Укротители моря

– Ну что ж, надо признать, наше повышение в должности в этом морском мире имеет определенные преимущества, – Ренци улыбнулся. Его снисходительный тон вызвал вспышку раздражения у Кидда. После ночных переживаний ему было досадно видеть, как Ренци легко и непринужденно освоился с жизнью на корабле.

– Вполне согласен с тобой, но сегодня предстоит познакомиться с нашими подчиненными.

На противоположной стороне палубы Адамс о чем-то серьезно говорил с мастермейтом и, по-видимому, тоже начинал волноваться и сердиться.

– Мистер Кидд?

Кидд обернулся и увидел пожилого, исполненного внутреннего достоинства мужчину в обыкновенной форменной куртке.

Мужчина коснулся края своей шляпы:

– Хэмбли, штурман, сэр.

– Доброе утро, мистер Хэмбли, – ответил немного удивленный Кидд, ведь с ним почтительно здоровался штурман Королевского военного флота – прежде самое значительное лицо в его служебном мирке.

Штурман окинул оценивающим и неторопливым взглядом фигуру Кидда и сказал:

– Полагаю, что знакомство состоялось, сэр.

Не успел Кидд ответить, как Хэмбли произнес:

– Мистер Джерман – мой друг.

Томас тут же вспомнил владельца одномачтового грузового судна «Морской цветок» мистера Джермана, который терпеливо учил его основам мореплавания и чьим октантом он пользовался до сих пор. Ведь это он взял Кидда к себе на корабль после его рискованного приключения в простой шлюпке.

– Он прекрасный человек, мистер Хэмбли, – искренне признался Кидд. – Я многим обязан ему.

Штурман улыбнулся, отдал честь Кидду, затем Ренци и оставил их.

Пробили две склянки: офицерам пора было собираться в кают-компании, где им предстояло узнать, что их ждет в ближайшем будущем.

– Джентльмены, прошу занять свои места, – сказал капитан, поглядывая в кормовые окна. – Я не задержу вас. Мне, как и вам, хочется, чтобы корабль как можно скорее вышел в море. Вот почему я желаю, чтобы сегодня вы проверили весь списочный состав и разбили людей на команды. Первый лейтенант заверил меня, что на корабле укомплектованы все вахты и службы.

При этих словах Брайант энергично закивал головой, затем обвел многозначительным взглядом офицеров. Его клерку и писцу пришлось изрядно потрудиться, вся предыдущая ночь для них выдалась суматошной и бессонной.

Капитан продолжал суровым тоном:

– Кроме того, первый лейтенант хочет довести до сведения каждого из вас, что надо как можно быстрее покончить с рутинными делами, сопутствующими всякому выходу в море. Надеюсь, боевое расписание будет составлено сегодня вечером, – капитан взглянул на свои серебряные часы. – Условимся, разделение людей на команды будет завершено к пятым склянкам.

– Мистер Лоус? – обратился Кидд к единственному мастермейту из группы человек в двадцать, стоящей перед ним.

– Да, сэр.

– Рад видеть вас, – сказал Кидд, касаясь своей треуголки в ответ на честь, отданную ему Лоусом. Он повернулся к шеренге моряков, выстроившихся на полуюте. Большей частью это были матросы, род занятий остальных, по всей видимости, не имел ничего общего с морской службой, но, похоже, как те, так и другие не до конца прониклись серьезностью настоящего момента.

– Лоус, назовите членов младшего командного состава.

– Есть, сэр.

Эти люди представляли собой ядро его команды, их служебные места – мачты, реи, пушки. Они станут его опорой, когда на долю его подразделения выпадет какое-нибудь особое задание, будь то захват призового судна или отражение вражеского нападения.

– Мистер Роусон, сигнальный мичман, – Кидд хорошо запомнил его – это он как старший на шлюпке доставил его вчера на борт корабля.

– Мистер Чемберлен, мичман.

