Автобиография

Культуристы буквально облепляли меня со всех сторон, потому что думали, что если будут делать те же самые упражнения, что и я, у них будет такой же прирост мускулов. Но я видел, что они вскоре прекращали эти попытки, не добившись ничего кроме переутомления. Они не были мысленно подготовлены для интенсивных тренировок; они не думали о таких тренировках. Я теперь знал секрет: сосредоточенность во время тренировки. Отгоняйте все посторонние мысли, не допускайте их к себе в голову во время тренировки.

В тот год частью моей ежедневной программы стало полное сосредоточение. Делал я это так: я старался представить себе в малейших подробностях, что я буду делать, как я буду заставлять свои мускулы расти, и что при этом буду чувствовать. Я программировал сам себя. В моем воображении я видел, как я это делаю; я представлял себе те ощущения, которые при этом будут возникать. Я искренне, полностью, входил в это психическое состояние. Я не отвлекался совершенно.

Придя в зал, я освобождался от всех посторонних мыслей. Я настраивался на свое тело, как будто это музыкальный инструмент, на котором предстоит сыграть. Еще в раздевалке я начинал думать о тренировке, о каждой части тела, о том, что я буду делать, как я буду его накачивать. Я сосредотачивался на этом процессе и на его результатах, пока мои каждодневные заботы не улетали в сторону. Я знал, что если я приду в зал, думая об оплате счетов или о девушках и позволю себе думать об этом, когда буду делать жим лежа, то у меня получится только весьма посредственный прогресс. Я видел, как ребята читают газеты меж-ду подходами и так день за днем. Они всегда плохо выглядели. Некоторые из них выполняли тренировочные движения в течение нескольких лет, но, взглянув на них нельзя было даже подумать что, они, когда бы то ни было, тренировались с отягощениями. Их тренировка представляла собой только бездушную пантомиму.

В течение первых трех лет в Австрии я естественно, самопроизвольно сосредотачивался на мускулах. Я просто не знал другого пути. Я вырос в городе, где не было развлечений и у меня не было личных проблем. Но в Мюнхене все было иначе. Жизнь там была быстрой. Возможности возникали постоянно. У меня было много встреч, и я много ездил. И скоро я заметил, что если пустить дело на самотек, то заботы, отличные от культуризма могут занять и отвлечь мое внимание. Когда я ловил себя во время тренировки на запрещенных мыслях о свиданиях, я замечал, насколько это мешает тренировочному процессу. При этом тяжелые тренировки не получались и вес казался тяжелее.

