс», который желает знать, является ли Моди надежным свидетелем! Он спрашивает вас. Возможно, вы бы хотели сами осадить этого нахального субъекта.

— Из-за чего весь сыр-бор? — проворчал Лэм.

— Из-за магазинной кражи. Моди утверждает, что девушку ложно обвинили. Она говорит, что видела, как женщина сунула ей руку в карман, потом что-то сказала продавщице и убежала, так как, по ее словам, опаздывала на поезд. Соединить вас?

Ворчание Лэма означало согласие. В трубке раздался щелчок, а затем послышался голос, который сразу ему не понравился. Будучи знатоком человеческой натуры, он понял, что управляющий допустил промах и пытается свалить вину на других.

— У телефона старший инспектор Лэм, — остановил он поток информации, медленно и веско произнося каждый слог.

Управляющему пришлось начать все заново. Он уже жалел, что не извинился перед девушкой и связался со Скотленд-Ярдом.

Старший инспектор снова прервал его:

— Я не имею никакого отношения к тому, что произошло в вашем магазине. Если вы желаете кого-то обвинить, обратитесь в районный полицейский участок. Что же касается мисс Мод Силвер, то я очень хорошо ее знаю и могу вас заверить, что она абсолютно надежный свидетель. Мисс Силвер неоднократно оказывала помощь полиции, так что советую вам прислушаться к ее мнению. Если она утверждает, что девушка невиновна, вам лучше ей поверить — она знает, что говорит. Одну минуту — я сам поговорю с ней, чтобы удостовериться, что это действительно она.

Мисс Силвер взяла трубку и кашлянула.

— Старший инспектор Лэм? Как приятно слышать ваш голос! Надеюсь, у вас все в порядке?.. А у миссис Лэм и ваших дочерей?..

Когда со взаимными любезностями было покончено, Лэм с усмешкой осведомился:

— Во что вы там впутались?

— Мой дорогой старший инспектор!

Усмешка сменилась хохотом.

— Пришлось обратиться за помощью в полицию? Ну, мы всегда рады вам услужить.

— Я не сомневалась, что могу на вас положиться, — серьезно сказала мисс Силвер. Она передала трубку управляющему, чья лысина приобрела свекольный оттенок, и сделала шажок назад.

Услышав голос управляющего, Лэм сообщил:

— На свете существует только одна мисс Силвер, и это именно она.

Глава 8

Джастин Ли был несколько озадачен поведением Доринды. На ней было надето именно то, что он рекомендовал, она выглядела абсолютной здоровой, она рада была его видеть, но что-то с ней творилось не то. Доринда казалась рассеянной, и Джастин что-то не заметил особого энтузиазма, который неизбежно должен был возникнуть в предвкушении обновки, за которую не придется платить самой. Сумма, названная миссис Оукли, была более чем щедрой.

Доринда, которая никогда не поднималась на столь головокружительные высоты, должна была бы восторженно перепрыгивать с одной вершины на другую, но тем не менее оставалась равнодушной. Только когда платье извлекли из какого-то тайного святилища и почтительно представили ей на рассмотрение, она проявила какой-то интерес.

Платье произвело неотразимое впечатление. Доринда произнесла: «О!» и порозовела. Джастин заметил, что платье следует примерить, и она удалилась, чтобы сделать это.

Когда Доринда вышла из примерочной, никаких сомнений не осталось. Это было именно то, что нужно. Магический эффект платья было невозможно описать. Оно словно струилось, а черный цвет изумительно подчеркивал красоту глаз, волос и кожи Доринды.

— В самый раз, — довольно странным тоном произнес Джастин. — Скорей снимай его, иначе у нас не останется времени на ленч.

Когда платье было упаковано, они уплатили за него весьма солидную сумму и покинули магазин.

Джастин нашел новое место для ленча, и они заняли столик в уютной нише.

— В чем дело? — осведомился Джастин, глядя Доринде в глаза.

Она побледнела и ответила с дрожью в голосе:

— Меня чуть не арестовали за кражу в магазине… и если бы не мисс Силвер… Ощущение было ужасное: как будто идешь по дороге, и вдруг под ногами оказывается пустота Такое часто случалось со мной во сне, но ни разу наяву — до сегодняшнего утра.

