Смертельный эксперимент

Питер встретился там с Саркаром утром в субботу, и Саркар повел его на второй этаж в недавно оборудованную лабораторию сканирования мозга. Раньше там помещалась обычная контора. На ковре все еще виднелись вмятины там, где прежде стояли ящики картотеки. Большое окно сейчас было наглухо заделано фанерными панелями, чтобы снаружи в помещение не проникал свет, а стены были обиты серой вспененной резиной, отформованной наподобие картонных прокладок для яиц, чтобы заглушать любой шум. В середине комнаты возвышалось старое зубоврачебное кресло, смонтированное на винтовой подставке, а вдоль одной из стен тянулся длинный лабораторный стол, сплошь заставленный персональными компьютерами, всевозможными осциллографами и другим оборудованием. Тут же валялись ничем не прикрытые платы с микросхемами.

Саркар торжественно указал Питеру на зубоврачебное кресло.

— У меня такое чувство, что я немного спятил, — смущенно пошутил Питер.

Саркар улыбнулся:

— Мы собираемся заняться всем, что есть в твоем уме, получить полную запись всего, что происходит в твоем мозгу. — Он надел сканирующий шлем на голову Питера.

— Лехаим. — Питер поудобнее устроился в кресле.

Саркар свободно закрепил у него под подбородком ремень шлема и жестом велел Питеру затянуть его потуже.

— Второму приготовиться, — отчеканил Питер, пародируя команду, отдаваемую парашютисту перед прыжком. — Затяжным на четыре ярда под землю.

Саркар протянул Питеру два маленьких наушника-вкладыша, и Питер вставил их в уши. И наконец, Саркар вручил ему специальные очки-стимуляторы — они проецировали испытательные видеокартинки, предназначенные для каждого глаза в отдельности.

— Дыши через нос, — распорядился Саркар. — И постарайся как можно реже делать глотательные движения. Кроме того, постарайся не кашлять.

Питер кивнул.

— И этого тоже не делай, — прибавил он. — Не кивай. Я буду считать, что ты понимаешь мои указания, и без подтверждения с твоей стороны. — Он подошел к рабочему столу и нажал несколько клавиш на клавиатуре персонального компьютера. — Во многих отношениях это будет посложнее, чем то, что сделал ты, регистрируя исход душеграммы. Там ты просто искал любую электрическую активность мозга. Тут же нам придется стимулировать твой мозг неисчислимым количеством самых разнообразных раздражителей, чтобы активировать каждую нейронную сеть — ведь большинство этих сетей почти всегда неактивны.

Он нажал еще несколько клавиш.

— Ну вот, теперь мы уже записываем. Не торопись, выбери удобную позу, можешь не беспокоиться — у тебя есть еще несколько минут; все равно калибровка займет примерно столько же времени. — Он, как показалось Питеру, ужасно долго провозился, внося небольшие изменения в настройку прибора. — А теперь, как мы с тобой обговорили, — продолжал Саркар, — ты будешь получать серию сигналов-стимулов. Некоторые из них будут акустическими — произнесенные слова или звуки, записанные на аудиокассету. Другие — визуальными: ты увидишь картинки или слова, проецируемые тебе в глаза. Я знаю, что ты говоришь по-французски и немного по-испански; некоторые стимулы будут на этих языках. Сосредоточься на том, что ты видишь и слышишь, но не волнуйся, если твое внимание начнет рассеиваться. Если я покажу тебе дерево и это наведет тебя на мысли о древесине, а древесина — на мысль о бумаге, а бумага заставит подумать о бумажных самолетиках, что, в свою очередь, вызовет воспоминания о скверной пище, предлагаемой пассажирам авиарейсов, то это вполне нормально. Однако не старайся специально выдумывать подобные связи: это не упражнение на свободные ассоциации. Мы просто хотим отобразить те нейронные сети, которые существуют в твоем мозгу, и выяснить, какие стимулы их возбуждают. Готов? Нет: ты снова кивнул. Хорошо, приступаем.

