Навеки твоя Эмбер. Том 1

Эмбер насупилась и презрительно фыркнула.

— В самом деле? Что ж, очень хорошо — но только не для меня! — Последние слова она выкрикнула, а затем наклонилась вперед, сжала кулаки и заорала что есть мочи:

— Мне моя жизнь пригодится для другого! Вот что я тебе скажу!..

В этот момент открылась дверь и вошла Бесс. Она заметила происходящий скандал и злорадно ухмыльнулась:

— Из-за чего шумим? Уж не разлюбил ли ты, Джек, нашу благородную миссис Вертихвостку?

Эмбер обернулась, ее ноздри гневно раздулись; она бросила на Бесс язвительный взгляд.

— Ах, Боже мой, Бесс Коломбина, ты оказывается ревнива, как жена на сносях!

— Ревнива? Да чтобы я ревновала к тебе! — взвизгнула Бесс. — Черта лысого, ах ты подлая тварь!

— Не смей обзывать меня!

Тут Эмбер ухватила Бесс за волосы и дернула изо всех сил. Бесс завопила и вцепилась в локоны Эмбер, и между женщинами началась бы драка не на шутку, но в комнату неожиданно вошла матушка Красная Шапочка. Мужчины стояли и со смехом наблюдали за происходящим, но матушка рванулась к женщинам, оттеснила их друг от друга плечом и энергично встряхнула.

— Прекратите! — крикнула она. — Я не допущу потасовки в своем доме! Еще раз, Бесс Коломбина, и я тебя вышвырну отсюда!

— Меня, меня вышвырните? — возмутилась Бесс.

Эмбер в это время с видом превосходства поправляла выбившийся локон.

— А она? Этой дряни все можно, да?

— Бесс!

Бесс и матушка Красная Шапочка долго мерили друг друга яростными взглядами, пока наконец Бесс не уступила. Но все равно, уходя, она ударила Эмбер под ребро. Не колеблясь ни секунды, Эмбер повернулась и плюнула Бесс на платье. Бесс резко остановилась, женщины опять готовы были сцепиться, как две кошки, но матушка Красная Шапочка гневно предупредила Бесс, и та отошла.

В течение нескольких дней Черный Джек не обращал на Эмбер никакого внимания, будто ее и не существовало вовсе, а Бесс вела себя оскорбительно победно и постоянно подчеркивала,.что Черный Джек предпочитает ее Эмбер. Хотя для Эмбер Черный Джек не представлял никакого интереса, она не могла допустить, чтобы Бесс взяла верх. Поэтому она начала кокетливо строить глазки Джеку и флиртовать, что мгновенно привело к успеху, а ярость Бесс стала столь сильной, что Эмбер ожидала получить удар ножом под ребро. Она поняла, что только страх Бесс перед Черным Джеком спас ее от смерти.

В начале сентября Бесс, убежденная, что забеременела, сообщила об этом Черному Джеку и сразу же предложила ему жениться. Тот только презрительно фыркнул.

— Жениться на тебе? Ты что, считаешь меня дурачком? Думаешь, я не знаю, что чуть ли не каждый мужик, который заходит в этот дом, переспал с тобой!

Черный Джек сидел за столом, когда все уже поели и ушли, он грыз куриную ногу, а в другой руке держал бутылку вина, из которой время от времени отхлебывал. Он развалился в кресле и блаженствовал, даже не считая нужным взглянуть на Бесс.

— Это неправда, это гнусная ложь, и ты прекрасно сам знаешь! Да я даже словом не обмолвилась ни с кем, пока ты не привел сюда эту шлюху! И все равно, я ни с кем не спала, кроме Синюшного, да и то лишь несколько раз! Так что ребенок — твой, Черный Джек Моллард, и ты его признаешь, а иначе я…

Джек отшвырнул в сторону обглоданную кость и наклонился за гроздью лиссабонского винограда.

