Не везет так не везет

Этот аргумент переполнил чашу терпения Купера. Он натянул джинсы и майку, в спешке не заметив, что надел ее наизнанку, и схватил со стула пуховый свитер.

— Вот что я тебе скажу, Брианна! — в сердцах воскликнул он, натягивая поверх майки свитер. — В своих ошибках ты можешь копаться бесконечно, до конца своих дней. И постоянно совершать новые, не замечая происходящих вокруг перемен. Ты с завидным упорством продолжаешь игнорировать то, что произошло между нами. Ну как еще, скажи па милость, мне тебе доказать, что ты просто боишься принять ответственное решение, единственно правильное — должен я сказать? Как мне избавить тебя от страха вновь ошибиться? По-моему, вчера я сделал все, что в моих силах, чтобы ты воспрянула духом и поверила в меня. А сегодня ты снова распустила нюни. Хотя понимаешь, что я предлагаю тебе верное дело, ради которого стоит рискнуть.

Купер попытался пригладить волосы и стан надевать ботинки. Брианна так и не проронила ни слова, хотя внутри у нее все кипело от возмущения.

— Если тебе так угодно, — сказал Купер, выпрямляясь, — то продолжай прикидываться святой наивностью. Умножай свои опасения, делая новые глупости, и рви потом на себе волосы, пока не облысеешь. Я вывезу тебя отсюда — и ступай на все четыре стороны. Возвращайся к своему прежнему образу жизни и притворяйся, что мы с тобой не знакомы! Внушай себе ежедневно, что я ровным счетом ничего для тебя не значу и что между нами не было никакой любви с первого взгляда! И что ты не умирала в моих объятиях…

Живо вспомнив, что именно она почувствовала, обнаружив его в душевой своего номера, Брианна встрепенулась и воскликнула:

— Ах, Купер! Ты…

— Не надо! — Он вскинул руки. — Не смей даже пытаться сказать, что я не прав.

Прорычав это, он ушел, громко хлопнув дверью.

Потрясенная и обессиленная, Брианна закрыла лицо ладонями и прыгнула на кровать. Но лежать на ней спокойно было невозможно. Скомканные простыни и запах, которым они пропитались за три ночи безумной страсти, пробуждали в ней яркие воспоминания о том, что происходило на этом матраце. Равно как и в читальном зале, чулане в кинозале и в душевой кабинке. Не говоря уже о гараже… Таких приключений у нее не случалось еще ни с одним мужчиной.

А вот с Купером вдруг произошло то, о чем она даже и не мечтала. Что бы это могло означать? Озадаченная, Брианна стала одеваться. Но едва лишь она зашнуровала сапоги, как услышала топот в коридоре. Уж не случился ли пожар? Она подбежала к двери и распахнула ее настежь.

И увидела спину поварихи, бежавшей к лестнице.

— Шелли! — окликнула ее она. — Что стряслось? Девушка остановилась и обернулась. И только тогда Брианна заметила, что она одета несколько странно — в длинную пышную цветастую юбку и голубой шерстяной жакет с капюшоном.

— Что это ты так вырядилась? Взяла за образец стиль Данте? — спросила Брианна.

Нервно улыбнувшись, Шелли сняла капюшон, и ее волосы, всегда стянутые в аккуратный хвостик, рассыпались по плечам, наглядно свидетельствуя, что она решила подражать своему кумиру и возлюбленному во всем.

— Так что же горит? — спросила Брианна, вскинув брови.

— Горит? — переспросила повариха, выпучив глаза. — О Боже! Неужели в доме пожар? Мы горим, мы горим! — пронзительно закричала она, придя в крайнее возбуждение, схватилась руками за голову и убежала.

— Да нет же, Шелли! Постой! Ты неправильно меня поняла, никакого пожара нет! — закричала ей вслед Брианна, но было поздно. Эхо уже разнесло вопли Шелли по всему пансионату.

