Билет на Марс

      Русские горняки, нанятые компанией, в течение двух с половиной лет покрыли гору разведочными колодцами - шурфами и длинными горизонтальными тоннелями - штольнями. Гешкин дедушка, на основании полученных разведочных данных, составил полный отчет о месторождении ценных титаномагнетитовых руд. Он сообщил в отчете, как расположено в горе рудное тело, определил запасы его, процент содержания металла, приложил схемы, чертежи, планы и все это передал в общество.
      Концессионеры уже собирались начать разработку месторождения, но вспыхнувшая первая мировая война заставила их бросить работы. Забрав все материалы разведки, представитель общества бежал в нейтральный тогда Китай...
      Во время рассказа была выкурена не одна папироса, и белые хвостики окурков торчали из пепельницы.
      - Вы понимаете, в чем дело? - горячился Голощапов. - Все, что я рассказал вам, мы узнали из одной бумаги, найденной в архиве бывшего Екатеринбургского горного округа. Очень скупые данные. Очень! Но самое главное не это. В другом обнаруженном документе сообщалось, что в этой руде, кроме ванадия, оказался...
      Петр Петрович понизил голос и наклонился вперед, будто последующие слова были страшной тайной. Гешка инстинктивно тоже подался вперед и даже приоткрыл рот.
      Голощапов причмокнул губами, будто слова его были сладкими:
      - Вы понимаете, в руде оказался удивительно большой процент ильменита - исходного минерала для выплавки титана.
      Титан! Это слово ничего не говорило Гешке, и он, ожидавший большего, разочарованно протянул:
      - Ну и что! Подумаешь...
      Но Голощапов не обратил внимания на Гешкин возглас и продолжил рассказ:
      - ...И вот нашу поисковую группу послали сюда для того, чтобы путем обследования местности, старых выработок, опроса жителей, сбора первичных материалов подтвердить наличие в Уньче титаномагнетитовых руд. И, если мы подтвердим это, после нас приедет геологоразведочная партия, которая привезет буровые станки и уже детальнее обследует гору. Нам несказанно помог бы тот геологический отчет, который составил Яков Иванович Круглов. Очень бы облегчил работу, сберег деньги для государства и, главное, время. Может быть, остались у вас черновые записи, рисунки, чертежи? А?
      Он замолк и пристально, точно считая морщинки на лице Гешкиной матери, смотрел на нее.
      Она не прерывала Голощапова в течение всего рассказа и, когда он кончил, долго молчала - не хотелось ей огорчать этого молодого инженера. Ведь сколько лет прошло... И Голощапов понял.
      - Так, значит, ничего нет?
      - Сейчас уже ничего нет. Помню, муж мой покойный рассказывал о каких-то важных документах, что берег его отец - Яков Иванович Круглов, мой свекор. Но где они - представления не имею...
      - Так, значит, нет... - повторил Голощапов с явным огорчением.
      Поднявшись, он внимательно просмотрел развешанные по стенам фотографии.
      Геша встал вслед за ним и также внимательно начал рассматривать фотографии, хотя обозревал их каждый день. В этот момент он увидал их как-то по-иному, по-новому. Там, на старинных с сиреневым оттенком фотографиях, наклеенных на толстые картонки с золотым тиснением понизу, ему представлялся уже не старомодный, немного смешной и скучный человек в стоячем воротничке и с галстуком бабочкой, а был сфотографирован изыскатель, человек с твердым взглядом больших, по-видимому карих, глаз, высоким лбом и широким подбородком...
      - А что это за титан? - спросил Гешка.
      - Титан? - Голощапов обернулся и по-приятельски положил руку на плечо Гешки. - Титан, дорогой мой, это металл будущего, да и не только будущего, он и теперь уже крайне необходим промышленности, как хлеб человеку...
      - А чем он так... - Гешка замолк, подбирая слово. - Чем он так знаменит?
      - Титан прочен, как сталь, вдвое легче железа, тугоплавок - начинает плавиться при температуре в тысячу семьсот двадцать пять градусов; кроме того, он не поддается коррозии, то есть, ржавлению. Например, одно изделие из титана пролежало в морской воде пять лет, и ржавчина совершенно не тронула его.
