Что мне нравится в…

      Мы ведем с ним беседу в Далласе, штат Техас.
       Вандеман: Д-р Дрейпер, я хочу прежде всего сказать вам, как я рад, что вы пришли на встречу со мной сегодня.
       Дрейпер: Благодарю вас, Джордж. Я весьма рад быть сегодня вместе с вами.
       Вандеман: Джимми (вы сами попросили, чтобы я вас называл именно так), почему вы лично стали христианином-баптистом?
       Дрейпер: Главная причина заключается в том, что мои родители были деятельными баптистами.
      Мой отец был проповедником, и дед тоже.
       Вандеман: Значит, вас можно назвать потомком проповедников? Внуком проповедников?
       Дрейпер: Совершенно верно.
      Всю свою жизнь я изучал Слово Божье. Я вырос в семье, в которой любили Господа. Мои мать с отцом привели меня ко Христу. Когда я достиг такого возраста, когда смог понять, что являюсь грешником и нуждаюсь в спасении, я посвятил свою жизнь Христу, крестился и присоединился к баптистской церкви. Затем в течение долгих лет баптистская церковь, различные баптистские институты пестовали меня, поощряли меня, тренировали, воспитывали, поэтому главная причина того, что я — баптист, заключается в моих корнях. Это — та атмосфера, в которой я обрел Господа.
       Вандеман: Благословенное наследие, я бы сказал.
      Не оказали ли на вас эти первые годы самое глубокое впечатление?
       Дрейпер: Несомненно. Самое крепкое христианство — это семейное христианство, когда все члены семьи связаны с Господом.
      Так что я здесь могу похвастать значительным семейным наследием.
      Кроме того — я баптист, так как я убежден в великом учении и великом наследии баптистов. Они всегда подчеркивали авторитет Слова Божьего. Мы также верим в автономию местной церкви, — у нас каждая конгрегация обладает самоуправлением. И священство верующего, — каждая личность имеет право сама подойти к Богу.
      Все эти великие постулаты я принял при свободном волеизъявлении. Кроме того, существует прекрасное наследие баптистской религиозной свободы, — решимость умереть за право всех людей — верить согласно личному выбору.
      Такова была отличительная черта жизненного стиля Южно-баптистского союза церквей.
      И я горжусь тем, что вношу свой вклад в такое наследие.
       Вандеман: Мне хотелось бы, чтобы все христианские конфессии могли бы в такой же степени осознать величие такого дара, — законность религиозной свободы, — того, что дали им вы, баптисты.
       Дрейпер: Это — правда. Особенно готовность умереть за право другого верить.
       Вандеман: В этом как раз и состоит суть нашей телепрограммы «Так написано». Мы стараемся показать, каким образом Бог направлял этих реформаторов, чтобы открыть для нас скрытую, пренебрегаемую сегодня истину, отчего все мы только выиграем. Но мы должны заплатить за это определенную цену.
       Дрейпер: Да, на самом деле. Многие из наших праотцев-баптистов приняли смерть, чтобы ее ценой купить религиозную свободу. Но в Америке христианство требует столь малой цены, что, по сути, мы лишены малейшего риска.
      В результате сила христианства до некоторой степени ослабевает. Но наше наследие сильно своей жертвенностью и своими обязательствами перед Богом.
       Вандеман: Вероятно, вы согласитесь со мной, если я скажу, что до тех пор, пока у нас есть за что умирать, у нас будет то, ради чего стоит жить.
       Дрейпер: Совершенно верно.
       Вандеман: Благодарю вас, благодарю Бога.
      Мне было приятно встретиться в вами.
      Да, на самом деле, мне очень многое нравится в моих друзьях-баптистах. Я по достоинству ценю их особое внимание к Евангелию. Видите ли, для баптистов религия — это не теория, это Личность. Баптисты проповедуют Христа, Его распятие.
      Мне также нравится стиль богослужения баптистов. Вряд ли можно встретить что-то более вдохновенное, чем хорошее служение в церкви баптистов, сопровождаемое пением. Существует и другая причина, которая заставляет меня особенно ценить баптистов. Они были призваны Богом, чтобы выявить две скрытые, пренебрегаемые истины: истину о новозаветном крещении и принцип религиозной свободы.
