Бритни: Изнанка мечты

Стив Деннис

Бритни: Изнанка мечты

Характер нельзя закалить в тишине и покое. Только через испытания и страдания можно укрепить дух, обрести цель и добиться успеха.

Хелен Келлер, педагог, США(1880–1968)

Вступление

В поисках Брит-Брит

Удивительное дело, как рассказывают истории. Есть ваше мнение, моё мнение и истина. Кто-то должен её найти. Наверное, мы никогда не поймём и не узнаем жизнь до конца. Это задача Бога. Жду-не дождусь, когда же встречусь с ним – или с ней.

Бритни, 2007 г.

Место: Лос-Анджелес, Калифорния

– Ты чего хочешь?

– Понять настоящую Бритни… человека, скрытого за этим брендом, – повторил я.

Представитель музыкальной индустрии с любопытством меня разглядывает, в его циничной усмешке читается, что он видит в моих намерениях наивную простоту.

– Вроде как отдёрнуть занавеску, за которой прячется Волшебник Изумрудного города? Вот так вот просто, да? – спрашивает он.

Он принадлежит к тем немногим, кто действительно знает Бритни Спирс, он был неотъемлемой частью её команды задолго до истории с опекунством, прежде, чем на сцене появились Сэм Латфи, Аднан Галиб иже с ними. Наверное поэтому он и смотрит на меня с подозрением: мне нужно его сотрудничество, ему – знать мои мотивы.

Мы сидим в бутик-отеле для белых «Мондриан» в Лос-Анджелесе. Похоже, здесь считается понтовым, что тебя разглядывают с Сансет-Стрип. Солнце заходит, погружается в Тихий океан в 27 километрах от нас, окрашивая горизонт в оранжевый цвет. Бритни любила бывать здесь, сидеть в патио «Небесный бар», откуда открывается великолепный вид от подножия Голливудских холмов на город, растворяющийся в ночи; тьма помогает скрыть обыденность бетонной застройки, сбегающей вниз по склону и простирающейся до 10-й автострады и дальше. На этот самый вид я и смотрю, пока тянется неловкая пауза. Наконец я обрываю её фразой:

– Хочу познать её реальность.

Теперь он совсем развеселился.

– Реальность, как ты её понимаешь, для Бритни невообразима. Она давно прижилась в искусственном мире. За его пределами она теряется, окончательно и абсолютно. Отличная девчонка, только заблудшая.

У меня ушли недели, чтобы договориться об этой встрече, и дверь в мир Бритни едва приоткрылась, хотя цепочка ещё накинута. Это только внешнее кольцо весьма осторожной группы людей, которые охраняют Корпорацию Бритни, будто она – именно тот банк, который ни за что не должен лопнуть. Но я твёрдо решил сунуть ногу в эту дверь. Мне надо лучше понять этого хрупкого колосса музыкальной индустрии. Её имидж – череда оживших масок, а заголовки газет вслед за её менеджерами на все лады повторяют о её «возвращении», но дым и зеркала шоу-бизнеса не могут никому внушить ложное чувство, что снова всё в порядке. Можно спасти физическое тело, вернуть его на сцену, но человек внутри остаётся таким же хрупким и ранимым, как и прежде. За рекламной шумихой прячется женщина, которая ищет защиты, умоляет понять её, просит, чтобы её выслушали, позволили ей стать кем-то, кроме Исполнительницы Бритни Спирс.

Несложно заметить, до чего уязвима свободная душа, живущая в клетке неусыпного контроля, которая создана из её же мечты. Она превратилась в автоматизированный бренд, управляемый с пульта; руль крутят менеджеры Ларри Рудольф и Адам Лебер по указке «Джайв Рекордз», а как человека её держит в руках (в том числе и по решению суда) ее отец, Джейми Спирс.

* * *

Ещё недавно она находилась под юридической опекой: ответственность за её жизнь, до последних мелочей, лежала на отце, который учитывал мнение других заинтересованных лиц. Это результат её публичного срыва, после которого её поместили под защиту взрослых, которые «знают лучше», потому что, по мнению судьи, Бритни не способна в здравом уме и твёрдой памяти принимать важные решения. На 28-м году жизни она наслаждается правами и свободами двенадцатилетней девочки; взрослая женщина оказалась в положении ребёнка, под надзором собственного отца. В 2008 году ей выдавали «карманные деньги» и «разрешали» пользоваться собственной кредиткой. Папе Джейми дали право просматривать её счета за мобильный телефон, проверяя, кому она звонит и пишет эсэмэски. Он до сих пор этим занимается.

В любом другом случае это выглядело бы патологическим контролем. Но данное ее отцу судом право вмешиваться в её жизнь призвано защищать звезду от себя самой. Хотя сложно представить, что это ограничение наложено на культовую фигуру, продавшую 84 миллиона дисков по всему миру, и вопиющую о свободе с 2004 года.

В начале 2009 года опекунство над ней продлили на неограниченный срок. Бритни боролась против такого развития событий, ведь так ещё лучше видно, что слава превратилась в тюрьму. Ей объявили, что опекунство – цена, которую она должна заплатить за собственное благополучие, чтобы восстановить карьеру, за 2007–2008 годы разлетевшуюся на куски, когдана глазах у СМИ тягостно разворачивался пресловутый «срыв», вывернутый журналистами наизнанку и обсосанный до костей. Бритни Спирс жила, выступала и занималась саморазрушением будто бы в аквариуме, превратившись в аттракцион, замешанный на деньгах и похоти. Но во сколько же оценивается её душа? И как насчёт ее человеческой сути?

Тот, с кем я говорю в «Мондриане», склоняется ко мне, желая объяснить.

– Люди всё понимают неправильно. Слушай, у неё доброе сердце, она – милейший человек. Но есть у неё и тёмная сторона, и не сама она в том виновата. У неё в жизни творится полный бардак, и все помогают ей кто как может. Вместе с ней страдают все, кто её любит, и это их законное право. Хочешь найти настоящую Бритни? Удачи, дружище! Она сама до сих пор себя не нашла.

Если честно, я привёл его слова почти целиком, но это пылкое признание – типичный образчик того, что я слышу в последние восемь месяцев, курсируя по звёздным пейзажам Голливуда, южным землям Луизианы, а потом Флориды и случайным маршрутам её детства.

Люди так и рвутся помочь мне с описанием ее «истинной души».

– Проблемы человека должны оставаться его личным делом, – сказал один закулисный друг из MTV Video Music Awards, – но Брит не повезло, её неприятности стали темой разговоров, и укоренился её нелепый образ, эдакая карикатура на подлинную её сущность.

Куда бы я ни пошёл, везде о ней говорят как о весьма привлекательной и очень весёлой девушке. Кажется, что нелестные суждения о Бритни рождены, по большей части, журналистами и безымянными блоггерами. Вот что приходится терпеть, если из тебя сделали продукт, который люди сочли некачественным. Но одно я узнал: никто не относится к Бритни строже, чем она сама. Наедине с собой она ругает и осуждает себя, напоминает себе, что «надо мыслить позитивно». Позитивное мышление – её щит от плохого настроения, поджидающего её за любым углом.

Ещё многие ценят в Бритни эмоциональную глубину. Может, у неё не всегда получается выражать мысли, она остаётся простой девчонкой из глубинки, но она легко переходит от обычных слов к поэзии, а от неё к тексту песни, который ложится на бумагу. Это её способ держать в узде свое безумие. В моменты затишья она анализирует решительно всё, потом играет словами, своим округлым почерком записывает это в дневники, пытаясь выразить сиюминутное настроение. Ведение дневников у неё поставлено чётко, они – поверенные её тайн.

Сегодня Бритни – молодая женщина, мать двоих детей, которая хочет найти себя за пределами славы и музыки. Параллельно с попытками возродить свой бренд, она без устали пытается обрести своё «я».

Голливуд славится «блудными детьми», заглянувшими в пропасть, такими как актёры Роберт Дауни Младший или Микки Рурк, но среди рассказов о страдальцах мало найдётся столь же захватывающих, как история взлёта, падения и возвращения Бритни Спирс. В 2008 году поисковик «Яху» объявил, что её имя – самое популярное в поисковых запросах, а ведь в тот год был избран Барак Обама. Маловеры могут убедиться, что по очаровательности она стоит на одной доске с принцессой Дианой и Мэрилин Монро.

– Пока она остаётся самой яркой звездой этой планеты, – вот как её однажды описал Джимми Киммел, ведущий передачи-интервью на канале Эй-Би-Си и церемонии American Music Awards.

Любой, у кого есть хотя бы грамм сострадания, не может не пожелать Бритни успешной реабилитации. Она выползает из пропасти, вцепившись в верёвку добрых пожеланий. Она заслужила сочувствие публики, потому что целое поколение, начиная с 1999 года, выросло на её музыке. В Америке рождённые в девяностых все детские годы видели её у себя дома, в «Клубе Микки-Мауса».

У Бритни набралась целая армия фанатов, потому что она воплощает фантазии каждой девочки, которая поёт как в микрофон с расчёской перед зеркалом. Она – сбывшаяся мечта миллионов. И конечно, не меньше её почитают вчерашние мальчики, влюбившиеся в девочку в школьной форме.

Под этим долгоиграющим брендом спрятана Бритни Спирс. Чтобы закрутился ловкий бизнес, где невинность мешается с соблазном, понадобилась правильная артистка; её упаковали, выставили и продали всем подряд в любом виде. И она повела всех за собой в коллективную фантазию о том, как она танцует с дьяволом по имени «Слава».

Ещё это история о древнем афоризме: «Будь осторожен в своих желаниях…», потому что даже взрослый мужчина, – а тем более юная девочка – не справился бы с таким, не говоря уже о неустанном внимании папарацци. Мало какой семье хватило бы сил, чтобы без ущерба пережить «торнадо», оставившее за собой «руины», как описала ситуацию ее мама Линни в своих мемуарах «Через бурю».

Ванесса Грегориадис в феврале 2008 года писала в журнале «Роллинг Стоун»: «Бритни в большей степени, чем любая другая звезда наших дней, показывает нам тяжесть испытания медными трубами: она любит славу, ненавидит её, и не может защититься от её разрушительной поступи». А теперь, в начале рассказа, я в двух словах изложу суть того кошмара, что развернётся перед вами:

Ангельский подросток из Кентвуда, штат Луизиана, в 1998 году с песней «…Baby, One More Time» врывается на поп-сцену. Карьера стремительно идёт в гору, её провозглашают мировой принцессой поп-музыки. Слава и деньги берут своё, и у неодолимого джаггернаута отваливаются колёса, когда Бритни сначала выходит замуж, а вскоре разводится с бывшим танцором по имени Кевин Федерлайн, рожает двоих сыновей, Шона-Престона и Джейдена-Джеймса.

Опустошённая Бритни находит спасение в бурной жизни, превращается в тусовщицу. Она таскает по судам папарацци, восстаёт против семьи, это выливается в печально известную сцену с обриванием головы, злобное нападение с зонтиком на фотографов и борьбу с бывшим мужем за опеку над детьми. Потом её лишают родительских прав, и наступает апофеоз трагедии: Бритни на каталке грузят в «скорую помощь», она кажется растерянной, потрясённой, а с неба льют свет вертолёты теленовостей, и папарацци бегут на «горячее». Её одолевают собственные демоны, и ей некуда податься, кроме психиатрической палаты. Упадок душевных и телесных сил оказался сильнее чувства собственного достоинства, прямо как в тяжёлом выпуске телешоу «Семейные проблемы».

Но в этой истории есть внутренние мотивы, на которые нанизано повествование, они поначалу не видны, но в них кроется ключ к пониманию событий, разыгравшихся на наших глазах. Именно эти скрытые факторы исследуются в книге: откуда Бритни родом, что обуславливает её поступки, что ею движет, что сделало её такой уязвимой, какие обстоятельства сошлись, чтобы вывести её из строя. Перед вами история без прикрас, не ждите от неё сахарина рекламных публикаций. В нашей повести нет злодеев – как нет и героев. Но я искренне верю: множество людей хочет, чтобы эта бесконечная сага завершилась счастливым концом. В этом едином желании кроется надежда Бритни Спирс на спасение, и из него родилась моя книга.

Место: Кентвуд, Луизиана

Вовсю играет её хит: «I’m runnin’ this like-like-like a circus…» Шесть человек сидят в баре, и вряд ли кто из них вслушивается в слова Бритни. Две женщины под лёгким градусом, закрыв глаза, извиваются на пустом танцполе, воздавая ей должное.

Песня продолжается: «Yeah, like a what? Like-like-like a circus».

Я сижу в баре «Увалень» в луизианском захолустье, в Кентвуде, на родине Бритни. Вокруг – ни одного стильного заведения. Снаружи кромешная темень. Внутри Билли и Сью из «Старлайт Энтертейнмент» вкладывают в «Circus» всю душу.

– Хочешь узнать про Бритни? – кричит мужчина у стойки. – Милейший ребёнок, ясная, как солнышко. У неё всё нормально. Она помнит, где её родина.

Если где-то за неё и переживают, то это в Кентвуде. Здесь она отдыхала в 2009 году, перед тем, как начать с Нью-Орлеана всемирное турне «Circus», и сюда она вернётся, когда оно подойдёт к концу. Потом, где-то между родиной и Лос-Анджелесом, Бритни стряхнёт пыль с мысли написать автобиографию, впервые прозвучавшей в документальном фильме MTV «Бритни: под запись»: «Однажды у меня выйдет хорошая книга, отличная, таинственная книга».

С издателями уже всё договорено, но дело пока стоит. Рано или поздно она появится, вопрос только, насколько объективными могут быть мемуары, написанные под давлением бренда и под чутким руководством опекуна-отца. Если ориентироваться на её прошлое поведение, она должна ощущать себя узником, пишущим на волю письмо, которое сначала прочтут охранники.

Настоящая история жизни всегда нетороплива, но слово написанное должно дышать честным самовыражением. У меня есть некоторое представление о рынке автобиографий, потому что я – писатель-призрак, человек, который работает с субъектом, облекая его жизнь в слова. Эти полусимбиотические, полупаразитические профессиональные отношения между «призраком» и «субъектом» дают мне к ним полный доступ; я живу в их шкуре, смотрю их глазами, залезаю к ним в голову и перенимаю их речь. Вот уже шесть лет это моя работа, благодаря ей я был сторонним наблюдателем в мире представителей королевской крови, спорта и музыки, наблюдал ураганы в СМИ изнутри «пузыря славы», и хотя не я был их целью, меня не раз поражала их ярость и жестокость. Такой угол зрения помог мне увидеть громадную пропасть между тем «имиджем» знаменитостей, который рисуют их продавцы и репортёры, и живым человеком; разницу между репутацией и личностью.

Конечно, есть плавающий рейтинг «знаменитостей» по списку от А до Я. Но Бритни витает в других, заоблачных высотах, она принадлежит к культовым фигурам, список которых весьма невелик. Многие выдающиеся личности рассуждают о славе, но мало кто знает, что творится на таком уровне. У вас в кильватере будет виться штук 20–30 папарацци, они будут ловить каждое ваше движение, день за днём и ночь за ночью; опека Министерства внутренних дел сведёт личную свободу до таких рамок, когда убежище можно будет найти только в четырёх стенах собственного дома или в номере отеля.

Слава разглядывает под лупой и усиливает каждое движение лица, слабость, недостаток или ошибку, и до конца жизни тычет тебя в неё носом. Она отмечает каждый день, когда у тебя были проблемы с кожей, каждую впадинку целлюлита и лишний фунт на бедрах. Ты плачешь, кричишь, умоляешь хоть на минуту оставить тебя в покое, и каждое слово превращается в заголовок о твоих слезах, кризисе, страданиях и горе. Виктория Бекхэм во время беседы на «Кубке мира 2006» в Германии выразила суть этой реальности: «Словно куртка, которую навеки пришили тебе к спине. Один раз её надел, и снять уже невозможно».

Как писатель-призрак я надеюсь своими усилиями вызвать сопереживание с тем, кто живёт по ту сторону решётки известности. Для этого я погружаюсь в их среду, меня приглашают в самые закрытые круги. Как выяснилось, проникнуть в ближнее окружение Бритни весьма непросто, но однажды, в октябре 2003 года мы с ней встретились на десять секунд.

Её пригласили на 4 Канал на шоу «Ричард и Джуди». Закончилась запись дневного выпуска, и мы засели в артистической уборной, чтобы выпить после съёмки. Ричард с Джуди и исполнительный продюсер Аманда Росс в полной боевой готовности ждали поп-принцессу, чтобы подарить ей розовую дизайнерскую сумочку и браслет в тон. Так получилось, что я, заворожённый и снедаемый любопытством, очутился среди детей, ждущих у окна, выходящего на автостоянку. Когда подкатил чуть ли не президентский кортеж, я сразу понял, кто это приехал. Из внедорожника вышла девушка, буквально изливающая свет на всё вокруг. Её звёздное сияние слегка приглушал плотный шар крепких телохранителей. Я вышел в коридор поближе к главному входу. Она снисходила до всех без исключения. Я сказал ей: «Здравствуй», она ответила: «Привет». Собственно, на этом наш разговор и закончился. В моей вселенной эта встреча обозначена как «День, когда я видел Бритни».

Я не был единственным, кому тогда вскружила голову встреча со звездой. Спросите бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Она тоже была в списке гостей, представляла свои мемуары. Но когда она узнала, что Бритни будет переодеваться в соседней гримёрке, закалённый дипломат Билла Клинтона буквально растеклась по земле. Она попросила сфотографировать двери, чтобы в кадр попали таблички с её именем и Бритни Спирс. Сказала, что хочет порадовать внуков. Вот как велика сила популярности Бритни.

В этой книге я хотел бы пройти за кулисы, в эту самую гримёрку: снять маску и показать человека под ней. Но чтобы по-настоящему понять её личность, нам потребуется проанализировать её детство и жизненные обстоятельства на профессиональном уровне, а я в психологических вопросах не силён. С учётом этого я привлёк к работе психотерапевта, женщину, известную в Голливуде своим тонким, сочувственным подходом к клиентам. В этом городе психотерапевтов – как актёров, по пучку на доллар. Найти нужного человека среди этого изобилия помогла рекомендация. Эта женщина, которая работает с людьми из индустрии развлечений, не смогла бы сделать доскональный и абсолютно точный анализ без личной встречи с клиентом. Однако по событиям из биографии Бритни и информации, собранной из надёжных источников, она все же составила свою картину, которая, как мне хочется надеяться, пробудит в вас сострадание и поможет воспринимать Бритни как человека, а не только как артистку.

Три месяца по четыре часа в неделю я сидел на кушетке психотерапевта «в роли Бритни», пытаясь на основании собранной информации проникнуть в её мысли и посмотреть на мир её глазами. Психотерапия по своей природе напряжённая работа: человек, которому показывают истинное положение дел, нередко отказывается его принять. Одно могу сказать категорично: лечение и сопутствующее переосмысление жизни помогло бы Бритни гораздо больше, чем возвращение на сцену.

Конечно, в Голливуде в зачёт идёт развлекательный потенциал. Журналисты и промоутеры больше озабочены внешней стороной вопроса. Они – «генералы пиара», нанятые, чтобы защищать, смягчать, отрицать и напускать туман, когда человеческие слабости начинают рушить тщательно слепленный ими имидж звезды. То, как Бритни взывала о помощи в 2007–2008 годы, означало, что её имидж развалился по швам. Она не могла больше играть, а уж внутри у нее творился настоящий кошмар, до конца понятный только психотерапевту.

Психотерапевт по очевидным причинам попросила не называть её имени. Она сказала, что важен смысл её слов, а не подробности о том, кто их сказал. Читая книгу, вы увидите абзацы с отступом и курсив. В них излагается её мнение и рекомендации. Такое выделение предназначено, чтобы разделять мой текст и слова профессионала.

Кроме сидения на кушетке я встречался и брал интервью у тех, кто лучше всего знал Бритни, работал или дружил с ней, видел её за кулисами. Вы заметите, что зачастую мои источники хотели остаться неизвестными. Таков накал паранойи в контролируемом мире Бритни. Но я надеюсь, что благодаря их уникальным рассказам, увидев ситуацию их глазами, я смогу нарисовать более подробную картину девочки, которая изо всех сил старается быть женщиной, что не мешает ей очаровывать нас.

Бритни хочет, чтобы её любили, отчаянно стремится быть счастливой. Если она не может сказать этого вслух, то показывает, рисуя на бумаге большие сердечки и улыбки. Такова её единственная цель в жизни: сердечки и улыбки. В книге «Подмостки» в 2002 году она сказала, что если кто-нибудь хочет понять, кто она такая, он должен поговорить с теми, кто знает её лучше всего.

С этой мыслью я отправился в Америку, чтобы изучить жизнь кумира, девушки, которую друзья называют просто Брит-Брит.

Стив ДэннисВенис-Бич 2222,Лос-Анджелес, 2009 г.

1. Дом, милый дом

Моё сердце принадлежит Кентвуду. Я – сельская девочка.

Бритни, 1994 г.

Это называется «задворки мира» – место, где ничего нет. Только приехав в удалённый сельский уголок под названием Кентвуд, лежащий посреди сосновых лесов Луизианы, начинаешь понимать две вещи: глухую неизвестность, из которой вырвалась Бритни, и предельную решимость, необходимую, чтобы попасть на радары шоу-бизнеса. С тем же успехом Бритни могла бы кричать о своих мечтах в центре пустыни.

