Морская война на Адриатическом море

Но они были еще так разбросаны, что подводные лодки проходили между ними, часто даже в надводном положении. Проход, который до этого времени оставляли свободным, вдоль итальянского берега, теперь преграждала постоянная сеть, которую охраняли английские моторные катера; UC-24 задела эту сеть, глубиной 52 м, но не была ею остановлена. Во второй половине апреля дрифтеры часто сбрасывали бомбы на подводные лодки; Plough Boy выражал уверенность в том, что 29 апреля он уничтожил одну лодку; возможно, что это была австрийская подводная лодка U-30, отправившаяся 29 марта в крейсерство и не вернувшаяся в свою базу. Но чаще всего форсирование пролива, которое почти всегда, из предосторожности, выполнялось ночью, протекало без инцидентов: UC-22, возвращаясь 8 апреля, издали видела несколько дрифтеров; 11 апреля UC-38 видела их на линии Фано - Леука; 15 апреля UC-25 встретила только один моторный катер; 18 и 19 апреля в штормовую погоду UC-35 и U-29 нашли проход совершенно свободным; 24 апреля U-37 прошла в надводном положении среди дрифтеров, не обративших на нее внимания; 8 мая днем U-38 проложила себе путь артиллерийским огнем. Эти примеры можно было бы умножить.
      Союзные адмиралтейства, хотя и не располагавшие в то время столь точными сведениями, не могли тем не менее не сознавать слабости Отрантского барража, осуществляемого одними дрифтерами. На конференции, проходившей с 28 апреля по 1 мая в Корфу, на борту линейного корабля Provence под председательством вице-адмирала Гошэ делегаты трех заинтересованных флотов после обсуждения вопросов, относящихся к безопасности конвоев на Средиземном море, рассмотрели средства для того, чтобы, если не исключить возможность, то по крайней мере затруднить проход подводных лодок через пролив.
      Контр-адмирал Керр, командир английской адриатической бригады, высказал мнение, что барраж должен быть установлен в две линии, усиленные многочисленными сторожевыми кораблями и подводными лодками, обеспечиваемыми с севера эскадренными миноносцами и наблюдаемыми самолетами; кроме того он требовал установки в проливе двух линий гидрофонов. Но так как при имевшихся условиях все это было неосуществимо, по его мнению было бы предпочтительным уничтожить барраж вообще и использовать корабли, которые использовались здесь с ничтожной пользой, для усиления, хотя бы в виде опыта, сторожевой службы.
      Это предложение было отклонено пятью голосами против трех. Участники конференции считали, что дрифтеры были еще слабее траулеров, которые в свою очередь являлись весьма посредственными сторожевыми кораблями и оказались бы для эскортов усилением совершенно ничтожным. Что же касается укрепления тех сил, которые охраняли вход в Адриатическое море, то они не считали возможным его требовать, будучи осведомленными о тех затруднениях, с которыми приходилось иметь дело союзным флотам на всех морях.
      В то же время, присоединяясь к мнению контр-адмирала Марцоло, помощника начальника итальянского морского генерального штаба, конференция единогласно пришла к выводу и выразила пожелание об ускорении всеми возможными мерами установки постоянного барража, для которого итальянское правительство заказало в Великобритании необходимую материальную часть, изготовление которой требовало известного времени. Адмиралтейства должны использовать для этой цели все средства, которыми располагали союзные страны, и неотложно приступить к созданию барража, используя при этом неизменно те улучшения, которые опыт помог бы найти. И только тогда, когда он будет закончен, окажется возможным судить о допустимости сокращения числа кораблей, которые здесь используются; возможно, однако, что их число понадобится скорее увеличить. Постоянный барраж должен был быть установлен между островом Фано и пунктом, который надлежало выбрать к северу от Леука.