      Отдаете ли вы себе отчет в том, что без наших собратьев баптистов Америка не смогла бы существовать как свободная нация? Известный историк Джордж Ванкрофт заметил однажды: «Свобода совести, неограниченная свобода разума, была первым завоеванием баптистов». Таким образом, наша демократия основывалась на баптистской традиции религиозной свободы.
      Еще до появления Роджера Уильямса баптистам пришлось немало пострадать за свободу. Они родились в результате сложной захватывающей борьбы среди протестантов, борьбы за свободу совести.
      Все началось с анабаптистского движения в Европе в шестнадцатом столетии.
      В то время, когда Лютер проводил свою Реформацию в Швейцарии. Цвингли впервые услышал о Евангелии, когда готовился принять сан священника. Когда его пригласили служить в кафедральном соборе Цюриха в 1519 году, он принял решение проповедовать благую весть. Отвергнув предписанный образец проповеди, он открыл своему народу сокровища Нового Завета.
      Вскоре Цвингли пришлось столкнуться с жестокой оппозицией. Городской совет под влиянием церковных иерархов воспротивился его проповеди о спасении через веру, и все же он настаивал на своем праве проповедовать ту истину, которая сделала его свободным.
      Но начиная с 1523 года Цвингли начал сдаваться. Во время публичных дебатов он проявил свою готовность к компромиссу. Цвингли полагал, что если он сбавит тон, приглушит проведение реформ, то сможет найти свое место в существующей системе. Он не хотел отчуждать от себя гражданских руководителей. Таким образом он ограничил свою весть лишь постепенной реформацией церковных преданий.
      Некоторые из молодых учеников Цвингли выражали свое недовольство его поведением. Один из них, Конрад Гребель, выступил с протестом и заявил, что библейская истина всегда требует немедленного действия, — с благословением правительства либо без оного. Гребель сильно разочаровался в своем учителе из-за его готовности пойти навстречу требованиям политиков. Он обвинил Цвингли в позволении городскому совету осуществлять власть, принадлежащую по праву только Библии.
      Цвингли отверг критику со стороны Гребеля. Тогда Гребель решил, что истина должна идти вперед даже без Реформатора. Вместе со своими друзьями он организовал домашние кружки по изучению Библии.
      Вскоре они открыли новозаветную истину о крещении.
      Вы помните, как крестился Господь наш, Иисус Христос?
      Мы читаем об этом у Матфея 3:16: «И крестившись, Иисус тотчас вышел из воды».
      Следует отметить, что Иисус вышел из воды после своего крещения. На него не лили воду, не брызгали ею.
      Он погрузился, опустился в воды реки Иордан. Верующие в Христа «погребены с Ним в крещении», — говорит ап. Павел (Кол. 2:12).
      К сожалению, церковь утратила сию важную истину. На протяжении столетий традиция окропления водой младенцев приводила всех в церковь. Теперь Конрад Гребель в Швейцарии заявил, что как Рим, так и Реформаторы заблуждались.
      Как и следовало ожидать, Цюрихский городской совет не оценил по достоинству заслуги Гребеля и группы его последователей и 21 января 1525 года принял закон, запрещающий изучение Библии в домашних условиях. Несмотря на декрет, Гребель с друзьями продолжали совместное изучение Библии. Они приняли решение отвергнуть не только Римские традиции, но и все компромиссы своего учителя Цвингли.
      Для того, чтобы запечатлеть свои обязательства перед Христом, Гребель со своими друзьями крестились через погружение в воду. Они образовали новую христианскую конфессию, которая теперь известна под названием анабаптистов, — что означает «те, кто крестились дважды».
      Какова же была реакция Мартина Лютера относительно движения анабаптистов? Вначале немецкий реформатор защищал полную свободу совести. Он проводил строгую разделительную линию между церковью и государством. Вот послушайте, что он в этой связи писал: «Бог не может позволить кому-нибудь управлять душой, кроме Себя Самого. Поэтому, когда мирское правительство осмеливается предписывать законы для души, то тем самым оно вторгается в правление Божье и только совращает и уродует душу.
      Это должно быть настолько ясно, чтобы вся наша знать, князья и епископы могли сами убедиться в том, какие они глупцы, если заставляют людей насильно исполнять их законы и распоряжения в отношении избрания их веры».
      Лютер был прав.
      К сожалению, позже он пересмотрел свои взгляды.
      Что же заставило его изменить свое первоначальное мнение?
      Решение пришло к нему не сразу.
