Самозванцы - Пророк

– Гоюн – это мировая эпидемия, – ответил он. – Нечто вроде коммунизма в двадцатом веке. Коммунизм победила Россия. Мы надеемся, что и нашествие Гоюна остановит белый царь.

– Белый царь был убит коммунистами, – ответил я. – Красные армии разбил генерал Корнилов, крестьянский сын.

– Коммунизм остановил русский народ, – возразил Ли.

– Да, но у белых был достойный лидер. Можно отрицать роль личности в истории, но я иногда думаю, что могло бы случиться, если бы генерал Корнилов погиб. Вы знаете, за день до штурма Екатеринодара артиллерийский снаряд попал в дом, где находился его штаб. Слава богу, генерал в этот момент вышел на улицу и был лишь легко ранен. Случай, но он мог повернуть всю историю России.

– Ну вот, ты и нашел себе применение, – сказал Ма по-китайски. – Корнилову, для победы над красными, потребовалось полтора года. Вряд ли в твоем распоряжении больше. Гоюн усиливается с каждым днем.

– Мне кажется, что только в России он еще прочно не обосновался, – заметил Ли.

– Ошибаешься, – усмехнулся я. – Семь дней назад на меня напали активисты одной социалистической молодежной организации.

– Да, я читал в газетах, – подтвердил Ли.

– Так вот, лидер и создатель этой организации – бывший член секты «Небесного предела». А финансирование идет через подставные фирмы в Венгрии из Калифорнии.

– Ого! – Ли даже присвистнул, совершенно утратив благообразный образ степенного китайского придворного. – Не думал, что Гоюн зашел так далеко.

– Ну, хорошо, а чем этот Гоюн так прельстил вашего императора? – поинтересовался я. – Почему он так популярен в народе?

– Вообще его учение чрезвычайно сложное, – ответил Ли.

– Да уж, читал, – усмехнулся я. – Тут тебе и духовное развитие, и физическое самосовершенствование, и социальная справедливость во всем мире, – и все описано такими скользкими фразами, что разобраться невозможно. Религиозный фанатик и атеист, бедный и богатый, лентяй и трудяга, либерал и сторонник диктатуры – все при желании найдут там поддержку своих идей. Но когда в учении все так туманно, то понимаешь, что в основе лежит некая очень простая идея. Но вот ее-то я как раз пока и не нащупал. Впрочем, мне не кажется, что с философской точки зрения там содержится нечто принципиально новое.

– Император пленен экономическими воззрениями Гоюна, – произнес Ли.

– Что?! – я не верил своим ушам. – Он еще и экономист?

– Ну... Китай же отставал от передовых держав весь двадцатый век, – со вздохом пояснил Ли, – когда вернулся Сын Неба. В такой стране, как Поднебесная, быстрые перемены могут привести лишь к смуте. Сын Неба добился экономического роста – такого же медленного, сколь неспешными были реформы.

– После реставрации монархии вы могли себе позволить и более масштабные реформы, – заметил я. – Власть Сына Неба была тогда непререкаемой.

– Нефритовый престол существует тысячелетия, и правление Сына Неба не терпит суеты, – ответил Ли, молитвенно сложив руки. – Мы опираемся на опыт тысячелетий.

– Опираясь на прошлый опыт, не надо забывать реалии сегодняшнего дня. Вам не кажется, что в двадцатом веке нельзя править как в десятом? В нашей стране государь Дмитрий Второй после восшествия на престол не стал реставрировать абсолютную монархию, хотя имел такие возможности. Напротив, подобно Александру Второму, даровал стране многие либеральные свободы. Более того, он пошел много дальше своего предка, окончательно сформировав законодательство развитого демократического государства. Многие говорили тогда, что это означает гибель России, но это привело ее на вершину могущества.

– Возможно, в России народ и был готов к этому и поэтому вы получили десятилетия стабильности и процветания, – с сомнением покачал головой Ли. – В Поднебесной все было иначе.

– А может, это вам так казалось?