      - Ну и что?
      - Как - что! - удивился Голощапов. - Эти свойства металла как раз необходимы для современных сверхзвуковых самолетов, обшивка которых раскаляется при трении о воздух. В атомных реакторах титан нужен... Да и в ракетных двигателях, что вывели спутники на орбиту, без титана, наверное, не обошлось...
      - И в ракетах тоже? - с таким искренним изумлением воскликнул Гешка, что мама и Голощапов громко рассмеялись.
      Мать рассказала о неукротимом Гешкином стремлении стать космонавтом, о неудачном запуске самодельной ракеты и даже об опытах с Громом.
      - А я-то, грешным делом, подумал, что мне показалось, или, как говорят у нас на Урале, заблазнило мне: висит собака над землей и тявкает... А что это тебя так потянуло в космос?
      - Неинтересно на Земле - новых стран уже не откроешь... Все животные, птицы изучены, описаны...
      - Э-э, брат мой! - протянул Голощапов. - У себя на Земле мы еще полного порядка не навели, дел интересных и нужных тьма-тьмущая...
      Голощапов возвратился к столу за своей полевой сумкой и задумался, а потом, сверкнув стеклами очков, повернулся к Гешке:
      - Есть у меня предложение: поступай-ка, брат, на работу к нам... на один месяц в поисковую группу. Будешь участвовать с нами в разведке титаномагнетитовых руд, которую мы поведем на горе Караульной. Нам нужны рабочие-реечники. Рейки, вешки таскать, колышки-пикеты забивать. Работа не трудная, по твоим силам. Если есть у тебя желание и мама будет согласна - с душой приму...
      Ему, Гешке, работать в поисковой группе? Его считают за взрослого и приглашают на работу? Он даже задохнулся от волнения. Конечно, он пойдет хоть сейчас, сию минуту.
      Гешка, сам не зная для чего, застегнул все пуговицы старенькой своей рубашки и машинально пригладил непослушный мальчишеский вихор на голове, который всегда так нелепо торчал. Взглядом, полным немой просьбы, он посмотрел на мать. Она улыбнулась и сказала:
      - Я не неволю. Хочешь - ступай поработай... Да справишься ли?
      - Справлюсь, очень даже!
      Голощапов расстегнул сумку и вынул из нее два листа бумаги, наполовину заполненные машинописным текстом. "Трудовое соглашение", - прочитал Гешка приметную надпись вверху листа.
      Голощапов вытащил из кармана коричневую авторучку и, встряхнув ее, посмотрел на Гешку:
      - Фамилия, имя и отчество?
      - Геннадий Иванович Круглов! - выпалил одним духом Гешка.
      - Ой, не так громко и пораздельнее.
      Голощапов долго еще писал, что-то вычеркивал, подчеркивал. Потом расписался и предложил поставить подпись и Гешке. Тот написал сначала букву "Г", похожую на рыболовный крючок, а затем старательно вывел остальные, завернув на конце закорючку в виде свинячьего хвостика.
      Голощапов причмокнул губами.
      - М-м-да! Неказисто! Видать, что впервые на документах расписываешься!
      - Впервые! - подтвердил Гешка. - А можно, чтоб и мой приятель Юлька работал?
      Передавая Гешке один экземпляр трудового соглашения, начальник поисковой группы, словно между прочим, сказал:
      - Зарплата твоя, Геннадий, будет триста рублей плюс девяносто процентов полевых... Ну, а насчет приятеля устроим.
      - Так много! Триста! - удивился Гешка. - Мы с Юлькой будем и за половину работать!
      Голощапов рассмеялся и, прощаясь, сказал:
      - Думаю, что эти деньги вы отработаете! А очень жаль, что не удалось нам найти изыскательский отчет деда твоего... Жаль!
      Голощапов ушел. И сейчас же над крышей Гешкиного дома замигал синий огонек - это Юлька вызывался к приятелю.
      Когда запыхавшийся Юлька, с ломтем хлеба в руке, явился к Гешке, тот с ходу выпалил, что поступил рабочим в поисковую группу и Юльку устроил.