— Ради Бога, Бесс, заткнись! Орешь, как попрошайка на базаре. Да мне безразлично, что ты делаешь и с кем спишь. Любись с кем хочешь, черт подери, только оставь меня в покое,

Джек сидел к Бесс вполоборота, и секунду она глядела на него остекленевшими глазами, дрожа всем телом от ярости. Потом вдруг с почти животным криком она бросилась вперед и схватила со стола кухонный нож.. На лице Джека мелькнуло удивление, когда он заметил взмах ножа над своей головой. Он защитился рукой, выбил нож и так ударил Бесс, что та упала и растянулась на полу.

Она неловко поднялась, глядя на него снизу вверх глазами, полными звериной ненависти. Тут в комнату вошла матушка Красная Шапочка.

— В чем дело? — вскрикнула она. — Ах, вот оно что! — она остановилась, подбоченясь. — Что ж, я предупреждала тебя, Бесс, теперь уходи. Забирай свое барахло и уходи из этого дома!

Бесс неприязненно посмотрела на нее и медленно поднялась на ноги. Минуту она стояла неподвижно.

— Убирайся! — повторила матушка. — Убирайся отсюда!

Бесс попробовала возразить, а потом вдруг разразилась визгливой руганью.

— Нечего мне повторять! Ухожу я, ухожу! Уйду и никогда не вернусь в этот дом! Не вернусь, даже если вы на коленях будете умолять меня возвратиться! Я ненавижу вас! Ненавижу каждого. Я надеюсь, что вас… — она повернулась и выбежала из комнаты, бросилась к лестнице и поспешила вверх по ступенькам.

Черный Джек тихо присвистнул, поглядел на нож на полу, который он выбил из руки Бесс.

— Ничего себе? Ну и цыганка. Она бы мне запросто перерезала горло. — Он пожал плечами, вернулся к своей кисти винограда и опять начал бросать в рот по одной ягодке.

Матушка Красная Шапочка достала из стола свою амбарную книгу и уселась подвести итоги пребывания Бесс в доме.

— Я рада, что мы покончили с ней. От нее было мало проку, и с тех пор, как к нам пришла миссис Чаннелл, Бесс стала невыносимой. Ну что ж, из поросячьего хвоста флейту не сделаешь.

Через некоторое время Черный Джек отправился на кухню побалагурить с Полл, обожавшей Джека. Полл каждый раз смущалась, когда видела его, начинала заикаться и расчесывать места, где ее кусали вши… На несколько минут в доме наступала тишина, и Эмбер вышла к дверям. В светло-зеленом платье, с распущенными по плечам локонами, перехваченными ленточкой, она смотрелась великолепно. Глубокий вырез Эмбер украсила двумя чудесными желтыми розами из магазина Пенелопы Хилл.

— Ах, Боже мой, какой сегодня жаркий день! —произнесла она и опустилась в кресло. Она стала обмахиваться кружевным платочком, а матушка Красная Шапочка продолжала свои занятия. Через несколько минут Эмбер встала и пошла к дверям в холл, откуда вела лестница на второй этаж.

— Не думаю, что вам стоит подниматься наверх, моя дорогая, — заметила матушка, окуная перо в чернильницу и не отрываясь от работы. — Я только что отослала Бесс собирать вещи, и она сейчас бесится от злости.

Эмбер обернулась на эти слова с улыбкой.

— Бесс уходит? — она пожала плечами. — Мне все равно, злится она или нет. Пусть только попробует мне хоть слово сказать, я ей…

— Выбросьте это из головы, дорогая. Я не допущу еще одной драки в своем доме. Идите на кухню и побудьте там с Джеком и Полл, пока Бесс не уйдет.

Эмбер поколебалась мгновенье, потом ушла в другую комнату. Через несколько минут они услышали стук каблуков Бесс, спускавшейся по лестнице, голос матушки, затем стук двери, когда Бесс наконец ушла. Черный Джек предложил выпить за начало мирной жизни, потом они вернулись в гостиную и сели играть в карты.

Несколько часов продолжалась игра сначала в карты, потом в дайс, ибо им не нужно было идти на дело: воровские операции они совершали не чаще одного-двух раз в неделю, а то и реже, и сейчас просто убивали время за игрой. Черный Джек научил Эмбер различным трюкам из репертуара шулеров — палмингу, слурингу, наппингу, и за семь месяцев она стала большим специалистом. Эмбер почувствовала, что вполне могла бы обыграть любого лорда или леди в королевстве.