– Не будем спорить, Александр, примирительно улыбнулся Ли. – Факт остается фактом. Пока остальные страны мчались в скоростном поезде, Поднебесная была вынуждена ехать в деревянной повозке, запряженной волами, и сегодняшний Китай – это экзотическая страна, куда зеваки приезжают поглядеть на пагоды и изваяния Будд. Китай – основной мировой поставщик натурального шелка и сырья, страна, куда приезжают лечиться у врачей традиционной медицины, заниматься ушу, цигун и тайчи. Китай – это страна, куда корпорации всего мира выводят самые трудоемкие производства, потому что у нас очень дешевая рабочая сила и политическая стабильность. Все! Среднедушевой доход в Поднебесной в разы меньше, чем даже в Юго-Западной Конфедерации, я уж не говорю о Российской империи, и разрыв увеличивается. Ты думаешь, мы довольны этим положением? И вот тут появляется Гоюн со своей идеологией великого скачка. Он говорит, что Поднебесная способна в считанные годы догнать передовые страны. Его рецепты просты и эффективны. Он не требует отрываться от корней, ломать страну. Он знает, как резко ускорить развитие, и при этом опирается на народные традиции и народное сознание. Не удивительно, что император и многие из его окружения прельстились такими возможностями.

– Надо же, я никогда не сталкивался с экономическими выкладками в учении «Небесного предела», – пробормотал я.

– Они и не афишируются широко, они касаются лишь Поднебесной, – ответил Ли. – Но те миллионы, которые пришли в секту за последние годы, прельстились именно учением о великом процветающем Китае, а вовсе не духовностью или практикой тайчи. Как ты знаешь, недостатка в религиозных и философских школах, а равно нехватки мастеров ушу у нас никогда не было.

Я покачал головой.

– У вас ничего не получится. Вспомни историю России: наша социальная структура не выдержала быстрого роста экономики, произошел взрыв. Вам, чтобы избежать подобного взрыва, придется проводить «революцию сверху».

– Так думает и император, и часть его окружения. Уже сейчас в Запретном городе подготовлена программа широкомасштабных реформ, которые начнутся в ближайшие месяцы... Теперь уже, пожалуй, в ближайшие дни. Сегодня вечером будет объявлено о назначении главы реформаторской партии И Чана премьер-министром.

– И Чан... Он, кажется, был министром финансов?

– Именно так. Это катастрофа.

– Почему?

– Реформаторы не понимают, что резкие перемены в любом случае приведут к великим потрясениям.

– Но ведь ты мастер ушу, старший брат. Ты знаешь, что энергия не всегда течет плавно. Иногда ее накопление приводит к взрывному эффекту. И это необходимо не только для того чтобы победить, но и чтобы сохранить здоровье организма. В этом нет нарушения принципа естественности. Не думаешь ли ты, что Поднебесная созрела для подобного взрыва?

– Наша сила в стабильности. Если Китай пойдет по пути, предложенному Гоюном, это неизбежно затронет и интересы России. Вы потеряете поставщика дешевого сырья и дешевую рабочую силу для своих предприятий. Вот почему я хотел встретиться с тобой. Я прошу тебя помочь нам. Россия должна вмешаться, иначе всем будет плохо. Ты знаешь, недавно был отравлен Пи Сан, мой ближайший друг, министр внутренних дел.

– Его отравили люди Гоюна?

– Нет, что ты. Гоюн стоит над схваткой. Он дает самые общие советы императору, не более. Даже в Запретном городе появляется не чаще, чем раз в три месяца. Ты прекрасно знаешь, что для человека, участвующего в придворных интригах, длительное отсутствие у престола смерти подобно. Пи Сана устранил новый министр финансов И Чан. Он лидер придворной партии реформаторов и любимец императора. Борьба при дворе обостряется, и реформаторы одерживают верх.

– Понятно, – протянул я. – Сколько у тебя дворцов в Пекине, старший брат?

– Три, а что? – изумленно воззрился на меня Ли.

– А загородных поместий в Поднебесной?

