Опекун

Насколько он мог судить по сообщению Тони, напарник находился сейчас на расстоянии не более полумили от того места, где упал Фрэнк Питере.

Рассовав по карманам плаща болты с кольцом, он перекинул через плечо канат, подхватил огромный крюк, затем перелез через упавшее дерево и начал осторожно пробираться сквозь густые заросли молоденьких сосен, в изобилии растущих прямо на дороге, которой больше не пользовались.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем Рик добрался до подножия утеса, с которого сорвался Фрэнк Питере. Спустя десять минут он обнаружил тело Фрэнка.

И в нескольких ярдах от Фрэнка Питерса он нашел Тони Молено.

Его напарник лежал, распластавшись на спине, голова его была неестественно повернута к левому плечу.

Едва он взглянул на лицо Тони — вместо глаз в черепе зияли два кровоточащих отверстия, — как к горлу подступила тошнота, и у Рика началась сильнейшая рвота.

Пока его выворачивало наизнанку у подножия утеса, а потом он приходил в себя, горный человек растворился в лесу в тысяче ярдов от Мартина.

Спустившись из своего укрытия на отвесном склоне Сугарлоафской горы, он уверенно двигался по дикой местности. Разыгравшийся ураган лишь придавал ему силы, а дикие инстинкты, дремавшие в нем, вновь разгорелись после нападения на Тони Молено и вызвали сильнейшую жажду крови.

* * *

Марианна Карпентер окинула взглядом чердак под покатой крышей в надежде отыскать еще какую-нибудь коробку, чемодан, куда бы заглянуть в поисках любых материалов, касающихся мужчины, с которым встречалась Одри Уилкенсон до того, как познакомилась с Тедом. Но больше ничего не было. Каждая коробка, каждый чемодан, хранившиеся на чердаке, были уже досконально изучены. И не содержали даже намека на то, что она искала.

За исключением фотографии.

Единственной фотографии в альбоме, хранившемся на первом этаже. На снимке Одри была запечатлена в группе незнакомых Марианне людей.

Снимок был нечетким, но можно было рассмотреть, что Одри стоит рядом с высоким, широкоплечим мужчиной с грубыми чертами лица. Он положил ей на плечи свою руку, что могло говорить как о случайном знакомстве, так и о совершенно противоположных отношениях.

Итак, Марианна продолжала поиски, пытаясь обнаружить дневник или припрятанный пакет с фотографиями, которые Одри хотела скрыть от Теда. Хоть что-нибудь, что могло бы дать ключ к установлению личности настоящего отца Джо. Но так ничего и не находила. Она провела рукавом рубашки по лицу в тщетной попытке стереть пыль, которой дышала последние три часа, и покинула чердак. Спустилась вниз, вновь вернулась в кабинет и подошла к письменному столу. Понимая, что еще одно обследование ящиков стола не принесет результатов, сняла телефонную трубку, в который уже раз набрала номер Оливии Шербурн и снова услышала, как сработал автоответчик ветврача.

— Перезвоните мне, как только прослушаете мое сообщение, — произнесла она, по существу повторяя то же самое, о чем говорила уже дважды. — Оливия, у меня возникла нелепая мысль, кем может быть этот мужчина, в горах, но я не в состоянии вспомнить его имя! Если мужчина именно тот, о ком я думаю, возможно, он считал, что у него была причина убить Теда, а, может быть, даже и Одри! Я понимаю, это звучит нелепо, и надеюсь, что так оно и есть, но, пожалуйста, перезвоните мне, как только сможете!

Повесив трубку, женщина посмотрела на часы. Было почти три, пора ехать забирать детей из школы. Она захватит с собой Джо, поскольку уже решила не оставлять его одного до тех пор, пока не узнает точно, кто тот человек, за которым охотится полиция.

— Джо! — крикнула Марианна, подойдя к лестнице. — Пора ехать за Логаном и Алисон!

Она не услышала никакого ответа со второго этажа, и ее охватило ужасное предчувствие. Бросилась по лестнице наверх и, даже не остановившись, чтобы постучать в дверь его комнаты, распахнула ее настежь.

