Чародей (№7) - Пропал чародей

— Ну, не знаю, не знаю... — покачал головой Пак.

Корделия продолжала пристально глядеть на спящую ведьму. Братья молча наблюдали. Неожиданно Корделия поежилась:

— Ой, какая гадость! У этого гнусного колдуна не иначе требуха вместо сердца!

— Что он сделал? — негромко спросил Магнус.

— Он связал чувства любви и дружбы с вечным чувством голода. Ее мама и папа не давали ей объедаться сладостями — как все нормальные родители, которые не хотят, чтобы у детей болел живот и разрушалась зубная эмаль. А она, как все дети, ужасно обижалась. И теперь эта обида оборачивается против всех, кто с ней подружится. Она их ест, назло папе и маме.

— Неужто она не догадывается об этом? — с негодованием спросил Джефри.

— Тшшш! — прошипела Корделия. Фагия снова заворочалась.

Магнус прикрыл Джефри рот рукой.

— Она ни о чем не догадывается, — продолжала Корделия, — как мы и думали. Он вложил в ее разум заклятие, вроде того, который папа называет «гипнозом». Он погрузил ее в транс, а когда она очнулась, то ничего не помнила. Но стоит ей уснуть, а рядом окажутся друзья, как заклятие вновь овладеет ее душой. Она вроде лунатика.

— Ты можешь снять это заклятие? — спросил Магнус.

— Ага. Оно сильнее, чем заклятия колдуна Альфара, но не такое уж сильное, чтобы я не добралась до его корней. Иди сюда, малыш, мне понадобится твоя сила.

Она взяла Грегори за руку и пристально уставилась на Фагию. Грегори наморщил лоб, застыв в напряжении.

Джефри и Магнус молча наблюдали. Пак был наготове в любую минуту вмешаться.

Фагия пошевелилась, пробормотала что-то невнятное. Ее тело несколько раз дернулось, напряглось — и обмякло. Она глубоко и успокоено вздохнула.

С облегчением вздохнула и Корделия.

— Печальный опыт.

— Ведь опасно! — укоряюще сказал Пак. Корделия покачала головой.

— Разве что могла я устать, но у Грегори силы больше, чем достаточно. И он подсказывал мне слабые места, которые можно было пробить. Все кончено, больше ей не захочется сделать из друзей мясное ассорти. Она проснется отдохнувшей и будет чувствовать себя гораздо лучше, чем когда-либо.

Тут Корделия спрятала лицо в ладонях, так ее передернуло.

— Разве можно быть таким злодеем, как этот подлый Лонтар, чтобы сотворить такое с людским разумом?

— Так он еще жив? — Джефри посуровел. Корделия пожала плечами, а Келли ответил.

— Быть может, быть может. Я иногда слышу это имя в сплетнях фей. Но никто не знает, где он обитает.

— Ну что ж, по крайней мере, мы предупреждены, — Магнус обернулся к Паку. — Если случится встретиться с ним, Робин, мы будем начеку. С этим магом уж точно не стоит шутки шутить.

— Да он заслуживает мгновенной смерти! — сверкнул глазами Джефри. — Мы отыщем его, брат, непременно отыщем. И сотрем в порошок, он не успеет и понять, в чем дело!

— Ну уж нет! — Пак вскинул голову и подбоченился. — Вы не станете его искать, можешь быть уверен! Вы немедленно отправитесь домой! Ну-ка, марш к дверям! И немедленно!

Джефри возмущенно воззрился на Пака, но Магнус тронул его за локоть.

— Не забывай... лягушачьи лапки...

Джефри побледнел и бросил быстрый взгляд вниз. Затем со вздохом капитулировал.

— Ну ладно, как скажешь, Пак. Все, как ты скажешь!

— Домой! — обрадованно чирикнул Грегори.

