Ко(с)мическая опера

— Слон! Сойди с моих вещей!

Опс... Гляжу под ноги. Нехорошо. А впрочем, сам и побросал, когда я принялся... Гм. Да, как ни крути, а нехорошо.

— Возьмем с собой, кинем дома в машинку: к уходу сухие будут и выглаженные, — пытаюсь оправдаться я.

— Я не собирался идти по улице так! — Морган безутешен.

— Брось ты! В гостях переодеваться невежливо. Можно подумать, ты стесняешься пройтись по городу в яркой красивой вещице?

— А навязывать другим свою культуру вежливо?

— А кто навязывает? — оглядываюсь по сторонам. — Никто. Сам же сказал, что тебе нравится. Или ты полагал, что Тами подарила тебе такое чудо, чтоб на стену повесить и любоваться? Не видел я, конечно, твоего интерьера, но интуитивно чувствую: нет, не впишется!

— Да я даже не смогу в этом нормально передвигаться!

Ну, наконец, сдался!

— Так я научу! Смотри! Главное — не пытаться шагать слишком широко: подол порвешь или, хуже того, развяжется и...

— Дай я переоденусь обратно!

Кто-то явно передумал. Ну уж нет.

— Она грязная. Фу. Пожамканная. Будто волки терзали. — Брезгливо беру двумя пальцами нечто, скорее всего, рубашку, и демонстративно морщу нос. Нет, ну не все так плохо, конечно, но иногда невредно и преувеличить. — Давай выбросим каку?

— Я т-те выброшу! — Несмотря на мое сопротивление, одежда возвращается к законному хозяину. — А кто ее такой сделал, а? Кто, я спрашиваю? — Удар тряпичным жгутом по моей пояснице.

— Я заглажу свою вину! — взвываю я. — Милый, я больше не буду! — Еще удар. Я начинаю ржать уже истерически, поскольку представляю, как это смотрится со стороны. Барбары на нас нет. — Дорогой, прости меня, я больше не буду, и вообще, ты неподражаемо выглядишь в этих лепесточках, правда-правда!

Морган уже тоже не может сохранять серьезность. Да как ее тут сохранишь?

— Уж что неподражаемо, это точно! — Интонации слегка ядовиты, но голос в целом спокоен. Слабый шлепок — и избиение сходит на нет. — Ладно, постираешь все сам. Слышишь? И еще раз: как в этом ходить, не падая?

...Одного сестрица не учла. Обувь. Ни таби[11], ни гета[12]. Хрупкая фигурка моего напарника, завернутая кимоно из-под которого выглядывают нелепые ботинки, производит впечатление, скажу я вам! Настолько, что как-то не хочется дополнять его своей скромной персоной. Поэтому, к облегчению Мо, было решено вызвать такси. И все же наш торжественный выход не остался не запечатленным в сознании ряда сотрудников, задержавшихся на рабочем месте. Прекрасно, завтра мы узнаем много нового и интересного.

— Ничего. — Я в который раз хватаю Мо за руку, не давая споткнуться. — У порога снимешь. Уж босиком-то ты ходить сумеешь?

— Я уже ни в чем не уверен!

— Да ладно, освоишься. Чай, не на смотрины едем.

Судя по тревоге, проскользнувшей в серых глазищах жертвы национальных традиций, эта мысль уже приходила ему в голову. Так-так...

— А что, может, моя сестренка тебя и присмотрит. Почему бы и нет? Давно пора. А то я уж переживать начинаю за вас двоих.

— За себя переживай!

— А я что? Я младше, мне еще рано... хотя минуточку: а как же наше свадебное путешествие на корабле? Помнится, тортик тебе даже понравился. — Я незамедлительно получаю тычок под ребра. Таксист косится на нас с сомнением.

— Веди себя прилично, дорогой, а то нас высадят!

Кто бы мог подумать, что существо, способное так больно пинаться, может говорить с таким нежным ангельским укором?

— Ах ты, лицемер! — возвращаю удар обратно. Тоже исподтишка. Как дети малые... — Я же о тебе радею, сердешный!