Именно тогда я начал серьезно анализировать, что происходит с телом, когда психика соответствующим образом настроена. Как важно иметь положительный настрой. Я часто задавал себе вопросы: почему ты, Арнольд? Как это ты выиграл мистер Юниверс всего через пять лет после начала тренировок? Другие люди тоже задавали мне те же вопросы. Я стал искать разницу между мной и другими культуристами. И самая главная разница заключалась в том, что все остальные культуристы совсем не думали «Я БУДУ ПОБЕДИТЕЛЕМ». Они никогда не позволяли себе думать такими терминами. Можно было ясно себе представить, как они думают, во время тренировки: «ну хватит, этот подход делать не буду»! Отрицательные импульсы, создающиеся в зале могут быть удивительными. Большинство из тех, за кем я наблюдал, не могли достичь быстрого продвижения вперед, потому что они никогда сами в себя не верили. У них в воображении была смутная картинка, как они хотели бы однажды выглядеть, но они сомневались, что смогут воплотить ее в жизнь. Это их прямо таки разрушало. Я всегда был твердо уверен, что если вы тренируетесь бесцельно, «не для чего» то вы просто напрасно тратите свои силы. В результате никто из них не мог прилагать такие усилия, как я, потому что они не верили, что смогут. И в результате, конечно, ничего у них с такой исходной установкой не получалось. Приведенный анализ не ограничен бодибилдингом. Я говорил с тяжелоатлетами, и они повторили мне то же самое. Все заключается в психике. Я из своего собственного опыта в тяжелой атлетике знаю, что когда ты стоишь перед штангой, ты разговариваешь с ней, ты должен установить с ней связь: Ты, сука, сейчас я возьму тебя на грудь, я подниму тебя над головой, меня не волнует, сколько ты весишь, я тот человек, который возьмет этот вес, я тебя одолею. Такими мыслями вы настраиваете себя на действие. Вы говорите себе, что вы будете этим самым героем. И вы представляете себе, как вы подняли штангу еще до того, как вы дотронулись до веса. У тяжелоатлетов такая процедура настроя психики может быть бесконечно длинной. Именно поэтому организаторы соревнований ввели правило, что спортсменам дается пауза только в 3 минуты между подходами. Потому что, некоторые спортсмены хоть час бы простояли перед штангой, готовя себя психологически к какому-то гигантскому жиму. Но, тем не менее, именно так штангисты покоряют вес. Если вес мысленно поднят, он будет, несомненно, поднят и физически. Нет другого пути, потому что проведены необходимые тренировки, тело готово; остается подготовить только психику. Мысленно должно произойти поднятие веса. Но если человек стоит перед штангой и только 1/10 секунды подумает: Может быть, я не смогу ее поднять, то он пропал. Подход будет неудачным. Доказательством этой точки зрения является то, что в течение многих лет штангисты не могли преодолеть рубеж 500 фунтов. Никто не мог. Они поднимали 499 фунтов и никогда — 500. Причиной был именно этот условный, но непреодолимый мысленный барьер, который существовал в течение многих лет. Спортсмен становился перед штангой и думал: Никто еще не поднимал 500 фунтов. Почему я то смогу их поднять? Тогда в 1970 году Алексеев из России поднял 501 фунт. Он сломал барьер. Всего лишь через месяц еще трое или четверо смогли поднять 500 фунтов. Почему? Они поверили в то, что это возможно. Рединг из Бельгии поднял более 500 фунтов. Американец Кен Пантера поднял более 500 фунтов. Через месяц другой русский поднял более 500 фунтов. Теперь рекорд достиг 564 фунтов. Тело человека не изменилось. Да и как оно может измениться меньше чем за 10 лет? Тела у людей те же самые. Но изменилось психологическое состояние. Мысленно стало возможно побить этот рекорд. А как только вы это поняли, вы можете его побить.

1968 год был очень насыщенным. Я тренировался по два — три часа подряд дважды в день. Я поступил в школу бизнеса и пытался пополнить знания, полученные в старших классах школы. Если я был не на тренировке и не занимался делами в зале, я был наверняка в аудитории и учился. Энергии и сил у меня было столько, что трудно поверить. Я не мог остановиться. Друзья качали головами: Арнольд, ты сошел с ума. Ты же сгоришь. Притормози! Но я только смеялся над ними и заставлял себя работать еще больше.

На соревнования в Лондон я приехал все с тем же настроем. Каждый дюйм во мне был дюймом победителя. Я это знал. Я приехал на соревнования с чувством, как будто я уже выиграл. Как будто не могло быть иначе, что первое место будет мое и что занявший второе место будет на много очков позади. Я был большой и уверенный. Ну и естественно я выиграл. Иначе не могло и быть.