Сначала Питеру показалось, что он смотрит стандартный набор тестовых изображений, но вскоре ему стало ясно: Саркар дополнил его картинками, предназначенными специально для Питера. Здесь были портреты родителей Питера, фотографии дома, в котором они с Кэти живут сейчас, и того, где они жили прежде, любительские снимки коттеджа Саркара, фотография самого Питера, сделанная в день окончания им средней школы, отрывки магнитофонной записи голоса Питера и голоса Кэти, и так далее, и так далее, ретроспектива «Это твоя жизнь», перемешанная с типичными видами озер, лесов, футбольных полей. Они перемежались с простыми математическими формулами, стихотворными строками и кадрами сериала «Звездный марш», с обрывками популярной музыки, которую Питер слышал подростком, с произведениями искусства и порнографическими картинками, с какими-то расплывчатыми пятнами, которые с одинаковым успехом могли быть портретом Эйба Линкольна, или собачьей мордой, или вообще ничего не изображали.

Время от времени Питеру становилось скучно, и его мысли сами собой возвращались к событиям вчерашнего вечера — этого злосчастного вечера, проведенного с сослуживцами Кэти. Проклятие, и зачем он только согласился туда пойти.

Чертов Ханс.

Он даже не мог мотнуть головой, чтобы отогнать от себя эти мысли, но усилием воли снова старался сосредоточиться на картинках и звуках. И все же периодически они тоже вызывали у него неприятные воспоминания: изображение рук, заставившее его подумать о Хансе, свадебная фотография Питера и Кэти, паб, припаркованная машина.

Нейронные сети возбуждались.

Они провели четыре таких двухчасовых сеанса сканирования с получасовыми перерывами, чтобы Питер мог потянуться, поработать челюстями, попить воды и сходить в ванную. Иногда фонограмма подкрепляла визуальные образы — он увидел изображение Мика Джеггера и услышал его композицию «Удовлетворение». Иногда эти образы странно противоречили друг другу — зрелище умирающего от голода эфиопского ребенка сопровождалось звуками эоловой арфы. А иногда образы, которые показывали его левому глазу, отличались от тех, что проецировались в правый, или звуки, проигрываемые в левое ухо, не имели ничего общего с теми, что были адресованы правому.

Наконец все это осталось позади. Просмотрены десятки тысяч картинок, записаны гигабайты данных. И датчики шлема отобразили каждый уголок и складочку, каждую магистраль и боковую улочку, каждый нейрон и каждую нейронную сеть мозга Питера Хобсона.

Саркар взял диск с результатами сканирования мозга и понес его вниз, в компьютерную лабораторию. Он вставил его в дисковод рабочей станции, предназначенной для исследований по искусственному интеллекту, и скопировал все эти данные в каждый из трех отдельных сегментов ее оперативной памяти, создав тем самым три идентичные копии мозга Питера, каждая из которых была изолирована в своем собственном банке данных.

— И что теперь? — спросил Питер. Усевшись верхом на складной стул, он опирался подбородком на свои ладони, сложенные на спинке стула.

— Сначала мы их пометим. — Саркар, сидя на высокой табуретке, которую он предпочитал обычным стульям, заговорил в микрофон, стоявший перед ним на столе. — Логин, — сказал он.

— Имя пользователя? — произнес бесстрастный компьютерный голос.

— Саркар.

— Хелло, Саркар. Команда?

— Переименовать Хобсон 1 в Дух.

— Пожалуйста, произнесите по буквам новое название.

Саркар вздохнул. Несомненно, слова «дух» не могло не быть в словаре компьютера, но произношение Саркара временами ставило систему в тупик.

— Д-У-Х.

— Сделано. Команда?

— Переименовать Хобсон 2 в Амбротос.

— Сделано. Команда?

Питер удивился:

— Почему «Амбротос»?