Мир развлечений Лос-Анджелеса и Нью-Йорка лежит на расстоянии нескольких световых лет от просёлочных дорог и крохотных речушек. Этот плоский район являет собой малолюдную чересполосицу пастбищ и лесов, с редкими вкраплениями деревень, связанных узенькими просёлками: песочными венами, пронизывающими бесконечную зелень.

К современной жизни ведёт федеральная автострада 55, берущая начало в пригороде Нью-Орлеана. Если проехать 70 минут в глубь страны, окажешься в Кентвуде. Автострада 55 – «маршрут эвакуации от ураганов» из города, до сих пор не оправившегося после урагана «Катрина», но без крайней необходимости сложно найти причины даже задуматься о такой поездке – если ты, конечно, не убеждённый фанат Бритни и не папарацци.

Луизиана – штат, зажатый между Техасом с запада и Миссисипи с востока, громадная жирная «L» на берегу Мексиканского залива, где летом стоит изнуряющая жара, температура поднимается до 38°C при 90 % влажности. Кентвуд расположен на верхней границе нижней перекладины «L». Там он отдыхает в кресле-качалке на веранде границы штатов, с Миссисипи впереди и Луизианой позади, потихоньку занимается своими делами в серой зоне между ними. Задержись здесь, неподалёку от реки Миссисипи, и тебе привидится Гекльберри Финн, как он шествует мимо, сплёвывая в пыль и грязь, заложив большие пальцы за ремень рабочих штанов. Забавно, что в пику делу по опекунству над Бритни Гек тоже искал способы вырваться – из-под крыла вдовы Дуглас.

Приезжая сюда впервые, почти все представляют себе эдакую вариацию на тему «Унесённых ветром», а потом стараются подогнать действительность под художественный вымысел или увидеть в родине Бритни Спирс достойный идеал. Кентвуд стал частью легенды Бритни, обложкой её книги. За прошедшие годы был создан образ порядочного, богобоязненного, консервативно церковного городка, где строжайшее хранят христианские ценности. Когда слышишь это описание, в голове появляется картина счастливой Бритни, бегущей вниз по холму в воскресном платье, словно Лора Инголс из «Маленького дома в прериях». А на самом деле всё было по-другому.

В действительности улицы Кентвуда раскинулись на асфальтированной поверхности пиар-реальности, а под ней скрывается уязвимое, шершавое подбрюшье: ободранная правда, на которую ещё не наложили глянец. Здесь начинается нить спрятанного на самом видном месте узора, пути из грязи к всенародной славе.

По последним данным в Кентвуде живёт чуть меньше 600 семей. Среди них и семья Спирс. Население не намного более 2 000 человек, средний годовой доход оценивается примерно в 17 тысяч долларов, а средняя цена дома составляет 70 тысяч. Здесь царит дух бедности и тяжёлой работы – как и положено людям от природы.

Стоит моргнуть, несясь на север по автостраде 55, и вы пропустите поворот на развязку 61 – последнюю до границы с Миссисипи в 5 милях. Если съехать на местную трассу 38, слева будет Ливерпуль, а справа Кентвуд. Время словно бы обходит стороной это место, запертое между шоссе и путями железной дороги Центрального Иллинойса, ведущими к Чикаго.

Справа расположились три дисконтных магазина, «Доллар Дженерал», «Фэмили Доллар» и «Супер Доллар», а также местный супермаркет и добровольческое пожарное депо. Дальше в город стоит кафе «Кентвуд», ювелирный магазин «У Конни», аптека Шиллингза и два мелких банка. Работает магазин, торгующий оружием, боеприпасами… и игрушками, а рядом продаются запчасти к грузовикам и тракторам. Большая часть магазинов возведены из металлоконструкций и гофрированного железа, со стальными крышами. Так строить дешевле и быстрее, а крыши лучше выдерживают ураганы, нередкие в этой местности. Жилые улицы вместо названий обозначаются буквами алфавита: Авеню Эй, Авеню Би, Авеню Си, Авеню Ди, и так далее, и сколько хватает глаз – ни одного двухэтажного здания. Дома отодвинуты подальше от дорог, на чахлые луга: коттеджи в духе ранчо, «двухсекционные» трейлеры и «крекерные хижины» – хрупкие постройки из фанеры, поднятые над землёй на кирпичных сваях. Остальные живут на фермах и в бунгало на обширных площадях округа Тангипахоа. Молча ржавеют машины без колёс и каркасы грузовиков, вросшие в землю. Сразу становится ясно, что это нижняя граница социально-экономического сельского спектра США, бедный родственник Хаммонда (лежащего в 41 километре отсюда), Маккомба (24 километра) и Эмайта (16 километров).

Кентвуд разделяют две главные дороги: трасса 38 идёт с востока на запад через автостраду, а хайвей 51 тянется с юга на север до границы со штатом Миссисипи. Их пересечение – единственный перекрёсток с висячим светофором, болтающимся на сильном ветру. Местная пробка – это когда четыре машины стоят на красный свет. Именно здесь целеустремлённо околачиваются папарацци.

– Отличить семью Спирсов несложно, – сказал один фотограф. – Белый «Ленд Ровер» или «Лексус» Линни выделяется среди грузовиков «Дженерал Моторс» или «Шевроле», малолитражек и древних рыдванов.

На светофоре сверните налево, дальше первый поворот направо, на Главную улицу, и вам мгновенно откроется подлинная нищета Кентвуда. Раньше здесь был «культурный центр» округа, куда приезжали посмотреть фильм в кинотеатре или прямо из машины, сходить в бар или ресторан.

– Сюда съезжались, чтобы себя показать, но теперь в глаза бросается лишь то, что Кентвуд потихоньку умирает, – сказал один сторожил. Он помнит расцвет молочной промышленности, с которой кормились две сотни ферм, но появление Уолмартов в близлежащих городах быстро выдавило молокозаводы и молочные хозяйства на обочину. Из них выжило всего десять штук, и последние 20 лет город постепенно угасает. Главная улица стала центральной артерией города-призрака. На всех ста метрах, что она тянется, не выжил ни один магазин. Окна выбиты, стены и крыши разваливаются, фронтоны обрушились грудами кирпичей и строительного мусора. Посреди этой разрухи и запустения начинаешь спрашивать себя, действительно ли поп-принцесса отсюда родом. Сложно увязать ярко выраженный упадок и запредельное богатство знаменитой дочери города. Но подтверждение ждёт на окраине города в виде знака в диснеевском стиле: «Кентвуд – родина Бритни Спирс». По первому впечатлению кажется, что местные жители от души гордятся девушкой, которая, вместе с минералкой «Кентвудские источники», прославила этот район.

Пока никто не догадался организовать экскурсию «По следам Бритни», но задача несложная, поскольку фрагменты её заурядного прошлого разбросаны вокруг. Вот на углу развалины «Бабушкиных пирожков», где Бритни подрабатывала по утрам в выходные; Первая баптистская церковь, где она впервые пела для зрителей; её любимый ресторан – «Бургер-амбар Найлы»; Кентвудский музей, где выставлены её памятные вещи, и, наконец, дом её детства: одноэтажное бунгало из коричневого кирпича, с тремя спальнями и двумя ванными.

Он прижимается к густому лесу, в отдалении от боковой дороги, позади опрятной Баптистской церкви Гринлоу, куда семья ходила на воскреснюю службу. Вот двор, где у Бритни стоял батут, и автомобильный подъезд, где её брат, Брайан, играл в баскетбол, бросая мяч в кольцо, прикреплённое к навесу для машины. Бритни часто пулей вылетала из дверей и устраивала на лужайке перед домом представление для соседей, Стриклендов и Ридов: крутила колесо, делала сальто. На соседнем участке заброшенный амбар, большой и высокий, утопает в зарослях травы.

Времена, конечно, изменились, слава и состояние Бритни позволили ей построить для мамы поместье под названием «Безмятежность». Там теперь и живёт Линни Спирс, в 10 километрах отсюда. Рядом стоит отдельный гостевой домик на случай приезда Бритни. «Безмятежность» – кусочек Беверли-Хиллз, построеный в тихой заводи Луизианы, вечное напоминание о мечтах, которые исполняются за гранью кентвудского горизонта. Этот громадный домина стал бы плевком в душу, стой он центре города, но он осмотрительно спрятан на семи акрах соснового леса, и ведёт к нему узкий просёлок.

Эти кенвудские реалии доказывают, что какой бы золотой дождь ни омывал клан Спирс, вырваться с малой родины невозможно. Их держат родовые корни, глубоко вросшие в красную почву, связывает чувство землячества, из-за которого любое другое место кажется далёким и чужим. Да, они строят шикарные дома, пускают пыль в глаза, но в душе были и остаются сельскими жителями.

Дом за церковью, где прошло детство Бритни, давно сдан в наём, но паломничество туда не прекращается. Само местоположение этого хозяйства свидетельствует о близости с границей штата: чуть пробеги, подпрыгни, рванись, оп – и ты уже в Миссисипи, где уютный павильон «Бургеров Найлы», стоящий на главной дороге, в честь прославленной соседки отвёл целый зал под памятные вещи. Даже меню гордо заявляет: «Любимый ресторан Бритни Спирс».

А вот Кенвудский музей, переделанный из похоронного бюро, неполадёку от руин Главной улицы. Его хранитель, Хейзел Морис, пополняет выставку свежими свидетельствами карьеры Бритни. Открылся музей в 1975 году в честь ветеранов войны, и дедушки Бритни заняли в нём почётное место: отец Джейми, Джун Остин Спирс служил сержантом в ВВС США во время Корейской войны, а папа Линни, Барни Бриджес, был техником-сержантом на Второй мировой войне. Взнос Кентвуда в свободу Америки очевиден при взгляде на 15 снимков по 66 человек.

На другой стене в окружении мужчин висят красотки военного времени: Вероника Лейк, Лана Тёрнер, Вивьен Ли, Джейн Рассел и Барбара Стэнвик. Соседняя дверь ведёт к экспозиции, посвящённой кумиру современности, Бритни Спирс. Она занимает три отдельные комнаты, и всё, на что падает взор, раньше висело на стенах у Бритни, пока ее отец, Джейми, не решил в 2000 году одолжить эти вещи музею: платиновые диски, обложки журналов в рамках, семейные фотографии, детские платья, награды MTV и American Music Awards, CD: UK, «Смэш Хитс» и «Голливуд Репортер».

У тех, кто приехал сюда не как фанат, вряд ли останется от города хорошее впечатление. Официально разрешённая скорость здесь 60 км/ч, но местные едут под 40, и любой, кто едет на 20 километров быстрее, сразу выдаёт в себе приезжего. И вот уже в него впиваются бусинки глаз. Если шериф заметит номера прокатной машины, «подозрительному» чужаку придётся затормозить и ответить на ряд вопросов.

Местные прикрывают друг другу спину, и каждый знает о делах остальных. В столь тесном сообществе жители стремительно и неизбежно засекают иногородцев. Но если ты приехал с добрыми намерениями, и ведёшь себя с должным уважением, тебе протянут руку и уделят время, как положено по старым добрым законам южного гостеприимства. Здесь живут практичные, трудолюбивые и честные люди, скорее рабочие, нежели интеллигенция. Они не терпят идеалистов, морализаторов и вызывающего поведения, но есть что-то душевное в их простоте и завидной удовлетворённости. Вы увидите настоящую трудовую жизнь, без прикрас. Среди правил общения в маленьких городках нет фильтров, оберегающих ваши чувства. Социальные законы здесь просты: тебе что-то не нравится? Терпи.

Знают тебя или нет, на любые вопросы будут вежливо отвечать с густым южным акцентом: «да, сэр» или «нет, мэм». Обращься к тебе будут «мистер» или «мисс», и по имени, данному при крещении. Если в город приехал «Алан Джоунс», с ним поздороваются как с «мистером Аланом». Случись рядом его жена Мэри, она будет «мисс Мэри». Их речь и отношение принадлежат к веку прошлому.

В дни юности Бритни здесь было, как минимум, шесть распивочных, а теперь осталась одна: грубо сколоченная палатка, некогда её называли ВЗВ («Ветераны зарубежных войн»), но со временем она превратилась в «Увальня». Без окон, из гофрированного железа, она напоминает крошечный склад. По местным законам она должна прятать неоновую вывеску с Бадвайзером внутри. «Увалень» – точка, где собирается весь народ. Когда сюда входит незнакомец, к нему оборачиваются все головы, и он натыкается на стену обострённого внимания. Та же картина ждёт его и в «Сельских ребятах» – этот бар в 22 километрах отсюда, на невозделанной земле, привлекает людей из Миссисипи и Луизианы. Надо сказать, их встречи нередко оборачиваются потасовкой. «Сегодня здесь Миссисипи, – предупредил нас один посетитель. – Будет драка».

В этих краях мужчинам, расслабляющимся после шести дней тяжкой работы в поле или на отдалённых заводах, для полноты жизни нужно завершить неделю пивком и хорошей дракой. Они, не скрываясь, говорят, что потасовка – хороший способ выпустить пар. Когда пьяные мужчины (и женщины), подначивая друг друга, выходят на щебень стоянки, они вполне готовы схлеснуться даже со своими. Назавтра бойцы сядут рядом, чокнутся кружками, и со смехом будут вспоминать вчерашнее.

До недавнего времени на входе в «Увалень» записывали каждого посетителя, но и сегодня лучше приходить туда в сопровождении человека, которого здесь знают, иначе тебя выведут на ту самую стоянку и спросят, что ты здесь забыл. К «не своим» относят одиночек, папарацци и афро-американцев. «Увалень» считается белым баром. Чёрный бар, «Сиропница[1]», расположен чуть дальше.

В средней школе Кентвуда среди засилья афро-американцев встречаются считанные единицы белых детей. Белые семьи стремятся отправить своих отпрысков в другой город, в «Оук-Форест Академи» в Эмайте или в «Парк-Лейн Академи» в Маккомбе, Миссисипи, где училась и Бритни. В этих частных школах с относительно доступными ценами поддерживается приличный уровень образования, но расовый вопрос там стоит остро. Сегрегацию запретили на правительственном уровне, но как образ жизни она никуда не делась. И повсюду в средней Америке творится то же самое.

В этом городе откровенные разговоры о цвете и вероисповедании не предназначены для ранимого слуха, потому что здесь не стесняются использовать слово «ниггер». Оно встречается в речи многих людей: наследие прошлого, глубоко укоренившееся в мышлении людей, которым плевать и на мировой опыт, и на всеобщее мнение. Но былой силы у такого отношения нет, как показали выборы 2002 года, где прошёл первый чёрный мэр, Харольд Смит, бывший заместитель директора Кентвудской школы. Теперь заговорили о новом рассвете и развитии интеграции.

Смит – Барак Обама Кентвуда, с геракловой миссией изменить сердца и умы. В январе 2009 года он ездил в Вашингтон на инаугурацию президента, а по возвращении написал статью в «Эмайт Тудэй»: «Мой дух возрождён, и я, вернувшись домой, привёз с собой важные идеи, чувство надежды и перемен во имя всех людей без исключения… потому что нет места лучше дома».

Мать одноклассницы Бритни, которая до сих пор общается с родственниками звезды, тут же объясняет:

– Бритни привыкла к этим разговорам, но она против такого подхода. У неё есть чёрные друзья, менеджеры, танцоры и телохранители. Она не обращает внимания на цвет кожи.

Было бы нечестно утверждать, что на этом вопросе в Кентвуде свет сошёлся клином. На самом деле к белым из Миссисипи относятся с тем же подозрением, что и к чёрным. Но расовые проблемы многое говорят о том, в каком окружении росла Бритни. Слава не могла не повлиять на её мировосприятие, ведь её жизненный опыт куда богаче, чем у подавляющего большинства. Но Кентвуд для неё остаётся родным и безопасным уголком. В документальном фильме «Бритни: под запись», снятом MTV в 2008 году, она рассуждает про свой «нервный срыв», и вслух спрашивает себя, почему не бежит в тихое убежище родины: «Пожалуй, мне стоило вернуться домой… Я сама не понимаю, почему в тот трудный период не встала и не уехала в Луизиану?»

Её тётя, Ченда Макгаверн, бывшая жена Джона Марка Спирса, объясняет:

– Здесь люди любят Бритни просто потому, что она Бритни. Они видят сквозь туман славы и известности и принимают её как есть. В Кентвуде люди готовы защищать её, мы дадим ей любовь и поддержку, которые так ей нужны. Несмотря на свой имидж, Бритни – сельская девочка, наша, кентвудская.

* * *

Кентвуд назван в честь Эймоса Кента, первопоселенца, который построил здесь кирпичный завод и лесопилку, дав толчок лесной промышленности, которая просуществовала до начала двадцатых. Ещё он был мятежным конфедератом. Во время Гражданской войны его посадили в тюрьму за отказ принести присягу США, он командовал отрядом из 12 000 луизианских пехотинцев, служивших в Армии Конфедерации Северной Вирджинии. Кент был одним из «Тигров Ли», заслуживших прозвище «Бойцовые тигры» за то, что их солдаты были свирепыми, бесстрашными пьяницами, чьё поведение терпели за громадные достижения в боях, если верить историку Артуру Берджерону Такое отношение, «работай до предела, иди до конца и ничего не бойся», широко распространено и сегодня, и трёхполосный флаг Конфедерации так же гордо реет над городом, как и звёздно-полосатый Дяди Сэма.

Детям, растущим здесь, делать особо нечего. Они привыкают к южной жизни, где местом для игр и охоты становится лес. Парни по большей части увлекаются баскетболом и американским футболом, а девочки – баскетболом и чирлидерством, прежде чем окунуться в раннее семейное счастье.

Дороги настолько уединённые, что в машине родители сажают детей к себе на колени перед рулём, так же, как собаководы любят делать это со своими питомцами. Когда Бритни, став матерью, в 2007 году попыталась таким же образом прокатиться по дорогам Малибу, она быстро поняла, что луизианский стиль жизни понимают не везде. Но тот случай показал, что её мировосприятие – родом из детства.

Кентвуд – городок, где охотой и рыбалкой увлекаются все, но местная сельская жизнь не похожа на английские твидовые пиджаки и корзины для пикника, или королевскую охоту. Здесь в кузов грузовика кидают винтовку и пиво в переносном холодильнике и промышляют оленя и кролика, сидя в «оленьей засидке» – деревянном домике для охотника. Потом возвращаются домой и устраивают «гулянку с варёными раками», благодаря Бога за добычу, посланную в ловушки.

Бог – один из старейшин этого города, входящего в «библейский пояс». Его присутствием пропитана и жизнь людей, и местный говор. Чтобы попасть на воскреснюю службу, семье Спирс достаточно было перейти дорогу. Основу воспитания и образования Бритни составляют христианские ценности. Матушка Линни объясняет это так, что они не религиозная, но глубоко набожная семья, где сильна христианская вера.

В детстве Бритни вела молитвенный дневник, её учили общаться с Богом и доверять местному пастору. Ребёнок легко и беззаботно принимает веру, где обрядов больше, чем подлинного смысла. Бритни получала удовольствие от «выступлений» и ритуалов – церемоний, дающих ей возможность блеснуть своими талантами. И всё же, как бы там ни обстояло дело со смыслом, вера, впитанная от старших, не могла не повлиять на неё.

Она верила в то, что ей говорят. Так что когда Бритни вечером ложилась в постель, она верила, что Бог смотрит на неё, и что всё происходит по Его высшей воле. Он стал её главной опорой. Действительно, когда она выросла и мечты её сбылись, именно Ему она возносила хвалу, в своих альбомах говорила, что Он вёл и направлял её, она верила, что Он ставит препятствия на нашем пути, чтобы сделать нас сильнее. С самого начала жизненной философией Бритни было: «На всё воля Божия, на хорошее и на плохое. Всё – Божий промысел».

В книге, которую Бритни написала вместе с матерью, мы найдём её слова: «Я всё время молюсь. Я черпаю утешение и силу в понимании, что могу говорить с Господом, и Он слышит меня. Так нас растили». На стену над кроватью она повесила молитву XVIII века, вышитую крестиком:

Now I lay me down to sleep

I pray the Lord my soul to keep

If I should die before I wake

I pray the Lord my soul to take[2].

Каждый день перед сном Бритни записывала свои мысли, чтобы «Бог прочитал». Отложив ручку, она опускалась на колени у кровати и молилась, сложив руки. Потом тянулась к голубой лампе со стеклянным абажуром, выключала свет и уносилась в мир грёз.

2. Внутреннее дитя

Всё время танцую и пою… как маленькая девочка.

Бритни, 2007 г.

Кентвуд был для Бритни хорошим домом, но она всегда была из тех, кого манят далёкие края. Друзья говорят, что она «отличалась от остальных», в ней видели задумчивую интровертку, погружённую в собственные мысли.

Она убегала в места, лежащие за миллионы километров от знакомых детских площадок, находила себе укромные уголки, где её ждало счастье и свобода. С нежных лет она училась создавать воображаемые пузыри, которые отгораживали её от мира и защищали от тех опасностей, которых она ещё не понимала; они оберегали её от детства, гораздо более печального, чем считалось ранее.