Какой он молодой, какой хрупкий на вид, подумал Томас, оглядывая его вьющиеся кудри. Тем не менее он знал, что положение и обязанности этого, в сущности, еще мальчика возвышали его над закаленными опытными матросами.

– Сэмюэль Лаффин, боцманмат.

Смуглое лицо, опрятный внешний вид, на шляпе лента с позолоченной надписью «Крепкий».

– Генри Соултер, старшина-рулевой, – Кидд сразу узнал прирожденного и повидавшего виды моряка и обрадовался его непринужденному поведению.

Были здесь и другие, имена которых, как он знал, ему придется запомнить: старшины боевых подразделений, пушечных расчетов, старшина караульной службы и даже такие редкие птицы, как старшина трюма, старшина порохового погреба и помощник плотника. Одним словом, он командовал строго определенным количеством людей, взятых из пятисот человек команды «Крепкого» и представляющих все военные специальности, чтобы в случае отсылки подразделения Кидда на задание как отдельной единицы не страдала вся боеспособность корабля.

Кидд сделал шаг вперед и, собравшись с духом, обратился к ним с небольшой речью. Ведь они явно ждали, что он скажет им несколько слов.

– Знайте, я играю по-честному. Но я вправе рассчитывать на то же самое от вас. Вы, наверное, знаете, что я раньше служил простым матросом, это вовсе не секрет, так что зарубите себе на носу, мне известны все ваши штучки. Если я замечу что-нибудь подобное, просто так ничего и никому не спущу. На корабле должно все блестеть. Если обнаружите какой-нибудь непорядок, не ленитесь, а быстрее устраняйте его. Если к концу вахты работа не будет закончена, придется остаться и довести ее до конца. Следите за своими подчиненными. Если я увижу, как во время вахты кто-нибудь из старшин во всем сухом укрывается в теплом месте, тогда как люди трудятся во всем мокром, я заставлю вас поменяться с ними местами.

Он чувствовал на себе вопрошающие взгляды моряков и понимал, о чем они думают: будет ли все это осуществлено на деле или это все – пустая болтовня? Позволит ли он им, своим главным помощникам, самим улаживать возникающие трудности при выполнении заданий, устанавливать свои правила и законы, как это было принято испокон веку на море? Иначе говоря, будет ли признано их служебное положение?

– Вы составили служебные списки?

Каждому старшине надлежало иметь расписание вахт, рода и места службы матросов, которыми он командовал. В свою очередь, у Лоуса должен быть список старшин. После сегодняшнего дня каждый матрос обязан твердо знать, где ему надлежало находиться в случае той или иной предполагаемой ситуации.

– Мистер Лоус, я проверю готовность команды после первой склянки.

За его подразделением была закреплена задняя часть верхней палубы. Его подчиненные выстроились в три ряда с каждой стороны палубы, один строй напротив другого. У ног каждого из них лежал вещевой мешок. Пока распределялись вахты и места несения службы, люди сбились в небольшую группу. Они слушали и запоминали, некоторые, по-видимому, будучи товарищами, вызывались нести вместе вахту или службу. Только что назначенные старшины знакомились со своими обязанностями. Кидд спокойно расхаживал по палубе. Поручив Лоусу распределение людей по командам, он ждал его доклада и иногда как бы невзначай бросал на них взгляды.

Корабль Королевского военного флота был разделен на подразделения, соответствующие числу офицеров. Таким образом, если матрос был чем-то недоволен, то он мог пожаловаться своему офицеру, который не только разбирал его дело, но и защищал своего матроса на военном суде. На флоте давно сложилась подобная глубоко человечная традиция, хотя и требовавшая от офицера хорошего знания нужд своих подчиненных.