Глава пятая

Потрясенная компания торопливо шагала по тропинке. Грегори был мрачнее тучи:

— Ну как можно быть таким мерзавцем, Пак? Гнусно и недостойно воспользоваться преимуществом в силе над женщиной — она не смогла бы отразить удар, даже если бы знала, — но заколдовать таким ужасным заклятием ничего не подозревающую?

— Да, это гнусно, — согласился эльф. — Впрочем, люди творили дела и похуже, парень.

— Но он изувечил всю ее жизнь! — не выдержала Корделия.

Пак пожал плечами.

— Какое ему до этого дело? Лонтар из тех, кто наслаждается местью.

— Это в обычаях сассенахов, — пробормотал разъяренный Келли. — Ну, попадись он только нам — сразу прикончим!

Грегори поежился.

— Это может быть неверным поступком, — поторопился вставить Фесс. — Зло, которое Лонтар причинил, не может оправдывать зла, которое совершите вы, став убийцами.

— Может быть — но по крайней мере преступник больше никому не причинит зла.

— Ну и как же ты, братец, собираешься запереть в темнице чародея, — насмешливо фыркнул Джефри.

Магнус сердито посмотрел на нахала, подслушавшего его мысли.

— А почему нет?

— А потому, что он исчезнет из любой клетки, в какую его ни запирай.

Грегори уставился в пространство.

— Может быть, найдется способ...

Джефри настороженно посмотрел на брата.

— Ты что, придумываешь тюрьму для волшебника? Берегись, братец — ты сам можешь в ней оказаться!

— Если он там и окажется, то непременно что-нибудь придумает и выберется, — уверенно ответил Магнус. — Никто другой не выберется, а он сможет. И если мы изловим этого подлого колдуна, не сомневаюсь, сможем запереть его.

— И как же ты собираешься его ловить? — ехидно поинтересовалась Корделия.

— А вот так! — воскликнул Магнус, хлопнув Джефри по спине. — Лови!

Джефри возмущенно обернулся, но Магнус исчез с хлопком — с двойным хлопком, потому что вслед за ним исчез и Джефри. Из кустов в сотне ярдов послышался его крик: «Лови!», еще один негромкий треск, затем еще хлопок в листве дуба. Верхушка могучего дерева закачалась от неожиданного веса. Словно эхом, бумкнуло еще раз, ветки затрещали и раздался голос Магнуса: «Тебе ловить!». Джефри взвыл от досады, а Магнус только рассмеялся и скрылся с очередным взрывом. Бабахнуло еще раз — это Джефри бросился следом.

Келли отскочил в сторону и спрятался за корнями дуба.

— Это что еще за дивная игра?

— Юные чародеи резвятся, — ответил Пак. — Слышал ли ты об игре детей смертных под названием «Салочки»?

— Когда один убегает, а другой должен его засалить? Конечно, слышал.

— Ну так это то же самое, только тот, кто водит, должен прочесть мысли другого в тот момент, когда этот другой исчезает, и догадаться, куда он исчез. А затем исчезает следом, и если угадал и догнал правильно, то может осалить.

— А остальные, которые убегают, должны скрывать свои мысли, чтобы тот, кто водит, не догадался, — добавила Корделия, не отрывая глаз от ветвей.

Келли наморщил лоб:

— А что, если водящий не догадается, куда убежали остальные? Или неверно угадает?

— Значит, должен пораскинуть умом, прислушиваться к любому шороху мысли вокруг, и постараться их услышать.

С пушечным грохотом за спиной у Грегори возник Магнус. Хитро сверкнув глазами, он присел и крикнул:

— Спрячь меня, братец!

— Вот жулик! Тебя прекрасно видно! — удивилась Корделия, но Грегори зажмурился и сосредоточенно принялся думать о всяких и разных фруктах, яблоках, грушах и апельсинах, об огромном блюде, полном пахучих плодов, об их умопомрачительном аромате.

В воздухе грохнуло.