– Пятнадцать. Какое это имеет...

– А наложниц сколько у тебя в гареме, старший брат?

– Около двухсот. К чему это ты?

– Не хочется терять? – насмешливо спросил я. – Ты ведь понимаешь, что грядущие перемены могут ослабить твое влияние, и поэтому сопротивляешься реформам. Судьба Поднебесной и всего мира для тебя безразлична. А вот возможная потеря трех из пятнадцати поместий и уменьшение гарема кажется тебе концом света. Ты даже согласен смириться с ослаблением собственной страны и новым усилением России, предприниматели из которой уже почти хозяйничают в Поднебесной.

– Но ведь в предстоящем хаосе и ты можешь потерять! – воскликнул Ли.

– Путь Неба ведет нас от потерь к приобретениям, а от них к новым потерям, – ответил я. – Сопротивляться ему бессмысленно, ибо воля Неба превыше наших мелких интересов. Для Поднебесной настало время проснуться от спячки. Любой, кто помешает этому, будет сметен.

Пылая от гнева, Ли вскочил со стула, хотел что-то сказать, но сдержался. Сделав глубокий вдох, он успокоился, склонился в церемонном поклоне и произнес:

– Я был рад видеть вас, князь. А теперь позвольте мне откланяться. В Пекине меня ждут неотложные дела.

– Я тоже бы рад видеть вас, господин министр, – ответил я, поднимаясь и отвечая на его поклон. – Всего вам доброго.

Когда Ли вышел, Ма печально посмотрел на меня.

– Сегодня я предупредил тебя, что Гоюн – твой враг. Однако ты отверг такого сильного союзника, как Ли. Разумно ли это?

– Мне не нужна любая помощь, учитель, – ответил я после продолжительной паузы. – Ли просил меня не о борьбе с Гоюном. Он хотел вовлечь меня в интриги Запретного города, причем на стороне тех, кто действует не в интересах Китая. На это я не пойду никогда, даже если тактически это будет невыгодно.

– Что ж, похоже, ты не отступил от своего пути. Это очень радует меня, Маленький Дракон. Кроме того, это означает, что в битве с Гоюном у тебя есть шансы на победу. Насколько я сумел понять, в Поднебесную ты приехал, чтобы узнать, какова роль Гоюна в происходящих здесь событиях. Нашел ли ты ответы на свои вопросы?

– Да, учитель, теперь я понял многое.

– У тебя еще много дел в Пекине?

– Совещание завтра утром – и все.

– После этого сразу уезжай, – жестко сказал Ма. – Мне бы не хотелось, чтобы твоя пуля нашла тебя.

– Но ведь я не поддержал противников Гоюна.

– Гоюн не простой политикан. Он видит многое. И когда он поймет, что ваше с ним столкновение неизбежно, то не замедлит нанести удар. Да и партия Ли теперь вряд ли будет твоим союзником.

– Положим, если Гоюн задастся целью меня убрать, он сможет сделать это и в России, – возразил я. – А Ли вряд ли будет заинтересован в моей гибели.

– А ты думаешь, тот снаряд по Корнилову выпустили лично Ленин с Троцким? – усмехнулся Ма. – Здесь, в Пекине, живет И Чан. Не забывай об этом.

Глава 6

ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ

Я повесил трубку на рычаг. Разговор с президентом Евразийского Союза промышленников и финансистов был продолжительным и сложным. Кроме того, теперь я должен был выполнить поручение, которое могло сильно изменить расстановку сил в Европе и придать новый импульс развитию Евразийского союза. Нужно было снова менять рабочий график, лететь за границу, организовывать тайные переговоры, да еще и выдумывать правдоподобную легенду о причине моей поездки, чтобы наши противники не разгадали задуманную комбинацию. И почему прекрасно выверенные планы всегда нарушаются непредвиденными обстоятельствами?

«Бог с ним, – я отмахнулся от роящихся в голове мыслей. – У меня сегодня выходной. По ходу придумаем, как совместить приятное с полезным и исполнить долг благородного мужа перед отечеством».