Когда официант принял заказ и удалился, Джастин заставил Доринду рассказать обо всем подробно.

— Ты когда-нибудь видела кого-то из этих женщин раньше?

— Нет. Мисс Силвер тоже об этом спрашивала. После того как управляющий извинился, мы пошли с ней выпить кофе. Она просто чудо! Мисс Силвер знает всех в Скотленд-Ярде, так что им пришлось к ней прислушаться.

Джастин навострил уши.

— Мод Силвер… Где же я слышал это имя?.. Ну конечно! Это же почтенная наставница Фрэнка Эбботта!

— Он ее так называет?

— Да, когда не зовет ее Моди Талисман. Несмотря на это прозвище Фрэнк питает к ней безграничное уважение.

— Она просто размазала по стенке того жуткого управляющего! — Воспоминание приободрило Доринду. — Мисс Силвер спросила, не хочет ли кто-нибудь причинить мне неприятности или убрать меня с дороги, и я ответила, что нет. Ведь это никак не могло иметь отношение к Злому Дядюшке, верно?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, в шкафу Марти с игрушками оказалась его скомканная фотография.

— Доринда!

Она кивнула.

— Точная копия той, которая была у тети Мэри — с надписью «Чарлз Роубекер и сын, Норвуд». Я положила ее на письменный стол миссис Оукли и ничего ей не сказала, а она тоже об этом не упоминала. Джастин, ведь это не может быть связано?

Он был сейчас так красив и так… равнодушен, что в голове у Доринды мелькнула ужасная мысль: не наскучила ли она ему?

— Нам вовсе незачем это обсуждать, — поспешно сказала она.

По-прежнему красивый, но уже не такой равнодушны!!, Джастин нахмурился и посоветовал ей не болтать глупости.

— Но, Джастин, у тебя такой скучающий вид!

— Это все из-за моей физиономии. Мозг тем временем работает. Слушай, Доринда, зачем ты вообще пошла в тот магазин?

— Я должна была купить кое-что для миссис Оукли.

— Девочка моя, не станешь же ты говорить мне, будто жена Мартина Оукли отоваривается в магазинах «Де Люкс»? Как там? «Мода для миллионов, для самых лучших буржуа!»

Доринда рассмеялась.

— Для себя она, конечно, там ничего не покупает. Но кто-то сказал ей, что у них есть светящаяся краска, и она попросила меня зайти и посмотреть. К Марти вернулась его старая няня, а он успел соскоблить всю краску со стрелок часов в детской, и она, просыпаясь в темноте, не видит, сколько сейчас времени.

— Кто знал, что ты собираешься в этот магазин?

— Ну, миссис Оукли, няня, Дорис — горничная в детской — и… практически, все в доме. Марти рассказывал каждому, что я куплю ему новую светящуюся краску, потому что он был плохим мальчиком и сцарапал ее со стрелок. И каждый раз, когда он это упоминал, няня говорила, что краску трудно достать, но она слышала, что ее продают в магазине «Де Люкс». Не знаю, кто ей это сказал.

Джастин нахмурился еще сильнее.

— Если это была ловушка, то ее организовал тот, кто знал, что ты собираешься в этот чертов магазин. Ты уверена, что не видела в толпе никого знакомого?

Доринда покачала головой.

— Нет, я никого не видела.

— Едва ли это была попытка избавиться от краденого из-за того, что вор попал под подозрение. В таком случае та женщина не рискнула бы обратиться к продавцу. Мне это не нравится. Думаю, тебе лучше отказаться от этой работы. Ты можешь позвонить миссис Оукли и сказать, что тебя срочно вызвали к смертному одру тети Джемаймы.

— Не могу, Джастин, даже если бы миссис Оукли не знала, что у меня нет ни одной тети во всем мире, — а она это знает. Я только что истратила на платье ее тридцать фунтов и должна их отработать.

— Ты можешь вернуть в магазин это чертово платье!

— Денег мне в магазине не отдадут, — уверенно заявила Доринда. — Они предложат купить у них что-нибудь на эту сумму в любое время, но миссис Оукли ничего у них не покупает. Она сказала мне, что там бывают симпатичные дешевые платья для девушек, но ей нужны более дорогие вещи. Так что ничего не выйдет.

