Дикий город

Чтобы дважды не проходить одним и тем же путем, Багз прошел из восточного крыла здания в западное и таким образом уже через двадцать минут оказался на одиннадцатом этаже... У комнаты аудитора Дадли.

Вестбрук по-прежнему не выходил из головы, вызывал беспокойство, бередил душу и совесть. В сущности, он повел себя с ним излишне круто. Отшил парня, не оставив ему ни малейшей надежды. Разумеется, он не мог пойти на все те шаги, которых добивался от него Вестбрук, но кто сказал, что эти шаги вообще пришлось бы совершать? Вестбрук был слишком не в себе, чтобы мыслить здраво и предложить что-то другое, помимо жестокости и угроз, тогда как, если аудитор действительно украл эти деньги, он вполне мог бы сознаться под воздействием пары крепких фраз.

«В любом случае, — подумал Багз, — попробовать можно, тем более ради Вестбрука».

Подчиняясь внезапно вспыхнувшему импульсу и даже не прислушавшись, что творится за дверью — Боже, как же он потом пожалеет об этом! — Багз резко постучал.

Ответом ему была тишина, та тишина, которая наступает в тот самый момент, когда обрываются все звуки. Багз чуть подождал и постучал снова.

То же безмолвие, внезапно сменившееся каким-то скрипом, шорохом и характерным шумом льющейся в душе воды.

— Да? — послышался раздраженный голос Дадли. — Кто там?

— Маккена. Хотел бы поговорить с вами.

— Сейчас, ночью? Какого черта, Багз?!

Багз ничего не ответил. Дадли еще что-то пробормотал, затем послышался звук поворачиваемого в двери ключа. Наконец она распахнулась, Багз вошел внутрь, а Дадли тут же юркнул назад в душ.

— Располагайся, — мрачно бросил он. — Сейчас вытрусь и...

Он захлопнул дверь, отсекая конец фразы. Багз прошел в комнату и опустился в кресло. Комната пребывала в полной темноте, если не считать слабого лунного света, пробивавшегося сквозь оконные портьеры. Кровать была в беспорядке, как если бы на ней уже спали. Одежда Дадли свисала со спинки стула. Точнее, лишь часть ее — скомканные брюки с наполовину вытянутым ремнем валялись на полу.

Багз глянул на них и непроизвольно нахмурился. Смешно как-то получалось. Дадли слыл бабским угодником и всегда с повышенной тщательностью следил за своей одеждой.

Странно было, что он вот так просто швырнул брюки на пол, равно как и то, что посреди ночи встал и пошел принимать душ...

Дверь ванной распахнулась, и мимо Багза стремительно промелькнула человеческая фигура. Волосы Дадли были всклочены, из одежды — одно лишь обмотанное вокруг пояса полотенце. Подхватив брюки, он судорожно вцепился в ремень, после чего снова отшвырнул их и повернулся к Багзу. Глаза его блестели в темноте, рот скривился в звероподобной гримасе.

— Так, — прошипел он. — А теперь отдавай, отдавай, сукин сын!

— Что? — пробормотал Багз, вставая из кресла. — Что за чертовщину ты...

— Они мои! И ты не сможешь доказать, что это не так. Я знаю закон, понял ты это, и либо прекратишь эту бодягу, либо, клянусь Господом, я убью тебя!

Все это прозвучало скороговоркой. Не менее стремительно Дадли кинулся на Багза. Угроза была в общем-то несерьезной — чахлый, весь какой-то дерганый мужичонка был этот Дадли.

Багз ловко, без видимых усилий шагнул в сторону и, когда аудитор пролетал мимо него, проворно заломил ему руку за спину.

— А теперь угомонись, — предупредил он, поворачиваясь. — Не знаю, что... что...

Он тут же осекся, поскольку понял, что обращается к пустоте. Последнее, что он увидел, были босые подошвы ног Дадли на подоконнике... и вот их уже нет. Они соскользнули вниз, следуя за всем телом, прорвавшимся через свисающие шторы.

С одиннадцатого этажа — в бездну.