— Лови! — выкрикнул Джефри, хлопнув Магнуса по плечу. — Я уж потерял нашего младшего, он так спрятался, что и следов не найти. А когда прислушался, то услышал только запах яблок. И с чего бы это Грегори вдруг так захотелось яблок, подумал я, а? Значит, он старается скрыть, что знает, где Магнус, и значит, Магнус где-то рядом!

— Ты слишком много болтаешь! — Магнус треснул его по спине и исчез, выкрикнув на прощанье:

— Ло...

— Это не считается! — подскочил Джефри. — Нужно оставаться до тех пор, пока не скажешь «Лови!» целиком!

Но он уже обращался к пустому месту. Крякнув от нетерпения, Джефри шлепнул Грегори:

— Ты тоже играешь! Лови! — после чего исчез, бабахнув, как хлопушка. Грегори радостно завизжал и тоже исчез.

Корделия топнула ногой.

— Ах! Гадкие мальчишки! Они же знают, что папа не разрешает им играть в эту игру, он боится, что они могут одновременно возникнуть в одном месте и расшибут себе мозги!

— Да, — согласился Пак, — а твоя мама объяснила им, что чутье чародея всегда заглядывает чуточку вперед, чтобы не дать ему возникнуть внутри дерева или камня — и в этих леталочках один всегда оказывается впереди другого, пусть даже они и исчезли одновременно.

— Ну да! А папа ответил, такое чутье появилось потому, что все чародеи, у которых его не было, поубивались еще в детстве!

— Но он увидел, что с твоими братьями все в порядке, — напомнил Пак, — и теперь не боится за них — потому что у них в головах это чутье есть.

А про себя он подумал, что Магнус нашел отличный способ отвлечь братьев и сестру от воспоминаний о кошмарной ночи — и ни на секунду не сомневался, что старший именно это и имел в виду.

— Все равно! Мама запретила им играть в эту игру, если я остаюсь одна! — пыхтя от зависти, Корделия покосилась в сторону хлопушечной канонады. — Ах! Вот противные, так играть без меня!

— А что тебя держит? — удивился Келли. — Вперед! За ними! Хей-хо!

— Я не могу, — призналась Корделия со вздохом.

Келли заморгал.

— А почему не можешь? Ты что, хуже их читаешь мысли?

— Да нет, даже лучше. Только я не умею телепортироваться.

— Ведьмы не умеют телепортироваться, — Пак с удивлением глянул на Келли. — Такое под силу только чародеям. Ты что, не знал такой простой вещи?

— Нет! — отрезал Келли. — И до сих пор не знаю — потому что о ней мне сказал англичанин! Это и в самом деле так, девочка?

Красная от досады Корделия только кивнула.

— А ты откуда об этом узнала?

— Мне папа говорил, и мама тоже. И все ведьмы и чародеи, которых я видела, говорят то же самое.

— Ну что ж, — вздохнул Келли. — Таки да, если об этом говорят все без исключения.

— Избавь ее от твоего сарказма! — цыкнул на него Пак. Но Корделия даже не обратила внимания: она была слишком увлечена игрой в салочки-леталочки. Со всех сторон доносилось эхо шлепков, хлопков, и криков: «Лови!», «Нет, ты ловишь!», «А я в домике!», «Никаких домиков!»

Грохнуло, и перед эльфами появился Магнус. Он быстро огляделся кругом.

— А где он? Разве он не вернулся, сестрица?

— Нет, не вернулся! А кто?

С шумом возникший Джефри хлопнул Магнуса по спине:

— Лови!

— Стой! — скомандовал старший, прежде чем Джефри успел улизнуть. — Я потерял Грегори.

Джефри пожал плечами.

— Так ведь он и должен прятаться. Радуйся, что у него так хорошо получается.

— Да погоди ты! — ответственность сделала Магнуса серьезным. — Мало ли что может случиться с таким маленьким. Ну-ка, прислушайся, брат. Если я услышу хоть одну мысль от него, сделаю вид, что ничего не услышал, и мы доиграем — но я должен знать, что с ним все в порядке!