      - Врешь! Сочиняешь! - усомнился Юлька, но, когда Гешка показал ему лист трудового соглашения, Юлька не выдержал и побежал домой.
      Отец дважды выслушал торопливый, сбивчивый Юлькин рассказ. Поняв наконец в чем дело, он сказал:
      - Заранее знаю: выгонят такого лодыря через день. Хочешь удостовериться - попробуй!
      МЫ - РАБОЧИЕ
      Первыми в Уньче, конечно, встают петухи, но в это утро они только еще продирали глаза, а Геша уже проснулся. Мысль, что он может опоздать на работу, моментально подняла его с постели. Шлепая босыми ногами по холодному полу, он подбежал к окну.
      На улице было пустынно, и только возле забора, где трава была погуще, паслась сивая лошадь. Над Караульной, прорезая жидкую цепочку сгрудившихся облаков, показались розово-золотистые мечи - вставало солнце. Гешка распахнул створки окна и поежился от свежего ветерка, пахнувшего молодыми огурцами и укропом. Воробей, сидевший на черемухе, что росла в палисаднике, перепрыгнул с верхней ветки на нижнюю, покосился на Гешку и чирикнул.
      - Здорово! - ответил ему Гешка.
      Воробей начал было что-то рассказывать Гешке на своем трескучем языке, но, видимо, раздумал и улетел.
      Гешка облокотился на подоконник. Вчерашний день был поворотным в его жизни: он подписал трудовое соглашение и, значит, вступил в семью рабочих. Теперь он временно не учащийся, а трудящийся - человек, обязанный подчиняться установленному в экспедиции порядку. В школу он мог и не пойти и уроков мог не выучить - за это отвечал и расплачивался он один. Теперь не выйдет Геша на работу - не заладится дело у других. Да, Гешка стал нужным в государстве человеком.
      Гешкины мысли прервала мать. Она неслышно подошла и обняла его. И в этот час Гешкиного раздумья как никогда показалась ему дорогой.
      - Волнуешься, Гена? Ничего, сынок, все образуется. Сперва тяжело будет в такую рань вставать, а потом привыкнешь.
      - Я не о том, мама! Вдруг да не справлюсь с работой?
      - Выдюжишь! Кругловы с виду суховаты, но по нутру народ крепкий, двужильный...
      Пока Гешка умывался, заправлял постель, мать вскипятила самовар и приготовила яичницу. Чай пили втроем: Гешка, мать и сестра Лена. То и дело поправляя свои кудряшки возле отражавшего, как зеркало, самовара, Лена поучала:
      - Никаких опытов, фокусов на работе не устраивай. На это ты мастер! Будь вежлив, аккуратен, быстр, но без лишней спешки. Если что неясно, лучше переспроси, чем делать наобум...
      Ровно в семь часов утра Гешка, полный наставлений и пожеланий, шагал к Юлию. На Гешке были старенькие школьные штаны и новая в крупную клетку ковбойка. Ее неожиданно для Гешки подарила Лена. Такие же рубашки носили рабочие в поисковой группе, поэтому Гешка чувствовал себя как молодой солдат, впервые надевший форму. И, может быть, поэтому Гешка держался прямо, четко ставил ногу и размахивал руками, словно участвовал в невидимом параде.
      По Юлькиному двору, в подтяжках, надетых поверх нижней рубашки, ходил его отец. Запустив руку в жестяную банку с овсом, он пересыпал золотистые зерна. За ним, размахивая крыльями, наскакивая друг на дружку, неотступно следовали куры. Он высыпал овес в деревянное корытце, куры сгрудились возле него и дружно застучали носами.
      Увидев Гешку, Юлькин отец засмеялся:
      - Ну, работяги, не подкачать! А твой дружок еще спит. Не можем поднять его.
      "Еще спит!" Раздосадованный Гешка торопливо вбежал в дом. На широкой кровати, колобком, уткнув нос в подушку, отчего он стал еще курносее, безмятежно спал Юлька. Братишка Васька сидел рядом на постели и, свернув ноги калачиком, водил пером по Юлькиной щеке и шее.