— Да ни за кого ты не радеешь, — отмахивается Морган. — Ни за меня, ни за себя. И за Тамико тоже, будто я тебя не знаю.

А вот и не знаешь! Любого брата волнует, может ли его сестра на кого-то опереться или нет. И неважно, сильная она или слабая. Старше или младше. Все равно. Другое дело, что лично я уже давно научен горьким опытом не лезть в дела Тамико. Открыто. Но уж поверьте, я всегда знаю, кто ее пассия на настоящий момент времени.

Касательно Моргана: едва ли ему что-то светит. И почему-то меня это даже не печалит. Наверно, они слишком откровенно не подходят друг другу. Тами... Тами не любит властных мужчин, но презирает слабовольных. А золотой середины, относительно ее сверхдоминантного характера, по-видимому, не существует. Парень, который сильнее ее, никак не меньше чем тиран. А более слабый удостаивается со стороны моей разборчивой сестрицы лишь пренебрежения. С равными же она соревнуется. Здорово, правда? Каким бы ни был мой напарник, все равно не подойдет. Гм, что-то я углубился в психологию совместимости.

А все же, может, Кейн вне этих категорий? С него станется... Тогда они могли бы и сойтись. Нет, что-то меня эта идея совсем не греет. Морган плюс Тамико? Тами плюс Мо? Как ни крути — не складывается. Интересно, а нравятся ли они друг другу вообще? Сегодняшнее открытие, положа руку на сердце, оставило на душе неприятный осадок. Который настораживает меня больше всего.

Неужели я не хочу, чтобы они были счастливы? Я что, еще не избавился от подростковых комплексов, которых, кстати, никогда за мной не водилось? В детство впал? Вроде бы все связи сестры, одобрял я их или нет, никогда меня так не задевали. Может, потому, что и она не заводила романов с близкими мне людьми? За кого я, черт возьми, беспокоюсь больше? За Тами? Нет, сестра, когда наступит срок, быстро охладеет и утешит себя подборов нового кандидата. Значит, за Мо. Полгода знакомы, а парень ни разу не засветился в отношениях с кем-либо. Наверняка отказ или, того хуже, разрыв сильно его ранит. Неужели я смогу на это равнодушно смотреть?

— Мы прибыли!

Торжественный голос водителя пробудил меня от тягостных раздумий. Старичок наверняка в прошлой жизни зашибал крутые деньги. Дворецким в старой Англии.

Морган тоже молчал весь остаток дороги. Волнуется, наверно... Волнуется?! Ну уж нет, ты у меня поволнуешься, будь спокоен...

Когда при выползании из машины Мо снова чуть не порвал подол, в моем мозгу созрел гениальный в своей простоте план, который так и не понадобилось осуществлять, впрочем. Но все по порядку.

Мы миновали вход на территорию, принадлежащую моей семье — алую арку ворот, за которой простирался небольшой ухоженный парк, и не успели приблизиться к особнячку сестры по дорожке, аккуратно усыпанной галькой (ну просто мозаика, обожаю эту дорожку!), как сработал мой комм.

— Да, шеф, — отзываюсь максимально жалостливым голосом. Который, зная Барбару, не будет замечен.

— Я послала вам файл. Как отключусь, немедленно ознакомьтесь — и действуйте.

Так-так... Это явно не просьба купить ей газету.

Врубаю трансляцию. Замираем посреди тропинки, склонившись к маленькому серебристому экранчику, на котором... о ками!

— Внимание!

Рэнди, весь окровавленный, склоняется над телом Джея Паркера. Жив тот или нет — неизвестно. Голос Барбары, комментирующей происходящее, звучит отрывисто и жестко.

— Полчаса назад произошло ограбление почтового экспресса, рейс номер... — Я не могу сконцентрировать внимание на цифрах, тем более что понадобятся они исключительно для отчета, который, конечно же, напишет Морган по уже сложившейся традиции. Я воспринимаю только визуальный ряд — маленький межпланетник-почтовик, примостившийся на окраине взлетного поля, оцепление на порядочном расстоянии от него, военные, пресса; мельком показаны носилки с кем-то под светлым покрывалом. Отвратительное темное пятно в центре, лицо закрыто. Еще один. Рэнди, Джей... не может быть!