— Послушай, Магнус! — не выдержала Корделия. — Он ведь уже не младенец! Грегори знает, что такое опасность!

— Действительно, — пожал плечами Джефри. — Глупо так волноваться.

Но на сей раз тревога Магнуса была не напрасной.

Грегори материализовался в гуще кустов неподалеку и обнаружил, что окружен шестью мужиками в грязной, разномастной форме, с нечищенными шлемами на головах и с трехдневными щетинами на несвежих физиономиях. Они обалдело уставились друг на друга.

Грегори почувствовал, что дело неладно, но прежде чем он успел отдумать себя назад к Магнусу, двое бросились вперед и схватили мальчонку за руки. Грегори застыл, испуганно переводя взгляд с одного на другого.

— Хью! Во имя всех чертей, это еще что такое?

— Это? Это мальчишка, Бертрам. Обычный мальчишка. Ты что, не видишь?

— Угу. Да, я вижу, что это мальчишка, Хью. Но что он тут делает?

— Хорошо сказано, — Хью строго посмотрел на Грегори. — И как он тут оказался так неожиданно и с таким шумом? Что скажешь, малый?

Малому и в самом деле было всего лишь шесть лет, и кроме того, это был Грегори — он не мог ответить ничего, кроме правды.

— Я просто играл.

— Играл? — незнакомцы подозрительно переглянулись. — Что же это за игра такая?

— Леталочки.

— Леталочки? — подозрение усилилось.

— Ну да, перелетать с места на место. А тот, кто ловит, должен прочесть мысли и догадаться, куда я прыгнул.

— Прочесть мысли? — к настороженности добавился страх, и без того крепкая хватка стала еще крепче. Грегори скривился, но они не обратили на это внимания.

— Да это маленький чародей!

— Но чей чародей? — Хью заглянул прямо в глаза Грегори. — Как твое имя?

— Г-грегори Г-гэллоуглас.

Бертрам и Хью обменялись удовлетворенными взглядами и дружно кивнули.

— Да, это он. Тот самый, за которым нас послали.

Грегори кольнул страх, к горлу подкатил ком. Что он такого сделал?

Тут мальчик кое-что заметил, и страх уступил место любопытству.

— Вы разодеты, как шуты. Кто вас послал?

Шесть пар глаз, как плеть-шестихвостка, хлестнули его.

— Что?

— Ваша одежда, — повторил Грегори. — Это не форма. Вы одеты кто во что горазд, вы не служите одному господину, и значит, вас не мог послать ни один лорд.

Они снова обменялись взглядами.

— Точно, нам так и говорили, — прорычал один.

— Ну и догадливо это отродье ведьмы!

— О да! Ладно, давай прикончим сопляка и дело с концом!

— Прикончим? — охнул Грегори. — За что? Зачем убивать меня? Я не сделал вам ничего дурного!

А мысли Грегори взывали: «Магнус! Корделия! Джефри! На помощь!»

— Ты, ведьмино отродье, и не сделал дурного? — рявкнул Бертрам. — Если тебе подвластны такие силы, как ты не можешь сделать мне дурного?

Грегори только рот открыл, онемев от абсурдности происходящего — а в его голове успокаивающе зашептал голос Магнуса:

«Мужайся, брат».

«О, Грегори...»

«Стой, Корделия! Грегори, мы пока не можем напасть, даже если эти подлецы тебя ударят».

«А если будут бить, прыгай, — добавил Джефри. — Если захватишь с собой пару этих мужланов, не бойся! С двумя мы справимся!»

«Прыгай, если сможешь, — согласился Магнус. — Сейчас мы попробуем вытащить тебя. Отвлеки их разговором, пока мы не подкрадемся поближе».

Грегори сглотнул ком в горле, немного ободренный, но все еще перепутанный.

— И только поэтому вы хотите убить меня?