Комната была пуста!

Она тут же перевела взгляд на окно. Закрыто. Она почувствовала странное облегчение от того, что, если он и вышел на улицу, то по крайней мере не выскользнул через окно и не спрыгнул с крыши на крыльцо.

Но где же он тогда?

Она поспешно пересекла комнату, подошла к окну и выглянула наружу, лишь сейчас осознав, что идет дождь. Сильный дождь и, похоже, вперемешку со снегом.

Снег? Но ведь еще только начало сентября. И она вспомнила слова Билла Сайкеса, сказанные им пару дней назад: «Похоже, зима выдастся ранней... будет удивительно, если до конца недели у нас не выпадет снег».

Косые струи дождя били по стеклу, из-за низких тяжелых туч едва проникал свет, и казалось, будто уже наступил вечер. Когда она открыла окно, чтобы лучше рассмотреть двор и пастбище, ее обдало порывом ледяного ветра, она быстро захлопнула створки и поспешила вниз. Марианна бежала через кухню к задней двери и вдруг остановилась. На столе, под солонкой, лежала записка. Нахмурившись, она взяла ее.

«Я в сарае, — читала она аккуратные буквы. — Надо накормить лошадей и вычистить стойла, а мне не хотелось беспокоить Вас». Стояла подпись «Джо». А в конце он небрежно приписал: «Не волнуйтесь — со мной все в порядке!»

Страх, охвативший ее, едва она поняла, что Джо нет в доме, отступил. Она опустилась на один из кухонных стульев, где-то внутри зарождался смущенный смех — она поняла, насколько близка была к панике. Немного успокоившись, подошла к стенному шкафу за лестницей и сняла с крючка теплую меховую куртку. Застегнувшись на все пуговицы, она достала с полки, укрепленной над крючками для верхней одежды, вязаную шапку, надела ее, подняла воротник и вновь прошла через кухню.

Задняя дверь грозила вырваться из рук, едва она открыла ее, но ей кое-как удалось справиться с порывом ветра, и она пошла через двор к сараю, наклонившись вперед, навстречу воздушному потоку, прикрываясь рукой от дождя. Дверь сарая была не заперта. Марианна с трудом потянула ее на себя, вошла внутрь, и ветер захлопнул дверь за ее спиной.

— Джо? — крикнула она в темноту. — Где ты?

Ответом ей было тихое ржание одной из лошадей. Марианна поспешила к выключателю и зажмурилась от яркого света, когда мощные прожекторы рассеяли темноту.

— Джо? Ты здесь?

Две лошади стояли в своих стойлах, их головы виднелись над закрытыми дверцами, но третье стойло — стойло Шейки — было пусто. Пульс ее участился, Марианна подошла ближе к пустому стойлу и заглянула внутрь.

Кормушка лошади была полна, а пол в стойле застелен свежей соломой. Но Джо не поехал бы кататься верхом в такую погоду!

Марианна прошла в чулан, внимательно осмотрела снаряжение. Все седла оказались на месте.

С нарастающим беспокойством она покинула чулан и пошла назад, к входной двери. Не дойдя до нее десяти футов, увидела, как дверь задергалась, с трудом приоткрылась и вновь захлопнулась, подхваченная ветром. Она едва могла расслышать снаружи голос Джо, пытавшегося перекричать шум бури.

— Назад, Шейка! Живее! Назад! Умница! Молодец!

Дверь сарая вновь открылась и опять с шумом захлопнулась, Марианна бросилась вперед.

— Веди ее назад! — крикнула она, подперев плечом огромную дверь и пытаясь сдвинуть ее с места против ветра. — Я подтолкну ее и открою!

— Отлично! — отозвался Джо.

Она вновь толкнула дверь, на сей раз приложив максимум усилий, и в конце концов сумела ее открыть. Когда она широко распахнулась, Джо, верхом на неоседланной крупной кобыле, въехал в сарай. Оба, мальчик и лошадь, промокли насквозь, но Джо счастливо улыбался.