Глава 5

Тэд Гусик сложил багаж и повернулся к сердитому, угрюмому господину. Приглушенным, каким-то похоронным голосом он известил джентльмена, что Гостиничный доктор работает круглосуточно, а близлежащая аптека двадцать четыре часа в сутки обслуживает клиентов с рецептами.

— Разумеется, вам здесь будет хорошо, — добавил он с обнадеживающей озабоченностью в голосе. — Массу людей — я имею в виду тех, которые вполне здоровы, — эта проблема вообще не интересует, но если так случится, что вам придется захворать...

Мужчина бросил на него нервный взгляд и стал о чем-то спрашивать встревоженным голосом. Тэд хранил скорбное молчание.

— Надеюсь, сэр, я уже достаточно объяснил вам. В конце концов, у меня большая семья, и если я потеряю работу... — Наконец он решил прибегнуть к решающему доводу. — Возможно, я вообще не стал бы ничего вам объяснять, если бы вы не заплатили по двойному тарифу. Вот этого я как раз и не понимаю. Заплатить двойную цену за такой номер — за номер, который не похож на все остальные номера...

— Что? Вы сказали, что этот клерк взял с меня двойную цену? — теперь к нервозности в его голосе прибавился еще и гнев. — Да что здесь вообще происходит? И чем плох этот номер?

Тэд ничего не ответил. Он просто не мог этого сделать, как бы ни хотел, хотя и чувствовал, что сказать что-то надо. Он был здесь мелкой сошкой и к тому же слишком старым, чтобы рассчитывать найти новую работу. Но...

— О, благодарю вас, сэр, — проговорил он, пряча в карман пятидолларовый банкнот, который протянул ему новый постоялец. — Пожалуйста, никому не повторяйте, что я вам только что сказал, но они называют этот номер мертвым. Наверное, с обоями что-то не то. Ну, мышьяк или что-то в этом роде. Как бы то ни было, каждый, кто останавливается в нем, сразу же заболевает, а некоторые даже умирают. Так что, если вы послушаетесь моего совета...

Он ушел, тогда как гость действительно решил прислушаться к его совету — позвонил Лесли Итону и потребовал переселить его в другой номер.

— Но только чтобы это был приличный номер, — яростно добавил он. — И не пытайтесь надуть меня с оплатой.

Основательно сбитый с толку, клерк согласился на замену. Тэд принял от него новый ключ, проводил джентльмена в номер, который нравился ему значительно меньше, чем предыдущий, и получил на чай очередной доллар.

У следующего гостя было багрового цвета лицо, и он смотрел на всех с раздражением, а то и злостью. После ухищренных уговоров и десятидолларовой подачки Тэд признался ему, что в отеле полно классных девочек.

— У клерка их целая конюшня. Уверен, что более пылких крошек вы еще не встречали. Только не говорите ему, что это я вам сказал, а то он всегда так смущается. Просто скажите, дескать, вам известно, что у него полно их — ну, мол, только об этом весь Техас и говорит, — и если он не пойдет вам навстречу, вы вообще отсюда уедете...

Джентльмен облизнул губы и потянулся к телефону, тогда как Тэд предпочел ретироваться. У лифта он увидел Эда, который явно поджидал его.

— Где твой универсальный ключ? — нетерпеливо проговорил брат. — Старый Реймерс только что заявился, пьяный в дымину.

— Забудь про него. Если он действительно нализался, то, значит, в карманах у него ничего нет.

— Кто это сказал? Да откуда ты знаешь? А ну, давай сюда ключ, а то сейчас схлопочешь...

Тэд вошел в кабину лифта. Плотно закрыв двери, он жестом показал брату, чтобы тот замолчал.

— Нет у меня ключа, — сказал он. — Я его выбросил. Недавно заглянул к Дадли и после того, как стибрил у него...

Он назвал сумму, которую стащил, и Эд восхищенно присвистнул.

— Дадли! Бог ты мой! Не иначе как кассу обокрал, как ты думаешь? А откуда ты узнал, что у него водятся такие деньжищи?