В обязанности матросов входило выполнение и других работ. За исключением ремесленников, то есть моряков, владеющих каким-нибудь ремеслом, и отдыхающих, весь остальной экипаж делился на две вахты – правого борта и левого борта, занимавшиеся повседневной рутинной работой. В свою очередь каждая из этих вахт распределялась в соответствии с устройством корабля: бак, грот-мачта, полуют, бывшие частями квартердека, и так далее. Как вахтенный офицер Кидд обязан был расставить людей и таким образом. Если случался перерыв в повседневной службе, когда судно вставало на якорь в порту или попадало в шторм, то каждый из моряков также занимал положенное ему место и выполнял свои обязанности. Подняться ли наверх сворачивать главный парус на грот-мачте или травить якорный канат при сигнале «встать на швартовку», каждый должен был знать точно свое место, иначе ему грозило наказание.

За оставшееся время до выхода «Крепкого» в открытое море экипаж следовало заранее проинструктировать и тщательно ознакомить с его обязанностями.

– Сэр, команда готова к проверке, – доложил Лоус.

Он был старым опытным мастермейтом. Кидд не сомневался, что свою службу он начинал простым матросом. Они прошли вместе вдоль передней шеренги. Матросы смотрели перед собой, но Кидд знал, что они исподволь рассматривают его. В недалеком будущем он поведет их либо на абордаж, либо на лодках в смертельно опасную ночную вылазку, либо увидит кое-кого из них распластанными на деревянной крышке люка под ударами бича.

– Как ваше имя, сэр?

Лицо в красных пятнах от грога, воспаленные глаза и съежившийся вещевой мешок выдавали с головой их владельца.

– Исаак Хэннафорд, к вашим услугам, сэр.

– И?

Глаза матроса тревожно забегали.

– Не могу вспомнить, сэр, – наконец произнес он.

– Первый номер правого борта, сэр, – мрачно подсказал Лоус.

– Давайте посмотрим ваши вещи, Хэннафорд, – сказал Кидд. Из раскрытого мешка на свет появились скудные и грязноватые пожитки матроса.

– Мистер Лоус, что значится в бельевом списке?

– Две рубашки, четыре пары чулок. Хэннафорд был старым моряком и хорошо знал, что необходимо ему иметь, но из-за пристрастия к грогу он спустил почти все свои вещи в трактире.

– Итак, Хэннафорд, вы же опытный, не раз выходивший в плавание моряк. Разве вы не понимаете, что без положенного комплекта вещей вам будет нелегко нести службу?

Не было никакого смысла выслушивать его оправдания, поэтому Кидд повернулся к Лоусу и сказал:

– Переговорите с казначеем насчет верхней одежды, чтобы у него в наличии имелись все вещи.

Понятно, деньги за морскую форму будут удержаны из его жалованья, но итог таких действий казался весьма сомнительным.

– Пусть каждое воскресенье вахтенный старшина проверяет укомплектованность белья.

Пока Лоус помечал что-то у себя в бумагах, Кидд обратился к следующему матросу.

– Торн, сэр, – Кидд кивнул и прошел дальше.

Он остановился около бодро глядевшего моряка такого высокого роста, что тот стоял под палубным навесом, сгорбившись.

– Кажется, я встречался с вами раньше. Постойте, не было ли это на «Вакханке» в Средиземном море?

– Так точно, сэр, – ответил гигант, удивленно улыбаясь. – Мастермейт, нет, я ошибаюсь, старшина-рулевой, вот кем вы были тогда. – Заметив выражение лица Кидда, он поспешно добавил: – Уильям Поулден, шкафут, второй номер левого борта.

Кидд про себя отметил, что стоит подумать о том, как бы перевести этого трудолюбивого и добросовестного человека с нудной и тяжелой работы на шкафуте на более подходящее для него место.

Он задержался у скромного на вид юноши с ячменем на одном глазу.

– Ваше место, когда берутся рифы на парусах при встречном ветре?

– При встречном, а-а, гафель и гитовы, – ответил юноша после недолгого раздумья.

– Хм, – это был марсовый матрос, ему следовало соображать побыстрее. – А при швартовке?