— Амано... — Голос напарника переполнен теми же эмоциями.

— Преступники застрелили охранников, оказавших сопротивление, и взяли в заложники двоих офицеров Управления Федерации, — На экране последовательно возникают снимки Доусона и Паркера. — Состояние здоровья заложников на данный момент неизвестно, ведутся переговоры. За выдачу их живыми противоположная сторона требует немедленной заправки корабля топливом на полную емкость баков и право беспрепятственного взлета с космодрома. — Пауза. — Правительство на такие условия не согласится.

Ну да, конечно. В последнее время с террористами не принято церемониться, совсем как в Ниппоне[13] XX века. Безутешной родне, пожалуйста, соболезнования и компенсация. Но никаких шагов навстречу злоумышленникам, никакого компромисса. Если бы не ценности, наверняка перевозимые экспрессом, взорвали бы его, ко всем чертям, вместе с Рэнди и Джеем! В принципе позиция рациональная: количество желающих прочувствовать милость закона постепенно уменьшается, но...

— Всем оперативникам, ознакомившимся с записью немедленно выехать на место происшествия, космодром «Бета-Си», крайнее запасное поле, и ждать дальнейших указаний.

Отчаянно ломлюсь во входную дверь. Наконец Тамико, вся такая расфуфыренная, в красном кимоно с золотыми журавлями, лениво вплывает в проем.

— Ключ от машины, быстро!

— Но...

— Быстро! Задание.

Спасибо сестренке, соображает и в свободное от работы время. Спустя мгновение ключ исчезает, судя по движению ее руки, с ближайшего подоконника и материализуется в моей лапе.

— Тами, я тебя обожаю!

— Только, чур, не разбивать! — строго наказывает моя «защита и опора». — И себя тоже побереги.

— Ладно. — Я уже вожусь с сигнализацией. Машинка — загляденье, стильная гоночная модель, на антигравах, летает в прямом смысле этого слова!

— И напарничка не угробь!

Как будто мне надо об этом напоминать!

— Если и угробит, то еще до космопорта, — вздыхает Морган. — Вместе с собой и вашей игрушкой, так что не переживайте за нас так... по отдельности.

Дурак ты, Мо. Не Тамико тебе такое говорить. Ну да ладно. Оптимист нашелся! Между прочим, я отменно вожу... все, что движется. И сестренкин эф-кар пилотировал не раз. Ну не на максимальной скорости, конечно.

— Пристегнись.

Мне беспрекословно подчиняются. Какая роскошь! Машу рукой сестре, опасливо взирающей на нас из дверей.

— Вечно забываю, куда давить, чтобы вперед, а куда — чтоб задний ход... Ладно. Тами, если что, отскочит.

К нашему везению, эф-кар движется в нужном направлении, правда заезжая на газон, но это ерунда, на то он и газон. Или клумба.

— Твоя сестра очень любила эти цветочки? — невинным тоном осведомляется Мо.

— Я уверен, она мечтала посадить здесь капусту! — отрезаю я. — Конечно, любила!

— Эй-эй, это не повод заканчивать нашу совместную жизнь самоубийством! — Я едва успеваю лавировать между деревьев. Не замечал, что тропинка в ее парке такая узкая и короткая! Проклятье, ворота! Были...

— Постоянно забываю, как чутко эта штука относится к управлению, — жалуюсь я, восстановив дыхание. — Нет, не надо спрашивать, нравилась ли Тами эта арка! И вообще, не стоит меня сейчас отвлекать!

— Хорошо. — Какая покладистость! Чаще его так надо катать, с ветерком. — И все же, если я спрошу, каковы наши планы, тебя это сильно отвлечет? — Вот упрямец!

— Наши планы — вытащить ребят живыми... — Замолкаю. Нелегко сохранять бодрость в сложившейся ситуации. А у Моргана куда меньше опыта, чем у меня, так что... Я намеренно закладываю крутой вираж при обгоне какого-то допотопного тягача и демонстрирую непревзойденную водительскую удачливость, едва вписавшись после этого в поворот. Краем глаза вижу, как сжимаются кулаки моего напарника. Вот так-то лучше, дружок: нечего заглядывать в будущее. — А еще — добраться живыми до космопорта!

