Майджстраль - Корабль беглецов

Житель планеты оказался обыкновенным мужчиной среднего возраста, одетым, как ему казалось, по погоде. Он с безнадежным выражением лица смотрел на обнаженные коричневые груди женщины, игравшей в «двадцать одно». Прекрасная Мария ухмыльнулась. Кажется, никто не соглашался составить ему компанию, как бы долго он ни бросал призывные взгляды. Его ждало разочарование.

«Девятый Красный» пульсировал у нее в крови. Люди в комнате, казалось, медленно плывут в густом тумане. Мария прошла в заднюю часть помещения к игровой кабинке. Она вошла внутрь и закрыла прозрачную дверцу. Когда девушка села в мягкое кресло, из стены с легким шипением выдвинулись длинные металлические стержни, каждый из которых оканчивался тонкой паутиной стимулирующей антенны, и коснулись ее головы. Она вставила кредитную карточку в специальную щель и нажала кнопку. В мозгу яркими точками звезд взорвался космос, наполненный пылающими сингулярностями, радиовоплями умирающей материи.

Мария находилась внутри серебристой металлической сферы, которая плавала в темном пустом пространстве. На нее действовали огромные гравитационные силы. Суть игры состояла в том, чтобы проложить курс между двумя точками пространства, используя гравитацию сингулярностей и бросая сферу в объятия черных дыр. Чтобы обострить чувство опасности, был установлен лимит времени, а компьютер вносил помехи, расставляя на пути препятствия: вызывал появление сингулярностей прямо по курсу сферы после того, как она набирала такую скорость, что уже не могла уклониться от встречи, вносил изменения в плотность звезд, организовывал нехватку топлива и поломку навигационного оборудования и дисплеев. Можно было выбирать более легкий или более сложный маршрут, причем ставки росли с увеличением уровня сложности. Игра напоминала настоящий полет, но в то же время отличалась от него, так что привычные рефлексы пилота здесь не срабатывали.

«Девятый Красный» подталкивал ее выбрать самый сложный маршрут, но Мария сделала над собой усилие и выбрала средний, решив сначала немного размяться. Она подтвердила свой выбор нажатием клавиши.

В нижнем правом углу поля обзора замелькали цифры, отсчитывая секунды. Если она закончит полет меньше, чем за семьдесят пять процентов отведенного времени, то получит дополнительное вознаграждение. Среди разбросанных черных дыр ярко мерцала конечная точка маршрута.

— Отлично, — пробормотала Мария и включила ускорение. «Девятый Красный» подстегивал нейроны ее мозга, когда она выбирала маршрут, уклоняясь от преследующей ее гравитационной волны. Она взглянула в открывшуюся перед ней черную пустоту и улыбнулась, почувствовав, как завибрировала сфера в тисках гравитации.

Мария рефлекторно управляла ускорением и коррекцией курса сферы, ныряющей в гравитационную волну. Другая часть ее мозга разрабатывала стратегию. По мере погружения в игру, когда цифры мелькали в нижнем углу, а сфера продолжала свое вращение, девушка чувствовала, как медленно, но уверенно проявляется другой уровень сознания, микромир, являющийся точной моделью компьютера… интуиция битов информации, движущихся со скоростью света и формирующих иллюзию космического пространства, на которую влияют принимаемые ею решения. Микромир всегда присутствовал в ее подсознании.

Мария закончила полет, затратив шестьдесят процентов установленного времени. Выигрыш добавился к сумме в ее кредитной карточке. Иллюзия космоса исчезла из ее мозга, и она пришла в себя в закрытой игровой кабине. Микромир приблизился к ней, и игра теперь не мешала ощущать его. Она откинулась назад и почувствовала головокружение. Подняв палец, Мария провела по клавиатуре перед собой… она показалась ей почти нереальной.

«Девятый Красный» все еще подстегивал ее. Она опустила палец и нажала кнопку.

