Майджстраль - Корабль беглецов

Из-за войны или по какой-то другой причине Возлюбленная настолько нуждалась в людях и их технологии, что не побоялась опасности заражения, о которой предупреждал Двенадцатый. Возможно, человечество было последней надеждой Возлюбленной в борьбе с конкурентами.

Что она готова сделать для этого? Во что она может поверить?

Он должен во всем разобраться. Так, аккорд за аккордом, Юби выстраивал ее образ в своем мозгу. Окружал себя Возлюбленной, ее ритмами.

Когда придет время, он сам станет похожим на нее.

— Я думал об удаче, младший брат, — пара тяжелых рук опустилась на плечи Кита.

Кит задумался. Следует ли ему удвоить ставку или спасовать?

Он спасовал, как до него это сделали Рэнди и Фидель. Юан — единственный, кто не вышел из игры — скупо улыбнулся и подсчитал выигрыш.

— Удача, младший брат. Помнишь? — пальцы Риджа впились в плечи Кита. Кит стиснул зубы. Он ощущал исходивший от Риджа запах пива.

— О какой удаче ты говоришь? — спросил Кит.

— Интересно, — заметил Ридж, — почему это тебе везет, а остальные проигрывают?

— Только что я проиграл.

— Возможно, это хороший признак.

Ридж обогнул стол, размахивая бутылкой пива. Он так много проиграл, что Марко запретил ему подходить к столу следующие несколько рейсов. Ему оставалось лишь смотреть видеофильмы и пить пиво.

— Младшему брату везет, а все остальные проигрывают, — сказал Ридж. — Младшему брату повезло с женщиной, и вдруг все наши прыжки становятся неудачными.

Кит посмотрел на Юана.

— Еще партию?

— Давай. У меня удачный день.

На поляризованной поверхности стола появилась новая раскладка. Киту выпало две пары. Он бросил младшую, надеясь, что придет что-нибудь лучшее.

Ридж закончил обход стола, и его рука легла на плечо Кита.

— Кажется, мы разговариваем, младший брат.

— Это ты разговариваешь. Я играю.

— Думаю, ты обязан как-то объяснить эти совпадения, — не унимался Ридж. — Расскажи, как сделать так, чтобы везло?

— Человек сам хозяин своей судьбы.

Ридж скрипнул зубами.

— Твоя женщина дурачит нас, — сказал он. — Я спрашиваю, ты собираешься что-нибудь предпринять или мне самому заняться этим?

Ненависть пронзила мозг Кита, как струя плазменных двигателей.

— Ты ничего не сделаешь, Ридж. Если ты прикоснешься к чужой женщине, то Марко заставит тебя чистить нужники все следующие пятьдесят лет.

— Лучше предупреди ее, младший брат. Иначе я сам нанесу ей визит.

— Эй! — вступил в разговор Фидель. — Играем мы, или нет?

— Да, — Кит повернулся спиной к Риджу. — Да, я играю.

— Мне три, — сказал Юан.

— Бери.

— Играют, — голос Риджа заполнил помещение. — Эти болваны играют, а какая-то сука издевается над нами.

Послышался сигнал остановки центрифуги.

— Только я начал выигрывать… — зарычал Юан.

— Давай доиграем, — сказал Фидель.

— Ха, — усмехнулся Юан. — Готов поспорить, у Фиделя хорошая карта.

— Болваны, — повторил Ридж. — Сборище болванов.

Он сделал шаг к двери, затем обернулся и ткнул пальцем в грудь Кита.

— Найди управу на свою суку, Кит. Иначе это сделает кто-то другой.

Он вышел, и дверь с шипением закрылась за ним.

Гнев мешал Киту сосредоточиться на игре, но прикуп был так хорош, что он выиграл. Остальные вздохнули, пожали плечами и умолкли. Когда Кит уходил, три пары глаз, не отрываясь, следили за ним. Возможно, они думали, что это предзнаменование.

Ридж сказал, что если Киту везет, то все остальные остаются в проигрыше. Черт!