Космопорт торгового флота «Бета-Си», крайнее запасное поле, 20.45.

На «Бете» я бывал неоднократно. Проверка грузов, отлов зайцев, уверенных в своей способности выдерживать температуру трюмов во время полета... Задержание преступников, конечно, тоже. Но такого столпотворения я не видел никогда! Что ж, это нам даже на руку: если наш добрый Консул таки плюнет на содержимое сейфов и захочет разобраться с этим, как с головной болью — одной дозой плазма-напалма, то свидетелей у него будет куча. И жертв тоже. Вон тот репортер однозначно попадет в первую десятку. Чуть ли не у дюз прыгает, стервец, я бы на месте террористов уже что-нибудь предпринял, эдак он и на корабль скоро вломится! А что, мысль! Спросить бы у кого.

Морган тоже мотает головой в поисках наших.

— Ага, вот и тетушка!

Подходим. Давно не видел Барбару в вечернем платье, с дамской театральной сумочкой... и совершенно неадекватным выражением лица. Уточняю: адекватным, но ситуации, а не внешнему виду. В клубящейся вокруг нас толпе мелькают угрюмые знакомые рожи, — судя по всему, операция откладывается по демографическим причинам.

— Откуда здесь столько народа?

— Не сыпь мне соль на перец, Морган! — Кажется, шеф в отчаянии. Небольшая массовка — дело хорошее, но такой дурдом... Да уж, можно полный список работников СМИ составлять. Ага, а вот этот жизнерадостный кучерявый типчик, кажется, из наших физиков. — Все планы летят в тартарары!

— Полковник, есть вопрос. — Многозначительно гляжу на Барбару, кучерявого и Моргана. — Находящийся на поверхности планеты космический корабль может снабжаться воздухом из атмосферы или при любых условиях автономен?

— Мы уже думали об этом. — Барбара морщится.

— Режим сообщения с атмосферой планеты включается только изнутри, вручную — обычно это делают сразу после посадки, из экономии. — Судя по физику, точнее, по гладкости его слога, не мы первые это спрашиваем. — В процессе начинают работать вентиляторы, находящиеся внутри корпуса, — видите эти заслонки возле дюз? Сначала их размещали повыше, но эта гадость так часто ломалась, что перестали. Заслонки герметично закрывают вентиляционные трубы, в которых и расположены лопасти вентиляторов. Когда заслонки срабатывают и отщелкиваются, начинается засасывание воздуха.

— Постойте! — Кажется, Морган уловил ход моих мыслей. — Вентиляторы срабатывают на механизм заслонок или на нарушение герметичности?

— Дураков нет! Конечно, на первое, — вздыхает наш технический консультант.

— А чего вы хотели, мальчики? — В голосе Барбары чудятся конвульсии последней надежды.

— Если бы только заставить сработать задвижки извне...

— Увы, нет! — Не понимаю, ну чему тут радоваться, мужик? — Только вручную. И то лишь потому, что почтовики снабжаются только базовым уровнем защиты, в отличие от экспедиционных судов.

— Вручную?!

Нет, все-таки дураки есть!

Почтовый экспресс КЮ-665, рубка, через 40 минут.

Я фигею, уважаемые санитары! С одной стороны, все рационально: когда барахло часто ломается, несчастным техникам то и дело бегать от пульта к заслонкам, конечно, не в радость. Да и отщелкиваются они не с легкого надавливания — в определенном направлении, под углом — случайности исключены. Но все же, все же... Интересно, господа преступники не таким ли образом захватили корабль?