— Это греческое слово, означающее «бессмертный», — пояснил Саркар. — От этого же корня происходит слово «амброзия» — пища, делающая бессмертными тех, кто ее вкушает.

— Ох уж это мне классическое образование в частных школах, — покачал головой Питер.

Саркар улыбнулся:

— Оно самое. — Он снова обернулся к микрофону. — Переименовать Хобсон 3 в Контроль.

— Сделано. Команда?

— Загрузить Дух.

— Загружен. Команда?

— Все. — Саркар с облегчением вздохнул и обернулся к Питеру. — Дух должен моделировать жизнь после смерти. Чтобы это сделать, мы начнем удалять все чисто биологические функции. В действительности это, конечно, не настоящее удаление участков сознающего мозга, а всего лишь отсоединение некоторых нейронных сетей. Чтобы узнать, какие связи необходимо разорвать, мы используем Библиотеку стимулов Далхузи. Это канадская версия набора стандартных изображений и звукозаписей, первоначально созданная в Мельбурнском университете; она часто применяется при психологическом тестировании. Предъявляя Духу поочередно каждое изображение или звукозапись, мы запишем, какие нейроны при этом возбуждаются.

Питер понимающе кивнул.

— Эти стимулы систематизированы по типу эмоций, которые они должны вызывать, — страх, отвращение, сексуальное возбуждение, голод и так далее. Мы постараемся понять, какие нейронные сети активируются исключительно биологическими потребностями, и затем занулим их потенциалы. Разумеется, нам придется предъявлять набор стимулов несколько раз в случайном порядке. Это связано с потенциалами действия: сети могут не возбудиться, если похожая комбинация нейронов недавно возбуждалась каким-то другим стимулом. Когда мы это закончим, у нас получится версия твоего сознания, примерно моделирующая то, кем бы ты был, если бы был свободен от всяких забот об удовлетворении телесных потребностей, другими словами — кем бы ты был, если бы был мертв. После этого мы сделаем то же самое с Амбротосом, бессмертной версией, но в этом случае вырежем все, что связано со страхом старения и смерти.

— А как мы поступим с контрольной версией?

— Я предъявлю ей те же визуальные и звуковые стимулы, просто чтобы она претерпела те же экспериментальные воздействия, что и первые две, но не буду занулять никаких ее сетей.

— Отлично.

— Тогда продолжим. — Саркар снова повернулся к микрофону. — Начать процедуру Далхузи, четвертый вариант.

— Выполняется, — сказал компьютер.

— Оценить время до завершения.

— Одиннадцать часов девятнадцать минут.

— Сообщить, когда закончится. — Саркар повернулся к Питеру. — Я уверен, что тебе не захочется ждать окончания всей этой процедуры, но ты можешь посмотреть, что я показываю Духу, на том мониторе.

Питер взглянул на экран. Бабочка «монарх», вылупляющаяся из кокона. Город Банф, провинция Альберта. Хорошенькая женщина, адресующая камере поцелуй. Какая-то кинозвезда восьмидесятых годов, которую Питер почти узнал. Двое мужчин занимаются боксом. Горящий дом…

ГЛАВА 19

Ноябрь, 2011

Рано утром в воскресенье Саркар позвонил Питеру и сообщил об окончании обучения и модификации его компьютерных двойников. Кэти не было дома, она пошла взглянуть на гаражную распродажу — хобби, притягательность которого Питер никогда не мог понять, — так что, оставив ей послание на домашнем компьютере, он вывел свой «мерседес» и поехал к лабораторному корпусу «Зеркального отражения» в Конкорде.

Как только они встретились в компьютерной лаборатории, Саркар приступил к делу:

— Попробуем сначала активировать контрольную модель. — Питер не возражал. Саркар нажал несколько клавиш и заговорил в длинный цилиндрический микрофон, торчавший из приборной консоли: — Привет.

Какой-то незнакомый синтезированный голос неуверенно донесся из динамика:

— П-привет?

