Чародей (№7) - Пропал чародей

— Я посплю еще немножко, — пробормотала Корделия, зарывшись лицом в скатанную одежду, служившую подушкой.

Тут ей в щеку ткнулся влажный бархатный нос, она подняла глаза и увидела стоявшего над ней единорога с серебряной гривой. С радостным воплем девочка подскочила и бросилась ему на шею.

Мальчики просыпались не так бодро, но без устали понукавшему Келли удалось даже убедить их умыться. Поплескав на рожицы холодной водичкой и подкрепившись пригоршней ягод, они почувствовали себя готовыми идти дальше.

И вот они вышли из леса и стали пересекать пастбище. Влажный утренний воздух и восходящее солнце быстро подняли настроение, так что они даже запели, шагая вперед по протоптанной скотом тропинке. Сзади трусил довольный Фесс, наконец нашедший их после истории с троллем. Джефри так разошелся, что перелетал через каждую попадавшуюся изгородь.

Взлетев над третьей по счету, он неожиданно замолк и припал к земле, прошипев:

— Тихо! Впереди четверо грабителей, если меня не подвели глаза и знание арифметики!

Грегори порскнул было вверх, чтобы тоже посмотреть, но Магнус поймал его за ноги и потянул назад.

— Не высовывайся! Если впереди злодеи, то малыши должны сидеть тише воды ниже травы!

Они молча поползли вперед, прячась за кустами на краю поля и время от времени осторожно выглядывая.

Перед ними расстилалась пыльная дорога. Направо она пересекалась с такой же пыльной дорогой, и на перекрестке стоял огромный каменный крест. А по дороге шагали четверо здоровяков, бранясь и хохоча.

— Нет, ну как он бросился бежать-то, а?

— Соображает! Небось мы бы его-то да на корм воронью!

— Не-не-не! Мы бы его похоронили — не хуже, чем поп из деревни!

— Точно, уж за похороны-то он заплатил! — загоготал самый высокий, встряхнув кожаным кошелем размером с собственную голову.

— Да-да, — проворчал низенький, но зато самый широкоплечий. — Только плату мы еще не поделили, и если я не получу свою долю, Борр, так хоронить будем не его, а тебя!

Разбойник по имени Борр сердито сверкнул глазами, но скрыл гнев за деланной улыбкой.

— Ну-ну! Когда это я шельмовал с друзьями, Морлан?

— А как я отвернусь, так ты сразу и шельмуешь, — проворчал Морлан.

Борр снова злобно покосился на него, не переставая скалиться.

— Да ты что, дружище! Как я могу? Нам просто надо убраться подальше от перекрестка, а не то этот жирный купчина позовет Рифа!

— Рассказывай, — буркнул другой, — мы уже и так далеко ушли.

— Вот-вот, — Морлан ткнул пальцем в крест. — Вон, уже крест у Арлсби показался. Мы две мили отмахали. Этого что, мало?

— В самый раз, — согласился Борр. — А вот и жертвенный камень перед крестом! Остальные могут оставлять здесь снедь для эльфов, а по-моему, это отличный стол! На нем все и пересчитаем! За мной, товарищи!

И четверка запылила к кресту.

«Это грабители!» — подумал Грегори.

«И они только что ограбили толстого купчину», — мысленно согласился Джефри.

«Какой ужас! — возмущенно воскликнули мысли Корделии. — Что дурного сделал им этот несчастный?»

— Спроси лучше, что дурного будет этим бандитам за то, что они его ограбили, — фыркнул Джефри.

Магнус положил ладонь на рукоять кинжала.

Чья-то маленькая ручка железной хваткой стиснула его пальцы.

— Нет! — прошипел Келли. — Купцу не помочь — его уже ограбили!

— Но мы можем вернуть ему деньги, — возразил Магнус.

— Наличные не стоят того, чтобы вы рисковали собой!

— Никакого риска! — не выдержал Джефри.

— Возможно, но учти: если вы влипнете, рядом не будет Пака, чтобы помочь вам!

Джефри заколебался.

Грабители добрались до креста, и Борр развязал кошель. Монеты со звоном высыпались на камень, и четверка облизалась от удовольствия.