Я нажал кнопку вызова секретаря.

– Ваша светлость, цветы доставлены, – Анатолий торжественно внес букет в мой кабинет.

Я придирчиво осмотрел композицию. Да, все как я и заказывал. Паскаль Колеман, лучший флорист Петербурга, просто превзошел себя.

– Отлично, – похвалил я. – Отнеси его в мой спортивный «Мерседес». И скажи механику, пусть заправит полный бак. Я выезжаю через пятнадцать минут.

– Слушаюсь, ваша светлость. С вашего позволения, в приемной вас ожидает адвокат Морозов. Говорит, что дело срочное и не терпит отлагательства.

– Да, он предупреждал меня. Зови.

– Здравствуйте, ваша светлость, – вошел в кабинет грузный Морозов. – Рад вас видеть в добром здравии.

– Я вас тоже. Вы, как я погляжу, все в трудах, даже в воскресенье. В вашем-то возрасте пора бы себя поберечь.

– Таков уж я, ваша светлость.

– Я удивлен вашей энергии, Григорий Васильевич. Скоро будем отмечать ваш семидесятилетней юбилей, да еще сорок пять лет безупречной работы на семью Юсуповых. Не устали?

– Что вы, ваша светлость. Работа мне в радость.

– Завидую. А я вот в последнее время все больше стал тяготиться своим бременем. То и дело подумываю, не бросить ли все и не перебраться ли куда-нибудь на Таити. Правда, и там мне без вашей помощи будет не обойтись. Люди нашего круга, увы, не могут вести жизнь простых людей.

– Я никогда не понимал вас, ваша светлость. Ни когда вы в молодые годы куролесили по всему Петербургу, ни когда возглавили семью. Вы с рождения обладаете тем, о чем простые люди могут только мечтать, и всегда чем-то недовольны.

– Может, потому и недоволен, что знаю иллюзорность мечтаний большинства людей. Но оставим это. Что привело вас ко мне в выходной день? Уж не тот ли дурацкий инцидент у «Максима»?

– Что вы, ваша светлость, этих сопляков я и без вас съем с потрохами и не поперхнусь. Кстати, вы уверены, что не будете возбуждать против них дело о клевете? Приговорят к крупным штрафам или исправительным работам, в следующий раз неповадно будет.

– Бросьте, – отмахнулся я. – Слону не пристало бояться мышей.

– Между прочим, слоны боятся мышей, – усмехнулся Морозов. – Факт.

– Да? Не знал. Значит, я неправильный слон. Хотя все же не пристало. Так с чем вы ко мне?

– Ваша бывшая супруга возбудила против вас иск. Ее адвокаты утверждают, что вы неправильно управляете имуществом корпорации, и это, как следствие, приводит к ухудшению жизни рабочих. Требуют перевода семейных активов под управление Елены Сергеевны до совершеннолетия вашего сына.

– Вот как? И что же послужило поводом для возбуждения иска?

– Ваш отказ продать Николаевские верфи. Адвокаты Елены Сергеевны представили расчет, согласно которым ваша программа инвестирования приведет к снижению прибылей в ближайшие пять лет и, соответственно, снизит доходы работников по программе участия в прибылях.

– Но тот же расчет должен показать, что по истечении пяти лет их доходы возрастут.

– Возможно. Но по нормам нашего законодательства действия собственника ни в коем случае не должны приводить к понижению уровня жизни работников. Так что иск не столь уж безоснователен.

– Что ж, я думаю, что экономисты Николаевских верфей без труда предоставят расчет, по которому в случае отказа от инвестирования доходы работников снизились бы куда значительнее.

– Хорошо бы. Это не будет натяжкой?

– Будет, конечно. Если бы я не трогал верфи, ближайшие три года все было бы прекрасно. Потом начался бы кризис. Опытный предприниматель должен видеть на три шага вперед.

– Толпам этого не объяснишь. Им подавай все и сразу. А суды последнее время слишком часто становятся на сторону профсоюзов. Да и закон тому способствует.

