Бритни: Изнанка мечты

Кондитерской владела её прабабушка, Лекси Пирс. Теперь там адвокатская контора, а прежняя хозяйка отдала Богу душу, но в те времена Бритни прибегала туда к 9-и утра, в рабочем настроении, чистила раков и крабов, а потом вставала за кассу или протирала столики. Местные жители до сих пор её помнят: как она запускала руку в ведро с раками, доставала одного, обрывала ему лапки и голову, а потом разделывала, и всё с песней. «Бабушкины» раки пользовались большой популярностью, и Бритни охотно ей помогала.

Бритни ко всем делам подходила с тщанием, не только к чистке раков и выступлениям. Дома она тоже стремилась к идеалу. Сама заправляла кровать, наводила порядок у себя в комнате, одежду аккуратно складывала в ровные стопки. На кушетке уже ждала школьная форма на завтра, а ухоженные куклы были расставлены в продуманном порядке. У неё было двенадцать фарфоровых кукол, коллекционных, дорогих, сделанных под старину, с белокурыми локонами и искрящимися стеклянными глазами. Линни двенадцать лет подряд покупала ей по одной на день рождения. У Бритни была кукла Кэббидж Пэтч, но никаких Барби, а ещё шесть плюшевых медведей, бурых и белых.

Куклы и медведи сидели на столе и в кресле, и на всех полках белой деревянной конторки, за которой она записывала молитвы в дневник. Спальня была крошечной, сплошь белой, за исключением жёлтых роз, по одной на верхних ящиках конторки, туалетном столике и комоде.

Сама Бритни одевалась безукоризненно, такая же непорочная, как и её куклы. Семейные фотографии её ранних лет весьма выразительны, на них мы видим девочку, которая не может расслабиться перед камерой, но испытывает неодолимую тягу позировать, с грацией балерины и улыбкой, скорее натянутой, чем искренней; напряжённого ребёнка, воплощающего идеал. Её хвалили, когда она танцевала; хвалили, когда пела; хвалили, когда крутила сальто; хвалили, когда позировала; хвалили за то, что она такая хорошая девочка. Бритни росла под аплодисменты – и никто не хлопал ей громче и восторженнее родной матери.

* * *

– Линни всегда знала, что за пределами Кентвуда раскинулся большой мир. В ней говорила английская кровь. Она хотела быть как её мать, бабушка Бритни, подлинной леди, – сказал давний друг Спирсов и Бриджесов.

Он не только знает Джейми и Линни, узы близкой дружбы связывают его ещё с родителями Линни, Барни и Лилиан. Мы трижды встречались, и он рассказывал об их происхождении, и его влиянии, которое даёт нам ещё один ключ к пониманию характера Бритни.

Владелец молочной фермы, Барни Бриджес, во время войны женился на англичанке Лилиан Портел, а значит, Линни Спирс и её брат с сестрой – наполовину лондонцы, наполовину луизианцы. Такое происхождение, как подспудно считали местные жители, оставило на Линни естественный налёт того, что она «чуть лучше, чем все мы», в лучшем смысле этого выражения.

– Всё дело в её генах! – смеётся друг семьи.

В луизианской глубинке человек с британским акцентом автоматически считается стильным и утончённым, воплощением добродетели. В отличие от Нью-Орлеана, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или Орландо, Кентвуд не пользуется популярностью у туристов. Английская внешность и речь здесь кажутся чужеродными, будто их носитель сошёл с экрана романтического кино. Заговори, и они расплывутся в улыбке. Англичане воспринимаются как гипнотическое лакомство из далёких краёв. Если дело обстоит так сегодня, представьте, как люди реагировали на Лилиан Портел, когда она сошла с корабля под ручку с Барни Бриджесом в 1946 году, с тоттенхэмским штампом в паспорте.

– Казалось, что к нам приплыла девушка из королевской семьи Британии, – вспоминает друг семьи. – Она была похожа на принцессу Маргарет. Правильно одевалась, правильно говорила, и всегда пила чай в четыре часа. Непривычная, но очаровательная леди.