      Это был длительный, постепенный процесс. Во время крестьянской войны князья-католики предали смерти многих протестантов. Тысячи людей погибли на полях сражений. Лютер осознал, что в такой ситуации лучше иметь на своей стороне правительство, чем настраивать его против себя. После того, как его учение укоренилось на севере Германии, Лютер оказался в полной зависимости от князей-протестантов, которые могли отстоять Реформацию перед лицом Рима. Так был образован союз между лютеранской церковью и государством.
      Как и Цвингли, Лютер приветствовал установление благоприятного союза между церковью и государством. Для них это был вопрос о выживании Реформации.
      Но они не сумели предусмотреть возникновения проблем, которые всегда появляются в результате соединения религии с политикой.
      Сегодня в Америке мы наблюдаем подобную ситуацию. Выступив в «крестовый поход» ради спасения нации, ревностные христиане оказывают громадное давление, чтобы каким-то образом узаконить нравственность. Само собой разумеется, в их собственной интерпретации. Но те люди, которые многому научились на опыте прошлого, отвергают подобные религиозные преимущества от правительства. Они знают: духовные проблемы нельзя разрешить политическими действиями.
      Посмотрите, что произошло в шестнадцатом веке. Реформаторы были поставлены вне закона Рима; теперь они сами поставили вне закона анабаптистов. Верите вы этому или нет, но они даже преследовали своих братьев-христиан. Это — одна из самых поразительных, достойная всяческого сожаления глава в церковной истории.
      Вначале Цвингли обратился к своим друзьям-политикам с просьбой преследовать всех, не принадлежащих к государственной церкви.
      В Цюрихе было объявлено о смертной казни для тех, кто примыкает к анабаптистам. Позже по всей Германии соратник Лютера Меланхтон также призывал карать смертной казнью анабаптистов. Он считал, что даже миролюбивое выражение их веры нарушало религиозный и гражданский порядок в стране.
      Он предрекал, что их отказ от крещения младенцев приведет в возникновению в стране языческого общества. Поэтому все они должны быть уничтожены, чтобы сохранить нацию.
      Такое варварство нам сегодня трудно понять. Вероятно, и сами руководители протестантов заблуждались, причем иногда весьма серьезно. Но мы не должны все же этому удивляться, памятуя о слабости человеческого естества. Даже духовное пробуждение было запятнано поведением заблуждающихся ревнителей веры.
      В Священном Писании мы видим, что даже наиболее праведные люди, люди, наиболее преданные Богу, часто совершали серьезные ошибки. Это наблюдалось и во время Реформации.
      Анабаптистов забирали из их домов, бросали в тюрьмы или же жестоко убивали. Но их кровь обернулась семенем.
      И те анабаптисты, которым удалось избежать смерти, распространили свою веру по всей Европе. Некоторые из них отправились в Норвегию, другие в Италию, Польшу, Голландию и Англию.
      Голландия стала «землей обетованной» для анабаптистов, как, впрочем, и для других религиозных беженцев.
      Туда бежала группа английских христиан, спасаясь от своих собратьев-протестантов англиканской церкви.
      Эти две группы — анабаптисты и английские сепаратисты тесно общались друг с другом и получали от этого большое удовольствие.
      Один английский пастор по имени Джон Смит настолько проникся анабаптистским учением, что даже повторно крестился. Современные баптисты считают Смита родоначальником своей веры.
      В 1609 году группа, возглавляемая Смитом, вернулась в Англию и организовала там первую баптистскую церковь.
      Через несколько лет баптисты из Англии прибыли в Америку вместе со своим наследием демократических традиций и свобод. Роджер Уильямс стал одним из многих баптистов, которые привели свои колонии к сиянию свободы.
      Один из отцов-основателей Америки Джеймс Мэдисон был покорен той религиозной свободой, которую проповедовали баптисты. Будучи еще совсем мальчиком, в Виржинии, ему удалось послушать одного бесстрашного баптиста, которого бросили в тюрьму за его веру.
      Но он продолжал проповедовать из окна своей камеры.
      В тот день юный Мэдисон решил посвятить всю свою жизнь борьбе за свободу совести. Вместе с Томасом Джефферсоном и другими соратниками он неустанно боролся за внесение в наш «Билль о правах» первой поправки. В ней простыми, торжественными словами говорится: «Конгресс не должен принимать никаких законов относительно установления религии или запрещать свободное ее отправление».