– Увы, диктатура толпы бывает хуже диктатуры единоличного правителя. Вот поэтому мы и подсунем им немного передернутый расчет, чтобы массы успокоились. Хороший экономист, как и адвокат, всегда может сделать из мухи слона, и наоборот.

– Совершенно справедливо, ваша светлость. С таким расчетом я сумею выиграть дело. С вашего позволения, завтра утром я вылетаю в Николаев.

– Да, конечно. Надеюсь, успех будет сопутствовать вам и в этом деле.

– Не сомневаюсь. Не зря же вы мне ежемесячно выплачиваете целое состояние. Но я все же просил бы вас быть предельно осмотрительным. В последнее время Елена Сергеевна проявляет нешуточную активность.

– Что может быть хуже характера брошенной женщины? – пожал я плечами.

– Возможно. Но достаточно долго было тихо.

– Наверное, накапливала желчь. Ладно, благодарю вас за заботу о нашей семье. А сейчас простите, мне надо ехать.

– Конечно, ваша светлость. Всего доброго.

Я припарковал свой «Мерседес» на улице Генерала Юденича. Мимо, к станции метро «Белогвардейская» шли празднично одетые люди. Ничего не поделаешь, рабочая окраина. Вся культурная жизнь вертится вокруг районной филармонии, галереи изящных искусств, напичканной творениями второсортных художников девятнадцатого—двадцатого веков, да пары-тройки театриков. Если хочешь чего-то большего, изволь отправляться в центр, где крупнейшие музеи и императорские театры. Вот и получается, что по выходным с рабочих окраин множество народа едет на Невский, Васильевский и Петербургскую сторону, а вечером возвращается обратно.

«Может, построить где-нибудь здесь культурный центр? – подумал я. – Такой, чтобы с летним садом и оранжереями, с выставочным залом, где в экспонатах были бы лучшие произведения искусств прошлого и настоящего. Ну и с концертным залом. А что, лиха беда начало. Попрошу Володю Спивакова и Пласидо Доминго с концертами выступить, а там, глядишь, и от остальных звезд отбою не будет».

Я подхватил с заднего сиденья букет и зашагал к дому. Консьержка, судя по виду из Афганистана или Пакистана, жалобно пискнула:

– Вы куда, господина?

– Квартира девяносто три, – бросил я, проходя мимо нее.

Юлина квартира оказалась на пятом этаже. Не больно-то роскошно, для пятиэтажного дома. Выйдя из лифта, я шагнул к нужной мне двери и нажал кнопку звонка. Вскоре за дверью послышались шаги.

– Кто там? – услышал я незнакомый девичий голос.

– Мне нужна Юля, – ответил я.

– Юля, к тебе, – прокричала невидимая мне девушка.

Вскоре я снова услышал за дверью шаги и раздраженный Юлин голос:

– Кто там?

– Князь Юсупов, – ответил я.

Немедленно послышался звук отпираемого замка, дверь открылась, и на пороге возникла Юля. Она была в простеньком халатике и тапках-шлепанцах.

– Господи, ваше сиятельство! – выпалила она, явно волнуясь. – Как вы здесь оказались?

– Я же сказал, что за мной долг, – улыбнулся я, протягивая ей цветы. – Позвольте пригласить вас на обед в ресторан «Тифлис»?

– Ой, какой красивый букет, – она приняла букет.

– Главное, что они абсолютно свежие. Только сегодня утром были срезаны в Эквадоре.

– Что же вы стоите? – Юля изящным жестом поправила прическу. – Проходите. Господи, да я же не причесана, не накрашена! Подождите меня.

Она метнулась в квартиру и скрылась в одной из боковых комнат.

Окинув взглядом квартиру, я прошел в центральную комнату, которая, очевидно, служила девушкам гостиной. Небольшая стандартная трехкомнатная коморка общей площадью меньше ста квадратных метров. Гостиная, явно самая большая комната, метра четыре на пять с простенькой мебелью, видеодвойкой и аудиоцентром.