      Конференция рекомендовала вместе с тем использование союзных подводных лодок против неприятельских лодок, в частности, в районе Сазено, где последние проходили очень часто. Она, наконец, настойчиво рекомендовала рейды самолетов, выполняемые как можно чаще, на базы подводных лодок и на торпедные заводы (Каттаро, Фиуме, Пола и т. д.).
      * * *
      В письме командующего французским отрядом Адриатического моря морскому министру были ясно изложены основания, которые заставляли ожидать неприятельского удара по кораблям барража. "Барраж, - писал он, - угрожает проходу подводных лодок, которые являются единственным средством центральных держав для ударов по нашим путям сообщения. В то же время мы сокращаем этот путь сообщения" (в самом деле, с конца 1916 г. перевозки для французской восточной армии производились по железной дороге до Таранто и морем от Таранто до Салоник), "и мы производим перевозки даже в зоне, где находится организация, имеющая задачей преградить путь подводным лодкам. Более того, эта зона находится в пределах радиуса действий неприятельских надводных кораблей. При таких условиях противник должен оспаривать у нас контроль над данным водным районом".
      В самом деле, с момента своего вступления в командование адмирал Ньегован начал подготовлять атаку кораблей, охранявших пролив. 11 марта четыре эскадренных миноносца вышли на разведку пути Валона - Бриндизи; Gorgone их встретила ночью, но не могла торпедировать. 21 апреля миноносцы сопровождали воздушную разведку к северу от Бриндизи и, возвращаясь в Дураццо на следующую ночь, потопили итальянский пароход Japiglia в 15 милях от мыса Линьетта. 25 апреля и 5 мая Czepel, Tatra и Balaton дошли вплоть до Санта Мария ди Леука, но никого на своем пути не встретили. С этого времени, однако, барраж оказался усиленным: UC-27, UC-67 и UC-74 были вынуждены погрузиться, чтобы избежать моторных катеров; U-35 и U-43 прошли две или три линии дрифтеров с их сетями; UC-37 была атакована эскадренным миноносцем, U-17 - самолетом.
      Адмирал Ньегован решил попробовать операцию крупного масштаба (схема на стр. 51). 14 мая, после полудня, он выслал U-4 в район Валоны, UC-25 - к Бриндизи, где она должна выставить минное заграждение, и U-27 - на линию Бриндизи - Остро. Затем, в 20 часов, он отправил в море крейсера Novara, Saida и Helgoland, с эскадренными миноносцами Czepel и Balaton, под командой капитана 1 ранга Хорти.
      В этот же час малый крейсер Mirabello и эскадренные миноносцы Commandant Riviere, Bisson, Boutefeu и Cimeterre покинули Бриндизи для патрулирования в Отрантском проливе; однако, Boutefeu, у которого лопнул штуртрос, был вынужден к полуночи вернуться в Бриндизи для его исправления. Остальные продолжали свое патрулирование в кильватерной колонне, 20-узловым ходом к северу от линии дрифтеров, чтобы свернуть затем к северу вдоль албанского берега. Французская подводная лодка Bernouilli находилась на позиции к северу от параллели Дураццо, итальянская подводная лодка E-10 - к югу от Каттаро. Эти меры были приняты в предвидении возможного набега, и франко-итальянский дивизион имел назначением отрезать в этом случае противника на его обратном пути.
      Оба дивизиона разошлись ночью на дистанции в несколько миль, не обнаружив друг друга. Оба шли, естественно, без огней; радиопереговоры были максимально ограничены. В то время как союзный дивизион удалялся к востоку, австрийцы приближались к линии Фано - Леука. Светила луна, и море было совершенно спокойно.
