– Я хочу спросить тебя еще кое о чем, – сказал Доннчад. – Отвечай честно.
Тавис молча ждал.
– Что напугало тебя при упоминании священника? Тавис выругался про себя. Он не смог скрыть своего волнения, услыхав имя отца Эйндреаса.
– Ничего такого, – солгал он, не в состоянии честно ответить на поставленный Доннчадом вопрос. – Просто сама мысль о том, что кто-то может ударить человека, который был всегда мне дорог… Вы давно знаете о моих чувствах к Сесиль Лотаринг. Я бы женился на ней, если бы ее отец не питал отвращения к внебрачным детям.
Доннчад не стал уточнять свое предположение. Тавис никогда бы не поверил, что Сэлек Лотаринг отказал ему в руке своей дочери не из-за отсутствия законных родителей. И хотя у него оставались сомнения, Доннчад поверил объяснению Тависа, так как не мог его опровергнуть. Лучше все оставить, как есть, но при этом продолжать наблюдать за развитием событий. Он все еще испытывал некоторое беспокойство по поводу поездки Иана во Францию и молил Бога, чтобы Тавис не оказался причастным к ней.
Когда они расстались, Тавис продолжал чувствовать на себе пристальный взгляд Доннчада. Он знал, что ему не удалось развеять сомнения дяди относительно его преданности. Его не беспокоило то, что Доннчад мог приставить к нему охрану, но он понимал, что необходимо поговорить с глазу на глаз с Данмаром.
Спустя полчаса Элспет закрыла за ним входную дверь. Ее бледное лицо выглядело озабоченным. Он знал, что она будет ждать его благополучного возвращения, и эта мысль его согревала. С тех пор как он вырос, никто не беспокоился о его благополучии.
Данмар все еще бодрствовал и был не очень удивлен приходом Тависа. Когда его ввели в гостиную, Гилликрист снова поразился тому почету, который ему оказывали окружающие. Слуга помог ему удобно расположиться, заверив, что лорд Данмар скоро придет.
И действительно, буквально через минуту Данмар вошел в комнату. Он бросил беглый взгляд на Тависа и щелкнул пальцами, показывая слуге, несущему поднос с вином и сладостями, где его поставить.
Затем Данмар обратил свое внимание на Тависа.
– Я не ожидал увидеть вас снова так скоро, сэр. Вы пересмотрели свое решение?
– Как я уже сказал отцу Эйндреасу, – от этого имени у него сделалось кисло во рту, он представил, как этот негодяй бьет Сесиль, – я выполню ваше приказание в отношении любых лиц, но только не тех, кого вы назвали.
– Значит, вы остаетесь преданным сыну вашего отца? – Данмар подбирал слова осторожно, стараясь задеть его как можно больнее и тем самым добиться желаемого результата…
– Я не пойду против Иана Гилликриста и Сэлека Лотаринга, – мрачно сказал Тавис.
– Тогда почему вы пришли сюда? – вопрос был задан как бы невзначай, хотя пальцы Данмара впились в графин с вином, упрямство Тависа начало его раздражать.
Тавис взял стакан вина, хотя не собирался пить. Он выпил слишком много виски с Доннчадом, а сейчас ему нужна была ясная голова.
– Я хотел бы знать, не ваш ли это план отправить Иана во Францию?
– А если мой?
– Ваш? – снова спросил Тавис сквозь стиснутые зубы.
Его натиск был так силен, что Данмар почувствовал легкую дрожь сродни страху.
– Да. Ну и что дальше? Что вы сделаете?
– Может быть, ничего, – признался Тавис, – но что это вам даст? – Он не позволит Данмару убить Иана. На многое он смотрел сквозь пальцы и предпочитал не вмешиваться, но сейчас был не тот случай.
Его вялая реакция придавала Данмару уверенности. Возможно, Тависа привело простое любопытство и, может быть, удастся обернуть все во благо.
– А если я скажу вам? – спрашивая, Данмар поднял брови. – Вы хотите, чтобы я доверял вам, но сами мне не доверяете.