Лилиан в Лондоне работала машинисткой, переписывающей юридические документы. Однажды на танцах она познакомилась с американским солдатом Барни. Красавец в армейской форме, кружа её по танцполу, предложил ей выйти за него и уехать с ним из разбомбленного Лондона в местечко под названием Кентвуд, где он владеет землёй. Нельзя винить Лилиан за то, что она увидела в обширных угодьях признак богатства, луизианскую версию землевладельца. Но романтические видения из «Унесённых ветром» развеялись, едва она увидела ферму, где люди пахали как проклятые, потея на жаре глубокого юга.

Друг семьи вспоминает её приезд.

– Может, ей здесь не понравилось, но она ничего не сказала. Земли хватало, но она ничего не стоила. Она была в запустении, а дом оказался всего лишь большой хижиной. И ради такой вот прекрасной жизни она уехала из Лондона. Эта девушка тосковала по родине, но она стиснула зубы и работала за троих.

Сестра Лилиан, Джоан Вулмор, оценивает ситуацию иначе. По её мнению, Барни был «деспотичным» мужчиной, который не позволял жене съездить в Британию из страха, что та не вернётся назад.

– Скажем так, мистер Барни не поощрял поездки, – говорит друг семьи, – но у них на руках была молочная ферма, которая пожирала всё время. Лилиан не жаловалась. Она любила Барни, и она осталась растить детей и телят.

Во всём Кентвуде ни одна живая душа не скажет о Лилиан плохого слова. Её английские манеры и доброе сердце вспоминают с теплом. Одна дама, которая часто ходила на ферму пить чай, вспоминает, как в воскресенье по церкви разнёсся презрительный шепоток, когда стало известно, что Лилиан кормит Линни грудью.

– В те дни грудное вскармливание было неприличным. Его считали недопустимым, на таких матерей смотрели косо, но Лилиан отнеслась к этому так: «Что годится для Англии, сойдёт и для Кентвуда!», и продолжала делать по-своему.

Грудное вскармливание было не единственной стороной английской жизни, которую она привезла с собой.

– Благодаря ей в нашей жизни появилась леди Ди. Когда та вышла замуж за принца Чарльза, Лил всех усадила к телевизору смотреть свадьбу. Чтобы рассказать о леди, нужна другая леди. Английский акцент Лил звучал нежнее музыки, – смеётся она.

Лилиан обогатила кентвудский говор такими словами, как «bloody» (хреновый) и «blooming» (фиговый). Людей очаровывала её манера произносить некоторые слова. «God» превратился в «Gawd», а выражение удивления «Oh My!» стало «Good Lawd!» Хотя она была родом из Лондона, её акцент вполне сошёл бы за виндзорский.

По словам тех, кто знал Лилиан, юная Бритни была в восторге от акцента бабушки. Она всегда стремилась его перенять, говорить как англичанка; это входило в её репертуар. Старый друг Лилиан сказал:

– Бритни считала, что быть английской леди – это правильно, из-за Лил она слушала истории о принцессе Диане.

Теперь становится понятно, почему, когда в 2007 году Бритни переживала трудные времена, на записях папарацци и телевизионщиков она «говорила с нелепым английским акцентом». В этом видели тревожный симптом психического расстройства: Бритни теряет адекватность. Жители Кентвуда смеялись над этими репортажами: «Бритни разговаривала так с раннего детства, изображая древнеанглийский».

– Бритни играет роль, и всё, – говорит друг семьи. Заодно становится понятно, откуда у терьера Бритни, появившегося позже, взялась кличка Лондон.

Те, кто помнит Лилиан, подозревают, что та верила: её дети, Сонни, Сандра и Линни, достойны лучшей участи, чем досталась ей. Нормальное желание для любого родителя, но веру Лилиан питало знание, что есть места получше Кентвуда, где пошли прахом её мечты.

Снова выслушаем друга семьи.