— Это тебе, Морлан! — Борр протянул коротышке золотой. — Это тебе, Гран, это тебе, Кролль...

— А это — мне! — проревел чей-то голос, подобный скрежету мельничных жерновов. И из-за каменного креста появился обладатель голоса — по меньшей мере восьми футов ростом, и не менее четырех — в плечах. Руки у него были толщиной с бревно, а ножищи — как колонны. Он размахивал дубинкой размером с Магнуса и, наверное, еще тяжелее. Черные лохмы неровной челкой падали на лоб, лицо походило на валун с крошечными глазками. Он ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие, гнилые зубы.

— Это еще что? — прогремел он. — На колени, жалкие людишки! Не видите, что ли, перед вами ваш хозяин, Грогат!

Секунду перепуганные грабители с ужасом пялились на великана. Потом бросились врассыпную, все — кроме Морлана, который сгреб монеты в мешок прежде, чем пуститься наутек.

Грогат ухватил его за шиворот и поднял в воздух. Морлан заорал от страха, а великан выдернул у него из рук мешок с деньгами и швырнул бандита вдогонку убегавшим. Морлан с воем, раскинув руки, как птица, упал на Борра и сшиб того с ног. Гран и Кролль улепетывали во все лопатки, но Грогат в несколько огромных шагов обогнал их и загородил путь.

— Я сказал — на колени!

Гран, побледневший, с трясущимися поджилками, медленно опустился на колени, а вот Кролль не послушался голоса благоразумия и кинулся в сторону деревьев на обочине.

Дубина Грогата ударила его прямо в брюхо, и грабитель сложился пополам, судорожно хватая воздух разинутым ртом. Великан встал над поверженным, свирепо посмотрев на Морлана и Борра.

Те повалились на колени.

— Так-то, — кивнул Грогат. — И помните — отныне я ваш хозяин! И что бы ни стибрили, вы должны приносить мне три четверти добычи!

— Но почему? — жалобно проблеял Морлан. — Воровать значит нам, вешать будут нас, а...

Огромная дубинка с хрустом врезалась ему в бок. Он с криком полетел наземь.

— И не вздумайте утаить хоть чуточку! — проревел Грогат, перекрывая стенания ушибленного. — Рано или поздно, а я все равно об этом дознаюсь и найду вас, куда бы вы ни спрятались!

— Нет! Никогда, Грогат! Мы согласны, три четверти тебе, Грогат! Отныне и навеки, Грогат!

Великан довольно кивнул.

— Ну, не забудьте про наше соглашение, — он пнул Морлана. — Заберите этого дурня и прочь отсюда.

— Слушаюсь, Грогат! Как прикажешь, Грогат!

Гран присел, потянув Морлана за руку, чтобы помочь ему подняться. Тот взвыл от боли. Трясущийся от страха Борр уставился на великана. Собрав все свое мужество, он спросил:

— А ты не боишься графа Гленна? Нет, конечно, ты велик и могуч... Но если граф придет с сотней солдат?

Грогат загоготал — словно кучу булыжников высыпали на железный противень. Полез в кошель, висевший у него на поясе и что-то вытащил наружу.

— Иди-ка, посмотри! — проревел он. Борр несмело шагнул вперед, с опаской поглядывая на Грогата.

— Да не бойся! — рявкнул великан. — Больше не трону. Иди, посмотри!

«Он хочет что-то показать, — подумал Джефри. — И похвастать».

Борр посмотрел на ладонь великана и охнул от ужаса.

— Да ведь это перстень с печатью графа Гленна!

— Он самый, — захохотал Грогат. — И можешь не сомневаться, я его не на дороге нашел!

Дрожащий Борр посмотрел на огромную рожу.

— Значит, ты убил его?

— Что? И лишился такого козыря? Ну нет! — Грогат снова заржал. — А что же я буду делать, когда придет герцог со своей ратью? А? Что я буду делать? Ну-ка, спроси!

— А что же ты будешь делать, когда придет герцог со всей своей ратью? — пролепетал Борр.