Когда знакомишься с Бритни, скоро становится ясно, что именно в таких уголках мечты родилась исполнительница-эскапистка[3], и что её жажда выступать – такой же защитный механизм, как и желание развлекать людей. Как разыгралось её яркое воображение, когда она открыла для себя Кликитэт Стрит[4], место, где «…взрослеть получается медленнее всего». Ей так хотелось петь, бегать вприпрыжку и повторять: «Отличный получился день… просто отличный!», стремясь обрести всемирную известность. Она погрузилась в воображаемый мир, созданный детской писательницей Беверли Клири, увлеклась приключениями его главной героини, Рамоны Куимби, девочки с каштановыми волосами, карими глазами, без дырок в зубах, идеальной во всех отношениях. Бритни, по собственным словам, была «одержимой», среди любимых книг она указывает «Рамону Хулиганку», которая «…борется, чтобы найти себе место в непонимающем мире». Как и Рамона, Бритни Спирс всегда хотела, чтобы её приняли и признали.

Спрятавшись у себя в спальне, лёжа ничком на кровати, задрав ноги в воздух, она погружалась в книгу, а потом бежала в ванную, ровно напротив, через коридор, прихватив с собой коллекцию кукол и плюшевых мишек. Там, за закрытыми дверями своеобразного VIP-зала, она рассаживала двенадцать кукол и шесть медведей, как слушателей в аудитории, потом взбиралась на край ванны, как на сцену, и устраивала представление перед громадным зеркалом на стене (для неё – телекамерой), сжимая вместо микрофона бутылку шампуня. В городе, где все слушали Долли Партон, Рэнди Трэвиса и Рибу Макинтайр, она распевала хиты Мэрайи Кэри, Уитни Хьюстон и Мадонны. Она говорит, что в стенах ванной становилась «величайшей звездой в мире, даже больше, чем Мадонна».

В возрасте пяти лет Бритни взялась за дело со всей душой. Она репетировала в крошечном помещении долгие часы кряду, отдаляясь от своего семейства, и нимало о том не заботясь.

– Брит-Брит, малышка, пожалуйста, угомонись! – просила ее мама Линни из кухни, обшитой деревом.

– БРИТНИ! А ну замолчи, сейчас же! – кричал брат Брайан с дивана в гостиной, обшитой деревом.

Непонятно, слышал ли её вообще папочка Джейми, но дверь ванной оставалась закрытой, а Бритни развлекала своих кукол, умчавшись во вселенную, где её пение затмевало всё и вся. Там она нашла вход в свою Нарнию, в мир музыки, аплодисментов и вечного блаженства. Может быть, поэтому она до сих пор поёт в ванной, лёжа в воде, с горящими свечами вокруг, ведь, по её словам, акустика важнее всего. В лифтах всё то же самое, если не считать свечей. Детские переживания Бритни, то, что вияло на неё тогда, проявляется и во взрослом возрасте, от мелочей до эмоций, включая психологический импринтинг, который, по сути, начался в момент рождения.

* * *

Официальное место рождения Бритни расположено в 25-и километрах от дома, за границей штата, в Маккомбе, Миссисипи. Бритни Джин Спирс родилась 2 декабря 1981 года, в семье сварщика Джейми Спирса и его жены, Линни, которая работала воспитательницей; она появилась на свет через шесть месяцев после того, как некая леди Диана Спенсер вышла замуж за принца Чарльза в другой сказке, которая только началась по ту сторону Атлантического океана. Брак высокой четы не удостоился упоминания в «Кентвуд Ньюс», в отличие от Бритни. Когда ей было восемь месяцев от роду, она впервые попала в заголовки: «МАЛЫШ НЕДЕЛИ: Полная чаша счастья». На чёрно-белой фотографии крошечная Бритни радостно улыбается, а снизу стоит подпись: «Счастливая малышка! Это я!»

Дочь молочного фермера Линни не могла нарадоваться на «крайне энергичный, любимый свёрток радости» – свою первую дочь, сестру четырёхлетнего сына Брайана. Предки по обеим линиям вечно производили на свет мальчиков, поэтому ей очень хотелось девочку, и чтобы между ними установилась такая же тесная связь, как со своей мамой, англичанкой Лилиан Портел, эмигрировавшей из Лондона в 1946 году.

– Можете представить мою радость, – вспоминает Линни в книге «По душам», – милая девочка, которую можно одевать как куклу! Дочь, с которой можно устраивать чаепития!

От матери не ожидаешь такой странной, детской реакции, когда собственный ребёнок для неё важен в первую очередь как атрибут и компаньон. Нет сомнения, что Линни испытывала подлинную радость, и что она обрушила на второго ребёнка поток обожания, но по этим словам уже видно, что на подсознательном уровне Бритни была для неё объектом владения. Такое отношение будет преследовать её всю жизнь. В те дни она была живой куклой, сегодня стала товаром. Это неумышленное признание подразумевает, что Бритни стала вещью с момента рождения. Вот что сказала психотерапевт:

По реакции Линни на рождение Бритни многое становится понятно, потому что если у человека нет собственного «я», он воспринимает других как вещи, и малыш превращается в «куклу», чтобы удовлетворить родительское желание слиться с собственным ребёнком и контролировать любовь. Но когда происходит нечто подобное, жди беды. Линни фактически говорит Бритни: «Ты будешь объектом моей любви, в тебе воплощены мои потребности». Она хотела всем продемонстрировать, какое счастье принесла ей первая дочь, когда сделала её «Малышом недели».

Уже был готов глазированный пьедестал. Примерно в то же время сестра Линни, Сандра Ковингтон, родила Лору-Линн. Они с Бритни росли вместе как двойняшки, спали днём в одной кроватке, носили похожие одёжки, вместе ходили на танцевальные вечера. В семейных фотоальбомах полно снимков Бритни и Лоры, всегда держащихся за ручку, в одинаковых платьях, ночных рубашках, балетных пачках, туфельках и с одинаковыми причёсками. Девочки любили наряжаться, они ярко красились, одевались как взрослые, превращались в разодетых куколок, к удовольствию обеих мам. Они даже играли в одинаковые игрушки и на Рождество получали одинаковые подарки, чтобы не вызвать у них ощущения, будто они разные. Но Бритни была другой.

В семье заметили её ранний талант, друзья и соседи тоже хвалили красивый голос и редкую подвижность маленькой девочки. В гостях у подруг или на ферме Сонни, брата Линни, трёхлетняя Бритни часто исполняла танцевальные движения, подсмотренные в рекламе зубной пасты по телевизору.

– Давай, Брит-Брит, покажи им, как ты умеешь! – подбадривали её мама, дяди и тёти.

– Я верю, что эта малышка родилась с микрофоном в руке! – сказала смотрительница музея Хейзел Морис, которая знала Бритни с рождения. – Она была милейшим ребёнком, блистала с первых же дней.

С раннего возраста эта кипучая энергия дочери вызывала у Линни противоречивые чувства, и она пыталась её контролировать. Бритни была «куколкой», которая не хотела спокойно сидеть – крутилась, пела, танцевала и ходила колесом по дому, на батуте в саду, на заднем сиденье машины или на лужайке перед домом. Казалось, она замирает, только когда смотрит любимые телешоу: «Болезнь роста» и «Удивительный возраст», или следит за приключениями Рамоны Куимби.

Линни нашла способ обуздать эту неуёмную силу, направить её в безопасное русло: Танцевальная школа Рини Донивор в Кентвуде и занятия гимнастикой в Ковингтоне, за 90 километров от дома. Дочь ходила на тренировки три раза в неделю по вечерам и каждую субботу.

В танцевальный класс Бритни пошла в два года, а выступила на сцене соло в четыре. Учительница танцев, Рини Донивор, говорила о ней: «необычно управляемая, сосредоточенная перфекционистка». Вот девочка, которая по необъяснимой причине решила выступать, и всей душой стремилась танцевать лучше всех. Надо овладеть новыми приёмами – Бритни это делает; надо выполнять новые упражнения – Бритни всегда готова. Она явно была из тех утомительных, но одарённых детей, которые с упорством, решимостью и сосредоточенностью, не свойственными этому возрасту, хотят всех превзойти. Неудивительно, что она часто получала награды как лучшая ученица в классе. По мере взросления Бритни начала заполнять оценочные карточки и оценивать собственные выступления. Тогда, как и сегодня, она была для себя самым суровым критиком.

В гимнастике она получала награды и медали за потрясающие выступления, и в конце концов, в своём белом трико, выполнив тройное сальто назад с кульбитом, выиграла чемпионат по гимнастике штата Луизиана среди юниоров. С шести до девяти лет уровень Бритни рос, и разные тренеры считали, что у неё есть всё, чтобы дойти до конца; что она – подающая надежды Шон Джонсон своего времени. Но когда большие надежды вылились в суровые тренировки, а удовольствие от выступлений отошло на второй план, её энтузиазм угас.

– Мама, я не хочу больше заниматься. Это слишком тяжело, – сказала она в один прекрасный день. Позже она признала, что гимнастика никогда не давала ей такого кайфа, как концерты.

Перед Джейми и Линни встала дилемма, потому что они видели непревзойдённый талант и ловкость дочери, и понимали, что отказываются от больших возможностей. Но они чувствовали, до чего ей опротивели занятия, по сравнению с тем, как загоралось её лицо, когда она танцевала или пела. Они поддержали её решение, хоть и не были с ним согласны. Как бы ни умоляли их тренеры, они не хотели лишать её выбора.

И другой путь показушной американской культуры, конкурсы красоты, тоже не прельщал Спирсов. Ещё с 1850-х эти конкурсы были плотно замешаны на косметике. Там считалось правильным наряжать шестилетних девочек как взрослых, с полным макияжем, делая акцент на их внешности и красоте. Однажды Бритни, обычно мучительно застенчивая, пока не выступала с представлением, проиграла и заняла одно из последних мест на местном шоу «Маленькая мисс чего-то-там». Этого горького опыта хватило Линни, чтобы понять «ужас» системы.

Линни твёрдо решила, что её дочь никогда больше не почувствует, что она некрасива и её отвергают исключительно из-за ее внешних данных. Ей хотелось, чтобы Бритни знала: человека делают привлекательным его качества и поведение, а не внешность. Если в мире есть тот, кто может высушить слёзы Бритни и помочь ей собраться с духом, то это её мама. С учётом того, как именно сегодня подают Бритни, кажется забавным, что семья Спирсов яростно ругала систему пышных шоу, построенную на красоте, как товаре. Чем же стала их дочь? Рыночным, имиджевым товаром, разодетой куклой поп-индустрии. Однако в отличие от конкурса красоты, в музыке Бритни не осталась в последних рядах. Спирсы заявляют, что успех поп-звезды пришёл к ней благодаря таланту, а не только внешности; что она – актёр, а не ходячий реквизит.

В последние годы много говорят о том, что у Бритни больше актёрского и танцевального таланта, чем хороших вокальных данных. Судя по воспоминаниям людей и тому, что мы видим в архивных съёмках, это не так. Скорее такой подход кажется изящным способом завуалировать тот факт, что сегодня Бритни поёт под фонограмму; что она скорее эстрадная артистка, чем великая певица. Но любой, кто слышал, как она пела в детстве (и в 1999–2001 годах), будет откровенно озадачен, потому что она буквально завораживала аудиторию своим голосом. Зрители не могли удержать дрожь, когда она пела ещё ребёнком, со взрослым качеством и глубиной. Может, у неё нет таких врождённых способностей, как у Кристины Агилеры, но тем не менее она потрясает. Пусть никто не говорит, что Бритни не может петь вживую. Она может. Если точнее, могла… в ранние годы.

Впервые она выступила на публике в четыре года, в Первой баптистской церкви, крайне элегантная, в строгом церковном платье в цветочек. Микрофон у неё был больше предплечья. Праздновали Рождество 1985 года, она пела гимн «Что это за дитя?» на мелодию «Greensleeves». Прихожан буквально потряс голос этой малявочки. Линни тогда сказали, что её дочь «ждут-не дождутся на Бродвее».

Естественно, её наполняла гордость, но на самом деле никто не верил, что этот ребёнок чего-нибудь добьётся. Этот голос, каким бы одарённым и сильным он ни был, навсегда затеряется на просторах средней Америки. Линни делала то, что и любая гордая мать на её месте: поддерживала желание Бритни петь.

Линни выискивала в местных газетах объявления о конкурсах юных дарований. Когда ей говорили, что у её дочери есть талант, она рвалась его продемонстрировать. Всё-таки Бритни забросила гимнастику, и маме не хотелось, чтобы и другие её способности пошли по ветру.

Через год Бритни выиграла конкурс песни и танца на Фестивале молока в Кентвуде. Потом победила на соревнованиях в Лафайетте, в двух часах езды, где исполнила «Sweet Georgia Brown», и вскоре заняла первое место на конкурсе «Мисс талант центральных штатов» в Батон-Руж. Наконец ленточки, грамоты и награды с конкурсов талантов потеснили на каминной полке гимнастические медали и золотые статуэтки. Внимание, уважение и шумное одобрение, хоть и на местном уровне, ласкали самоуважение Бритни.

Тётя Ченда, которая с 1991 по 1998 годы была рядом с Бритни, потому что встречалась с её дядей, Джоном Марком Спирсом, а потом вышла за него замуж, с нежностью вспоминает голос племянницы:

– Господи, в те времена она пела лучше, чем сегодня. Ей нужно восстановить голос, данный от природы, потому что эта девочка умеет петь, уж поверьте. От неё перехватывало дух, и не слушайте тех, кто не согласен.

Бритни была гвоздём программы на свадьбе Ченды и Джона Марка в 1993 году, в Назаретянской церкви в Магнолии, Миссисипи. В платье в цветочек она вышла на сцену, чтобы спеть хит Наоми Джад «Love Can Build A Bridge». Ченда рассказала:

– По-моему, у Бритни получилось лучше, чем у Джад. В этот важный для меня день она пела для нас, и у людей слёзы текли по щекам. Гости, не знавшие её, благоговейно слушали, и приговаривали: «Эта девочка далеко пойдёт».

Сама Бритни тоже понимала свои возможности. Она вспоминает, что сознательно выбирала те песни, которые «подчёркивали диапазон и силу моего голоса».

Стив Худ, учитель танцев в Батон-Руж, тренировавший восьмилетнюю Бритни, рассказывает:

– Когда она впервые пришла в нашу танцевальную студию, я её сперва не увидел, а услышал. Её подруга ходила к нам, и я занимался с ней, когда до нас донёсся сильный голос, разлетающийся по зданию. Я пошёл посмотреть и увидел посреди коридора, прямо перед нашим классом, Бритни, поющую от всей души. Почему? Наверное ей так захотелось.

Чем больше люди замечали голос её дочери, тем больше Линни хотелось развивать её талант. Она всегда заявляла, что «…подлинный… изумительный… мощнейший звук…» пения Бритни мог сорвать с дома крышу, ещё до того, как ей поставили «фирменный голос».

Пока Линни выискивала на юге новые возможности, Бритни занималась как проклятая, не задумываясь о достижениях. Несмотря на бесчисленные победы на шоу талантов, она не превратилась во вздорную нахалку, требующую успеха. Наоборот, она оставалась скромной, безупречно воспитанной, старшим всегда отвечала почтительным «Да, мэм» и «Нет, сэр». Странным образом, вне сцены Бритни была очень застенчивой. Она чувствовала себя уютно только среди знакомых людей.

Она была прилежным и послушным ребёнком, по единодушному мнению «отличным примером для родни».

– Мама правильно её воспитывала, Бритни знала, что есть хорошо, а что плохо, – говорила тётя Ченда, уже разведённая с Джоном Марком. – Она была доброй, практичной сельской девочкой, любила гулять босоногой и играть. До сих пор перед глазами стоит, как она с хохотом боролась с другими детьми на траве. Знаете, она была настоящим золотом, уважала старших – просто образцовый ребёнок.

Заметно, что Бритни верила взрослым не меньше, чем Богу. Она примечала всё, что делают старшие, и училась у них; выполняла всё, что ей говорят. Казалось, ей так и хочется порадовать взрослых.

Готовность доверять старшим она впитала в частной школе, «Парк-Лейн Академи», расположенной в Миссисипи, дальше по автостраде 55. Чтобы попасть туда, Бритни, одетая в красно-синюю форму с рельефной эмблемой «П», 25 минут ехала на школьном автобусе или в машине соседей. Каждый день ездить в такую даль непросто, но Джейми с Линни твёрдо решили, что дети получат хорошее образование. Джейми, бывший ученик средней школы Кентвуда, для своих отпрысков хотел лучшего.

«Парк-Лейн» пользуется хорошей репутацией. Это одноэтажная постройка из гофрированного железа. Футбольное поле школы с открытыми трибунами внушает уважение. Обучение Бритни и Брайана стоило по 200 долларов в месяц. В классах, обшитых деревом, где учителя стоят за украшенными распятием кафедрами, похожими на аналои, приходится следовать строгим правилам.

Каждый семестр издаются красные своды правил, внушающие христианские ценности и убеждения, а учителя поучают детей: «Благодарите Бога за то, что щедро наделил Он вас. Он дал вам мозг, и ждёт, что вы будете им пользоваться!» или «Служите Богу праведно, и он поможет вам». Что до Бритни, в этих речах она узнавала верования мамы. Ещё дома она познала власть Господа, и не видела ничего странного в том, что учебный день начинается с молитвы и чтения Библии.

В юной Бритни не было ничего особенно выдающегося. Она с удовольствием общалась с ребятами, у неё хватало друзей. Девочка прилежно выполняла домашние задания, а тетрадки у неё были опрятными и аккуратными. Если не считать пение, танцы и гимнастику, Бритни увлекалась двумя вещами: картингом и баскетболом.

Она, как все местные дети, носилась по просёлкам и равнинам в собственном картинге с мотором. Обычно в молодости катаются на велосипедах, но в Кентвуде молодёжь стайками гоняет на картах и квадроциклах.

– Каждый раз, когда ребята устраивали гонки на картах, она подхватывалась с ними, проверить, как быстро сумеет проехать и сколько грязи собрать! – вспоминает тётя Ченда.

Семья часто собиралась у Джейми с Линни по двум причинам: во-первых, Джейми отменно варил раков и всех угощал, а во-вторых, только у них был генератор, на случай, если буря оборвёт электропровода. Но когда Бритни была ещё маленькой, установилась традиция, что по воскресеньям, после церковной службы, все собираются у отца Джейми, папы Джуна, который собственными руками построил свой деревянный дом. Он славился на всю округу тем, что сносил старые дома и «делал их приличными».

Словно в сериале «Уолтоны», Спирсы и Бриджесы с оравой детей рассаживались за овальным деревянным столом на воскресний обед. Все знали, что после еды, когда вымоют тарелки, папа Джун непременно подсадит крошку Бритни на стол, чтобы она спела его любимую песню, «Amazing Grace».

– Я так и вижу её, – вспоминает тётя Ченда, – вот она стоит посреди стола, поёт просто восхитительно, и все ей хлопают. Потом она слезает и бежит играть на улицу.

Летними вечерами Бритни можно было найти на баскетбольной площадке. Она играла в школьной команде, разыгрывающим защитником, носила майку № 25.

– Я любила баскетбол, – говорила она. – Могла бы играть всю ночь напролёт, но утром надо было вставать, помогать в «Бабушкиных пирожках».

Кондитерской владела её прабабушка, Лекси Пирс. Теперь там адвокатская контора, а прежняя хозяйка отдала Богу душу, но в те времена Бритни прибегала туда к 9-и утра, в рабочем настроении, чистила раков и крабов, а потом вставала за кассу или протирала столики. Местные жители до сих пор её помнят: как она запускала руку в ведро с раками, доставала одного, обрывала ему лапки и голову, а потом разделывала, и всё с песней. «Бабушкины» раки пользовались большой популярностью, и Бритни охотно ей помогала.

Бритни ко всем делам подходила с тщанием, не только к чистке раков и выступлениям. Дома она тоже стремилась к идеалу. Сама заправляла кровать, наводила порядок у себя в комнате, одежду аккуратно складывала в ровные стопки. На кушетке уже ждала школьная форма на завтра, а ухоженные куклы были расставлены в продуманном порядке. У неё было двенадцать фарфоровых кукол, коллекционных, дорогих, сделанных под старину, с белокурыми локонами и искрящимися стеклянными глазами. Линни двенадцать лет подряд покупала ей по одной на день рождения. У Бритни была кукла Кэббидж Пэтч, но никаких Барби, а ещё шесть плюшевых медведей, бурых и белых.

Куклы и медведи сидели на столе и в кресле, и на всех полках белой деревянной конторки, за которой она записывала молитвы в дневник. Спальня была крошечной, сплошь белой, за исключением жёлтых роз, по одной на верхних ящиках конторки, туалетном столике и комоде.

Сама Бритни одевалась безукоризненно, такая же непорочная, как и её куклы. Семейные фотографии её ранних лет весьма выразительны, на них мы видим девочку, которая не может расслабиться перед камерой, но испытывает неодолимую тягу позировать, с грацией балерины и улыбкой, скорее натянутой, чем искренней; напряжённого ребёнка, воплощающего идеал. Её хвалили, когда она танцевала; хвалили, когда пела; хвалили, когда крутила сальто; хвалили, когда позировала; хвалили за то, что она такая хорошая девочка. Бритни росла под аплодисменты – и никто не хлопал ей громче и восторженнее родной матери.