      - Гы-ы! Спит! - сообщил Васька.
      Возмущенный Гешка потряс Юльку за плечо, но тот открыл на миг свои мутные, сонные глаза и опять сладко засопел. Гешка ругал его, просил, умолял, но все потуги разбудить друга были безуспешны.
      - Не выйдет! Спать Юлька мастак. Гы-ы... А я знаю, как его разбудить! Вот знаю!.. -Васька раскрыл свой щербатый рот, лишенный спереди трех зубов. Нагнувшись к брату, он затормошил его: - Юлька, а Юлька! Я твой пирог съел. Право слово, съел! Юлька! Съел я...
      Юлька поднялся и, не спуская ног с постели, ошалело огляделся. Увидев злое лицо друга, он сразу вспомнил все и вскочил.
      Собирался Юлий долго: потерял штаны, которые почему-то оказались на полатях, затем сообща искали пропавший ботинок и нашли его в сенях...
      Прибыли ребята на тот берег с небольшим опозданием. В поисковой группе уже позавтракали и приступили к работе. Гешке стало стыдно: в первый день опоздали. И всё из-за Юльки!
      Голощапов ничего не сказал и только пристально посмотрел на свои часы. Геша почувствовал, как зарделись его уши.
      - Поздравляю с первым днем работы! - Голощапов подал руку сначала Гешке, а потом Юльке.
      Их определили к старичку геодезисту Ивану Степановичу, Его только условно можно было назвать стариком - слишком он был подвижен и крепок. Иван Степанович вышел без рубашки, в одних много раз стиранных и латанных брюках. Ростом он был немного выше Юльки. Тело его, с широкими плечами, загорело до черноты. Перекинув с руки на плечо брезентовый плащ, он оглядел ребят.
      - Помощнички? - Голос у Ивана Степановича был пронзительный, как свисток. - Ну, подождите меня, соколы ненаглядные. Я только плащ приведу в порядок - измазал грязью в дороге...
      Он засучил брюки, влез в реку и начал шумно шлепать плащом по воде. Окончив стирку, он разложил плащ на галечной отмели.
      Довольный собой, стряхивая с короткой густой бороды капли воды, Иван Степанович сказал ребятам:
      - Зовите меня просто дядя Ваня. Это первое. Прежде чем приступить к работе, я вас познакомлю с вашими обязанностями, а также картами, планшетами, инструментом. Это второе. Ну, а третьего не будет. Понятно, мушкетеры?
      - Понятно! - хором ответили Гешка и Юлька.
      Дядя Ваня, громкоголосый, шустрый как мальчишка, сновал по лагерю, что-то вытряхивал, сушил простыни и одеяла. Наконец угомонился и не без торжественности вынес из палатки карту, наклеенную на квадратный лист фанеры, и положил ее на выкорчеванный пень.
      - В старину говорили: каждый солдат должен знать свой маневр. Ну, а вы, как рабочие, обязаны понимать выполняемую вами работу, чтобы делать ее не механически, а с толком. Ясно, мушкетеры?
      - Ясно!
      - Прекрасно! А теперь познакомьтесь с планшетом.
      Карта, которую дядя Ваня назвал планшетом, с первого взгляда была малопонятной и совсем непохожей на школьные географические карты. Там море как море - словно кто синие чернила разлил; горы лисьими рыже-коричневыми шкурками наброшены на зелень равнин. А тут карта вся исчеркана извилистыми линиями, которые то прихотливо извивались, чуть не смыкаясь, то расходились и шли параллельно друг другу. По низу планшета тянулась голубая полоска, под которой в линию выстроились квадратики.
      - Конечно, неясно? - спросил дядя Ваня.
      - Неясно, - признался Геша.
      - Если бы все было понятно со дня рождения, то не было бы ни школ, ни учителей. Смотрите: вот эти коричневые линии, что змеятся, называются горизонталями. Нанося их, мы как бы мысленно по горизонтали рассекаем гору через каждые полметра. Там, где склон горы круче, - горизонтали ложатся густо, а где склон положе, - они реже. Цифры в разрывах линий - отметки земли...