Потом пришел Синюшный, и они стали играть в путт, любимую игру в популярных тавернах, которая разорила не одного помещичьего сынка. Только часа через три или четыре Эмбер поднялась к себе в комнату, и там она увидела последний акт мести Бесс: все платья и юбки Эмбер валялись на полу по всей комнате, разорванные и разрезанные на мелкие куски, веера переломаны пополам, перчатки разрезаны ножницами, а содержимое баночек с косметикой вылито на остатки лучшего платья Эмбер.

Черный Джек пообещал, что достанет Бесс из-под земли и исколошматит так, как она того заслужила, но Бесс, казалось, исчезла насовсем, и все понимали, что никогда не смогут разыскать ее в этом огромном городе, где жителей полмиллиона. Она могла затаиться в лабиринте Кларкенуэлл или Сент-Панкрас, в переполненном народом порту Уаппинг или в узких переулках и дворах Минт[23] по ту сторону реки в районе Саутуорк.

Происшедшее было для Эмбер ударом. Она решила, что ее жизнь проклята и она никогда уже не выберется из Уайтфрайерз. Эмбер стала мрачной и замкнутой, она бесцельно бродила по дому и на всех срывала свое раздражение. Она возненавидела и Бесс, и Черного Джека, и Красную Шапочку, и Полл, и Синюшного, и домашнего кота, и даже себя.

«Что бы я ни делала, — думала Эмбер, — как бы ни старалась и сколько бы ни экономила — всегда что-нибудь да произойдет! Мне никогда не вырваться отсюда! Я так и помру в этой вонючей дыре!»

Через три дня после изгнания Бесс матушка Красная Шапочка вошла в спальню и нашла Эмбер на постели, она лежала на спине, вытянувшись и закинув руки за голову. Эмбер проснулась не меньше двух часов назад и теперь перебирала свои невзгоды в тоске и отчаянии. Чем дольше она думала о них, тем безысходнее казалось положение, в котором она очутилась. Эмбер бросила на матушку неприязненный взгляд, недовольная, что ей помешали, но вслух ничего не сказала.

— Ну, моя дорогая, — провозгласила матушка весело, будто Эмбер только что радостно поздоровалась с ней. — Сегодня необычный для нас день.

Каждое утро матушка Красная Шапочка вставала пунктуально в пять часов, надевала свое простое, опрятное платье и отправлялась по своим бесчисленным делам. С самого утра она была деловой, аккуратной, работоспособной. Эта решительность и деловитость раздражали Эмбер.

— А для меня сегодня самый обычный день, — сердито ответила она.

— Как же так, вы, верно, забыли, что сегодня вы отправляетесь в Найтсбридж.

— Может, кто другой, а я никуда не собираюсь!

— Дорогая моя, это очень важное дело. Речь идет об очень больших деньгах.

— Не в первый раз речь идет о больших деньгах, да только я-то что с того имею? — этот вопрос обсуждался неоднократно, и всегда оставалось горькое чувство, ибо, несмотря на протесты Эмбер, её всякий раз обманывали, матушка доказывала, что Эмбер получает точную сумму, положенную за такую работу, и Черный Джек соглашался. — К тому же будет так, как грозилась Бесс, — нас схватят констебли, которых она предупредит, — ведь Бесс знает все наши планы.

— Чепуха, моя дорогая. Поверьте, я знаю Бесс лучше, чем вы, и смею уверить, она не настолько глупа. Ей ненавистен вид констебля, как рыбной торговке — мороз. Что же касается денег — я поднялась к вам, чтобы сообщить: на этот раз я удваиваю вашу долю, чтобы возместить ущерб, нанесенный вашей одежде. — И, сочтя вопрос исчерпанным, матушка пошла к двери. — Черный Джек внизу с Джимми и Синюшным. Они отправлются через час.

С этими словами матушка повернулась к двери, а Эмбер скорчила злую физиономию и крикнула вдогонку:

— Я никуда не пойду!