      Как видите, правительство должно защищать религию, но не способствовать ее развитию. В противном случае нетерпимость наверняка поднимет свою отвратительную голову.
      На примере истории видно, что когда обществу навязывают религию большинства, это всегда приводит к развязыванию преследования.
      Сегодня, в наши дни, многие вдумчивые баптисты не скрывают своей тревоги. Они очень озабочены тем, что их наследие религиозной свободы увядает. Они особенно опечалены тем фактом, что их собратья баптисты борются за узаконение нравственности. Ведь они знают, что религиозные законы выковывают кандалы для души человека. Когда навязывается вера, то неизменно начинаются преследования, независимо от того, каким является мотив для таких действий.
      Пророчества в книге Откровения предсказывают некоторые необычные и тревожные события, которые ожидают впереди Америку. Могут ли здесь возникнуть гонения пуританского стиля?
      К сожалению, здесь, в этой книге, у меня мало места, чтобы подробно остановиться на этих пророчествах. Я отсылаю желающих к моей книге «Возникновение и падение антихриста». В ней глава под названием «Запятнанный кровью звездно-полосатый флаг» содержит очень важную информацию, которую вам всем необходимо знать в отношении будущего нашего народа.
      Слава Богу, мы в этой стране все еще пользуемся религиозной свободой. Я очень ценю баптистов, наших предков-баптистов, за то, что они принесли в Америку с собой свое наследие свободы! А теперь обратимся к Голландии семнадцатого века. Группа паломников решила отправиться в Америку и организовать там колонию. Вот они готовы взойти на борт корабля «Спидуэлл», который отправлялся вслед за Мейфлаувером. Все, конечно, взволнованы, но никого не оставляют дурные предчувствия.
      Еще бы, — ведь они оставляют всех своих близких здесь, в этой стране, и им предстоит пересечь холодную и неприветливую Атлантику.
      В этот час прощания поднимается их любимый пастор Джон Робинсон, чтобы обратиться к ним с напутственными словами. Прислушайтесь к его словам: «Братья, скоро мы расстанемся друг с другом, и только Господу известно, удастся ли мне дожить до того момента, когда я вновь увижу ваши лица… Я умоляю вас пред Богом не следовать за мной дальше, чем я сам следовал за Христом. Если Бог пожелает открыть вам что-нибудь через другого человека, то будьте готовы принять это от Него, как вы принимали с готовностью любую истину, которую я передавал вам в моем служении, — ибо я уверен, что у Господа есть еще истины и свет, которые взойдут от Его святого слова…» Что касается лично меня, то я не могу до конца выразить, насколько я опечален реформированными церквами.
      Они не продвинулись далее того, что видел Лютер… А кальвинисты накрепко застряли там, где их оставил этот великий человек Божий…
      Хотя эти реформаторы разожгли огонь и озарили светом все вокруг в свое время, они все же не до конца понимали все советы Божьи. Но если бы они жили сегодня с нами, то они бы с радостью восприняли еще больший свет, как и тот, который они вначале получили».
      Что за благая мысль! В этих благородных словах чувствуется дух Реформации. Готовность учиться и расти.
      Полная готовность ходить в пренебрегаемой до сих пор истине, которая открывается в Слове Божьем.
      Подобно Мартину Лютеру в Виттенберге. Конраду Гребелю в Цюрихе. Роджеру Уильямсу в Провиденсе. И, конечно, методисту Джону Уэсли в Англии. Мы проанализируем захватывающее служение Уэсли в следующей главе этой книги.
      Сегодня уже не осталось непересекаемых океанов, нет больше Новых Светов, которые мы не открыли. Но новые духовные возможности, может, караулят нас за углом.
      Предположим, Бог предлагает вам новую истину из Своего Слова. Готовы ли вы взять его за руку и отправиться навстречу свету? Какой же чудесный опыт ждет вас впереди!

ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ У МЕТОДИСТОВ

      Небольшое судно все дрожит от кормы до носа под хлесткими ударами разбушевавшихся волн.
      Вот разбивается на куски главная матча с парусом. Ее осколки заполняют пространство над кораблем. Туда же устремляются истошные вопли пассажиров. Все они охвачены ужасом.
      Гневная Атлантика, судя по всему, уже уверена в своей добыче.