— Видели бы Вы Шейку! — произнес он. — Ей так понравилось!

Марианна внимательно посмотрела на промокшего мальчика.

— Что понравилось? Что ты делал? Где ты был?

— Я выводил ее на прогулку, — объяснил Джо. — Это было великолепно! Я никогда прежде не ездил верхом без седла.

— В дождь? — удивилась Марианна. — Джо, на улице льет как из ведра!

— Когда мы поехали, дождик только моросил. Жаль, что Вы ее не видели! А когда пошел сильный дождь, и с гор подул ветер, она просто сорвалась с места. Жаль, что Вы не видели, как мы ехали сейчас через поле! Хвост у нее был высоко поднят, она по-настоящему гарцевала! — Мальчик похлопал лошадь по шее, затем ловко перекинул ногу, соскользнул на пол, и повел* ее к перекладине, чтобы привязать. — Тебе понравилось, правда? — спросил он, когда кобыла уткнулась ему в шею. — Разве тебе не понравилось?

Лошадь тихо заржала, вскинув голову и едва не выдернув поводья из рук Джо.

— Ну, хорошо, иди в дом, — сказала ему Марианна. — Тебе нужно обсохнуть и переодеться в чистую одежду, а потом поедем в школу за Алисон и Логаном.

— Я не смогу, — откликнулся Джо, заводя Шейку в стойло, где моют лошадей, и пристегивая поводья к уздечке. — Я должен досуха вытереть ее и накрыть попоной, иначе она простудится.

— А как насчет тебя? — поинтересовалась Марианна. — Доктор Коркоран сказал, что у тебя и так повышенная температура...

— Я чувствую себя прекрасно, — прервал Джо. — Как только отведу Шейку назад, в стойло, пойду в дом и переоденусь.

Марианна хотела было возразить, но решила, что у нее нет ни времени, ни желания спорить с мальчиком. Кроме того, она уедет не более чем на полчаса, а к этому времени полиция или уже поймала горного человека, или вынудила его исчезнуть из этого района.

— Ладно, — вздохнула она, — но обещай мне, что останешься в доме и никуда не уйдешь.

Джо заколебался, взгляд его на секунду омрачился, но он все же кивнул.

— Обещаю, — согласился мальчик, и лицо его вновь озарилось улыбкой. — Но Вам лучше поторопиться. Вы видите, что начинается снегопад? Ого! Может быть, все занесет снегом! Может быть, завтра не будет никаких занятий! Разве это не здорово?

Марианна грустно улыбнулась: ей придется выслушать ту же песню и от Логана, как только она приедет за ним.

«По крайней мере Джо похож сейчас на остальных детей, — подумала она, забираясь в „рейндж-ровер“ и включая зажигание, — чем больше снега, тем лучше, и если отменят занятия, это будет просто счастливая передышка!»

Заведя машину, она развернулась и поехала вниз по дороге.

Джо наблюдал за ней, пока она отъезжала, чувствуя, как исчезает с лица улыбка, которую он старательно пытался удержать.

Он ощущал, как где-то глубоко внутри вновь появились первые признаки того возбуждения, что охватило его прошлой ночью и вывело из дома в темноту.

Лишь несколько минут назад, когда он был на улице с Шейкой, мчался верхом по полю под ледяным дождем, он чувствовал себя прекрасно, переполнявшее его счастье выплескивалось наружу радостными возгласами. Но стоило ему войти в сарай, как радость улетучилась, и где-то в глубине души вновь появилось ощущение, что он заперт в ловушке.

И сейчас, насухо вытирая лошадь, он почувствовал, как знакомо напряглись нервы, ощутил, как манит его бушующая снаружи стихия, как призывает к себе дикие горные просторы.

Он старался не обращать на это внимания, пытался делать вид, будто с ним ничего не происходит, но пока занимался лошадью, ощущение внутри нарастало.

Шейка, Почувствовав, что с мальчиком творится что-то неладное, начала нервничать, бить по полу копытом и резко дергать головой, пытаясь освободиться от сдерживающих ее ремней, которыми она была привязана к перекладине.