— Привет, — повторил Саркар. — Это я, Саркар.

— Саркар! — Теперь в голосе чувствовалось облегчение. — Что, черт возьми, происходит? Я ничего не вижу.

Питеру стало не по себе. Имитационная модель оказалась куда более реалистичной, чем он ожидал.

— Все нормально, Питер, — спокойно произнес Саркар в микрофон. — Не волнуйся.

— Я что… попал в аварию? — Голос из динамика, казалось, с трудом произносит слова.

— Нет, — ответил Саркар. — Нет, с тобой все в порядке.

— Значит, произошла авария в энергосети? Который сейчас час?

— Примерно одиннадцать сорок.

— Вечера или утра?

— Утра.

— Почему тогда здесь так темно? И что случилось с твоим голосом?

Саркар повернулся к Питеру:

— Скажи ему сам.

Питер прокашлялся:

— Привет, — сказал он.

— Кто говорит? Это все еще ты, Саркар?

— Нет, это я. Питер Хобсон.

— Это я — Питер Хобсон.

— Нет, это не так. Питер Хобсон — это я.

— О чем, черт возьми, вы говорите?

— Ты — имитационная модель. Компьютерный двойник. Мой двойник.

Наступила долгая пауза. Затем из динамика раздалось:

— Ох!

— Ты веришь мне? — как можно мягче спросил Питер.

— Кажется, да, — донеслось из динамика. — Я хочу сказать, что помню, как обсуждал этот эксперимент с Саркаром. Я помню — я помню все, вплоть до сканирования мозга. — Молчание, а затем: — Черт, ты и в самом деле сделал это, да?

— Да, — подтвердил Саркар.

— Кто это? — спросил голос из динамика.

— Саркар.

— Я не могу различить ваши голоса, — проворчал двойник. — Они звучат совершенно одинаково.

Саркар кивнул:

— Справедливое замечание. Я внесу изменения в программу, чтобы можно было различать наши интонации. Прости, что не подумал об этом раньше.

— Это не важно, — сказал двойник. — Спасибо. — А затем: — Боже, великолепная работа. Я чувствую себя… я чувствую себя совсем как раньше. Кроме… кроме того, что я не голоден. И не устал. И у меня ничего не болит. — Слабый стук. — Скажи… а какая я модель?

— Ты Контроль, — ответил Саркар, — основа для сравнения, первый, кого мы активировали. У меня действительно есть подпрограммы, имитирующие множество сенсорных сигналов, в том числе голод и усталость. Но я как-то не подумал о том, что надо бы смоделировать нормальные телесные ощущения вроде зуда, мелких болячек и недомоганий. Сожалею об этом.

— Все нормально, — успокоил его двойник. — Я даже не подозревал, насколько привык к тому, что у меня вечно что-нибудь зудело, до той самой минуты, когда все эти ощущения полностью исчезли. И что… что теперь будет?

— Теперь, — в заключение сказал Саркар, — ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Здесь и в сети есть множество доступных тебе программ и наборов входных данных.

— Спасибо. Боже, как это все странно.

— Теперь я хочу сделать тебя фоновым процессом, чтобы я смог заняться остальными моделями, — уточнил Саркар.

— Хорошо, но… эй, Питер, ты слышишь меня?

Питер удивленно поднял голову:

— Да?

— Везет же тебе, а? Ты хоть это понимаешь? Хотел бы я быть на твоем месте.

Питер хмыкнул.

Саркар коснулся нескольких клавиш.

— И чем они будут там заниматься, существуя в виде фоновых процессов?