— Никак, — скромно проговорил Тэд. — Пока не вошел туда, вообще даже не догадывался, что он там живет. Понятия не имел, чей это номер. Просто проходил мимо и услышал шум работающего душа, причем по звуку понял, что дверь в душ закрыта. Вот и решил нанести ему краткий визит.

— Ну естественно, — сказал Эд, открывая дверь на нижнем этаже. — Не каждый день выпадает такая удача. — Да, вот ведь как бывает. — Он коротко рассмеялся. — Выходит, пока Дадли отчищал свою шкуру, его номерок тоже почистили!

— Думаю, что он еще кое-что поимел. Не могу сказать с полной уверенностью, но мне показалось, что в душе с ним кто-то был. Вполне логично, ты не находишь? Ведь в противном случае он наверняка не стал бы запираться — при закрытой двери там и захлебнуться недолго.

Эд глубокомысленно кивнул. Развлечь гостью отеля в ванной при включенном душе было старой забавой. Не особо удобно, конечно, но зато полная конспирация.

Тэд вернулся к главной стойке и прошел за панель, на которой висели ключи.

Присев рядом с открытым окном воздушного колодца, закурил и расслабился, с ухмылкой слушая писклявый голос Итона.

Судя по всему, он разговаривал с тем краснолицым джентльменом, последним из прибывших. И господин этот — как ему и рекомендовал Тэд — категорически не желал принимать какие-либо отказы.

— ...Послушайте меня, сэр! Нет у нас никаких девочек! НЕТУ!.. Ну, меня это не касается... Единственное, что могу сказать, так это то, что все они — старые грязные болтуны, что им должно быть стыдно за себя, и... Что? Что? Не надо разговаривать со мной в таком тоне, шэр. — От возбуждения Итон даже стал шепелявить. — И я больше не намерен вышлушивать эту... эту...

Он с грохотом опустил трубку на рычаг. Негромко посмеиваясь, Тэд выбросил окурок в окно. Проследив взглядом за полетом красноватого огонька, он вдруг разразился изумленным проклятием.

Несколько секунд он неотрывно смотрел вниз. В животе противно заурчало, по телу пробежал легкий холодок. Ему и раньше доводилось видеть самоубийц — в том числе и прыгунов вроде этого. И Дадли, вор и пройдоха от природы, был определенно небольшой потерей для мира.

Тэд слез с подоконника и закурил новую сигарету. Бросив ее на пол, он вышел из своего закутка и подошел к клетушке за стойкой, где находился Итон. Судя по всему, клерк никак не мог успокоиться после разговора с краснолицым господином. Хриплым, каким-то квакающим голосом он поведал Тэду о случившемся и заключил сказанное твердым убеждением, что парень этот просто спятил.

Тэд мрачно кивнул.

— Это все погода, — сказал он. — В такую ночь у каждого, кто хоть чуточку слаб головой, крыша вообще может поехать.

Итон осторожно хихикнул.

— Ну ты и скажешь! Чем тебе сегодняшняя погода не понравилась?

— А ты не заметил? — Тэд покачал головой. — Впрочем, наверное, и не должен был заметить. Но если бы ты проработал в отеле столько, сколько я, то сразу бы понял, что сегодня дурная погода. Ночь, когда люди, как аэропланы, вылетают из окон своих номеров.

— О, это точно. — Итон снова хихикнул. — А к чему ты это сказал, старый дурила?

— Кроме шуток, сынок. Готов поспорить на десятку, что сегодня ночью у нас совершилось самоубийство.

Тут уж Итон рассмеялся вовсю. Тэд взял его под локоть, подвел к окну воздушного колодца и указал вниз.

Клерк выглянул. И тут же потерял сознание. Оставив его лежащим на полу, Тэд подошел к телефону.

Сначала он позвонил Вестбруку. Ему никто не ответил, что в общем-то было вполне естественно, ибо в это время суток управляющий обычно валялся в койке, сраженный алкоголем.

Тогда Тэд еще пару раз нажал на рычаг и набрал номер Багза Маккены.