Глава XXII

К тому времени, как Марианна добралась до школы, дождь полностью перешел в снег. Пока Логан с Алисон сбегали вниз по ступенькам и неслись через лужайку, Марианна беспокойно поглядывала на хмурое небо. Ей никогда не приходилось попадать в подобный, пришедший из Арктики буран, который порою свирепствует здесь в это время года. При виде тяжелых черных туч она поежилась от холода даже в теплом салоне «рейндж-ровера». И плотнее запахнула воротник меховой куртки.

— Разве это не потрясающе? — воскликнул Логан, забравшись на переднее сиденье и захлопнув за собой дверцу автомобиля. — Могу поспорить, что занятий в школе завтра не будет! Держу пари, все занесет снегом!

Марианна улыбнулась сыну.

— Я бы не возлагала на это особых надежд. Сейчас лишь середина сентября, и думаю, что буран быстро закончится. К завтрашнему утру снег, возможно, растает.

— Не растает! — возразил Логан. — Майкл Стиффл сказал, что толщина снежного покрова достигнет восьми футов, и мы не сможем даже выбраться из дома! Он сказал...

— По-моему, то, что он сказал, выглядит слегка преувеличенным, — перебила Марианна, отъезжая от тротуара и включая «дворники», чтобы очистить лобовое стекло от густого липкого снега.

— Майкл и Эндреа Стиффл — самые настоящие психи, — объявила Алисон с заднего сидения, заставив мать взглянуть на нее в зеркало.

— О? И почему же ты так решила?

Алисон нервно заерзала на своем сиденье.

— Я просто не люблю их, вот и все.

— Они говорили о Джо, — выпалил Логан, в голосе появились сердитые нотки. — Они сказали... — Но, прежде чем закончить предложение, он заметил, что Джо нет в машине. — Где он? — спросил Логан, его гнев на близнецов Стиффл сменился беспокойством о мальчике, которого он считал уже своим старшим братом. — Доктор ведь не заставил его лечь в больницу? — Хотя Логан толком и не понимал, в какого рода больницу могут положить Джо, он, тем не менее, помнил, как тот испугался сегодня утром, что его могут туда отправить.

— С ним все в порядке, — заверила Марианна. — Он дома, занимается Шейкой.

Логан успокоился, и мысли десятилетнего мальчугана потекли по новому руслу.

— Жаль, что я не остался сегодня дома и не занялся лошадьми.

— О, в самом деле? — протянула Марианна. — Давай посмотрим, что же ты должен был сделать, — вычистить стойла, затем принести немного сена с сеновала и накормить всех троих. После этого ты смог бы почистить лошадей, кроме того, много дел и в чулане. Надо отполировать седла и...

— Ему не надо было все это делать, — перебил ее Логан, поняв наконец, что его разыгрывают.

— Что сказал доктор? — спросила Алисон с заднего сиденья. — С ним действительно что-то неладно?

Марианна молчала, прикидывая, что из всего сказанного сегодня утром доктором Коркораном о Джо она может рассказать Алисон и Логану. Они выехали на окраину города, направляясь в сторону долины, и она заметила, что снег уже плотным слоем покрыл шоссе. Казалось, снегопад усиливался с каждой минутой. Крепко сжимая руками руль, она наконец заговорила.

— У него есть кое-какие отклонения, причина которых кроется в смерти его родителей. Доктор не считает, что это очень серьезно, но временами Джо испытывает сильнейший гнев из-за того, что произошло.

— Конечно, а почему бы и нет? — согласилась Алисон. Страх, который она испытала прошлой ночью по вине Джо, уступил место сочувствию. — Это же несправедливо, его родители, причем оба, погибли, а сейчас все дети начинают выдумывать, что это произошло по его вине! Мама, это же действительно ужасно! Из-за того, что они говорят, можно подумать, что Джо какой-то изверг!