Матушка Красная Шапочка ничего не ответила на это, но через несколько минут в дверях появился Черный Джек. Он стал уговаривать Эмбер, убеждать, что они переменили план, и Бесс не сможет им навредить. Целых полчаса он уламывал Эмбер, наконец она встала с постели и начала одеваться. Но и после уговоров она не могла решиться и пошла посоветоваться к астрологу, который жил на Митр-Корт. Астролог заверил Змбер, что день для нее благосклонный, тогда она надела плащ, одолжив его у матушки, и, все еще недовольная всем на свете, пошла с мужчинами и Полл.

Тихая деревушка Найтсбридж находилась в двух с половиной милях от города, на другом берегу Темзы. Они переплыли реку на барже в районе Тутхилл Филд, потом наняли коляску до деревни. Благодаря своему удобному расположению, деревня часто подвергалась нападениям разбойников, которые грабили тех, кто взъезжал или выезжал из города. Матушка Красная Шапочка получила сообщение от хозяина таверны, что восьмого сентября ожидается приезд одного старого джентльмена по имени Теофилус Бидалф, наезжавшего в Лондон дважды в год.

Иногда приходилось ждать два, три дня и больше, пока не появится жертва, но Эмбер решила, что на этот раз ждать не придется. Они поднялись в отведенную им комнату, где Полл сразу же сняла туфли — она все время жаловалась, что туфли ей жмут. От нечего делать Эмбер уселась перед зеркалом и стала поправлять прическу — процесс, способный занять не меньше получаса, потом, закончив с волосами, она начала с пристрастием допрашивать Полл, пока та не призналась, что ожидает ребенка от Черного Джека. К полуночи, изнывая от скуки, Эмбер бродила по комнате, свесившись, глядела из окна, барабанила пальцами по подоконнику. Ей хотелось быть кем угодно, но только не тем, кем она была, и где угодно, но не там, где находилась сейчас.

Наконец она услышала топот копыт и шум колес кареты; раздался лай собак. Конюхи бросились со всех ног приветствовать гостей, и через несколько секунд раздался стук в дверь: хозяин сообщил, что

Теофилус Бидалф прибыл и сейчас ужинает внизу. Эмбер подождала с четверть часа и спустилась в обеденный зал.

Мистер Бидалф стоял у камина и пил эль, беседуя с хозяином. Он не заметил появления Эмбер, пока та не назвала его по имени. Тогда он удивленно повернулся. Небольшого роста, с веселым лицом и кустистыми бровями, он излучал доброжелательность.

— О, мистер Бидалф! — вскричала Эмбер с лучезарной улыбкой и протянула руку.

Он пожал руку и поклонился.

— Ваш покорный слуга, мадам, — несмотря на галантность, старик был искренне поражен и озадачен, хотя глядел на Эмбер с живым интересом.

— Конечно, вы забыли меня" сэр.

— Боюсь, мадам, что да.

— Меня зовут Энн, я — старшая дочь Балтазара Сент-Мишель. Когда вы видели меня в последний раз, я была вот такой. — Эмбер наклонилась и показала рукой, какая она была тогда маленькая девочка. — Ну, теперь вы вспомнили, сэр? Вы качали меня на коленке. — Эмбер продолжала улыбаться ему.

— Ну… гм… конечно, мадам… то есть, дорогая моя. Как поживает ваш отец? Ведь мы не виделись с ним несколько лет…

Эмбер сделала грустное лицо.

— О, мистер Бидалф, он нездоров. Застарелая подагра опять мучает его. Иногда он по нескольку дней не встает с постели. — Эмбер снова улыбнулась. — Но он часто говорит о вас. Он будет чрезвычайно рад, узнав, что я встретила вас.

Мистер Бидалф глотнул эля.

— Передайте ему мои наилучшие пожелания, дитя мое. А что вы тут делаете одна?

— О, я не одна, сэр. Я путешествую со служанкой. Я еду навестить тетю Сару, но одна из наших лошадей потеряла подкову, вот мы и остановились здесь на ночь. Все говорят, на дорогах нынче полно разбойников.

— Верно, путешествовать стало небезопасно, совсем не так, смею вас заверить, как в старое доброе время, когда я был молодым. Но верно и то, что прежде вообще все было по-другому. Не желаете ли поехать со мной завтра утром? Уж я позабочусь, чтобы вы добрались в безопасности.