— Ха, я прикажу ему. «Стой, а не то я прикончу заложников! Прикончу то есть графа Гленна, его жену и детей!» — весело крикнул Грогат. — Осмелится ли он после этого нападать? А?

— Разбойник держит семью графа в плену! — с ужасом подумала Корделия.

— Мы должны спасти Гленнов! — Джефри так стиснул ветку, что пальцы побелели.

— Полегче, — прошипел Келли, положив мальчику руку на плечо. — Ты же слышал, он не убьет их. С ними ничего страшного не случится — а вот с вами может.

— Да, дрожите! — заржал Грогат. — Трепещите от страха! Теперь повелитель этих земель — я! И все должны платить мне дань!

— Да, да, Грогат! — Борр закивал так быстро, что казалось — вот-вот его голова отвалится. — Все, как прикажешь, Грогат!

— Уж будь уверен! — прорычал великан. — А не то я вам! И не бойтесь — я не стану отнимать у вас все, что вы награбите. Зачем? Вы ведь тогда бросите свое ремесло, а я хочу, чтобы вы грабили для меня золото и дальше. Но вы будете отдавать мне три золотых из каждых четырех, и по три серебряных монеты из четырех, и по три медных тоже!

— Будет исполнено, Грогат! Как прикажешь, Грогат!

— То-то! — огромная дубина свистнула в воздухе и сбила с ног Борра. Грогат довольно ухмыльнулся, повесив кошель с деньгами на пояс.

— А этот удар освежит тебе память! Да и остальным урок! А теперь — прочь отсюда! У вас целый день впереди, а вы должны еще много для меня награбить.

И он зашагал прочь, посмеиваясь и похлопывая по кошельку в такт шагам.

Борр и Кролль с оханьем поднялись на ноги.

— Сюда! Помогите мне! — окликнул товарищей Гран.

Борр озабоченно посмотрел на Морлана.

— Да. Ну, он-то, по крайней мере, сопротивлялся.

— Не трогай руку — у него с этой стороны ребра сломаны, — предупредил Гран. Сообща они подняли стонущего разбойника на ноги.

— Ничего, Морлан, боль скоро пройдет, — успокаивал его Гран.

— А как же мы, — проворчал Борр, когда они зашагали прочь. — Теперь нам придется грабить всех подряд, хотим мы этого или нет!

— Да ладно тебе! Уж ты точно хочешь! — простонал Морлан.

— Да, — кивнул Борр, — но ради всего лишь одной монеты из четырех?

— На одну больше, чем досталось бы иначе, — скрипнул зубами Морлан. — Дотащите меня до постели и перевяжите! Два дня — и я снова смогу грабить вместе с вами!

Со стонами и ворчанием разбойники зашагали прочь.

— Какое безобразие! — возмутился Джефри, когда они скрылись за поворотом. — Неужели простому человеку уже нельзя безбоязненно ходить по дорогам?

— Зато теперь мы знаем, почему граф Гленн не призвал своих рыцарей на битву с Дрожем, — заметил Грегори.

— Ну да, — помрачнел Магнус. — Теперь нормального управления не будет — власть захватил противный великан, а он не будет делать ничего хорошего, только отбирать деньги.

— Возмутительно! — не унимался Джефри. — Граф больше не защищает свой народ — а этот великан вместо того, чтобы обуздать разбойников, поощряет их!

— Ни женщины, ни дети не смогут спокойно ходить по дорогам, — вздохнула Корделия.

— Так вперед, Гэллоугласы! — вскричал Джефри. — Разделаемся с этим мерзким великаном!

— Тише, дети, тише! — урезонил Келли. — Это не простой человек, это же вон какое чудовище!

— А дракон, которого мы урезонили намедни, что, был ручной ящерицей? — огрызнулся Джефри.

— Да, но в битве с драконом вам помогал единорог — а чем он сможет помочь в бою с таким громилой? Нет, нет, Грогат может схватить его и покалечить!

— О нет! — вскрикнула Корделия, обняв единорога за шею.

Келли продолжал гнуть свое.

— И потом, рядом нет Пака, чтобы прийти вам на помощь, если понадобится. Может быть, вам подождать, пока он не присоединится?