Выиграл второй раз титул мистер Юниверс, на этот раз среди профессионалов (NABBA) — это открыло передо мной новый мир, новые возможности. Джо Вайдер, издатель журналов «Muscle builder» и «Mister America» и также владелец многочисленных предприятий Вейдер Интерпрайз, работавших на культуристский мир, установил со мной контакт. Он спросил, могу ли я приехать в Америку и соревноваться за титул мистер Юниверс федерации IFBB в Майями, штат Флорида, поскольку по телефону я сказал, что меня это интересовало. Он сказал также, что затем мы могли бы обсудить возможность для меня пожить несколько месяцев в Америке, чтобы тренироваться в Калифорнии. Казалось все складывается наилучшим образом. Моей самой большой мечтой было поехать в Америку и тренироваться вместе с американскими культуристами. Я хотел учиться у них, получить максимум полезных знаний и потом победить их. К тому же я очень мало знал о специальном питании и медицинских препаратах, применяемых в культуризме. Американцы тогда были большими знатоками в современном научном подходе к культуризму. К тому же было общепризнанно, что именно Америка дала миру наибольшее количество лучших культуристов. Этот процент был так велик, что я решил, что есть наверняка какая-то объективная причина. Может это знания, или лучшее питание, или лучшие медицинские препараты. Если даже это не было ни то, ни другое, ни третье, может быть сказывалась обстановка когда вас окружают лучшие культуристы, например в зале «GOLD'S GYM», потому что положительный настрой может быть заразительным. Если вас окружают победители, это помогает вам самому стать победителем. Как бы то ни было, я был уверен, что ответы на мои вопросы были в Америке.

Я приехал во Флориду в полной уверенности в себе. Я чувствовал, что я готов. Только что я выиграл в Лондоне и тепло победы все еще сохранялось у меня в крови. На соревнованиях вокруг меня сразу же собралась толпа, чтобы взглянуть на мое тело. Американцы меня никогда не видели и были удивлены моими размерами.

Когда я начал позировать, установилась странная тишина. Эта тишина меня озадачила; я понял, что зрители меня изучают. Тут я преподнес им бицепсы. Кто-то шумно вздохнул. Я прямо ощущал огромное количество присутствующих, как они сидят на краюшках стульев. Тут у меня внезапно возникла мысль, что я здесь, в Америке! Я как бы сразу вырос и почувствовал, как раздуваются все мышечные волокна моего тела. Зал видимо тоже это почувствовал, раздались крики. Я услышал, как американцы кричат: Арнольд! Я испытывал фантастическое чувство. До самого финального позирования, я так и не понял, насколько интенсивная идет борьба. Здесь были ребята, которых я видел впервые. В категории среднего роста был Френк Зайн с удивительным рельефом и очень элегантной программой позирования. Он позировал грациозно, как матадор или танцор. Он выглядел, как искусно сделанная скульптура из красного дерева. Объявляющий вызвал мою фамилию на второе место. Я был оглушен. Френк Зайн выиграл титул мистер Юниверс IFBB. Я был на втором месте, потому что не был достаточно рельефен, не обладал идеально развитым телом. Я был всего лишь самый большой, но не самый лучший.

Сознание у меня слегка затуманилось. Я вышел разбитым и подавленным. Помню, как в сознании всплыла фраза: Я далеко от дома, один в этом чужом городе, в Америке, и я проигравший… Помню я всю ночь из-за этого плакал. Я разочаровал всех моих друзей, всех и особенно — себя. Было очень тяжело. Я чувствовал, как будто конец света наступил.

Но вообще я всегда был гибкий психологически. На следующий день мне удалось собраться. И я подумал, что возьму свой реванш. Я им тут всем покажу, кто на самом деле лучший.

Я буду тренироваться в Америке. Я воспользуюсь их знаниями, буду использовать их пищу, заставлю все это работать против них. И так же как у себя, в Америке я добьюсь своего.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С Джо Вэйдером мы договорились, что в Америке я проведу 1 год. Я сохраню спортзал в Мюнхене и найду кого-нибудь туда в качестве управляющего, а позже я решу, захочу я тут оставаться или нет. Пока моим желанием было — целый год тренироваться в Америке и победить там всех. Я знал, что смогу это сделать. Мой вклад в наш с Вейдером контракт было обещание предоставлять ему всю информацию о моих тренировках. Он согласился предоставить мне квартиру, машину и еженедельную плату в обмен на эту самую мою информацию, а также на право использовать мои фотографии в своем журнале. Но самое главное, что я получал при этом — это время. Свобода жить там и тренироваться по 4 — 5 часов в день, а также участвовать на следующий год в соревнованиях IFBB мистер Юниверс в Нью-Йорке.

