Гладиатор

Обошлось. Посмотрел наверх, увидел два днища. Итак, лодок две. У одной происходило какое-то мельтешенье, видимо, его враг только забирался в лодку. Значит, не в голове звенело, он на самом деле слышал звук мотора подплывающей лодки. За ним, вероятно, следили. А охотились, конечно, за "дипломатом". "Вновь его используют", – с гневом подумал он и тут же едва не глотнул с воздухом воды. Следовало сохранять хладнокровие, если он хотел выбраться отсюда.

Оглядевшись, нашел не то пиджак, не то рубашку, в общем, какой-то предмет одежды, превратившийся в тряпку, зацепил за пояс. Прицепил ненужный уже фонарик. Стал подниматься наверх, стараясь не думать о декомпрессии. Надеялся, что не так уж долго был на глубине и азот не успел насытить кровь. Авось, пронесет.

Всплыв к чужой лодке, Николай, держась под железным днищем, сделал еще глоток воздуха. Днища – он разглядел пока поднимался – совершенно одинаковые и отличить лодки можно лишь по бестолково болтавшемуся в волнах плавучему якорю возле лодки Николая.

Он надеялся, что на поверхности волн пузыри выдыхаемого воздуха (да и прорывающегося из воздушного шланга) не будут заметны. Надо спешить. Добрался до подвесного мотора и, понимая, как рискует, ежели в этот момент противник его включит мотор, обмотал припасенной тряпкой винт подвесного мотора. Обмотал и еще обвязал болтающиеся концы материи. Теперь можно плыть к своей лодке, вылезать и – благо пистолет при нем, а патроны за сутки вряд ли отсырели – устроить надводный бой. Но можно также использовать фактор внезапности.

Над ним днище вдруг загрохотало, кто-то шагал, внезапно мотор кашлянул, натужно загудел, тряпье дернулось, закрутилось по оси, глухо взбалтывая воду, потом что-то там заклинило, вращение приостановилось, хотя вверху продолжало сипло гудеть.

Николай этого ждал. Теперь, когда винта можно не опасаться, приблизился к корме поближе, прячась, конечно, под днищем. И когда стали поднимать винт мотора (правильно заподозрив, что причина поломки здесь), Николай сильным рывком бросил тело вверх.

Он выпрыгнул до пояса, близко увидел растерянную, какую-то знакомую физиономию. В порыве не стал разбираться, схватил мужика за шею и сильно рванул к себе. В общем, возмездие настигло вероломного вора, и он с шумом и брызгами врезался в воду метрах в двух-трех от лодки. Пока тот барахтался, Николай быстро забрался на борт – все в считанные мгновения – и замер, пораженный. Почему-то меньше всего ожидал увидеть здесь девушку из бара-ресторана "Альбатрос". Как ее? Да, Мэри. "Значит, – подумал Николай, – бармен Аркадий. Он заказал".

Глава 20

ВСЕ РАЗЪЯСНЯЕТСЯ

Между тем Николай уже достал пистолет из сеточки, загнал патрон в ствол и направил на Мэри.

– Оружие?

Она помотала головой и перевела взгляд на выплывшего.., ну, конечно, старлей, давешний милиционер-ариец! Без формы он его сразу не узнал. Тот смотрел на Николая из воды с выражением.., впрочем, непонятным выражением. Плевать.

– Плыви к носу и вылезай. Только без телодвижений. А то я живо продырявлю и тебя, и… Мэри, – предупредил Николай.

Вроде все. Он быстро снял ненужный уже акваланг.

"Дипломат" лежал возле девушки, и, как видно, его открывали – на деревянной решетке настила только что выливали воду. Милиционер уже залезал в лодку.

Николай прошел к девушке на нос.

– Иди, милая, к нему, – махнул стволом пистолета в сторону арийца, вскарабкавшегося в лодку.

Девушка поднялась и, неловко шагнув через скамейку, села рядом с парнем. Николай, держа сообщников на прицеле, нагнулся и поднял крышку кейса, действительно приоткрытую.