Кита поставили во вторую смену пилотов, и поэтому он направился к себе в каюту. По мере торможения центрифуги гравитация уменьшалась, и при каждом толчке желудок Кита сжимали спазмы. Добравшись до каюты, он почувствовал, как все его тело напряглось.

Ему и в голову не могло прийти, что все будет так плохо.

Он открыл дверь и увидел, что Прекрасная Мария сидит на верхней койке, свесив вниз свои длинные стройные ноги. На ней были надеты шорты и бюстье цвета морской волны. Глаза девушки ярко блестели, щеки заливал румянец. Она, как автомат, жевала резинку. Беспокойство Кита усилилось.

— Ты опять принимала наркотики, — сказал он.

Она ответила ему неестественно громким смехом.

— Привет!

Запах свежей краски щекотал ноздри Кита. Он закрыл за собой дверь. Желудок его опять сжался, когда центрифуга затормозила в очередной раз. Кровати качнулись, повернувшись градусов на пятьдесят, а затем медленно заняли прежнее положение. Мария подняла ноги на кровать и повернулась к нему.

Резкие движения, волна спутанных волос и напряженное выражение лица делали ее похожей на сидящее на скале дикое животное, чей сверкающий взгляд сопровождал любой движущийся предмет.

У Кита пересохло во рту.

«Ридж называет это везением», — подумал он и покачал головой.

— Так я с тобой не могу разговаривать.

Губы Марии слегка скривились. Возможно, это была тень мимолетной улыбки.

— Не знаю, о чем тут можно говорить.

— О нас. Нужно поговорить о нас.

— Начинай, — Мария поставила голые ступни на раму кровати, ухватилась руками и оттолкнулась, раскачав кровать на шарнирах.

— Начинай… — повторил Кит. — А какой смысл? Ты все равно не слушаешь.

— Я слушаю, Кит.

Кровать приняла вертикальное положение, замерла на секунду, и пошла вниз. Прекрасная Мария издала резкий металлический смешок. Отчаяние окутывало Кита, как холодный туман.

— Мне так не нравится, — сказал он. — Я хотел, чтобы мы проводили время вместе.

Кровать опять стала вертикально, замерла, а затем опустилась вниз, сделав оборот на 360 градусов.

— Сейчас мы вместе.

— Я не могу говорить с тобой, когда ты приняла наркотик, — сказал Кит. Кровать продолжала вращаться с все возрастающей скоростью, по мере того, как уменьшалась сила тяжести. Волосы Марии развевались. — Ты… не та, с которой мне хотелось бы разговаривать.

— Тогда помолчи, — логика ее была проста.

Мария отпустила спинку кровати и взвизгнула, пролетев по воздуху через всю комнату. Она смягчила удар о стену, подставив ладони и ступни, и мягко опустилась на пол. Сила тяжести составляла лишь одну шестую часть от нормальной.

— Ты так делал, когда был маленьким? — повернулась она к нему.

— Да.

У нее был такой вид, как будто она собирается снова запрыгнуть на кровать. Кит схватил ее за запястье. Отчаяние не оставляло его.

— Зачем ты это делаешь?

Мария переводила взгляд со своего запястья на лицо Кита и обратно.

«Как животное», — опять подумал он.

— Должна же я что-нибудь делать.

— Это не ты. Ты не похожа на себя.

— Мы мало были вместе. Ты меня совсем не знаешь, Кит.

Она вырвала руку, запрыгнула на кровать и снова повернулась к нему.

— Люди говорят, что это ты мешаешь нам.

Она рассмеялась. Кровать снова начала раскачиваться.

— Как же я это делаю? Я всего лишь заключенный, которому совершенно нечем заняться, — ее смех перешел в крик. — Ты что, считаешь меня ведьмой?

— Ридж во всем винит тебя. Думаю, многие согласны с ним.

Она протянула руки и уперлась ими в стену, остановив раскачивающуюся кровать. На лице ее была едва сдерживаемая ярость.