* * *

– Линни всегда знала, что за пределами Кентвуда раскинулся большой мир. В ней говорила английская кровь. Она хотела быть как её мать, бабушка Бритни, подлинной леди, – сказал давний друг Спирсов и Бриджесов.

Он не только знает Джейми и Линни, узы близкой дружбы связывают его ещё с родителями Линни, Барни и Лилиан. Мы трижды встречались, и он рассказывал об их происхождении, и его влиянии, которое даёт нам ещё один ключ к пониманию характера Бритни.

Владелец молочной фермы, Барни Бриджес, во время войны женился на англичанке Лилиан Портел, а значит, Линни Спирс и её брат с сестрой – наполовину лондонцы, наполовину луизианцы. Такое происхождение, как подспудно считали местные жители, оставило на Линни естественный налёт того, что она «чуть лучше, чем все мы», в лучшем смысле этого выражения.

– Всё дело в её генах! – смеётся друг семьи.

В луизианской глубинке человек с британским акцентом автоматически считается стильным и утончённым, воплощением добродетели. В отличие от Нью-Орлеана, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или Орландо, Кентвуд не пользуется популярностью у туристов. Английская внешность и речь здесь кажутся чужеродными, будто их носитель сошёл с экрана романтического кино. Заговори, и они расплывутся в улыбке. Англичане воспринимаются как гипнотическое лакомство из далёких краёв. Если дело обстоит так сегодня, представьте, как люди реагировали на Лилиан Портел, когда она сошла с корабля под ручку с Барни Бриджесом в 1946 году, с тоттенхэмским штампом в паспорте.

– Казалось, что к нам приплыла девушка из королевской семьи Британии, – вспоминает друг семьи. – Она была похожа на принцессу Маргарет. Правильно одевалась, правильно говорила, и всегда пила чай в четыре часа. Непривычная, но очаровательная леди.

Лилиан в Лондоне работала машинисткой, переписывающей юридические документы. Однажды на танцах она познакомилась с американским солдатом Барни. Красавец в армейской форме, кружа её по танцполу, предложил ей выйти за него и уехать с ним из разбомбленного Лондона в местечко под названием Кентвуд, где он владеет землёй. Нельзя винить Лилиан за то, что она увидела в обширных угодьях признак богатства, луизианскую версию землевладельца. Но романтические видения из «Унесённых ветром» развеялись, едва она увидела ферму, где люди пахали как проклятые, потея на жаре глубокого юга.

Друг семьи вспоминает её приезд.

– Может, ей здесь не понравилось, но она ничего не сказала. Земли хватало, но она ничего не стоила. Она была в запустении, а дом оказался всего лишь большой хижиной. И ради такой вот прекрасной жизни она уехала из Лондона. Эта девушка тосковала по родине, но она стиснула зубы и работала за троих.

Сестра Лилиан, Джоан Вулмор, оценивает ситуацию иначе. По её мнению, Барни был «деспотичным» мужчиной, который не позволял жене съездить в Британию из страха, что та не вернётся назад.

– Скажем так, мистер Барни не поощрял поездки, – говорит друг семьи, – но у них на руках была молочная ферма, которая пожирала всё время. Лилиан не жаловалась. Она любила Барни, и она осталась растить детей и телят.

Во всём Кентвуде ни одна живая душа не скажет о Лилиан плохого слова. Её английские манеры и доброе сердце вспоминают с теплом. Одна дама, которая часто ходила на ферму пить чай, вспоминает, как в воскресенье по церкви разнёсся презрительный шепоток, когда стало известно, что Лилиан кормит Линни грудью.

– В те дни грудное вскармливание было неприличным. Его считали недопустимым, на таких матерей смотрели косо, но Лилиан отнеслась к этому так: «Что годится для Англии, сойдёт и для Кентвуда!», и продолжала делать по-своему.

Грудное вскармливание было не единственной стороной английской жизни, которую она привезла с собой.

– Благодаря ей в нашей жизни появилась леди Ди. Когда та вышла замуж за принца Чарльза, Лил всех усадила к телевизору смотреть свадьбу. Чтобы рассказать о леди, нужна другая леди. Английский акцент Лил звучал нежнее музыки, – смеётся она.

Лилиан обогатила кентвудский говор такими словами, как «bloody» (хреновый) и «blooming» (фиговый). Людей очаровывала её манера произносить некоторые слова. «God» превратился в «Gawd», а выражение удивления «Oh My!» стало «Good Lawd!» Хотя она была родом из Лондона, её акцент вполне сошёл бы за виндзорский.

По словам тех, кто знал Лилиан, юная Бритни была в восторге от акцента бабушки. Она всегда стремилась его перенять, говорить как англичанка; это входило в её репертуар. Старый друг Лилиан сказал:

– Бритни считала, что быть английской леди – это правильно, из-за Лил она слушала истории о принцессе Диане.

Теперь становится понятно, почему, когда в 2007 году Бритни переживала трудные времена, на записях папарацци и телевизионщиков она «говорила с нелепым английским акцентом». В этом видели тревожный симптом психического расстройства: Бритни теряет адекватность. Жители Кентвуда смеялись над этими репортажами: «Бритни разговаривала так с раннего детства, изображая древнеанглийский».

– Бритни играет роль, и всё, – говорит друг семьи. Заодно становится понятно, откуда у терьера Бритни, появившегося позже, взялась кличка Лондон.

Те, кто помнит Лилиан, подозревают, что та верила: её дети, Сонни, Сандра и Линни, достойны лучшей участи, чем досталась ей. Нормальное желание для любого родителя, но веру Лилиан питало знание, что есть места получше Кентвуда, где пошли прахом её мечты.

Снова выслушаем друга семьи.

– Линни родилась с серебряной ложкой в попке благодаря английской крови. Она была отличной девочкой, но вечно хотела большего, и в этом виновата Лилиан. Её вера передалась дочери.

Только Линни с братом и сестрой доподлинно знают, к чему подталкивала их мать, но если учесть стеснённые обстоятельства Лилиан, можно не сомневаться, что она вселяла в них веру в лучшую долю.

Естественно, когда родилась Бритни, Линни внушила дочери, что та способна на что угодно, лишь бы хватило увлечённости не бросить дело; лишь бы ей хотелось достаточно сильно. «Нет того, чего ты не могла бы добиться», осторожно вдалбливали Бритни, потому что саму Линни подспудно убеждали: «Есть места получше Кентвуда».

* * *

Связь у Линни с матерью была исключительно тесной, и она жаждала подобных отношений с дочерью. Неудивительно, что они всегда оставались рядом, связанные необычайно тесными узами. Одна без другой чувствовала себя потерянной. Линни не могла существовать без дочери, и наоборот. И впрямь, Бритни всегда хотела, чтобы мама была поблизости; хотела видеть её через стеклянную дверь гимнастического класса, ловила её одобрительные кивки на конкурсах талантов. Казалось, Бритни может выступать лишь под восторженным взглядом мамы. Закончив программу, она высматривала ту единственную, чьего одобрения ждала. И находила лицо Линни, лучащееся гордостью.

Из таких краёв и из такого прошлого вырисовывается образ Бритни: типичная южная красавица, чья невинность пропитана библейскими истинами. Она была гордостью и усладой матери, её желание выступать шло рука об руку со скромностью; застенчивая, стопроцентно американская девчушка, на вид – самая воспитанная и счастливая. Вряд ли во всей Луизиане нашлась бы ещё одна столь же талантливая, картинно идеальная, тошнотворно довольная жизнью дочь.

По крайней мере, это радужная версия детства Бритни. Но первое впечатление бывает обманчивым. Неуёмная энергия, рано проявившийся перфекционизм и постоянное бегство в собственный воображаемый мир в сочетании с горячим стремлением демонстрировать свои таланты, говорят о том, что в ребёнке происходят некие глубинные процессы.

Кажется, это милейшее дитя научилось удовлетворять свои потребности в режиме непрерывного представления: она пела во весь голос в ванной, в саду или на батуте; была маленькой мисс Совершенство на танцевальных вечерах; выигрывала призы в гимнастике; вечно занимала первое место на конкурсах талантов; каждый раз, запев, приводила людей в восторг своим голосом.

Из этих образов складывается калейдоскоп выступлений, обеспечивающий её вниманием и одобрением. Именно внимание было для юной Бритни источником утешения и приятных ощущений, благодаря ему она чувствовала себя крайне любимой. И всё-таки, почему непрерывное представление? Выслушаем психотерапевта:

Тот образ, который виден внешнему миру, часто оказывается лишь надводной частью айсберга тайных страстей. С момента рождения наше поведение определяется окружением. Если поведение ребёнка формируется не в результате обучения, а инстинктивно, то по большей части оно являет собой реакцию на душевные переживания пренатального периода и раннего детства. Когда Бритни описывают как сгусток энергии, я подозреваю, что окружающие на самом деле видели сгусток тревог в девочке, чья энергия происходит от нервозности, а не возбуждения. Когда в столь юном ребёнке мы наблюдаем перфекционизм и аккуратизм, я предполагаю, что она пытается контролировать внешний мир, потому что ощущает расстройство во внутреннем. Когда мы видим, что ребёнок прячется в собственном выдуманном мире, надо исследовать домашнюю обстановку, откуда она бежит. А когда кто-то непрерывно играет на публику, мне хочется знать, какие подсознательные потребности стимулируют это желание выступать, и кого должно радовать её представление: Бритни или её родителей?

Эти вопросы становятся оправданными, когда мы заглядываем за кулисы воспитания Бритни: глубинная суть и корни нашего понимания лежат за закрытыми дверями семейного дома.

На этом свете Бритни ждал не уютный дом, а семейные неурядицы, порождённые отцом-алкоголиком, попойки которого раскаляли атмосферу. Соответственно, Бритни превратилась в сгусток нервов, который люди принимали за естественное возбуждение и энергию. На деле же она ведёт себя как тревожный ребёнок, которому нужна непрерывная активность, чтобы отгородиться от злобных нравоучений и скандалов, окружающих её. Юный возраст не позволял ей это осознать, но потребность выступать маскировала изъяны окружающего мира, позволяла ей бежать от страданий.

Но есть и неизвестное обстоятельство: Бритни могла вообще не увидеть свет. Линни в 1980 году уже решила бросить мужа и подала на развод. Существуют юридические документы, которые позволяют нам заглянуть на оборотную сторону детства Бритни, дают ключи к пониманию того, что из неё выросло, и что за отец стал её опекуном после того, как в 2008 году её признали недееспособной.

3. Грехи отца

Мама, ты хочешь вот так жить до конца дней?

Бритни к Линни Спирс, 2000 г.

«Сквозь бурю» – так Линни Спирс назвала свои мемуары о том, как выжить в мире славы и газетных заголовков. Эти слова хорошо подходят и для того, чтобы описать ссоры и войну в доме, где росла Бритни. Уже за год до её зачатия было ясно, что поведение мужа раздавило Линни эмоционально и психически.

В своих мемуарах она, не вдаваясь в подробности, признаётся, что подала заявление на развод до рождения Бритни. Есть ощущение, что единственной причиной стал алкоголизм Джейми. На деле же здесь таится иная, подлинная история, которую Линни явно не хочет видеть в легенде о Бритни. А потому, признавая, что пьянство Джейми портило нервы и разрушало отношения, она размышляет о том, что первые пять лет их брака были «оазисом спокойствия и радости в нашей бурной совместной жизни». Но в разводных документах, заполненных спустя три с половиной года после свадьбы, мы видим иное.

Линни подала на развод на основании супружеской неверности. Пожалуй, это объясняет, почему она не хочет подробно разбирать этот эпизод, ограничиваясь упоминанием о том, что он «флиртовал» в барах. Намеренно или нет, но, замалчивая измену, она ставит во главу угла Джейми, а не себя; его вредную привычку, а не свою привлекательность; его безответственность, а не своё унижение, испытанное в тот момент, когда он предпочёл секс с другой – на их супружеском ложе.

Судя по заявлению, Джейми совершил измену в вечер Рождества 1979 года. С разбитым сердцем, кипя от ярости, Линни тут же бросилась к местному адвокату Лу Шерману. Спустя восемь дней, в первый же рабочий день после Нового года, она подала бумаги в суд. Эта бурная прелюдия уже предвещала те «семейные неурядицы», которые ждали Бритни, и, как вскоре станет ясно, эта ситуация играет весьма важную роль.

После предательства Линни ждал еще и затяжной период мужниных попоек. В своей книге она расписывает в красках его алкоголизм, рассказывая, как он пропал на Рождество, а они с двухлетним Брайаном ждали его, чтобы открыть подарки. Когда он не появился, она собрала вещи и поехала к маме. Должно быть, они крепко поссорились, потому что Джейми осознал: он проведёт Рождество в одиночестве, а Линни бросит его. Даже если она поначалу не знала, как поступит муж, вскоре ответ стал очевиден.

В заявлении она ссылается на измену и утверждает, что Джейми видели, когда он входил в кабак, где был частым гостем, кентвудский бар под названием «Малышка Тейт». Причём в компании женщины, имя которой Линни не называет. По её словам, «всё время, проведённое внутри, он обнимал, целовал и ласкал эту женщину». Оттуда, пишет она, они пошли в трейлер Спирсов, «где он совершил прелюбодеяние… поздно вечером 25 декабря и ранним утром 26 числа того же месяца».

Перед нами новая правда, ранее не видевшая свет: историю Бритни Спирс можно проследить до трейлерного парка, где располагался первый дом её семьи. Трейлерный парк Симпсона, расположенный рядом с хайвеем 51 в Кентвуде, в двух минутах езды от границы с Миссисипи, где началась супружеская жизнь Джейми и Линни. На месте № 13 стоял их тесный, но уютный трейлер, который Линни заполнила мебелью и бытовой техникой; их первая совместная покупка, вместе с «Шевроле» 1979 года, «Линкольн Континенталем» 1978 года и полноприводным пикапом. Один трейлер и три машины – такой вот скромный старт. Здесь семья жила с первенцем, здесь Джейми якобы встретил Рождество с любовницей.

Друг, знавший Спирсов со времён свадьбы, говорит:

– Надо понимать. Мисс Линни ужасно гордая. Имидж и репутация очень важны, особенно потому, что теперь она известна как мама Бритни. Она не хочет, чтобы их считали «белым отребьем из трейлерного парка», потому что мисс Линни не такая. Она всегда стремилась, чтобы в ней видели леди.

Совсем как её мать-англичанка Лилиан.

Жильё в трейлерном парке и лачуги по обочинам дорог – норма для Кентвуда, никого этим не удивишь, но, возможно, сравнение со звёздной жизнью Бритни тревожит душу Линни Спирс. Бритни ни дня не провела в трейлере, но если уж на то пошло, подобное начало лишь красит семейную историю.

Путь от трейлерного парка до «Безмятежности» вдохновляет куда больше, чем от бунгало. Он наглядно показывает, как далеко ушли Спирсы за последние 30 лет.

Судя по бумагам, трейлер принадлежал Линни. На самом деле, она очень переживала, что Джейми примется крушить его, поломает её мебель, когда узнает, что она подала на развод. Она явно боялась его норова, она даже упоминает, на что он способен, будучи пьяным. В том же заявлении адвокат пишет: «Она боится, что ответчик разозлится, когда получит документы; что он будет угрожать и/или нападёт на неё, особенно в состоянии алкогольного опьянения, как он уже делал в прошлом».

Этими словами, «как он уже делал в прошлом», Линни впервые даёт понять, что муж её не был простым алкоголиком. Посмотрите, она заявляет суду, что Джейми уже угрожал и/или нападал на неё в прошлом. Ещё она ясно даёт понять, что ищет защиты суда, и Лу Шерман попросил временного судебного запрета.

Судебным же запретом Джейми воспользуется в будущем, чтобы защитить Бритни, но тогда, в 1980 году, закон против него обратила собственная жена. Действительно, если такова сила дурного характера Джейми, она может некоторым образом прояснить то отвращение, которое, по слухам, испытала Бритни, когда его назначили её опекуном в 2008 году.

Линни не хотела бросать Джейми, потому что искренне его любила, и была страстной противницей разводов, как человек иных, не таких беззаботных времён. Тогда в баптистской общине даже понятие развода осуждалось. Так что сам факт того, что она подала на развод, показывает степень её отчаяния. Друзья считали, что она перегибает палку, взбесившись от предательства, но в январе 1980 года казалось, что всё уже кончено. Она оформила опекунство на Брайана, пособие на ребёнка в 200 долларов и алименты в 400 и заявила суду о намерении найти собственное жильё. Джейми предписали явиться на слушания 1 февраля, чтобы он сформулировал свою позицию.

На этом печальном эпизоде для Линни закончилась сказка, где она называла их союз с Джейми как «Барби и Кена Кентвуда».

Эта сказка началась весной 1976 года. Девичье имя Линни – Бриджес, тогда она была 20-летней студенткой в сельском колледже, переименованном в «Университет юго-восточной Луизианы» в соседнем Хаммонде, училась на педагога. В июле, сбежав с летних курсов, она встретилась в бассейне с Джейми Спирсом, 23 лет от роду. Он отдыхал от своей «охрененной работёнки» сварщиком – квалифицированный мастер, который подгоняет, сваривает и стыкует стальные листы и сегменты в самых разных проектах, от мостов до доменных печей. К тому времени он привык переезжать туда, где есть заказчики: от Луизианы до Нью-Йорка, от Миссури до Мемфиса.

Дамы считали Спирса хорошей партией. Не просто «высоким и крепким красавчиком» – он славился как один из лучших игроков в баскетбол и американский футбол в их районе. О его многогранном таланте не забыли до сих пор.

– Он попадал в корзину, едва переступив центральную линию, молчу уже про трёхочковую зону. Если уж чёрные баскетболисты хвалят способности белого, значит, он что-то из себя представляет, и это как раз про Джейми. Ещё он был квотербеком[5]. Этот здоровый ломец сделал бы карьеру, если бы кто-нибудь дал ему промеж глаз и заставил сосредоточиться на деле, – сказал его бывший товарищ по команде, считающий, что в бедах Джейми виноват в первую очередь сам Джейми.

Ещё один друг, знавший Джейми со школьных времён, рассказал:

– Он мог бы добиться большого успеха. В Кентвуде он и так был лучшим, но мог бы претендовать на большее.

Что до Линни, этот мужчина или собственные романтические представления буквально сбили её с ног. Но о её родителях, Барни и Лилиан Бриджесах, сказать так нельзя, потому что они, наравне со всеми, знали: Джейми уже был женат. В баптистском Кентвуде встречаться с разведённым мужиком означало позор в глазах всего общества. Но местные архивы подсказывают, что дело не только в подмоченной репутации, ею «мистер Барни и мисс Лилиан» оправдывали истинные причины переживаний за благополучие дочери.

Линни всегда описывала первый брак мужа как «скоротечный, закончившийся, едва начавшись», но Джейми женился на «настоящей красавице» Дебре Сандерс в декабре 1972 года, и прожил с ней три года. Говорят, что он был влюблён в неё по уши, но по документам, поданным Деброй, 10 мая 1975 года собрался и уехал без объяснений. Она утверждала, что он «бросил» её, несмотря на то, что она была «верной женой, не дававшей мужу повода для столь дурного обращения, и всегда заботившейся о его счастье». Он отрицает, что бросил её. Друзья говорят, что он «задыхался».

Через год, решив, что примирение невозможно, Дебра захотела разорвать брак. Стоит отметить, что Джейми отрицал все её обвинения и, по его словам, «молился, чтобы её заявление отклонили». Он огласил свой отказ перед судом 14 июля 1976 года, но на следующий день им дали развод.

Через 15 дней, 29 июля, Джейми Спирс женился на Линни Бриджес.

Судя по датам, они познакомились, начали встречаться и поженились в течение двух недель. Единственная альтернатива: они знали друг друга ещё когда Джейми технически еще был женат, но в баптистской общине такой вариант даже не рассматривается. Как ни посмотри, такой скоропалительный брак не могли не осуждать.

Неудивительно, что Бриджесы распереживались. Они всегда думали, что дочь заслуживает лучшего, не говоря уже о том, что ей оставалось год учиться в колледже. Бриджесы считались «хорошим родом», и «мисс Лилиан» казалось, что её дочери, Сандра и Линни, могут рассчитывать на воплощённого джентльмена, знающего правильное обхождение с леди.

Муж Сандры, Реджи, финансовый кудесник, связавший себя с банковским делом, заслужил их одобрение. Джейми, разведённый сварщик, нет. В общине он слыл «сумасбродом»: был из тех, кто и работает, и отдыхает на полную катушку. Нельзя было ждать, что кланы Спирсов и Бриджесов когда-нибудь соберутся вместе за обеденным столом. По меркам Кентвуда это был союз воды и масла.

Это объясняет, почему Линни решила сбежать в Нью-Йорк и выйти замуж в Осуиго, где Джейми работал по краткосрочному контракту. Она пожертвовала своей мечтой о сказочной свадьбе ради быстрой церемонии регистрации, без благословения родителей. Бритни в дальнейшем устроит такой же бунт. Никто не смеет вставать между ней и её мужчиной.

По собственному мнению она вела себя ответственно, решив стать матерью и создать дом с местным героем, который, в её глазах, был серьёзным, адекватным человеком.

Спустя девять месяцев родился их единственный сын, Брайан.