      Среди этого хаоса и паники привлекает к себе внимание небольшая группа моравских братьев из Германии которые, сидя на палубе, тихо распевают псалом. Кажется, им совсем не страшно умирать. И Джону Уэсли очень интересно узнать, почему это так. (Историческая справка. Моравские братья — религиозное течение в 15 веке в Чехии.
      Спасаясь от преследования, бежали в Германию, где обосновались в местечке Гернгут. Здесь в 1727 году они создали религиозное общество Гернгутеров. Под влиянием графа Цицендорфа Моравские братья признали аусбурское исповедание.) Год 1736. Уэсли, этот миссионер из Англии, едва остался в живых после своего путешествия в колонию штата Джорджия. Буря наконец утихла, но в душе Уэсли она все еще продолжалась. Несмотря на все свои сердечные обязательства перед Богом, он все же никак не мог найти себе мира с Ним. Что же было у этих моравских братьев? Вероятно, что-то такое, чего не было у него.
      Когда они прибывали в Саванну, Уэсли некоторое время прожил вместе с этой группой. Это тоже были миссионеры, потомки мученика пятнадцатого столетия Яна Гуса. Спасаясь от преследований в своей родной Моравии, они были вынуждены искать убежища в Германии. А теперь они пересекли океан, чтобы донести Евангелие до индейцев.
      Но собрату-христианину прежде всего требуется свидетель.
      Один из моравских братьев, бросив на Уэсли добрый, но пронзительный взгляд, спросил: «Знаете ли вы Христа?» Джон попытался увильнуть от этого вопроса. «Я знаю, что Он — Спаситель этого мира».
      «Да, но вы не знаете, что Он спас вас?» Уэсли поежился. Он не был уверен в прощении.
      Стоит ли поэтому удивляться, что он не преуспел в евангелизации индейцев. Через два года, не принесших ему ничего, кроме разочарования, Уэсли возвратился в Англию.
      Но весна в его душе наконец наступила в мае 1738 года. Во время собрания в одной из Лондонских церквей кто-то начал читать выдержки из предисловия Лютера к его «Комментарию на послание к Римлянам». Уэсли внезапно озарил свет. «Примерно без четверти девять, когда он (Лютер) описывал те перемены, которые Бог вызывает в сердце человека через веру во Христа, я почувствовал, что мое сердце как-то странно потеплело. Я почувствовал, что на самом деле уверовал во Христа, Христа, Который один дарует спасение; и тут же получил заверение, что Он снял с меня грехи мои, даже мои».
      Воодушевленный сиянием Евангелия, Уэсли начал проповедовать с еще большей ревностью и силой. Толпы людей собирались вокруг него.
      Это возрождение охватило всю Европу и достигло берегов Америки.
      Здесь берет начало методистская церковь.
      Сегодня методисты — одно из главных протестантских вероисповеданий. Их церковь во всем мире насчитывает 24 миллиона верующих.
      В Америке существует около 20 методистских организаций. Самая крупная из них, которая объединяет более девяти миллионов членов, — Объединенная методистская церковь.
      Д-р Джеймс Олт в настоящее время является президентом совета епископов Объединенной методистской церкви.
      Мы недавно встретились с ним в Питтсбурге.
       Вандеманн: Епископ Джеймс Олт, я очень рад, что вы согласились встретиться со мной в качестве представителя громадной Объединенной методистской церкви, и, конечно, наследника Уэслинской традиции, которая почитается повсюду под вашим руководством.
       Олт: Спасибо, Джордж.
      Мне очень приятно быть вместе с вами сегодня.
       Вандеманн: Мне также хотелось поздравить вашу церковь за организацию новой телепрограммы «Исполняйтесь Духом!» Олт: Мы все крайне довольны этой программой и ожидаем от нее большой отдачи.
       Вандеманн: Я представляю себе смысл этой программы. «Исполняйтесь Духом» — мне нравится такое название.
      Но разрешите мне задать вам один вопрос. Почему вы лично являетесь христианином-методистом?
       Олт: Любовь к этой вере была привита членами моей семьи и моими школьными учителями, и я с любовью принял служение рукоположенного пастора в нашей местной церкви. Но я остаюсь членом Объединенной методистской церкви из-за ее разительных отличий от других.
      Прежде всего, мы заботимся о людях, о достоинстве человека и моральной ответственности. Затем мы всегда особое внимание уделяем благодати. Под благодатью мы понимаем любвеобильные деяния Бога и Иисуса Христа через воздействие Святого Духа.