— Пусть этот подонок только придет сюда, — прошипела она и скрючила пальцы, как когти; по спине Кита пробежали мурашки. — Я разорву ему горло. Пусть только попытается. Он запомнит это на всю оставшуюся жизнь.

Она тряхнула головой и снова рассмеялась.

— Хотя, я думаю, ничего не случится. Мне принадлежит половина «Беглеца» и его доходов. Марко никогда не забудет об этом и не позволит никому беспокоить меня.

— Ридж может и не спросить Марко.

— Ха! — презрительно фыркнула Мария.

Центрифуга остановилась, затем провернулась на несколько сантиметров и снова застыла. Кит почувствовал, что поднимается над полом. Он оттолкнулся, подплыл к кровати и ухватился за нее рукой. Трубчатая рама зазвенела под его руками, когда где-то глубоко внизу сработали механизмы фиксации центрифуги.

Послышался слабый звук сирены. Скоро прыжок.

Еще одна попытка.

— Я хочу быть с тобой, — сказал Кит. — А ты препятствуешь этому.

Она повернулась к нему и резко, как-то по-птичьи, дернула головой. На мгновение в ее лице появилось что-то человеческое.

— Бедный Кит, — произнесла она. — Ты не предполагал, что все так обернется, правда?

Он молча смотрел на девушку.

— Ты использовал меня, Кит, — ее голос был тих и певуч. — Ты использовал меня, чтобы узнать координаты встречи с Возлюбленной.

Кита бросило в жар.

— Я не… — язык прилип у него к небу. — Марко не оставил мне выбора.

— Возможно, — она усмехнулась. — Может, у меня тоже не было выбора. Мне нужно было бежать с базы Эйнджел, и единственным способом сделать это было использовать твою симпатию.

Он стиснул зубы.

— Это правда?

Мария хихикнула. На ее лице опять появилось какое-то дикое выражение.

— А правда, — съязвила она, — что у тебя на Безеле тоже не оставалось выбора?

Кит ничего не смог на это ответить. Он повернулся, откинул сиденье от стены и опустился на него.

Прекрасная Мария опять принялась раскачивать кровать, и та завертелась, как миниатюрная центрифуга. Начался подпространственный прыжок. Кит старался не смотреть на Марию, крутящуюся на своей койке. Она размахивала руками, кричала, смеялась, била кулаками по матрасу.

— Я ведьма, Кит! — кричала она. — Я ведьма!

Кит молчал. Он размышлял, осталась ли у него надежда. Подобным образом он обдумывал свой ход в игре, подсчитывая очки и принимая решение, как действовать дальше. Спасовать или удвоить?

«Спасовать», — подумал Кит.

Как будто он и в самом деле мог выбирать.

Подпространственный прыжок увел корабль на четыре световых года в неверном направлении.

«Пас, — вертелось в голове у Кита. — Пас, пас, пас».

Где-то в середине серии прыжков наступила очередь Кита сесть в пилотское кресло. Из чувства симпатии Мария не мешала ему так сильно, как другим.

После этого она проспала двенадцать часов подряд, но микромир незримо присутствовал в ее сознании. Она проснулась от того, что Кит тряс ее за плечо. На подушку рядом с ней опустилась чашка.

— Кофе, — сказал Кит.

— Спасибо.

— Завтрак на столе.

Мария потерла глаза.

— Спасибо, пилот.

Она слышала, как закрылась дверь — он уже ушел.

Мария набросилась на еду. Кусочки пищи, казалось, танцуют на тарелке, убегая от целящейся в них вилки.

Она взглянула на желто-зеленые объемные цифры хронометра над тем местом, где раньше находился терминал. Сколько до следующего прыжка? В результате последней серии судно преодолело треть пути до базы Эйнджел — меньше, чем предполагалось. Значит, скоро следующие серии.

Кофеин начал ослаблять действие наркотика. Окружающий мир постепенно проникал в ее сознание, робко и несмело, как только что вышедшая из куколки бабочка.