Вейдер мной заинтересовался всерьез. Ведь я поднялся очень быстро. В 21 год я весил 250 фунтов и имел самые большие среди культуристов размеры. Он знал, что я хочу стать лучшим и видел, что я могу это сделать. Таким образом соглашение наше было взаимовыгодное.

Я был взволнован. С тех пор, как я занимался культуризмом, я слышал о Джо Вэйдере. Я читал его журналы Muscle builder и Mister America, я слышал о его штангах, о его пищевых добавках и всякой другой продукции, которую он продавал для нашего спорта. Он связался со мной, потому что я мог быть ему полезен. Я это признавал и не имел ничего против. Однако я знал, что он тоже может быть мне полезен. Передо мной стояло определенное количество целей, и этот человек мог помочь мне их достичь.

Довольно быстро я обнаружил, что у Джо есть две личности. В первых теплый, прекрасный, человечный Джо Вэйдер в своей личной жизни и сильный и проницательный бизнесмен у себя в офисе.

Я восхищался обеими сторонами этого человека. Бизнес меня завораживал. Меня привлекал сам принцип, заключающийся в том, что это игра с целью делать деньги, а, делая деньги, получается еще больше денег. Джо Вэйдер был чародеем в бизнесе, и мне нравилось, что мне представилась возможность наблюдать, как он действует. Но особенно мне нравилась человеческая сторона Вэйдера. Когда он приходил на мои вечеринки или когда мы где то вместе ужинали, он вел себя свободно и непринужденно и развлекался. Он был отличным попутчиком, очень приятно было с ним общаться, когда он показывает вам свою коллекцию картин или антиквариата. Нам часто удавалось хорошо провести время. Но с другой стороны случались моменты и совсем неприятного общения, когда мы занимались чисто деловыми сделками. Этот подход я заметил в нем с самого начала и всегда твердо и сильно отстаивал свою позицию. Я знал, что не могу на него рассчитывать в том, чтобы он мое благополучие предпочел своему, да и осуждать его за это я тоже не могу. В бизнесе всегда будет крупной глупостью такая мысль: О, да он же мой друг, он обо мне позаботится. Несколько раз до этого в бизнесе я просчитался, опыт появился еще в Мюнхене, и я был твердо намерен не допускать таких повторений. Поэтому мне приходилось быть таким же жестким, каким был Джо, когда мы делали свои дела. Большое количество культуристов были в этом смысле недостаточно осторожными и оказались загнанными в угол, потому что думали: Джо был вчера очень приятным человеком. Он даже заплатил за мой бифштекс в ресторане. Поэтому он честно позаботится о моих интересах, когда мы подпишем контракт. Но это не так. Бизнес и дружба — это для Джо две разные вещи. Да так и должно быть.

Я думаю, что Джо от природы подозрителен. Он часто подозревает даже своих лучших друзей в том, что они хотят обойти его. Поэтому практически невозможно его заставить поверить тебе в совместном бизнесе. Это мне всегда было неприятно, потому что казалось, что он готов забыть многие свои обещания и мне придется заставить его вспоминать о низ. Наше знакомство длится уже семь лет и было всякое: хорошее и плохое. Но я горжусь тем, что я смог все же сохранить с ним нормальные отношения, во многом благодаря моему упорству. Это был хороший полезный опыт. Я не знаю никого, кто бы имел более продолжительное сотрудничество с Джо Вэйдером, чем я. И не думаю, что кому то еще лучше меня такое сотрудничество удалось.

Причина этого результата — честность. Это была моя страховка в отношениях с Джо с самого начала; это была моя страховка и во всем остальном: в бизнесе, в бодибилдинге, во всем. Вместо того чтобы говорить о чем то у него за спиной, я говорил, что думал и чувствовал ему в лицо. Это ему не всегда нравилось, но в перспективе это укрепляло наши отношения. Если мне что то не нравилось в его действиях, я говорил ему это открытым текстом, он в ответ также поступал и со мной.