Собственно, этого он и ожидал. "Дипломат" был битком набит пачками стодолларовых купюр. Он пересчитал количество пачек в верхнем слое.., пять на четыре, всего двадцать пачек… И слоев – четыре…

Всего восемьдесят пачек по десять тысяч долларов.

Итого – восемьсот тысяч долларов. Неплохой улов, едва не стоивший ему жизни. Впрочем, плевать: солнце, сверкающая синь кругом, сумасшедшие крики чаек немедленно настроили его на оптимистический лад. И как же захотелось выпить пива!..

Николаю показалось, кто-то из них дернулся. Парень? Он быстро вскинул опущенный было ствол. Девушка в страхе закрыла собой старлея. Тот немедленно отвел ее в сторону и попытался затолкать за спину.

Что-то было тут не правильно и глупо. Николай понял: и парень, и девица старались закрыть собой друг друга. Все это как-то выпадало из обычных ролей уголовных подельников, но разбираться сейчас не было времени.

Николай пошарил глазами вокруг. Ага! Рядом лежала большая спортивная сумка. Он заглянул: пакет с бутербродами, пистолет, оказавшийся газовым (надо же!

Против него – и с газовым!), и упаковка банок .. – увы! – пепси. Ну и ладно. Он взял банку, вопросительно качнул в сторону бандитов. Парень отрицательно мотнул головой, а девушка, может, от испуга, от которого все еще никак не могла оправиться, судорожно кивнула. Николай наклонился и поставил банку на лавку между ними. Она несмело дотянулась, взяла и, похоже, не знала, что делать дальше. Николай взял и себе банку воды. Оба молча с шипением вскрыли теплую воду и, глядя друг на друга, выпили.

– Теперь рассказывайте! – приказал Николай и предупредил:

– Если скажете правду, может быть, я вас тогда сдам живыми. А так… – он с сожалением покачал головой.

Поверила только девушка. Вопросительно посмотрела на молчавшего парня.

– Валера!

Тот тоже посмотрел на нее, потом на Николая. На скулах вспыхнули красные пятна и поползли по желвакам. Чем-то этот парень Николаю нравился. Девчонка тоже, но по-другому, конечно. Интересно, каким образом заезжая проститутка вдруг стала подельницей милиционера?

– Что тебе надо? Что рассказывать?

– Все. Говори по порядку. С чувством, с толком.

Как? Что? Почему? Чем занимался Упырь? Откуда достал такие деньги? Как вы тут оказались, если я сам только утром решил сюда сплавать? А еще расскажи, как ты, мусор, надумал стать убийцей да еще девчонку особой потянул?

– Я уже не мусор, – равнодушно ответил тот.

– Как так? – не понял Николай. – Ну, легавый.

Как еще нас в народе называют?

– Я с сегодняшнего дня уволен из органов.

– Да ну? – удивился Николай. – Быстро это здесь делается. Или ты давно намылился? В общем, рассказывай. Неохота тебя за язык тянуть.

– Так с чего начинать?

– Я уже сказал, с начала. Или с моего приезда.

К удивлению Николая (впрочем, неособенному), парень стал все подробно излагать, даже слишком подробно. Судя по всему, рассказывая, снова анализировал события. Мэри, чуть ли не раскрыв рот, слушала. Когда Валера рассказал о своих вчерашних приключениях, Николай злобно захохотал.

– Ох, не могу! Правоохранители недоделанные.

Выходит, все вы тут в услужении у Барона? Все сверху и донизу? Чем же это он вас купил?

– Деньгами, – равнодушно ответил бывший милиционер. – Чем же еще? Деньгами и жизнью. Он все может отобрать. И жизнь тоже.

– Значит, из-за нее, – Николай кивнул на покрасневшую Мэри, – Крокодил тебя мгновенно невзлюбил? А так как Крокодил правая рука Барона, то тебе каюк, если ты не уберешься? Я правильно понял?

Валера вновь кивнул.