– Линни родилась с серебряной ложкой в попке благодаря английской крови. Она была отличной девочкой, но вечно хотела большего, и в этом виновата Лилиан. Её вера передалась дочери.

Только Линни с братом и сестрой доподлинно знают, к чему подталкивала их мать, но если учесть стеснённые обстоятельства Лилиан, можно не сомневаться, что она вселяла в них веру в лучшую долю.

Естественно, когда родилась Бритни, Линни внушила дочери, что та способна на что угодно, лишь бы хватило увлечённости не бросить дело; лишь бы ей хотелось достаточно сильно. «Нет того, чего ты не могла бы добиться», осторожно вдалбливали Бритни, потому что саму Линни подспудно убеждали: «Есть места получше Кентвуда».

* * *

Связь у Линни с матерью была исключительно тесной, и она жаждала подобных отношений с дочерью. Неудивительно, что они всегда оставались рядом, связанные необычайно тесными узами. Одна без другой чувствовала себя потерянной. Линни не могла существовать без дочери, и наоборот. И впрямь, Бритни всегда хотела, чтобы мама была поблизости; хотела видеть её через стеклянную дверь гимнастического класса, ловила её одобрительные кивки на конкурсах талантов. Казалось, Бритни может выступать лишь под восторженным взглядом мамы. Закончив программу, она высматривала ту единственную, чьего одобрения ждала. И находила лицо Линни, лучащееся гордостью.

Из таких краёв и из такого прошлого вырисовывается образ Бритни: типичная южная красавица, чья невинность пропитана библейскими истинами. Она была гордостью и усладой матери, её желание выступать шло рука об руку со скромностью; застенчивая, стопроцентно американская девчушка, на вид – самая воспитанная и счастливая. Вряд ли во всей Луизиане нашлась бы ещё одна столь же талантливая, картинно идеальная, тошнотворно довольная жизнью дочь.

По крайней мере, это радужная версия детства Бритни. Но первое впечатление бывает обманчивым. Неуёмная энергия, рано проявившийся перфекционизм и постоянное бегство в собственный воображаемый мир в сочетании с горячим стремлением демонстрировать свои таланты, говорят о том, что в ребёнке происходят некие глубинные процессы.

Кажется, это милейшее дитя научилось удовлетворять свои потребности в режиме непрерывного представления: она пела во весь голос в ванной, в саду или на батуте; была маленькой мисс Совершенство на танцевальных вечерах; выигрывала призы в гимнастике; вечно занимала первое место на конкурсах талантов; каждый раз, запев, приводила людей в восторг своим голосом.

Из этих образов складывается калейдоскоп выступлений, обеспечивающий её вниманием и одобрением. Именно внимание было для юной Бритни источником утешения и приятных ощущений, благодаря ему она чувствовала себя крайне любимой. И всё-таки, почему непрерывное представление? Выслушаем психотерапевта:

Тот образ, который виден внешнему миру, часто оказывается лишь надводной частью айсберга тайных страстей. С момента рождения наше поведение определяется окружением. Если поведение ребёнка формируется не в результате обучения, а инстинктивно, то по большей части оно являет собой реакцию на душевные переживания пренатального периода и раннего детства. Когда Бритни описывают как сгусток энергии, я подозреваю, что окружающие на самом деле видели сгусток тревог в девочке, чья энергия происходит от нервозности, а не возбуждения. Когда в столь юном ребёнке мы наблюдаем перфекционизм и аккуратизм, я предполагаю, что она пытается контролировать внешний мир, потому что ощущает расстройство во внутреннем. Когда мы видим, что ребёнок прячется в собственном выдуманном мире, надо исследовать домашнюю обстановку, откуда она бежит. А когда кто-то непрерывно играет на публику, мне хочется знать, какие подсознательные потребности стимулируют это желание выступать, и кого должно радовать её представление: Бритни или её родителей?

Эти вопросы становятся оправданными, когда мы заглядываем за кулисы воспитания Бритни: глубинная суть и корни нашего понимания лежат за закрытыми дверями семейного дома.