Вошел Кит и закрыл за собой дверь. Прекрасная Мария улыбнулась ему и потянулась.

— Когда я приходил, ты была без сознания.

Мария ощутила покалывание кожи. Улыбка ее угасла.

— Здесь особенно нечего делать — только спать.

Кит пересек каюту и опустился на стул. Его движения были чересчур рассчитанными. Мария поняла, что он выпил или принял наркотик.

— Марко решил, что эта серия прыжков будет последней, — сообщил он. — Мы будем продолжать полет, пока не достигнем Анжелики.

Мария прислонилась к свежевыкрашенной стене каюты — силы, которые она копила с момента пробуждения, внезапно оставили ее. Все это продолжалось слишком долго.

— Когда? — спросила она.

— Они опять проверяют программное обеспечение. Пытаются найти причину неудач, — он пожал плечами. — Когда они осознают тщетность своих попыток…

— Да.

Прекрасная Мария закрыла глаза и позволила усталости заключить ее в свои теплые объятия. Микромир раскинул вокруг свои сети.

— Я тоже сдаюсь, — произнес Кит.

Что-то в его тоне заставило ее открыть глаза. Магнитные линии мерцали по краям ее поля зрения. Она подумала, что теперь понятно, почему ему необходимо было выпить.

— Я сдаюсь, — повторил Кит. — Я не могу жить с тобой. И не хочу.

Мария смотрела на него сквозь дымку микромира.

«Я делала ему больно, — подумала она. — И даже не заметила этого».

Эта мысль была легче перышка.

— Мне очень жаль.

— Я просто хотел сказать тебе об этом, когда ты не будешь под действием наркотика.

— Слишком много воспоминаний, — сказала Мария. — Мы слишком часто использовали друг друга.

— Возможно, — Кит, казалось, хотел сказать что-то еще, но не мог подобрать слов.

Мария ощутила, что мир вокруг нее изменился. «Абразо» опять загружал навигационные программы. Мария достала из-под подушки ингалятор.

— Тебе так необходимо это делать? — спросил Кит. Его голос звучал резко.

Мария взглянула на него.

— Да, необходимо.

Шипение ингалятора, холодок в носу, а затем огонь в крови и острое ощущение реальности.

Кит встал. У него был такой вид, как будто он получил удар по голове, а теперь старается вспомнить, что делал несколько секунд назад.

— Тогда не о чем говорить, — произнес он. — И не нужно никому сообщать, ладно? Это не их дело. Так что я буду по-прежнему спать здесь.

— Хорошо.

Мария чувствовала, что ее губы растягиваются в ухмылке.

«Это серьезно», — подумала она и погасила улыбку.

— Я сказал Марко об угрозах Риджа. Командор обещал поговорить с ним. Так что с тобой будет все в порядке.

Мария поняла, что сам Кит никогда не будет считать ее врагом, и что он совсем не обязан был делать это.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Ты очень добр.

— Увидимся позже.

— Да.

Дверь закрылась. Начался следующий прыжок.

Последняя серия оказалась гораздо легче. Количество прыжков было больше, но Прекрасная Мария уже так освоилась в микромире, как будто ее мозг состоял из макроатомов. Отпала необходимость в больших дозах Девятого Красного — наркотик был нужен лишь для того, чтобы удерживать ее разум в состоянии, когда она острее чувствовала движения микромира.

«Абразо» двигался к Анжелике по траектории, напоминавшей зигзаг молнии. Последний прыжок серии привел судно в точку, находящуюся в десяти неделях пути от базы Эйнджел, если двигаться с ускорением, не превышающим 1 «g». Марко был недоволен: к концу этого срока он уже должен быть в районе Монтойи-81.

Мария засмеялась, когда поняла, что Марко решился еще на один прыжок, из одной точки звездной системы Анжелики в другую. Ошибка при коротких прыжках была не меньше, чем при длинных.

«Абразо» очутился на другом краю системы в двенадцати неделях пути от места назначения — дальше, чем до прыжка.