– Ну и псы! – восхищенно сказал Николай. – И никто не воспротивился? Можно было бы сообщить в столицу, мало ли? Служба безопасности, наконец. Чего же это вы так?

Валера посмотрел на Николая и ничего не ответил.

Лишь равнодушно махнул рукой. Николай думал.

– Нет, все-таки никак не возьму в толк. А я зачем нужен? Я еще понимаю, использовать меня для того, чтобы найти эти бабки, – он пнул ногой кейс. – А потом отобрать, как вы пытались. Да, – спохватился он, – почему вдруг вы, стали следить утром за мной?

Он вдруг с досадой хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно, капитан! Он же сразу тебе позвонил.

Выходит, он следит сейчас за нами? Вот гадюшник!

Вот навозники!

Ну что? – продолжил он, – меня здесь как подсадного держат? Или как ищейку, чтобы потом все забрать? За кого меня здесь держат? – злобно и весело допытывался он.

Бывший старлей посмотрел на него, что-то ответное мелькнуло на его лице. И, спокойно глядя Николаю в глаза, ответил:

– Тебя держат за гладиатора, "шестерка".

И Николай, и Мэри недоуменно смотрели на Валеру.

– Не понял, – сказал Николай. – Повтори.

И тот повторил:

– Ты станешь не сегодня завтра мясом. Тобой зверюшек будут кормить или заставят с толпой драться.

Хотя, – он окинул взглядом сухое громадное тело Николая, – может быть, некоторое время ты еще проживешь, вон бугай какой. А теперь делай со мной что хочешь, но ее, прошу, отпусти. Она ни в чем не замешана. Даже не знала, что мне здесь надо.

Николай отмахнулся. Который раз за эти сутки его душила ярость. Это было физически невыносимо.

К ярости примешивался стыд. Ну почему? Почему он который раз уже попадается?! Он вспомнил, как то же самое с ним произошло несколько лет назад, тогда, после дембеля, один к одному!.. Прошлый опыт заставил его мгновенно во все поверить, мгновенно связать концы с концами. Так вот почему Нина затаив дыхание слушала, как он рассказывал о своем давнем бое со зверем!..

Он даже замычал от нестерпимого стыда! Его, его!

Так глупо, по-детски пытаются поймать. Парень и девушка с удивлением смотрели на Николая. А он скрежетал зубами, ковырял стволом в досках, вытаращенными глазами смотрел по сторонам, будто пытался найти что-то. Или кого-то…

Но скоро справился. Достал еще банку воды, не спрашивая, кинул парню. Потом еще одну, для Мэри.

Открыл, жадно выпил.

– Чем занимался Упырь у Барона?

– Наличным тотализатором.

– Что это такое? Если есть наличный, то должен быть и безналичный?

– Да. Безналичным руководит дочь Барона. Нина.

Безналичный – это главные деньги. Наличные – так, для развлечения власть имущих.

– Это наличный сбор? – спросил Николай, кивнув на портфель.

– Как видишь. Упырь, видно, с Серым решили взять кассу и рвануть. Видишь, чем все закончилось?

– Я вижу, что деньги Барон не получил…

– Ну так… – начал было Валера, однако Николай, не слушая, продолжал:

– ., и не получит.

Валера удивленно посмотрел на него.

– Так ты не на Барона работаешь? Мы же вчера привозили протоколы. Тебе ведь деваться некуда. – Он осекся, уловив выражение лица Николая, и продолжил:

– Да нет, куда тебе! Это же организация! Здесь сегодня министров будет больше, чем в городе собак.

Не думай, не советую.

– Советовать будешь ей. И то, если она согласится.

Николай вновь отметил взгляд, который Мэри бросила на Валеру. Неужели у них все так серьезно? Впрочем, все чушь!

– Как тут Колян сумел прилепиться?

– Тоже гладиатор. Один заезд выжил, подумал-подумал и решил линять отсюда. Уговорил Упыря и теперь, по слухам, сидит в клетке.

– Это он уговорил Упыря?