– Я не давал вам повода не доверять мне, – резко сказал Тавис. – Мы преследуем одну и ту же цель, хотя, возможно, стремимся достичь ее разными путями. Я так же, как и вы, обязательно добьюсь того, что Мари де Гиз будет править Шотландией.
– Очень хорошо, – Данмар, казалось, готов был согласиться с тем, что слышал. – Гилликрист в действительности никогда не отправится во Францию. Как только он увидит наши оборонительные сооружения, причем в количестве, превышающем то, какое следует видеть англичанину, и познакомится с предлагаемым маршрутом, он вернется в Англию.
– Он никогда этого не сделает, – решительно заявил Тавис.
– Уверяю вас, он вернется, – Данмар встретил его взгляд с удовлетворенной улыбкой.
Тавис почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Такому не встанешь поперек дороги. – Как вы добьетесь этого?
– Неважно. Достаточно, что я могу это сделать. Теперь, Тавис Гилликрист, скажите, вы выдадите мои планы?
Почти против своего желания Тавис покачал головой. Да поможет ему Бог! Он не мог не молить Бога о том, чтобы Данмар смог побудить Иана вернуться в Англию. Ведь это та страна, которой он должен быть предан. Поскольку Данмар не замышлял убийства, Тавис решил не вмешиваться. Какое, действительно, имел значение для Иана тот факт, что он никогда больше не вернется в Шотландию! Да и вряд ли он останется в живых, если будет известно, что он сообщил шотландские военные тайны регенту Англии.
Данмар улыбнулся, получив его молчаливый ответ. Он с удовольствием заметил виноватое выражение лица Тависа. Держа язык за зубами, Тавис будет замешан в заговоре, как будто у него была своя роль в этом деле. Он не будет препятствовать осуществлению плана. И как только дело будет сделано, он окажется по уши вовлеченным в него.
ГЛАВА 20
Темные глаза Энн гневно блеснули.
– Этот человек глупец! – Однако за ее гневом скрывался страх. Не один разумный человек пал жертвой глупцов. Она не могла поверить этому отвратительному доносу, который принес ей стоявший перед ней молодой человек. Всего несколько мгновений тому назад она с легким сердцем готовилась к встрече мужа. Теперь она сомневалась в его благополучном возвращении. А если он вообще не вернется?
– Миледи, прошу вас, не расстраивайтесь. – Молодой человек благородного вида был раздираем противоречивыми чувствами: восхищением, которое он испытал при виде зрелой красоты этой женщины, и необходимостью говорить заученные фразы типа той, которую только что произнес. Он приехал в поместье Линделов утром, заявив, что ему срочно надо повидать леди Линдел, и был тотчас же препровожден к ней. Быстро прочитав послание, она разгневалась.
– Я не расстраиваюсь, – спокойно ответила Энн на его мольбу. Она не просто расстроилась, она была вне себя от гнева и ужаса. – Я должна подумать, – сказала она с отчаянием, обращаясь как к молодому человеку, так и к самой себе. – Я должна подумать.
Это были как раз те слова, которых он ждал.
– Миледи, всем известно, что эти обвинения – ложь. Но ради благополучия короля милорд Сомерсет должен предпринять расследование.
Энн ухватилась за первую фразу.
– Вы считаете, мой муж не виновен? Он изобразил на лице крайнее удивление.
– Да, миледи. Любой, кому небезразлична справедливость, скажем вам это. Но я также понимаю, в каком положении находится Сомерсет. До тех пор пока не будет доказана невиновность вашего мужа, он не может освободить его из-под стражи.
Возможно, этот молодой человек, принесший такую плохую весть, сможет как-то помочь ей?
– Как вас зовут, сэр? Признаюсь, я не могу вспомнить ничего, что было написано на этом пергаменте, кроме этой ужасной лжи. – Она отдернула руку от свитка, как будто он был ядовитой змеей.
– Крейтон, миледи. Руфус Крейтон.