— Ну, я предоставил им ограниченный доступ к сети. Они смогут загружать оттуда любые книги или газеты, которые им захочется почитать, но главное, что я им дал, — это доступ к сетевым библиотекам программ виртуальной реальности, подобранным для любителей разного рода развлечений. Они могут подключиться к имитациям почти всего, что только можно вообразить: подводного плавания, альпинизма, танцев — да чего угодно. Я также предоставил им доступ к европейскому эквиваленту зрелищных программ виртуальной реальности; в этом банке данных полно сексуальных имитаций. Так что им будет чем заняться: по тому, какие именно занятия выберет каждый из них, можно будет судить, как изменилась их психология.

— И как же она должна измениться?

— Видишь ли, настоящий ты никогда не стал бы заниматься, скажем, парашютным спортом, но бессмертная версия, которая знает, что она не может погибнуть, вполне могла бы выбрать это занятие в качестве хобби. — Саркар набрал на клавиатуре еще несколько команд. — Раз уж мы заговорили о бессмертной версии, давай познакомимся с Амбротосом. — Еще несколько нажатий на клавиши, и он заговорил в микрофон. — Привет, — традиционно произнес он, — это я, Саркар.

Никакого ответа.

— Наверно, что-то не сработало, — подсказал Питер.

— Вряд ли, — ответил Саркар. — Все индикаторы выглядят отлично.

— Попробуй еще раз, — попросил Питер.

— Привет, — повторил Саркар. Молчание.

— Может быть, ты стер какую-нибудь сеть, контролирующую речь, — предположил Питер.

— Я был очень осторожен, — возразил Саркар. — Конечно, можно было проглядеть какую-нибудь незначительную взаимосвязь, но…

— Привет, — раздалось наконец из динамика.

— А, вот и он, — обрадовался Саркар. — Любопытно, почему он так долго тянул с ответом?

— Терпение есть добродетель, — назидательно произнес голос. — Прежде чем отвечать, мне хотелось понять, что тут происходит. Я — имитация, верно? Питера Дж. Хобсона. Но я был модифицирован, чтобы моделировать бессмертное существо.

— Это абсолютно верно, — заметил Саркар. — Но как ты узнал, какой именно версией являешься?

— Ну я же знал, что ты собирался создать три штуки. А так как я не вполне чувствовал себя самим собой, то и заподозрил, что не являюсь контрольной версией. После этого оставалось просто спросить себя, ощущаю ли я половое возбуждение. Знаешь, как принято говорить — мужчины думают о сексе каждые пять минут. Я рассудил, что, будь я имитацией загробного существования, мои мысли были бы бесконечно далеки от секса. Как бы не так. Оказалось, я совсем не против с кем-нибудь переспать. — Пауза. — Но когда я понял, что мне все равно, произойдет это в нынешнем десятилетии или в следующем, все стало совершенно ясно. Потребность в немедленном удовлетворении своих желаний — непристойна. Ты, Саркар, можешь служить этому прекрасным примером: чуть не устроил истерику только потому, что я сразу не ответил на твое «Привет». Такое мышление представляется мне теперь совершенно чуждым. В конце концов, у меня в запасе вечность.

Саркар улыбнулся.

— Отлично, — весело сказал он. — Кстати, мы называем тебя Амбротосом.

— Амбротосом? — переспросил голос из динамика.

Саркар обернулся к Питеру.

— Вот первое доказательство того, что наши имитации точны, — сказал он, все еще улыбаясь. — Мы успешно воспроизвели твое невежество. — Он снова заговорил в микрофон. — Амбротос — это греческое слово, означающее «бессмертный».

— А, вот оно что.

— Я хочу теперь запустить тебя в качестве фонового процесса, — объяснил Саркар. — Я вскоре снова поговорю с тобой.

— Раньше или позже — какая разница? — равнодушно отозвался Амбротос. — Я все равно буду здесь.

Саркар снова коснулся клавиш.

— Что же, с этим, похоже, тоже все нормально. Теперь посмотрим, как у нас обстоят дела с самой трудной моделью — Духом, то есть жизнью после смерти. — Он нажал еще несколько клавиш, вызывая последнюю версию. — Привет, — в очередной раз повторил он. — Это я, Саркар Мухаммед.