Глава 6

Когда Багз позднее вспоминал ту ночь, ему казалось, что все предметы тогда перемещались как в тумане, подчиняясь четким канонам сна. Итак, он совершил убийство, хотя не совершал его. Все произошло под влиянием момента и теряло всякое значение сразу же, как только этот момент проходил. Так и он оказался в смертельной опасности, хотя никакой опасности, в сущности, не было. Способы выпутаться из этой истории были до нелепого очевидны, столь же доступны и легко осуществимы, словно аналогичные детали из выдуманной наспех истории.

Даже после того, как на сцене появился Лу Форд — просто вошел в его сон, — почти ничего не изменилось в гладком течении окружающего тумана. Форд поставил точку во всем этом деле... «Самоубийство? Да, вот это новость! А ведь какой приятный парень был, знаешь? Вот и сейчас основательно помылся, прежде чем совершить это...»

При этом Форд не высказывал никаких подозрений — у него не было на то никаких оснований. Точнее, были все основания не проявлять никакой подозрительности, в чем Багз практически не сомневался. Позднее, в течение нескольких коротких дней... Но это будет уже потом. Сейчас же следовало воспринимать вещи такими, какие они есть. А они были таковы.

Багз смотрел на колышущиеся на ветру оконные шторы, чувствуя, как к нему подступает черная, ужасная дурнота. Он убил Дадли. Во второй раз в жизни убил человека. Он не хотел этого; это был несчастный случай. Но это случилось, и в какой-то момент ему самому захотелось умереть.

Но тот момент прошел, темень и дурнота отступили. Но теперь его охватил страх, вернувший способность воспринимать происходящее и разбивающий вдребезги все сожаления еще до того, как они успевали сформироваться.

Дадли не был хорошим человеком. Дадли сам накликал свою смерть. Он предал Вестбрука, человека, который оказал ему дружескую услугу, и это предательство косвенным образом стоило ему жизни.

Что же до судьбы денег, которые украл Дадли и которые, скорее всего, у него самого украли, то об этом Багз не думал вовсе. Во всяком случае, тогда не думал. Он просто вышел из номера — вышел сразу же, как только убедился в том, что в холле никого нет. По сути дела, он выскочил за дверь сразу же после того, как Дадли вылетел в окно. Затем бросился вверх по лестнице, вломился в свою комнату и схватил телефонную трубку.

— Это Маккена, — проговорил он, позевывая. — Боюсь, что после вашего звонка я снова заснул. Сколько сейчас времени?.. Так поздно? Да... Но, может, вы все же попробуете соединить меня с миссис Хэнлон?

По ее словам, она спала и потому не сразу ответила на звонок. Багз извинился за беспокойство, но она сказала, что все в порядке, что у нее в общем-то нет к нему никаких срочных дел, и не мог бы он позвонить ей завтра? Багз сказал, что мог бы, конечно, на чем разговор и закончился.

Так, здесь он подстраховался. В момент смерти Дадли он оставался в своем номере. Точнее, примерно в то время, когда наступила смерть. Разумеется, тело могут обнаружить не сразу, а то и через несколько часов, и в таком случае его алиби окажется совершенно бесполезным или, по крайней мере, существенно подорванным.

Но вновь, даже еще до того, как он по-настоящему почувствовал опасность, решение пришло само собой. От него требовалось лишь одно: немедленно покинуть свой номер и пройти к лифтам. Это давало ему уже трех свидетелей вместо двух, и доказывало — при условии отсутствия свидетельства об обратном, — что он спустился вниз буквально через несколько секунд после своего второго пробуждения.

Ну, конечно, изъяны были и здесь — ни одно алиби без них не обходится, — но чтобы опровергнуть его, понадобился бы очевидец случившегося в действительности, а таковой, судя по всему, отсутствовал. Ни одна душа не видела, как он входил в номер Дадли, и никто не заметил, как он выходил оттуда. А соответственно никто не мог утверждать, что он вообще был там.

Эд Гусик встретил его елейным приветствием, на что Багз ответил традиционным коротким бурчанием и направился из кабины лифта в мезонин. Время близилось к часу ночи и Розали Вары не было. «Наверное, ужинает на кухне», — подумал Багз. Он прошел в дальний конец мезонина, спустился по лестнице в вестибюль и, повернув налево, зашел в кафе.