– Сэр Руфус… – начала она. Он протестующе поднял руку.
– Нет, миледи. Просто сквайр, истинный друг, если позволите.
– Тогда, друг Руфус, может быть, мы с вами найдем способ доказать невиновность моего мужа.
Деньги, которые ждали его по завершении задания, не стоили той боли, которую он увидел в глазах этой женщины. Но ему слышался звон золотых, когда он ответил:
– Да, миледи, я полагаю, мы можем это сделать. На поиски возможных путей спасения Джеффри ушел целый вечер. Молодой человек поужинал вместе с хозяйкой дома и попробовал ее вина, предлагая при этом свои варианты и отвергая ее. Близилась ночь, а у него все не получалось направить ее рассуждения в нужном ему направлении. Ну что же, если она сама не пришла к этой мысли, это будет его мысль.
– Кто мог это подстроить? – в тысячный раз спрашивала Энн.
И каждый раз Руфус спокойным голосом отвечал ей:
– Я не знаю. Но я служу его светлости Сомерсету и попросил его разрешения довести этот список обвинений до вашего сведения. Мне бы хотелось, чтобы жена сэра Джеффри узнала печальные новости от сочувствующего ей человека, а не от кого-либо другого.
– И я благодарна вам за это. Это действительно так. Но я не знаю, что мы можем придумать, чтобы опровергнуть эти гнусные обвинения. Если бы я знала, что послужило поводом для этой лжи, возможно, мне было бы легче найти решение.
– Миледи, для зла не нужен повод. Но рискуя причинить вам еще большую боль, скажу, что это стало возможным из-за любви сэра Джеффри к вам.
– Его любви ко мне? Нет.
Руфус бросил на нее серьезный взгляд.
– Прочтите еще раз обвинения, которые выдвигаются против вашего мужа. – Он наблюдал, как она склонила голову, углубившись в чтение тщательно выписанных на пергаменте слов. В поднятых на него глазах все еще читалось недоумение.
– Преданность враждебной крови, – перефразировал он тихо. – Всем известно, что сэр Джеффри в первую очередь предан вам. Многие придворные дамы могут подтвердить это. А вы – шотландских кровей. Связь со страной, враждебной власти короля Эдварда. Ваш сын, приемный сын сэра Джеффри, принадлежит к шотландской знати. Какие секреты он может передавать Аррану от сэра Джеффри?
Лицо Энн стало не просто бледным, а бескровным.
– Никаких. Клянусь перед Господом Богом.
– Не клянитесь мне, миледи. Не нужно. И Сомерсету не нужны ваши клятвы. Ему нужны доказательства.
– Какие доказательства я могу предъявить, чтобы опровергнуть этот наговор, эти беспочвенные обвинения? Никто не сможет их доказать, – закончила она с отчаянием, – все это – ложь!
– Все это станет ясным… но когда? – Руфус печально покачал головой. – Сэр Джеффри месяцами будет томиться в Тауэре, пока Сомерсет не убедится в его невиновности.
– Но с ним хорошо обращаются. Разве вы этого не сказали?
– Да, пока. Но даже если это так, у него разрывается сердце от страха за вас. Сэр Джеффри посещает двор короля Эдварда, когда его туда приводят, но никогда по своему желанию. Он страдает оттого, что разлучен с вами.
– Моя любовь с ним всегда, – с печалью в голосе отозвалась Энн.
– И он знает об этом, – заверил ее Руфус, – но он также не может не знать, что именно она всему причиной, из-за нее он оказался в таком сложном положении.
– Но что я могу сделать?
Она подняла на Руфуса глаза, полные слез. Он по-доброму улыбнулся.
– Миледи, есть только один способ вернуть Сомерсету душевный покой. – Он помедлил. – Ваш сын вернулся бы в Англию, чтобы ответить на обвинения, выдвинутые против его отца? Только он может подтвердить, что ваш муж не ведет двойную игру. Только он может объяснить свое поведение и сказать, почему он отвернулся от англичан, чтобы занять свое место среди шотландской знати.