— О, благодарю вас, сэр! Как это любезно с вашей стороны! Честно говоря, я так боюсь этих головорезов, что мне просто не по себе.

Пока они беседовали, Эмбер заметила, что его лакеи выносят на спине сундуки и ящики. Очевидно, старый джентльмен не доверял конюхам местной конюшни. Появлялась возможность Черному Джеку выбрать из сундуков то, что нужно, пока Эмбер будет занимать внимание мистера Бидалфа. А задолго до утра они все пятеро будут уже в безопасности во Фрайерз. Эмбер хотелось поскорее покончить с этим делом и возвратиться в покой своей комнаты, ибо ревность Бесс дамокловым мечом висела над нею. Эмбер подумала, что сумасшедшая Бесс сделает все, чтобы отомстить. Мистер Бидалф пригласил Эмбер поужинать вместе. Они долго сидели за столом, и Эмбер слушала его воспоминания о гражданской войне. Она узнала о многочисленных случаях его героического поведения, а также о подвигах его друзей, о благородстве покойного короля, о великолепном командовании принца Руперта. Он не один раз повторил, что нет ничего более славного и достойного, чем поражение роялистов в этой войне. А Эмбер внимательно поглядывала на часы. К десяти она начала нервничать и просто заставляла себя сидеть спокойно и не ерзать, с улыбкой задавая вопросы. Они сидели за столом уже более трех часов, и, конечно, Черный Джек должен уже кончить работу и дать ей сигнал присоединиться к ним. В сердце Эмбер появилась паника, липкий страх заполз в душу и тело: «О! Ну где же он? Почему он не идет? Что могло там произойти?»

Вдруг она услышала шум с улицы. Снова залаяли собаки и раздался стук копыт на дороге, звуки голосов — кричали мужчины, визжали женщины.

Полл открыла дверь на верхней площадке лестницы и отчаянно замахала руками, привлекая внимание Эмбер. Та вскочила на ноги, охваченная ужасом, решив, что появилась Бесс с констеблями.

— Боже мой, мадам! Что случилось?

— Воры! — вскричала Эмбер. — Живее! Погасите свечи!

Эмбер бросилась гасить свечи в канделябре на стене, в это время Полл помчалась вниз по лестнице, вопя от страха.

— Заткнись! — прикрикнула на нее Эмбер.

Тут она безошибочно узнала голос Бесс Коломбины и гневный возглас Черного Джека.

Голоса подходили все ближе и ближе, и Эмбер, не способная думать ни о чем другом, кроме как о спасении, бросилась к входной двери. Она услышала, как Полл выкрикнула ее имя, а мистер Бидалф, поддавшись общей панике, спотыкался в темноте и звал:

— Миссис Энн! Миссис Энн! Где же вы?

Он по ошибке ухватился за Полл, и та громко завизжала от страха.

Эмбер стремглав побежала вперед, но не успела выскочить за дверь, как услышала приближающиеся шаги и увидела свет факелов. Голос Бесс кричал:

— Она здесь! А его отпустите — он тут ни причем! Хватайте женщину!

Эмбер развернулась и бросилась назад в дом, на кухню. Мистер Бидалф все еще растерянно бродил и звал Эмбер, а Полл кричала, не зная, что делать. В темноте мистер Бидалф ухватил Эмбер за юбку, та вырвала подол из его рук, услышала треск рвущейся ткани и помчалась дальше по узкому коридору, проходившему под лестницей. Как раз в этот момент пламя факела осветило всю комнату. Полл взвизгнула, когда ее схватили, а мистер Бидалф потребовал, чтобы ему объяснили, что, собственно, происходит.

С бешено колотящимся сердцем, задыхаясь, Эмбер влетела на кухню и испуганно вздрогнула, когда услышала за спиной голос:

— Миссис Чаннелл? Это я, хозяин.

Эмбер застыла на месте.

— О Господи! Куда мне деваться? Где спрятаться? Ведь они сейчас будут здесь! — От страха у нее стучали зубы, тряслись поджилки.