Джо сыграл большую роль в моей жизни. Он можно сказать частично сформировал мое отношение к бизнесу и мой успех в бизнесе. Я научился у него очень многому и ценю это. Кроме того, он помог мне остаться в Америке и работать, как я считал нужным, чтобы достичь вершины.

Первый год, когда мне сказали, что я по-настоящему вошел в форму — 1969. В журнале Muscle builder, на обложке майского номера, была помещена моя фотография со словами: «Арнольд Шврценеггер — новое явление в культуризме». Я сбросил вес с 250 фунтов до 230. На это было довольно трудно решиться, потому что я всегда стремился стать большим, стремился к максимальному весу. Но больше такую массу я не мог сохранять — я вступил в тяжелую, в очень тяжелую борьбу с лучшими культуристами мира. Поэтому мне пришлось нацелиться на идеальную форму. Мне пришлось перепрограммировать свои представления: самый лучший больше не значило самый большой, а это значит самый проработанный. Понимание этого я купил дорого: оно мне стоило горечи поражения в борьбе с Франком Зэйн. После этого я начал снимать с себя лишнее. Но, тем не менее, я знал, что имею преимущество перед большинством культуристов: когда есть объем, есть большая грубая фигура, то есть материал, из которого можно как скульптор вырезать фигуру. Именно это занимало большинство моих тренировок в тот год. Я убирал и убирал лишнее; я полировал и делал из привезенной из Европы дикой массы нужное мне произведение искусства. Впервые у меня появился четко ограненный пресс, впервые я узнал, что существует диета с низким содержанием углеводородов. В Германии я никогда не слышал о специальных диетах. Там мы просто ели, тренировались и росли.

За год, проведенный в Калифорнии, я присоединился к точке зрения, что здесь рай культуризма. Солнечный свет, морской воздух, умеренный климат — это идеально для тела. Я влюбился в GOLD'S GYM; в длинные, широкие, открытые пляжи, где можно было после пробежки нырнуть в море и поплавать.

В GOLD'S GYM занимались лучшие культуристы. Если вы там тренируетесь, одна обстановка способна вызвать вдохновение. За несколько недель, до какого ни будь престижного соревнования уровень шума в зале заметно возрастает. Сразу разговоров оказывается меньше и гораздо больше твердой сосредоточенности. Тросы нагреваются и жужжат в блоках, звенят стальные блины, в машинах без остановок поднимаются и опускаются грузы. Это как музыкальный фон какого-то странного религиозного обряда.

Когда я приехал в Нью-Йорк Сити для участия в соревнованиях мистер Юниверс IFBB, я был рельефный, загорелый и чувствовал себя агрессивно. Мысленно вспоминаю шеренгу культуристов. Одного парня там не хватало. Это Сержио Олива, кубинский культурист по прозвищу Миф, он выигрывал титул мистер Олимпия два года подряд, он считался тогда человеком на вершине, самым лучшим в бодибилдинге, но он участвовал в соревнованиях на мистер Олимпия, которые состоялись в тот же вечер. Вся эта игра в кошки-мышки меня сильно злила, и я обратился к организаторам и спросил, есть ли у меня еще возможность записаться на участие в мистер Олимпия. Они согласились допустить меня. Тут я сказал себе: В эту ночь я и его сделаю, потому что ходить вокруг да около — мартышкин труд.

Я легко выиграл соревнования мистер Юниверс IFBB. Семь судей из семи отдали мне первое место. В течение всего соревнования у меня было чувство, что это всего лишь подготовка к соревнованиям мистер Олимпия. Теперь, насколько я понимал, я победил всех в мире, кроме этого черного парня Сержио Олива.