Микромир давал ей возможность предчувствовать изменение ситуации еще до того, как картина появлялась у нее перед глазами. Это был мир безграничных возможностей. Она засмеялась, сделала ставку и выбрала максимальный уровень сложности.

Ей необходимо было по крайней мере один раз облететь каждую сингулярность, и на это отводилось так мало времени, что возможность ошибки практически исключалась. Она полностью использовала время, отведенное для разработки стратегии, для прокладки курса между звездами. Затем прозвучал сигнал, и она бросила свою сферу вперед с максимальной скоростью…

Сфера растягивалась и сжималась, разрываемая железными пальцами пространственно-временных искривлений. Мария сжигала топливо, огибая сингулярность, а затем бросала сферу в объятия следующей черной дыры. Она ощущала окружавший ее микромир, и он позволил ей предугадать, что гравитация сингулярности, к которой она направлялась, резко возрастет. Мария изменила курс, увеличив радиус орбиты, почувствовала, как сила притяжения понемногу ослабевает, и увеличила мощность двигателей, чтобы не сбиться с выбранного курса. Действия компьютера, казавшиеся случайными, вовсе не являлись таковыми, поскольку поведение машины не может быть по-настоящему случайным, а является частью огромной сложной программы, слишком сложной и быстрой, чтобы человек мог успеть за ней.

Сфера стонала под действием чудовищных гравитационных сил. Мария сжигала топливо с неимоверной скоростью, пренебрегая осторожностью. Сингулярности проносились мимо, стараясь захватить ее. Она могла чувствовать изменение структуры микромира, предупреждающее о том, что что-то должно произойти, что на ее пути должна возникнуть новая черная дыра. Огонь бурлил у нее в крови. Она откидывала голову, сжимала зубы, размахивала руками. Пальцы ее дрожали от напряжения.

Ощутив, что предчувствие приняло определенную форму, она отреагировала движением пальцев, лежащих на клавиатуре. Микромир изменился. Через полсекунды появилась сингулярность, но сфера уже миновала эту точку.

Она уложилась в семьдесят три процента отведенного времени. Машина оплатила выигрыш из расчета тридцать к одному.

Мария задыхалась, сердце ее сильно билось. Она чувствовала вкус пота на верхней губе.

Девушка запросила еще одну игру и сделала ставку. Это была максимально разрешенная законом сумма для такого рода игр. Она поставила на кон первоначальную сумму и почти половину выигрыша. Мария опять ощущала энергию окружавшего ее микромира, заполненного черным светом невидимых звезд.

Голограмма Паско бродила по комнате. Он произносил лекцию у одного из встроенных в стену мониторов.

— Расширение. Сжатие. Инфляция. Дефляция. Гибкий термин, описывающий поведение металлов при изменении температуры, волновые явления при изменении энергии, поведение экономических систем при перераспределении богатств.

— Заткнись, отец, — сказал Юби. — Я пытаюсь рассчитать следующий прыжок.

Он сгорбился над терминалом и несколькими клавиатурами, которые он выдвинул из зеленой стены верхней комнаты отдыха. Голографические модели мерцали у него перед глазами. Он одинаково свободно работал на клавиатуре обеими парами рук.

— На последнем явлении мы и остановимся, — продолжал Паско. — Посмотрите.

На экране перед Юби исчезла диаграмма и появилась трехмерная модель пространства, заполненная разноцветными мерцающими звездами.

— Отец, — сказал Юби. — Я работаю…

Он вспомнил, что перед ним всего лишь изображение, и умолк.

На пульте управления замерцал красный огонек, сигнализирующий о том, что расчеты Юби вводятся в память навигационного оборудования.

— Освоенный человеком космос, — произнес Паско. Он все еще обращался к встроенному в стену монитору. Паско приблизился к нему, пройдя сквозь стул, и при этом голографическое изображение расплылось. — На модели общественное богатство отображается при помощи яркости. Чем ярче, тем богаче. Заметьте, что распределение очень напоминает распространение фронта волны. Яркость увеличивается к центру. Посмотрите на поведение центра, когда случайные источники богатства возникают на окраинах. Хаос, правда?