Линни стала матерью в 21 год, и была совершенно счастлива. Но в Джейми появление первого ребёнка что-то изменило, и маска адекватности начала сползать.

Спроси любого сварщика, он расскажет, что после суровой работы, долгих часов изнуряющей жары, в обязательном порядке надо выпить холодного пивка. Но пивко в исполнении Джейми выливалось в пьяные гулянки. Он часто, залив глаза, приползал домой, где бранил и унижал Линни. Его невнятные оскорбления и пугающий норов подрывали самооценку жены. Он ругал её попытки обустроить дом, издевался над желанием продолжить учёбу, прерванную рождением Брайана. Потом, по утрам, протрезвев, он говорил Линни, что жить без неё не может. Обещал, что изменится; что перестанет скандалить. Линни, в лучших традициях жертвы созависимости, верила ему.

Без сомнения, её желание сохранить отношения с этим мужчиной коренилось и подпитывалось пережитой трагедией. Спустя два года после их свадьбы её отец погиб на семейной молочной ферме под перевернувшимся молоковозом. Барни пытался отпрыгнуть, но машина упала на него. После этой трагедии Джейми исчез на неделю. Но даже тогда Линни явно не хватило силы воли, чтобы расстаться с последним мужчиной, оставшимся в её жизни. Горе связало её по рукам и ногам, вопреки протестам мамы и сестры.

Она не сдавалась как мать и студентка. Оставляя Брайана на попечение овдовевшей бабушки, в 1979-м сумела получить диплом педагога, но всем было видно, что она живёт в невыносимой атмосфере. Линни скрывала и извиняла поведение мужа. Доброе сердце подсказало ей ложную мысль, что для спасения достаточно сострадания. Она так же не могла принять правду, как Джейми – отказаться от выпивки. Потребность заботиться о муже оказалась в Линни сильнее, чем желание отстаивать свои интересы. Она попала в сети зависимости.

Потом случились Рождество 1979 года и вышеупомянутая измена.

Сбежав к маме, Линни решила в новом 1980 году начать жизнь с чистого листа. Она продержалась всего две недели, и пустила Джейми обратно. Так что на бракоразводный процесс они не явились, и 26 марта 1980 года дело закрыли. Можно углядеть смешной юридический казус в том, что спустя десять лет дочь адвоката, Джоди Шерман, вышла замуж за брата Джейми, Остина.

Кентвуд тесен.

Благополучно воссоединившись с мужем, Линни почувствовала, что начинать новый этап в трейлере, где имело место злополучное свидание, выше её сил. Джейми присмотрел участок недалеко от трейлерного парка Симпсона, с домом под перестройку, позади Баптистской церкви Гринлоу. В июле 1980 года, благодаря его хорошим заработкам на краткосрочных контрактах, молодая чета купила в ипотеку бунгало с небольшим клочком прилегающей земли, на общую сумму в 34 750 долларов, из них 18 580 долларов они внесли наличными. Здесь и провела детство Бритни.

По словам Линни, первые двенадцать месяцев после воссоединения стали «годом мира». Она благополучно забеременнела Бритни. Начало с чистого листа и прибавление в семье целительным бальзамом легли на брак, но те, кто за них переживал, не верили в крепкую семью. Эмоциональная рана от измены Джейми не могла зарасти за двенадцать месяцев; более того, Линни никак не могла отделаться от подозрений. В тот момент, как Бритни родилась на свет, мать обрушила на неё шквал своих ожиданий, а иначе и быть не могло.

Родилась Бритни Спасительница… она пришла спасать брак родителей.

Бритни появилась в момент кризиса. С самого зачатия от неё подсознательно ждали, что она спасёт брак родителей. Ей досталось не здоровое окружение, а хрупкое перемирие. Независимо от сути конфликта надежда на семейное счастье покоилась на плечах Бритни. Таким образом она оказалась перед лицом задачи, незаметной для окружающих, но оставившей свой след на её психике. На неё проецировалось ожидание: «Бритни с нами… теперь всё будет по-другому!»

Сторонний человек может что-то не заметить, но ребёнок воспринимает мысли и переживания матери напрямую, из её психики, сердцебиения, нервной системы, и эта информация запечатлевается в нас. В утробе матери Бритни «чувствовала» страхи Линни. Стоило ли давать Джейми второй шанс? Сдержит ли он слово? Будет ли тем отцом, каким она хочет его видеть? Начнёт ли снова пить? Так что, родившись, она автоматически была заодно с мамой, настроенная на её тревогу. Это объясняет их сильную связь. Врождённая тревожность становится ключом к пониманию сути той нервной энергии, что демонстрировала Бритни, и страхов, которые будут с ней всю жизнь.

Семья эти факторы часто не видит. Однако поступки и поведение людей во многом обусловлены подсознательным воздействием.

Бритни утверждает, что детские воспоминания сделали её «семейным человеком». Как-то она написала у себя на сайте, что помнит, как смотрела с семьёй кино и «испытывала умиротворение». Временами она вспоминает, как отец устраивал «гулянки с варёными раками», луизианский эквивалент барбекю, и фирменные блюда матери: куриные спагетти и домашнее мороженое. На завтрак делали любимое южное кушанье, кукурузную кашу с сыром, «завтрак чемпионов», если верить Джейми. Было бы ошибкой считать, что детство её было беспросветно несчастным, однозначно нет. Бритни воспринимала домашнюю обстановку как норму, она лелеет в памяти те моменты, когда Джейми, любящий и заботливый, был рядом, вместе с мамой.

Джейми твёрдо решил использовать второй шанс на жизнь с Линни, ему хотелость быть достойным мужем и отцом.

* * *

Друзья Джейми Спирса описывают его как «человека с большим сердцем, доброй душой, но крепким нутром». Его давний друг из Кентвуда, пожелавший остаться неизвестным, защищает его:

– Если он сам всё испоганил, и ему предоставляется возможность поправить положение, он сделает всё, что в его силах, чтобы загладить вину. Чтобы он сам смотрел на себя, Бог смотрел, и люди смотрели, и видели, что они неправы. Добьётся он успеха или нет, но выложится до конца.

Все сходятся на том, что Джейми – «упёртый сукин сын», с недостатками, о которых сам прекрасно знает, но «они не делают его мерзким по характеру». Есть чёткая разница между отличным парнем на трезвую голову и полоумным на пьяную. В том 1981 году Джейми твёрдо решил быть тем самым отличным парнем.

В Кентвуде есть призказка: «Уладить вопросы с Богом». Джейми покаялся в грехах, вверил себя в руки Господа и занялся добровольной работой в семейной церкви. До рождения Бритни он решил половину своих проблем, вызванных тяготами работы вдали от дома. Так что, переехав в новый дом и получив деньги за проделанную работу, он вместе с Линни решил построить и открыть «салон здоровья», как его называла жена. Звучит впечатляюще, в голове встаёт образ курорта «Чемпниз» из восьмидесятых годов. На самом деле он являл собой большой амбар с железной пристройкой, возведённый на клочке земли, прилегающем к дому. Над двойными дверями была приколочена вывеска с названием «Абсолютный фитнесс Джейми». Чтобы финансировать свой бизнес, в 1981 году они взяли дополнительный кредит в 50 000 долларов, и вот в Кентвуде появился спортзал с новейшими тренажёрами, беговыми и силовыми, горячим бассейном и парилкой. Честно сказать, получился именно спортзал, а не салон здоровья.

Тем не менее, в те годы, когда идея ухода за собой и здорового образа жизни была ещё в зачаточном состоянии, они сделали смелый шаг. Однако Джейми верно всё рассчитал. Его давний друг объясняет:

– Джейми тренировался и выигрывал конкурсы бодибилдеров. Его сложению любой бы позавидовал, и он думал, что может повторить успех сети фитнесс-клубов «Голдс Джим».

Месячный абонемент обходился в 300 долларов. Одно время клуб насчитывал 120 членов. Поначалу дело шло хорошо, но как бы Джейми ни стремился управиться с новой ответственностью, он просто не был на это способен. Демон алкоголизма оказался слишком силён, и вскоре Джейми снова запил. Как и с Брайаном, рождение Бритни стало переломным моментом: он вернулся к бутылке. Дважды он готовился стать отцом, и дважды это радостное событие толкнуло его в пропасть.

С этого момента на глазах у сына с дочерью разворачивались постоянные словесные баталии. Легче не стало, когда на время приехали братья Остин и Вилли Спирсы. Спали они в домике на дереве, который Джейми построил для детей.

Друг Джейми сообщает, что отношения у них с Линни стали «погаными»:

– Они вцеплялись друг другу в глотку, сражались как пумы. Конечно, детей такая обстановка травмировала. Иначе и быть не могло.

Из-за дурного нрава Джейми заработал домашнее прозвище Капитан Злобножоп.

– Вот он милейший человек, просто прекрасный, но стоит нажать не на ту кнопку, и спасайся кто может, а Линни отлично умела нажимать не те кнопки, – сказала Ченда, тётя Бритни. За те два года, что она прожила с Джоном Марком, братом Джейми, в трелейре неподалёку, она стала свидетельницей многих бурь, сотрясавших дом Спирсов. Её печальные наблюдения мгновенно ломают образ идеальной семьи, созданный при первом прорыве Бритни к славе. Правда в том, что Бритни в детстве попала в обстановку, для ребёнка глубоко травматичную.

Когда начинались разборки, Бритни искала спасения в трейлере Ченды. Её тётя рисует картину милой, но застенчивой девочки. Словно постоянные ссоры и ругань сделали Бритни тихой и замкнутой. Лишь выступая, она преображалась.

Тётя Ченда рассказывает:

– Она часто оставалась у нас, чтобы не видеть пьющего Джейми. Ей было страшно. Джейми с Линни воевали по любому поводу, и повторялось одно и то же: она съезжала к сестре или к маме, возвращалась, он вроде бы бросал пить, но вскоре начинал снова.

Тётя Ченда ясно помнит ту ночь, когда Брайан с двумя друзьями ночевал у них в трейлере. Дома у Джейми с Линни и так было тесно, потому что у них как раз жил Остин Спирс. Тут раздаётся стук в дверь, Ченда открывает – а там стоит Линни со слезами на глазах. Пьяный Джейми ввалился домой и стал орать на неё. Остин вступился за Линни, и они с Джейми стали драться. А Линни сбежала к нам.

По словам Ченды Макгаверн это были не единичные случаи. Домашнюю атмосферу, далёкую от тишины и покоя, отравляла ненависть к себе алкоголика и встречные истерики созависимой жены. А между ними оказались Брайан и Бритни. Теперь становится понятно, почему Бритни часто пряталась в спальне или ванной и мечтала о дальних странах.

– Дети жались к Линни, я так и вижу, как они обнимают её или вцепились ей в ноги. Пока они держались рядом с мамой, они чувствовали себя в безопасности, – вспоминает Ченда.

Джейми усугубил проблему, забросив спортзал, и стало нечем платить по счетам. Дошло до того, что Линни, чтобы сводить концы с концами, просила и одалживала деньги у друзей. То, что Джейми играл в покер, делу не помогало. Кентвудская легенда гласит, что однажды вечером, когда в городе случился миллионер, Джейми «раздел» его на 3 000 фунтов. Это рассказ о том, как сварщик в пинки погнал из города богача. Но Джейми чаще проигрывал, и помногу, а потом сильно пил, чтобы смириться с поражением. Его привычный маршрут проходил по барам, которых больше нет: «Окраинный холл», «Малышка Тейт», «Лисья нора», «Тик Ток» и «Тутовый куст».

Подлинный размах бедности Спирсов нигде до конца не описан, но дела шли так плохо, что иногда Бритни, открывая холодильник, не видела там ничего. То, что творилось, нельзя назвать финансовыми трудностями. Они обнищали и лишились источников дохода. Бритни впоследствии говорила друзьям, что «люди не представляют, до чего бедными мы были». Доходило до того, что Джейми шёл в лес позади дома, чтобы подстрелить что-нибудь на обед. По собственным рассказам Бритни это означало, что они временами ели кроликов и белок. В таком отчаянном положении напряжение между супругами лишь нарастало. Вилли, дядя Бритни и брат Джейми, рассказывает о мерзких эпизодах, включая случай на семейной посиделке с варёными раками.

– Джейми напился и решил уехать в машине, где сидела Бритни. Ей тогда едва ли исполнилось пять лет. Я хотел остановить его, поэтому залез в салон, потянулся к ключам в зажигании, и тут он меня ударил. Драка разгорелась прямо в машине, на глазах у девочки. Она подпрыгивала на месте, рыдая. Линни бросилась, чтобы увести её в дом. Мы, Спирсы, не дураки подраться. Если рядом оказалась Бритни, ну что ж. Печально, но так всё и было, – сказал он. Что ещё печальнее, никто не понял, что творится с детьми.

Если мама погружена в непрерывную борьбу с мужем, можете представить, что останется на долю Бритни, если все ее силы и время тратятся на Джейми? Когда оба родителя на сто процентов посвящают себя воспитанию детей, в тех крепнут нравственные ориентиры и растёт ощущение своего «я». Но когда отец отдаляется эмоционально и физически, а созависимая мать погрязла в тех же проблемах, оба уже не способны полноценно оставаться рядом с детьми, что бы они ни думали. Бритни, повзрослев, будет задаваться вопросами про Линни: «Почему ты не уберегла нас от страданий?», «Почему ты ничего не замечала?» или «Почему ты не была сильнее?» Правда в том, что Линни нелегко давалась самостоятельная жизнь, и её чувствами завладела фантазия: она пыталась построить семью из своей мечты. В те времена Линни не видела глубинных последствий. Они с Джейми были слишком незрелыми, чтобы понять, какие плоды принесёт их поведение.

Если среди хаоса, окружающего Бритни, и был кто-то, кроме тёти Ченды, на кого она могла положиться, так это другая тётя, Сандра Ковингтон: сестра Линни, мать Лоры-Линн. Тётя Сандра стала ей второй матерью и надёжным оплотом.

В дни пьяного буйства Джейми и в эпоху всемирной славы его дочери Сандра оставалась для Бритни безопасной и мудрой гаванью, где и Бритни, и Линни искали силы и неизменной поддержки. Она в семье была опорой, и её роль и значение в жизни Бритни сложно переоценить. Когда уже прославленная Бритни приезжала на родину, первым делом она заходила в гости к тёте Сандре. Но бороться с алкоголизмом Джейми та была так же бессильна, как и все остальные. Семейное гнездо, с Брайаном и Бритни посерёдке, превратилось в энергетическое поле мучений, ярости и тревоги, заглушающих подлинную любовь родителей к детям.

Двое недисциплинированных взрослых пытались быть родителями посреди собственноручно порождённого эмоционального хаоса, разбавленного редкими моментами трезвости и спокойствия. Линни, по собственному признанию, оказалась в растерянности посреди водоворота страхов и неуверенности. Она тщетно пыталась управлять пьянством Джейми, разрешая ему пить только пиво или предлагая дни, когда можно поддать. Сколько ночей, когда его не было дома, она плакала в подушку. Не забыв его измену в 1979 году, она переживала, что он с другой женщиной.

Брайан с Бритни видели всё: как отец выходил из себя, как растрёпанная мама сидела на полу в кухне, как отец выпрашивал прощение у её ног и мама давала ему очередной второй шанс. Это явное расстройство и тревога пропитали каждую клеточку впечатлительной Бритни, которая, наравне с братом, усваивала пример, подаваемый главными образцами для подражания.

Вилли, брат Джейми, вспоминает случай, как Бритни позвонила ему, чтобы он её забрал.

– Она сказала: «Они снова ссорятся, пожалуйста, приедь за мной». Это было дико, но, как ни печально, так они и жили. Однажды я был у них в гостях, тут зашёл пьяный Джейми и назвал Линни плохим словом. Она в кухне пила воду, так он схватил стакан, вышел в гостиную и швырнул его. Поначалу Бритни пугалась, часто можно было увидеть, как она плачет, но вскоре она дошла до такого состояния, когда просто выходила, будто ничего не случилось. Став старше, она сама кричала и ругалась на родителей, чтобы они прекратили ссориться.

Если учесть, в каком нестабильном окружении росла Бритни, мы лучше поймём причины её припадков саморазрушения в будущем. Вдобавок открывается второе дно у нынешнего опекунства, контрасты которого – смех сквозь слёзы: человек, который подавал дочери пример невоздержанности, привёл её внутренний мир в хаос, теперь получил контроль над всеми аспектами жизни Бритни, и ждёт, что она проявит дисциплину.

Но здесь есть и иное обстоятельство: Джейми сам понимает, каким отцом был, и какие ошибки сделал, и теперь стремится искупить вину. Его друзья единодушны: он пытается спасти Бритни от того «безумия», что испоганило ему жизнь; он не хочет, чтобы она повторяла ошибки его молодости. Ему опекунство даёт второй шанс быть хорошим отцом, а Бритни – последнюю возможность навести порядок в жизни.

Никто лучше Джейми и Линни не понимает, что их детей надо было уберечь от таких страданий. В своих мемуарах, с высоты прожитых лет размышляя о прошлом, Линни признаёт, что они слишком часто ссорились на глазах у детей, и не смогли управиться с непостоянством своих отношений. Она понимает, что такие вопросы надо решать за закрытыми дверями. Может, она так и не увидела, что долгосрочное воздействие на Бритни ещё не проявилось полностью.

Когда ребёнок оказывается в атмосфере ярости и нестабильности, он чувствует предельный ужас и постоянную тревогу. Такая жизнь должна была породить в Бритни ощущение, что она живёт на грани, постоянно будоражить её нервную систему. В такой неуправляемой ситуации родители ведут себя друг с другом непредсказуемо, импульсивно и опрометчиво. А ребёнок усваивает урок. Такое травматичное домашнее окружение не даёт детям чувства безопасности, и они часто вырастают в этом хаосе импульсивными личностями, со слабым представлением о последствиях поступков, страдающими от низкой самооценки, высокой тревожности и проблем с доверием. Не стоит недооценивать потерю ребёнком уважения к родителям и порождённое этим чувство обиды.

Маленький ангелочек Бритни появится из домашнего хаоса, как из облака пыли; исполнительница, для которой пение и танцы стали единственной отдушиной. С ранних лет она почувствует своё целительное воздействие – когда она выступает, родители перестают ссориться. Папа будет гордиться ею, а мама перестанет плакать, и на её лице будет счастье.

В Бритни, в её выступлениях эта семья обретёт взлёты, триумфы и отвлекающий фактор, недоступный им без дочери. Бритни нашла способ прервать крики, тревожащие её, привести родителей от полоумия к согласию. Выступления стали ответом, а она сама – искрой, освещающей семью своим дарованием… и своей надеждой. Так что вместо авторитетной личности, с кого она бы могла брать пример, Бритни сама озарила всех своим талантом. Что же до Бритни, она спрашивает: «На кого я могу равняться среди такой жизни?» Ей приходится искать за пределами семьи, и она увидит Бога, Мадонну, родственника или учителя.

Под таким углом становится ясно, что Линни не столько развивала таланты Бритни, сколько видела в них дверцу к счастью; можно сказать, жизнь дочери заменила ей собственную. Непрерывная череда танцевальных вечеров, гимнастических занятий, уроков пения и конкурсов талантов – и передача «Клуб Микки-Мауса» на сладкое – давали матери и дочери возможность уйти из дома, где их ждали травмы, страдания и слёзы. Неудивительно, что расцветающий потенциал Бритни поглотил мысли Линни, ведь её романтическое представление о семейной жизни было унаследовано от матери. Что до Бритни, она выяснила, что выступления – единственный доступный ей способ отгородиться от тихой муки, одолевающей её. Она создала себе пузырь, в котором развивалась как певица и танцовщица, и тем отгородилась от тревоги, наполняющей дом:

Если отец с матерью настолько не контролировали свою жизнь, как мог ребёнок в такой обстановке чувствовать себя в безопасности? Так что выступления стали для Бритни единственным надёжным источником удовольствия и ключом к контролю над ситуацией. «Выступления» давали ей ощущение свободы и безопасности; они превратились в способ убежать от реальности. В результате до сих пор выступления остаются для неё спасительным кругом. На сцене она чувствует себя на месте, избавляется от боли, обретает свободу. Но во взрослой Бритни по-прежнему отражается детство: выходя из концертного режима, она ощущает смятение, замешательство, чувствует себя потерянной. Забегая вперёд, посмотрим на 2007 году: мир потрясён тем, что стоило рухнуть фасаду Бритни, и она не может больше спрятаться на сцене, скрыть, как плохо контролирует себя. И всему виной детство, хаос в доме.

Легко свалить всю вину на Джейми Спирса и осудить его на основании одного лишь алкоголизма. Но мало кто ныряет в бутылку ради забавы, почти всегда за этим стоит какая-то травма, которая заставляет наркомана искать лекарство, чтобы унять собственную боль. Чаще всего это такой надлом, с которым человек никоим образом не способен примириться.

В своих мемуарах Линни писала, что люди спрашивали её: «Есть ли какой-то спусковой механизм, травмирующее событие», из-за которого Джейми запил. «Ответ – нет», – пишет она, имея в виду период их брака. На поверхности действительно ничего не видно. Но видна система: каждый раз, когда он был «в завязке», он «развязывал» при рождении ребёнка, что Брайана, что Бритни. Что-то происходило, когда он становился отцом. Скорее всего именно там, в его раннем прошлом, мы найдём исходную точку, травматическое событие, надломившее его как личность и в целом сформировавшее ту атмосферу, в которой родилась Бритни.