Кстати о санитарах. Позвольте представиться: Амано Сэна, врач, вот и аптечка в руках! Настоящая. Обысканная, как говорится, от и до. Все оказалось чисто, разумеется. Тогда негодяи устроили форменный досмотр прочих моих вещей — не нашли ничего подозрительнее диплома. Затем, в довершение доброй традиции недоверия к посетителям, пришлось еще и раздеться. И даже не подискутируешь на эту тему: при переговорах с Барбарой, главным нашим дипломатом, было особо оговорено, чтобы медик (он же потенциальный заложник номер три) и рта не раскрывал. Боятся, наверно, что активирую банку с зеленкой посредством голосовой команды «фас». Нервирует меня это: столько предосторожностей, а у нас идея такая глупая. Моя то есть.

Видимо, слишком пристально смотрю на баночку: ее тотчас же отбирают. Теперь уж точно ничем из медикаментов не дадут воспользоваться, сволочи... А у меня там было столько ценного, годами собирал, можно сказать! Никакого нитроглицерина — сплошь современные эффективные взрывчатые вещества, без седативного эффекта. И часы сняли с запястья. А за стриптиз перед трапом я их вообще не прощу! Могли бы и здесь осмотреть, в рубке. Там же было столько женщин! О! А этот садист еще и комментарии отпускал.

Кстати о садистах. Народа негусто, всего трое. Назовем их удобства ради Скотина, Подонок и Гад. А сколько шума-то! Впрочем, неправ, четверо, просто один сполз ниже пола, лелея раненую голень с изрядной дыркой в оной. Странно, что их пришлось еще и уламывать на визит врача: могли бы сами побеспокоиться о товарище. Ага, а вот это, наверно, Рэнди расстарался: другому парню уже ничем не навредить. Итого, трое здоровеньких, труп и один полумертвый от потери крови. Точно садисты, неужели перевязать не могли? Не понять мне. Наверно, не хотят отвлекаться от приборов и происходящего снаружи. Плохо, очень плохо. К счастью, теперь один из тройки, живописный буйвол с рыжими волосьями торчком, он же любитель мужского стриптиза, переключился на меня.

Ура, наконец-то я допущен до тел! Что ж, только острить и остается. Рэнди в сознании, Паркер — нет. Впрочем, это даже плюс. Доусон при моем появлении и глазом не моргнул, а вот Джей... н-да, не стоит его будить раньше времени! Как бы только узнать, с чего он такой неживой?

— Со мной все в порядке, посмотрите Паркера, док!

Умоляющие интонации в голосе Доусона — игра или дело и впрямь плохо?

Наклоняюсь над пострадавшим. Слава ками, пульс есть. Крови мало. Скорее всего, Рэндольфа. Тыкаю пальцем в пятна и бросаю вопросительный взгляд на Рэнди.

— Да-да, не беспокойтесь, это не его. — Тот слабо улыбается. — Всего лишь удар по голове, правда, очень сильный.

Изучаю череп. Цел. Все, больше никто не переубедит меня в том, что тупоголовость — счастье! Шишка всего-навсего. Протягиваю руку к аптечке... Так я и знал, унесли. Стибрили! Ну чего Мо тянет резину? Уже минут пять лишних прошло!

Осмотр Джеева напарника выявил гораздо более серьезные вещи. Огнестрельное ранение в плечо — надеюсь, сустав не пострадал. Боль, наверно, адская. Бинты в аптечке. Чтоб вас! Становлюсь в позу оскорбленного гуманизма и повелительным жестом протягиваю руку. На меня смотрят, будто я прошу подаяние. И рыжий, и один из блюстителей правопорядка по ту сторону борта. Произвожу ладонью круговые обматывающие движения.

— Аптечку не получишь.

А ты мне, Подонок, еще меньше нравишься, чем качок — понял?

— Уж извини, парень, — Скотина, наверно, не растерял всех остатков человеческого, — кто знает, что там у тебя за инструменты!

— Макс, заткнись.

Гад от экрана даже не отрывается. Все, я определился: именно он самый неприятный тип во всей милой компании. Ничего, если все сработает, третий огребет первым. Только вот что там у Моргана... Рэнди совсем уж тоскливо выглядит. Я делаю отчаянное лицо, пытаясь жестами привлечь аудиторию к милосердию.

— Может, дадим ему хоть бинт?

Рыженький, я лично буду хлопотать о твоем досрочном освобождении!