Юлина подружка зашла следом за мной.

– Вы правда князь Юсупов? – спросила она.

– Правда, – заверил я ее.

– Тот самый, с которым Юля в «Максиме» обедала?

– Тот самый. А вы, как я понимаю, Ира?

– Да. Чаю хотите?

– С удовольствием.

Девушка вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся на подносе фаянсовую чашку с чаем и розетку с вареньем. Поставив поднос на стол, она села на диван, закинув ногу на ногу. При этом ее короткий халатик задрался, полностью продемонстрировав длинные красивые ноги девушки.

– А вы своеобразный мужчина, – произнесла она вкрадчивым голосом.

Я усмехнулся. Кажется, Ира всерьез собиралась стать соперницей подруги.

– А себе вы не принесли? – я сел за стол.

– Спасибо, я не хочу.

Я взял чашку и стал пить чай с вареньем.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась Ира.

– Все хорошо, – улыбнулся я в ответ. – Вы знаете, я много раз участвовал в чаепитиях: и в закрытых английских чайных клубах, и в восточных чайных церемониях. Но вдруг подумал, что впервые в жизни пью чай вот так, с вареньем. То есть так, как его пьет большинство моих соотечественников.

– Вы участвовали в чайных церемониях? – Ира подалась вперед, халатик на ее груди немного распахнулся, демонстрируя крепкие груди. – Как интересно! Расскажите.

– Долгая история, – ответил я и добавил про себя:

«Что же это Юля там так долго копается?».

– Вы, наверное, были во многих странах, – состроила глазки Ира.

Следующие минут десять Ира пыталась кокетничать со мной, а я развлекал ее светской беседой о дальних странах и с каждой минутой чувствовал себя все более неуютно.

В комнату буквально влетела Юля. На ней было голубое платье и туфли на высоком каблуке. В ушах висели недорогие сережки, а на шее – нитка искусственного жемчуга. Ни единого намека на ту пацанку, с которой я обедал в «Максиме»!

– Я готова, ваше сиятельство, – произнесла она.

– Прошу вас называть меня Александр, – поднялся я. – Что ж, едем. Всего доброго, сударыня. Ваше общество было исключительно приятным, – я повернулся к Ирине и поцеловал ей руку.

Краем глаза я заметил, что Юля украдкой показала подруге кулачок, а та состроила невинную мордочку.

Мы с Юлей спустились на улицу, и я распахнул перед нею дверцу «Мерседеса».

– Благодарю, – она села в автомобиль, старательно разыгрывая светскую даму.

Я занял свое место, запустил двигатель и поехал по улице.

– У вас, как я посмотрю, в основном иностранные машины, – заметила Юля. – Сейчас в моде российские.

– Я никогда не следовал моде, – ответил я. – Машины я покупаю такие, чтобы ими было удобно пользоваться. Вот этот «Мерседес», например, и быстр, и удобен, не в пример отечественным машинам. «Руссобалты» помпезны, как царские дворцы, но очень медлительны и неповоротливы. «Питера» мощные и агрессивные, но в них неуютно. Была бы российская машина вроде «Мерседеса», я бы купил ее.

– А у меня вот «Запорожец», – печально усмехнулась Юля. – Я его выбрала, потому что он дешевый. Хотя в нем всего девяносто лошадиных сил, а когда едешь больше сотни, в салоне такой гул, будто самолет взлетает.

– Дешевизна – это тоже преимущество, – улыбнулся я. – А насчет хороших машин не беспокойтесь. Они у вас еще непременно будут.

– Свежо предание... – снова усмехнулась она.

Я свернул на проспект Корнилова и поехал к центру.

– Ваше сиятельство, – произнесла Юля после непродолжительной паузы, – я бы не хотела, чтобы вы думали, что чем-то обязаны мне. Напротив, я сама в долгу перед вами. Я участвовала в этом дурацком нападении...