– Выставить сигнальный буек и приготовить лебедку и якорь, – тут же выпалил он. Кидд понимал, что столь быстрый ответ был всего лишь предположением. Ни один марсовый не останется на баке, пока убирают паруса.

– Мистер Лоус, этот матрос сможет нести службу только тогда, когда будет знать свое место и свои обязанности. И пусть врач осмотрит его глаз.

Остальные подчиненные казались вполне опытными моряками. Томас заметил, как некоторые из них, имевшие не совсем соответствующий вид для моряка, настороженно смотрели на него. Ну что же, он увидит, каковы они в деле, когда наступит время первой вахты в море.

Впереди отдаленно прозвучал протяжный сигнал рожка – «соблюдать тишину». Капитан приступил к осмотру судна.

– Всем построиться! Мистер Лоус, проследить за равнением.

Шеренги вытянулись в ровную линию. На взгляд Кидда, подтянутая и вместе с тем свободная манера моряков вести себя в строю была гораздо предпочтительнее застывшей неподвижности строя солдат. Он заметил приближающегося капитана в сопровождении первого лейтенанта, выглядевшего напряженным, а также капитанского клерка и Принта. Кидд снял треуголку и приготовился к осмотру, однако капитан, взглянув на построившихся и бросив несколько слов Лоусу, лишь кивнул Кидду и прошел дальше, направляясь вниз на пушечную палубу.

Офицеры, собравшиеся для проведения парусных учений, не знали, в каком настроении пребывал капитан, когда он вышел из своей каюты. Застывшее выражение его лица могло означать в равной мере как недовольство от увиденного ранее построения, так и скрытое облегчение от того, что экипаж «Крепкого» наконец-то был укомплектован полностью. Наступил час проверки на прочность каждого моряка на судне, будь то матрос или офицер. Скоро выяснится, кто на что годен, включая и самого капитана, ведь от его командования зависел успех или же, напротив, провал утренних учений.

Кидд напрягся. Встретившись взглядом с Ренци, он едва заметно улыбнулся, потом они оба повернулись к капитану.

– Следует распустить и свернуть паруса. Я не намерен заниматься учениями до конца дня. Но если люди не научатся ставить стеньги в течение трех дней…

Уже находясь на своем месте, на шканцах, Кидд следил, как другие офицеры направлялись кто на бак или верхнюю палубу, кто к грот-мачте.

– Вахта левого борта, внимание, – приготовиться ставить паруса!

Две сотни матросов кинулись вверх по мачтам на свои рабочие места: фок-мачта, грот-мачта и бизаньмачта покрылись черными форменными куртками матросов, которые взбирались все выше и выше, на самый верх. Другая часть команды бросилась к нижним реям, кофельпланкам и к битенгам, квадратным тумбам подле каждой мачты, которые были сплошь обмотаны веревками.

На палубе матросы суетились возле снастей: главные паруса подымались, натягивались брасы, фалы, шкоты. (Парус подымается фалом, растягивается по углам шкотами, оттягивается на ветер булинем, подбирается гитовами и горденем. Реи подымаются фалами, нижние висят на борг-стропах, поддерживаются с концов-ноков топенантами, обращаются брасами.) Корабельные старшины кричали и подгоняли растерявшихся бывших фермеров, расставляя их по местам, ничуть не жалея очумевших матросов. Томас вспомнил свои первые неуверенные шаги, когда он плелся в хвосте, служа на старом 98-пушечном фрегате «Герцог Уильям» и плавая в этих же самых водах.

Адамc, напряженно ожидающий команды начинать, внезапно вскинул голову и скомандовал:

– На марс, матросы Его величества! На марс…

– Отставить! – лицо капитана покраснело от гнева. Голосом, жестким, как металл, он выкрикнул: – Брасопить, черт побери! Сперва поставить рею наискось, болван!