Голос Паско звучал самодовольно.

— Хаос в центре усиливается, если модель имеет тенденцию к расширению периметра. Волны формируют неразбериху. Море экономики становится неспокойным, если использовать морскую терминологию, с которой вы, скорее всего, незнакомы.

Печаль охватила Юби. Он устало покачал головой.

— Уходи, — тупо повторил он. — Ты мертв. Ты убил себя.

— Люди вкладывают деньги, — сказал Паско. Он перенес вес тела на одну ногу и откинулся назад, как плохой актер-декламатор. Он все еще оперировал своими диаграммами. — Что станет с их вкладами при открытии нового, более крупного источника богатства, заполнившего рынок, как вешние воды? Их вложения упадут в цене. Будут съедены инфляцией.

Он уставился на монитор.

— Классический пример…

— Дерьмо.

— …это Европа после открытия испанцами Нового Света. Приток в Европу богатств с американского континента вызвал обесценивание всех европейских валют. Инфляция распространялась по Европе, начавшись в Иберии и продвигаясь на восток, подобно волне, вызвав пятьюдесятью годами позже финансовый кризис в Польше, на Украине, на Ближнем Востоке. Крестьяне оказались неспособны купить хлеб или землю. Их сбережения обесценились. Результатом стало столетие религиозных войн, приведших к гибели миллионов людей, разрушивших величие испанской империи, приведших к крушению идеалов христианства как объединяющей Европу религии, и чуть не отбросивших Европу в мрачное средневековье.

Мысли Юби путались.

— Какая Иберия? — спросил он. — Какое христианство? О каком «новом свете» ты говоришь?

Ему хотелось биться головой о металлическую стену.

— Какой в этом во всем смысл? Господи Иисусе!

Он стал нажимать на клавиши пульта управления, пытаясь вызвать на экран свои расчеты. Он видел, как компьютер сохранил все вычисления. Нужно было только найти, куда их спрятала написанная Паско программа.

— Похожие беды обрушились на экономику в последнем столетии, — продолжал Паско. — Правда, последствия были не столь драматичны. Вопрос уже не стоял о хлебе насущном. Но неограниченная экспансия человечества в космос, ставшая возможной с развитием сингулярной механики, оказала непредсказуемое воздействие на центры экономики человечества. Волны богатства с окраин накатывали на центр с невидимой доселе внезапностью и силой.

Паско развел руками.

— Миллиарды остались без работы. Жизни рушились. Накопления обесценивались в одно мгновение, — он указал пальцем на экран. — И чего же хотели все эти несчастные люди?

— Они хотели наесться дерьма и умереть, — сказал Юби.

Паско ударил кулаком в раскрытую ладонь. Звука не было.

— Правильно, — ухмыльнулся он. — Они хотели стабильности. Объединения. Сообщества.

Юби поднял голову от клавиатуры.

— Что?

— Не прекращения экспансии, уверяю тебя, — сказал Паско. — Просто окончания неконтролируемого роста, разрушавшего их жизни. Плановое освоение вселенной, гарантирующее отсутствие социальных потрясений. Население центра превышало население окраин на десятки миллиардов. Их мнение имело достаточный вес, и политики прислушались к нему.

Он повернулся к Юби, посмотрел на него совиным взглядом. Мурашки пробежали по спине юноши. Он стал убеждать себя, что это всего лишь голограмма.

Из голоса Паско исчезли риторические нотки.

— Но что Сообщество сделает с экономикой окраин, ориентированной на неограниченную экспансию? Когда в условиях регулируемого развития экономически более выгодными станут крупные торговые флоты, а не маленькие независимые кланы пилотов подпространственных кораблей?