      Около 3 часов Czepel и Balaton, находившиеся к востоку от крейсеров, заметили на высоте Линьетты конвой торговых судов, идущих по направлению к Валоне; это были итальянские пароходы Carroccio, Verita и Bersagliere, эскортируемые миноносцем Borea, вышедшие накануне вечером из Галлиполи и пересекавшие Адриатику 6 1/2 -узловым ходом. Эскадренные миноносцы тотчас атаковали их торпедами и артиллерийским огнем на дистанции в 1000 м. Borea и Carroccio были потоплены; два других получили аварии и, оставленные командами, стали дрейфовать. Из 184 человек команды четырех судов 16 было убито, 21 ранен, остальные через короткий промежуток времени подобраны буксирами, пришедшими из Валоны.
      В течение этого же времени крейсера, которые продолжали идти тем же курсом, внезапно напали на две группы дрифтеров, в 20 милях к востоку от Санта Мария ди Леука. Они действовали вполне методично, переходя от одного судна к другому, приказывая команде оставить судно, а затем принимая ее на борт; суда топили двумя или тремя пушечными выстрелами. Некоторые, однако, несмотря на несоразмерность их вооружения, с большим мужеством оказывали сопротивление: Floandi, ведущий группы, ответил снарядами своей 57-мм пушки на предложение крейсера о сдаче; капитан был убит; штурман, вступивший в командование, продолжал огонь; будучи трижды ранен и имея из десяти человек команды четырех убитых и трех раненых, он все же спас судно, несмотря на тяжелые аварии. На борту другого дрифтера капитан в ответ на предложение сдаться открыл огонь и также оказался в состоянии ввести в порт свое серьезно поврежденное огнем противника судно. С четырех часов до половины шестого 14 дрифтеров было потоплено, десять повреждено (некоторые вблизи Фано огнем австрийских эскадренных миноносцев Czepel и Balaton); 72 английских моряка были взяты в плен.
      В это время дивизион Mirabello, поднявшийся на 20 миль севернее) Дураццо и спускавшийся уже к югу, ни о чем еще не подозревал. Но Commandant-Bory, под командой лейтенанта Крас, направляясь из Таранто на Корфу для прохождения учебно-боевой подготовки, около 4 ч. 30 мин. увидел очень далеко к северу вспышки пушечных выстрелов; он направился к месту боя, но авария воздушного насоса не позволяла ему дать ход более 18 узлов. Когда стало светлее, он различил две неприятельские группы: последние в этот момент уже прекратили истребление дрифтеров и полным ходом шли к Каттаро. Commandant-Bory, не имея возможности их преследовать, направился на помощь дрифтерам, но, обнаружив погружавшуюся подводную лодку U-4, бросился ее таранить, но лодка ушла. Поиски ее продолжались до утра, но были безуспешны.
      Вызовы по радио дрифтеров и конвоя не были приняты, несомненно, вследствие помехи австрийцев. Сигналы Commandant-Bory были получены в Бриндизи только в 5 ч. 30 мин. Но тревога там была дана уже с 4 часов постом Сазено; группа Mirabello была уже предупреждена о присутствии неприятельских кораблей в проливе. Все корабли, находившиеся в Бриндизи, стали разводить огонь в топках котлов или поднимать пары, и в 5 часов адмирал Актон снялся с якоря на борту Dartmouth, сопровождаемый крейсерами Bristol и Aquila и эскадренными миноносцами Schiaffino, Mosto, Pilo и Acerbi.
      В 6 ч. 45 мин. неприятельские крейсера и дивизион Mirabello, следуя противоположными курсами заметили взаимно друг друга немного севернее параллели Сазено. Около 7 часов на дистанции 8500 м произошла короткая артиллерийская перестрелка; однако союзники, значительно уступавшие в силе, были вынуждены уклониться от ее продолжения, сохраняя тем не менее на дистанции около 10 миль контакт с австрийцами, продолжавшими идти 28-узловым ходом. Подводная лодка безрезультатно выпустила в Mirabello две торпеды.