— Но нам нельзя терять ни единого часа, да что часа? Минуты! А не то этот громила примется сеять ужас среди несчастных крестьян!

— А кто возьмет в руки бразды правления? Великан-то их не подобрал, — не умолкал Келли. — Нет, сначала вы должны освободить графа, его жену, детей, а уж только потом идти в бой с великаном!

— Так веди нас к графу! — пожал плечами Джефри.

— А тебе — тебе все равно, с кем бы ни сражаться — лишь бы сражаться, — фыркнула Корделия.

— О, как ты несправедлива, сестренка! — стиснул кулаки Джефри.

— В самом деле, — Магнус умело втиснулся между ними. — Согласись, сестрица, твой брат сдерживает свое желание вступить в битву, пока не уверен, что эта битва поможет другим!

— Да, это так, — вздохнула Корделия. — И ему, кажется, скоро представится такой случай!

— Так вперед же! — направив мысли детей по более безопасному руслу, Келли позволил себе выпустить пар. — И позор ему, нападающему на женщин и детей! Вперед, дети! Мы найдем и освободим графа, а тот призовет на помощь своих рыцарей! И уж вы поможете ему сделать из этого великана подстилку для городских ворот!

— Ура! — вскричали воодушевленные дети и поспешили за лепрекоэном.

Братья решили, что лететь будет быстрее. Корделия не захотела бросить единорога, поэтому братья полетели рядом с ней, вдоль дороги. Грегори устроился на спине единорога перед Корделией, во весь рот улыбаясь, барабаня пятками по бокам несчастного животного и прикрикивая:

— Гей-я! Гей-я!

— Почему это он терпит Грегори, а нас с тобой не подпускает? — спросил Джефри у Магнуса.

Старший оглянулся на мрачную физиономию среднего и крикнул в ответ:

— Потому что Грегори еще маленький! Терпение, брат!

Джефри продолжал дуться.

Замыкал ряды Фесс. Верхом на нем трясся Келли, приговаривая:

— Да ступай же ты помягче, зде... Ой!

На горизонте медленно собирались облака, небо приобрело сероватый оттенок. Келли задрал голову и втянул носом воздух.

— Кажется, дождь собирается!

— Анализ местных метеорологических условий показывает высокую вероятность выпадения обильных осадков, — согласился Фесс.

Не очень далеко прогремел гром.

— По-моему, нам следует найти укрытие, — заметила Корделия.

— Мудрое решение, — кивнул Келли и свернул с дороги к лесу. — Вперед, Железный Конь! Под деревьями нас не так намочит.

Снова громыхнул гром, и первые капли дождя упали на дорогу. Дети повернули вслед за Келли. Пришлось продираться сквозь густые кусты на обочине. Футов через пятьдесят кустарник поредел и вскоре кончился — густые кроны пропускали слишком мало солнечного света. Однако под ногами то и дело возникали корни и коряги, поэтому ни единорог, ни железный конь не могли скакать рысью, хотя и спешили изо всех сил. Впереди мчался спрыгнувший с коня-робота Келли, огибая коряги и перескакивая через корни.

— Вон хижина! — ткнул пальцем Джефри.

Братья бросились за ним с радостными воплями. Единорог, повинуясь понуканию Корделии, тоже повернул следом.

— Стойте, дети! — воскликнул Келли. — Да послушайте же! Мне таки не нравится эта хижина!

Но дети, не оборачиваясь, неслись вперед. Келли наклонился к Фессу.

— А ты что скажешь? Тебе ведь она тоже не понравилась?

Черный конь молча кивнул.

Келли юркнул в нору между корней большого дерева и уселся там, скрестив ноги и сложив на груди руки.

— Я не двинусь с этого места! И ты тоже стой рядом, о железный зверь, а? Давай-ка лучше подождем здесь, посмотрим, а уж если что случится, мигом бросимся на помощь.

Фесс еще раз кивнул и прижался к дереву, прикрыв от дождя убежище Келли.

Старшие братья влетели внутрь через окно. Единорог остановился у дверей, Корделия соскочила и забарабанила в дверь. Та распахнулась, на пороге стоял ухмыляющийся Джефри.