      Заглядывая в лица ребят своими зоркими глазами, дядя Ваня переспросил:
      - Понятно? Ну, а голубая полоска на что похожа?
      - На реку, - ответил Геша.
      - Правильно! Это река Осьва, а квадратики, что на берегу ее, ваши дома. А ну, покажи на планшете, в какой точке мы сейчас находимся?
      Геша огляделся. На другую сторону реки наискось выходит улица. Вон крайний дом, в котором живет Юлька. Геша перевел взгляд на карту и внимательно осмотрел ее: нашел Юлькин дом и мысленно провел линию на остров, который так выделялся на планшете. Потом поднялся на ноги и еще раз осмотрелся: вон этот остров! Палатки геологов как раз стояли напротив. Гешка уверенно поставил свой палец на планшет.
      - Вот здесь!
      - Точно! А на какой отметке?
      В одном месте горизонталь была прервана, и в разрыве стояла цифра 340. Но она была ниже того места, которое показал Гешка, на две горизонтали. Подумав, Гешка решил, что к этим 340 нужно прибавить две горизонтали по полметра - всего метр. Итого получается 341.
      Дядя Ваня удивился:
      - Быстро сообразил! Это значит, что мы с вами сейчас находимся на высоте триста сорок один метр по отношению к нулевой отметке. А за нулевую отметку для всего Советского Союза принят уровень Балтийского моря, возле флагштока Кронштадтской крепости...
      - Значит, Ленинград находится на триста сорок один метр ниже нас? удивился Геша.
      - Да, это так!
      Дядя Ваня показал на квадратики, заштрихованные по диагонали. Эти квадратики были рассеяны по всем склонам горы Караульной.
      - Это, мушкетеры, шурфы и штольни, пробитые в старые времена для разведки руды. Кажется, твой дед руководил работой? - Дядя Ваня повернулся к Гешке.
      Тот покраснел. За эти дни дед стал большой знаменитостью, и Геша уже втайне гордился им.
      - Эти шурфы и штольни, - продолжал дядя Ваня, - мы должны привязать к реперу.
      - Как - привязать? - удивился Юлька.
      - Конечно, не веревками! - Дядя Ваня засмеялся, показывая крепкие, ровные зубы. - А инструментом, путем оптической передачи отметок...
      Дядя Ваня показал на маленький кружочек, как раз возле поссовета.
      - Здесь вкопан репер - обыкновенный столб с затесами.
      - На нем еще выжжено клеймо и номер! - перебил Юлька. - Мы возле него в лапту играем.
      - Правильно! Но столб этот особенный. Зная его номер, по специальным журналам можно определить все отметки, как по высоте, по отношению к уровню моря, так и по длине, по отношению к Пулковскому меридиану. А от репера инструментом перенесем отметки на наши штольни и шурфы и тоже "привяжем" их к Балтийскому морю, Пулковскому нулевому меридиану и экватору...
      - Даже экватору! У-у... - изумился Юлька.
      Весь день ребята посвятили изучению планшетов, карт. Дядя Ваня заставил ребят вычислять отметки на карте, запоминать условные обозначения.
      После работы мальчики переехали на свой берег. Они вытащили лодку на отмель, замотали цепь вокруг столба, не сговариваясь, сели на старое, оставшееся от сплава бревно.
      Юлий набрал горсть обкатанной гальки и по одному бросал камни в реку.
      Гешка поставил локти на колени, подпер ладонью подбородок и рассматривал крутой склон Караульной, а сам думал о дедушке. "Вдруг бы да мы с Юлькой нашли этот отчет? Полезли бы на чердак, а там под крышей, возле стропил, лежит пакет. Вот здорово бы получилось!" И Гешка так ясно представил себе этот пакет, обернутый синей плотной бумагой, перевязанный шнурком, что моментально вскочил на ноги:
      - Юлька! Пойдем к нам! Кажется мне, что лежит этот отчет на чердаке. Много у нас там всякой всячины... Может, найдем!
      Юлька помолчал. Наморщил лоб, а потом неожиданно сказал:
      - Я что... Я всегда пожалуйста. Вот только, Геша, мне кажется, что не только ваш чердак надо осмотреть, но и сарай поссовета. Вспомни, сколько там старинных бумаг. А?