      Адмирал Актон, не зная в момент своего выхода в море места противника, направился к заливу Дрин. В 7 ч. 40 мин. он выслал Aquila и дивизион Schiaffino, с их максимальной скоростью в 35 узлов, в разведку к мысу Мендерс. В 8 часов последние встретили Czepel и Balaton, которые на час опередили австрийские крейсера. На дистанции в 10000 м завязалась. оживленная перестрелка. В самом ее начале австрийцам удалось вывести из строя Aquila. Дивизион Schiaffino продолжал преследование, но противник, видя свой путь отступления на Каттаро отрезанным, направился на юго-восток, к Дураццо, батареи которого встретили итальянский дивизион энергичным огнем и в 6 часов в 6000 м от берега заставили его прекратить преследование.
      Сообщение об этом столкновении с неправильным указанием места Mirabello, который продолжал держаться позади крейсеров, ввело адмирала Актона в ошибку. Он еще не знал о том, что противник разделен на две группы и что он сам находится к северу от Novara, которая может быть взята между двух огней. Однако, в 8 ч. 25 мин. он отдал приказ Marsala выйти из Бриндизи и с Liverpool, Racchia и дивизионом из четырех эскадренных миноносцев идти курсом NO. Сам он пошел на помощь Aquila, который оставался на месте; и это движение привело его к 9 ч. 30 мин. на видимость австрийских крейсеров. Со второго залпа Dartmouth на дистанции 10000 м Novara получила попадание, вызвавшее пожар. Два итальянских самолета сбросили на нее бомбы, а затем вступили в бой с четырьмя австрийскими самолетами; один из них был сбит. Австрийские крейсера стали уходить к востоку в густом облаке дыма, преследуемые двумя английскими крейсерами.
      Немного спустя они встретили группу Mirabello, который открыл огонь; многие его выстрелы дали попадание. Однако Novara повернула к северу и так как путь на Каттаро был открыт, она, использовав свое превосходство в ходе (она могла еще идти 27-узловым ходом, тогда как Dartmouth давал только 25, a Bristol 23), оставила позади своих преследователей. В 10 часов Mirabello, вследствие попадания воды в горючее, остановился, а через несколько минут авария в холодильнике заставила застопорить и Commandant Riviere. Cimeterre и Bisson были вынуждены остаться около них, чтобы прикрыть их от возможных атак подводных лодок. Schiaffino и Pilo были также связаны необходимостью охранять Aquila. Dartmouth остался таким образом в одиночестве с эскадренным миноносцем Acerbi и следующим вдали за ними Bristol. Он продолжал огонь, удерживая дистанцию, чтобы использовав превосходство своего калибра и имел несколько попаданий в Novara, которая, замедлив ход в результате полученных аварий, находилась в это время позади Saida и Helgoland. В 10 ч. 10 мин капитан 1 ранга Хорти, тяжело раненный, был вынужден передать командование своему заместителю. В 11 часов Novara, получив еще ряд попаданий, стала все более и более отставать от других крейсеров; пожар продолжал распространяться; в 11 ч. 30 мин. Saida взяла ее на буксир.
      Однако к этому времени крейсера подходили уже к Каттаро и если, с одной стороны, Marsala и ее группа была на SW, с другой стороны на К появились броненосный крейсер Sankt Georg и эскадренные миноносцы Tatra и Warasdiner, спешившие на помощь. Однако Acerbi продолжал отважно удерживать контакт с противником до того момента, пока его не отозвал адмирал Актон. В этот момент появившиеся из Каттаро самолеты стали бомбить Dartmouth, который, повернув на обратный курс, приказал отходить. Czepel и Balaton, следуя вдоль берега, присоединились в полдень к неприятельским силам; эта группа была безуспешно атакована Bernouilli у мыса Мендерс. F-10 не имела случая для атаки. Casque, Faulx и Commandant Lucas, высланные, по распоряжению французского главнокомандующего из Корфу на помощь, в 13 часов присоединились к силам адмирала Актона. Самолеты из Корфу оказали содействие Commandant-Bory в поисках U-4. Итальянские самолеты из Бриндизи развернули большую активность для осведомления командования об обстановке; в 25 милях от своей базы они атаковали U-27.