Это было популярное место — что и говорить, единственный по-настоящему хороший ресторан в городе. Даже несмотря на столь поздний час, большинство столиков и стульев у стойки были заняты. Машинально окинув взглядом зал, Багз остановил его на дальнем углу, где сидели изящно причесанная молодая женщина и ухмыляющийся молодой мужчина, во внешности которого было что-то сатанинское.

Багз судорожно сглотнул, чувствуя, как скакнуло сердце. Наклонив голову, он собрался было направиться к своему обычному стулу у дальнего конца стойки, однако Лу Форд успел заметить его движение.

— Эй, Багз... Маккена! — Он встал и энергично замахал рукой. — Иди к нам!

Багз нахмурился и покачал головой, однако Форд повторил свое приглашение, перейдя уже на крик:

— Иди сюда, приятель! Не капризничай. Моя подруга хочет познакомиться с тобой!

Багзу не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к ним. Краснея, он пробормотал полагающиеся при знакомстве слова приветствия, отвечая на цветистое представление Фордом Эми Стэндиш. Не поднимая глаз, он сделал заказ официантке. У него было такое ощущение, будто лицо его полыхает огнем, а сам он задыхается. Пока он не узнал в достаточной мере женщин, почти все они оказывали на него подобное воздействие, однако никому еще не удавалось это в такой степени, как Эми Стэндиш.

До него донесся довольный смех Форда. Чувствуя подступающий гнев, Багз резко отодвинул меню и заставил себя поднять взгляд.

Опершись маленьким круглым подбородком о ладонь, Эми смотрела на него и мягко улыбалась.

— Не обращайте на него внимания, мистер Маккена, — сказала девушка, кивая в сторону помощника шерифа. — Он по своей природе такой противный.

Багз попытался выдавить ответную улыбку и сказал, что полностью с ней согласен.

— Как бы то ни было, повторяю, не обращайте внимания. Теперь мы друзья, и нам нечего ни стыдиться, ни смущаться.

— Э... да... спасибо, — пробормотал Багз. — Я хотел сказать...

— Да никакой он не застенчивый, — в свойственной ему манере нараспев проговорил Форд. — Просто сейчас стушевался.

Так ведь, Багз? Стушевался из-за того самого дня, когда пришел ко мне домой и ввалился без стука.

— Заткнись! — рявкнул Багз. — Я... если ты не заткнешься, я...

— А? Что случилось? Я что-то не так сказал?

Багз вперил в Форда хмурый взгляд, тогда как Эми с любопытством поглядывала то на одного мужчину, то на другого.

— А в самом деле, что случилось? — спросила она. — Лу, ты вполне мог бы и мне сказать, раз уж начал. Я... Нет, мистер Маккена, я уверена, что это каким-то образом связано со мной, и я хочу знать, о чем идет речь.

Форд ухмыльнулся, глядя на Багза, и непринужденно раскинул руки.

— Да ничего особенного, так, ерунда. Единственное, что я хотел сказать, это то, что Багз видел тебя в наряде по случаю дня рождения, вот и все.

— В самом деле? — спросила Эми, в упор глядя на Форда.

— Ну да, ты тогда была довольно легко одета, — сказал Форд. — Уж я-то мог разглядеть тебя во всех подробностях. Ты выскочила в коридор раздетая, как воробышек. Стояла там и натягивала белье, одновременно посылая меня куда подальше.

— Вот как? Ну что ж, продолжай. Ты же ведь на этом не остановишься, не так ли?

Форд по привычке пропел «да-а», давая понять, что он все же остановится.

— Пожалуй, не самая лучшая тема для беседы за столом, — проговорил он, словно извиняясь, хотя извинением там и не пахло. — А то я, похоже, уже и так испортил Багзу ужин.

Эми отвернулась от него. Казалось, что по крайней мере на какое-то мгновение Форд перестал для нее существовать.