На этом свете Бритни ждал не уютный дом, а семейные неурядицы, порождённые отцом-алкоголиком, попойки которого раскаляли атмосферу. Соответственно, Бритни превратилась в сгусток нервов, который люди принимали за естественное возбуждение и энергию. На деле же она ведёт себя как тревожный ребёнок, которому нужна непрерывная активность, чтобы отгородиться от злобных нравоучений и скандалов, окружающих её. Юный возраст не позволял ей это осознать, но потребность выступать маскировала изъяны окружающего мира, позволяла ей бежать от страданий.

Но есть и неизвестное обстоятельство: Бритни могла вообще не увидеть свет. Линни в 1980 году уже решила бросить мужа и подала на развод. Существуют юридические документы, которые позволяют нам заглянуть на оборотную сторону детства Бритни, дают ключи к пониманию того, что из неё выросло, и что за отец стал её опекуном после того, как в 2008 году её признали недееспособной.

3. Грехи отца

Мама, ты хочешь вот так жить до конца дней?

Бритни к Линни Спирс, 2000 г.

«Сквозь бурю» – так Линни Спирс назвала свои мемуары о том, как выжить в мире славы и газетных заголовков. Эти слова хорошо подходят и для того, чтобы описать ссоры и войну в доме, где росла Бритни. Уже за год до её зачатия было ясно, что поведение мужа раздавило Линни эмоционально и психически.

В своих мемуарах она, не вдаваясь в подробности, признаётся, что подала заявление на развод до рождения Бритни. Есть ощущение, что единственной причиной стал алкоголизм Джейми. На деле же здесь таится иная, подлинная история, которую Линни явно не хочет видеть в легенде о Бритни. А потому, признавая, что пьянство Джейми портило нервы и разрушало отношения, она размышляет о том, что первые пять лет их брака были «оазисом спокойствия и радости в нашей бурной совместной жизни». Но в разводных документах, заполненных спустя три с половиной года после свадьбы, мы видим иное.

Линни подала на развод на основании супружеской неверности. Пожалуй, это объясняет, почему она не хочет подробно разбирать этот эпизод, ограничиваясь упоминанием о том, что он «флиртовал» в барах. Намеренно или нет, но, замалчивая измену, она ставит во главу угла Джейми, а не себя; его вредную привычку, а не свою привлекательность; его безответственность, а не своё унижение, испытанное в тот момент, когда он предпочёл секс с другой – на их супружеском ложе.

Судя по заявлению, Джейми совершил измену в вечер Рождества 1979 года. С разбитым сердцем, кипя от ярости, Линни тут же бросилась к местному адвокату Лу Шерману. Спустя восемь дней, в первый же рабочий день после Нового года, она подала бумаги в суд. Эта бурная прелюдия уже предвещала те «семейные неурядицы», которые ждали Бритни, и, как вскоре станет ясно, эта ситуация играет весьма важную роль.

После предательства Линни ждал еще и затяжной период мужниных попоек. В своей книге она расписывает в красках его алкоголизм, рассказывая, как он пропал на Рождество, а они с двухлетним Брайаном ждали его, чтобы открыть подарки. Когда он не появился, она собрала вещи и поехала к маме. Должно быть, они крепко поссорились, потому что Джейми осознал: он проведёт Рождество в одиночестве, а Линни бросит его. Даже если она поначалу не знала, как поступит муж, вскоре ответ стал очевиден.

В заявлении она ссылается на измену и утверждает, что Джейми видели, когда он входил в кабак, где был частым гостем, кентвудский бар под названием «Малышка Тейт». Причём в компании женщины, имя которой Линни не называет. По её словам, «всё время, проведённое внутри, он обнимал, целовал и ласкал эту женщину». Оттуда, пишет она, они пошли в трейлер Спирсов, «где он совершил прелюбодеяние… поздно вечером 25 декабря и ранним утром 26 числа того же месяца».