Ответ второго (тоже в форме жеста) однозначен. Тогда сбрасываю пиджак, медленно и плавно. Рубашка, и так застегнутая на две пуговицы, торжественно со мной прощается: я снимаю и разрываю ее на две тряпочки. Несколько резких движений — и у меня куча импровизированных бинтов. Довольны, подлецы? Теперь вы должны мне за одну эксклюзивную рубашку от кутюр и целых два стриптиз-шоу!

Закончив обрабатывать Рэнди, поворачиваюсь к Джею. Все еще в отключке, Вот и славно! Дикий крик: «Ах, Амано, ты со мной и даже почти раздетый!» — может иметь на редкость неприятные последствия. Оставим на самый крайний случай. Чем там Морган занимается, черт его дери!

— Чем там занимается этот извращенец?

Гм, это что, профессиональный дубляж моих мыслей? Да нет, говорит тот гад, что пялится в экран.

— Надо же, еще дебилы репортеры... Пугнуть, что ли? — задумчивая реплика второго. Даже рыжий отвлекся от меня, чтобы поглазеть. Да чего уж там, я и сам...

У подножия корабля толкутся уже три человека: двое недоумков (полагаю, из СМИ), а третий — мой напарник. Образ его, в кимоно и ботинках, наверно, никогда не сотрется из моей памяти! Картина, достойная кисти Дали. Естественно, все «симпатии» грешной троицы на стороне Моргана.

— Нет, ну что за придурок?!

— Наверно, от меньшинств каких-нибудь.

— Каких же?

— Ну национальных, наверно. А может, и нетрадиционных.

Коллектив вдумчиво анализирует образ героя на экране. Вдумчиво, но безуспешно. Нет, стоит выжить ради этого чучела в кимоно. И вообще, я оскорблен! Что значит — нетрадиционных? Да нашему народному костюму тыща лет!

— Может, стрельнуть его... так, на всякий случай?

Эй, кажется, я что-то пропустил! Ненавижу этого отморозка, сидящего ко мне спиной!

— Ну чего ты, Гай? Этот кретин, считай, наш залог успеха! Чем их тут больше, тем нам спокойнее. Ты, китаец, долго еще будешь копаться?

Мотаю головой. Я не китаец!

Ну цыпочка, ну еще капельку! Это я Кейну. Ведь на месте уже! Еще бы самого бдительного отвлечь.

Направляюсь к третьему раненому с половинкой рубашки наперевес. Что бы такое с ним сотворить? Нет, я не о пациенте, хотя... Хорошая идея, а с совестью потом поговорим, задушевно, но планово.

Быстро разрезав брюки (не свои, третьего раза не будет!), заставляю несчастного лечь. Фиг ты у меня теперь поднимешься! Осматриваю рану, а заодно и сухожилие под коленом. Нажать одновременно несколько нужных точек, которые нас тщательно заставляли избегать при массаже, — дело секунды. Раненый дергается, когда ногу сводит жесточайшая судорога, и начинает вопить, размахивая руками во все стороны. Поскольку я колено не отпускаю, боль не прекращается. Да, все мы можем быть нехорошими, к сожалению.

Рыжий Макс и невзрачный подонок тотчас же подскакивают к нам, я свободной рукой указываю на пострадавшую голень. Совершенно очевидно, что добрый доктор здесь ни при чем, правда? К счастью, в потоке воя и ругани концентрация слов, имеющих значение, стремится к нулю, и это мне лишь на руку. Даже третий разворачивается, всего на миг. Вот проклятье! Придется действовать кардинально:

— Да придержите его, вы! Смотрите, у него припадок!

Добронравный рыжик кидается на помощь, второй и не шевелится. Хотя нет, шевелится... ой-ой!

— Тебя предупреждали о молчании?

Так, была, не была... Морган, вот теперь времени не осталось совсем!

— Да пошли вы все со своими предупреждениями! У меня тут человек умирает! — Не будем уточнять, от чего именно. — Ваш товарищ! А вам до фени! — добавляю истеричности в голос. Если решат, что я человеколюбивый придурок, проигнорируют, наверно. А надо, чтобы... — Скоты! Подонки! Гады! — ну вот, всех троих перечислил по имени. — С корешем решили не делиться, да?!