      Оставалось только организовать отход, опасный из-за присутствия подводных лодок, о которых имелись донесения, и наличия поврежденных кораблей, имеющих аварии. Aquila была взята на буксир Schiaffino, a Commandant-Bory - Mirabello, выход которого из строя не был длительным, и обе группы, эскортируемые эскадренными миноносцами, к вечеру пришли в Бриндизи.
      Между тем крейсера шли 23-узловым ходом, в строе фронта, имея эскадренные миноносцы впереди и на флангах. Однако в 13 ч. 15 мин., в момент, когда они находились в 40 милях от Бриндизи, UC-25, находившаяся на позиции, выпустила по Dartmouth торпеду, которая и попала в крейсер. Casque и Faulx атаковали подводную лодку и начали спасать людей, упавших с Dartmouth в море, в то время как Bristol, Marsala и Racchia продолжали идти полным ходом.
      Dartmouth имел легкий крен и небольшой дифферент на нос; два его отсека были заполнены водой, однако он не был в состоянии двигаться, ив 14 ч. 30 мин. его командир, капитан 1 ранга Адиссон, оставил крейсер, адмирал Актон перешел на борт Insidioso. Убедившись, что корабль держится на плаву, а подводная лодка, преследуемая эскадренными миноносцами, ничем себя не проявляет, командир с частью экипажа возвратился на крейсер и под охраной итальянского дивизиона стал выжидать прибытия буксиров, вызванных из Бриндизи.
      Одновременно с последними Boutefeu, два итальянских эскадренных миноносца вышли из порта, чтобы усилить охрану крейсера. Boutefeu, выходя 22-узловым ходом по фарватеру, наткнулся на мину, одну из поставленных утром UC-25, и, разорванный пополам, пошел ко дну с двенадцатью членами команды.
      Dartmouth с эскортом прибыл в Бриндизи через двенадцать часов после торпедирования, без новых помех со стороны противника на своем пути.
      * * *
      Не считая потери Boutefeu, транспортов и дрифтеров, союзники имели шесть убитых и одного раненого на Aquila и семь убитых и шесть раненых на Dartmouth, который был выведен из строя на три месяца. Со стороны противника Novara имела тяжелые аварии, двенадцать убитых (в том числе старшего офицера) и двадцать пять раненых (в том числе командира); два убитых и шесть раненых было на Saida и Helgoland. В боевых соприкосновениях, собственно говоря, австрийцы пострадали больше; наши основные потери имели место уже во время возвращения в базу.
      Противник мог очень тяжело поплатиться за этот выход в море. Если бы дивизион Marsala снялся с якоря часом раньше и был точно ориентирован в обстановке, три австрийских крейсера не избежали бы сосредоточения сил, перед которым они оказались бы беспомощными. Несмотря на весь шум, поднятый вокруг этого дела, оно сделало австрийское командование более осторожным на будущее время. В самом деле, в Пола великолепно отдавали себе отчет в том, что успех не сводился к слишком легкой в конце концов атаке дрифтеров барража (набег всегда являлся возможным и союзники не располагали средствами, могущими его предотвратить); успех заключался в том, чтобы и на этот раз возвратиться со всеми кораблями в порт.