Марко сдался. Зазвучала сирена, предупреждающая о начале ускорения. Марко принял решение двигаться с ускорением 1,2 «g», чтобы хоть немного быстрее достичь базы Эйнджел.

«Три месяца безделья», — подумала Мария.

Возможно, Марко разрешит вернуть ей терминал.

Юби плавал в море ритмов Возлюбленной, откликаясь на удары ее сердца, на аккорды, воссоздающие в его мозгу ее образ. Когда раздался сигнал, предупреждающий о приближении другого корабля, Юби пошел в рубку.

Он увидел, что Возлюбленная уже относительно близко. Если оба судна будут двигаться с однократными перегрузками при ускорении и торможении, то встреча произойдет через десять дней.

«Думай, как следует, а затем действуй, — казалось, говорили ему барабаны Возлюбленной. — Тогда твои действия будут верными».

Юби принялся набирать на клавиатуре сообщение.

«Беглец» шлет наилучшие пожелания Клану Ластр. «Беглец» рад сообщить Возлюбленной о гибели «Абразо» и Клана де Соарес. «Беглец» надеется установить новые и взаимовыгодные отношения с Кланом Ластр, свободные от вмешательства других кланов.

Он засмеялся и нажал клавишу «Передача». Оставалось ждать.

23

Растворяющиеся эластичные растяжки заполняли помещение липкой влагой. Ритмы Возлюбленной сотрясали воздух, призывая быть наготове. Кровь через толстые сосуды поступала в его тело.

Жгутики Двенадцатого высунулись наружу, ощущая тяжелый запах смолы, а также предназначенный только для него фермент — настоятельное требование, связанное с его химическим кодом. «Иди к Возлюбленной». Его сердца откликнулись на этот призыв. Еще не полностью проснувшись, Двенадцатый принялся освобождаться от растяжек.

Его сознание медленно прояснялось. Он, как всегда, был готов к боли, но она смягчалась специальными анальгетиками, вырабатываемыми Возлюбленной, и не очень беспокоила его.

Изо рта у него выплеснулся питательный раствор, когда легкие конвульсивно сжались, а затем наполнились воздухом. Пуповины, соединявшие его с Возлюбленной, отпали. Усовершенствованные Неразумные принялись очищать его тело своими шершавыми языками. Двенадцатый освободился от растяжек и поплыл в невесомости, пока не достиг стены, чтобы оттолкнуться по направлению к выходу.

Одна нога еще не слушалась, и первый прыжок увел его в сторону от двери. При помощи рук он прокладывал себе путь между просыпающимися солдатами и навигаторами, продвигаясь к выходу. Откинув мембрану, Двенадцатый оказался в коридоре. Здесь призыв Возлюбленной звучал еще более настойчиво, и он заторопился изо всех сил. Несколько неразумных продолжали очищать его кожу, пока он плыл по коридору в направлении комнаты, где нервные окончания Возлюбленной должны были проникнуть в его мозг.

Ритм Возлюбленной немного изменился.

«Думай как следует, — настаивала она. — Думай как следует и будь наготове».

«Слава Возлюбленной! Чем данный индивидуум может быть полезен Возлюбленной?»

Он мог надеяться лишь на работу на станции Потент 5367, куда вернулся корабль Возлюбленной. Цены на компьютеры достигли неимоверной величины, особенно после сообщения о поставке более совершенных моделей. Строился целый флот кораблей для детей Возлюбленной. Было приобретено несколько сингулярностей, а огромное количество слуг новейших моделей бились над раскрытием тайн искусственного интеллекта.

Мембраны Возлюбленной грохотали, призывая к вниманию.

«Мы достигли звездной системы, где Я должна была встретиться с Кланом де Соарес. Вместо Клана де Соарес Я обнаружила здесь „Беглеца“.

Двенадцатый задрожал.

«Слава Возлюбленной, — ответил он. — Как это могло случиться?»

Он боялся, что знает ответ.

«Командор Юби Рой сообщил Мне, что Прекрасная Мария появилась на борту „Абразо“, чтобы уничтожить корабль и Клан де Соарес вместе с ним».