      Джон Уэсли различал три вида благодати. Он говорил о главной роли благодати, — той благодати, которая окружает и убеждает нас двигаться вперед, к вере.
      Он говорил об оправдывающей благодати, исходящей от любящего, принимающего и прощающего Бога.
      А затем о возрастании в благодати, которая движет нас к совершенству по мере того, как мы созреваем в вере, и, возрастая в благодати, стремимся к освящению, или к тому, что мы называем освящающей благодатью.
      Кроме того, мы всегда проявляли особую заботу об обращении, — об изменении, — в сердцах людей, приходящих ко Христу.
      Это может произойти и драматически, наподобие взрыва, или же спокойно и постепенно.
      Мы всегда стремились к тому, чтобы наши деяния не отставали от веры. И, наконец, наша церковь организовалась таким путем под влиянием Духа Святого, чтобы жить и свидетельствовать как общая церковь, соединяющая в себе все местные церкви в одном общенациональном и межнациональном действии.
       Вандеманн: Хорошо сказано, и мне кажется, что большинство христиан готово подписаться под такими прописными истинами. Но из названных вами пяти пунктов, которые вы видели бы как нечто уникальное?
       Олт: Думаю, что особой злободневностью сегодня отличается вопрос о соотношении веры и дел.
      С шестидесятых годов наша церковь разделилась на два лагеря, — одни настаивали на личном спасении, а другие — на социальном аспекте.
      И наша церковь, чтобы достойно служить Евангелию, должна объединить оба эти фактора.
      Мы должны укрепляться в вере внутри церкви и только потом свидетельствовать, воплощая любовь в мире, которому мы служим.
       Вандеманн: Да, я согласен с вами. Духовный рост — это тот элемент, которого, по-видимому, недостает в качестве особого акцента в некоторых христианских обществах. Таким образом, вы, вероятно, очень довольны своим таким подходом, который позволяет вам высветить те уникальные свойства, которыми Бог призывал своих различных реформаторов отстаивать, — я называю их «пренебрегаемыми до сих пор истинами», — чтобы внести кое-какую корректировку в христианское движение.
      Лютер открыл перед всеми истину об оправдании верой, анабаптисты сформировали для нас принципы религиозной свободы и крещение через погружение в воду. Методисты продемонстрировали нам, как обращение, за которым следует освящение, или возрастание, развивает в дальнейшем христианина. Считаете ли вы, что мы справедливо относимся к другим церквам?
       Олт: Мне кажется, это превосходная практика, так как все мы разделяем общую традицию — все мы разделяем христианскую веру.
      Но все эти отличительные черты различных церквей только обогащают всех нас. Мы вместе движемся к единому целому.
       Вандеманн: Да, движемся к единому целому. Насколько вы правы! Благодарю вас от всего сердца, Джим! Мы по достоинству оценили встречу с вами.
       Олт: Благодарю вас.
      Мне очень многое нравится в моих друзьях-методистах. Мне по душе их исторический акцент на ведение трезвой, дисциплинированной жизни.
      Я восхищен их умело организованным церковным управлением. Я разделяю с ними их заботу, проявляемую по отношению к инвалидам и социальным париям. Мне нравится музыка методистов. Некоторые из моих любимых гимнов были написаны Чарльзом Уэсли, братом Джона.
      Хочу повториться. Мне очень многое нравится в моих друзьях-методистах. Но особенно мне нравится одно: движение методистов было призвано Богом раскрыть перед всеми пренебрегаемую до сих пор истину. Уэсли подчеркивал, что христиане пожнут плоды повиновения в результате своих взаимоотношений со Христом.
      Мы помним, что Лютер восстановил пренебрегаемую истину тоже, — а именно, спасение только через веру.
      А Джон Кальвин провозгласил благую весть, что спасение исходит прямо от Бога, а не от церкви. Это тоже была скрываемая, пренебрегаемая истина. Потом пришли анабаптисты и начали отстаивать забытую истину. То же произошло и с Уэсли.
      Он внес необходимое равновесие в учение Джона Кальвина и Мартина Лютера.
      К восемнадцатому столетию Англия отошла от Бога. Проповедь Уэсли потрясла всю нацию, пробудила ее от духовной спячки. Конечно, не все по достоинству оценили такое пробуждение. Погрузившись в трясину предания, церкви закрывали наглухо двери перед новым Реформатором. Тогда Уэсли отправился к людям, к месту их трудов.