— Итак, — сказала она. — Итак, мистер Маккена? — Голос ее звучал спокойно, пожалуй, даже слишком спокойно, а взгляд словно застыл. — Итак, — повторила она. — Мы...

— Похоже, тебя это задело, — проговорил Форд. — Да, точно задело, и всерьез.

Неожиданно Багз резко отодвинул от себя тарелку, потом стул и встал из-за стола. Эми загадочно улыбнулась ему и тоже встала. Казалось, что она ждала, когда он сделает это. Он взял ее за руку, и оба двинулись в направлении двери.

— Эй, подождите-ка минутку, — окликнул их Форд. — Куда это вы так заспешили? — Но теперь в его голосе уже не было знакомых напевных ноток, разве что лишь сардоническое изумление. Между тем Эми и Багз пересекли ресторанный зал и вышли на улицу.

На свою последнюю зарплату Багз купил подержанный двухдверный автомобиль, который стоял неподалеку от ресторана. Усадив спутницу, он повез ее домой. Ее дом был очень похож на жилище Форда, да и располагался в том же квартале. Так же, как у Форда, раньше он принадлежал ее родителям, которые, в свою очередь, получили его от своих родителей. И Лу Форд, и Эми Стэндиш были родом из «старых» городских семейств и теперь являлись их последними живыми отпрысками. Багз оценил данный факт и мысленно в очередной раз взглянул на Эми, решив, что на самом деле она немного старше, нежели он подумал в первый раз, — лет тридцать, а может, и тридцать один. Машина остановилась. Эми мягко улыбнулась ему и заговорила, словно отвечая на вопрос и что-то объясняя.

— В следующем году мне исполнится тридцать лет, — сказала она. — Всю свою жизнь я прожила здесь и ни с кем, кроме Лу, никуда не выходила. Как бы вы поступили на моем месте?

— Как бы я...

— Ну, принимая во внимание мой возраст и мое происхождение. Равно как и то, что в здешних местах не так уж много достойных внимания мужчин.

Багз пока не понимал, куда она клонит, а может, ему просто не хотелось признаваться себе в том, что он это уже понял. Он всегда считал себя человеком достаточно широких взглядов, способным понять другого. Что же до Эми Стэндиш, то она понравилась ему в тот самый момент, когда он ее впервые увидел. Но нравиться и хотеть — это было одно, а что-то другое было совсем другим. Кроме того, у него уже был некоторый опыт общения с подержанным товаром.

— Извините, но мне надо возвращаться на работу, — как-то неловко проговорил он. — Могу я... Мы можем увидеться еще раз?

— Не знаю... Мак. Можно мне так вас называть? Багз мне не нравится.

— Мне тоже, а вот Мак будет как раз. Ну так как... Эми?

— Как я уже сказала, не знаю, Мак. И я не уверена, что вы должны... Нет-нет, речь не об этом, — как бы опережая его, проговорила она. — Лу успел порассказать мне о вашем прошлом, но уверяю вас, все это не имеет никакого значения. Просто я... я...

— Вы полагаете, что Лу это может не понравиться?

— Не уверена. Даже и не знаю. Но... — Неожиданно она широко улыбнулась и кокетливо склонила голову набок. — В одном я уверена, это уж точно. Абсолютно уверена. Даже не в одном, а больше. Я уверена в том, что вы мне очень понравились, уверена в том, что у вас самые добрые глаза, которые мне когда-либо доводилось видеть, и еще я уверена в том, — она легонько поцеловала его в губы, — что в течение последнего получаса мне очень хотелось сделать именно это.

Она рассмеялась и выскользнула из машины, потом, обернувшись, заглянула в окно.

— И еще я уверена в том, что для нашего короткого знакомства вы задаете слишком много вопросов.

И неожиданно заплакала — смех внезапно обернулся слезами.

Все так же рыдая, она пошла по дорожке в сторону дома. Багз распахнул дверцу и снова прокричал ей вслед тот же вопрос.

— Да! — Она остановилась и резко развернулась на месте. — Почему бы вам снова не повидаться со мной? Почему это не может кто-то сделать, кто угодно? Почему... почему...