– Конечно. Не сам же тот придумал. А Колян рисковый мужик, боец. Я с детства еще помню, что он тут вытворял. Он еще тогда на брусьях триста раз отжимался. Здоровый был. Ты на него чем-то похож. Только Колян более потрепанный, часто сидел. Теперь ему конец. У Барона полный зверинец тварей: собаки, гиены, тигры, львы, медведи. На людей он уже его не пустит, а зверьми затравит точно.

– Ну ладно, это мы еще посмотрим, – задумчиво произнес Николай.

– Ты что, думаешь войти в игру? – спросил Валера. – Не советую. Бери деньги и сматывайся. Ты в отпуске, это самое лучшее. И нас отпусти. Меня предупредили, что, если я сегодня отсюда не уберусь, за мою жизнь и гроша ломаного не дадут.

– Кто предупредил?

– Начальник Управления, полковник Сидоренко, передал своему заму подполковнику Мишину, а тот через капитана Сапожкова передал мне.

– Ну и цепочка. Может, телефон-то испорченный?

С тобой лично отцы не говорили?

– Вот еще! Передали, и то хорошо. Обещали все документы выслать, если что.

– А ты им веришь?

– Если Барон не будет на мой счет проявлять активность, то почему бы и не помочь ничтожному старлею. Им ведь тоже стыдно, – пояснил Валера.

– Стыдно. Будет им еще и стыдно, и видно. Это я обещаю, – сказал Николай и вдруг спросил:

– А ты сам присутствовал на этих.., представлениях?

– Куда уж нам. Мы люди ничтожные. Даже наши полковники и то не удостаиваются такой чести.

– А какие суммы крутятся на безналичном тотализаторе?

– Кто же его знает? Упырь как-то говорил, что сотни миллионов. Да как-то не верится.

– Сотни миллионов? Долларов?

– Не деревянных же!

– Ладно, – сказал Николай. – Допрос окончен.

Освободи винт и подгребай к моей лодке.

– Что с нами будет? – впервые за все время спросила девушка.

Николай оглядел ее с ног до головы. Она покраснела и прижалась к Валере.

– Голос подавать не разрешено, красотка, – назидательно изрек Николай.

Валера, перегнувшись, освобождал винт от тряпья. Освободил и с беспокойством, немного утихшим за время разговора, поглядел на Николая. Тот вновь вспомнил о пистолете и, как бы невзначай, направил на них. Мотор взревел, потом снизил обороты и медленно подтянул лодку к "Волжанке" Николая.

– Бери свой акваланг и положи в мою лодку, – приказал Николай. – Он тебе больше не понадобится.

Эти двое беспокоились все сильнее.

– У вас кровь на шее, – вдруг сказала девушка.

Он провел ладонью.

– Так, царапина, уже подсыхает. Это твой подельник меня убить хотел, – пояснил Николай. – Лучше надо было метиться, а то лишь акваланг порезал.

Валера между тем уже переложил свой акваланг в лодку Николая. Напряжение незаметно нарастало. Николай вдруг задумался. Потом, словно бы очнувшись, медленно оглядел парня и девушку. Поколебался. Взял свободной рукой "дипломат" и быстро перешел в соседнюю лодку. Положил портфель на лавку перед собой, но пистолет не опустил.

– Вытащи все из сумки и пустую передай мне, – сказал он девушке.

Та медленно поднялась и, старательно избегая смотреть на Валеру, выполнила приказ.

Николай открыл "дипломат", запустил внутрь свободную руку и, сколько смог захватить пачек, переложил в сумку.

– Вы в город собирались заезжать? – неожиданно спросил он.

– Нет, – ответил парень, – смысла не было. У меня тут недалеко в поселке машина припрятана. Сели бы, потом в Керчь, через пролив – и ищи-свищи, – с горечью закончил он.

– Умный? Акваланг твой или напрокат брал?

– Напрокат.

– У Акулы?

– Да.

– Отдавать уже не думал?

– Я им дал сто баксов и сказал, что ежели утону, пусть деньги себе берут.

– Сто баксов!? – переспросил Николай.