Марианна почувствовала угрызения совести, поскольку и сама сегодня утром задала Кларку Коркорану вопрос, который можно было истолковать точно так же. И она хорошо помнила, как охватил ее менее часа назад панический страх, когда, спустившись с чердака вниз, обнаружила, что Джо нет дома. Если даже она начала подумывать, что проблемы Джо имеют гораздо более глубокие корни, чем просто чувство горечи, что же могли подумать другие...

Едва повернув за угол, Марианна почувствовала, что машина потеряла управление, и машинально затормозила. Но тут же сообразив, что это самое худшее из всего, что она могла сделать, поспешно отпустила тормоз и вывернула руль. Через мгновение, показавшееся ей вечностью, автомобиль вновь выровнял ход. Она сбросила скорость — машина еле-еле поползла по шоссе, — и с облегчением вздохнула.

— Осторожнее, мама, — недовольно произнес Логан. — Ты чуть не съехала с дороги. Папа всегда говорит, что женщинам вообще нельзя водить машину в снегопад!

— Но твоего папы нет здесь, чтобы нас возить, не так ли? — произнесла Марианна с гораздо большим раздражением, чем заслуживало замечание Логана. — Мне очень жаль, — извинилась она. — Но я ведь не съехала с дороги, правда?

Когда Логан, надувшись, замолчал, Марианна сосредоточила свое внимание на управлении автомобилем. Через несколько минут они не спеша въехали во двор дома, уже покрытый слоем снега высотой в дюйм. Она остановила «рейндж-ровер» у задней двери, и они прошли на кухню. Снегопад все усиливался. Ветер, дующий с гор, кружил снег по полю, и около навесов за сараем уже намело небольшие сугробы.

— Мне становится холодно, даже когда я просто смотрю на это, — произнесла Марианна. — Алисон, давай, разожги камин в гостиной, а я пока приготовлю горячее какао. Позови, пожалуйста, Джо из его комнаты, хорошо, Логан?

Она только начала подогревать молоко для какао, как вернулся Логан.

— Его нет наверху, — сообщил сын. — Его вообще нет здесь.

Пытаясь скрыть от Логана внезапно охватившую ее панику, Марианна торопливо натянула на себя меховую куртку, надела вязанную шапочку, обмотала шарф вокруг шеи и даже прикрыла им нижнюю часть лица. Наконец она вышла из дома и бросилась к сараю, с трудом приоткрыла дверь, чтобы только проскользнуть внутрь. Шейка стояла в своем стойле, но Джо нигде не было видно.

— Джо? — позвала она, страх ее нарастал. Он не мог уйти, он просто не мог! Он обещал остаться дома! — Джо!

Она услышала какое-то движение на сеновале и тщетно стала всматриваться в чернеющую над ней темноту.

— Джо? Ты там, наверху?

— Я спускаюсь вниз, — услышала она его голос, и тут же панический страх стал отступать. Но когда он минуту спустя соскочил с лестницы вниз и повернулся к ней лицом, у нее перехватило дыхание.

Лицо Джо и вся его одежда спереди были залеплены снегом.

— Джо? — выдохнула Марианна. — Ради всего святого, что...

Мальчик медленно, скорее даже неуверенно, двинулся ей навстречу.

— Я смотрел, как идет снег, — произнес он так тихо, что Марианна едва его расслышала. — Я открыл там, наверху, дверь. Оттуда хорошо видны горы. — Он нахмурился, будто о чем-то задумался. Затем взволнованно произнес: — Я просто стоял там, тетя Марианна. Я ничего не делал. — Интонации его голоса вновь изменились, и Марианне показалось, что он напуган. — Я, правда, не делал ничего плохого!

«Он боится, — подумала Марианна. — Он боится меня!» Она подошла к нему, обвила его руками.

— Конечно, не делал! Но посмотри на себя — ты весь в снегу. Ты же замерз! — Прижав его сильнее, она почувствовала, как он дрожит. — Давай пойдем в дом. Мы собираемся разжечь камин и попить какао, а ты сможешь принять хорошую горячую ванну.