      - Не старинных, а старых, - поправил солидно Гешка, а сам обрадовался: дельное предложение.
      - Если разрешат только их нам посмотреть... Была не была! Давай соберем наш отряд. Одним не справиться.
      И друзья побежали в поселок.
      Из всего пионерского отряда шестого класса "Б" в Уньче на лето осталось меньше половины.
      Через полчаса десять пионеров собрались возле Гешкиного дома.
      Ребята, как воробьи, облепили бревна, и были они такие же неспокойные, горластые.
      - Вечно этот Валерка опаздывает... - ворчал Гешка, приподнимаясь с бревна и нетерпеливо оглядывая переулок, из которого должен появиться Валерка.
      Наконец из-за палисадника показался долгожданный Валерка Гилин. Он вел за руку пятилетнюю сестренку.
      - Вот эта... она задержала. Не сестра, а обуза какая-то... - стал сердито оправдываться Валерка и вытолкнул вперед девочку. По ее пухлым щекам и носу можно было определить, что она только что исследовала черничное варенье. Алый бант съехал на правое ухо.
      - Сам ты обуза! Искал рубаху, а на меня сваливаешь. И варенье ты первый...
      Валерка не дал договорить сестренке, дернул за руку, плохо завязанный бант слетел с ее головы.
      После того как была улажена ссора в семье Гилиных, Гешка вышел вперед, за ним поднялся Юлька.
      - Ти... - крикнул Гешка.
      - ...ше! - добавил Юлька.
      Они стояли рядом, похожие на известных артистов: длинный Гешка Тарапунька, коротышка Юлька - Штепсель.
      Когда на бревнах наступила тишина, Гешка рассказал, для чего он собрал отряд.
      - ...Надо помочь поисковой группе найти эти документы, - закончил он.
      - Это сбережет миллионы рублей, - добавил Юлька, повторяя чужие слова.
      Первой высказалась Галя Тунегова:
      - Раз надо так надо. Пионеры нашего класса никогда не отставали. Помните, директор Василий Павлович сказал: шестой "Б" - наша школьная гвардия.
      - Чего там говорить! Мы не согласны! - крикнул Валерка.
      - Все-е! - заорала его сестренка, но, получив подзатыльник, смолкла и зашмыгала носом.
      Гешка разделил пионеров на две группы. Меньшую, из трех человек, под командованием Юлия, он направил на осмотр чердака. Остальных решил сам вести в сарай поселкового Совета.
      - Почему мне на чердак, а тебе в сарай? - возмутился Юлька.
      - Я в своем доме все знаю, и мне будет неинтересно. А для тебя чердак будет как новая книга...
      Юльке пришлось согласиться с Гешкой.
      Самым сложным, как думал Геша, будет уговорить председателя поселкового Совета разрешить пионерам просмотреть архив, что хранился в сарайчике во дворе поссовета.
      К удивлению Гешки, председатель к просьбе ребят отнесся благосклонно.
      - Молодчики, - сказал он чуть нараспев, - выручайте. Просмотрите дела, поставьте их на полку, опись сделайте. Два замечания мне было из областного архива за никудышное хранение бумаг... Будь они трижды счастливы, не я их туда сложил. Выручай, пионерия!
      В небольшом сарае с деревянным полом, приподнятым над землей, и двумя зарешеченными окнами вдоль одной стены тянулась полка из неструганого теса. На ней стояли толстые папки, перевязанные шпагатом. В углу сарая папки с бумагами лежали прямо на полу.
      - Запущено! - сказал Гешка.
      - Верно, верно... - согласился председатель и стал рассказывать, в каком порядке надо расставить папки.
      Геша распределил работу между ребятами. Сам он вместе со сметливым Валеркой решил просматривать папки; Света Чижова и Галя Тунегова должны записывать их в книгу, а Юра Хромов и Алеша Бунчук - расставлять на полке. Гешка взял первую толстую папку и прочел:
      - "Дело номер одиннадцать. Переписка с райисполкомом..."
      - Не то, - сказал Валерка.