— Быстро сюда! Забирайтесь в этот ларь! Дайте мне руку!

Эмбер на ощупь влезла в тесный хлебный ларь. Хозяин помог ей, потом закрыл крышку. Не успела крышка плотно захлопнуться, как из коридора в кухню ворвались Бесс с констеблями. Хозяин бросился бежать, хлопнув дверью.

— Она там! — крикнула Бесс.

Через отверстия Эмбер видела свет факелов, слышала топот ног. Бесс ударилась о табурет и грубо выругалась.

Эмбер подождала, пока не скрылся из виду последний из преследователей, откинула крышку ларя, выбралась наружу и, подобрав юбки, побежала вслед за ними. Обогнув угол дома, она оказалась во дворе. Кухня располагалась в отдельном крыле, и здесь было темно. Паника в душе Эмбер усилилась; полиция схватила всех троих, это она поняла по выкрику Бесс: «Отпустите его, идиоты! Он работает конюхом в этой таверне! Хватайте женщину!»

Не задерживаясь ни секунды, Эмбер бросилась в противоположную сторону, к реке, рассчитывая, что в темноте ее не увидят. Добравшись до берега, она спустилась к самой воде и побежала дальше. Ночь была безлунной, небо закрывали темные облака, и она безостановочно мчалась, ничего не видя впереди, как во сне, не обращая внимания на хлопающую по ногам мокрую юбку, промокшие туфли, стегающие по лицу ветки кустов. Резкая боль пронзила ее левый бок, ноги стали как деревянные, а легкие, казалось, горят огнем. Но зато шум из таверны уже еле доносился. Однако Эмбер не осмеливалась оглянуться и перевести дух. Страх гнал ее все вперед и вперед.

Наконец наступила полная тишина, ни звука, кроме редкого всплеска лягушки, прыгающей в реку. Теперь она могла больше не бежать, а передохнуть и успокоиться. Эмбер прислонилась к дереву.

Когда у нее восстановилось дыхание, она стала обдумывать дальнейшие действия. Если выйти в район Бурн, она окажется далеко от Фрайерз. Нет, надо выйти на большую дорогу и попытаться поймать попутную коляску или же идти пешком. До дома всего две с половиной мили. Эмбер поднялась на высокий берег и пошла через поле. Она не сразу вышла на дорогу, опасаясь, что ее обнаружат. Она то бежала, то шла шагом, постоянно оглядываясь. При появлении коляски или просто пешехода Эмбер бросалась на землю и замирала в ужасе, но большей частью ночью было тихо, и неприятных встреч не произошло.

Через несколько минут Эмбер добралась до Сент-Джеймс Парка, обогнула его, и хотя здесь попадались поздние прохожие, она успевала затаиться в темных закоулках и прошла без приключений. Оказавшись на Странде, Эмбер торопливо двинулась вперед, подтянув юбку повыше, чтобы не испачкать ее об отходы, мусор, собачьи экскременты и гниющие овощи, усеивавшие улицу. Она боялась остаться одна в Сити, ибо знала об опасностях, подстерегавших на каждом шагу одинокого путника, и уповала на появление коляски. Вдруг послышался грохот кареты, эхом отдававшийся от темных домов. Заметив, что карета наемная, Эмбер крикнула кучеру. Тот натянул вожжи и остановился.

— Хотите нанять карету?

Эмбер уже подбежала, открыла дверцу.

— Темпл Бар! — крикнула она. — И поскорее! Она захлопнула дверцу, счастливая, что наконец-то в безопасности.

Они ехали очень быстро, и Эмбер испугалась, что карета перевернется. На деревянном сиденье лежала тонкая подстилка, отнюдь не спасавшая пассажира от резких толчков и ужасной тряски. У Темпл Бара карета остановилась. Но не успели еще колеса затормозить, как Эмбер соскочила на землю и бегом бросилась к зданию Темпл Бара, — у нее не было ни фартинга.

— Эй! — крикнул кучер в ярости. — Вернись сейчас же, дрянь ты этакая!