Адамc дал неверную команду. С неподнятыми якорями и с развернутым парусом на одной мачте нельзя было воспользоваться оказавшимися спрятанными позади на другой мачте парусами, чтобы сбалансировать тягу. Приказание Адамса заставило бы судно двинуться вперед, причем швартовочные канаты сильно и опасно бы натянулись.

Покрасневший от волнения Адамc остановил матросов на фалах, переместил их на фор-брасы, чтобы повернуть реи, но это ему следовало сделать перед тем, как посылать людей наверх ставить парус.

Кидд ждал своей очереди. Учения продолжались. На фок-мачте паруса ставились под градом сыпавшихся со всех сторон команд, однако дело продвигалось туго. Спустя несколько минут матросы вернулись на реи, на этот раз уже для того, чтобы свернуть паруса, впрочем, особой сноровкой матросы не блеснули. Хоугтон ничего не сказал, но по его нахмуренным бровям легко можно было понять, что он думал.

– Грот-мачта, оттянуть все паруса булинем, – скомандовал Хоугтон.

Он находился с левого борта, двигаясь вдоль мачт. Вскоре должна была наступить и очередь Кидда, стоявшего возле бизань-мачты. Будут ли его старшины достаточно сноровисты, чтобы сделать все, как надо, на верху мачты? Сам Кидд не мог подняться вместе с ними на самый верх, проверить, подсказать в случае надобности, поторопить медлительных. Усилием воли он сдержал себя. Оставаясь на месте и готовясь командовать, он понимал, какая ответственность лежит на нем.

– Бизань, оттянуть паруса булинем!

Кидд мгновенно скомандовал:

– На марс, оттянуть бизань-марсель.

Не было смысла отдавать подробные приказы с палубы, ибо марсовым на своих местах было лучше видно, что делать. Кидд повернулся кругом и прокричал:

– Отпустите гитовы и протяните шкотовый угол паруса над ютом!

Бизань-мачта не имела нижнего прямого паруса, как у фок– или у грот-мачты, но вместо этого у нее был играющий важную роль при повороте судна половинчатый бизань-рей или гафель с переносным в обе стороны парусом-бизанью. Сейчас на учении гафель надо было поставить почти вертикально.

– Заставь шевелиться людей, это кто матросы или неповоротливые бабы! – со злостью бросил Кидд старшине на полуюте, руководившему натяжением фалов внизу на палубе.

Надо было действовать не столько осмотрительно, сколько проворно, ведь за ними строго наблюдал сам капитан. Верхний парус никак не распускался, Кидд кусал губы, но вот, шурша полотнищем, марсель наконец развернулся. Все-таки как он мудро поступил, что доверился опыту и сноровке своих марсовых.

– Наверх, ставить крюйс-брам-стеныу!

Марсовые забрались по вантам еще выше, на салинг, пока внизу матросы натягивали нижний крюйсмарсель на нижней рее. Видя бессильно повисшие паруса, Кидд принялся отдавать необходимые указания. Матросы, стоя на пертах, ловко натягивали или травили бакштаги, брасы и топенанты. Кидд вспомнил один хитрый маневр, экономивший время при установке паруса. Он быстро отдал нужные распоряжения: булинь быстро потравили, переставили и снова натянули через люверсы. Кидд украдкой посмотрел на капитана, тот стоял неподвижно, ожидая окончания маневра. Брам-стеньга и бом-брам-стеньга были установлены плотно, как следует, в этот момент и гафель занял свое место. Кидд увидел, что не надо ставить бизань-парус, и просто ждал завершения установки такелажа.

– Потравить фалы на фут или два, – отдал последнее приказание Кидд. Повернувшись лицом к капитану, он доложил о выполнении задания.

– Какого черта вы так долго канителились, мистер Кидд? Надо было действовать побыстрее, – к удивлению Кидда, пробурчал капитан.