Двенадцатый застыл в шоке. Его худшие опасения оправдались. Его разум оцепенел, не в силах переварить новую информацию.

«Возлюбленная, данный индивидуум удивлен».

«Я должна проанализировать эту информацию, Двенадцатый Разумный. Мне нужно знать, правду ли говорит командор Юби».

Двенадцатый колебался. Через подключенные нервные окончания он ощущал тревогу Возлюбленной, опасение, что все ее планы будут нарушены. Казалось, ее мозг разделился на фрагменты, каждый из которых работал над своей частью задачи.

«Данный индивидуум может только предполагать, Возлюбленная, — ответил Двенадцатый. — Данный индивидуум может основываться только на информации, полученной из фильма „Кровавая баня“, который сам по себе является разновидностью лжи».

«В таком случае, Я хочу выслушать твое мнение».

«Из фильма следует, что люди обладают способностью внедрять своих слуг в структуру чужого клана. Эти агенты действуют в интересах своего клана и могут предпринимать акты насилия и саботажа».

«Ты считаешь, что подобным образом Прекрасная Мария внедрилась в Клан де Соарес?»

«Это не противоречит тому, — осторожно подтвердил он, — что они позволили данному индивидууму узнать о себе».

Двенадцатый почувствовал, что Возлюбленная не удовлетворена его ответом.

«Командор Юби, — сообщила она, — предложил Мне оставаться в этой звездной системе, сколь угодно долго, пока Я не смогу убедиться, что „Абразо“ не появится. Его заявление прозвучало достаточно уверенно».

«Конечно, Возлюбленная может подождать», — уклончиво ответил Двенадцатый, не претендуя на то, чтобы давать советы.

«До настоящего момента мы ожидали командора Марко».

«При межзвездных путешествиях часто случаются задержки. Командор Марко может прибыть в любой момент».

«Существуют доказательства, подтверждающие заявление командора Юби. Ты был на борту корабля Клана де Соарес, когда тот стал выполнять неожиданные маневры. Пилот Мария тоже находилась там».

«Командор Марко сказал, что „Абразо“ уклоняется от потока астероидов.

«Мы не обнаружили астероидов. „Беглец“ тоже не выполнял никаких маневров. Возможно ли, что Прекрасная Мария захватила контроль за „Абразо“, чтобы воспользоваться неразберихой и передать сообщение для командора Юби?»

«Это возможно, Возлюбленная», — вынужденно согласился Двенадцатый. От ужаса его руки и ноги дрожали.

«Если Прекрасная Мария смогла проделать такое с „Абразо“, то она в состоянии и уничтожить его».

«Слава Возлюбленной. Данный индивидуум восхищен вашей логикой».

Внезапно Двенадцатый почувствовал, что фрагменты разума Возлюбленной соединились в огромное, ужасное и непостижимое целое.

«Ты действовал вопреки моим интересам», — заключила Возлюбленная.

Двенадцатый оцепенел от ужаса, а заостренные нервные окончания Возлюбленной все глубже проникали в его мозг.

«Ты заражен человеческими мыслями и симпатией к людям. Ты опасен. Твое использование закончено. Ты немедленно должен уничтожить себя».

«Слава, слава, слава».

Возлюбленная делала ошибку — оставляла ему еще несколько мгновений. Но Двенадцатый сумел выкрикнуть лишь несколько хвалебных слов, прежде чем волна химических веществ заполнила его мозг, лишив способности логически мыслить. Его воля была погребена под ошеломляющей силы чувством собственной ненужности. И хотя он сознавал, что чувство это было искусственным, но тем не менее ощущение было громадным, всепоглощающим и доводящим до безумия. Он издал отчаянный вопль. Возлюбленная объявила его ненужным. Он сам осознавал собственную бесполезность. Соленая влага брызнула из его пор, когда его плоть сжалась в непроизвольном спазме от отвращения к самому себе.