Но Эмбер уже исчезла во тьме строений, и кучер только поглядел ей вслед: завидев впереди группу пьяных веселых студентов, он не решился преследовать беглянку. Один шиллинг за поездку не стоил риска потерять и коляску, и лошадь. Он снова забрался на козлы и уехал поскорее от опасного места.

Эмбер помчалась по узкой улочке, выскочила на Памп-Корт, где горело много огней, звучала музыка, слышалось пение и смех. Повсюду толпились люди. Эмбер бежала, опустив голову, — она слишком устала, чтобы думать о своем внешнем виде. Не глядя вперед, она наскочила на группу полупьяных студентов, и кто-то из них схватил ее за руки.

— Эй, красотка! — воскликнул он весело. — Куда так спешишь?

Эмбер не ответила, она начала отчаянно бороться, чтобы вырваться, колотила кулаками, плакала и кричала, охваченная ужасом. Но чем больше она боролась, тем настойчивее ее держали. Подошли другие парни, окружили их, смеялись и шутили. Они решили, что поймали проститутку, ибо ни одна уважающая себя женщина не станет бегать по улицам в одиннадцать часов вечера в тонком шелковом платье, да к тому же мокром и порванном.

Студент наклонился и поцеловал ее, Эмбер почувствовала, что круг сужается, и от охватившего ее страха чуть не лишилась сознания. Каждый студент походил на констебля, и эти лица окружали ее все теснее и теснее. И тут она услышала знакомый голос:

— Эй, одну минуту! Что происходит? Я знаю эту женщину, пропустите ее, негодяи! — Это был Майкл Годфри, которого Эмбер не видела уже месяца четыре.

Студенты неохотно отпустили ее. Эмбер подняла глаза на Майкла. По ее щекам струились слезы, лицо было исцарапано и грязно. Она отмахнулась от окружавших и пошла, Майкл — за ней следом. Он догнал Эмбер в темном проулке, ведущем в Уайн-Корт, в стороне от света факелов.

— Миссис Чаннелл! Ради Бога, скажите, что случилось? Я — Майкл, вы что, не помните меня?

Он схватил ее за руки, остановил, но Эмбер яростно вырывалась, всхлипывая.

— Пустите! Они меня поймают!

— Кто поймает? Но в чем дело, скажите, прошу вас! — он слегка встряхнул ее, потому что Эмбер дрожала, судорожно высвобождая руки в каком-то оцепенении и ужасе.

— Констебли, дурак! Пустите!

Он неожиданно повернулся, потащил Эмбер за собой и завел в подъезд. Эмбер прислонилась к стене.

— Где Черный Джек? — спросил он.

— Его поймали. Мы были в Найтбридж, и туда явились констебли, мне удалось удрать, но они бросились в погоню. — Она снова рванулась. — Да пустите же меня! Я должна вернуться.

Майкл схватил ее за плечи и прижал к стене, Эмбер почувствовала его объятия.

— Вы не должны туда возвращаться. Красная Шапочка снова будет посылать вас на воровские дела, и когда-нибудь вас действительно арестуют. Пойдемте со мной…

Он потянулся к ней губами, нежно обнял, и Эмбер благодарно расслабилась, она не могла больше сопротивляться. Заботливо поддерживая, Майкл повел ее по темному коридору к лестнице.

Глава пятнадцатая

Трое разбойников — Черный Джек, Джимми Большой Рот и Синюшный — были повешены на одной виселице через десять дней после того, как их поймали. Если уж правосудие свершалось, то его действие происходило с беспощадной поспешностью. У Черного Джека не осталось времени для выкупа свободы. Бесс отправили в исправительный дом для женщин — уголовниц. Полл сослалась на беременность, и ее посадили в Ньюгейт до рождения ребенка, а потом обещали выслать в Вирджинию.

Во время казни Эмбер осталась одна в комнатах в Уайн-Корт, где они жили с Майклом Годфри. Майкл пошел посмотреть на казнь и, вернувшись, рассказал, что после повешения всех троих вынули из петель и бросили во дворе таверны, чтобы с ними могли попрощаться родственники и просто любопытные. С трупами повешенных обходились уважительно, их не таскали волоком по улице, как это бывало раньше, пока лица не превращались в кровавое месиво. Черный Джек, по словам Майкла, до самого конца вел себя спокойно и уверенно. Его последние слова были: «Джентльмены, нет ничего лучше веселой жизни, хоть она и коротка!»