На палубе прозвучали веселые звуки отбоя, сыгранные на флейте и сопровождаемые барабанной дробью. Матросы, выпив полагающийся им после учения стаканчик грога, расходились по своим кубрикам в ожидании предстоящего обеда. На верхней палубе остались одни лишь офицеры и вахтенные, принявшиеся за уборку палубы. Кидд, благополучно сдав свою вахту, направился вниз в офицерскую кают-компанию.

Стол был уже накрыт, стояли откупоренные бутылки с вином и даже наполненные стаканы. После утренних учений почти все еще находились в возбужденном состоянии. На одном конце стола слышался веселый смех, в воздухе приятно разносился запах жареной свинины.

– За твое здоровье! – Ренци улыбнулся, глядя на Кидда поверх поднятого стакана с вином.

Он сегодня удачно справился со своей задачей при установке такелажа на грот-мачте, даже избежал недовольства капитана, вовремя сообразив и отдав необходимые команды при регулировке натяжения брасов.

– Благодарю, пью также за твое здоровье! – ответил ему Кидд.

Ему хотелось многое обдумать, и прежде всего свое положение в новом для него мире.

Настойчивое позвякивание о стекло прервало ход его мыслей. Это стучал ложкой о стакан второй лейтенант.

– Джентльмены, внимание! – он немного подождал, пока не стихнут разговоры за столом. – Стоит ли мне лишний раз напоминать о том, что вскоре мы присоединяемся к океанской эскадре? Разумеется, нам следует пополнить наш винный погреб и продовольствие, чтобы всего хватило на несколько месяцев плавания. – Он многозначительно посмотрел на Кидда. – Кое-кто совсем недавно появился за нашим офицерским столом, но, несмотря на это, им придется примириться с нашим гостеприимством таким, какое оно есть.

Удивленный Кидд повернулся с вопрошающим видом к Адамсу, но тот в ответ лишь приподнял брови.

– Конечно, это не справедливо и не делает нам чести. Но дела обстоят так, как они обстоят. Выполняя скромные обязанности поставщика провизии, я подсчитал, что нам необходимо собрать по годовой подписке как минимум сумму фунтов пятьдесят.

– Ого! Это больше пяти фунтов с человека, – стакан задрожал в руке Брайанта. – А что мы получим за наши деньги?

Бэмптон притворно вздохнул.

– Ежедневный расход вина за столом четверть бочонка, это около полпинты в день на человека, плюс обед у капитана раз в месяц. Помимо того, для нашего буфета, как обычно, потребуются сыры, устрицы, чай, изюм, такие приправы, как чеснок, пикули, имбирь, и тому подобное. Если не будет хватать посуды или стаканов…

Кидд отвлекся, вспомнив общий стол, за которым питались простые моряки: квадратные деревянные тарелки и оловянные кружки, причем во время еды матросы пользовались своими ножами. Там почти нечему было биться или ломаться, только лишь корабельные старшины пользовались за столом кое-какой глиняной посудой. Он помалкивал, пока шло оживленное обсуждение суммы подписки. Сам Томас не испытывал недостатка в деньгах, он предусмотрительно подыскал для себя агента, занимающегося его денежными делами. Призовые деньги, добытые им в Карибском море, надолго обеспечили ему безбедное существование, да и за Кэмпердаун он кроме медали получил удивительное по своей щедрости денежное вознаграждение.

– Ну что ж, теперь все улажено, – Бэмптон пометил что-то у себя в тетради. – Итак, договорились, каждый вносит за себя пять гиней. Наш винный погреб почти пуст. Каждый сам может решить, где ему хранить приходящиеся на его долю четыре дюжины бутылок, конечно, их можно держать и в собственных каютах. Теперь, облеченный вашим общим доверием, я, как поставщик провизии, съезжу на берег за всем необходимым, скорее всего, в Ярмут, а сейчас с каждого офицера в виде задатка – одна гинея.