— Кто это стучится сюда в такое время? А? Идите прочь, мне нет дела до вас!

— Ой, не валяй дурака! — Корделия шмыгнула в дом, таща за руку Грегори. Внутри она остановилась и с удивлением огляделась.

— Разве здесь никто не живет?

— Если кто и живет, то его нет дома, — Джефри окинул взглядом пустую комнату. Грегори скользнул мимо него.

Корделия обернулась к единорогу.

— Ты остаешься снаружи?

Единорог кивнул и затрусил назад, под деревья.

— Возвращайся, когда дождь кончится! — крикнула она вслед четвероногому приятелю.

Мотнув серебряной гривой, единорог обернулся, покачал головой и ударил копытом в землю. А потом прыгнул и исчез за деревьями.

— Он снова убежал? — с надеждой спросил Джефри.

— Да ладно тебе! — Корделия обернулась, гордо задрав нос. — Он поскакал искать себе крышу от дождя. Он, наверное, не любит находиться под крышей.

— Мне тоже этот домик не нравится, — Магнус подозрительно посмотрел по сторонам. — Почему изнутри он куда больше, чем казался снаружи?

Корделия пожала плечами, усевшись на трехногий табурет у камина.

— Все дома кажутся изнутри больше.

— Но это был не дом, а камышовая хижина! А изнутри — крепкий деревянный сруб с оштукатуренными стенами.

Магнус подошел к столу у стены и посмотрел на полки.

— Что это здесь? — его взгляд скользил с одного пузырька на другой. — Глаз тритона... шерсть нетопыря... змеиный яд...

— Это магические зелья, — глаза Грегори округлились.

Магнус мрачно кивнул.

— Кажется, ты попал в точку. И это не те чистые зелья, из которых варила свои снадобья старая Агата. Это дурные, ядовитые составы.

Он посмотрел на сестру и братьев.

— Это дом волшебника. И хуже того — это дом колдуна!

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий старик, лицо которого скрывал длинный плащ с капюшоном. Из-под капюшона виднелась желтая борода, шевелившаяся в такт ругани старика.

— Что за напасть! Чего доброго, непогода разгуляется не на шутку! Не иначе, какая-то злобная карга наколдовала такой дождь!

Он швырнул на стол в центре комнаты кожаный мешочек.

— Вот наконец, сегодня на рассвете я раздобыл кладбищенской земли. Желанный дар, не зря сбивал я ноги!

Что-то бормоча под нос, он сбросил плащ, повернулся, чтоб повесить его сушиться у камина, — и замер, увидев Корделию.

Та втиснулась за камин, изо всех сил пытаясь стать невидимой.

Перед ней возвышался старик в грязной куртке и штанах с помочами крест-накрест. Вытянутое худое лицо, крючковатый нос, пожелтевшие, с кровяными прожилками белки глаз сердито сверкали из-под слипшейся челки, которую на макушке венчала лысина. Волосы были бы седыми, мой хозяин их чуть почаще.

Старик медленно осклабился, обнажив желтые зубы — вернее, пеньки, которые от них остались. Затем причмокнул и шагнул вперед, протянув к Корделии обтянутую пятнистой, пергаментной кожей ладонь.

— Оставьте мою сестру в покое! — вскричал Джефри, впрыгнув в пространство между ними.

Колдун выпрямился, брови удивленно вскарабкались на переносицу.

— Как! Еще один незваный гость! — он обернулся, и увидав Грегори с Магнусом, изготовившихся к атаке, сжимавших свои кинжальчики, — заметил искорку страха в их глазах. Старик расхохотался — жутким, высоким, леденящим хохотом, бросился к двери, мигом захлопнул ее и заложил тяжелым дубовым засовом. — Поймал! — ликующе пропел он. — Поймал! Как раз то, именно то, что мне нужно!

— Нужно? — страх прорезался в голосе Магнуса. — О чем вы говорите, старый человек?

— О чем я говорю? — фыркнул колдун, повернувшись к нему и делая шаг вперед, с неприятными огоньками в зрачках. — Ты знаешь, в чей ты дом вошел, дитя?