      Этот успех был подчеркнут решением, которое через несколько дней приняло британское адмиралтейство: в связи с моральным впечатлением, произведенным на личный состав дрифтеров австрийским набегом, прекратить, начиная с 31 мая, ночное крейсерство дрифтеров. Теперь одни из них проводили ночь вблизи Отранто, другие - в Порто Палермо и Фано; они снимались с якоря на заре, расставляли свои сети в море между 5 и 10-ю часами утра (операция, иногда требовавшая много времени) и начинали их убирать с 15 часов, чтобы к наступлению ночи быть на месте якорной стоянки. Кроме того, 3 июля их линия была отодвинута к югу до параллели 39°40'.{57}
      Однако во второй половине мая дивизион новых больших эскадренных миноносцев Pepe, Poerio, Orsini и Rossarol был прислан из Венеции в Бриндизи; бригада легких английских крейсеров была усилена двумя крейсерами Weymouth и Newcastle. Таким образом, считая и итальянские крейсера, союзники располагали в итоге шестью быстроходными и хорошо вооруженными крейсерами против четырех австрийских. Более того для увеличения скорости хода насколько возможно крейсера разгрузили и приняли решение, с той же целью, чаще пропускать легкие корабли через док; в самом деле, 15 мая австрийцы извлекли большое преимущество из превосходства в ходе их кораблей, тщательно обеспеченного в процессе подготовки к операции.
      1 июля ночное крейсерство дрифтеров было возобновлено с непрерывным патрулированием эскадренных миноносцев. Однако оно осталось к югу от параллели Санта Мария ди Леука менее подверженным ударам со стороны неприятельских надводных кораблей, но в то же время и менее действенным против подводных лодок.
      Малая война
      В 1917 г. флотилия подводных лодок в Бриндизи имела, по существу, ту же численность, что и в 1916 г. Италия имела в ее составе двенадцать подводных лодок, из которых наиболее совершенными были лодки типа "H", в 350 т, построенные в Канаде, откуда они пришли своим ходом. Англия - три "HB", идентичные предыдущим. Франция - Archimede (отобранный в апреле) и от восьми до десяти лодок от 400 до 500 т с нефтяными двигателями. Было признано, что паровые подводные лодки, которые медленнее переходят из надводного положения в подводное, не соответствуют в полной мере требованиям войны на Адриатическом театре, где часто имеют место внезапные встречи с противником. Все эти корабли были приспособлены для коротких крейсерств и не могли проводить вне базы более четырех или пяти дней, что, впрочем, являлось достаточным. Большинство из них располагало радиостанциями с ограниченным радиусом действия, использование которых являлось затруднительным.
      Подводным лодкам приходилось иметь дело с чрезвычайными трудностями. Неприятельского судоходства, собственно говоря, не существовало; переходы судов со снабжением совершались весьма близко к берегу, а миноносцы выходили крайне редко и в большинстве случаев - ночью; ожидание противника было чрезвычайно длительным и редко вознаграждалось успехом; места минных заграждений как своих, так и неприятельских, в равной мере многочисленных и разбросанных, точно не были известны; противолодочная оборона противника была бдительна и кроме миноносцев, моторных катеров и специальных кораблей, которые подстерегали наши подводные лодки поблизости от побережья, располагала еще подводными лодками, которые охотились за нашими в той же мере, в какой сами являлись объектами преследования с их стороны.
      14 января Archimede торпедировал и потопил австрийский транспорт в особо трудных условиях, едва в 300 м от мыса Планка. Но на обратном пути волна смыла с палубы его командира, лейтенанта дю Пати де Клям, "солдата по наследственности, офицера, обладавшего исключительным искусством в подводном плавании и в боевом использовании подводных лодок", - писал командир французского отряда, донося об этом. происшествии морскому министру. В мае в том же районе Le Verrier выпустила торпеды по эскадренному миноносцу, а затем по грузовому пароходу, которые уклонились от них маневрированием. В октябре Coulomb также неудачно выпустила торпеду по эскадренному миноносцу Lika. Каждый раз наши подводные лодки подвергались преследованию миноносцев, выходивших из Рагозницы, где противник организовал центр противолодочной обороны.
      Franklin, Le Verrier и Gorgone тщетно проводили многочисленные дни на позициях в районах Лиссы и Лагоста: никто там не появлялся. Союзные подводные лодки, благодаря случаю, приняли участие в деле 15 мая, и участвовали также в некоторых совместных операциях: эскортировании кораблей между Венецией и Бриндизи, постановке минных заграждений и т. п. Однако в основном они использовались для охоты за неприятельскими подводными лодками.