Глава III

В следующие несколько дней на корабле раздавался несмолкаемый скрип и грохот пушечных катков. Капитан, недовольный подготовкой команды «Крепкого» во время учений, гонял старшего канонира и четыре пушечные команды от рассвета до заката. Хоугтон служил на пушечной палубе еще со времен битвы «Славное первое июня», знаменитой своей продолжительностью. На флоте давно бытовала известная поговорка: «На разных кораблях по-разному плесневеют канаты». Одни капитаны придирчиво относились к внешнему виду судна и команды, других больше всего волновали четкие и аккуратные маневры судна, на «Крепком», Кидд это быстро понял, пунктиком капитана были пушки.

Как только на судно доставили долгожданный приказ о выходе в море, Хоугтон сразу собрал офицеров в своей каюте.

– Наконец из Адмиралтейства поступили указания. Должен признаться, их содержание было для меня несколько неожиданным. – Он оторвал взгляд от листа бумаги, в воздухе повисла напряженная тишина. – Впрочем, в них нет ничего особенного. По всей видимости, после Кэмпердауна лорды Адмиралтейства решили, что можно безбоязненно уменьшить численность эскадры в Северном море. Поэтому нас направляют на соединение с кораблями, базирующимися в Северной Америке.

Все в каюте взволнованно зашумели.

– Сэр, если нам повстречается иностранное судно, что тогда… – первый лейтенант хотел получить подробные разъяснения. Это касалось не только перехода через океан, но и налоговых пошлин, а также всего – от доставки почты до доставки звонкой монеты в кассу тамошнего гарнизона, от раздражительных пассажиров до возврата пленных.

– В Ширнессе, даже под землей, нам не найти теплой одежды, – пробормотал Прингл. – В Галифаксе, по божьей милости, ничего не стоит подхватить простуду.

– Что верно, то верно, – подтвердил Хоугтон. – Так вот, нам следует присоединиться в Фалмуте к судам конвоя. Как мне помнится, там налажено неплохое снабжение атлантических почтовых пакетботов свечами и всем необходимым. Советую немного подождать, в Фалмуте можно приобрести все, что потребуется для личных нужд.

– Вы бывали в Галифаксе, сэр?

– А как же. Только в те времена, когда его светлость еще не занимал там место губернатора.

– Не понял, сэр.

– Его королевское высочество, принц Эдвард. Как только пересечем океан, так будем кичиться тем, что служим под началом принца крови. Хотя, как я слышал, вокруг него собралось очень изысканное общество, – Хоугтон выпрямился. – Джентльмены, стоит ли напоминать, что дорога каждая минута? Первый лейтенант составит план действия, и я надеюсь, что через два дня мы окажемся в Даунсе.

– Приготовиться сняться с якоря! Все наверх! Все на палубу!

Команда, давно и всеми ожидаемая, тем не менее вызвала возбуждение среди людей. Корабль наконец выходил в море, и никто не знал, как долго продлится их плавание. От борта фрегата отчалило одномачтовое судно, посыльный бот теперь избавлялся от ежедневных обязанностей курсировать между берегом и фрегатом. Члены экипажа бота помахали на прощание кораблю с развевающимся «Синим Питером» на фокмачте, который уходил в далекий таинственный мир, лежащий по ту сторону океана.

Кидд спокойно стоял на полубаке, ожидая со своими людьми, когда наступит их очередь укреплять якоря. На нижней палубе в полумраке матросы ворочали за рычаги кабестан. Трудная работа по поднятию якорей близилась к концу. К счастью, это была не его забота.

Вид нежной зелени лугов вызвал в его сердце легкую грусть. Когда опять ему доведется увидеть родные берега? Какие приключения ожидают их? Возможно, он в последний раз видит английский берег, если не считать короткой остановки в Фалмуте. Во время плавания им грозила более верная гибель от болезней или несчастных случаев, чем от вражеских рук.