— Кого это волнует! Задумайся на минуту над значением моих слов.

Паско выпрямился. В его глазах стояла печаль. Юби чувствовал, как страх зашевелился в нем.

— Мы умираем, — сказал Паско. — Мы умираем медленной смертью.

Вдруг он как будто постарел. Его изображение затуманилось и по нему пробежали волны интерференции.

— Где Китти? — спросил он дрожащим голосом. — Я потерял Китти.

— Исчезни, отец.

Китти была продана два месяца назад владельцу публичного дома на Калибане. Деньги пошли на авантюру Юби — закупку оборудования для Дига Энджела.

— Китти? Где ты, девочка? — Он побрел по серому потертому ковру. Звука шагов не было слышно. Юби перевел взгляд на клавиатуру. В глазах пощипывало, в горле стоял ком.

Отец исчез в дрожащих волнах интерференции. Навигационные расчеты вновь появились на экране монитора. Юби безнадежно уставился на него. На сердце у него скребли кошки.

Турист с планеты все еще играл в «двадцать одно», улыбаясь странной деревянной улыбкой. Он продолжал проигрывать, убеждая себя, что хорошо проводит время. Мария вдохнула висящий в воздухе дым и отступила назад к игровой кабине. Ноги не держали ее.

Она выиграла два тура на максимальных ставках из расчета сорок к одному. Во второй раз компьютер поставил перед ней полдюжины препятствий, но каждый раз ей удавалось предугадывать его реакцию, изменять курс сферы и выходить победителем. Но микромир истощил ее силы. «Девятый Красный» побуждал ее вернуться в кабину, но мозг был переполнен фантомами движущихся по своим орбитам электронов, мерцавших странным насыщенным светом… Ее внимание рассеивалось между различными уровнями сознания.

Прекрасная Мария вздохнула, достала из кармана две капсулы «Седьмого Голубого», который чаще называли «Голубым Раем», и проглотила их, не запивая водой. Они нейтрализуют действие «Девятого Красного».

Пришло время немного остыть и успокоиться. Она проверила свою кредитную карточку и двинулась к выходу, лавируя между освещенных игровых столов.

Когда она подошла к двери, вышибала посмотрел на нее поверх своего пенсне.

— Проигралась? — спросил он, неверно истолковав ее нетвердую походку. — Дать тебе взаймы? Могу угостить обедом и познакомить с неплохими парнями. Туристы. Ты им понравишься, женщина-пилот.

— Я выиграла, — сказала Мария, нажав на дверь.

Вышибала сверкнул своими металлическими зубами.

— Я же говорил тебе! Пилоты удачливы в этой игре. Может, пообедаем вместе?

— Отстань!

Мария выскочила из «Звездного Города», быстро перебирая босыми ногами по узким ступенькам лестницы. Оказавшись на улице, она ощутила запах жареной баранины и услышала громкие звуки музыки, доносившиеся из раскрытой двери бара. «Девятый Красный» все еще подстегивал ее. Она купила кусок баранины, обмакнула его в соус и принялась есть на ходу, двигаясь вдоль темной улицы, которая металлической лентой расстилалась перед ней.

Через два часа, когда «Седьмой Голубой» успокоил ее, она сидела в баре, потягивая гранатовый сок, и слушала музыканта с водянистыми глазами, использовавшего для игры на синтезаторе дополнительную пару рук. Он играл неплохо, но, на вкус Марии, его интерпретация была слишком обычной, слишком пресной. Мария почувствовала желание пробежаться пальцами по клавиатуре.

— Угостить вас выпивкой?

Он был пилотом-подпространственником или пилотом внутренних рейсов.

Он не выглядел угловатым, как люди, чей рост ускорялся при помощи гормонов. Его облик был мягче. Две руки и две ноги. На два дюйма ниже ее. Оливковая кожа, темные, вьющиеся, коротко стриженные волосы. Пятнадцать или шестнадцать лет, если он рос без гормонов. Бутылка «Ларка» в руке.