Нервные окончания Возлюбленной начали отсоединяться, но недостаточно быстро, чтобы удовлетворить побуждение Двенадцатого к самоуничтожению. Расстроенный своей неспособностью немедленно покончить с собой, он до крови расцарапал кожу внутренними пальцами. Нервные окончания, наконец, отсоединились, и он оттолкнулся и поплыл по направлению к выходу. Он почувствовал, как неразумные спрыгивают с него — их реакция была вызвана горьким вкусом его выделяющей влагу кожи.

Крепкие руки схватили его. Возлюбленная послала несколько солдат, чтобы ускорить его конец.

«Спасибо, братья», — попытался сказать он, когда солдаты схватили его, но его воудер был парализован. Он испытывал чувство благодарности, чувствуя как они тащат его по залитому голубым светом коридору.

Мембрана, закрывавшая вход в дезинтеграционную камеру, была откинута в сторону. Жгутики Двенадцатого застыли неподвижно от тяжелого запаха разложения и сложных химических ферментов. Солдаты втолкнули Двенадцатого в темное помещение.

Споткнувшись, он упал и ударился о дальнюю стену. Влажная поверхность камеры при столкновении издала хлюпающий звук. Безысходное отчаяние охватило его. Он не справился с заданием, он заражен и должен быть уничтожен. Двенадцатый прижался к влажной ненасытной плоти стены, подставив как можно большую часть своего тела ее разрушительным ферментам. Стена удерживала его. Мембрана закрыла выход, и он остался один в темноте.

Его кожа, в тех местах где была прижата к стене, сначала онемела, а затем он ощутил острые уколы боли. В исступлении он с радостью воспринимал эти сигналы своей приближающейся дезинтеграции. Единственное благо для него теперь — смерть. Он расстраивался только от того, что она не может наступить немедленно.

Боль усиливалась, распространяясь на руки и позвоночник. Он больше не был нужен Возлюбленной, и она теперь не смягчала его агонию, как во время пробуждения. Ферменты камеры растворяли его плоть, разлагая его на цепочки аминокислот, которые могут быть повторно использованы. Весь процесс займет много часов.

По мере того, как Двенадцатый справлялся с последней химической атакой Возлюбленной, его ненависть к самому себе постепенно убывала. Невыносимая боль заполнила все его тело. Он попытался отделиться от стены, но клейкая плоть уже опутала его руки и ноги прочными быстро сформировавшимися отростками. Он попытался крикнуть, но звука не было — Возлюбленная разрушила связи между его мозгом и воудером. Она не хотела, чтобы его крики беспокоили других слуг.

Нервные окончания Двенадцатого растворялись, и боль утихала. Ферменты прекратили свою разрушительную работу, накапливая резервы для дальнейшего проникновения в мышечную ткань. Он снова обрел способность мыслить, и эти мысли, если бы их можно было высказать вслух, могли спасти бы ему жизнь.

Двенадцатый страдал.

«Возлюбленная, — думал он, — вместе со мной ты можешь уничтожить саму себя».

Она пала жертвой изощренного плана людей. Детали не имели особого значения: действовали ли «Беглец» и Клан де Соарес заодно, действительно ли Мария уничтожила «Абразо», правду ли сообщал Юби — главным было то, что попытка Возлюбленной установить контроль над ситуацией провалилась. Теперь люди получили преимущество.

Возможность взять верх может еще появиться, но Возлюбленная, скорее всего, упустит ее. Ее мышление слишком ограничено.

Двенадцатый не мог объяснить свое решение помочь Прекрасной Марии и Юби, но чувствовал, что поступил правильно. Точно также он инстинктивно сопротивлялся желанию Возлюбленной завязать отношения с Кланом де Соарес и свернуть торговлю с «Беглецом». Возлюбленная считала его поведение результатом общения с людьми. Она была права. Ее слуга Двенадцатый был заражен чужими мыслями.

Единственное, чего не смогла понять Возлюбленная — что она нуждалась в таких зараженных слугах, которые могли инстинктивно понимать намерения людей и, тем самым, уберечь ее от неправильных действий. Ее собственное холодное рациональное мышление было недостаточно гибким, чтобы противостоять исходящим от людей опасностям.