– Да, сто, – удивленно подтвердил тот.

Вновь помолчали. Николай переводил взгляд с девушки на парня.

– А она тебе зачем? – вдруг спросил он.

– Тебе какое дело?! – сразу озлобился бывший старлей.

– Но-но, – поводил Николай стволом, – я спрашиваю, вы отвечаете.

– Мы хотим пожениться, – вдруг вмешалась девушка.

– Да ну? А он тоже хочет? – насмешливо спросил Николай.

По тому, как обнял девушку парень, и так все было ясно.

– Любовь с первого взгляда, – прокомментировал Николай. И добавил задумчиво, мыслями уже находясь далеко:

– Сделайте, как и задумали. Вы здесь мне больше не нужны, только мешаться будете. Да и вам небезопасно оставаться.

– Да, вот еще что, – сказал он, внимательно наблюдая, как тень тревоги вновь наползает на их озаренные надеждой лица. – Без денег как будете?

И бросив в их лодку "дипломат" с валютой, оттолкнулся.

– Бывайте, а я тут еще немного поразвлекусь. Дел, знаете, полно.

Глава 21

НИНА ЖДАЛА ВЕСЬ ДЕНЬ

Направляясь к водной станции, Николай какое-то время еще видел за кормой лодку старлея. Он и его крошка были в шоке от неожиданного подарка судьбы. Подумав о том, что выступил в роли благодетеля, Николай с трудом сдержал смех.

Он подумал, что эти три дня совсем не скучал. И подивился собственной глупости: отдать первым встречным такую кучу денег! На самом деле он поступил благоразумно. Ибо, привыкнув к мысли о капитале и пересчитав пару раз перед сном все эти зеленые бумажки, он тоже вмиг мог уподобиться разной там истонченной плесени, подобной той, что маячит на телевизионных экранах.

Николай ухмыльнулся. На самом деле каждый человек раб своих страстей. Один не может не копить деньги – и копит, другой не может жить без шлюх – и не живет. Антиквариат, дачи, машины, виллы, самолеты, яхты и бизнес-империи – все это наркотики, делающие их владельца рабом. Вот и он своего рода наркоман, без воли и даже без желания бороться с главным своим пороком: очертя голову бросаться в игры со смертью. Впрочем, не всели равно, вечно никто не живет.

Так оптимистично подытожив рассуждение о смысле бессмысленности жизни, он вновь ухмыльнулся.

Однако как бы не сладиться. Солнце. Солнце горит в выцветающем небе, а внизу сверкает на гребне каждой волны. Он заглянул в пустую сумку, где одиноко болтались пять банковских пачек, и пожалел, что не приказал Мэри оставить хотя бы банку с пепси.

Вспомнив об этой влюбленной парочке, покачал головой. Удивительно ощущать себя добрым самаритянином. Жаль только, что все мимолетно и поддается немедленному разрушению: деньги, полученные столь чудесным образом, будут немедленно потрачены (благо в наше время есть на что потратить), а последующие трудности обязательно ударят по неокрепшему союзу милиционера и, возможно, несостоявшейся шлюхи… Николай покачал головой, весело недоумевая: уж не позавидовал ли он честному чувству двух молодых неопытных людей?..

Водная станция приближалась. Уже был виден проход в бухту, защищенную волнорезом. "Хватит думать о чепухе, – решил он. – Надо подумать о том, что лично его ожидает". Объективно рассуждая, ничего хорошего. Он мясо, приготовленное на корм четвероногой и двуногой скотине. Одни будут есть, другие наблюдать. Мгновенно вспыхнула злость, постоянно плещущая где-то наготове. Легковоспламеняющаяся душа, пропитанная горючим эфиром… Ладно, будет вам забава.

Значит, гости не собираются сегодня завтра Ждать эти важные персоны наверняка не станут, поэтому представление следует ожидать уже сегодня к вечеру.