Глядя на молодого человека, так искренне желающего ей помочь, Энн почувствовала, как у нее оборвалось сердце. Вряд ли он вернется, чтобы выручить их из беды.
ГЛАВА 21
Ночью накануне отъезда Иана и Амальрика в Дамбартон Сесиль опять неотступно мучили сны. И так же, как и раньше, она не могла вспомнить ни малейших подробностей. Она только знала, что ей снился Иан. Сесиль лежала в рассветном полумраке, глядя широко раскрытыми глазами в пространство, и пыталась хоть что-нибудь вспомнить, но не могла.
Лежащий рядом с ней Иан заворочался и притянул ее поближе к себе, как будто чувствуя сквозь сон, что она думает о нем. Сесиль улыбнулась, ощутив силу и твердость обнимавших ее рук. Она бы ни за что не променяла их близость ни на какие любовные сонеты и изысканные чувства. Иан заботился о ее комфорте и благополучии, как о своем собственном. По тому, как она часто ловила на себе его взгляд, где бы они ни находились – наедине друг с другом в своей комнате или внизу с гостями, – она знала, что он постоянно думает о ней.
И частью этой близости был огонь, который горел в их сердцах. Думая об этом, Сесиль почувствовала, как рука Иана, ласково гладившая ее бок, достигла груди. Не зная, проснулся он или спит, она затаила дыхание, почувствовав спазм в горле от его прикосновения. Иан не успел дотронуться до ее сосков, как они напряглись от дрожи, пробежавшей по ее телу. Но это была дрожь от желания, а не от холода, и это было все, что она могла себе позволить, чтобы не стать более требовательной в своем желании.
– Ты не спишь? – спокойный голос прервал ее думы.
– Нет. Я думаю о твоем отъезде, – сказала она, не покривив душой. Она думала о нем постоянно с того момента, как они получили это известие.
– Дядюшка проводит тебя до Дейлисса, – его голос звучал ободряюще.
– Я не боюсь.
– Может быть, ты рада и ждешь с нетерпением, когда я уеду? – Рука его коснулась ее груди.
Сесиль засмеялась довольным смехом.
– Ты дьявол, Иан. Перестань дразнить меня, – она повернулась, и груди ее оказалась у него в руках. Те несколько недель, что прошли со дня их женитьбы, были для нее хорошей школой. Сесиль просунула свое тонкое колено между его коленями и улыбнулась, когда он застонал и с силой привлек ее к себе.
В то время как ее руки гладили сплетение мышц на его руках и плечах, она предалась блаженству его неторопливых ласк.
Сесиль знала, что побеждает. Она не ведала, с какими демонами боролась, но была уверена, что одолевает их, потому что он больше не думал о призраках, когда касался ее. И уже не сдерживал свои чувства, когда его тело не подчинялось ему. Сесиль боялась того момента, когда он отдалялся от нее в своих мыслях, думала, что он боится назвать другое имя в пылу своей страсти. Но это случалось все реже и реже, пока не прекратилось совсем.
Она испытывала радость оттого, что только она одна владела его мыслями. И только ей одной принадлежало его тело. Ее губы жадно ловили его губы. К ее губам он припадал, отдаваясь своему желанию. И ее чрево родит зачатого ими сына. Да, она победила – раз и навсегда.
Оставалось немногим меньше получаса до отъезда Иана и Амальрика, когда Иан, нахмурившись, обратился к своему единокровному брату, сидящему на противоположной стороне узкого стола.
– Я не знаю, надолго ли уезжаю из Шотландии, может быть, на несколько недель или даже месяцев, и мне бы не хотелось, чтобы все то, что удалось сделать, пошло прахом за время моего отсутствия. Я надеюсь на тебя.
Тавис поднял брови и мрачно улыбнулся:
– Ты поглупел, брат? Обратись лучше к Доннчаду. Кто, как не я, постарается все у тебя забрать?