— Нет, — прохрипел Хью. — Дело в деньгах, парень — в веселеньких серебряных кружочках. Лесной вольнице жить нелегко, приходится искать еду и денежки, где придется.

«Это дезертиры, солдаты, сбежавшие от своих лордов! — прилетела возмущенная мысль Джефри.

— Берегись, братик! Если они оставили свой пост, то наверняка потому, что совершили гнусное злодеяние!»

«Это ему не поможет, — отчаянно подумал Магнус. — Грегори, малыш! Они хотят поговорить. Задавай вопросы, обвиняй! Пусть только они говорят подольше!»

Пусть только говорят! Легко сказать. Грегори собрал всю свою отвагу.

— Но откуда возьмутся деньги, если вы убьете меня? У меня нет ни гроша?

— Верно, — пробасил один из солдат, быстро проведя руками, обыскав Грегори. — Так и есть — у него нет даже малюсенького кошелька.

— Еще бы, Клодог, — недовольно кивнул Хью. — Это же только мальчишка, в конце концов.

— Нам уже заплатили, видишь ли, — объяснил Бертрам. — Нас наняли, чтобы прикончить тебя, твою сестру и братьев.

По спине Грегори пробежал леденящий холод.

— Но... но откуда вы знаете, что должны убить именно нас?

— Как же, про вас, детей Верховного Чародея, все знают! — ответил Хью. — Как мы можем ошибиться? Весь Грамарий слышал о вас — трех юных чародеях и ведьмочке.

Грегори постарался не обращать внимания на разгневанный рев братьев.

— А кто он — тот, кто нанял вас? Кто так ненавидит Гэллоугласов?

— Не иначе как кто-то из врагов твоего отца, — фыркнул Бертрам. Хью пожал плечами.

— Кто их знает? Трое худых, тощих незнакомцев нашли нас, заплатили серебром, и пообещали заплатить еще, если мы вас прикончим, — он печально покачал головой. — А жаль — ты, кажется, славный парнишка.

— И потом, он же не чародей.

— Да ладно, серебро нам нужнее, — буркнул Бертрам, вытаскивая кинжал.

— Стойте, погодите! — Грегори с ужасом увидел блеск обнаженного лезвия. — Если они заплатили вам серебром, чтобы убить нас, наш папа уплатит вдвое, если вы сохраните нам жизнь!

Рука с кинжалом нерешительно застыла.

— Вдвое?

— И золотом! — отчаянно выкрикнул Грегори.

— А кто заплатит? — недоверчиво нахмурился Хью. — Ведь твой отец пропал! Так сказали те трое. И так говорят все, кого мы встретили по дороге!

— Король! — выдохнул Грегори. — Король Туан выкупит нас!

Головорезы обменялись взглядами.

— Пожалуй, на это можно пойти, — неохотно согласился Бертрам. — Всем известно, как король ценит своих чародеев.

— Что-то мне не нравится эта затея, — один из бандитов огляделся вокруг, словно ожидая, что из заросли ежевики сейчас полезут солдаты короля.

— Да нет, он не придет сам, — рявкнул Хью. — Ты что, думаешь, что король — мальчик на побегушках? Нет, он наверняка пошлет рыцаря.

— С войском!

— А мы потребуем выкупщика прийти одному.

Грегори с облегчением вздохнул. Потом заметил, как блеснули глаза Хью, и снова насторожился.

— А с чего нам брать выкуп за одного, когда мы можем взять выкуп за четырех? — пробормотал Хью.

Грегори затравленно взглянул на предводителя наемных убийц.

Кинжал описал в воздухе дугу и уперся лезвием прямо в горло Грегори. Мальчик застыл в ужасе.

— А ну-ка, зови своих братьев, — прошипел Хью.

Грегори скосил глаза на острие.

«Магнус! Они хотят, чтобы вы тоже пришли! Бегите прочь — это опасно!»