Нет, скорее всего завтра. Сегодня не все прибудут, надо дождаться всех. Доходы идут от тотализатора Немного наличных – он вспомнил атташе-кейс, набитый долларами! – гораздо больше безналичных И сегодня же надо ожидать прямого предложения принять участие в боях Непонятно, какова во всем этом роль Нины, любимой дочери Барона, всеобщего хозяина?

Он завел лодку в бухту и мимо загорелых медлительных рыбаков проплыл к месту, откуда почти два с половиной часа назад отплывал и куда уже спешил шустрый моряк Валера.

Валера оказался наблюдательным парнем Он сразу заметил, что акваланг другой, искоса бросил взгляд на Николая, тут же взглянул на сумку милиционера, которую тоже, вероятно, признал, открыл было рот и закрыл Он, оказывается, обладал целым букетом достоинств, к наблюдательности, например, прибавлялась сообразительность. Николай дал ему еще сотню, и на хитром лице морского волка теперь не отражалось ничего, кроме удовлетворения от хорошо прожитого утра.

– Машина в целости и сохранности, – тут же сообщил он.

– Это хорошо. Ты не мог бы принести мне и паспорт, чтобы не ходить к вашей Акуле?

– Конечно Николай прошел к джипу, открыл дверцу, бросил сумку на сиденье, заглянул в проход за спиной между креслами (автомат мирно ожидал хозяина), закурил Напротив термометр на стене станции показывал тридцать семь градусов. Это в тени. То-то, одевшись, он почувствовал кожей ткань рубашки: немного обгорел, конечно. Мимо проходили люди, преимущественно голые. У женщин и девчонок тесемочки трусиков держались чуть ли не на талии, что доставляло удовольствие не только обладательницам голеньких попок, но и зрителям Неизвестно, кому больше.

Прибежал взмыленный боцман с паспортом На этот раз ничего не получил, а все равно остался доволен.

Николай включил мотор, отжал сцепление и отправился в дом отдыха Качаури.

По дороге, однако, заехал в свой, снятый на месяц домик, где в саду вновь встретил хозяйку, Валентину Петровну, тут же запевшую:

– Вот и хорошо, вот и отлично, а то я уж подумала, вы опять пропадете. Сегодня обязательно приезжайте ночевать У вас, наверное, друзей много?

По голосу ее и по виду нетрудно было догадаться, что и отсутствие Николая не слишком ее опечалит.

А там?.. Кто их знает, женщин.

Николай, раскланиваясь, прошел в домишко, проверил свою сумку, вещи, нашел полиэтиленовый пакет, сунул в него паспорт и пачки долларов. Одну впихнул в карман Стоя посреди комнаты, внимательно огляделся.

В углу, вместе с косами чеснока, висел капроновый чулок, набитый луком Он отодвинул овощи в сторону и подвесил пакет с паспортом и пачками долларов на один из гвоздиков. Потом вернул связки чеснока на место, прикрыв чулком с луком. Все как было, а пакета не видно.

Вот и ладно Не прощаясь с Валентиной Петровной, вышел из дома, незамеченным прошел через сад, закрыл за собой калитку. Вытащил пачку сигарет из кармана, достал сигарету, прикурил. Рубашка прилипла к спине.

На солнце градусов сорок пять. Он сел в душный салон и скоро уже был на набережной. В заднем кармане брюк туго сидела пачка валюты. На ходу извлек доллары и бросил рядом на сиденье.

Возле магазина готовой одежды, класс которого подчеркивали белые заграничные двери с горящими на солнце почти золотыми ручками, он остановился Выйдя из машины, ступил на цветные плиты тротуара (словно попирая панцири стилизованных черепашек-ниндзя), окружавшие вход в магазин. Вошел.

Здесь было прохладно. К нему ринулась было симпатичная цыпочка, но ей дали пощебетать ровно столько, сколько потребовалось, чтобы издали убедиться в платежеспособности посетителя. Николай и не скрывал этого, держа в руке прихваченную с сиденья джипа пачку долларов. Доллары и послужили доказательством серьезности его намерений.