      Он проповедовал на открытом воздухе, при восходе солнца, до того как труженики приступали к своей повседневной работе.
      Вот послушайте выписку из его дневника от 21 сентября 1743 года: «Меня разбудила около 3 или 4 часов утра какая-то многочисленная группа жестянщиков, которые, опасаясь, как бы не опоздать, уже собрались возле моего дома и, распевая песнопения, возносили хвалу Богу.
      В пять я прочитал еще одну проповедь на тему «Веруйте в Господа нашего Иисуса Христа, и спасетесь». Все они просто съедали мои слова». Новообращенные осаждали организованные Уэсли собрания. Он пытался удерживать свое движение в рамках официальной церкви. Но большинство из его сторонников имели церкви, и поэтому Уэсли организовал и объединил их в общества, чтобы позаботиться об их духовном состоянии.
      Но даже в этом случае он настаивал на том, чтобы они посещали регулярно служения Англиканской церкви.
      Но несмотря на лояльность, проявляемую Уэсли по отношению к официальной церкви, представители религиозной и гражданской властей отвергали его служение.
      И Уэсли страдал не только от простого отказа в праве на проповедь. 2 июля 1745 года разъяренная толпа ворвалась в его дом и потребовала предать его смерти.
      Вот послушайте, как он сам описывает этот случай: «Я тут же выступил вперед, вошел в середину толпы и сказал: «Вот я перед вами. Что вы хотите мне сказать? кому из вас я причинил зло? Тебе? Или тебе? Или, может, тебе?» И я продолжал задавать этот вопрос, покуда не вышел из дома, а затем на середину улицы, и, повысив свой голос, сказал: «Соседи, соотечественники! Хотите ли вы слушать меня?» Они дружно ответили: «Хотим, хотим. Дайте ему говорить. Пусть говорит. Никто не должен ему мешать…» И вот я заговорил… и говорил, пока один или два зачинщика повернулись ко мне и поклялись, что ни один их человек меня больше не тронет».
      Иногда люди, настроенные против Уэсли, попадали в обидный переплет, как, например, об этом свидетельствует один случай, записанный им в дневнике в сентябре 1769 года: «Тогда все они начали громко кричать на меня, особенно усердствовал какой-то тип, который называл себя джентльменом. У него в карманах было полно тухлых яиц; но в этот момент один юноша незаметно подошел к нему сзади и хлопнул его ладошками с двух сторон, и тут же все яйца превратились всмятку. Через мгновение от него пошло благоухание, но нельзя сказать, чтобы оно было похоже на живительный бальзам».
      В жизни Джона Уэсли не было времени для скуки! Как не было его и для безделья. За все свое служение он проехал верхом на лошади четверть миллиона миль.
      На протяжении более полустолетия своего служения он в среднем произносил по пятнадцать проповедей в неделю.
      Давайте с вами посетим те места, где было составлено большинство этих проповедей. Дом Уэсли сохранился в Лондоне до сих пор.
      Я несколько раз посещал его.
      Перед окном в молитвенной комнате Уэсли стоит стол со скамеечкой для коленопреклонений и стул.
      На столе лежат только две вещи, — принадлежавший Уэсли томик Нового Завета на греческом языке и свеча. Каждое утро, в четыре часа, Уэсли входил в эту маленькую комнатку, опускался на колени и вел разговор с Богом. Здесь было место, где возник могущественный методизм.
      В конце своей продолжительной и исполненной веры жизни он писал: «Теперь я уже старый человек, ослабевший, разрушающийся от головы до ног.
      Мои глаза покрылись пленкой: моя правая рука трясется; во рту у меня каждое утро пересыхает; почти каждый день меня бьет продолжительная лихорадка; я медленно передвигаюсь, так как силы оставили меня.
      Однако, да будет прославлен Бог, я не оставляю трудов своих; я могу еще проповедовать и писать».
      Продолжительное служение Уэсли было сконцентрировано на двух истинах, которые каким-то образом избежали всеобщего внимания: прощение Бога доступно для любого и все мы несем ответственность за доверие и послушание.
      Могу ли я представить вам схему, которая иллюстрирует смысл проповедей Уэсли? Иллюстрации, само собой разумеется, имеют свои недостатки. Невозможно, например, дать точную схему того, как совершается весьма деликатная работа Святого Духа.