«Может быть, и опасно, — медленно подумал в ответ Магнус, — но не для нас».

Острие повернулось, царапая кожу.

— У тебя по горлу кровь течет. Скорей зови их сюда! — взревел Хью.

В воздухе грохнуло. Даже зная, чего можно было ожидать, бандиты попятились. А рядом с братом уже стоял Джефри, презрительно глядя на дезертиров.

— Вот он и вызвал. Ну, что вам от меня надо?

Хью побагровел, и шагнул вперед.

— Как? И это все?

Джефри воинственно выпятил челюсть, глаза сузились.

— Нет, есть еще двое детей лорда Гэллоугласа. Ты в самом деле настолько глуп, раз хочешь, чтобы и они пришли?

Среднего брата схватили огромные лапищи, и Хью проревел:

— Это ты глуп. Зови своего брата!

— Не слишком торопись! — ухмыльнулся Джефри. — Надеюсь, у тебя хватит храбрости, чтобы встретить его лицом к лицу — если хватило смелости сбежать от своего лорда!

Ладонь Хью с треском ударила паренька по щеке.

— Придержи язык, когда разговариваешь со старшими! И зови своего брата!

— Сам напросился, — ядовито огрызнулся Джефри и подумал:

«Ко мне, братец! Ягнята в загоне!»

С громовым треском рядом возник Магнус. С леденящей вежливостью он обратился к Хью.

— Братья сказали, что ты хочешь говорить со мной.

Солдаты застыли, уставившись на старшего сына Верховного Чародея. Магнус сочувственно им кивнул.

— О да, это необычно. Мой отец говорит, что никогда не привыкнет к таким возникновениям.

Бертрам выругался, и приставил лезвие к горлу Магнуса.

— Погоди! — крикнул Хью. — Не хватает еще одной!

— Как — вам нужна и моя сестра? Вы убиваете и девчонок?

— Не учи меня, что делать, — глаза Хью сузились. — Я должен зарабатывать себе на жизнь, и не отступлюсь.

— Ты мог бы зарабатывать на жизнь, не предавая смерти детей.

Хью сплюнул через плечо.

— Прятаться по кустам? Спать на ложе из папоротника? Жрать ягоды, коренья, или барсучатину, если повезет? Это не назовешь подобающей жизнью! Чтобы хорошо жить, нужно золото! Много золота!

— Ты хочешь заработать его моей кровью?

— Ага, а если не поверят, то покажу лоскут от твоей одежды. Или отрезанное ушко, у-тю-тю! Ну, зови сестру поскорей!

Магнус вздохнул и закрыл глаза.

«Можешь не говорить, — мысли Корделии дрожали от гнева. — Я уже лечу к вам!»

«А Робин?»

«Он пошел еще раньше, вместе с Келли. Если понадобится, Фесс тоже наготове. Я оставила только моего милого единорога».

— Она уже идет, — ответил Магнус бандитам, — но медленно. Девчонки не могут исчезать и появляться.

— Ну, тогда мы примемся за вас, — гаркнул Хью, кивнув Бертраму.

Бандюга ухмыльнулся и занес кинжал. Грегори завизжал и отчаянно дернулся. Старшие братья одновременно вскрикнули, увидев, как он бросился на землю, потянув за собой бандитов, державших его. Кинжал Бертрама воткнулся в землю.

По ушам ударил пронзительный крик, и сверху, прямо на макушку Бертрама, свалился камень. Бертрам грохнулся на спину.

— Ах вы, мерзкие твари! — визжала десятилетняя ведьма. — Младенцев душить?

Дезертиры взвыли и подскочили за ней — и споткнулись о что-то невидимое, что-то, вздернувшее их на целый фут над землей. Их лица побагровели, а туловища задергались в панике — но из бандитских глоток не вылетело ничего, кроме хрипов.