      Им были назначены сектора как в районах Каттаро или Дураццо, так и в открытом море. Однако результаты этих одиночных и не обеспеченных точной ориентировкой в обстановке действий были более чем посредственными. До 31 марта не представилось ни одного случая для атаки. В этот день Circe безрезультатно выпустила торпеду в U-35; на следующий день Archimede промахнулась по U-27. 24 мая - первый успех. Circe, находясь на позиции недалеко от Каттаро, под командой лейтенанта де Камбурга, потопила двумя, выпущенными одна за другой, торпедами UC-24, которая, под эскортом миноносцев и самолетов, выходила в крейсерство в Средиземном море; спаслись только два человека и никто не обнаружил нашей подводной лодки. С этого момента австрийцы удвоили меры предосторожности перед Каттаро. Они усилили минные заграждения, производили частое как днем так и ночью патрулирование самолетами и организовали постоянное наблюдение миноносцами, чтобы помешать подводным лодкам оставаться на поверхности и заряжать аккумуляторные батареи. 1^ По всей вероятности на одной из мин погибла итальянская лодка W-4, вышедшая из Бриндизи 3 августа; несмотря на поиски, производившиеся вплоть до австрийского побережья в течение нескольких дней союзными миноносцами, судьба ее осталась неизвестной. В течение летнего времени наши подводные лодки на позициях не видели противника. В октябре и ноябре Bernouilli, Faraday и английские HB-2 и HB-4 атаковали подводные лодки, проходившие в районе Дураццо, но ни одна из выпущенных торпед не попала.
      За год союзные подводные лодки провели более 500 дней на позициях. В течение этого времени имели место 367 выходов или возвращений германских и австрийских подводных лодок; 26 лодок были обнаружены, 12 атакованы и только одна потоплена.
      Летом, когда непродолжительность ночи заставляла неприятельские подводные лодки делать днем, по крайней мере, часть перехода между Отрантским проливом и их базой, результаты борьбы с ними несомненно могли бы быть более значительными, если бы высшее командование более верило в целесообразность использования подводных лодок для борьбы с себе подобными и если бы оно менее опасалось ошибок (4 марта в Тирренском море Guglielmotto, только что вышедшая с завода, была потоплена английской канонеркой). Однако слабость полученных результатов говорила о том, что известная настойчивость командиров наших подводных лодок не встретила никакой поддержки. Нужно было бы эскортировать их самолетами, определять систематической воздушной разведкой обычные пути противника, в частности, в районе Сазено, наблюдательные посты которого, расположенные весьма удачным образом, очень часто сообщали о проходе лодок.
      Нужно было также разработать полностью тактику совместного использования воздушных и подводных сил и вопрос об опознавательных сигналах; в этом направлении по требованию капитана 1 ранга Фрошо производились некоторые опыты, но они не были завершены; организованная в Бриндизи конференция специалистов не добилась должных результатов. При отсутствии связи между различными родами оружия, контакт с неприятельскими подводными лодками был случайным и весьма кратковременным.
      * * *
      За время своего командования герцог Абруццкий стремился развернуть систему итальянских авиационных центров. Адмирал ди Ревель, сделавшись снова начальником морского генерального штаба, уделял этому вопросу не меньшее внимание. К середине 1917 г. союзники располагали на Нижней Адриатике уже значительными воздушными силами.