И снова побежала к дому. Багз посмотрел ей вслед. На сегодня у него еще оставались дела — надо было разобраться с этим инцидентом с Дадли, да и ему следовало самым серьезным образом отнестись к случившемуся, пока все не уляжется. А кроме того, что...

Что?

Он с одинаковой яростью проклинал и себя, и Лу. Вконец издерганный событиями этого дня и толком мало что понимая, он поехал к отелю.

Форд болтался у входа, опершись одним каблуком о кирпичную стену. В углу рта торчала неизменная тонкая черная сигара. Увидев подъехавшего Багза, он вялой походкой двинулся поперек тротуара.

— Тебя тут искали, — заявил он. — Похоже, придется заниматься самоубийством.

— Самоубийством? — Багз вполне сносно изобразил удивление. — Кто это? Как это случилось?

— Джойс Хэнлон. Выпила чашку яда. Наверное, услышала про то, что ты умыкнул Эми, вот сердце ее и не вынесло такого удара.

Он мрачно кивнул, даже лицо вытянулось. Когда же Багз уставился на него, Форд громко рассмеялся и хлопнул его ладонью по спине.

— Шучу, шучу, братан. Боюсь, что на свете не найдется такой новости, которая была бы способна подвигнуть Джойс на подобный поступок.

— Очень смешно, — буркнул Багз. — Послушай, так было все-таки самоубийство или...

— Ну да, было одно. Во всяком случае, очень похоже на него. Парень по имени... А ну давай посмотрим, догадаешься сам или нет. С трех попыток угадаешь, и я дам тебе си-гару.

— Да к черту все эти догадки. — Багз направился ко входу в отель. — Из всего...

— Ты хочешь сказать, что не любишь си-гары? — спросил Форд, подстраиваясь под его шаг. — Ну ладно, раз уж тебе так не терпится, скажу, что парня звали Дадли, Алек Дадли. Ты его, наверное, знал.

— Ну конечно я его знал. Это же аудитор «Хэнлона». Не скажу, что мы были так уж хорошо знакомы, но...

— Угу. Значит, у тебя нет никаких идей насчет того, почему он это сделал? Может, какие-то проблемы у него все же были или он переживал депрессию, ну, или что-нибудь в этом роде?

— Нет.

— Так, ладно. И все же давай посмотрим, что тут можно выяснить. — Форд доверительно опустил руки на ладони Багза. — Ждал твоего возвращения и пока не предпринимал никаких действий. Видишь ли, я большой почитатель про-го-кола. Это мой самый главный порок, но, пожалуй, и самое главное достоинство...

К расследованию они приступили вместе — если, конечно, вскользь задаваемые вопросы и поверхностный осмотр места происшествия можно было назвать расследованием. Наконец «скорая помощь» увезла тело Дадли, и они снова оказались на ступеньках у входа в отель.

Багзу не хотелось там торчать, по крайней мере вместе с Фордом. Он бы предпочел побыть один, успокоить напряженные нервы, разобраться в собственных мыслях об Эми Стэндиш. Но помощник шерифа притягивал его к себе как невидимый магнит. В общем-то ему нечего было сказать, и он просто болтал, как всегда нараспев, всякую ерунду, чем в итоге едва не довел Багза до белого каления.

Внезапно Форд умолк и, чуть прищурившись, устремил на Багза пристальный, проницательный взгляд.

— У тебя сейчас нет никакой работы? — спросил он. — Может, идти куда надо?

Багз кивнул, но добавил, что, мол, какая уж может быть работа, когда стоишь здесь на ступеньках отеля и выслушиваешь всякую околесицу.

Форд тоже спокойно кивнул, затем вынул сигару изо рта и осмотрел ее кончик. Потом столь же неожиданно поднял взгляд и вперил его в лицо Багза — словно пощечину отвесил.

— Ну так зачем же тогда ее слушать? — спросил он. — Не проще ли просто сказать «до свидания», или «пошел ты к черту», развернуться и уйти? Ты свято чтишь закон, у тебя чистая совесть — во всяком случае, я так думаю. Так каков же будет ответ? Чего ты боишься? Зачем торчать здесь со мной, когда так хочется уйти?