Молча, не решаясь произнести ни слова, поскольку тягостное чувство тревоги вновь стало накатываться на него, Джо кивнул головой и позволил Марианне отвести себя назад в дом. Но едва они вышли из сарая, и Марианна плотнее запахнула воротник меховой куртки, как Джо почувствовал, что тревога вновь отступает.

И ему не было холодно, понял он. Несмотря на обильный снегопад и минусовую температуру воздуха, ему совсем не было холодно.

* * *

Джо внимательно смотрел на ванну, над которой поднимался пар. Он стоял полностью раздетый, ему было невыносимо душно, и сейчас, глядя на ванну, наполненную горячей водой, не испытывал ни малейшего желания погружать туда свое тело. Джо уже вспотел в маленькой комнатке, и когда уже был готов залезть в ванну, почувствовал какой-то странный жар в костях.

Жар, который не имел никакого отношения к теплу комнаты, ведь даже когда он сидел перед открытой дверью сеновала, подставив лицо ветру, который дул с гор и гнал вперед хлопья снега, то абсолютно не ощущал холода.

Единственное, что он чувствовал, это успокаивающее воздействие ветра и снега, которое вытесняло тревожное возбуждение, зарождающееся где-то глубоко внутри. Когда ветер трепал его волосы, а снежинки пощипывали лицо, странная пустота, ощущение полной опустошенности и непонятное желание убежать — не только из дома, но даже от самого себя — это необъяснимое стремление выбраться из собственной кожи, внезапно уменьшилось. Ему казалось, что разбушевавшаяся снаружи стихия зовет его, лес манит к себе, горы нашептывают что-то на ухо.

Джо помнил все свои ощущения до мельчайших подробностей. Это было похоже, скорее, на сон, ему даже казалось, что он различает звуки, которые, он знал это, услышать просто невозможно. Ветер, гуляющий среди деревьев наверняка не донес бы до него шорох оленя, пробирающегося сквозь густой кустарник около ручья. И он вряд ли услышал бы шуршание крысы, перебегающей по полу сарая двенадцатью футами ниже.

И все же ему казалось, что он улавливает все эти звуки, и когда увидел, как во двор въезжает «ровер», не удивился, поскольку давно уже слышал сквозь завывание ветра негромкий шум работающего двигателя.

Ему даже казалось, что он может рассмотреть каждую отдельную снежинку, выбрав одну из тех, что приносил с собой ветер. Он следил, как она кружится среди других, и терял ее, лишь когда снежинка падала на землю и сливалась с белым покрывалом, окутавшим двор.

И нос его улавливал ароматы, которых он никогда раньше не замечал, слабые запахи обитателей леса — не более чем легкие дуновения, принесенные к нему ветром, — но каждый из них отчетливый, каждый проникает глубоко внутрь, будоражит душу.

Даже когда Джо откликнулся наконец на зов Марианны, неохотно расставаясь с ощущением полнейшего счастья, вызванного разыгравшейся снаружи стихией, он совсем не ощущал, что в сарае холодно. И сейчас, когда он сидел в ванне, сочетание горячей воды, охватившей его тело, и необычного тепла, идущего откуда-то из глубины, привело его в состояние, близкое к обморочному.

Пот лился у него со лба, рот беспрестанно наполнялся слюной.

Наклонившись вперед, Джо открыл кран с холодной водой, сложил ладони лодочкой, подставил их под ледяную струю и вылил воду себе на голову, потом взял кусок мыла и начал мыться.

Намыливая волосы, он вдруг почувствовал в них какую-то странность. Его пальцы ощущали шершавость, которой он не замечал прежде. В недоумении он сполз вниз, задержал дыхание и окунулся с головой под воду, смывая с волос мыло. Лишь когда появилась боль в легких, снова сел, судорожно хватая ртом воздух. Взяв мыло, он принялся намыливать руки и грудь. Странное, вызывающее зуд ощущение усилилось. И вдруг его захлестнула волна клаустрофобии.