– Ты этого не сделаешь. Ты слишком честен. Да, мой дядя справился бы неплохо, но ты Гилликрист. Кроме того, – слабо улыбнулся Иан, – я думаю, ты не жадный. Уэйтфельда будет тебе достаточно.
– Ты даешь мне эту должность управляющего как подачку. Я не сказал, что возьмусь.
Иан посмотрел на него в недоумении:
– Управляющего? Нет, Тавис, у меня другие намерения.
Тавис погрузился в долгое молчание, пытаясь понять, не насмешка ли это, и вспомнить точные слова, как-то раз брошенные ему Ианом относительно замка Уэйтфельд.
– Ты отдаешь Уэйтфельд мне? И при этом не ставишь никаких условий?
– Никаких, – согласился Иан, – за исключением одного законного требования: он должен оставаться собственностью Гилликристов. Если ты не оставишь наследников, он возвращается ко мне и становится моим. В противном случае он переходит к твоим наследникам на условиях, которые ты сочтешь нужными установить.
Чувство вины тяжелым камнем легло на сердце Тависа.
– Когда ты решил все это?
– Это имеет какое-нибудь значение? – не получив ответа, Иан пожал плечами. – Я не знаю, когда впервые подумал об этом. Я принял решение об Уэйтфельде, когда увидел, насколько это богатый замок. Но есть одно отягчающее обстоятельство – ты должен сохранить в целости замок Хагалих. Ты ведь будешь недалеко от него.
– Ты бы мог отдать мне Хагалих, – медленно сказал Тавис.
Иан с изумлением посмотрел на него и рассмеялся:
– Если хочешь, можешь взять тот, что поменьше. Я не собираюсь с тобой спорить.
Тавис улыбнулся помимо воли.
– Нет, я не отказываюсь от Уэйтфельда. Я просто не думал его получить.
– Ну, что касается неожиданностей, то мог ли я ожидать, что случится со мной за последние несколько месяцев. И мне не пришлось ничего выбирать. Ни имени, ни родины, ни даже наследства.
«Ни тебя себе в братья», – эта мысль осталась непроизнесенной.
– Ну, хоть выбрал себе жену, – Тавис все еще не мог примириться с мыслью, что Сесиль потеряна для него навсегда.
– Да, – с расстановкой сказал Иан, – жену я себе выбрал сам.
«И больше не жалею об этом», – подумал Иан, прощаясь с ней во дворе замка несколько минут спустя. Тавис, Амальрик и Доннчад стояли в стороне, беседуя друг с другом, когда Иан с нежностью, редко проявляемой на людях, взял ее руки в свои.
– Мой дядя будет присматривать за тобой. И мой брат.
Сесиль улыбнулась.
– Как приятно слышать, что ты называешь Тависа братом.
Иан вздохнул:
– Ты запомнила только это, Сеси?
– Да. Иан, ты пытаешься успокоить меня, но я спокойна. Я не боюсь, – повторила она свои прежние заверения и лукаво улыбнулась: – И мне нравится, что ты называешь меня Сеси.
– Кокетка – вот ты кто, – пробормотал он, – или искусительница. – Солнечный свет отражался в ее голубых глазах, и он подумал, что никогда не видел такой сверкающей голубизны, с которой не могло сравниться даже ее поблескивающее под солнцем атласное платье. Его взгляд притягивал квадратный вырез платья, и ему до боли хотелось коснуться соблазнительной плоти. Вместо этого он дотронулся до ее щеки и вздохнул.
– Прошу тебя, слушай тех, кто заботится о тебе. Кроме того, у меня к тебе есть несколько просьб, на которые ты не обратишь внимание.
Она засмеялась, немного напуганная тем, что он так хорошо читал ее мысли.
– Иан, я выполню их! По крайней мере, – поправилась она, – я постараюсь.
– Я не знаю, надолго ли уезжаю, – сказал он ей, почти слово в слово повторяя то, что говорил Тавису, – но я буду чувствовать себя спокойнее, если ты пообещаешь следовать советам Доннчада во всем.