– Пустое, – отмахнулся я. – Я уже забыл об этом. Я встретил красивую девушку и решил пригласить ее в ресторан, и она согласилась сделать мне одолжение. Я получаю удовольствие от вашего общества, а вы дарите мне его. Я уже не говорю о том, что вы согласились свидетельствовать в мою пользу в полиции. Как видите, я кругом в долгу перед вами.

– Я все-таки хотела объяснить, – вздохнула она после непродолжительной паузы. – Этот Андрей, которого вы оглушили, он был моим парнем. Он мне нравился. Из-за него я и пошла в эту дурацкую организацию. Я бросилась на вас, потому что вы ударили его.

– Что ж, вы хотели помочь своему сердечному другу, Это благородный поступок.

– Он больше не мой, – решительно произнесла Юля. – Я рассталось с ним после того... случая. Он оклеветал вас – а я ему не простила. Ведь это он сам на вас напал, а полиции заявил, что вы на него набросились, еще и меня уговаривал сказать то же самое. Мы расстались.

– Вот как? И с организацией расстались?

– Да. Я сама хотела уйти. Но они, оказывается, исключили меня за то, что я не оклеветала вас. Не подчинилась партийной дисциплине, как они сказали.

– Строго у вас, – заметил я.

– Не у нас, а у них, – чуточку раздраженно фыркнула она. – Дура была, что с ними связалась.

– Я извиняюсь, у нас есть запас времени? – спросил я. – Вы никуда не спешите?

– Нет. Мы с Ирой сегодня хотели сделать генеральную уборку, но сделаем в следующие выходные. А что?

Я резко свернул на дорогу, ведущую к торговому центру «Элит».

– Как сказал мне Фаберже, великолепный брильянт должен иметь достойную оправу. Вы не возражаете, если мы купим вам платье для сегодняшнего выхода?

– В «Элите»?! Вы шутите?! – Юля явно смутилась. – Там же все очень дорого.

– Не обольщайтесь, милая, – усмехнулся я. – Я это делаю не для вас, а для себя. Я большой сноб, видите ли, и не могу себе позволить, чтобы одежда моей спутницы была небезупречна.

Автомобиль взлетел на пандус и замер у центрального входа. Я вышел из машины и распахнул дверцу перед Юлей.

– Прошу вас, сударыня.

Служитель магазина немедленно занял водительское место в моем «Мерседесе» и отогнал его на подземную стоянку.

В просторном холле торгового центра нас встретил распорядитель во фрачной паре, лакированных туфлях и белых перчатках. Он украдкой скользнул взглядом по простенькому Юлиному платью и дешевым украшениям, но ни тоном, ни взглядом не выказал презрения.

– Доброго дня, сударыня. Здравствуйте, ваша светлость. Чем можем услужить?

– Госпоже моей спутнице необходимо платье для обеда в ресторане, – ответил я. – Распорядитесь подобрать.

– Слушаюсь. Позвольте узнать, ресторан европейский, восточный или иной?

– Грузинский.

– Ясно, – распорядитель махнул вставшему за его спиной продавцу, и тот сделал пометку в блокноте. – Что-нибудь еще?

– Ну, разумеется. Подберете соответствующие туфли и украшения. Сразу выберите вечернее платье, платье для коктейлей, пару костюмов для прогулок на яхте, костюм для сафари. Если госпоже моей спутнице потребуется, загляните в отдел дамского белья, косметики и аксессуаров. Нужны еще несколько купальников – пять или, может быть, шесть, – потом отведите госпожу в косметический салон, пусть госпоже сделают прическу, макияж и маникюр. Оплату произведите с этой карты, – я протянул пластиковую карточку Евроазиатского банка распорядителю.

Повинуясь его знаку, две продавщицы подхватили совершенно ошарашенную Юлю под руки и повели вглубь торгового центра. За ними последовал продавец, который перед этим тщательно записывал все мои указания, а потом бережно принял от распорядителя мою пластиковую карточку.

– Покупки вашей дамы прикажете положить в багажник или направить по адресу?

– Платье для ресторана пусть наденет сразу, остальное в багажник.