Магнус с трудом сглотнул слюну.

— В дом к-к-колдуна.

— Ага, — колдун медленно кивнул, огоньки засверкали ярче. — По крайней мере, ты умен. И что же делает колдун, дрожащий мальчик мой?

— Он делает... он варит... магические зелья.

— Вот как! Ты и это знаешь! Но ведомо ль тебе, что самые могучие из нас — еще находят новые волшебные составы. Как я. Вы верно догадались, что перед вами я — Лонтар, чье имя здесь известно каждому в округе... Лонтар, который знаменит коварными и прочными заклятьями!

Дети оцепенели, узнав имя того самого колдуна, который проклял старую Фагию.

А на его морщинистом лице снова расплылась ущербная улыбка.

— И я открыл проклятие такое, которое дает мне в руки власть над каждою душой во всей округе! Да что округа — графство, королевство, а вскоре очередь дойдет до всего мира!

Грегори посмотрел в глаза старику и подумал:

«Он безумен».

— Тише! — прошипел Магнус, ухватив младшего за плечо. Грегори передал свою мысль открыто, не пользуясь тайным семейным умением. Но Лонтар, услышав ее, только шире ухмыльнулся.

— Терпение! Он молод. Он еще не знает, что каждый чародей услышать может, что думает другой. Но я, я, я... — он стукнул себя в грудь, — умею во сто крат больше! Я могу вложить свои раздумья в головы чужие — да, да, и даже в этот глиняный горшок, что головой крестьянина зовется, и где, как не ищи, ты не найдешь ни зернышка волшебной силы!

Дети только молча глядели.

Колдун довольно пошамкал губами, явно смакуя неподдельный испуг в детских глазенках.

— Но я могу внушить не только мысли! Уж много лет я изучал, трудился, старался раз за разом овладеть искусством тайным, дух свой ободряя волшебными снадобьями — и овладел! Сначала на простых червях проверил, потом на жаворонке, что червей склевал, Потом на полевых мышах, на кроликах, волках, медведях — на всех! И все, все, все — склонились предо мной! Все убегают с воем и стенаньем, лишь только заклинание мое коснется их сознанья!

— А что за заклинание? — даже Джефри не удалось до конца скрыть дрожь в голосе.

— Боль! — колдун довольно зачмокал. — Боль, боль, и больше ничего! Страдание, пронзающее насквозь, как будто голова твоя в огне, а тело стонет от уколов жал бессчетных тысяч разъяренных пчел! Боль, боль — вот истинная власть! Боль порождает страх, а страх — всех ставит на колени! Но! — тут он ткнул в потолок длинным костяным пальцем. — Мой труд еще не кончен! Не могу я выступить вперед и в руки взять бразды правленья графством! И посему я не достиг еще своей последней цели!

— И какова ж она? — голос Магнуса дрожал, несмотря на все усилия. Старший из Гэллоугласов уже догадывался, каким будет ответ.

— Люди! Люди! Вот на ком желаю я проверить новое свое уменье! С волками — да, с медведем — да, но люди — еще ни разу я не пробовал на них! — глаза колдуна зажглись. — Ах! Огнем ужалить душу человека, заставить смертных выть и извиваться — по мановению руки! По моему желанью! Вы спросите, чего ж я ждал столь долго? Я ждал лишь жертву, на которой попробовать бы смог... увы, в глуши моей нечасто можно встретить одиноких странников. Всегда, всегда гурьбой, по трое, четверо — а то и местные, которых вся деревня отправится искать, коль не вернутся в срок.

— Мы тоже местные! — твердо соврал Джефри. — Нас тоже вся деревня выйдет искать, если не вернемся!

— Ты лжешь, — колдун ткнул в него указательным пальцем. — Еще ни разу взору моему не попадался ты. Ты странник и пришел издалека, один, и ни отец, ни мать с тобою не пошли — так странствуют сироты — иль беглецы от лорда!

Он снова зашамкал, довольный своей сообразительностью.

— Никто, никто не станет вас искать — вы сгинете, никто и не узнает.