– Обещаю, – серьезно ответила Сесиль и вытянула губы для прощального поцелуя, думая при этом, что следовать советам еще не значит подчиняться.
Потом она проводила Иана и, глядя вслед удаляющимся всадникам, почувствовала себя более одинокой, чем ожидала.
Заметив, как опустились уголки ее губ, Доннчад подошел к ней. Он привык к ее улыбающемуся лицу и не мог видеть ее печальной.
– Иану оказана большая честь сопровождать королеву.
– Вы так не думаете, Иан тоже. Он посмотрел на нее с удивлением.
– Это вам сказал Иан?
– Нет. Он не захотел меня волновать. Но он не может скрывать от меня свои чувства, хотя и пытается.
– И я, как оказывается, не могу, – пробормотал Доннчад, придерживая ее за локоть и возвращаясь с ней в замок.
– Не можете, если переживаете за Иана, – тихо сказала Сесиль. – А чего вы опасаетесь?
Доннчад вздохнул.
– Я даже не знаю. Я только думаю, что все было сделано в спешке и без всяких объяснений. Это, действительно, большая честь, о которой мечтают все придворные. – Он покачал головой. – Но то, что выбор пал на Иана, кажется мне подозрительным.
Тавис, шедший за ними следом, мучился от осознания собственной вины, тяжесть которой, казалось, придавливала его к земле.
– Нет, – горячо сказала Элспет, – ты ничего не можешь сделать. Если ты вступишься из Иана, тебе придет конец. – Она прошла в дальний конец комнаты Тависа, повернулась и посмотрела на него.
Тавис устало тер лоб, стараясь не встречаться с нею взглядом. Казалось, вечер никогда не кончится. Он больше спорил с собой, чем с Элспет, прибегая к ее помощи, только чтобы проверить вслух правильность своих мыслей. Но то, что она сказала, было правдой. Данмар был слишком жесток и слишком нацелен на то, чтобы сокрушить Иана, чтобы можно было поколебать его решимость. Тавис не мог прийти к Доннчаду без того, чтобы не признаться в своем участии в заговоре, и он не мог прийти к Аррану без того, чтобы не навредить Мари де Гиз в ее попытке заполучить регентство.
– Я ничего не могу сделать, – он почти выплюнул эти слова в нее. – Он мой брат.
– Наполовину, – напомнила Элспет, чувствуя, что она борется за свою собственную душу. Она действительно боролась за своего ребенка и свое будущее. Если Тавис оказался в опасности, то могут разрушиться все ее надежды. – Подумай о ребенке, которого я ношу, Тавис.
– Ты что же, хочешь, чтобы я стоял и смотрел, как они топчут его? – Тавис посмотрел на нее почти с отвращением.
От этого взгляда ей сделалось не по себе.
– Я не имею в виду, что ты должен пытаться навредить ему, Тавис. Ведь он старался ладить с тобой. Но можешь ли ты чем-нибудь действительно помочь? Если Данмар добьется успеха, ты получишь только то, что всегда принадлежало тебе.
– Данмар преуспел во лжи. Если у него все сорвется, он все равно попытается навредить. И поэтому расскажет Иану о том, что его брат знал о заговоре, но ничего не сделал, чтобы этому помешать. – Тавис вряд ли бы выдержал взгляд Иана, полный разочарования. Когда это случилось, что он стал дорожить мнением Иана?
Он даже не заметил, как Элспет ушла из комнаты. Сейчас, когда она узнала, что он собирается жениться на ней, она должна была бы быть самой счастливой. Но он готов от всего отказаться. Она знала, что он сможет так поступить. Поглощенная своими думами, она заметила леди Гилликрист, только когда они столкнулись.
Элспет услышала, как Сесиль охнула, и увидела испуг в ее глазах. А Элспет почувствовала озноб. Ей показалось, что Сесиль угадала ее мысли, что, конечно же, было невозможно.