Я устремился на соревнования мистер Олимпия. Вбежал в раздевалку так, как позже буду приходить всюду: как принимать эстафету. Затем, впервые в жизни я увидел Сежио Олива в натуре, а не на фотографии. Я понял, почему его зовут Миф. У меня было впечатление, как будто я в стену врезался. Тут он меня и сокрушил. Он был такой большой, выглядел настолько невероятно, что я совсем не видел места для мысли о победе над ним. Я согласился со своим поражением и почувствовал, как спадает накачка. Попытался что-то сделать, но первый взгляд на Серджио меня так потряс, что я думаю, что оказался на втором месте еще до того как вышел на сцену. Тем не менее, странно, что Сержио победил меня 4 голосами против 3. Это был сюрприз. Я то думал он победит меня 7:О.

Я никогда не люблю признаваться себе в поражении, но я думаю, что Сержио был лучше. Двух мнений тут быть не может, просто можно считать на сколько он был лучше. Может быть не так уж и велика была эта разница. Именно эта мысль дала мне силы, чтобы продолжать тренировки и чтобы повторить попытку на следующий год. Опять же я не разрешил себе распускаться, и создал нужный настрой по возвращении в зал. Я запомнил мысленно образ Сержио. В течение всего года, когда я чувствовал упадок настроения, каждый раз, когда я чувствовал, что ослабеваю под штангой, я мысленно вспоминал эту картинку. Я должен был разрушить миф.

Неделей позже состоялись соревнования мистер Юниверс другой федерации (NABBA) в Лондоне. Они всегда проводились неделей позже. Я полетел в Лондон, потому что там были некоторые из американских культуристов, которые собирались участвовать в этих соревнованиях. Они хотели участвовать там без меня — так они считали у них есть шанс выиграть. Я считал, что и тут надо отметится.

Я появился неожиданно и победил там всех, выиграл второй раз мистер Юниверс в тот же самый год. Теперь за все время у меня было четыре титула мистер Юниверс. Но все еще оставался Сержио Олива и титул мистер Олимпия. Мне нужно было победить Сержио. Я зашел к Вэйдеру и сказал: Я здорово удручен Джо. Я хочу остаться еще на год, тренироваться как можно интенсивнее и победить Сержио.

Вэйдеру доставило удовольствие известие, что я остаюсь при нем в Америке. Я уговорил его также вызвать Франко Коломбо. Для меня было очень важно тренироваться вместе с Франко, потому что программа тренировочная была очень интенсивная. В Мюнхене мы с Франко стали очень близкими друзьями и поэтому этот первый год тренировок в Калифорнии мне казалось, что чего то не хватает. Франко обычно тренировался на мощность, я же в основном стремился к рельефу и пропорциональности. В результате получалась наиболее выгодная комбинация тренировочных упражнений. Теперь к тому же Франко и сам хотел побеждать. Вместе мы тренировались больше чем раньше в Мюнхене, проводили длинные тяжелые часы в зале.