— Я не пью много алкоголя, — ответила она.

— Может, коктейль?

Мария откинула голову и рассмеялась.

— Тогда то, что вы пьете?

— Мне хватит. Но можно побеседовать, если хотите.

Музыкант за инструментом отважился на несколько смелых импровизаций, когда гармонический ряд, играемый на каждой из двух клавиатур, должен был сопровождать записанную в память синтезатора мелодию. Результатом явились какие-то клацающие звуки, так что у Марии возникло желание запустить в него чем-нибудь тяжелым. Она двумя руками сыграла бы лучше.

Молодой человек сел на соседний стул. Она посмотрела на него.

— Ты Соарес?

— Да. Меня зовут Кристофер. Я с «Абразо». А как ты догадалась?

— По твоей внешности, фамильное сходство. Домашние зовут тебя Крис.

— Для друзей я Кит, — он нахмурился. — Но большинство называют меня «малыш».

Мария отхлебнула сок.

— Для этого есть причина? — спросила она. — Или просто в вашей семье принято обижать младших?

Он казался немного смущенным.

— Мне еще не доверяли управлять кораблем во время подпространственного прыжка. А до этого момента в нашей семье тебя не считают взрослым.

— Господи, — произнесла Мария. — Я сижу в кресле пилота с семи лет.

— Ты выросла на гормонах.

— Это не имеет значения. Можно воспользоваться системой быстрого обучения. Это займет всего несколько недель, — она в раздумье посмотрела на него. — Если только у тебя получается.

— Я хорошо показал себя на тренажерах. Просто моя семья… — он пожал плечами. — У нас все зависит от смены поколений. Я самый младший в своем поколении. Мне не придется заниматься чем-либо существенным, пока не умрет Марко. Тогда мы поднимемся на ступеньку выше.

— Марко — это самый старший?

Музыканту удалось поймать мелодию. Марии захотелось облегченно вздохнуть. Несколько пьяных в задней части помещения начали громко хлопать в ладоши.

Кит кивнул и сделал глоток «Ларка».

— Марко — мой двоюродный дед. Капитан «Абразо» и глава всей семьи, — он уставился на свое отражение в бутылке. — Мой отец — второй помощник на «фамилии». Я бы хотел летать с ним, но Марко нужны ученики.

— Похоже, Марко не собирается умирать?

— Кажется, он будет жить вечно. Думаю, он заключил сделку с Богом, — Кит смущенно улыбнулся. — Он ревностный католик. В каюте рядом с кабинетом поставил алтарь, посвященный Деве Марии. Там большая икона с ее изображением.

Кит опять отхлебнул из бутылки и нерешительно взглянул в глаза девушке.

— Я слышал о твоем отце. Мне очень жаль.

— Это для него наилучший выход, — сказала она, — я так считаю.

— Марко говорит, что он был гением, который никогда не заканчивал начатого дела.

Печаль охватила ее, пробиваясь сквозь волны «Голубого Рая».

— Наверное.

Кит допил бутылку «Ларка» и заказал еще одну.

Вдруг Марию осенило.

— Мы ведь раньше не встречались, правда? — спросила она. — Откуда ты знаешь, кто я?

Кит с опаской взглянул на нее.

— Марко заставляет нас изучать других пилотов. У него обширные досье. Говорит, что хочет, чтобы мы знали своих конкурентов.

Волны грусти, накатывавшие на Марию, становились все сильнее. Когда-то, до того, как Сообщество взяло верх, пилоты составляли одну огромную, разношерстную семью.

— Уже и до этого дошло? — спросила она.

В глазах юноши отразилась ее собственная печаль.

— Да, — ответил он. Похоже на то.