Все, теперь мне не жить. Даже любитель зрелищ медленно и слегка недоверчиво поворачивается в кресле.

— В коридор его, — брезгливо выплевывает он, — и на свалку.

— Шеф... — Эх, парень, жаль — не проследить мне за твоей амнистией!

— Макс, молчать! — Главный окончательно разворачивается спиной к экрану, впервые пристально смотрит мне в лицо, буравя взглядом пронзительно-черных глаз. И сползает по спинке вниз. Секундная пауза. Второй, стоящий в стороне, тянется за оружием. Очень удачно, что широкие телеса Макса предоставляют мне достойное заграждение. К тому же несколько мгновений тратится на решение, кого угробить первым — Рэнди (как обещано) или меня (как хочется). Выбор, разумеется, оказывается в мою пользу: преступник делает шаг в сторону, чтобы лучше меня пристрелить, и тоже падает замертво. Мы с рыжим отключаемся одновременно.

Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Больничный Корпус, коридор, 31 октября 2103 г., утро.

— Чем ты там занимался, а? Я тебя спрашиваю!

— Но ведь успел!

— Даже не представляешь насколько! — Я весь киплю, — Еще малость и...

— У меня кимоно порвалось.

— Да хоть два кимоно! У меня вон рубашка.

— Об заслонку, представляешь? Зацепился. Тыкал ее, тыкал — не отщелкивается, зараза! А тут еще и кимоно. Дернул и... Теперь дома лежит, куда его теперь, такое рваное?

Мои бедные волосы становятся дыбом при мысли, насколько наша операция была близка к провалу. Подумать только, мой напарник колдовал над защелкой совершенно открыто. Ну, почти. Если бы не его наряд... Да здравствуют традиции!

— А я и думала предложить Моргану сделать это своей рабочей формой... — Барбара, наконец, выглянула из палаты. — А может, не только ему. Может, всему отделу, я еще поразмыслю.

— Ну как?

— Джей уже в норме, передает вам, Амано, пла-а-менный привет. Жутко переживает, что не чувствовал, как вы его спасаете, детектив. А Моргану с прискорбием сообщает, что данное обещание аннулировано. Это о чем речь, ребятки?

О ками, за что?!

— А Рэнди? — Морган пытается увернуться от расспросов.

— Отдыхает. Проснется — будет пить кроветворные препараты. Морган, не смей звонить сестре: она же его до смерти заласкает, в таком-то состоянии! Завтра!

— Кстати о препаратах, — любопытствую я. — Что за вещество было впрыснуто в вентиляционную трубу? Так быстро действует...

— А тебе зачем? — дергается Мо.

— Буду Паркера время от времени усыплять. Ну пожалуйста!

— Ну-ну очень скоро оно тебе и впрямь понадобится... — Шеф, зачем же так? Мне страшно! — Ладно, за успешно проведенную операцию можете быть свободны на остаток дня. Так уж и быть! — Ишь щедрая какая! Между прочим, это было нерабочее время! — И не забудьте купить мне завтра утром мою любимую газетку, дармоеды! И вообще, беда у меня... Главный гад сбежал, до сих пор охрана руки ломает, но не признается, как такое могло случиться!

Надо же, она даже знает его имя... Гада. Переглядываемся с Морганом. Неприятная история выходит, самый мерзкий тип из троицы так и будет продолжать свои гнусные делишки. Впрочем, если Барбара не направляет нас на поимку беглеца сама, то кто мы такие, чтобы напрашиваться? Особенно когда и так чувствуешь себя измочаленным после этого дурацкого снотворного. Нет уж, мы не единственный отдел в Управлении Федерации. Эх, старею, наверно... Да и, чувствую, бесполезное это дело: в голосе шефа звучит едва уловимая нотка обреченности.

— Ты еще хочешь нанести визит моей сестренке? — осведомляюсь я у расстроенного, как и я, напарника сразу же после исчезновения Барбары из поля слышимости.

— Вообще-то когда она узнает про свой подарок и что с ним сталось... Может, не сейчас?