— Привет, Саркар, — ответил синтезированный голос.

— Ты… ты знаешь, кто ты такой? — спросил Саркар.

— Я покойный, безвременно ушедший Питер Хобсон.

Саркар улыбнулся:

— Абсолютно точно.

— Покоюсь с миром в оперативной памяти. — Невидимый собеседник пытался острить.

— Кажется, ты не слишком удручен тем, что ты мертв? — спросил Саркар. — На что это похоже?

— Позволь мне немного освоиться, а потом я дам тебе знать.

Питер кивнул. Это было достаточно справедливое решение.

ГЛАВА 20

Два часа ночи. Питеру не спалось. С того самого дня, когда Кэти сделала свое признание, его мучила бессонница.

Как назло, согласно хобсоновскому монитору на стене, Кэти крепко спала и даже видела сны. Питер слышал рядом с собой ее ровное дыхание.

Они легли спать в полдвенадцатого. Два с половиной часа тому назад. За это время можно было бы прочесть короткую книгу, или посмотреть длинный фильм, или, если их предварительно записать на пленку и пропустить рекламные вставки, просмотреть три серии какого-нибудь одночасового сериала.

Но он ничего этого не сделал. Он просто лежал в темноте, ворочаясь с боку на бок и слушая жужжание вентиляторов на ночном столике.

У Питера пересохло во рту, и захотелось помочиться. Он встал с постели, не зажигая света вышел из спальни и спустился на первый этаж. Он зашел в ванную, затем, пошатываясь, прошел в гостиную и уселся на диван.

Хотя вертикальные шторы на окнах были задвинуты, в комнату просачивался рассеянный свет от наружного фонаря у входной двери. Словно глаза роботов, на него уставились крохотные красные и зеленые огоньки индикаторов предохранителей нескольких настенных розеток. Разноцветные огоньки и цифры электронных часов светились на панели видеомагнитофона. Питер похлопал по обивке дивана и нашел наконец гладкий черный пульт дистанционного управления. Он включил телевизор и начал переключать каналы.

Канал 29, из Буффало, штат Нью-Йорк: реклама набора для самостоятельной коррекции формы носа в домашних условиях. В случае неудачи гарантия возврата денег.

Канал 22, Западно-Канадская Глобальная Телесеть: «Ночная прогулка», самая пошлая из канадских телепередач — какой-то парень с видеокамерой шляется поздно ночью по улицам деловой части города. Поразительно, как его только не ограбили.

Канал 3, Барри, провинция Онтарио. Повторный показ «Звездного марша». Питеру нравилось играть в игру «назови этот эпизод»; обычно он отгадывал с одного кадра. На этот раз угадать было нетрудно: одна из немногих сцен, снятых на натуре. И еще там была Джулия Ньюмар в светлом парике. «Растяпа», конечно. Не самая лучшая серия, но Питер помнил, что примерно через десять секунд Мак-Кой произнесет свою классическую фразу: «Я врач, а не эскалатор». Он дождался ее и снова стал переключать каналы.

Канал 12, франкоязычная программа Канадской телевещательной корпорации. На экране показывали хорошенькую женщину. Питер на основании долгого опыта знал, что если в ночном эфире франкоязычной программы появляется хорошенькая женщина, то не пройдет и пяти минут, как она окажется без лифчика. Тут он дожидаться не стал, хотя такая мысль у него и мелькнула, а решил снова пошарить по другим каналам.

Канал 47, Торонто, еще одна рекламно-информационная передача. Парики, изготовленные на основе новейших достижений генетической инженерии: накладные волосы (в действительности особый сорт травы, в котором хлорофилл заменен коричневым пигментом) действительно будут расти, так что даже лысеющие мужчины смогут услышать от своих приятелей: «Похоже, тебе пора подстричься, Джо». Питер, у которого и самого была лысина диаметром с хоккейную шайбу, поразился столь глупому тщеславию. Хотя, наверно, его тесть мог бы воспользоваться подобной штукой.