Я делал все, чтобы достичь абсолютного совершенства. Моя диета стала очень строгой, я использовал пищевые добавки, чтобы регулировать количество белков, витаминов и минеральных солей. Я тратил часы на тренировку. Всегда стремился к крайней степени болевым ощущениям. Обратился к танцору в UCLA и начал брать уроки балета, чтобы улучшить программу позирования. Этот танцор показал мне, как следует грациозно двигать руками, когда ладонь должна быть открыта и когда закрыта. Он объяснил мне, о чем говорит открытая рука и что представляет кулак, как для лучшей выразительности следует использовать руки в качестве сигнала, обращенного к публике. Например, начиная круговое движение, ладонь следует держать открытой, а, заканчивая такое движение нужно сжать кулак. Все это позволяет сделать позирование грациозным. Именно этого то зрители и не ожидают от большого высокого человека. Именно поэтому когда я позирую на сцене и двигаюсь плавно, слитно, по-кошачьи зрители поражены и невольно обращают на меня большее внимание. В конце концов, и на судей это оказывает положительное влияние. По неизвестным причинам в 1970 году обычная последовательность была нарушена. Соревнования мистер Юниверс NABBA были запланированы в Лондоне на неделю раньше, чем IFBB мистер Юниверс и мистер Олимпия. Я приехал сначала в Лондон и был сильно удивлен. Одним из моих соперников оказался Рег Парк — мой кумир. Более 20 лет после своего начала в бодибилдинге он усиленно тренировался год и решил вернуться. Я не мог в это поверить. Вот он я, здесь, соревнуюсь против моего кумира, против того, чьи фотографии я вешал на стены своей спальни, чьи слова помогали мне в жизни и в тренировках. Размышляя обо всем этом, я чувствовал какие-то нереальные ощущения. Я подумал: Есть две возможности, как быть дальше. Одна — победить Рега. Ты разрушишь своего кумира. Вторая — уехать из Лондона и не участвовать в этом соревновании вообще. Я решил, что уезжать будет просто глупо. И для моего самолюбия и для рекламы неплохо будет поучаствовать в соревнованиях против Рега, разрушить моего кумира и победить. В конечном итоге мы оба участники соревнования, спортсмены и это достойное решении. Я не видел в соревновании просто возможность победы над Регом Парк и его поражение, а видел возможность сделать шаг дальше него, или, по крайней мере, подняться на его уровень.

Я участвовал в соревнованиях и победил его. Он занял второе место, а Дэйв Драпер — третье. Это было одно из самых трудных соревнований мистер Юниверс. По времени так вышло. Все приехали в Лондон: Рег Парк, Дэйв Драпер, Байер. Ко и Дени Тинерино. На следующий день в Каламбас, штат Огайо состоялись соревнования Mr. World. Поэтому все участники вылетели из Лондона в Нью-Йорк сразу же. Там организаторы соревнований встретили нас и на частном реактивном самолете переправили в Калам-бас, чтобы успеть вовремя. Новый сюрприз: Сержио Олива тоже приехал. Я еще не ждал его. Я думал, что мистер Мир будут легкие соревнования, что я легко выиграю и потом только через две недели в Нью-Йорке на мистер Олимпия встречусь с Сержио. На данном этапе я просто не был уверен, что психологически готов к соревнованию с ним. Но после победы над Регом Парк и над всеми остальными предыдущими обладателями титула мистер Юниверс я чувствовал себя сильнее и представлял, что нахожусь на верном пути. Вообще я был на взлете, и нужно было завершать начатое. «Ну, вот оно настало. Крутил я тебя, Сержио. Больше ты меня не сделаешь. В этот раз победа будет моя».

Мы начали подкачиваться и готовиться. Я все время смотрел в сторону Сержио, сравнивал нас в зеркалах. На этот раз я не чувствовал себя подавленным, как это было годом раньше. Сержио выглядел хорошо. Выше талии он вообще казался таким, что больше не бывает. Но я был рельефный, совершенный: все было — разделение, детали, все-все, я чувствовал себя уверенно. Мы вышли на сцену вместе со всеми и нас встретили бурными аплодисментами. Я понять не мог, откуда эти аплодисменты взялись. Это была полная неожиданность. Огайо? Никто бы не подумал, что Огайо — штаб болельщиков. Но аплодисменты продолжались, и последние опасения у меня улетучились.

Я чувствовал такое давление, что предварительное судейство и шоу смешались в восприятии. Все превратилось в фантастический рывок вперед. Я становился выше, больше, более мускулистым и грациозным. Я чувствовал подъем от силы и ощущения накачки. Я чувствовал, как будто вышел из своего тела, чтобы посмотреть со стороны. Никогда раньше я не чувствовал так сильно огонь соревнования. Я гордился годом дикой тренировки вместе с Франко. В финальном позировании напряжение по интенсивности превзошло все. Даже зрители казались где-то далеко, на расстоянии нескольких миль. Все пространство вокруг меня замкнулось на участке сцены: Арнольд и Сержио.