* * *

Женщина в возрасте 31 год выбрала идеальное место для смерти.

Оставив семью дома, она поехала на кладбище в пяти километрах к востоку от Кентвуда. Припарковав машину, она пошла между могильными участками и остановилась у могилы малыша, прожившего лишь три коротких дня. Мать четырёх детей спокойно села, облокотилась на маленькое надгробие и сняла правый ботинок. Левую ногу она откинула на могилу, проверила дробовик 12-й калибра, заряженный одним патроном. Удовлетворённая осмотром, она решительно повернула оружие к себе, прижав ствол к груди, напротив сердца.

Потом, большим пальцем босой правой ноги, надавила на спусковой крючок.

Эмма Джин Спирс, мама Джейми и бабушка Бритни, которую девочка так и не увидела, давно воображала и планировала своё самоубийство. Оно произошло почти в 4 часа дня 29 мая 1966 года, когда палящее солнце остыло. Ей просто нужно было оборвать страдания, она так и не смирилась с утратой новорожденного сына, Остина Уэйна, умершего девять лет назад, в марте 1957 г.

С тех пор она боролась с депрессией, стараясь быть матерью трём оставшимся сыновьям и дочери, и женой – мужу, бывшему инспектору по делам несовершеннолетних в полицейском отделении Батон-Руж. Дед Бритни, Остин Спирс Старший, сказал коронёру, что жена не сумела преодолеть горе после смерти их сына, и до этого трижды пыталась покончить жизнь самоубийством.

2 июня 1966 года десятицентовая газета «Кентвуд Ньюс» поместила на передовицу статью о её самоубийстве под заголовком: «Тело найдено на могиле младенца». Никто в общине не понимал, как Эмма Джин могла свести счёты с жизнью, чтобы воссоединиться с потерянным малышом трёх дней от роду, и оставить без матери четверых других детей, включая Джейми, которому тогда было четырнадцать.

Хотя трагедия развернулась за пятнадцать лет до рождения Бритни, она даёт представление о том, каким мужчиной и отцом мог стать Джейми. Если мы из-за этой трагедии проникнемся к нему жалостью, мы лучше поймём, почему он был не способен стать любящим отцом и мужем, как бы ему того ни хотелось.

Можете представить, как плохо было на душе у Джейми? Он невероятно сильно чувствовал себя ненужным, отвергнутым. Мы не знаем, насколько близок он был с матерью, но то, что она покинула его в таких обстоятельствах, стало для него серьёзной травмой. Как он мог не воспринять её смерть на свой счёт?

Каждому человеку важнее всего чистая, здоровая материнская любовь, и именно её не досталось на долю Джейми. Так что он отреагировал естественным образом: «Если мама вот так меня бросила, что я должен о себе думать?» Ложный вывод, что он не хорош, не достоин любви, стал для него источником сильнейших страданий. Мало того, ведь мама девять лет, со дня смерти ребёнка, страдала от депрессии, наверняка она эмоционально и физически отдалилась от него, когда ему было всего шесть лет. Джейми так же эмоционально и физически отдалился от Бритни. Не тут ли кроется причина?

Когда происходит подобная травма, она влияет на все будущие отношения: её отпечаток всегда будет лежать на любви Джейми. Душевная близость с женщиной вызывала у него страх утраты; если мама исчезла из его жизни, значит, жена тоже может. Отсюда постоянное состояние тревоги. Рождение и Брайана, и Бритни всколыхнуло в нём воспоминания о рождении умершего брата – о событии, повлёкшем самоубийство матери. Поэтому он приравнивает рождение к смерти, и этого он выдержать не в силах. Во многом его реакция порождается сильнейшим страхом потерять Линни и детей. Он не смог проявить себя как отец и муж совсем не от нехватки любви; ему помешала неизбывная боль. Поэтому его поведение достойно сочувствия, ведь его пристрастие к алкоголю коренится в трагедии, подорвавшей его психику.

После рождения Джейми-Линн, их третьего ребёнка, Джейми долго был «в завязке». Все силы он отдавал спортзалу. Сюда же прибегала и Бритни. Мужчины до сих пор вспоминают, как они тренировались, качали железо под кантри, а она включала поп-музыку и танцевала на матах. Они возражали, но Джейми с улыбкой всё ей разрешал. Или вот парилка, ребята в плавках расслабляются в тишине и покое, и тут заходит Бритни в купальнике. Один из бывших членов клуба рассказывает:

– Она знала, как выгнать всех из комнаты! Тогда она брала уроки пения, и ей надо было визжать оперные ноты. Будто полощет горло!

Друзья Джейми верят, что он достоин сострадания, а не осуждения. Когда он пил, его было не удержать, но его жертвы во имя добра, по их словам, вполне сравнимы с его недостатками. Его давний друг сказал:

– Всё снова пошло не так, когда Линни с Бритни поехали в Орландо. Он их поддерживал как мог, но его оставили одного, он сильно расстроился. Поэтому вечера проводил в Хаммонде, с парой бутылок пятилетнего виски. Этот мужик чертовски много работал, но жизненной хватки был лишён напрочь.

Джейми Спирс мало кого подпускал близко к себе. Он – сильный, непрошибаемый южанин. Но один приятель, знавший его по Лос-Анджелесу, считает, что такой акцент на алкоголизме, как в мемуарах Линни, выставляет его любовь к Бритни в ложном свете.

– Никто лучше Джейми не понимает, как сильно он напортачил, но он верит, что Бог даёт людям второй шанс. Он достойный, крепкий парень, который отказывается лезть в плохие дела, и не особенно переживает, что о нём подумают люди. Ему доставались и более опасные противники, чем чужое мнение.

По словам друга, дом Джейми – святилище его дочери, с детскими фотографиями, где отражается его отцовская гордость, а может, и сожаление об упущенном времени:

– Вы только посмотрите, как расцветает его лицо, когда он говорит о ней. Если бы он мог, он бы целыми днями показывал вам её фотографии. Его любимое воспоминание – об отпуске в Теннесси. Возвращаясь мыслями туда, он расплывается в широкой улыбке, и я видел, как его глаза наполняются слезами. Он не может зачеркнуть свои ошибки, но может их искупить.

* * *

Фотоальбомы семьи Спирсов и воспоминания в книгах матери и дочери, «По душам» и «Дар матери», прячут болезненное детство Бритни. Эти книги помогали создавать благостный образ Бритни, крепили её бренд.

Когда в 2007 году у Бритни начались проблемы, и она словно помешалась, Линни Спирс уже работала над собственной книгой «Сквозь бурю». Итого за ней числится две книги в соавторстве с дочерью и одна собственная. Получается, что она – единственная мать в шоу-бизнесе, написавшая мемуары раньше самой звезды. Несложно сделать вывод, что Линни никак не хочет затеряться в тени.

Когда слава Бритни подмокла, Линни испытала острое желание разложить всё по полочкам, чтобы ответить на вопрос, звучащий во всех СМИ: «Насколько виноваты родители?» Действительно, в книге опровергаются все мифы, которые её не устраивают.

Один из этих «мифов» – что она была классической «матерью звезды», выталкивавшей Бритни на сцену. По этому поводу она справедливо чувствует себя обиженной. Бритни выступала по собственной воле и преуспела благодаря своим талантам. Линни всего лишь решила подчиниться её желаниям и уцепилась за ковёр-самолёт.

Но Линни всегда испытывала острое желание публично прославлять особые отношения между матерью и дочерью. Показное признание в материнской любви и гордости не только звучит со страниц всех трёх книг, оно красной нитью протянулось через детство Бритни; мать, купавшаяся в отражённом свете и внимании, направленных на талант дочери. И это удовлетворение заполнило дыру, оставленную разваливающимся браком.

То, что Линни не чувствовала как жена, она переживала как мать. По собственному признанию, материнство помогало ей сохранять рассудок. Дети стали спасением, они приняли на себя тяжесть, неосознанно взваленную на их хрупкие плечи. Особенно досталось Бритни.

Линни словно задаётся целью добиться успеха для дочери, потому что сама потерпела поражение. Бритни стала ее надеждой среди безысходности. Но существовала опасность: что Линни будет ценить Бритни-исполнительницу, а не Бритни-ребёнка, не её личность. Линни вполне справедливо говорит, что обожала дочь, изливала на неё всю любовь в мире и правильно её воспитывала. В этом никто не сомневается. Мы скорее говорим о том, что она подсознательно делала акцент, неявно выделяла именно исполнительские таланты Бритни.

Если одобрение, аплодисменты и отношение в духе «смотрите, смотрите» Бритни получала за свои таланты, то единственная ценность, которую она в себе видела, связана с её «выступлениями». Бритни не могла не заметить блеск в глазах матери, именно это признание было ей нужно. Выступления дают Бритни иллюзию того, что все проблемы решены: она чувствует себя надёжно и дарит счастье окружающим. В свою очередь она получает любовь, похвалу и объятия. Но такой образ мыслей становится бременем, потому что превращает Бритни в поющую и танцующую куклу, выступающую, чтобы сохранить мир и радость. Игра дла неё – противоядие против хаоса.

Проблема в том, что ни Джейми, ни Линни не понимали, что они представляют собой как люди, и потому не могли передать Бритни ощущение собственного «я». Во что превращается дом и она сама, когда не выступает? Это стало источником смятения Бритни, причиной сильнейшей тревоги.

Линни сама поняла, что довольна собой впервые за долгие годы.

Неудовлетворённые потребности во взрослых отношениях приводят к тому, что родитель за их удовлетворением приходит к ребёнку, и тот чувствует на себе эту ответственность. Бритни с Линни, можно сказать, заключили подсознательный договор. Обе они излучали волны в духе «Когда я с тобой, мне хорошо». Неосознанно превратив Бритни в источник удовольствия, мать взвалила ей на плечи очередную ношу, и это укрепило развитие той как исполнительницы. Мама у себя в мыслях и в восприятии общины возвела дочь на пьедестал. Хочется задать ей вопрос: «А какие другие черты Бритни, не считая исполнительных талантов, ты развивала и поощряла?»

Подталкиваемая столькими невидимыми силами и личной мечтой, юная девочка с широкой улыбкой и светом невинности была обречена вырваться за пределы Луизианы. Что-то всегда нашёптывало Бритни, что её судьба не связана с Кентвудом. Но пока никто не подозревал, что вскоре Микки-Маус протянет ей руку, чтобы вытащить на следующий уровень, прочь от неурядиц, ближе к миру звёзд.

4. Мосты к миру звёзд

Просто наступает пора выразить себя.

Бритни, «Подмостки», 2007 г.

Хоть это и был бы явный перебор, накал гордости в один момент едва не подвиг людей Кентвуда объявить национальный праздник, такое оживление царило на улицах. Совет мэрии всё же решил устроить в районе официальный «День Бритни Спирс». Талантливую дочь города выбрали на роль «мышкетёра» в «Клубе Микки-Мауса» на канале Диснея, в более пышной версии английской передачи «Почему не ты?»

Её отобрали из 20 000 подающих надежды детей, потому что на прослушивании её таланты ярко выделялись из общей массы, и судьи распорядились немедленно взять её в работу. Это признание мигом катапультировало Бритни из Луизианы в Орландо, Флорида, где в «Дисней Уорлд» расположены записывающие студии. Она будет жить рядом с Микки, Минни, Плуто, Дональдом Даком и прочей компанией.

Мало кто из местных жителей мог представить, что одна из них станет звездой в ежедневном получасовом телешоу, которое смотрят по всей Америке. В воздухе разлился аромат новых возможностей, и Бритни впервые попробовала на вкус мерчандайзинг со своим именем. Появилась майка с киношной хлопушкой и надписью на ней: «Фан-клуб Бритни Спирс». Художник в витрине магазина повесил чернильный портрет малолетней Бритни под растяжкой «Поздравляем, мышкетёр!» Рядом стоял картонный Микки-Маус с пузырём, гласящим: «Представляем Бритни Спирс!» По всему Кентвуду выносные указатели перед магазинами пестрели надписями: «Дисней или ничего!», «Поздравляем, Бритни – мы гордимся тобой!», «Вперёд, на Дисней!» и «Кетвудская мышкетёрка!»

Повсюду чувствовался дух карнавала, местные газеты и телепередачи рассказывали об успехе Бритни, бросая звёздный отблеск на весь город. На спортплощадке прошла специальная церемония, собравшая большую толпу. Бритни пела национальный гимн, а о последующих событиях расскажет репортаж из «Кентвуд Ньюс»:

…у всех присутствующих слёзы выступили на глазах, когда она запела «I Will Always Love You» Уитни Хьюстон. Джеймс Аллен из клуба «Ротари» подарил ей букет роз, а Джеральд Бруссард из Торговой палаты преподнёс ей памятную тарелку. Мэр города Бобби Джил даже сделал официальное заявление:

ПОСКОЛЬКУ Корпорация Уолта Диснея последние 30 лет ищет в Соединённых Штатах и приглашает к себе в организацию одарённых молодых людей;

ПОСКОЛЬКУ в этом году впервые была избрана участница от штата Луизиана, причём одна из нас. На наших глазах она взрослела, и развивался её талант… дарящий нам сердечное тепло и большую радость;

ПОСКОЛЬКУ люди из Кентвуда и прилегающих земель хотят воздавать должное этой достойной юной леди, пока она работает в Орландо, Флорида;

Постольку я, Бобби Джил, мэр города Кентвуд, сим объявляю субботу, 24 апреля 1993 года, ДНЁМ БРИТНИ СПИРС, и приглашаю всех приветствовать аплодисментами её успех и пожелать ей великих свершений, пока она делает следующий захватывающий шаг в своей многообещающей карьере.

Бритни было всего одиннадцать лет, но к этому эпохальному дню она подошла, имея в багаже множество неудач, проверок характера, решительных шагов, а также долгие часы однообразных упражнений. Что бы ни толкало Бритни вперёд, она превратилась в неодолимую силу, вырвавшуюся за пределы Кентвуда.

До Микки-Мауса был Бродвей. До Бродвея – телевезионное шоу талантов. До телешоу – тренировки. А до тренировок – отказ. Если проследить в прошлое тот путь, что привёл Бритни к славе, всё обретает смысл: дорожка из камней, неизбежно ведущая к мосту из сельской Луизианы в напряжённую жизнь иллюзорного мира звёзд. Первый камень лежит в Атланте, когда Бритни было восемь.

Шёл 1990 год, по Кентвуду прокатился слух, что будет открытое прослушивание в «Клуб Микки-Мауса». Под впечатлением от уверенных побед на конкурсах талантов, Бритни упрашивала дать ей рискнуть. Линни не могла ей отказать, несмотря на то, что была на поздних месяцах (случайной) беременности. Она носила вторую дочь, Джейми-Линн, которой достались имена обоих родителей. Восемь часов Бритни с мамой катили в Атланту за 800 километров, и всю дорогу она репетировала давно любимую песню, «Sweet Georgia Brown». Ещё восемь часов они проторчали в очереди, чтобы показаться главному режиссёру и кастинг-директору Мэтту Казелле, диснеевскому «охотнику за талантами», который путешествовал по Америке с видеокамерой и штативом в поисках новых «мышкетёров». Бритни, одетая в трико в чёрную и белую полоску, присоединилась к 2 000 юных дарований, чтобы использовать свой трёхминутный шанс.

Жутко застенчивая девочка, стеснявшаяся даже сесть на колени Санта-Клаусу в рождественской пещере, Бритни нервничала. Перед любым конкурсом творилось то же самое: тело дрожало, ноги подгибались, но она умела сосредоточиться. Была в юной Бритни эта очаровательная двойственность: мучительно скромная и явно подавленная кроха, которой нужна мама рядом, и одновременно маленький моторчик, выступающий на пределе сил, с решимостью, удовольствием и уверенностью в себе.

Линни сидела позади Мэтта Казеллы, всем видом подбадривая дочь. Но стоило Бритни выйти на сцену, и всё переменилось. Из гудящего генератора нервной энергии она превратилась в проводник исполнительского электричества. Переход от скромной девочки к сверкающей произошёл в один момент, будто нажали кнопку. Как у вымышленного Билли Элиота, это ощущалось будто разряд в её теле.

Годы спустя, в книге «Подмостки», Бритни своими словами опишет этот миг переключения: «Словно что-то исходит из меня, энергия или сила. Просто наступает пора выразить себя, ощутить слова и ритм, отдаться музыке и мгновению. Меня ведёт адреналин и возбуждение – и электричество слушателей».

Ченда, тётя Бритни, была частым свидетелем этих потрясающих превращений, она говорит:

– Бритни из скромной, замкнутой девочки, которая боялась заговорить с незнакомцем, вдруг становилась человеком на вершине мира. Будто у неё внутри загорался свет.

Психотерапевт даёт объяснение, как можно без видимых усилий от замкнутости перейти к бурлящей энергии:

Дети, выросшие в травматичных условиях, где часто кричат друг на друга, становятся замкнутыми, потому что усваивают манеру держаться тише воды ниже травы. Ребёнок не хочет испытывать боль, которая, по его наблюдениям, ждёт его в любой момент. Подозреваю, что Бритни могла бы рассказать, как старалась безупречно себя вести или быть невидимкой – когда не выступала, потому что на сцене она гарантированно была счастлива.

В Атланте Мэтта Казеллу потрясло это зрелище, он сказал про неё «замечательная тройная опасность» – на профессиональном жаргоне так называются люди, одарённые одновременно в вокальном, танцевальном и исполнительном мастерстве. «Бритни была самым талантливым восьмилетним ребёнком из тех, кого я в жизни прослушал, – говорит он у себя на страничке в MySpace. – Очень необычный ребёнок, поющий, танцующий, играющий роль. На видеозаписи прослушивания в Атланте она сначала продемонстрировала эти таланты, а потом изобразила несколько гимнастических упражнений, на всякий случай, чтобы я точно увидел всё, на что она способна».

Когда выступление закончилось, Бритни поклонилась, замерла, и снова замкнулась в себе, не уверенная, что уже можно отвести взгляд от видеокамеры, стреляя глазами на гордую маму. На записи Мэтта виден этот неловкий, скромный момент, когда Бритни начинает крутить локон длинных волос между большим и указательным пальцами.

– Замечательно. Ты всегда кланяешься? – слышно, как Мэтт спрашивает свою протеже. Она неуверенно кивает. – Кто тебя научил?

– Мама, – говорит Бритни, отпуская локон. – Каждый раз, когда я пою, она говорит мне поклониться.

Мэтт Казелла тогда готов был на месте заключить с Бритни контракт, но после консультации с руководством Диснея они пришли к выводу, что хотя ей почти девять, она слишком молода для передачи, где средний возраст «мышкетёров» – двенадцать. Ровно то же самое случилось в Питтсбурге с другой девятилетней девочкой: с Кристиной Агилерой. Тогда они впервые распробовали вкус отказа, но вряд ли он стал великой трагедией, убеждённость и энтузиазм Мэтта смягчили удар, он обеих уговаривал вернуться позже. В случае с Бритни он заверил её, что сам от её имени сделает жизненно важный звонок.

* * *

Офис агентства по работе с талантами «Карсон-Адлер» находится в невыразительном уголке Нью-Йорка, на Вест 57 Стрит, высоко над магазином «Гэп» между Восьмой Авеню и Бродвеем. Но судебные эксперты смогли бы пройти по следу звёздной пыли, протянувшемуся на тринадцать лет в прошлое, от парадных дверей Голливуда и Бродвея до лифта, который возносит вас на двенадцатый этаж Фиск-Билдинг, в одно из самых уважаемых агентств в этом бизнесе. Здесь малолетние звёзды учатся, взрослеют, получают наставления.

Такие люди, как Бен Аффлек, Мэтт Деймон, Миша Бартон и Синтия Никсон из «Секса в большом городе», пришли сюда детьми, преисполненными ожиданий и мечтаний. К их рядам присоединилась Бритни Спирс, когда приехала на встречу с Нэнси Карсон, владелицей агентства, после того, как Мэтт Казелла по телефону убедительно рекомендовал ей встретиться с девчушкой из Луизианы.

Заботливая матушка Бродвея оказалась идеальным представителем для Спирсов, уже растерявшихся от масштаба возможностей дочери. Материнская доброта опытной Нэнси весьма их обнадёжила. Впоследствии она напишет руководство для родителей юных дарований, «Растим звезду», которое пойдёт под маркой «руководства, помогающего детям прорваться в театр, кино, на телевидение или в музыку». Она ищет подростков, одержимых необъяснимой и неодолимой жаждой выступать; ребёнка, который притащит родителей к ней в кабинет, а не наоборот. Именно такой оказалась Бритни, вечно требующая от Линни, чтобы ей разрешили выступать. Бритни сама делала свою судьбу, как бы ни была популярна иная точка зрения.

Линни с молчаливой поддержкой Джейми помогала ей исполнять мечту, но сама не придумывала и не навязывала её. Если уж на то пошло, она радовалась тому, что ребёнок будет жить лучше, чем она сама. Как сказал друг семьи Джой Мур в специальном выпуске «Дейтлайн» на канале Эн-Би-Си в апреле 2008 года: «У Линни были большие надежды, понимаете? Что дети будут жить лучше. Такие, знаете, милые мечты».