Паско уже достиг зрелого возраста, когда вдруг проявился его отцовский инстинкт — первый из годами подавляемых желаний. Когда он решил стать отцом, то сконструировал своих детей из материала, купленного в банке генов, снабдив каждого талантами и возможностями, которые его в тот момент интересовали. В дополнение к высокоразвитому интеллекту он дал Юби способности, которыми не обладал сам. Поскольку он был медлителен, толст, забывчив, то Юби получил быстрые рефлексы, сильное тело и особую ассоциативную память, связанную с органами чувств. Кроме того, он имел дополнительную пару рук.

Когда Паско решил увеличить свою семью, то замыслы его были более амбициозны. Он недавно посетил экстрасенса с Кольца Картера, и кое-что, предсказанное им, сбылось. Из кассеты быстрого обучения он узнал, что некоторые генетики считают, что определенные гены, расположенные в определенной последовательности, ассоциируются с предвидением, телекинезом и другими парапсихологическими способностями. Создание Прекрасной Марии было отмечено печатью избыточности: он помещал каждый связанный с экстрасенсорикой ген на свое место в спирали с намерением получить настоящую ведьму.

К тому времени, как способности Марии стали проявляться, Паско потерял интерес к экстрасенсорным явлениям. Повторные визиты к экстрасенсу с Кольца Картера только подтвердили его разочарование. То, что Мария здорово играла в электронные игры, приписывалось быстрым рефлексам, а ее поразительные успехи в ремонте оборудования объяснялись прекрасной памятью. И только когда она, упражняясь в пилотировании на тренажере, с удивительной легкостью предугадывала и обходила запрограммированные отцом ловушки, Паско стал понимать, что здесь что-то не так.

На несколько месяцев в нем проснулся интерес, насколько его рассеянное внимание вообще могло на чем-нибудь сосредоточиться. Он разработал для Марии несколько тестов, чтобы выяснить ее возможности, а затем развивающие их упражнения. К тому времени, когда интерес Паско угас, Мария и Юби были в состоянии развить его идеи и сделать более явными способности девушки.

Когда Паско покончил жизнь самоубийством, талант Марии поддерживал жизнь на «Беглеце».

Марко де Соарес был пристегнут к столику, плававшему в невесомости. Он пил кофе из специальной чашки, удерживающей жидкость при отсутствии гравитации. Бледный розовый свет в баре мутантов смягчал морщины на его высохшем лице. Он, казалось, не обращал внимания на сплетение тел танцоров-мутантов, летавших от стены к стене в такт музыке, которую исполнял ансамбль, располагавшийся прямо позади него — группа из пятерых мутантов, производивших невообразимый грохот, напоминавший рукопашную схватку двух армий роботов. Марко был стар, его локтевые суставы узлами выступали на тонких костлявых руках. Белые волосы были коротко подстрижены, щеки покрывала трехдневная щетина. Он носил платиновые серьги, сандалии и доходившую до середины бедер старую белую хлопковую блузу с эмблемой «Де Соарес Экспрессуэйз ЛТД» на плече. На шее на прочном шнурке висело распятие. Юби ненавидел его.

— Командор, — поздоровался юноша.

Темные глаза старика повернулись к нему. Марко поднял чашку и выплеснул ее содержимое в рот.

— Командор, — наконец, произнес он. — Юби Рой. Садись.

— Полагаю, мы можем быть полезны друг другу, — сказал Юби.

— Сомневаюсь.

Марко был тираном — с этим соглашалась даже его семья. Торговая компания «Де Соарес Экспрессуэйз» являлась его детищем даже в большей степени, чем «Беглец» — созданием Паско. Женщинам из клана Де Соарес разрешалось иметь детей только мужского пола. Марко считал, что будет лучше, если команда корабля связана между собой не только общими генами, но и принадлежностью к одному полу. Все женщины на кораблях Де Соареса брались со стороны.

Юби считал, что Марко сумасшедший, вроде Паско, только не такой неорганизованный.

Но, так или иначе, выбора у молодого человека не было. Он весь день бродил по окраинам базы Эйнджел, пытаясь найти покупателей на груз «Беглеца».