Ванна показалась ему крошечной, а стены комнаты словно надвигались на него. Он поднялся на ноги, яростно отряхнулся, разбрызгивая воду. Задыхаясь от жары, он открыл окно над ванной и глубоко вдохнул холодный воздух, ворвавшийся с улицы. Почувствовав себя лучше, шагнул на пол, снял полотенце с вешалки на стене и начал вытираться. Увидев себя мельком в зеркале над раковиной, он протянул руку и стер со стекла пар.

Мальчик с удивлением рассматривал свое отражение в зеркале.

Это было совсем не то лицо, которое он видел еще сегодня утром.

Глаза, похоже, слегка сузились.

Нижняя часть лица как будто потемнела, и создавалось впечатление, что на щеках обозначилось некое подобие бороды.

Он пробежал пальцами по влажным спутанным волосам и вновь ощутил странную шершавость кожи головы. Наклонившись вперед, стал внимательно ее рассматривать.

Сквозь кожу пробивались крошечные волоски, похожие скорее на ворсинки, почти невидимые невооруженным глазом.

И все же они там были.

Он сглотнул, рассматривая себя в зеркале.

Что с ним происходит?

Джо вновь охватила паника. Неожиданно, несмотря на открытое окно, ванная комната, дом — все стало неудержимо надвигаться на него.

* * *

Рик Мартин припал к земле, пытаясь укрыться за поваленным деревом. Высота снежного покрова быстро увеличивалась, стало наметать первые сугробы, ветер, срываясь с горного склона, подхватывал ледяные кристаллики, едва они касались земли, и тут же вновь подбрасывал их вверх, смешивая с густыми пушистыми хлопьями, летящими с невидимого неба. Он должен был добраться до «джипа» полчаса назад, но где-то свернул не в ту сторону, и теперь понимал, что заблудился. Быстро набирающий силу буран сократил видимость до нескольких ярдов.

Стоит ли ему продолжать поиски «джипа»?

Если он так поступит и не сможет найти его, дело закончится тем, что просто заблудится в лесу, где не сумеет укрыться от бури. Тогда Рик знает, что ждет его в конце дня.

Он будет часами кружить по лесу, внушая себе, что постепенно приближается к спасительной безопасности «джипа», но так и не найдет его.

В конце концов его одолеет холод. Рано или поздно — возможно, еще до наступления темноты — он присядет отдохнуть. И потеряв силы, пытаясь преодолеть панический страх, изнеможение и голод, он почувствует, что ему очень хочется заснуть.

Ненадолго — лишь на несколько минут.

Несколько минут, которые обернутся вечностью.

Отказавшись от поисков «джипа», Мартин принял решение двигаться вверх в надежде найти пещеру или, по крайней мере, достаточно глубокую расщелину в скалах, в которой он сможет переждать снежную бурю. Если он будет защищен от ветра и завален сверху снегом, у него появится реальный шанс пережить ночь. А утром, когда буря закончится, он определит, где находится, и пойдет либо назад к «джипу», либо просто вниз по горному склону, в долину.

Сейчас перед ним стояла одна задача — выбраться отсюда.

Мысленно повторяя ее про себя, он попытался представить себе маршрут, по которому шел с тех пор, как оставил тела у подножия утеса. Как далеко он отошел? На полмили? На две мили? В какую бы сторону он ни смотрел, все теперь выглядело одинаково.

Вокруг белоснежное покрывало, среди стволов кружатся снежные вихри, в верхушках деревьев тоскливо завывает ветер.

Все выглядело незнакомым, и он знал, что так будет, пока не стихнет буря. Снег изменил все вокруг.

Контуры гор.

Вид леса.

Больше он не мог доверять даже опоре у себя под ногами. Снег, усиливаясь, засыпал скалы, заполнял расщелины, превращая горный склон в минное поле, по которому ему придется пройти предельно осторожно, проверяя каждый шаг, прежде чем он рискнет перенести свой вес с ноги на ногу.

Лучше повернуть назад, подняться наверх и попытаться найти укрытие.