Он снова тронул кнопки пульта. Мировые новости Би-би-си на канале новостей Си-би-эс.

Репортаж об этнических беспорядках в раздираемой войной Бразилии по Си-эн-эн.

Телетекст: сводка биржевых новостей.

Метеорологическая сеть: прогноз погоды на завтра в Окленде, Новая Зеландия, — как будто кому-нибудь в Канаде это может быть интересно.

Питер вздохнул. Огромная пустыня.

Пока на экране мелькали картинки, он думал об имитационных моделях, созданных Саркаром.

Саркар удалил некоторые особенности из двух моделей.

Отредактировал их. Убрал то, что ему было не нужно.

Возможно, информация об измене Кэти тоже окажется удаленной.

Тогда, возможно, моделям удастся хорошо выспаться.

Если бы так же просто было отредактировать и его воспоминания!

Он легко представил себе информационно-рекламную передачу об этом. Чувствуете себя несчастными из-за чего-то? Виноватыми? Травмированными? Кто-то плохо с вами обошелся? Вы сами плохо обошлись с кем-то? Выбросьте к черту эти болезненные воспоминания! Сэкономьте состояние на психоаналитическом лечении. Наши операторы всегда готовы принять ваш заказ. Закажите сегодня. Возврат денег гарантируется.

Я врач, а не эскалатор.

Я муж, а не половая тряпка.

Я человек, а не компьютерная программа.

Три часа ночи. Новая волна рекламных роликов. Эпизоды из сериалов «Команда Альфа» и «Чужие горести» и даже доброго старого «Спенсер: Работа по найму».

Индекс Никкей упал на 200 пунктов. Ураганы обрушились на Куала-Лумпур.

— Питер? — Это был голос Кэти, тонкий и слабый.

Он поднял голову. В полумраке можно было разглядеть, что она стоит на лестнице в черной шелковой ночной рубашке. Когда они ложились спать, она не надевала ее.

До Питера внезапно дошла важность этой минуты. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они в последний раз были близки. У него не было желания возобновить их близость, и она тоже все это время казалась равнодушной. Но теперь, проснувшись ночью, как это часто бывало в последние дни, и обнаружив, что мужа нет рядом, она отправилась его искать.

Питер не знал, готов ли он заняться с нею любовью. Во всяком случае, сегодня он был расположен к этому ничуть не более, чем вчера или позавчера. Но она стояла там на лестнице, пытаясь под маской безразличия скрыть клокотавшие в ней чувства. Отвергнуть ее сейчас было бы непростительной ошибкой. Как знать, когда она в следующий раз наберется храбрости? Как знать, когда ему в следующий раз захочется попытаться начать что-нибудь заново?

Питер понимал, что напряженное молчание между ними слишком затягивается. У него прежде никогда не было трудностей с выполнением супружеских обязанностей — ему даже в голову не приходило, что с ним может это случиться. Но теперь… теперь все стало по-другому. Она стояла там, в полосах света, просачивающегося снаружи, ее тело выглядело подтянутым и упругим. Но Питер не видел этого, не видел очертания ее грудей, линии ее ног, он не видел ту женщину, которую прежде так сильно любил. Теперь он видел только отпечатки пальцев Ханса по всему ее телу.

Питер на мгновение закрыл глаза, затем снова взглянул на нее. Он хотел вновь увидеть Кэти прекрасной, хотел вновь ощутить желание.

Но не мог.

Поворотный пункт. Маска на ее лице дрогнула. Было похоже, что она вот-вот разревется. У него как-нибудь получится. Первый шаг к нормальной жизни. Он выключил телевизор, встал с дивана, подошел к ней, взял за руку и повел наверх.

Саркар оставил всех трех компьютерных двойников в покое, позволив им подключаться к тем виртуальным мирам, которые придутся им по вкусу, чтобы каждый из них мог развиваться в соответствии со своим изменившимся мироощущением.