Ему быстро подобрали летний серо-голубой костюм, пару рубашек, туфли, два галстука: ярко-синий в черную полоску и такой же, только красный. Еще подобрали темные очки, все заставили примерить, долго восхищались его великолепным видом (цыпочка искренне) и огорчились неподдельно, когда он стал раздеваться, чтобы переодеться в дешевенькое собственное одеяние, в котором пришел сюда.

Он заплатил семьсот двадцать условных единиц, получил большую, перевязанную голубенькой лентой коробку и теперь уже окончательно отбыл в заповедник.

Николай приостановился на холме перед спуском к комплексу Барона. Внизу было заметно оживление.

Возле ворот стояли два охранника в камуфляжных костюмах. С автоматами на плечах и потоками пота под одеждой. В этот момент как раз проверяли документы у белой, издали словно отлитой из полированного молочного стекла, видимо, японского происхождения машины. Тот охранник, что смотрел протянутые из окна документы, одновременно что-то диктовал в телефон, наверное, данные гостя. Послушал несколько секунд, возвратил, отступил, ворота распахнулись, и машина проехала.

Возле главного входа уже стоял десяток других машин, некоторые отъезжали и исчезали в грузовом лифте, немедленно опускавшем за собой тяжелые двери. Суетились какие-то ребята в галстуках, выносившие из машины баулы, чемоданы и просто сумки: дом отдохновения активно встречал достойных гостей.

Глядя на всю эту суету и понимая, что косвенным образом все это солнечное кипение внизу творится и за его счет, он злобно и мстительно стал приглядываться. Но отсюда, сверху, подробностей было не разглядеть, лица людей казались похожими, ни разу не виденными. А прибывшее количество голых в ярких купальниках людей на пляже и причале, вероятно, состояло из нетерпеливых любителей природы.

Он услышал издали приближающийся шум мотора и решил поехать первым. Тронулся. Темный "Крайслер" величиной с дом пронзительным гудком сдул его с узкой дороги и прошелестел мимо. Николай уже готовился, поддав газу, следовать за гигантом, как вдруг его лобовое стекло взорвалось, он инстинктивно упал на сиденье рядом, прикрывая рукой лицо от осколков, мелкими градинками осыпавших его. И только через мгновение, когда услышал металлический удар по металлу кузова, а следом рассыпалось еще одно стекло, понял, что в него стреляют.

Дальше все прошло очень быстро: он правой рукой с пола подхватил автомат, другой распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья и, отталкиваясь ногами и рукой, уже летел через дорогу в заповедные заросли. В зарослях прыгнул в сторону, попал в какую-то канаву, затих, попытался определить, откуда бьют, и не смог, потому что наступила тишина.

Да, стекла не взрывались, кузов не дребезжал от тяжких огнестрельных ударов, и лишь отдалялись звуки двух работающих моторов: затихающий шепот мастодонта и более резкий, тающий в небе вертолетный.

Почему-то он сразу уверился в том, что стреляли с вертолета. А когда вернулся к машине, окончательно убедился в правильности догадки, найдя пробоины в капоте и на крыше салона. Всего пробоин было пять, а с учетом двух разбитых стекол приходилось констатировать меткость стрелка: с движущегося вертолета и так относительно кучно!..

Николай следил за вертолетом сколько мог. Мог недолго, потому что вертолет скоро скрыли холмы, когда, уже где-то за городом, тот пошел на снижение. "Ладно, даст бог выясню", – подумал он. Так или иначе, концентрация событий оставалась высокой.

Мотор его машины продолжал тихо работать и, кажется, не был поврежден. Он открыл капот и бегло проверил. Ничего не обнаружив, сел в кабину и наконец тронулся вниз по петляющей между скал дороге.

Оба охранника, еще незнакомые Николаю, молча оглядели повреждения, один зачем-то сунул палец в пробоину, покачал головой.

– Где это тебя?

– Здесь наверху. Какой-то вертолет. Вы не в курсе, что тут за боевые вертолеты летают?

Теперь покачал головой другой охранник.

– Мало ли летают…

– Весело у вас, – резюмировал Николай и отъехал.