Джастин наклонился к ней поближе.

— Тогда позволь одолжить тебе тридцать фунтов.

Благодарность блеснула в глазах Доринды, словно роса на солнце.

— Очень благородно с твоей стороны, но, конечно, я на это не соглашусь.

— Почему?

— Тетя Мэри встала бы из могилы и не давала бы мне покоя, если бы я так поступила. Она внушала мне с детства три строжайших правила — никогда не позволять мужчине говорить с тобой, если его тебе не представили, никогда не позволять мужчине оплачивать твои долги, никогда не позволять мужчине одалживать тебе деньги.

— Но родственник — совсем другое дело, — возразил Джастин.

Доринда покачана головой.

— Нет, если он мужчина. Тетя Мэри особенно предостерегала меня насчет кузенов. Она говорила, что они коварны.

Джастин расхохотался, разрядив возникшее напряжение. Он не вполне понимал, почему это напряжение возникло, но чувствовал себя сердитым, как никогда, а упрямство Доринды вызывало у него жгучее первобытное желание сбить ее с ног и оттащить за волосы в пещеру.

Смех уничтожил это желание, но упорство Доринды никуда не делось. Она хотела сохранить свою работу, свое тридцатифунтовое платье, не желала возвращаться в клуб «Вереск», а гнев Джастина только ее раззадорил. Доринда знала, что, если мужчина сердится на женщину, значит, она ему нравится. Это сказала ей не тетя Мэри, а Джудит Крейн — девушка, которая так бесила старых леди в клубе «Вереск» частыми приемами ванны и частыми прогулками с молодыми людьми. Доринда многому научилась у Джудит Крейн. Тетя Мэри заложила солидный фундамент в ее воспитании, но требовались и более легкие штрихи — к тому же страдания, причиненные тете Мэри Злым Дядюшкой, естественно, повлияли на ее отношение к мужчинам. Она воспринимала их как неизбежное зло, но чем меньше имеешь с ними дело, тем лучше.

Думая об этом, Доринда продолжала излучать благодарность и отказываться от тридцати фунтов. При этом она поглощала отличный ленч, возвращаясь в промежутках к мисс Мод Силвер.

— Она дала мне свою карточку и велела сразу же дать ей знать, если у меня снова возникнут неприятности. Я сказала, что не могу платить ей гонорар, а она ответила, что это не имеет значения. Джастин, мисс Силвер — просто душка! Она потрепала меня по руке и сказала: «Дорогая моя, когда я была молодой девушкой, мне тоже приходилось зарабатывать себе на жизнь в домах чужих людей. Но мне повезло, и в благодарность за это я стараюсь понемногу выплачивать долг судьбе».

В конце концов, Джастин сдался. Он собирался кое-что подарить Доринде и, поссорившись с ней в последний момент, испортил бы все дело. Не то чтобы Доринда намеревалась ссориться — она вся сияла, называла его «дорогой», но продолжала говорить «нет». Джастину начало казаться, что он ставит себя в дурацкое положение. Чтобы вручить свой маленький подарок, он должен был принять позу доброго и снисходительного кузена, но никак не мог этого сделать.

Доринда помогла ему, напомнив, что ей нужно успеть купить позолоченную булавку, прежде чем отправится в офис мистера Оукли. Джастин сунул руку в карман и извлек оттуда маленький конверт.

— Это получше булавки — по крайней мере, надеюсь, что тебе так покажется. Она принадлежат моей матери.

— О, Джастин! — Щеки Доринды залились румянцем.

В конверте находился небольшой кожаный футляр, внутри которого, на светлой бархатной подкладке, которая успела пожелтеть, как клавиши старого рояля, лежала сверкающая брошь. Доринда уставилась на нее, онемев от восторга. Два переплетающихся кружка из маленьких бриллиантов сверкали всеми цветами радуги.

— Нравится?

Доринда перевела дыхание.

— Она слишком прекрасна!

— Надень ее.

Ее руки застыли в воздухе на полпути к шее.

— Джастин, ты не должен… я имею в виду, я не могу ее взять. Если она принадлежала твоей матери, ты должен хранить ее у себя. Когда ты женишься… — Доринда умолкла — одна мысль о том, что Джастин женится, вызывала такую боль, что она не могла окончить фразу.