Возлюбленная нуждалась в Двенадцатом. Она отказалась от него и теперь стала еще более уязвима.

Двенадцатый вздрогнул, когда новые потоки ферментов атаковали его тело, глубже проникая внутрь и достигая все новых нервных окончаний.

«Возлюбленная! — подумал он. — Я все еще могу спасти тебя!»

А затем все мысли исчезли под напором пылающей волны агонии.

«Думай, — приказывали ритмы Возлюбленной. — Думай как следует, и все будет хорошо».

«Я понимаю твою музыку, — подумал Юби. — И я понимаю тебя».

Он торжествовал. На коммуникационной панели светились буквы — ответ Возлюбленной. Она принимала его условия.

Корабли направятся к другой звезде, Сантос-439, находящейся на расстоянии восьми световых лет, которая в дальнейшем будет использоваться для встреч и обмена товаром. Там Возлюбленная построит химическую фабрику и склад. Монтойя-81 и Сантос-448 больше не будут использоваться. Чтобы скрепить сделку, «Беглец» получит груз медикаментов, который Возлюбленная синтезировала для «Абразо».

Юби представил Возлюбленной свою версию случившегося и заставил поверить в нее. Он не сделал ни единого неверного движения, ни в чем не проявил слабости. В его мозгу постоянно присутствовал образ Возлюбленной, и он предвосхищал все ее действия.

Возлюбленная даже не поинтересовалась, почему он настаивает на том, чтобы избегать мест предыдущих встреч. Эта деталь волновала Юби — он знал, что Марко обязательно появится в окрестностях Монтойи-81, и если они с Возлюбленной смогут без помех встретиться, то все соглашения с Юби будут аннулированы — но Возлюбленная не возражала.

Она не осмелилась. Юби оказался прав: Клан Ластр нуждался в «Беглеце» больше, чем «Беглец» нуждался в Возлюбленной.

Прыжок к Сантосу-439 занял всего лишь несколько часов.

Корабли вышли из подпространства на расстоянии двух недель пути друг от друга. Возлюбленная оказалась недалеко от похожего на полосатую красно-белую конфету газового гиганта, чьей массы лишь чуть-чуть не хватало, чтобы превратиться в солнце. Юби предложил Возлюбленной строить химическую фабрику на орбите планеты, а «Беглец» тем временем подойдет ближе.

Во время полета ритмы Возлюбленной заполняли «Беглец». Аккорды воздействовали на чувства Юби, воссоздавая в мозгу ее образ. Он представил ей такую версию происходящего, которую она не осмелилась отвергнуть. Теперь он должен нарисовать ей соблазнительную картину будущего, которая захватит ее воображение.

Будущего, в котором ее слуги будут расширять торговлю, строить суда для людей, основывать новые поселения… где компьютеры будут поддерживать новую империю и помогать в расширении ее границ… где люди и слуги Возлюбленной так смешаются и переплетутся, что невозможно будет их отделить друг от друга…

Он должен сделать так, чтобы это будущее жило в сознании Возлюбленной, как она сама жила в его мозгу. Оно должно стать необходимым ей.

И Возлюбленная, завороженная этой картиной, не должна заметить, что контроль над их взаимоотношениями перешел к людям.

Юби рассчитывал, что не позволит ей понять это. Но ему необходимо было лучше узнать ее.

Он должен был убедиться в своей правоте, в том, что создал в своем сознании верный образ Возлюбленной.

Нужно увидеться с ней. Лично.

Полосатая протозвезда приближалась. Юби сидел в верхнем холле в окружении своих инструментов. Компьютеры записывали создаваемую им музыку. Окутанный ритмами Возлюбленной, он играл, пока не стер пальцы до крови.

«Командор Юби хотел бы встретиться с Возлюбленной, — послал он радиограмму. — Возлюбленная может принять любые меры предосторожности для обеспечения своей безопасности».