Хью, разинув рот, уставился было на подвешенных товарищей, а затем, резко обернувшись, изо всех сил ударил Магнуса по лицу, отбросив его в сторону. Потом рванул Грегори с земли, прижал его к груди, и попятился, сжимая другой рукой кинжал.

— Ни с места! Если хоть шаг сделаете — я вашему сопляку глотку перережу!

Джефри прищурился, и взлетевший с земли камень с хрустом пришелся прямо в висок Хью. У того опустились руки, закатились глаза и негодяй осел на землю.

— Грегори! Что они с тобой сделали? — Корделия спикировала, подхватила младшего брата и крепко обняла. Но младший не отвечал, он с неподдельным интересом пялился на бандитов, болтавшихся под ветвями.

— Корделия! Что это с ними?

Между подвешенными разгуливал побелевший от ярости полуторафутовый эльф.

— Слушайте же! О вы, бессердечные, — знаю, вы слышите меня и будете слушать еще с минуту, не меньше, пока не удавитесь. Пред вами стоит Пак-проказник, а на ветвях дуба сидят эльфы с удавками, сплетенными из тысяч невидимых паутинок!

— Эй! Неумолимый капитан! — окликнули из листвы. Обернувшись, дети увидели Келли, восседавшего на ветке рядом с маленьким коричневым человечком, согнувшимся, следящим за невидимой веревкой.

— Неужели нам придется отрясти эти смердящие плоды?

— Пак, пощади их! — вскрикнула Корделия. — Конечно, они злодеи, но не такие уж злодеи, а?

— Не будь такой наивной, — отозвался побледневший, дрожащий Джефри. — Они оставили своих товарищей по оружию. Такие подонки способны на все, даже на самое гадкое.

Судороги тем временем стихали, слабели, выпученные глаза бандитов все тускнели и тускнели...

Наконец Пак кивнул Келли:

— Ладно, срезай.

Ирландец кивнул домовым, и дезертиры с шумом попадали наземь. Рядом, как из-под земли, выскочили эльфы футового роста, махнули крошечными ножами, срезая невидимые петли. К лежащим постепенно стало возвращаться дыхание.

— Живучие, тьфу! — сплюнул Пак. — А жаль. Просто не хочется вас огорчать.

— Спасибо тебе, Пак! — пролепетала Корделия.

Эльф склонился над лежащим без сознания Хью, так сердито прищурившись, что глаз стало не видно за щелочками.

— Он без чувств, дети, но вы и так сможете заглянуть в его разум. Найдите лица тех, кто подкупил подонков.

Дети столпились вокруг, и Корделия пристально всмотрелась в лицо Хью. Остальные настороженно выжидали. Наконец образ возник у нее в голове — и братья увидели его.

— Вот они — худые старики с редкими волосами и горящим взглядом, — стиснул зубы Магнус.

Грегори кивнул:

— Да, это те, кто хочет уничтожить власть, закон и порядок.

— Так и есть, — добавил Джефри, — и они уже немало преуспели.

Он поежился.

— Подумать только — закон и порядок настолько подточены, что солдаты дезертируют с постов!

Глава шестая

Итак, они углубились в залитый лунным светом лес. Пак уселся на единороге впереди Корделии, а Келли пристроился сзади девочки.

— С какой это стати мне теперь идти пешком? — заметил он, ухватившись за седло.

— И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в несообразительности, — хмыкнул Пак.

Через полчаса единорог неожиданно остановился и повернул голову на восток.

Джефри наморщил лоб.

— Что это с ним?

— По-моему, он слышит призыв, неощутимый для нас, — Пак навострил уши. Затем покачал головой.

— Нет, если он и слышит, то я — ничегошеньки. Что скажешь, Гривастый?

— Минуточку, сейчас я подниму усиление, — Фесс тоже повернулся в ту сторону, куда глядел единорог. — Я слышу крики. Высокие звуки, слабые из-за расстояния.

— Высокие? — фыркнул Пак. — И единорог их понимает? Похоже на то, что кому-то из Волшебного Народца потребовалась помощь. За мной, дети! Посмотрим, что случилось.