Документы не проверили, значит, насчет его имеются особые инструкции. Какие только? Все позволялось, пока не придет час "X". И тогда его возьмут в оборот. В зеркале заднего вида он увидел, что охранник говорит по телефону, вероятно, докладывает о его прибытии.

Николай поставил свой раненый джип рядом с обогнавшим его "Крайслером". Шофер, похожий на всех шоферов в мире, как раз открывал дверцу, откуда не вылезал, а почти выходил высокий видный мужчина в сером костюме неземного покроя. Не замечая шофера, он тем не менее что-то сказал неведомо кому, но так степенно-тихо, что относиться это должно было именно к тому. Впрочем, ни шофер, ни хозяин не замечали хамства, за годы перестройки прошедшего высокую школу эволюции и обретшего градационные различия.

Серый господин бросил взгляд на Николая, взвесил его на социальных весах, чуть дольше смотрел на простреленный джип, бросил в воздух еще несколько тихих слов и пошел к входу, навстречу спешащему мальчику в галстуке.

Николай взял коробку с одеждой, вспомнил о забытом всеми автомате, замялся было, но тут же нагло повесив его на плечо, двинулся вслед за все-таки очень знакомым ему серым господином.

В вестибюле его ждали. Видимо, охранник у ворот сообщил. Но того, кто его ждал, он сейчас увидеть не предполагал.

Почти пританцовывая от нетерпения и одновременно чудным образом сохраняя важность хозяйки, – странное сочетание, почти на грани возможного, подумал Николай, но тут же отвлекся, немедленно очарованный – к нему навстречу в красной, похожей на соломенную шляпке спешила Нина. Она была в очень легком темно-красном, почти лиловом платье с черной каймой. И радостно дрогнули, увидев его, ее необыкновенно мерцающие ресницы – дрожащий вспыхивающий блеск в глазах, улыбка счастья и возбуждения, невольно изгибающая ее губы, – Николай вдруг отчетливо осознал, как хотел увидеть Нину. Он стоял с костюмной коробкой, с автоматом на спине – и глупо билось сердце, лоб стянуло, а торжествующая Нина уже брала его под руку и вела за собой.

Все прошло мгновенно, но какой оставило след!

Николай шел рядом с Ниной в каком-то недоумении.

Через ладонь чувствовал ее всю и не мог ничего понять: наваждение? гипноз? или только сейчас созревшее последствие тех поцелуев?..

– Куда мы идем? – спросил он.

– К тебе. Ты оставишь свою коробку и.., ты хочешь есть? Мы можем что-нибудь с собой взять на пляж.

– Мы пойдем на пляж?

– Да, я тебя ждала, ты весь день пропадал и вчера… – Облачко затмило ее ясный лик, но тут же вновь вернулось сияние.

– Я бы не отказался перекусить. Завтракал часов в семь и ничего больше не ел.

– Вот и хорошо.

Они вошли в лифт, мигом доехали, потом по малахитовому коридору дошли до его номера. Щелкнув замком, открылась дверь. Нина сразу же прошла к телефону, подняла трубку и, приказав соединить с кухней, сразу стала обсуждать меню. Сообщив, куда принести заказ, повернулась к Николаю. Он тем временем прошел в спальню, убедился, что Лены нет, записку не оставила, и, сбросив коробку и автомат на кровать, вернулся в гостиную и уже стоял у открытой дверцы холодильника. Так хотелось пить!

– Будешь что-нибудь? – спросил он ее.

– Что и ты, – быстро ответила Нина.

И это было приятно.

Он взял три банки пива, одну отдал ей, а оставшиеся две тут же выпил. Оказывается, об этом он тоже подсознательно мечтал. Упал в кресло, вытянул ноги и закурил.

Нина подошла, села на ручку кресла, взяла сигарету из его пальцев.

– Пойду в душ, жара… – сказал он и поднялся.

Нина, затягиваясь, смотрела на него, и молчаливый дрожащий блеск затененных ресницами волшебных глаз завораживал его.