— А как же граф? — вскричал Магнус, цепляясь за последнюю соломинку. — Граф Гленн за нами стражников пошлет, они придут к дверям твоей хибары...

— Граф? — пропел Лонтар. — Графа нет в помине! Как! Неужто вы не знали? Огромный великан схватил его! В полночный час ворота замка пали, в мешок засунут граф со всей своей семьей! А рыцарям и войску великан отдал приказ — сложить оружье наземь, не то простится с жизнью граф в одно мгновенье! И всех достойных воинов согнал в глубокие темницы, в подземелье, и запер там, а графа уволок к себе в берлогу, где — никто не знает. Граф? Он бессилен! И еще бессильней он станет в час, когда заклятие мое достигнет всей ужасной силы! Он, даже он не сможет устоять, и Грогат-великан падет передо мною! Его повергну я, и на коленях поползет разбойник, взывая о пощаде, чтоб лишиться боли, словно вертел раскаленный, пронзающей его! Никто не устоит, я в прах повергну всех!

Грегори замер, не мигая уставившись на колдуна.

— И начну с тебя, деточка, — палец старика указал на Корделию.

— Вы не посмеете! — вспышка ярости опалила Магнуса, в одно мгновение все его чувства превратились в ненависть и сосредоточились на старом колдуне. В потоке эмоций сплелись злость Джефри, страх и ужас Корделии.

— Нашел! — вскрикнул Грегори, и в то же мгновение его братья и сестра увидели умение старого колдуна, умение концентрации мысли и внушения боли. И вместе с этим они почувствовали память о страданиях и ужасе, который испытали сотни животных, малых и больших. И это еще сильней подхлестнуло детскую ярость, и этот страх и ненависть вдвойне обратились на колдуна, бесконечный вопль и ужас Корделии ударили в его мозг, многократно усиленные напором братьев, забились в висках, пронизывая мозг болью, которую он сам же и выпестовал. Вопль старика превратился в хриплый, животный визг — и оборвался. Его тело напряглось, руки сжались так, что ногти впились в ладони, спина выгнулась, на мгновение он замер — и опал кучей мятого тряпья.

В комнате наступила тишина. Наконец Корделия дрожащим голосом спросила:

— Он... он?..

Грегори пристально смотрел на тело старика.

— Его сердце остановилось.

— Мы убили его! — в страхе вскрикнула Корделия.

— Тем лучше! — отрезал Джефри.

— Нет! — вмешался Магнус. — Нет! Мы не должны без надобности пачкать свои руки кровью! Что сказали бы папа и мама?

— Что он злобный, гнусный старикашка, — не унимался Джефри, — готовый подвергнуть болевой пытке любое живое существо.

— Но родители сказали бы обязательно, что мы должны были сохранить ему жизнь — и мы все еще можем сохранить ее, — Корделия опустилась на колени рядом с телом старого колдуна, неотрывно глядя в лицо Лонтара. — То, что мы делали до сих пор, они одобрили бы — ведь вы защищали меня, и я благодарна вам, о братья!

Тут она одарила всех троих таким теплым и благодарным взглядом, что даже Джефри на мгновение позабыл о своем отношении к зловредному старикану. Потом снова склонилась над телом.

— Но теперь совсем другое дело. Теперь мы можем сохранить ему жизнь — если заставим его сердце биться вновь.

— И как же ты это сделаешь? — ехидно спросил Джефри, но Магнус уже присоединился к Корделии и Грегори у неподвижного тела.

— Я покажу, — прошептала Корделия. — По здешним обычаям, это женская работа. Сжимайте его сердце слева, когда я скажу — давайте!

Телекинезом они принялись массировать сердце старика. Все трое мысленно сжимали сердце слева, сразу же отпуская его.

— Теперь справа, — скомандовала Корделия. — Теперь снова слева... снова справа... слева... справа...

Так продолжалось несколько минут. Джефри сердито стоял в стороне, сложив руки на груди.

— Кажется, оно уже бьется само, — прошептал Грегори.

— Да, но еще слишком слабо. Массируйте, но полегче.