Линни уже переговорила с Нэнси по телефону и отправила ей видозапись, где Бритни распевала «Shine on Harvest Moon» и «Nothing Compares 2 U» Шинейд О’Коннор. И Нэнси пригласила их в Нью-Йорк. В кентвудском обществе не все одобряли этот шаг, считая, что Линни с Джейми обрекают дочь на сокрушительный, неизбежный отказ. Но даже если её возьмут, то у неё отнимут радости детства. Сошлись на том, что несбыточные мечты не должны мешать школьной учёбе Бритни. Как говорит Линни, это «типичный пример образа мыслей маленького городка».

Учитель танцев Стив Худ объясняет:

– Здесь от детей хотели, чтобы они ходили в церковь, окончили школу и переженились, иное даже не обсуждалось. Петь и плясать могут человечки в телевизоре, в Луизиане так не принято. Перемены были никому не нужны, все поступали ровно так, как от них ждут, пока не появилась Бритни.

Спирсы, ничуть не обескураженные, гнули свою линию, ведь они вложили в мечту Бритни так много страсти. Они поехали в Нью-Йорк в феврале 1991 года. Перелёт был им не по средствам, так что они проехали 2250 километров на поезде № 19, от Центрального вокзала Нью-Орлеана до Пенсильванского вокзала Нью-Йорка. В путь отправились Бритни, Линни, Джейми, брат Брайан, его друг Хантер, тётя Дженин (сестра Джейми) и двоюродная сестра Тара. Дорога занимала примерно 30 часов, так что семья расположилась в спальном вагоне с двухместными купе и забронировала один номер в отеле на всех на день прибытия в «Большое Яблоко».

Деревенская команда появилась в Манхэттене, слегка обалдев от количества народу. Со всех сторон взгляд засасывало в колодцы улиц, а чтобы увидеть небо, надо было задрать голову вверх. Первым делом Бритни спросила, где здесь пасутся коровы. Ребёнок получил своеобразный опыт, приехав от малоезжих дорог с неторопливыми грузовиками в бедлам Манхэттена, где машины и жёлтые такси текут монолитным потоком.

В кабинете у Нэнси Бритни сидела с распахнутыми глазами. В отсутствие родителей, не переживая о том, что Линни нет рядом, девочка демонстрировала все необходимые признаки: мотивацию, воображение, экспрессию, явный талант и привлекательную внешность.

– Мне она сразу понравилась. Бритни – прекрасный человек, и ребёнком была примечательным, – сказала Нэнси, разговаривая со мной из своего офиса. – Они с мамой были честными людьми, я до сих пор общаюсь с их семьёй.

У неё по коже до сих пор бегут мурашки, когда она вспоминает Бритни в детстве. Она описывает её как «уникальную», выделяющуюся из всех, кого она знала в столь юном возрасте. В интервью «Питтсбург Пост-Газетт» она рассказывала: «Она вошла в дверь, такой застенчивый ребёнок. Но стоило попросить её что-нибудь исполнить, и передо мной явилась потрясающая юная артистка, из ряда вон выходящая».

Джейми и Линни хотели знать ответ на единственный вопрос: есть ли в дочери всё, что нужно, или они зря теряют время? Нэнси честно поделилась своим мнением: профессиональная подготовка хорошо отшлифует способности девочки, но в шоу-бизнесе гарантий не бывает. Почувствовав те же перспективы, что и в гимнастике, Джейми с Линни сочли, что это уже не родительская вера в ребёнка: их инстинкты говорили в унисон, и они решили, что мешать Бритни ни за что не будут. Любовь к дочери не оставляла им выбора, кроме как помогать ей. Бритни на десятом году жизни осталась в Нью-Йорке, чтобы ходить в школу и профессионально готовиться.

* * *

4 апреля 1991 года у Бритни родилась младшая сестра, Джейми-Линн, новый комок нервной энергии. К маю пришедшая в себя мама с новорожденной присоединились к Бритни в крошечной квартирке в сердце театрального района Нью-Йорка, на 48 Стрит. Четырнадцатилетний Брайан остался с Джейми. Им помогали соседи, Риды.

Квартира на Манхэттене была очень удачно расположена, рядом с Профессиональной школой сценического мастерства, где Бритни провела три лета, занимаясь вокальным и исполнительным мастерством, и посещая общеобразовательные классы. Она моталась между Нью-Йорком и Кентвудом, в перерывах между сценическими занятиями возвращаясь на родину и в «Парк-Лейн Академи».

ПШСМ, учебное заведение, где преподавала Алисия Киз, открылось за год до их приезда, чтобы заниматься с учениками, чьи устремления сосредоточены на искусстве. Официальной миссией школы было обеспечить индивидуальную подготовку, чтобы «учить и развивать учеников, занимающихся танцами, актёрским мастерством, вокалом, дать им возможность проявить себя, притом соблюсти тщательную, актуальную общеобразовательную программу».

Говорят, что именно здесь Бритни выработала свой фирменный, «более хриплый» голос, параллельно оттачивая движения в Бродвейском танцевальном центре на 45 Стрит, прямо рядом с Таймс-Сквер. Если бы в те дни кто-нибудь проследил за Бритни, он бы увидел, что её Манхэттен ограничен площадью в двенадцать кварталов, от 45 Стрит до офиса Нэнси на 57 Стрит. Бритни с мамой, катающие коляску вдоль ряда театров на 46 Стрит, стали регулярным зрелищем. Линни была уверена, что яркие огни Бродвея ждут дочь впереди.

Но поначалу стоило потренироваться в менее звёздных местах, и впервые Бритни ощутила, каково это – собрать вокруг себя толпу, когда в очередной раз нагрянула в Луизиану, на ежегодный весенний фестиваль искусств и ремёсел на бывшей плантации сахарного тростника на отмелях Миссисипи. Дело было в марте 1992 года. Линни подыскивала, где бы спеть Бритни, и тут кто-то из кентвудских рассказал про новый фестиваль в Вачери, в двух часах езды. «Сценой» для Бритни стал эффектный пейзаж плантации «Дубовая аллея», названной так из-за того, что дубы сплетёнными ветвями как балдахином накрывали четыреста метров дороги, ведущей к классическому дому времён Гражданской войны. На глубоком юге это очень популярный фестиваль, он привлекает 8 000 туристов, артистов и ремесленников из Иллинойса, Канзаса, Техаса и Теннесси. Он стал крупнейшим испытанием для Бритни на тот момент.

Вряд ли во всей Луизиане отыщется более живописный уголок, зато технические условия оказались проще некуда. Бритни выступала в одной из 150 палаток размером 20 на 20 метров, где стояли столы и стулья, чтобы посетители могли присесть в теньке, подальше от палящего солнца. Сценой служил квадратный помост из досок. Под музыкальное сопровождение им бесплатно выдали магнитофончик, одолженный у сына местного служителя. Народ по большей части толпился между палаток, когда маленькая девочка в синих джинсах, традиционной белой рубашке и фетровой шляпе прямо без объявления вышла на сцену с микрофоном в руке. За столиками перед Бритни сидело человек двадцать, включая маму Линни и друзей семьи: Джил Прескотт и Фелицию Кулота.

У входа в палатку волновалось море людей. Включили музыку, и Бритни запела, уверенно, громко, блестяще. Медленно, но верно в пустую палатку набилось человек двести. В памяти Бритни отложилось «изумлённое выражение на лице у мамы». Один из организаторов фестиваля ярко помнит этот день:

– Люди после делились впечатлениями, говорили, до чего же у неё потрясающий и сильный голос. Никто тогда и слыхом не слыхивал о Бритни Спирс, но её голос буквально затягивал народ в палатку.

Этот человек встречал семью Бритни по приезду, и его поразила разница между исполнительницей на сцене и скромной девчушкой поначалу:

– Она была тихой, застенчивой, можно сказать, замкнутой. Совсем не похожа на сценического ребёнка, влюблённого в свою персону. Но вот она запела, и преобразилась. Мы такие: «Опа, у девчонки большой талант!» Мы пригласили её приехать и на следующий год.

Заодно Бритни получила первый в жизни гонорар, 50 долларов наличными и купоны на еду. Линни в одной из палаток купила ей в подарок новую куклу.

Бритни стремительно развивалась благодаря напряжённым вокальным и танцевальным занятиям, и в Нью-Йорке, и у себя дома, и вот она готова выйти на сцену. Но телевидение позовёт её первым: она появляется на шоу талантов под названием «Поиск звёзд». Придуманное в 1983 году, оно стало предтечей таких современных шоу, как «В Америке есть таланты» и «Американский идол». В передаче шла схватка между двумя выступлениями, оценивали их четверо судей, присуждая каждому полную звезду, половинку или четвертинку, а ведущий Эд Макмэхон объявлял счёт. В этом шоу случился настоящий дождь будущих звёзд, включая Кристину Агилеру, Ли-Энн Раймс, Рози О’Доннел, Тиффани, Джастина Тимберлейка, Ашера и, как ни странно, Шэрон Стоун в роли «модели-ведущей».

Когда дошло до «главного номера» Бритни, она легко прошла первые эпизоды, получая оценки в три с половиной и три и три из четырёх максимум. Под радостные крики Кентвуда она дошла до финала и столкнулась там с мальчиком по имени Марти Томас. Они сражались за корону Чемпиона юных вокалистов 1992 года. В бессчётных документальных фильмах о Бритни показан архивный клип мига её торжества, где она поёт «Love Can Build A Bridge» Наоми Джад, и сама Бритни неоднократно содрогалась от воспоминаний, как она стояла в традиционном чёрном платье, с бантом в духе Микки-Маус в волосах. Она очень мощно выступила, и счастье её не могло быть полнее.

Она привыкла к театральной паузе, когда ждёшь оценок судей, а потом называют победителя – её имя. Но она спала с лица, когда Эд Макмэхон объявил чемпионом Марти Томаса, с минимальным преимуществом: в четверть звезды.

Она была вынуждена смириться с серебряной медалью и благородно приняла поражение: обняла соперника со смелой улыбкой. Но когда пошли титры, сходя со сцены, она разрыдалась, и, убитая горем, побежала в объятия Линни. В восприятии Бритни второго места не существовало. Она стремилась быть лучшей во всём, и ей казалось, что она опозорила себя и подвела Кентвуд. Но это же публичное поражение дало положительный результат: вскоре в кабинете Нэнси Карсон зазвонил телефон.

Продюсеры новой внебродвейской постановки, мюзикла «Безжалостная!», искали исполнительницу с «тройной опасностью», которая могла бы сыграть восьмилетнюю девочку в театре «Игроки» на 248 мест в Гринвич-Виллидж. Бритни предложили стать дублёром для главной роли, которую отдали Лоре Белл Банди. Юмор ситуации в том, что сюжет мюзикла был пародией на Голливуд – история о «…не по годам развитой девочке, Тине Денмарк, которая не остановится ни перед чем в стремлении стать звездой, в котором её поощряет не менее одержимая мать».

Эпиграф спектаклю придумала агент Сильвия Сент-Крой:

Талант! Откуда он берётся? Он – плод внешних обстоятельств… или с талантом надо родиться? Он передаётся из поколения в поколение, он у нас в крови?

Линни Спирс, готовая в любой момент прийти дочери на помощь, сказала бы, что он в крови, в её английской крови. Корни таланта Бритни восходят к бабушке Лилиан. Её сестра, пра-тётя Бритни, Джоан Вулмор, которой сейчас 80 лет, сказала «Дейли Мейл»:

– Мы скромного происхождения. Не добились особого успеха… но мы с Лилиан обе любили танцевать и играть музыку. Наш отец накопил денег и отправил нас на уроки танцев и пианино. Во время войны мы часто ходили в Ковент-Гарден, когда Королевский оперный театр превратили в танцпол. И мы танцевали джаз наравне с лучшими!

Надо думать, что таланты Бритни пробудили в Линни дремлющую мечту, ведь её мать, Лилиан, напомнила ей, что сама она, тоже в детстве, обожала петь и танцевать.

– Это у Бритни в генах, – сказала бабушка, – музыка течёт у нас в крови.

Бритни влилась в актёрский коллектив в конце августа 1992 года, и репетировала роль как профессионал. Она приходила к двум часам и оставалась за сценой, в костюме, весь вечер до конца представления, на случай, если главная актриса плохо себя почувствует. Но Лора Белл Банди стремилась не пропустить ни единого выступления. Ветеран Бродвея, Донна Энглиш, игравшая роль матери, жаждущей славы, несколько раз по возможности репетировала с Бритни, но если верить «вопросам и ответам» с broadway.com, запомнила только, что «…у той был хороший голос».

Донна не помнит, чтобы Бритни выходила на сцену, но на самом деле она замещала Лору Белл Банди, когда та взяла короткий перерыв, чтобы сняться в эпизодической роли в фильме «Приключения Гекльберри Финна». В результате Бритни выступила в роли Тины Денмарк, появившись на сцене в духе Энни из одноимённого мюзикла, в розовом платье в горошек, с кружевными оборочками, воротником, и с громадным бантом в волосах. Её выступление никто не критиковал, агент Нэнси сказала, что роль была для девочки «как родная». Но Лора Белл Банди вернулась, и Бритни снова растворилась в тени.

Обеим, Линни и Бритни, казалось, что до успеха, не говоря уже о звёздном статусе, ещё световые годы, когда они, отсидев своё за сценой громадного театра, возвращались в крошечную квартирку, причём чаще всего – за полночь. Получалось, что в настоящем (и обозримом будущем) шансы пробиться на актёрском поприще не соответствуют великим ожиданиям Бритни. Как и в гимнастике, однообразные упражнения и разочарование от игры «второй скрипкой» вытеснили всё удовольствие.

Ближе к Рождеству Бритни начала тосковать по дому. У них в квартирке она смотрела на чахлую ёлочку, украшенную лоскутками мишуры, и представляла себе запах здоровенной ели, которую Джейми каждый год ставил дома; ждала унылого рождественского утра и переживала, что снова не попадёт в церковь. И тогда она, оборотившись к Линни, спросила: «Мама, а поехали домой?»

Мама ждала этих слов. С одной стороны, радость первых дней осталась позади, с другой, разлука с Джейми не способствовала укреплению распадающегося брака. Агент Нэнси позвонила продюсерам, и те нашли замену, малолетнюю актрису Натали Портман, которая в будущем завоюет международное признание такими фильмами, как «Леон», «Близость» и «Ещё одна из рода Болейн». Как говорит сегодня Нэнси:

– Три маленькие девочки, Лора, Бритни и Натали, по праву стали великими, так что у кастинг-директора «Безжалостной!» явно намётанный глаз!

Бритни вернулась в лоно Кентвуда, успокоенная ободряющим сообщением Мэтта Казеллы, кастинг-директора Диснея: «Ты ещё вернёшься». Эту возможность она упускать не собиралась. Флаг веры Бритни был воткнут в карту в Центральной Флориде.

На Рождество 1992 года все собрались дома. Линни вернулась в начальную школу «Сильвер-Крик» на должность учителя вторых классов. Однако Новый год нёс радостные вести. Руководство Диснея сочло, что Бритни, отточившая мастерство благодаря нью-йоркскому опыту, теперь готова.

Из 20 000 соискателей её выбрали как одну из 24 претендентов на семь мест в новом сезоне «мышкетёров». Они отправились на трёхдневное прослушивание в лагерь студий Дисней/MGM в Орландо. Естественно, она прекрасно выступила и получила оценку 4+, к которой, как говорят, прилагался комментарий: «Очень хорошо… отличная девочка! Подписывайте с ней контракт».

Её объявили в составе новой семёрки мышей, которые должны были присоединиться в 20 бывалым участникам «Клуба Микки-Мауса», он же КММ. На этот раз в Кентвуде не просто вывесили флаги и грянули в барабаны; теперь начался бум продаж высоких технологий. Кабельное телевидение завалили заказами на установку, чтобы все могли каждый день смотреть получасовую передачу на канале Диснея. По словам Бадди Пауэлла из ресторана «Золотой Коралл» Бритни стала живым доказательством того, что возможно всё. Он сказал, что она одним своим существованием вдохновляла каждого жителя Кентвуда верить в свою мечту.

После телепередачи и объявления мэром Дня Бритни Спирс семья повесила на здании городского совета сообщение:

Дорогой Кентвуд,

В только начавшейся жизни Бритни было много знаменательных событий. Но 24 апреля 1993 года стало для неё самым трогательным моментом. Переживать такие чудесные мгновения – это потрясающе, но гораздо приятнее, когда вокруг столько любящих людей, с которыми можно их разделить.

Спасибо тебе, Кентвуд, за поддержку и ободрение.

Мы любим вас!

Семья Бритни Спирс

Если бы тогда спросить Бритни или Линни, они бы сказали, что лучше не бывает: её выбрали в телепередачу «Клуб Микки-Мауса».

Люди до сих пор задают вопрос, почему Линни ухватилась за эту возможность, лишив дочь нормального образования, чтобы только вытолкнуть под свет рампы. Бритни не ходила в среднюю школу, а ведь жители Кентвуда предостерегали Линни против такого безобразия. Что до Бритни, похоже, она получила что хотела. Но стоит ли винить Линни? Она ничем не отличалась от гордого отца, который чувствует, что его сын может играть в «Манчестер Юнайтед», или родителей, убеждённых, что их ребёнок, занимающийся классической музыкой, однажды сможет выступить в Лондонском Филармоническом Оркестре. К тому же «Клуб Микки-Мауса» брал на себя заботы о потребностях Бритни в плане образования. А когда твоё дитя упорно стремится к мечте, мало кто из родителей сможет отказаться от упавшей в руки возможности. Может, именно поэтому сотни тысяч подростков при полном родительском согласии выстраиваются в очередь, чтобы попытать удачу в «Американском Идоле» или «Икс-Факторе», нимало не заботясь о последствиях той славы, которую так жаждут.

В случае с Бритни было естественным ухватиться за возможность, предоставленную «Клубом Микки-Мауса», и ей больше не надо было придумывать собственный воображаемый мир. Она готовилась стать частицей волшебной страны Диснея. Вышло так, что самые смелые её мечты, самые потаённые фантазии сами постучались к ней в дверь.

Но это было только начало.

5. Диснеевская мечта

Она всегда хотела учиться, стремилась развивать себя.

Хореограф Майлз Тарэгуд о Бритни

– Буду честен, я не видел в ней готовую звезду, и переживал, что из неё получится. Уходя, я думал: «Этот бизнес сожрёт её с потрохами», – сказал Чак Йерджер. Он сидит в патио своего флоридского дома и прокручивает в воспоминаниях первую личную встречу с Бритни, когда она в первый день приехала на съёмочную площадку Диснея, а Линни следом катила коляску с неугомонной двухлетней Джейми-Линн.

Именно в Солнечном штате Бритни впервые купалась в лучах внимания всей страны как «мышкетёр», одетый микки-маусовскую куртку, коричневую с жёлтыми рукавами. Чак на видимую сторону дела не купился, потому что наблюдал за Бритни в нерабочее время, за сценой. Он больше чем кто бы то ни было в Диснее контролировал учебный прогресс Бритни в детстве, по должности больше заинтересованный в её общечеловеческом, а не профессиональным развитии.

Чак был главным куратором и директором «Школы Микки-Мауса», расположенной в бунгало рядом с отделом костюмов, в 30 метрах от павильона звуковой съёмки, где делались передачи. Это под его опекой Бритни занималась в классе в «бунгало № 4», чтобы её образование не пострадало. Но не её академические способности заботили «мышкучителя» в первый день мая 1993 года, а очевидная невинность и наивность, большими буквами написанные на лице ребёнка, больше похожего на любопытствующую туристку, чем на восходящую звезду.

Можно извинить Чака, что на мгновение он поверил, будто мамаша с двумя дочками по ошибке забрели из тематического парка Дисней-MGM с участка «Лейк Буэна Виста».

– Я посмотрел на неё, такую сладкую, милейшую девчушку, которую так и тянуло обнять, и подумал про себя: «Вот кроха… что эта лапочка здесь делает?» Она никак не производила впечатления, что готова к нашей работе. Она стояла передо мной, такая, будто ей скорее надо гонять на велике по спортзалу, а не выступать в «Клубе Микки-Мауса». Она смотрелась тут неуместно. Так и лучилась наивной простотой.

В первый день родителям и новичкам разрешалось свободно бродить по площадке, изучать новый для них мир. Бритни заглянула в классную комнату, где сидел Чак, готовый пообщаться с новыми воспитанниками. Когда она радостно вошла, он поначалу заметил лишь тощую фигуру, но потом его поразило иное: как радостно, с удовольствием, играла она с сестрой, Джейми-Линн, сидящей в коляске.

– Она так заботилась о малышке. Носилась с ней, постоянно следила, нагибалась и брала её крошечные пальчики. Странное дело, она будто играла для неё маму, делая всё, что положено той.

Эта юная старлетка не вломилась в класс с живостью и детской энергией, как остальные. Чак видел в ней скорее пассивное любопытство скромной посетительницы. У себя в сознании он пытался увязать своё впечатление и точные сведения, что все семь новых «мышей» прошли через суровое, придирчивое прослушивание. Как он объясняет:

– Я подумал: «Как же эта милая кроха выжила в этом процессе?» Она так смотрела полными удивления глазами, будто её выдернули из Луизианы, поставили посреди диснеевской площадки, и она может сказать только «Ого!»