Джастин серьезно посмотрел на нее и спросил:

— На девушке какого типа я, по-твоему, должен жениться?

Ответ на этот вопрос возник сразу, но причинял не меньшую боль, чем самый острый нож. Доринда всегда знала, на какого типа девушке должен жениться Джастин, а за последние несколько месяцев тип обрел имя. Впервые Доринда увидела ее на фотографии в еженедельнике, публикующем всевозможные сплетни. Подпись гласила: «Мистер Джастин Ли и мисс Мойра Лейн». Она вырезала фотографию и хранила ее, а однажды, набравшись смелости, спросила Найджела: «Кто такая Мойра Лейн?» Он нахмурился и ответил«Просто знакомая». После этого Доринда пару раз видела их вместе — во время ленча с Типом и когда была в театре с Баззером. Мойра Лейн каждый раз выглядела одинаково: так, будто знала, чего хочет, и знала, как этого добиться. Конечно то, что она была очень привлекательной, еще не означало, что она подходит Джастину. Но то, что она всегда выглядела безупречно и явно в этом не сомневалась, заставляло сердце Доринды сжиматься, будто в него вонзали острый осколок льда. Положив брошь на бархатное ложе, она начала чертить кончиком пальца линии на скатерти.

— На высокой и очень стройной, только не на худышке — тебе ведь не нравятся худые девушки, верно? С очень светлыми или, во всяком случае, с красиво причесанными волосами, умеющей одеваться со вкусом и пользоваться косметикой. Не все девушки это могут, а тебе нужна именно такая, у которой это получается безукоризненно.

— Неужели?

— Да, Джастин. Потому что ты замечаешь абсолютно все и не можешь вынести, когда что-то не так. Тебе нравится все совершенное, поэтому ты должен жениться на девушке, которая никогда не ошибается.

Не сводя глаз с лица Джастина, Доринда отодвинула от себя коричневый футляр. Джастин поднял его и снова положил перед ней.

— Такая девушка, вероятно, сочла бы эту брошь старомодной, поэтому я лучше отдам ее тебе. Пожалуйста, надень ее.

— Но, Джастин…

— Не будь смешной, девочка моя. Я бы не подарил тебе брошь, если бы не хотел, чтобы ты ее носила… Нет, не так — чуть выше, .. Вот теперь в самый раз. — Джастин посмотрел на часы и поднялся. — Мне пора бежать. Будь хорошей девочкой и держи меня в курсе.

Глава 9

Миссис Оукли все утро жалела, что отправила Доринду в город. Любой из трех магазинов, которые она ей рекомендовала, с радостью прислал бы на выбор несколько платьев в ответ на просьбу жены Мартина Оукли. А в «Де Дюкс» можно было просто позвонить. Теперь же ей придется весь день оставаться одной. Мартин не вернется до четырех, так как Доринда должна встретиться с ним в половине третьего, а это означает, что он выедет не раньше трех, а может быть, и позже. В его офисе постоянно возникнут срочные дела в самый последний момент.

Ее отношение к работе супруга было довольно сложным. С одной стороны, миссис Оукли ее ненавидела, так как она отнимала у нее Мартина, но с другой стороны, если бы он не бывал в офисе, у них не было бы денег, а бедность миссис Оукли ненавидела еще больше одиночества. В ее жизни было время, когда денег оставалось совсем мало, а потом не стало вовсе, когда она жила в одной комнате, а еды зачастую не хватало. Ей приходилось самой убирать комнату, в результате чего ее руки делались неимоверно грязными, а комната не становилось чище; приходилось также самой готовить, и о результатах лучше было не вспоминать вовсе. Годами миссис Оукли не позволяла себе думать об этом времени, но сегодня мысли о нем сами собой лезли ей в голову. Как будто в ее аккуратном и чистом доме появилась компания грязных бродяг, которые ходили повсюду и делали то, что хотели. Они не давали ей заснуть ночью, а когда она засыпала, являлись ей во сне.