Перед нами новая правда, ранее не видевшая свет: историю Бритни Спирс можно проследить до трейлерного парка, где располагался первый дом её семьи. Трейлерный парк Симпсона, расположенный рядом с хайвеем 51 в Кентвуде, в двух минутах езды от границы с Миссисипи, где началась супружеская жизнь Джейми и Линни. На месте № 13 стоял их тесный, но уютный трейлер, который Линни заполнила мебелью и бытовой техникой; их первая совместная покупка, вместе с «Шевроле» 1979 года, «Линкольн Континенталем» 1978 года и полноприводным пикапом. Один трейлер и три машины – такой вот скромный старт. Здесь семья жила с первенцем, здесь Джейми якобы встретил Рождество с любовницей.

Друг, знавший Спирсов со времён свадьбы, говорит:

– Надо понимать. Мисс Линни ужасно гордая. Имидж и репутация очень важны, особенно потому, что теперь она известна как мама Бритни. Она не хочет, чтобы их считали «белым отребьем из трейлерного парка», потому что мисс Линни не такая. Она всегда стремилась, чтобы в ней видели леди.

Совсем как её мать-англичанка Лилиан.

Жильё в трейлерном парке и лачуги по обочинам дорог – норма для Кентвуда, никого этим не удивишь, но, возможно, сравнение со звёздной жизнью Бритни тревожит душу Линни Спирс. Бритни ни дня не провела в трейлере, но если уж на то пошло, подобное начало лишь красит семейную историю.

Путь от трейлерного парка до «Безмятежности» вдохновляет куда больше, чем от бунгало. Он наглядно показывает, как далеко ушли Спирсы за последние 30 лет.

Судя по бумагам, трейлер принадлежал Линни. На самом деле, она очень переживала, что Джейми примется крушить его, поломает её мебель, когда узнает, что она подала на развод. Она явно боялась его норова, она даже упоминает, на что он способен, будучи пьяным. В том же заявлении адвокат пишет: «Она боится, что ответчик разозлится, когда получит документы; что он будет угрожать и/или нападёт на неё, особенно в состоянии алкогольного опьянения, как он уже делал в прошлом».

Этими словами, «как он уже делал в прошлом», Линни впервые даёт понять, что муж её не был простым алкоголиком. Посмотрите, она заявляет суду, что Джейми уже угрожал и/или нападал на неё в прошлом. Ещё она ясно даёт понять, что ищет защиты суда, и Лу Шерман попросил временного судебного запрета.

Судебным же запретом Джейми воспользуется в будущем, чтобы защитить Бритни, но тогда, в 1980 году, закон против него обратила собственная жена. Действительно, если такова сила дурного характера Джейми, она может некоторым образом прояснить то отвращение, которое, по слухам, испытала Бритни, когда его назначили её опекуном в 2008 году.

Линни не хотела бросать Джейми, потому что искренне его любила, и была страстной противницей разводов, как человек иных, не таких беззаботных времён. Тогда в баптистской общине даже понятие развода осуждалось. Так что сам факт того, что она подала на развод, показывает степень её отчаяния. Друзья считали, что она перегибает палку, взбесившись от предательства, но в январе 1980 года казалось, что всё уже кончено. Она оформила опекунство на Брайана, пособие на ребёнка в 200 долларов и алименты в 400 и заявила суду о намерении найти собственное жильё. Джейми предписали явиться на слушания 1 февраля, чтобы он сформулировал свою позицию.

На этом печальном эпизоде для Линни закончилась сказка, где она называла их союз с Джейми как «Барби и Кена Кентвуда».

Эта сказка началась весной 1976 года. Девичье имя Линни – Бриджес, тогда она была 20-летней студенткой в сельском колледже, переименованном в «Университет юго-восточной Луизианы» в соседнем Хаммонде, училась на педагога. В июле, сбежав с летних курсов, она встретилась в бассейне с Джейми Спирсом, 23 лет от роду. Он отдыхал от своей «охрененной работёнки» сварщиком – квалифицированный мастер, который подгоняет, сваривает и стыкует стальные листы и сегменты в самых разных проектах, от мостов до доменных печей. К тому времени он привык переезжать туда, где есть заказчики: от Луизианы до Нью-Йорка, от Миссури до Мемфиса.