Он знал, что Бритни невероятно способна, раз прошла через таких людей, как Мэтт Казелла, но физически «она была одиннадцатилетней девочкой, смотревшейся едва на восемь», её крошечная фигурка и явная хрупкость вынудили его неофициально разузнать, насколько она отвечает требованиям этой индустрии:

– Базовый талант у неё был, но я не знал, хватит ли у нее необходимой изощрённости, которая отличает большинство детей-звёзд.

О неприкрытой невинности Бритни говорит то, что Чак так легко, по первому впечатлению, заметил её слабые места, даже не понимая, что перед ним стоит девочка, чьё подсознательное желание выступать основывается на внимании и последующем одобрении, которое, в свою очередь, равноценно любви. И рядом была Линни, счастливая, поддерживающая её, так что в мыслях Бритни всё шло хорошо, надёжно и как надо.

Но вряд ли мать или дочь видели те возможные ловушки, о которых размышлял Чак. Он действительно знал, что они вышли на арену, где ценится имидж, и внимание к нему будет лишь расти по мере того, как Бритни будет приближаться к пубертатному возрасту, периоду, когда лицо и тело способны резко меняться. Понимают родители или нет, но требования Диснея к физическим данным означают, что лицо должно оставаться киногеничным, а телесное сложение – создавать у юной аудитории «правильный образ». Например, плоскогрудую двенадцатилетку не оставят, если она вдруг обретёт неуместную пышность. Внешность Бритни воплощала в себе очаровательный, невинный образ, саму суть Диснея, но она ещё не достигла половой зрелости.

– Сам по себе талант решает далеко не всё, – объяснил Чак. – Я четыре года работал в КММ, когда появилась Бритни, и на моей памяти четверых ребятишек выгнали, потому что они неправильно выглядели; их внешность изменилась по мере взросления. Я смотрел в ясные глаза, на доверчивую улыбку Бритни, и думал, что она не переживёт такого отказа.

Можно удивляться, как такое положение дел уживалось с декларируемой Линни горячей нелюбовью к грубой суете шоу красоты, против которых она так яростно выступала раньше. Если бы ей всё объяснили, вырвала бы она Бритни из воплотившейся мечты, «Клуба Микки-Мауса»? Но о таком развитии событий Линни не подозревала.

Если основываться на отчёте из первых рук от опытного преподавателя, она выглядела такой же наивной и изумлённой, как и её дочь:

– Линни так же трепетала и благоговела, как и Бритни. Я смотрел на них троих, и не мог понять, как они здесь оказались. Я подумал: «Такие в этом бизнесе не выживают». Они не могли не нравиться, они были чудесными, мягкосердечными людьми, но так же нельзя было за них не волноваться. Не из-за КММ – там всё делалось как надо, они заботились о своих детях, но из-за той индустрии, которую они выбрали. Талантом Бритни не была обделена, способная, добросовестная девочка, но я никогда не верил, что она подходит и готова к тому пути, который расстилался. Я считал, что этот бизнес уничтожит её, а не создаст, – признаёт он.

Но Бритни доказала, что она более чем способна, заработав свои нашивки три месяца назад в «лагере прослушивания», где познакомилась с другими новичками: Джастином Тимберлейком, Джессикой Симпсон, Кристиной Агилерой и Райаном Гозлингом, который в будущем станет голливудским актёром, снимавшимся в фильмах «Дневник памяти», «Перелом» и «Ларс и настоящая девушка». Из них откажут только Джессике Симпсон, срезавшейся на вокале, за который она получила семь с половиной баллов из десяти. Руководители сочли, что она «не готова». Но Бритни впечатлила всё руководство, заработав восемь с половиной баллов за актёрскую игру и танцы и чистую восьмёрку за вокал.

Этот потрясающий результат затмила только вокальная оценка Кристины Агилеры, чей необычайно уникальный голос принёс ей почти максимум: девять с половиной баллов, и по восемь за актёрскую игру и танцы. Джастин Тимберлейк не особо блеснул актёрской оценкой (семь с половиной), а его танцевальные таланты оценили на полбалла ниже, чем Бритни; однако он тоже получил восьмёрку за вокал. Но многогранные таланты нового урожая не вызывали сомнений, они помогали друг другу в поисках безупречного исполнения.

Хореограф «Клуба Микки-Мауса» Майлз Тарэгуд, который оттачивал их танцевальные способности, сказал:

– У каждого из них был свой набор талантов. Я думаю, в плане вокала Бритни многому научилась у остальных, но сама она учила их танцевать, потому что была весьма одарённой и отлично подготовленной.

Новые «мышкетёры» приняли философию трёх мушкетёров, держались вместе, помогали друг другу в новообретённой семье Диснея. На каждом шагу Бритни оставалась крепко связана с Джастином, Кристиной и Райаном. Она не могла поверить в свою удачу. Да, она воспринимала это именно как удачу. Не допуская, что находится здесь по праву, она испытывала блаженство от того, что ей предоставилась такая возможность. Среди детей Америки пройти отбор в «мышкетёры» было всё равно что «попасть на Олимпиаду», по меткому замечанию Гэри Спатца, инструктора по актёрскому мастерству у Диснея.

Мудрость Линни оправдала себя: вера и сосредоточенность в союзе с божественным провидением даруют успех.

Чак Йерджер поначалу не знал, как далеко забралась Бритни:

– Я был не в курсе, что она занималась и репетировала в Нью-Йорке, а потом выступала в «Поиске звёзд». Но лишь потому, что в ней ничего не выдавало бывалого профессионала. Не было в ней ощущения «я была на войне». И не видел я в её глазах страсти или драйва, как у многих детей-звёзд, как бы говорящего: «Я занимаюсь этим, чтобы преуспеть в жизни». По моей оценке она воспринимала мышиный клуб как приключение.

Но Бритни приехала сюда, чтобы поймать свой шанс, именно здесь претворились в жизнь две её головокружительные фантазии: каждый день появляться на экране, а ещё стать частью истории Микки-Мауса из тематического парка, одно обещание двухнедельных каникул в котором повергает в экстаз любого ребёнка. Для девочки из бедняцкого городка в Луизиане даже просто съездить в «Дисней Уорлд» было невыполнимой мечтой. А теперь ей поручили самой воплощать мантру Микки-Мауса, убеждающую всех детей верить в свои мечты; на всех диснеевских парадах его писклявый голосок выпаливает: «Боже! Любой может вообразить…»

* * *

Когда осенью 1993 года начался шестой сезон «Обновлённого Клуба Микки-Мауса», Кентвуд прилип к свежепроведённым кабельным каналам, глядя на теледебют Бритни. Чирлидерская заставка шоу представила зрителям семерых новобранцев в компании давних, устоявшихся звёзд, под прилипчивые слова, где имя Микки-Мауса произносится по буквам: «Кто построил этот клуб для тебя и для меня? Эм-И-Кэ-Кэ-И Эм-А-У-Сэ!»

И вот под эту музыку на экране появляется девочка с пышной, начёсанной чёлкой, взволнованно объявляет себя как «БРИТНИ!», так же, как другие яркие новобранцы объявляют собственные имена: «ДЖАСТИН!», «КРИСТИНА!», «РАЙАН!»

Заставка «мышкетёров» сменилась на интерьер американского кафе перед студией, заполненной вертящимися детьми. Классическое меню всех семейно ориентированных передач состоит из юмористических зарисовок на тему домашней и школьной жизни и пародий на семейные игровые шоу. Приколы выполнены в лучших диснеевских традициях: внушают единение, доброту и обходительность. Оптимистичный ритм популярной музыки и танцев накручивался на тему дня. Действо было нарядным, искристым, стремительным и весёлым, под стать более тонкому восприятию начала девяностых.

Если подумать, передача отдавала низким бюджетом, но мы говорим об эпохе расцвета кабельного телевидения, когда видеоигры на Сеге Дженезис и Нинтендо Геймбое, по сегодняшним меркам весьма слабых приставках, ещё не захватили разум детей. «Мышкетёры» проникли в каждый дом Америки, приглашая зрителей войти в семью Диснея, предлагая им общение с простыми симпатичными ребятами, которые в 1989 году возродили «Клуб Микки-Мауса», восстановив формат, созданный самим Уолтом Диснеем ещё в 1955 году, и от которого Эй-Би-Си отказалось после четырёх лет эфира.

В 1993 году шоу транслировали с понедельника по четверг в 5:30 вечера. Оно стало самой популярной дневной передачей канала Диснея, её смотрели 5,6 миллиона кабельных подписчиков. Уровень народной любви можно оценить по корреспонденции: с момента возрождения пришло порядка 250 000 писем от фанатов. Но для Бритни с друзьями эта популярность создала очень жёсткий график, который и матёрому профи дался бы непросто, не говоря уже об одиннадцатилетних детях. За радостными лицами с неизменными улыбками скрывались недели напряжённой работы, состоящие из трёх дней репетиций и следом двух дней съёмок.

То были длинные, насыщенные дни, в неделю они готовили три общих танцевальных номера и два музыкальных клипа, не говоря уже о смешных сценках, пародиях и рекламе. Нельзя было забывать и о школьном образовании. Бритни жила в таком режиме с мая по сентябрь, а потом вернулась в Кентвуд как раз ко времени выхода шоу в эфир. Что поражало и учителей, и инструкторов, это что она всё время сохраняла улыбку. За сценой разыгралось немало трагедий, чего и следовало ожидать от детей и подростков, работающих вместе в творческом окружении. Но никто не помнит, чтобы Бритни вела себя раздражённо или срывала злость. Хореограф Майлз Тарэгуд говорит:

– Больше всего меня поразило, что она всегда образцово себя вела. Бритни оказалась подлинной рабочей лошадкой с кучей сил. Что мне врезалось в память, это её глубокая сосредосточенность – и её улыбка.

Бритни осваивала работу с телекамерами, освещением и лучшими звукорежиссёрами и хореографами. Она осознавала образы и концепции танцевальных номеров, и как их будут воспринимать телезрители; она стала ещё внимательнее относиться к связи между артистом и аудиторией; поняла, что каждый человек у экрана должен найти что-то своё в теме каждого танца или клипа. Если сводить к одной формуле успех таких, как Бритни, Джастин и Кристина, она окажется достаточно простой: «Знай свою аудиторию и обращайся к ней». Как станет ясно по её первому хитовому синглу, «…Baby One More Time», она одна даст неоценимый задел на годы вперёд.

Политика Диснея диктовала, о чём допустимо говорить, и требовала вести себя соответствующе. Репутация «мышкетёров» должна быть такой же кипенно-белой, как у Микки с Минни. Им объясняли, что необходимо внушать правильные образы, и что все их публичные поступки сказываются на имидже Диснея. Так Бритни получила первый урок коммерчески обоснованного пиара: адекватное, непорочное, кристально чистое поведение. Она слушала старших и поступала ровно так, как ей говорят; училась петь и танцевать, держать себя; помогала «продавать» корпоративный имидж. Невысказанная мысль была очевидна: хорошо себя ведёшь, соблюдаешь правила, несёшь людям счастье, и успех придёт к тебе.

– Всё должно было быть правильным и образцовым, – объясняет Чак. – Она тренировалась давать автографы, улыбаться как надо, отвечать на вопросы. Этих детей отправляли в тематический парк на встречу с преданными фанатами, так что они прошли диснеевскую подготовку как юные послы Диснея.

Начал вырисовываться образ Бритни – услужливой, податливой девчушки, которая автоматически движется в заданном направлении; актёр по жизни, играющий и вне сцены. Верь в Бога, и он тебя защитит. Выступай для мамы, и ты будешь в безопасности, а она – счастлива. Пой, танцуй, крути колесо, и все конкурсы талантов – твои. Веди себя соответствующе, и станешь элементом диснеевской магии. Она росла и формировалась под влиянием окружения, непрерывно получая указания извне. Непонятно, не сказать сомнительно, было ли что-то в развитии Бритни, что шло от основ её личности, подлинно и естественно. Казалось, она всю себя вложила в подчинение взрослым и в своё исполнение.

Чак Йерджер заметил, что такой же подход она привносила и в школьные занятия.

– Она упорно стремилась делать всё как надо, в соответствии с тем, чего ждут от неё учителя с родины. Повиновение воле учителей было поразительным.

В США, по его словам, многие учителя делают упор на «процедуры» и «как правильно делать те или иные вещи», например, эссе нужно писать на особых линованых листах для наборных тетрадей; дырок под скрепляющие кольца должно обязательно быть три, а не четыре; на всех работах надо указывать не только имя, но и время дня, когда она написана; синие ручки для того, чёрные – для другого. Это правила школьной дисциплины, делающие упор на мелочах. «Парк-Лейн Академи» явно не стала исключением, и Бритни была преисполнена решимости следовать заведённому порядку.

– Она знала, какого цвета ручку нужно взять, где написать имя и точную ширину полей, – продолжает объяснять Чак. – Я спросил её, почему именно так, и она сказала: «Обязательно нужно именно так. А по-другому учителям не понравится». Она прекрасно понимала, чего от неё ждут преподаватели, и целью себе ставила соотвествовать ожиданиям. Так что мы научились доверять Бритни, делали, как она говорит.

Бритни оказалась пунктуальной, самоуверенной, но вежливой и приятной ученицей, и никогда не забывала про домашнее задание.

– Она всегда приносила домашнее задание. Сама идея не сделать его и дать взрослым возможность сказать: «Ай-яй-яй, ты меня огорчаешь», была глубоко ей чужда, – говорит Чак.

Однако подобная добросовестность совсем не означает, что Бритни была ботаничкой, стремящейся поразить всех успеваемостью. То, что видел Чак, скорее навевало мысли о безграничном доверии ко взрослым. Оно же отражалось в уступчивом подходе к выступлениям.

Чак вспоминает:

– Во всём, что делала Бритни, читалась явная идея, что если взрослый что-то сказал, так и делай. Она действительно считала, что взрослые и начальство – хорошие люди, желающие ей лишь блага. Если ответственный человек говорит: «Вот так должно быть», она ему верит. Для неё, и впрямь, было невообразимо, что кто-то может дать ей неправильные указания, и такой склад ума сохранялся все первые годы её выступлений.

Дело в том, что она росла в домашнем хаосе, так что эти подсознательные проявления были её попыткой ощутить контроль. Она не могла контролировать свои чувства или родителей, так что взялась за ручки, почерк, манеру делать задания. Так появился порядок. Детям на самом деле нужны ограничения, пределы; на мой взгляд, Бритни пыталась быть хорошей потому, что ей хотелось, чтобы её любили, хотелось покоя. Она искала авторитетного человека, но дома его не было, и она обратила взгляд на ближнее окружение. В её покорности видится стремление уважать кого-то, кто даёт ей инструкции и всё контролирует. Вряд ли это её сознательный выбор, скорее импульс в ответ на то, что творилось вокруг, но тем более открытой для руководства она становилась перед любым начальником. От правильного воплощения имиджа Диснея до упорного следования школьным порядкам, Бритни так легко поддавалась влиянию, потому что не выработала ощущения своего «я». Следовательно, она не может не превращаться в то, чего хотят другие люди. С детства её воспитывали как ведомую во всём.

Это подтверждает первое впечатление Чака, что этот кентвудский агнец неприспособлен для индустрии развлечений.

– Какая бы надежда ни горела тогда у неё в сердце, она всю её вложила в безусловную веру тому, кто говорит: «Это хорошо для тебя», или «Следуй моему совету, доверяй мне». Заглядывая ей в глаза, я видел только доверие, просящее указаний. Этим она отличалась от всех, кто живёт под гнётом эгоистичных страстей.

Вдобавок жизнь в Диснее научила Бритни обходиться без Линни: родителей не допускали на съёмочную площадку за исключением двух дней в неделю, когда передачу записывали. Линни наравне с другими болталась у бассейна или бродила по торговым центрам.

Бритни тем временем оказалась в самой гуще жизни «учебного лагеря шоу-биза». Она наслаждалась каждой секундой; говорила семье и друзьям, что вступление в «Клуб Микки-Мауса» стало для неё «лучшим днём в жизни».

Бритни «укушена», и индустрия развлечений растекается по её кровеносной системе: переживания, адреналин перед началом шоу, кайф от выступления перед аудиторией, эйфорическая разрядка, не совсем даже понятная ей. Вчерашняя мечта стала бесценной подготовкой к неизвестной будущей карьере. Что она тогда не понимала – с каждым шоу «Бритни» быстро превращалась в имя и лицо, знакомое всей Америке; лицо, которое два сезона по четыре месяца пробудет на экране. Такая основа и узнаваемый образ сыграют свою роль в феноменальном успехе и дадут ей столько фанатов, сколько и почудиться не могло.

На самом деле то окружение, куда она погрузилась, для Орландо было сюрреалистическим и достаточно новым. Тематический парк Диснея/MGM (теперь известной как Голливудская площадка Диснея) площадью в 135 акров заработал как открытая съёмочная площадка только в 1989 году, познакомив восток страны с явлением, которое вовсю цвело на западе, в Бурбанке, Лос-Анджелес. Представить себе мир Бритни проще всего по приветствию, которое для свежеоткрытого парка написал директор Диснея, Майкл Эйснер:

Мир, где вы очутились, создан Компанией Уолта Диснея, и он посвящён Голливуду: не месту на карте, но тому состоянию души, что охватывает человека, когда он мечтает, изумляется, воображает, месту, где иллюзии и реальность объединены волшебством технологии. Мы приветствуем вас в Голливуде, которого нет – и который пребудет вовеки.

Одиннадцатилетняя девочка из Луизианы вдруг очутилась в сумеречной зоне между выдумкой и реальностью, работая в непосредственной близости с «Жилой улицей», бутафорские фасады которой служили декорациями для «Золотых девочек», «Приключений в Стране Чудес» и «Эрнест спасает Рождество». По соседству расположились съёмочные площадки, воспроизводящие «улицу Нью-Йорка» и «Вашингтон Стейт Парк». Буквально за углом школьного бунгало был «двор костей», где валялся старый реквизит, брошенные артефакты ранних фильмов, таких, как «Кролик Роджер» и «Звёздные войны». Как Алиса в собственной Стране Чудес, Бритни даже репетировала и выступала на «Микки Авеню» – городской адрес павильона звуковой съёмки. Именно здесь она привыкла быть одним из аттракционов тематического парка, потому что в рамках популярного «Тура по съёмочной площадке» туристов пускали во все служебные зоны.

Сама идея разрешить посетителям заглянуть за сцену превратила тур в очень популярный аттракцион, потому что давала людям возможность прикоснуться к голливудской жизни. Фанаты «Клуба Микки-Мауса», оказавшись на съемочной площадке, посреди декораций, ощущали свою «принадлежность» к тому клубу, каждые выходные развлекавшему их. В результате стада ошалелых туристов разглядывали павильон звуковой съёмки из верхней застеклённой галереи, откуда можно было наблюдать за репетициями и живыми выступлениями в рабочем порядке. И вот Бритни плавает в этом аквариуме, улыбается направо и налево, машет ручкой фанатам – русалка с мультяшными ушами. Тони Лука, тоже «мышкетёр», сказал в документальном сериале «Е! Правдивая голливудская история», что они «…играли даже когда не выступали».

Бритни, с виду нимало не переживая, легко приняла такой образ жизни. В душе она волновалась за свою внешность. Она хотела быть такой же «идеальной и прекрасной», как её ролевая модель, другой «мышкетёр», шестнадцатилетняя Кери Рассел с фарфоровым личиком и кудряшками. Из последующих работ она больше всего известна участием в фильме «Сказки на ночь», и тем, что сыграла ученицу Фелисити Портер в прайм-таймовом сериале «Счастье», собравшем множество наград. В частности, сама она в 1999 году получила за свою роль Золотой Глобус.

Бритни в присутствии Кери краснела от смущения, потому что считала своё лицо грубым, волосы – растрёпанными, зубы – кривыми, а нос – слишком большим. Ещё она страдала от прыщиков и боялась, что они перерастут в здоровенные прыщи. Каждый вечер перед сном она намывала лицо мылом «Дав» и мазала прыщики «Клерасилом». Она начинала карьеру в индустрии, где ценится образ, и стремилась к совершенству во внешности. По собственному признанию, глядя в зеркало, она ощущала себя гадким утёнком. Оценка своего вида не улучшилась, когда для исправления прикуса ей поставили брекеты. Чак говорит, что она была скорее «милой и прелестной», чем прекрасной или ошеломительной. До сих пор в душе Бритни остался отпечаток того образа простой одиннадцатилетней девочки.

Примечания

1

The Sugar Shack – хижина, где из кленового сока варят кленовый сироп, а также название популярной песни. (Прим. перев.)

2

Когда я ложусь спать, я молю, Боже, храни мою душу. Если суждено мне умереть во сне, молю, Боже, прими мою душу.

3

Эскапизм – стремление человека уйти от действительности в мир иллюзий. (Прим. ред.)

4

Кликитэт Стрит – улица, где живут герои книг детской писательницы Беверли Клири. (Прим. перев.)

5

Квотербек (КвБ) (quarterback) – основной игрок нападения, находится непосредственно за центром и принимает от него мяч в начале розыгрыша. Квотербек – мозговой центр команды. Он решает, какой тип розыгрыша будет выполнять команда, отдает пасы, передает мяч игрокам для бегущих розыгрышей и иногда сам продвигает мяч вперед. – Wikipedia.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.