– Что-нибудь случилось? – спросила Сесиль в растерянности от той злобы и ревности, которую излучала экономка. Неужели ей было известно, что Тавис однажды сватался к ней? Неужели она думала, что он все еще думает о ней? Сесиль не знала, чем она могла бы успокоить эту женщину, если бы это было так.
– Нет, миледи, – решительно ответила Элспет, – ничего не случилось. – Она ушла так же, как и пришла, не спросив, не нужно ли хозяйке что-нибудь. Даже в простой ночной сорочке Сесиль выглядела так, как ей подобало – благородной и уверенной в себе. Элспет знала, что ей никогда не приобрести эту царственную осанку, даже если Тавис женится на ней и станет хозяином всех владений Гилликриста. Нет, ей никогда не стать благородной дамой.
Чувства зависти и отчаяния испарились вслед за * экономкой, и Сесиль вздохнула. Выйдя замуж, она приобрела очень беспокойную родню, сейчас еще Тавис надумал жениться на этой женщине. Но это его дело, а не ее. Ее забота – это Иан и пустая постель, в которой она проведет не одну бессонную ночь.
Стараясь измотать себя, Сесиль прошла по всем коридорам этого большого дома. Ей не хватало холодного ветра, который гулял вдоль зубчатых стен Сиарана или Дейлисса. Хотя дом выглядел элегантно, она поняла, что не хотела бы жить в Эдинбурге. В нем было слишком тесно и грязно. Внутри нее росла тоска по чистому, свежему воздуху лугов и полей, и она решила попросить Доннчада увезти ее из города немедленно. Они бы ехали почти без остановок, и, возможно, она уставала бы за день так, что смогла бы заснуть одна. Ей казалось странным, что шестнадцать лет она прекрасно обходилась без всяких объятий Иана, а сейчас, по прошествии всего лишь нескольких недель, не могла заснуть без него.
Предпочитая полагаться на скорость, а не на численность эскорта, Иан и Амальрик взяли с собой не больше дюжины вооруженных всадников из числа тех, кто сопровождал Амальрика в Эдинбург. Сельская местность, по которой они ехали, хотя там и случались разбойничьи набеги, имела довольно цивилизованный вид. И разбойники грабили неискушенных путешественников, не трогая солдат.
Иан наслаждался обществом Амальрика, который был не слишком разговорчив, но и не замкнут. Но по ночам тоска по Сесиль изматывала Иана. Она не мог подумать, что ее отсутствие окажется столь непереносимым. Иан лежал без сна, слушая ночные шорохи, в то время как все остальные крепко спали.
Он обрадовался, когда они добрались до города мореплавателей Дамбартона Рок, расположенного в устье реки Клайд. В порту царила суета, связанная с важностью возложенной на него миссии – обеспечение безопасности маленькой девочки, от которой зависело будущее Шотландии, до ее отъезда во Францию. Французы, казалось, заполнили весь город. Где бы ни оказались Иан с Амальриком, везде они встречали французов и прочих иностранцев.
Их было полно в гостиницах, поэтому было очень трудно найти комнату и невозможно – частное жилье. Когда они раскладывали свои пожитки в жалкой комнатушке, в которой им предстояло находиться до отъезда, Амальрик посмотрел на Иана с тоской:
– Это не Сиаран и не Дейлисс.
Нет, – согласился Иан, – но мы хоть имеем крышу над головой и пол под ногами. – Он ухмыльнулся и огляделся вокруг: – Признаться, не более того.
Амальрик засопел:
– И за очень большие деньги.
Иан не собирался спорить и предложил Амальрику ночевать вместе с охраной в конюшне. Остановило его только то, что он не очень любил паразитов, а в простынях на постели их не было.
– Еще рано обедать, – сказал Амальрик. – Я предлагаю поискать капитана Арчада, на чьем корабле мы должны отплыть во Францию.