Дамы считали Спирса хорошей партией. Не просто «высоким и крепким красавчиком» – он славился как один из лучших игроков в баскетбол и американский футбол в их районе. О его многогранном таланте не забыли до сих пор.

– Он попадал в корзину, едва переступив центральную линию, молчу уже про трёхочковую зону. Если уж чёрные баскетболисты хвалят способности белого, значит, он что-то из себя представляет, и это как раз про Джейми. Ещё он был квотербеком[5]. Этот здоровый ломец сделал бы карьеру, если бы кто-нибудь дал ему промеж глаз и заставил сосредоточиться на деле, – сказал его бывший товарищ по команде, считающий, что в бедах Джейми виноват в первую очередь сам Джейми.

Ещё один друг, знавший Джейми со школьных времён, рассказал:

– Он мог бы добиться большого успеха. В Кентвуде он и так был лучшим, но мог бы претендовать на большее.

Что до Линни, этот мужчина или собственные романтические представления буквально сбили её с ног. Но о её родителях, Барни и Лилиан Бриджесах, сказать так нельзя, потому что они, наравне со всеми, знали: Джейми уже был женат. В баптистском Кентвуде встречаться с разведённым мужиком означало позор в глазах всего общества. Но местные архивы подсказывают, что дело не только в подмоченной репутации, ею «мистер Барни и мисс Лилиан» оправдывали истинные причины переживаний за благополучие дочери.

Линни всегда описывала первый брак мужа как «скоротечный, закончившийся, едва начавшись», но Джейми женился на «настоящей красавице» Дебре Сандерс в декабре 1972 года, и прожил с ней три года. Говорят, что он был влюблён в неё по уши, но по документам, поданным Деброй, 10 мая 1975 года собрался и уехал без объяснений. Она утверждала, что он «бросил» её, несмотря на то, что она была «верной женой, не дававшей мужу повода для столь дурного обращения, и всегда заботившейся о его счастье». Он отрицает, что бросил её. Друзья говорят, что он «задыхался».

Через год, решив, что примирение невозможно, Дебра захотела разорвать брак. Стоит отметить, что Джейми отрицал все её обвинения и, по его словам, «молился, чтобы её заявление отклонили». Он огласил свой отказ перед судом 14 июля 1976 года, но на следующий день им дали развод.

Через 15 дней, 29 июля, Джейми Спирс женился на Линни Бриджес.

Судя по датам, они познакомились, начали встречаться и поженились в течение двух недель. Единственная альтернатива: они знали друг друга ещё когда Джейми технически еще был женат, но в баптистской общине такой вариант даже не рассматривается. Как ни посмотри, такой скоропалительный брак не могли не осуждать.

Неудивительно, что Бриджесы распереживались. Они всегда думали, что дочь заслуживает лучшего, не говоря уже о том, что ей оставалось год учиться в колледже. Бриджесы считались «хорошим родом», и «мисс Лилиан» казалось, что её дочери, Сандра и Линни, могут рассчитывать на воплощённого джентльмена, знающего правильное обхождение с леди.

Муж Сандры, Реджи, финансовый кудесник, связавший себя с банковским делом, заслужил их одобрение. Джейми, разведённый сварщик, нет. В общине он слыл «сумасбродом»: был из тех, кто и работает, и отдыхает на полную катушку. Нельзя было ждать, что кланы Спирсов и Бриджесов когда-нибудь соберутся вместе за обеденным столом. По меркам Кентвуда это был союз воды и масла.