Вот и прекрасно! Просто замечательно, как любит говаривать наша начальница.

— Ладно уж, как-нибудь в другой раз, — скрываю облегчение под видом одолжения. — Хочешь мороженого?

— Спрашиваешь!

И мы отправились приятно, спокойно, а главное — совершенно традиционно убивать свободное время. А преступник? Если следовать доктрине, которую я исповедую, если нам еще предстоит с ним встретиться, то судьба нас сама к нему приведет. Потому что иначе не бывает.

А «другой раз», будем надеяться, выдастся не скоро ой как не скоро.

Эпизод 13

У ЛЮБОГО ПАРИ ОДИН ИСТИННЫЙ ПОБЕДИТЕЛЬ — СУДЬБА

Морган Кейн.

Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, 19 ноября 2103 г., утро.

Вдох. Очередной.

Машинально ставлю галочку на листе бумаги и смотрю на таймер. Так и есть, мой напарник вздыхает с периодичностью один раз в двадцать две секунды. Похвальное постоянство!

Щелкаю курсором по ссылке, и Galanet Explorer, жалобно вздрогнув, вываливает на меня кучу информации... как всегда, не о том, что мне на самом деле необходимо. Почему на безобидное слово «модель» (равно как и на другие, столь же не обремененные неприличным подтекстом слова) первыми откликаются порносайты? Ну да, всем смешно, а я потом вынужден объясняться с Барбарой. На предмет недозволенных занятий в рабочее время с использованием казенной же техники... Можно подумать, я ищу что-то для себя! Тьфу!

— А эта, с косичками, очень даже ничего, — задумчиво констатирует Амано, повисший у меня на плечах, сразу как на экран начали извергаться картинки фривольного содержания.

— С косичками? Это которая же? Ты имеешь в виду... — Я почувствовал, что краснею, и очень густо, потому, что «косички», хоть и выглядели вполне традиционно, были заплетены вовсе не... Тьфу! Тьфу! Тьфу!

Спешу закрыть окно Explorer, пока меня не объявили извращенцем в тысяча первый раз. Господи, ну почему мне не везет? Чем я провинился перед тобой, Господи?

Пытаюсь встать, но груз тела напарника для меня неподъемен, посему придется ждать, пока капитан Сэна соблаговолит покинуть мою спину.

— Тебе что, заняться нечем? Вон к Джею видишь, парень скучает?

— За что я тебя люблю, Мо, так это за твой врожденный такт и невероятную чуткость в общении, — без тени улыбки сообщает Амано, выпрямляясь.

— И только-то? — обижаюсь. На полном серьезе.

— А еще за твои феноменальные умственные способности.

Странно... Он совсем не шутит. Что это стряслось с вечно беспечным и веселым красавчиком?

— Ладно, вываливай.

— Что? — Голубые глаза удивленно распахиваются.

— Что тебя гложет, разумеется! Я ведь ни за что не догадаюсь, сам знаешь...

— Если бы ты был чуть внимательнее, мой милый, ты бы прекрасно знал причину — продолжает интриговать Амано.

— Короче!

— Слышал про нынешнее «Пари»[14]?

— Ну и?

— Ты бы хотел его выиграть?

— Очень надо! — фыркаю.

— Вот-вот! — Еще один горестный вздох. — И как с тобой можно работать?

— Тебе-то зачем этот приз?

— Неделя на «Золотых песках Юмы»? Да ты хоть представляешь себе, как там хорошо?!

— Подумаешь, пески... Я не люблю загорать. И купаться не особенно...

— Вредный ты, Мо. Вредный и бессердечный. А еще черствый, как сухари, которые Барбара прячет в своем столе.

— Какие сухари? И кстати, часто ты лазаешь в ее стол?

— Так, к слову пришлось. Значит, тебя «Пари» не интересует?

— Нисколечко.

— Ну и ладно! Буду искать себе другого компаньона! — гордо заявил Амано и тут же был вынужден со всей возможной поспешностью покинуть комнату, потому что Джей, расслышав последнюю фразу, заинтересованно поднял голову от отчета.