Детей не потребовалось особо уговаривать.

С полчаса процессия продиралась сквозь дремучий лес. Пак огибал корни деревьев и протискивался через просветы кустов, следом Фесс протаптывал тропу, а за ними мчался единорог с раздувающимися ноздрями.

Наконец крик услышали и дети. Он был действительно очень тонким, как и говорил Фесс, и очень тревожным. Когда они подошли ближе, стало слышно лучше:

— На помощь! На помощь! Помогите! Спасите, люди добрые!

— По крайней мере, непосредственной опасности нет, — заметила Корделия. — В голосе огорчение, но не страх.

— Давайте-ка поищем, откуда же он доносится, — кивнул Магнус.

— Вот они! — окликнул Пак.

Дети удивленно остановились — голоса были такими слабыми, что казались прилетающими издалека. Однако Пак нырнул в заросли прямо под носом у Фесса и раздвинул ветки. Единорог мелодично заржал и шагнул вперед, разрывая копытами палую листву. Под ветками оказалась железная клетка с двумя феями в фут ростом. На обоих были зеленые одежды, только у одной они были украшены цветами, а у другой — желтыми, красными и оранжевыми листочками. Сказочные существа задрали детские личики и, заметив единорога, вскрикнули от радости.

— Ой, Серебряная Грива!

— Привет, Бархатистая Шерстка! Добрый случай привел тебя!

Единорог негромко всхрапнул, ткнувшись носом в клетку.

— Он хочет их выпустить, — Корделия опустилась на колени рядом с клеткой, и феи тут же смолкли, вытаращив глаза.

— Не бойтесь! Я не сделаю вам зла!

— Это всего лишь девчонка, — чистым, тонким голосом сказала украшенная цветами.

— Ах! Малыши еще никогда не делали нам плохого! — листвяная улыбнулась Корделии. — Меня зовут Осень, а это моя сестра Лето.

Лето присела в реверансе. Она была пухленькой и розовощекой, с негасимой улыбкой на губах.

— А я — Корделия, — и девочка наклонила голову за отсутствием реверанса — она ведь уже и так стояла на коленях.

— Что за хитроумное сооружение пленило вас?

— Да это же ловушка для кроликов, — хохотнул Пак. — Ну-ну, феюшки! Это какой же надо быть растяпой, чтобы попасть в столь грубую западню?

— И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, — огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.

— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.

— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?

— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.

— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.

— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.

— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!

— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.

— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?

— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?

— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!

— Только не этих растяп. Да ты спроси!

Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.

Та нехотя, медленно улыбнулась.

— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.

— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.

— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.

— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?

— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?

— Очень просто, — фыркнул Грегори. Он наклонился, нажал защелку и отворил дверцу. Феи вылетели наружу и закружились на тонких, прозрачных стрекозиных крыльях, заливаясь смехом от радости.

— Свобода! Свобода! О благословенный воздух!

— О проклятое Хладное Железо, — Пак мрачно покосился на ловушку. — Это что ж такое, эльф? Или у местных жителей так повелось, ставить где ни попадя железные ловушки?

— Не думаю, а то Волшебный Народец не дал бы им жить спокойно, — Келли стал рядом, с отвращением глядя на клетку. — Здешние охотники ставят деревянные клетки, когда хотят взять добычу живьем, или силки, которые убивают мгновенно.

— Значит, в этих лесах появился новый птицелов, — угрюмо пробормотал Пак. — Или же старые научились новым приемам.

Он повернулся к Лето с Осенью.

— Будьте осторожны, феи, несомненно, кое-кто нынче наставляет людей забыть о Волшебном Народце, как о чистой выдумке и бреднях.

— И забыть о том, что животные тоже могут страдать, — добавил Келли. — Берегитесь, в этом лесу может оказаться еще не одна клетка из Холодного Железа.