Багз посмотрел себе под ноги и ничего не ответил. Он просто не мог втиснуть в слова все свои чувства, а если и смог бы, то никогда бы на это не отважился. Он был виновен, формально виновен, пусть даже в непредумышленном убийстве. В мозгу его постепенно созревало убеждение, будто ему дали эту работу ради какой-то зловещей цели и что он молчаливо одобрил ее, согласился пойти к ней. Поэтому Форд вполне мог его задержать, заставить склониться перед собой. То же понимал и помощник шерифа, и хотел, чтобы Багз также признал это.

Пауза, казалось, растянулась на часы. Наконец Форд откашлялся и проговорил прежним беззаботным тоном:

— Похоже, ты произвел впечатление на Эми. Не помню уже, когда ее до такой степени увлекал какой-то парень. А кстати, как она тебе? Понравилась?

— Очень понравилась, — угрюмо произнес Багз. — Пожалуй, даже слишком.

— Вот как?

— Я хочу сказать, что начинаю все здесь заново. В жизни у меня никогда толком ничего не было, да я и не уверен, будет ли когда-нибудь. Но раз она твоя невеста...

— М-м-м? Да, кажется, я именно так тебе и сказал. Хотя слово это сюда не очень подходит. Если парень и девушка несколько лет подряд встречаются друг с другом, вполне естественно предположить, что они помолвлены. И им не надо что-то делать или говорить по этому поводу. Все и так ясно.

— Ну... — пробормотал Багз, — я... я понимаю.

— Чует мое сердце, тебе не понравилось то, как я разговаривал с ней сегодня вечером. Складывается впечатление, что о-чень не понравилось.

— И не понравилось! Я вообще подумал, что так, черт побери, с девушками не поступают!

— Да? Ого?

— Что ты имеешь в виду под этими «да» и «ого»?

— А то и имею. У тебя есть какое-то право осуждать меня? Кто она тебе, чтобы что-то нравилось или не нравилось? Да, действительно, у тебя ничего нет, но ты же еще молод и к тому же довольно привлекательный парень, а Эми явно не из тех, кто станет подсчитывать деньги в твоем кармане. Она определенно положила на тебя глаз, это уж точно, и ты, похоже, ответил ей взаимностью. Но я хочу, чтобы ты запомнил: я не стою у тебя на пути. Я слишком горд, чтобы использовать служебное по-ложение в личных целях, даже если бы и хотел сделать это... А потому мне хотелось бы услышать твой ответ. Скажи, что, черт побери, она для тебя значит? Или лучше будет, если я сам скажу, кем бы ты хотел, чтобы она стала для тебя?

— Вот черт, — поежился Багз. — О чем мы вообще толкуем? Я занят, я почти не знаю эту девушку, и...

— Работа может минутку подождать. А ты, возможно, успел узнать ее слишком хорошо. Ты чувствуешь, что знаешь ее слишком хорошо, и тебе не нравится то, что ты знаешь.

— Ради Бога, Форд! Я уже сказал тебе, что...

— Ну почему ты не хочешь признаться? Выдави, выплюнь это из себя. Скажи, что она очень даже хороша для того, чтобы с ней поиграться, но недостаточно хороша для чего-то большего.

«Ну ладно, — с яростью подумал Багз, — я действительно так думаю, ну, что-то в этом роде. Но какое право ты имеешь осуждать меня за это?»

Вслух он этого, правда, не сказал. Вообще ничего не сказал.

Хотя мог бы.

Форд неотрывно смотрел на него. Губы его скривились, на лице застыла маска неприкрытого изумления.

— Ладно, — скептически произнес он, — пусть я буду сукиным сыном. Никогда в жизни не позволял кому бы то ни было так называть меня, но себе самому могу это позволить. Пусть я буду грязным, сволочным сукиным сыном! А такой вот воробышек вроде тебя... Глупый, упрямый хрен, который за всю свою жизнь не совершил ни одного правильного поступка, только гадил повсюду, и ты думаешь...