Ведущий прочистил себе горло и зашуршал пачкой бумаги.

«На третьем месте: Дэйв Драппер».

В зале стало тихо. «Второе место — ведущий сделал паузу… — Сержио Олива». Позади меня я услышал, как Сержио сказал: «Блин!».

Ну, вот все. Потом снова этот крик: Арнольд! Арнольд! Я выиграл. За секунду я как бы сделал последний шаг, я стал самым великим культуристом мира.

Отвращение вызвало у меня поведение Сержио. Конечно, тяжело проигрывать, но это не причина, чтобы проигрывать неспортивно. Я смотрел на него и думал: в прошлом году ты победил меня, Сержио, я тебя сделал сегодня и сделаю тебя снова через две недели. Это придало мне даже дополнительную энергию для поездки в Нью-Йорк.

Эти соревнования на мистер Олимпия были разрекламированы как культуристские соревнования века. Я выиграл мистер Ворд в Огайо, но так впритык, что эти две недели в зале могли многое изменит. В Нью-Йорке образовалось два лагеря. Это были соревнования только между мной и Сержио.

Ни до того, ни после, я никогда не видел такого, что вытворяли на этих соревнованиях болельщики. Они, мне казалось, меня буквально всего облепили. Куда бы я не пошел, вокруг меня собиралась масса народе и всем хотелось меня потрогать. Чем ближе были соревнования, тем они делались одержимее. Это было похоже на коллективный психоз. Во-первых, автографы, потом одежда. Просьбы становились все более странными. До меня дошел слух, что кто-то предлагает 100 долларов за прядь волос, пять сотен — за мои полировальные плавки.

В раздевалке Сержио уже подкачивался. Я не сводил с него глаз. Но и не сделал ни одного движения, чтобы начать переодеваться. Я просто стоял и смотрел на него. Я следовал глазами за каждым его движением. Он позировал и оглядывался изредка на меня — проверял, не начал ли я переодеваться. Я знал, что это его беспокоит. В конце концов, за две минуты до выхода я быстро переоделся и натерся маслом.

Полиция пыталась согнать болельщиков со сцены. Они стали совсем неуправляемыми. Некоторые из них орали: Сержио! Потом: Арнольд! заглушило все остальное. Коллективная дурь и истерия проявлялась как нельзя лучше в этих болельщиках. Они фотографировали, размахивали флагами и вымпелами, пытались забраться на сцену, откуда их тут же выкидывали охранники и полицейские.

В тот момент, когда ведущий объявил мой титул и девушка протянула мне приз, когда я прижал холодный серебреный кубок к животу, я понял, что зашел в культуризме так далеко как мог в качестве соревнующегося спортсмена. С этого мгновения я могу только защищать свой титул, а это уже представляет вещи совсем в ином свете. Я расчистил пространство вокруг себя. Так и было. Я назвал это золотой треугольник. За две недели проехал по трем городам: бум, бум, бум. Я победил всех, всех сильнейших соперников, когда либо бывших в культуризме. Я был Кинг-Конг. Соревнования мистер Олимпия — это Суперкубок в культуризме. Я достиг желанной грани. Мне больше не нужно было удовольствие и удовлетворение от побед, побед и побед. А еще я был взволнован. Поэтому я продолжал смотреть вперед как никогда. Потому что культуризм для меня был неким транспортным средством. Конечно, приятно чувствовать себя человеком с самым лучшим телосложением в мире, но всегда возникал вопрос: Окей, а как теперь ты можешь это использовать, чтобы делать деньги? С того года, когда я купил спортзал, я все больше втягивался в бизнес. Больше у меня не было нужды доказывать, что я самый великий из культуристов. Теперь я должен был выйти к широкой публике, к людям, которые ничего не знают о культуризме и показать им положительные результаты воздействия тренировки с тяжестями на человека.