– Слушаюсь. Какие будут еще распоряжения, ваша светлость?

– Свяжитесь со службой домашних услуг. Пусть пошлют бригаду по адресу улица Генерала Юденича, дом восемь, квартира девяносто три. Там надо произвести генеральную уборку. В квартире бригаду встретит девушка Ирина, которая объяснит, что делать.

– Слушаюсь. Не желает ли ваша светлость что-нибудь еще?

– Отведите меня в вип-кабинет с компьютером, подключенным к Интернету, и спутниковой связью и подайте кофе по-турецки.

Часа четыре в моем распоряжении было наверняка. За это время я собирался посмотреть последние биржевые котировки и кое с кем переговорить.

Из окна вип-кабинета открывался красивый вид на Неву и стоявшую на противоположном берегу Александро-Невскую Лавру. От вод реки и вознесшихся над ней церковных куполов веяло покоем и умиротворением.

Я снова повернулся к монитору. Здесь не было покоя. Напротив, Интернет кричал об очередной морской катастрофе: панамский танкер потерпел крушение у берегов Флориды, и нефть вылилась в море. Великолепные пляжи оказались загажены в разгаре купального сезона, и власти Южной Конфедерации предъявили многомиллиардный иск крупнейшему пароходству и арестовали все его суда в своих территориальных водах. Дело грозило обернуться большим скандалом, который неизбежно должен был повлиять на весь рынок морских перевозок. Да был бы этот инцидент первым! Третья уже в этом году морская катастрофа. Первая в Малаккском проливе, вторая у берегов Испании – и вот теперь Флорида. И все с человеческими жертвами и огромным ущербом для экологии. Судовладельцы несли огромные потери, рынок рушился. Даже греки, обычно закупавшие суда при каждом спаде цен, отказывались размещать новые заказы на верфях. Я поднял трубку аппарата спутниковой связи и набрал нужный номер. Лора Онасис ответила почти сразу.

– Здравствуй, красавица, – приветствовал я ее. – Как у тебя дела?

– Ах, Александр. Давно не слышала тебя. Как говорят русские, сколько лет, сколько зим.

Она говорила по-русски с еле заметным акцентом.

– Много, Лора. Три года... или три с половиной?

– Точно, три с половиной.

Возникла короткая пауза, после которой Лора сразу перешла на деловой тон:

– Ты, наверное, звонишь по поводу Николаевских верфей?

– А вы отказались размещать там контракт на постройку танкера?

– Да. Извини. Судоходство сегодня – сплошные убытки. Нам просто не потянуть новый танкер, даже по бросовым ценам. Я понимаю, что это лишает твои предприятия...

– Не извиняйся. Бизнес есть бизнес. Я про другое. Тебе не кажется странным то, что происходит в судоходстве?

– Кажется, Александр. Такого кризиса не было со Второй мировой. Катастрофы, иски государств, повышение портовых сборов в Америке и Европе...

– Ты не думаешь, что это может быть организовано?

– Вряд ли, – ответила она после короткой паузы. – Я не представляю, кто может все это организовать и скоординировать. Мне кажется, это просто цепь несчастных совпадений.

– Возможно. Я надеюсь, твоя империя устоит.

– Я тоже. Но приобретать новые корабли мы сейчас просто не в состоянии.

– Понятно. А тебе никто не предлагал их продать?

– Ты знаешь, как ни странно, предлагали!

– И кто этот безумец?

– Китайская государственная судоходная компания. Они были готовы скупить большую половину моего флота. У них якобы большие планы по развитию экспорта. Со мной встречался сам министр финансов Поднебесной. Как его там, забыла имя.

– И Чан?

– Точно, он.

– Странно... Покупать суда в то время, когда дешевле зафрахтовать? У Китая не так много денег, чтобы разбрасываться ими.

– Возможно, они формируют флот, пользуясь благоприятной конъюнктурой. Дедушка делал так же.

– Пожалуй. Но ты отказала?

– Конечно. За спадом последует значительный подъем, я и не сомневаюсь в этом.