«Повидайся с Марко, — везде говорили ему. — Марко единственный, у кого остались контракты на поставку горнодобывающего оборудования после банкротства „Лонг Рич“. Марко имеет дело с „ПДК“. Он выполняет поставки для Компании на шахты Тренчераса. Марко сейчас в баре с нулевой гравитацией в центре базы. Называется „Байя“. У него какие-то дела с мутантами».

«Ладно, — подумал Юби. — Придется примириться с неизбежным».

«Лонг Рич» была охвачена процессом разрушения, запутавшись в кредиторах, налогах, обязательствах корпоративной ответственности, неоконченных контрактах, притязаниях на собственность. Половина директоров исчезла в неизвестном направлении, так что Флоту пришлось высылать спасательную экспедицию в помощь голодающим жителям одного из новых поселений компании. Одно было ясно — денег никто не получит.

На рынке Анжелики не было покупателей. Кроме рухнувшей «Лонг Рич», только «Биагра Экзетер» осуществляла операции в системе Анжелики, но она планировала свою политику на годы вперед, являясь независимой компанией и держа под контролем уровень цен, и не была заинтересована в отдельных контрактах, даже очень прибыльных.

Юби пока не предъявлял иск Дигу Энджелу, поскольку это означало бы публично объявить о своих трудностях, и все на базе узнали бы, что «Беглец» в беде и может быть конфискован за долги. Поэтому Мария отправилась немного подзаработать в казино, а Юби двинулся в сторону центра.

Он не хотел иметь никаких дел с Марко. Юби предпочел бы такого же, как он, пилота, которому доверял бы и испытывал симпатию. Или какого-нибудь парня из Внешнего Города, жаждущего отхватить куш, даже в нарушение неписаных законов конкуренции. Он не верил Марко, который, с одной стороны, как пилот корабля, понимал трудности Юби, а с другой — мог спокойно воспользоваться ими, подобно жителю Внешнего Города.

Но обратиться пришлось именно к Марко. «Де Соарес Экспрессуэйз ЛТД» владела пятью звездолетами и, возможно, обладала достаточным капиталом для совершения подобных сделок. В крайнем случае, они могли обратиться к «ПДК». По пути к «Байе» Юби проглотил несколько капсул «Восьмого Красного» — усилителя нервной проводимости. На всякий случай, не очень веря в его эффективность. Он всегда считал, что если у кого-то кишка тонка, то не поможет никакая химия.

— Возможно, мы окажемся полезны друг другу, — сказал Юби, пристегивая себя к стулу напротив старика. — Я бы хотел поговорить.

Марко наклонил голову. Бледно-розовые блики пробегали по его белым волосам.

— Слушаю тебя, Юби Рой.

Позади него гитарист-мутант, одной парой рук держащийся за поручни, а другой парой игравший на инструменте, с такой силой брал каждую ноту, как будто она несла персональную ответственность за его неудавшуюся жизнь. Мелодия напоминала марш, вопрос состоял в том, куда приведет этот странный ряд аккордов.

Юби посмотрел прямо в желтые глаза Марко.

— У вас контракт с «Семью Системами», — сказал он. — А у меня есть кое-что из оборудования Дига Энджела. Я хотел бы погасить часть его долгов. Могу уступить вам этот груз для перепродажи.

Старик фыркнул. Юби увидел, как на верхней губе Марко блеснула зеленая слизь — он весь день сидел в углу бара и настолько надышался нейростимуляторами, что наркотик уже стал выделяться из ноздрей.

Марко посмотрел на Юби.

— А почему бы тебе самому не продать их «Семи Системам»?

— Я собираюсь подписать контракт на доставку медикаментов с Чайна Лайт на Сальвадор и Асценсьон. На Чайна Лайт не нужно горнорудное оборудование. Я не намерен платить за хранение или отказываться от контракта, чтобы доставить груз на Чайна Лайт, когда я могу продать его вам.