Постепенно они ослабляли давление, пока сердце старика не забилось само по себе, ровно и уверенно. Корделия протяжно вздохнула, с облегчением выпрямляясь.

— Готово!

— Мама гордилась бы тобой! — до ушей улыбнулся малыш Грегори.

— И тобой тоже, — Корделия выдавила слабую улыбку и снова вздохнула. — О братья! Никогда больше я не хочу быть столь близкой к тому, чтобы причинить смерть!

— А если и причинишь, — проворчал Джефри, — надеюсь, покойник будет заслуживать ее не меньше, чем этот.

Корделия сердито посмотрела на старого колдуна.

— Да, он причинил много горя и страданий.

Грегори наморщил лоб.

— Папа с мамой как-то говорили, что если сердце долго не бьется, то мозги могут повредиться.

— И еще как повредиться, — кивнул Магнус, заглядывая в глаза старику и сосредоточившись. Братья и сестра внимательно смотрели. Наконец Магнус выпрямился и кивнул.

— Вроде все в порядке. Насколько я понимаю, никакого вреда клиническая смерть не нанесла.

— А жаль, — фыркнул Джефри. Магнус раздраженно покосился не него, но возражать не стал — средний был безусловно прав.

— Думаю, что Лонтар не скоро примется за старое, — заметила Корделия.

— Так-то так... но лучше быть уверенным, — Магнус посмотрел на лежащего без сознания Лонтара. — Давай, Грегори.

Грегори скорчил рожу, а потом глубоко сосредоточился. Магнус — тоже. С дрожащей улыбкой он вытер пот со лба.

— Что-что, а это его придержит.

Брат и сестра кивнули. Они услышали, что за мысль Магнус и Грегори вложили в голову старика.

— С этого дня, — начала Корделия, — если он только захочет причинить другому боль...

— Каждый раз, — кивнул Грегори, — каждый раз...

Они вышли, захлопнув за собой дверь и оставив лежащего без чувств колдуна одного. В свое время он проснется — с ассоциативной связью, накрепко заложенной в мозгу. Если он хоть раз подумает, только подумает о том, чтобы причинить боль другому, моментально почувствует отголосок той боли, которую дети обрушили на его собственный мозг. И в его ушах эхом зазвенит детский голосок:

— Нехорошо, дедушка, на старости лет быть таким вредным!

Глава двенадцатая

Когда они вышли из хижины, дождь все еще моросил.

— Уж лучше промокнуть под дождем, чем сидеть под одной крышей с таким чудовищем! — заявил Джефри.

Корделия поежилась, но храбро добавила:

— Я тоже так думаю!

— Келли с самого начала обо всем догадывался, — Магнус помрачнел. — Нужно было его послушать, он-то и близко к хибаре не подошел.

— И мой единорог тоже, — повесила нос Корделия. — Бедненький! Он, наверное, весь промок!

— Нет, уж он-то привык к лесу, — Магнус огляделся. — Келли! Куда ты запропастился? Ты что, бросил нас?

— Нет, он вас не бросил, — пробасил кто-то у него под ногами. — И я тоже.

— Робин! — радостно воскликнула Корделия.

— Мы-то думали, что ты разведал все опасности у нас на пути, — ехидно заметил Джефри.

— Да, но я не думал, что вы свернете с дороги, ведущей домой. Однако вы прекрасно справились!

— Как?! Нас чуть не замучили до смерти! — вскрикнула Корделия.

— Ну, не замучили же окончательно, — уверенно пожал плечами Пак, и Келли, кивнув, стал рядом.

— Если бы хоть на мгновение возникла настоящая опасность, дети, ваш огромный черный конь вышиб бы дверь в эту хибару, а меткий удар эльфа вышиб бы из колдуна и без того хилый дух.

— Из него уже чуть не вышибли дух, — буркнул Джефри.

— Это так, — согласился Пак, — но ведь он был слабее вас четверых, вместе взятых.

Магнус недоуменно покосился на Келли.

— А откуда вы знаете, что там внутри произошло?

— У камина прятался домовой. Волшебный Народец давным-давно покинул этот дом, однако когда они увидели, что вы входите внутрь, один пробрался через мышиную нору и подглядывал.