Это объясняет, почему Линни решила сбежать в Нью-Йорк и выйти замуж в Осуиго, где Джейми работал по краткосрочному контракту. Она пожертвовала своей мечтой о сказочной свадьбе ради быстрой церемонии регистрации, без благословения родителей. Бритни в дальнейшем устроит такой же бунт. Никто не смеет вставать между ней и её мужчиной.

По собственному мнению она вела себя ответственно, решив стать матерью и создать дом с местным героем, который, в её глазах, был серьёзным, адекватным человеком.

Спустя девять месяцев родился их единственный сын, Брайан.

Линни стала матерью в 21 год, и была совершенно счастлива. Но в Джейми появление первого ребёнка что-то изменило, и маска адекватности начала сползать.

Спроси любого сварщика, он расскажет, что после суровой работы, долгих часов изнуряющей жары, в обязательном порядке надо выпить холодного пивка. Но пивко в исполнении Джейми выливалось в пьяные гулянки. Он часто, залив глаза, приползал домой, где бранил и унижал Линни. Его невнятные оскорбления и пугающий норов подрывали самооценку жены. Он ругал её попытки обустроить дом, издевался над желанием продолжить учёбу, прерванную рождением Брайана. Потом, по утрам, протрезвев, он говорил Линни, что жить без неё не может. Обещал, что изменится; что перестанет скандалить. Линни, в лучших традициях жертвы созависимости, верила ему.

Без сомнения, её желание сохранить отношения с этим мужчиной коренилось и подпитывалось пережитой трагедией. Спустя два года после их свадьбы её отец погиб на семейной молочной ферме под перевернувшимся молоковозом. Барни пытался отпрыгнуть, но машина упала на него. После этой трагедии Джейми исчез на неделю. Но даже тогда Линни явно не хватило силы воли, чтобы расстаться с последним мужчиной, оставшимся в её жизни. Горе связало её по рукам и ногам, вопреки протестам мамы и сестры.

Она не сдавалась как мать и студентка. Оставляя Брайана на попечение овдовевшей бабушки, в 1979-м сумела получить диплом педагога, но всем было видно, что она живёт в невыносимой атмосфере. Линни скрывала и извиняла поведение мужа. Доброе сердце подсказало ей ложную мысль, что для спасения достаточно сострадания. Она так же не могла принять правду, как Джейми – отказаться от выпивки. Потребность заботиться о муже оказалась в Линни сильнее, чем желание отстаивать свои интересы. Она попала в сети зависимости.

Потом случились Рождество 1979 года и вышеупомянутая измена.

Сбежав к маме, Линни решила в новом 1980 году начать жизнь с чистого листа. Она продержалась всего две недели, и пустила Джейми обратно. Так что на бракоразводный процесс они не явились, и 26 марта 1980 года дело закрыли. Можно углядеть смешной юридический казус в том, что спустя десять лет дочь адвоката, Джоди Шерман, вышла замуж за брата Джейми, Остина.

Кентвуд тесен.

Благополучно воссоединившись с мужем, Линни почувствовала, что начинать новый этап в трейлере, где имело место злополучное свидание, выше её сил. Джейми присмотрел участок недалеко от трейлерного парка Симпсона, с домом под перестройку, позади Баптистской церкви Гринлоу. В июле 1980 года, благодаря его хорошим заработкам на краткосрочных контрактах, молодая чета купила в ипотеку бунгало с небольшим клочком прилегающей земли, на общую сумму в 34 750 долларов, из них 18 580 долларов они внесли наличными. Здесь и провела детство Бритни.

По словам Линни, первые двенадцать месяцев после воссоединения стали «годом мира». Она благополучно забеременнела Бритни. Начало с чистого листа и прибавление в семье целительным бальзамом легли на брак, но те, кто за них переживал, не верили в крепкую семью. Эмоциональная рана от измены Джейми не могла зарасти за двенадцать месяцев; более того, Линни никак не могла отделаться от подозрений. В тот момент, как Бритни родилась на свет, мать обрушила на неё шквал своих ожиданий, а иначе и быть не могло.

Родилась Бритни Спасительница… она пришла спасать брак родителей.