Ей трудно было в это поверить. Разве мог Черный Джек Моллард погибнуть, ведь Эмбер так хорошо помнила все, что он говорил, все, что он делал последние месяцы? Как мог он оказаться мертвым, такой большой, сильный и могучий? Она помнила его крепкие мускулы, плотное тело, покрытое курчавыми черными волосами на груди. Помнила его громоподобный смех, его способность выпивать Бог знает сколько вина. Джек рассказывал, что его прозвище происходит от того, что однажды он поспорил, что выпьет кувшин бургундского залпом, и выиграл пари. Она многое помнила о нем.

И вот теперь он мертв. Ей доводилось видеть, как плакали мужчины в часовне тюрьмы накануне казни, она помнила выражение их лиц. И сейчас Эмбер пыталась представить, а как выглядел Черный Джек, как бы она сама выглядела там, рядом с ним. И при этой мысли ее охватил ужас. Что бы она ни делала — обедала, расчесывала волосы, глядела в окно, облокотясь на подоконник, смеялась шуткам молодых людей во дворе колледжа, — эта мысль вдруг приходила к ней, и от нее она ощущала почти физическую боль в душе.

«Я могла быть мертвой»

Эмбер просыпалась среди ночи и рыдала от ужаса, судорожно прижимаясь к Майклу. Она видела смерть двух своих сестер, но только эта казнь явилась первой личной трагедией смерти, полностью осознанной ею. Она стала очень религиозной и тщательно повторяла все молитвы, какие знала, по нескольку раз в день.

«Благодарю тебя, Господи, ибо быть бы мне тогда не на небе, а в геенне огненной», — Эмбер знала, что недостойна своего места за свои прегрешения. Еще когда она жила в Мэригрине, дядя Мэтт предсказывал, что ее место не на небесах. Она свято верила в существование рая и ада так же, как и в то, что заяц — заколдованная ведьма. И все же вечное проклятие не могло удержать ее от чего бы то ни было, если ей этого хотелось.

Почти месяц Эмбер не могла заставить себя выйти из квартиры Майкла Годфри. Он приобрел подержанный костюм мальчика, чтобы Эмбер надела его, и она научилась носить мужской костюм, шагать по-мужски, враскачку, постукивая каблуками, как молодые франты на улицах города, а Майкл покатывался со смеху. Он заявил, что Эмбер более талантливая актриса, чем сам Эдвард Кинастон. Решили, что ее будут звать Том, она — племянник Майкла, приехавший из деревни. Но друзей Майкла не проведешь, хотя все сочли шутку удачной и называли Эмбер только Томом.

Однако Майкл предупредил Эмбер, что пройдет немало времени, прежде чем ее присутствие здесь станет известным, и после этого им придется переехать. Но угроза отъезда не слишком беспокоила его, ибо Майкл редко ходил на занятия — юриспруденцией он интересовался не более, чем его соученики, отцы которых послали детей учиться в Иннзов-Корт. Теперь, как никогда, пошла развеселая беззаботная жизнь — не до лекций и учебников!

Эмбер сообщила Майклу свое настоящее имя и историю злоключений, опустив, однако, роль лорда Карлтона и выдав родившегося ребенка за сына Льюка Чаннелла.

Приблизительно через две недели после казни Черного Джека Майкл зашел на Рэм Эллей-Стрит к матушке Красной Шапочке, убедить ее, что миссис Чаннелл навсегда уехала из Лондона. Его посещение объяснялось отчасти любопытством — как отреагировала старуха на последние события, а частично — просьбой Эмбер забрать серьги, которые, по ее словам, были подарены ей тетей еще до отъезда из деревни. Майкл принес ей сережки и поведал последние новости.

— Матушка довольна, что ты ушла. Я сказал, что получил от тебя письмо, в котором сказано, что ты вернулась в семью и о Лондоне больше и слышать не желаешь.

Эмбер рассмеялась и откусила от большого румяного яблока.

— И она поверила?