Конечно, не следовало отпускать Доринду. Вместе они могли бы многое сделать. Например, повесить новые портьеры в гостиной — это заняло бы большую часть утра. После ленча Доринда почитала бы ей вслух или они просто бы поболтали, а к чаю уже вернулся бы Мартин. А теперь дом казался пустым. Няне не слишком нравилось, когда ее хозяйка приходила в детскую. Няня Мейсон вела себя с должным почтением, но и она, и Марти всегда давали ей понять, что она тут лишняя. Если бы у новой горничной был другой характер, утро прошло бы куда легче. У миссис Оукли было полным-полно нарядов, и она могла бы побеседовать о них с Хупер. Но, к сожалению, Хупер не любила разговаривать. Она знала свои обязанности и хорошо с ними справлялась, но не более того. Ее ответы ограничивались кратким «да, мадам» или «нет, мадам».

В отсутствие Доринды Хупер пришлось ответить на телефонный звонок перед ленчем.

— Мистер Порлок, мадам, — доложила она.

— Спросите, что ему нужно, Хупер. Он знает, что я не подхожу к телефону.

После паузы одеревеневшее лицо горничной снова обернулось к хозяйке.

— Мистер Порлок просит, чтобы повидать вас, мадам. У него важное сообщение для мистера Оукли. Он говорит, что зайдет в два.

Миссис Оукли встрепенулась.

— Но я должна отдохнуть — прошлой ночью я так плохо спала! Скажите ему… что мистер Оукли вернется к половине пятого…

— Мистер Порлок уже положил трубку, мадам.

Ровно в два часа Грегори Порлок позвонил в парадную дверь Милл-хауса. Вскоре послышались шаги, и дворецкий открыл дверь, сообщив, что миссис Оукли примет его в своей гостиной наверху. Проведя визитера вверх по массивной лестнице, через площадку, где стоял шкафчик в стиле «буль»[5] с безобразными фарфоровыми фигурками, и по коридору к открытой двери в конце, он доложил:

— Мистер Грегори Порлок.

Оторвав взгляд от книги, которую она и не думала читать, миссис Оукли увидела перед собой крупного мужчину в коричневом твидовом костюме, какие носят в сельской местности, прижимающего к лицу коричневый шелковый носовой платок с желто-зеленым узором. Когда дворецкий удалился, закрыв за собой дверь, рука с платком опустилась, и миссис Оукли увидела, что это Глен. Она так испугалась, что не могла даже крикнуть, хотя и открыла рот, а просто сидела, уставясь на него выпученными глазами.

Грегори Порлок спрятал платок и мысленно поздравил себя с удачей. Миссис Оукли могла закричать, когда дворецкий находился еще поблизости, но ему пришлось рискнуть. К телефону она не подходила, а одним из его нерушимых правил было не доверять ничего бумаге.

Подойдя к дивану, Порлок сел на противоположный от миссис Оукли угол, протянул руку и заговорил приятным голосом:

— Я так и думал, что это ты, Линнет, но должен был убедиться. Нельзя было допускать, чтобы в субботу вы с Мартином пришли к обеду, и ты бы разыграла сцену узнавания перед всеми.

Так как она продолжала смотреть на него в безмолвном ужасе, он взял ее за руку.

— Не волнуйся так, девочка моя! Я ведь тебя не съем.

То ли теплое и крепкое пожатие руки, то ли веселые искорки в его глазах, а может быть, пробужденные ими воспоминания помогли миссис Оукли обрести дар речи.

— О, Глен! — воскликнула она. — Я думала, что ты умер!

— Но я ведь не похож на мертвеца, верно?

Теперь Порлок держал ее за обе руки и чувствовал, как они дрожат, словно два испуганных птенчика.

— Приди в себя! — сказал он. — Тебе абсолютно нечего бояться. Я не собираюсь вредить тебе или копаться в прошлом. Нынешнее положение меня вполне удовлетворяет. Ты бы никогда меня не увидела, если бы нас с Мартином не свел бизнес. Я решил, что так как мы все равно должны встретиться, то лучше в первый раз сделать это наедине.

Даже самое слабое существо способно бороться, поняв, что может потерять все. Линнет Оукли резко высвободила руки.

— Почему ты исчез и позволил мне думать, будто тебя нет в живых?

— Ну что я могу тебе ответить, моя девочка? Мне подвернулся шанс, и я им воспользовался. Мы ведь дошли до такой стадии нашей бурной жизни, когда продолжать ее не было смысла.

— А ты не думал о том, что мне… что я совсем пропаду?