Иан согласился и, расспросив хозяина о дороге, вышел вместе с Амальриком из гостиницы. Оказалось, что де Эсс – главнокомандующий французским флотом – устроил свой штаб в здании, расположенном у самого моря. Оттуда его капитаны командовали шестью тысячами человек, которые высадились в этом маленьком порту. Среди прибывших помимо французских моряков находились купцы из Германии и Италии. Были приняты все меры для обеспечения безопасности королевы, которая проживала под надежной охраной с комфортом и ожидала погоды, чтобы отправиться морем во Францию. В штабе они узнали, что капитан Арчад отбыл на корабль за час до их прихода и прибудет поздним вечером.
Иан, нахмурившись, смотрел на молодого офицера, который отвечал на их вопросы.
– Назначен ли день отплытия?
– Разве можно что-либо сказать заранее при такой, как всегда, отвратительной погоде в Шотландии. – Молодой человек тут же покраснел от смущения. Де Эсс вырвал бы ему язык, если бы услышал, как он оскорбляет этих вспыльчивых шотландцев. – Прошу извинить меня, милорд, но я не привык к таким штормам, которые бушуют здесь последние несколько недель.
Он вздохнул с облегчением, когда увидел улыбку на лице молодого лорда и услышал его слова:
– Я с вами согласен, климат здесь чрезвычайно суровый. Чем бы вы посоветовали нам заняться, пока море не успокоится?
– Заняться тем, чем занимаются здесь все последние несколько недель: есть, пить и развратничать, – ответил офицер с полупрезрительной и немного печальной улыбкой. – Одному Богу известно, что здесь еще можно делать.
Иан громко засмеялся, глядя на восторженное выражение лица Амальрика. По крайней мере, одному из них не будет скучно во время вынужденного безделья.
Они вышли наружу. Иан вдохнул солоноватый морской воздух и прислушался к шуму волн, бьющихся о скалу, на которой стоял город. Судя по всему, им придется долго ждать. Стоял июль, французский флот находился на берегу с июня, и мысль о потерянном времени действовала на нервы.
Ни Иан, ни Амальрик не обратили внимания на человека, который шел за ними по пятам, все время соблюдая дистанцию. Амальрик предложил зайти в трактир, из которого аппетитно тянуло съестным.
Преследовавший их англичанин выругался про себя за возникшую паузу. Он тоже бы с удовольствием выпил и закусил, но предпочел не обнаруживать себя. Ему не один раз приходилось выдавать себя за шотландца, но сейчас он не хотел испытывать судьбу. Нет, он подождет, пока Иан Гилликрист останется один, вручит ему послание и исчезнет. Лучше перетерпеть голод и жажду и держаться подальше от этого скопища иностранцев.
Еда оказалась намного вкуснее, чем можно было ожидать, и Иан уже не так остро переживал свое положение, направляясь на встречу с капитаном Арчадом. На его счастье, капитан оказался не чванливым чиновником, а истинным моряком. Но и этот опытный капитан не мог сказать ничего утешительного. Он ответил на хмурый взгляд Иана спокойным грустным взглядом.
– Кому это понравится? Но что мы можем сделать? – Он пожал плечами.
– Никому, – согласился Иан, изобразив улыбку на своем лице. Разве этот человек виноват в том, что его жизнь, которая только начала складываться, снова оказывается под угрозой крушения.
– Вы не хотели бы разместиться на судне? Там те же удобства, что и здесь, но не так многолюдно. – К своему неудовольствию, капитан испытывал определенные трудности в обеспечении охраны судна, так как большинство не пожелало остаться на его борту.
Амальрик выразительно затряс головой:
– Мы не моряки, капитан, и можем не оправдать ваших надежд. Я думаю, мы лучше побудем на суше, пока это возможно.
Француз пожал плечами.
– Если передумаете, только скажите, и мы тут же все устроим. До отплытия, милорды, вы можете распоряжаться своим временем по своему усмотрению. Если я вам понадоблюсь, я тотчас же буду в вашем распоряжении.
По просьбе Амальрика капитан Арчад рассказал, как защищен флот, и его рассказ произвел сильное впечатление на Иана, чего нельзя было сказать о маршруте, которым они собирались проследовать во Францию.