Он встал, стряхнул с ботинок налипший снег и, низко опустив голову, тронулся в обратный путь, вверх по горному склону. Он неуклонно двигался вперед. В этом месте склон был относительно пологий, а кустарник не настолько густой, чтобы он не смог пробраться сквозь него с достаточной легкостью.

Он ощутил подножие утеса раньше, чем дошел до него: пробираясь вперед, под его прикрытие, он почувствовал, как начал стихать ветер, и смог спокойно выпрямиться, не опасаясь, что лицо тут же залепит снегом.

Он на мгновение остановился, распрямил плечи и двинулся дальше. Наконец из-за снега проступила темная каменная стена, и он почувствовал, как его захлестнула волна надежды, силы прибавились, и он упорно продвигался вперед до тех пор, пока не подошел достаточно близко к вертикальной поверхности, чтобы дать отдых измученному телу. Толщина снежного покрова у подножия утеса уже превышала фут, но снег продолжал падать, мягко опускаясь на землю, где его не мог подхватить ветер. Хотя он по-прежнему слышал завывание бури, рев ее был приглушен снегом, казалось, буря бушует далеко от него, и Рик почти забыл, как лишь несколько минут назад ветер валил его с ног, а снег тысячью иголок колол лицо, стоило ему поднять голову, чтобы попытаться сориентироваться.

Но где же он находился?

Он попробовал мысленно представить себе подобный утес, но сердце у него упало, едва он осознал, что Сугарлоафская гора, как и любая другая гора в горной цепи, была усеяна отвесными скалами, точно такими же, как эта.

Он мог находиться где угодно.

Он двинулся вдоль утеса, осторожно пробираясь по отколовшимся от него обломкам камней. Где-то здесь обязательно должна быть расщелина, глубокая трещина, что-то, что могло бы послужить ему укрытием. Наконец он нашел одну — небольшое углубление в скале, но и оно могло послужить ему каким-никаким убежищем, если ветер изменит направление.

Рик опустился на колени и начал торопливо сооружать барьер из снега, затем отыскал на ощупь несколько обломившихся веток, стряхнул с них снег и сложил кучей в просвет между каменным ликом утеса и перегородкой, которую построил. Если бы он смог найти побольше сухих веток и разжечь огонь спичками, которые всегда носил с собой в водонепроницаемом футляре, его шансы пережить снежную бурю сильно бы возросли.

Он продолжил поиски, все дальше и дальше удаляясь от своего примитивного убежища, как вдруг носок его правого ботинка на что-то наткнулся.

Это что-то слегка поддалось.

Он опустился на колени и расчистил руками снег, засыпавший предмет.

И заглянул в жестоко изуродованные глаза Тони Молено.

Он тихо выругался. Несмотря на все свои усилия, он лишь сделал круг и вернулся на то самое место, откуда отправился в путь — сколько времени назад?

Час?

Два часа?

Целую вечность.

Но охватившая его безнадежность тут же отступила: он понял, что по крайней мере знает, где находится.

Вытащив рацию из футляра, закрепленного на поясе, он включил ее и мгновение спустя уже говорил с диспетчером в Чаллисе. Джилли, наверняка, услышит его дома по приемнику.

— Похоже на то, что мне придется провести ночь на горе, — произнес он, заставляя голос звучать уверенно и спокойно. — Идет настоящий снегопад, но я нашел место, где можно спрятаться, и собираюсь развести костер. Позвони Джилли, если она не слушает меня сейчас, и передай ей, что со мной все в порядке, но я не хочу спускаться вниз в самый разгар бури. Джилли, — добавил он, — если ты меня слышишь, не тревожься обо мне и не пытайся поступить неразумно. Просто положи повыше ноги и расслабься, и мы увидимся с тобой утром. — Он замолчал, понимая, что вряд ли сможет повторить тот долгий путь, какой проделал, пока кружил вокруг. — Я сомневаюсь, что утром смогу добраться до «джипа», но завтра будет потрясающая погода для прогулок, поэтому, если кто-нибудь захочет приехать сюда на санках, он найдет меня у подножия пика Касл.