      Гешка передал дело девочкам.
      - "Заявления, поступившие от граждан поселка Уньча..." - прочел Гешка на следующей папке.
      - Типичное не то, - отозвался Валерка.
      Они просмотрели уже около десяти папок, когда наткнулись на толстую кипу бумаг, связанную шпагатом. Гешка обрадовался: сразу было видно, что бумаги старые.
      - "Отчет конторы уньчанской лесной дачи его сиятельства князя М. Л. Абамалек-Лазарева за тысяча девятьсот второй год"! - нараспев, с шутливым выражением прочел Валерка надпись на корке верхней папки.
      Мальчики развязали шпагат. Бумага толстая, гладкая, пожелтевшая от времени. Текст написан черными чернилами, почерк красивый, с завитушками.
      В бумагах упоминались какие-то непонятные для ребят надворные советники, светлейшие князья, сотские, приставы, столбовые дворяне... Все это для них казалось далеким, древним, неосязаемым. Таким, как мастодонты, ихтиозавры...
      Ребята смеялись, переиначив вычитанное из бумаг.
      - Ваше светлейшее пустозвонство, соблаговолите подвинуться! - сказал Гешка.
      Валерка ответил:
      - Милостивый государь! Я тронут вашей любезностью...
      Ребята помрачнели, когда нашли другую папку - с прошениями углежогов, работавших на лесной даче князя.
      Эти прошения были уже написаны на простой бумаге, бесхитростными крупными буквами, какими пишут второклассники. Из каждой строки этих скорбных писем вылезала безысходная нужда. Люди просили на хлеб, на одежду, жаловались на засилье подрядчиков...
      - "Ваше сиятельство, - читал вслух Гешка, - надсмотрщик Ваш Турцин И. Е. уже второй раз в это лето скинул цену за короб угля. Мы от зари до зари не отходим от куч, томим уголь, а денег никак не хватает на харчи, ребятенки наши пухнут от голоду и в лесу промышляют ягоды и коренья..."
      - Дал бы я этому Турцину И. Е. по шее за такие дела! - горячо воскликнул Юра Хромов. - И его сиятельству также.
      - За тебя наши деды дали... в девятьсот семнадцатом году! - ответил Валерка.
      Допоздна засиделись ребята в сарайчике. Все папки с бумагами были поставлены по годам на полку, записаны в толстую конторскую книгу. Но геологического отчета Гешкиного дедушки там не оказалось.
      И Юлий со своей командой не обнаружил документов. Зато он нашел на чердаке старый суконный красноармейский шлем и плакаты времен гражданской войны.
      Полон забот был прошедший день. Домой Геша шел неторопливо, всем встречным говорил: "Добрый вечер". Прежде чем войти в дом, навел порядок во дворе: поднял метлу и поставил в угол, сложил в поленницу разбросанные дрова. Так же не спеша умылся. Долго, как это делал отец, придя с работы, мылил руки и по нескольку раз смывал с них пену.
      За столом Гешка сидел строгий, важный. Когда черпал из тарелки парящий борщ, под ложку подкладывал ломоть хлеба, чтобы не накапать на стол.
      Хотя день был полон больших событий, Гешка остался недоволен им. Даже ложась в постель, нахмурив лоб, думал: "А все-таки не довел дело до конца, не разыскал отчет".
      Юлька, наоборот, был спокоен, весел и чуть нахален. Дома к его приходу был испечен пирог с мясом и яйцами, до которого Юлька был всегда охоч. Пользуясь повышенным интересом домашних к его особе, он завладел доброй половиной пирога и, уминая его за обе щеки, где надо и где не надо, склонял: "мы, рабочие", "нам, рабочим", "от нас, рабочих".
      На другой день дядя Ваня ознакомил ребят с инструментами.
      - Это теодолит, служит нам для привязки шурфов по горизонтали. Им можно визировать, прокладывать линии, измерять углы, разбивать кривые, делать замеры, определять углы наклона и выполнять другие работы...
      Теодолит не понравился друзьям - слишком уж он был сложен и непонятен. Состоял теодолит из зрительной трубы, компаса и двух кругов, на которые были нанесены градусы, минуты. Эти круги имели поэтические названия: "лимб" и "олидада".