Мысли Кидда прервал шум. Матросы сгрудились на палубе, увидев отошедшую от берега и плывшую к ним парусную шлюпку. Кренясь под порывами ветра на бок почти до планшира, она держала курс прямо на «Крепкий». Кидд подошел к фальшборту и понял, что шлюпка неуклюже разворачивается к навесной лестнице корабля. На борту качавшейся шлюпки находился человек в красном мундире, он выпрямился и принялся кричать, размахивая руками. Вне всякого сомнения, этот человек стремился попасть на борт судна. Но веревочная лестница уже была убрана. Матросы что-то кричали ему в ответ. Человеку в шлюпке кинули канат, который своим концом ударил его по ноге. Рыбак на шлюпке сделал широкий узел и продел его под мышками мужчины в красном мундире. Затем он, качаясь на веревке и отталкиваясь ногами от борта, был поднят на палубу «Крепкого». Вслед за ним быстро последовал его сундучок. По мнению Кидда, это был не кто иной, как долгожданный младший офицер морской пехоты. В мгновение ока офицер вместе с багажом исчез с палубы.

Кидд взглянул наверх. Матросы на реях стояли на своих местах, как им и полагалось перед предстоящим поворотом корабля на левый галс. Остановившийся на продольном мостике Бэмптон пренебрежительно посмотрел на Кидда. Клюзы были свободны, время прилива еще не наступило. Кидд был спокоен, он знал, что ему надо делать.

Справа от корабля в мутную водяную глубь уходил якорный канат, впереди в футах семидесяти на волнах прыгал буек от якоря. Туго натянутый канат толщиной в двадцать два дюйма, тяжело подрагивая, все вползал и вползал внутрь отверстия нижнего клюза. Удостоверившись еще раз в том, что верхние и нижние тали крамбалы расположены в надлежащем порядке, Кидд посмотрел на маячивший впереди якорный буек, который как раз подбирал лоцмейстерский катер. Чем круче становился угол подъема каната, тем медленнее шло дело, наконец угол стал почти вертикальным.

– Погоди немного, – буркнул он матросу, который приподнял белый флаг.

На другом конце квартердека поняли, что якорь уже почти вытащили из морского дна. Наступил ответственный момент. Как только якорь вытянут из грунта и судно двинется, надо будет сразу распустить паруса и начать управлять кораблем, иначе его будет сносить по ветру. Все замерли в напряженном ожидании. Кидд взглянул на покрытый маслом и похожий на птичий клюв конец крамбалы. Якорный канат вдруг застыл на месте. Он представил, какие, наверное, яростные усилия сейчас прилагали матросы, вращавшие кабестан. Внезапно канат снова начал втягиваться, Кидд почувствовал под ногами слабое подрагивание судна.

– Судно сдвинулось, – резко произнес он. Матрос, державший белый флаг, дал отмашку. Якорь больше не удерживал судно. «Крепкий» поплыл вперед. Сквозь рупор донеся голос Хоуттона. Паруса упали с рей, одновременно, неровно подрагивая, пошли наверх стаксели. Вполне могло случиться так, что, прежде чем выберут якорный канат и в положенный срок закрепят^ якорь мощными талями, корабль уже будет плыть под всеми парусами. Кидд посмотрел через плечо на нижнюю палубу. Заметив грозную фигуру Хоуттона, он понял, что ему никак нельзя ошибиться. Вода возле борта забурлила, и на ее поверхности появилось толстое кольцо якоря.

– Пертулинь! – крикнул Кидд.

Сейчас надо было спешить, отцепить якорь от каната, чтобы закрепить и якорь, и канат до того, как корабль наберет скорость.

– Зацепить! – он перегнулся через поручни.

Матросы торопливо крепили стопорами канат, чтобы затем втянуть его целиком внутрь. Но едва Кидд повернулся назад, как лицом к лицу столкнулся со вторым лейтенантом.

– Осторожней, черт побери, сэр! – злобно проговорил Бэмптон.