Все это было ложью, хотя Юби надеялся, что Марко не знает наверняка. Правда заключалась в том, что он получил ссуду от «Отто-Банка» в результате того, что Мария сумела проникнуть в их компьютерную сеть. Ссуду нужно возвращать меньше чем через неделю, и единственным способом избежать этого было повторное проникновение в компьютер банка, а это удваивало вероятность того, что подлог будет обнаружен.

Если Юби не сможет продать груз, то будет не в состоянии оплатить налоги и ремонт здесь, на базе Эйнджел. Правительство Сообщества проводило политику постоянного повышения цен.

Юби холодно взглянул в морщинистое лицо Марко и сделал свой самый сильный ход.

— Кроме того, — сказал он, — я слышал, что у вас контракт с «ПДК» и «Семью Системами». Я не знаю ваших взаимоотношений с ними, но «ПДК» может пересмотреть соглашение, если я продам им оборудование напрямую и они поймут, что могут найти здесь другого поставщика.

Музыка оборвалась громким треском ударных и гитарными арпеджио. Мутанты в восторге зааплодировали всеми своими конечностями.

Выражение лица Марко не изменилось, но он опустил руку, достал флакон с нейростимулятором и втянул его каждой ноздрей. Это означало, что он усиленно размышляет.

Сохраняя бесстрастное выражение лица, Юби внутренне улыбался.

Фильм назывался «Возрождение» и был снят на планете, где люди говорили на китайском языке, но снабжен субтитрами на меланге и новыми иероглифами для тех, кто говорил на других азиатских наречиях.

Юби был доволен, что не мог слышать речь персонажей. Фильм широко рекламировали, и история, рассказанная в нем, якобы основывалась на реальных фактах. В ней говорилось о пилотах межзвездных кораблей, которые из-за своей безответственности и легкомыслия потеряли все, и о том, как несколько самых удачливых из них смогли справиться с трудностями и получить выгодную работу с помощью жителей одной из планет.

В фильме не объяснялось, каким образом главные герои лишились средств к существованию. Ничего не говорилось и о том, что обитатели большинства планет проголосовали за правительства, поддержавшие политику Сообщества, которая и привела к разрушению жизненного уклада свободных торговцев.

Тот, кто снимал фильм, вероятно, никогда в жизни не встречался с пилотом-подпространственником и вообще не покидал своей планеты. Жизнь экипажей звездолетов рисовалась в искаженном виде, наполненная наркотическим безумием и жестокостью, хотя среди всего этого упадка и попалось несколько молодых людей с чистой душой, стремящихся к лучшей жизни.

Юби подумал, что очень многое пропущено. Чувство солидарности и ответственности за семью. И музыка — не видно было ни одного музыкального инструмента.

— Да пошли вы… — выругался Юби и потянулся к выключателю. Он уже знал, чем все это закончится. Главный герой преодолеет все трудности и женится на деревенской девушке, лучший друг героя трагически погибнет из-за злоупотребления наркотиками, шестилетнюю сироту спасут из рук жестокого отца, а все остальные пилоты старше шестнадцати лет будут убиты наиболее быстрым способом.

Именно так все и происходило.

Он ударил рукой по клавиатуре. Внезапное исчезновение голографического изображения с трехмерного экрана заставило сердце Юби болезненно сжаться.

«Неужели они представляют себе нас такими?»

Гнев закипал у него в груди. Миллиарды посмотрели этот фильм. Миллиарды теперь считали, что независимые кланы пилотов подпростраиственных кораблей вымирают только из-за своих собственных пороков, и были уверены, что цивилизация не может больше терпеть таких варваров. Что же, черт побери, должен сделать Юби, чтобы заставить их изменить свое мнение?

Он пододвинул к себе пульт, вызвал на экран список видеофильмов и стал просматривать его. Ничего, что соответствовало бы его агрессивному настроению.