      Второй инструмент - нивелир - пришелся друзьям по душе. Он был проще: подзорная труба на двух рогульках, а внизу уровень. Тронешь - пузырек воздуха сразу спрячется.
      - Служит нивелир для определения отметок местности по вертикали, то есть на сколько одна точка находится выше или ниже другой. Вот так... сказал дядя Ваня, с явным удовольствием двигая рубчатый винт и устанавливая пузырек воздуха посредине. - Полюбуйтесь, мушкетеры!
      Мушкетеры по очереди посмотрели в окуляр. Смешно: все предметы, казалось, перевернулись вверх тормашками. Вон Петр Петрович прошел головой вниз.
      А когда дядя Ваня ушел, Гешка навел трубу на Юлькин дом. Как все приблизилось! Можно сосчитать число витков замысловатой резьбы в наличниках окон. Вон Васька что-то мастерит в углу двора. А до горных вершин - рукой подать.
      Хороший инструмент нивелир, а вот теодолит сыграл с Юлькой плохую штуку, ославил перед дядей Ваней.
      Когда вся учеба с инструментами была закончена, а рабочие прорубили в чаще небольшие просеки - визирки, дядя Ваня сказал:
      - Ну, мушкетеры, проложим первый ход от репера до шурфа номер семь. Ты, Юлий, с виду поздоровей, возьми ящик с теодолитом, а ты, Гена, - вешки и мерную ленту со шпильками.
      Польщенный оказанным доверием, а главное признанием несуществующей силы, Юлька вразвалку, как ходят знаменитые борцы, подошел к зеленому ящику и, взяв его за кожаные ремни, поднял и пристроил на спину.
      Сгоряча Юлька бодро зашагал впереди всех. Но как только прошли метров триста, Юлька почувствовал, что ремни ужасно режут плечи, ящик тянет назад и вот-вот опрокинет его. Он наклонился вперед, но ящик, как живой, стал толкать в спину. Юлька задыхался, он чувствовал, что ноги его подгибаются, словно кости размякли и стали резиновыми. По вискам, широкому лбу потекли капли пота и, не задерживаясь на тоненьких золотистых бровях-шнурочках, застилали глаза.
      Дядя Ваня сказал:
      - Погоди, Юлий, отдохни! Теперь ты, Гена, попробуй...
      А с Гешей ящик сдружился: он не толкал в спину, не выжимал из него пот, хотя Геша и таскал ящик всю смену. В конце дня дядя Ваня, когда они пришли, как он выразился, "с поля", хотя бродили по лесу, в горах, сказал Юльке:
      - С виду ты парень что надо, а вот на деле хлипкий!
      Вечером, когда сложили инструменты в палатку и расположились возле костра, где дядя Ваня уже готовил обед, ребята почувствовали, до чего они устали. Не было никакого желания говорить, двигаться: болела спина, а руки казались чужими. Так и тянуло прилечь и, закрыв глаза, лежать, ни о чем не думая.
      Дядя Ваня посочувствовал ребятам:
      - Пройдет, мушкетеры! С непривычки это. Скоро притретесь к делу!
      Так начались будни.
      ЮЛЬКА ВЫРАБАТЫВАЕТ ХАРАКТЕР
      Нужно признаться по-честному, что спустя три дня у Юльки возникло страстное желание бросить работу в экспедиции. Уж очень с непривычки было тяжело ему, да и надоели ранние подъемы. Но, вспомнив отца, Гешку, Юлька пересилил себя. Гешка обязательно бы рассердился и сказал: "Эх ты, хлипачок! А еще другом называешься!" А отец наверняка усмехнулся бы и заключил коротко: "Выгнали лодыря! Я так и говорил..."
      Но проходили дни за днями, и ребята, как сказал дядя Ваня, въелись в работу. По утрам Юлька вставал уже сам. Он заметно похудел, загорел. Работа пошла Юльке впрок: мускулы окрепли и он теперь легко поднимал ящик с теодолитом и мог, не снимая ремней с плеч, совершать длительные переходы.