      В Бриндизи и Варано итальянцы имели около пятидесяти гидросамолетов, назначенных для операций против неприятельских портов; двадцать самолетов или гидросамолетов и один дирижабль, распределенные между Санта-Мария-ди-Леука и Валоной, обеспечивали береговую оборону; тридцать самолетов, находившихся в Валоне, с авианосцем Europa, принимали участие в наблюдении за Отрантским проливом. Кроме того, англичане организовали в Отранто станцию из десяти гидросамолетов. Французская авиация использовала Отранто и Бриндизи только как центры для сборки самолетов, предназначенных для восточной армии; однако наша эскадрилья на Корфу, в составе одного дирижабля и двадцати пяти или тридцати самолетов, распространявшая свое патрулирование вплоть до мыса Леука, каждый раз, когда условия погоды это позволяли, атаковала в течение года до двух десятков подводных лодок, правда без решительных результатов.
      Итальянские самолеты в этот период времени в особенности были заняты районом Дураццо, где они, при поддержке эскадренных миноносцев и торпедных катеров, производили частые разведки и бомбометание. 3 сентября была предпринята операция против Каттаро: пять английских самолетов-торпедоносцев, погруженных на шаланды, на буксире торпедных катеров, были отправлены из Отранто, чтобы торпедировать корабли, стоявшие во входе на рейд; четыре английских и итальянских крейсера и десять эскадренных миноносцев, из которых восемь французских, эскортировали шаланды или обеспечивали их на расстоянии; три подводные лодки заняли позиции в районе Каттаро. Однако спуск аппаратов на воду оказался слишком медленным, а первый спущенный гидросамолет из-за перегрузки не смог оторваться от воды; так как волна помешала обратному подъему самолета, его пришлось уничтожить несколькими выстрелами из пушки. Операция закончилась без каких бы то ни было результатов, за исключением неудачной атаки английской подводной лодкой HB-1 неприятельской подводной лодки. Такого рода попыток больше не производилось. В ночь с 4 на 5 октября Каттаро подверглось бомбардировке с двенадцати итальянских самолетов; чтобы обозначить им путь, семь эскадренных миноносцев держались на линии Бари - Каттаро с направленными вертикально лучами прожекторов.
      Со своей стороны неприятельская авиация бомбардировала Бриндизи, Отранто и Валону. Ее атаки, в особенности против Бриндизи, редко доводились до объекта, ввиду наличия зенитной артиллерии, которая вводилась в дело немедленно по выявлении неприятельских самолетов; результаты атак оказывались ничтожными. Противник иногда использовал для поддержки авиации миноносцы или подводные лодки, но это не мешало тому, что многие из самолетов были сбиты или захвачены. В конце года суровая погода заставила свернуть деятельность авиации обеих сторон. В общем авиация оказала наиболее ощутительные услуги лишь в качестве средства наблюдения и разведки; ни против баз, ни в преследовании подводных лодок в море работа ее не дала заметных результатов.
      Эскадрильи морской авиации союзников были также развернуты и на севере. Они патрулировали море между Венецией и Триестом, отыскивали подводные лодки, обнаруживали патрули миноносцев, атаковывали неприятельские корабли и авиацию. В значительной степени, в результате их работы, было установлено почти полное отсутствие австрийских кораблей к северу от параллели Анконы. В мае авиационный центр в Венеции насчитывал сорок гидросамолетов и несколько дирижаблей. Пола и Триест подверглись многократным бомбардировкам; итальянская морская авиация оказывала кроме того свое содействие воздушным силам армии для ударов по тылам австрийского фронта.
      Французская эскадрилья Венеции принимала участие в этих операциях во все более и более уменьшавшемся составе. 17 апреля ее последний офицер, мичман Вольц, исчез со своим самолетом во время морской операции, в которой два итальянских аппарата были захвачены в плен австрийскими эскадренными миноносцами; в июне эскадрилья была расформирована для усиления авиационной станции на Корфу и других станций, организованных нашим флотом в Ионическом море.
      Австрийская авиация производила разведку и бомбардировку итальянского побережья при поддержке миноносцев. Во время одной из такого рода операций, 4 июня, Wildfang подорвался на мине и пошел ко дну с командиром и тридцатью человеками команды на половине расстояния между Пола и устьем По.