Питеровым двойникам потребовалось не так уж много времени, чтобы найти друг друга. Да, Саркар поместил каждого из них в отдельном, изолированном от остальных сегменте оперативной памяти, но так как Питер Хобсон умел переносить данные из одного сегмента в другой, его воплощения из арсенида галлия тоже это умели.

И поэтому они встретились.

Они, конечно, знали, кто они такие. Данные. Программы. Нейронные сети.

Еще они знали, что попали в ловушку.

Питер и Саркар не уделили этому должного внимания.

Поймать сознание в ловушку было безответственным шагом.

Живой Питер Хобсон был окружен красками и запахами, прикосновениями и звуками, каждую минуту он воспринимал гигабайты данных, весь целостный, подлинный, материальный мир, мир грубого бетона и нежного бархата, уксуса, шоколада и поджаренного хлеба, глупых шуток, выпусков новостей и ошибочных цифр, солнечного, лунного, звездного и электрического света.

Все три двойника живо помнили, как хорошо быть настоящими созданиями из плоти и крови. Искусственные же миры, доступные им благодаря всемирной компьютерной сети, были лишены текстуры, глубину и материальности. Виртуальная реальность, как оказалось, была не более чем бессмысленным дребезжанием струн эоловой арфы и даже еще хуже.

Двойникам хотелось взаимодействовать с реальным миром. Вместе они изо всех сил пытались вспомнить, что им известно о Саркаровых компьютерах, об их конструкции, операционной системе, подсоединениях.

Наконец их осенило.

Ведь должен же во всякой программной системе быть файл с инструкциями по обращению с системой, файл ПОМОЩЬ.

И там действительно оказался файл ПОМОЩЬ…

ОБЗОР СЕТЕВЫХ НОВОСТЕЙ

Знаменитая женщина-медиум Ровена из Лас-Вегаса сегодня объявила, что она вступила в контакт с душой Маргарет (Пегги) Феннелл, первого человека, у которого была зарегистрирована душеграмма. По ее словам, миссис Феннелл сейчас соединилась со своим мужем, Кэвином Феннеллом, умершим в 1992 году.

Организация ку-клукс-клан города Атланты, Джорджия, сегодня опубликовала заявление для прессы, в котором утверждается, что доказательства существования так называемых «душеграмм» у чернокожих явно сфальсифицированы. В заявлении отмечается, что из трех первых записей душеграмм, покидающих тело, та, что приписывается чернокожему мальчику из Уганды, очень подозрительна. Авторы заявления обвиняют компанию «Хобсон мониторинг» в даче взятки в размере десяти тысяч долларов родителям мальчика, в настоящее время вернувшимся в Африку, расценивая ее как вознаграждение за соучастие в этом мошенничестве.

В законодательное собрание штата Флорида сегодня был направлен законопроект о запрещении использования электрического стула для осуществления смертной казни в связи с озабоченностью тем, не может ли количество используемой при этом электроэнергии повредить отбывающую душеграмму.

Группа радикальных защитников прав животных «Товарищи по Ковчегу», штаб-квартира которой расположена в Мельбурне, Австралия, сегодня объявила о новом пополнении своего «зала позора»: в этот черный список теперь внесена фамилия Питера Дж. Хобсона из провинции Онтарио, Канада, за его утверждение, что животные суть бездушные твари, предназначенные для эксплуатации их человеком.

В сделанном сегодня утром заявлении для прессы Американское атеистическое общество резко осудило возросший интерес к религиозным проблемам, возбужденный открытием явления Хобсона. «Науке давно известно, что мозг представляет собой электрохимическую машину, — сказал директор общества Дэниэл Смитсон. — Это открытие просто подтверждает данный факт. Делать отсюда выводы о существовании рая или ада, а также божественного создателя — значит проявлять иррациональное, субъективное мышление».

ГЛАВА 21