Бритни появилась в момент кризиса. С самого зачатия от неё подсознательно ждали, что она спасёт брак родителей. Ей досталось не здоровое окружение, а хрупкое перемирие. Независимо от сути конфликта надежда на семейное счастье покоилась на плечах Бритни. Таким образом она оказалась перед лицом задачи, незаметной для окружающих, но оставившей свой след на её психике. На неё проецировалось ожидание: «Бритни с нами… теперь всё будет по-другому!»

Сторонний человек может что-то не заметить, но ребёнок воспринимает мысли и переживания матери напрямую, из её психики, сердцебиения, нервной системы, и эта информация запечатлевается в нас. В утробе матери Бритни «чувствовала» страхи Линни. Стоило ли давать Джейми второй шанс? Сдержит ли он слово? Будет ли тем отцом, каким она хочет его видеть? Начнёт ли снова пить? Так что, родившись, она автоматически была заодно с мамой, настроенная на её тревогу. Это объясняет их сильную связь. Врождённая тревожность становится ключом к пониманию сути той нервной энергии, что демонстрировала Бритни, и страхов, которые будут с ней всю жизнь.

Семья эти факторы часто не видит. Однако поступки и поведение людей во многом обусловлены подсознательным воздействием.

Бритни утверждает, что детские воспоминания сделали её «семейным человеком». Как-то она написала у себя на сайте, что помнит, как смотрела с семьёй кино и «испытывала умиротворение». Временами она вспоминает, как отец устраивал «гулянки с варёными раками», луизианский эквивалент барбекю, и фирменные блюда матери: куриные спагетти и домашнее мороженое. На завтрак делали любимое южное кушанье, кукурузную кашу с сыром, «завтрак чемпионов», если верить Джейми. Было бы ошибкой считать, что детство её было беспросветно несчастным, однозначно нет. Бритни воспринимала домашнюю обстановку как норму, она лелеет в памяти те моменты, когда Джейми, любящий и заботливый, был рядом, вместе с мамой.

Джейми твёрдо решил использовать второй шанс на жизнь с Линни, ему хотелость быть достойным мужем и отцом.

* * *

Друзья Джейми Спирса описывают его как «человека с большим сердцем, доброй душой, но крепким нутром». Его давний друг из Кентвуда, пожелавший остаться неизвестным, защищает его:

– Если он сам всё испоганил, и ему предоставляется возможность поправить положение, он сделает всё, что в его силах, чтобы загладить вину. Чтобы он сам смотрел на себя, Бог смотрел, и люди смотрели, и видели, что они неправы. Добьётся он успеха или нет, но выложится до конца.

Все сходятся на том, что Джейми – «упёртый сукин сын», с недостатками, о которых сам прекрасно знает, но «они не делают его мерзким по характеру». Есть чёткая разница между отличным парнем на трезвую голову и полоумным на пьяную. В том 1981 году Джейми твёрдо решил быть тем самым отличным парнем.

В Кентвуде есть призказка: «Уладить вопросы с Богом». Джейми покаялся в грехах, вверил себя в руки Господа и занялся добровольной работой в семейной церкви. До рождения Бритни он решил половину своих проблем, вызванных тяготами работы вдали от дома. Так что, переехав в новый дом и получив деньги за проделанную работу, он вместе с Линни решил построить и открыть «салон здоровья», как его называла жена. Звучит впечатляюще, в голове встаёт образ курорта «Чемпниз» из восьмидесятых годов. На самом деле он являл собой большой амбар с железной пристройкой, возведённый на клочке земли, прилегающем к дому. Над двойными дверями была приколочена вывеска с названием «Абсолютный фитнесс Джейми». Чтобы финансировать свой бизнес, в 1981 году они взяли дополнительный кредит в 50 000 долларов, и вот в Кентвуде появился спортзал с новейшими тренажёрами, беговыми и силовыми, горячим бассейном и парилкой. Честно сказать, получился именно спортзал, а не салон здоровья.