Не долго думая Брианна сорвалась с места и побежала догонять обезумевшую от страха повариху. Но на лестнице она замерла как вкопанная, потрясенная ярким светом, струящимся из окон. Впервые увидев интерьер при полном освещении, она приятно удивилась. Все вдруг обрело теплые тона и казалось симпатичным и уютным, а не угнетающим и холодным. Охнув от восторга, Брианна устремила свой восхищенный взор к небу и совершенно обомлела.

Там, где еще вчера темнели хмурые тучи, беременные снегом, сияла девственная бескрайняя лазурь, не тронутая даже крохотным облачком. Свет был настолько ярким, что слепил глаза. И по щекам Брианны вдруг заструились крупные слезы радости. Смахнув их, Брианна взглянула в огромные окна вестибюля и увидела, что все обитатели дома собрались у главного входа.

Патрик и Купер склонились над откинутым капотом снегохода.

Данте деловито копался в моторе другой машины. Рядом стояли Лариана и Шелли. Но что это? Брианна потерла глаза, отказываясь им верить! Повариха была одета в темные джинсы и белый пушистый свитер, натянутый до колен, а ее волосы, как всегда, были собраны на затылке в аккуратный хвостик!

Когда же она успела переодеться? Куда подевались ее цветастая юбка, жакет и беспорядок на голове? Резко обернувшись, Брианна посмотрела в сторону кухни, откуда все еще доносился топот ног.

— Шелли! — пронзительно закричала Брианна, рискуя охрипнуть. — Постой!

Словно во сне, она снова посмотрела наружу, обернулась и пошла по коридору, выкрикивая:

— Эй, кто здесь? Отзовитесь!

— Здесь никого нет! — отозвался голос Шелли.

Брианна могла бы присягнуть на Библии, что слышит именно ее голос. Но повариху она только что видела возле входа. И в другой одежде. Брианна с опаской вошла в кухню. Там было пусто.

— Есть здесь кто-нибудь? — срывающимся голосом повторила она, боясь услышать ответ.

— Я ведь уже сказала, что здесь никого нет!

На этот раз ответ донесся не из кухни. Брианна вошла в столовую — она тоже была пуста.

— Где вы? — сказала она, обращаясь к невидимке.

— Уходите!

Голос прозвучал у Брианны за спиной, со стороны коридора между служебными номерами. Не раздумывая, Брианна прошла туда и замерла в замешательстве напротив двери погреба, в котором лежало тело Эдварда. Поколебавшись немного, она повернулась и прислушалась.

В одной из спален явно кто-то затаился.

— Кто вы? — шепотом спросила Брианна.

— Не скажу, — прошептал кто-то ей в ответ. — Мне нельзя этого говорить.

Брианну прошиб холодный пот.

Глава 27

Все хотят попасть в рай. Но никто не хочет умирать.

Из дневника Брианны Морленд

Немного придя в себя, Брианна спросила:

— Это ты, Шелли? — И не узнала собственного голоса.

— Вам нравится Шелли. Я знаю, вы ее подруга. Ответ прозвучал слева, и Брианна подошла поближе к двум дверям, расположенным там. Сделав глубокий вдох, она произнесла:

— Я действительно подруга Шелли. А вы кто?

— Вы хорошая, вы все поймете, — раздалось из-за двери, которая всегда была заперта.

— Что я должна понять?

— То, что произошло.

— С Эдвардом? — спросила Брианна, берясь за дверную ручку.

Тишина.

— Кто вы? — повторила Брианна. И снова в ответ ни слова.

— Почему вы не хотите назваться?

— Мне это не позволено.

— Но почему? — с замирающим сердцем спросила Брианна.

— Это тайна, — прошептал голос Шелли. Но это была не Шелли!

— Тайна? — переспросила Брианна и повернула ручку.

Но дверь не поддалась.

— Я должна сидеть тихо как мышка и не высовываться. Иначе Шелли потеряет место.

— Я поняла, — сказала Брианна. — Вы сестра Шелли.

— Верно! — Послышался смешок, замок щелкнул — и дверь открылась.

За ней Брианна увидела Шелли. Но глаза были другими — слегка раскосыми и губы — более мягкими и пухлыми.

— Мы с ней двойняшки, — расплывшись в улыбке, сказала копия Шелли. — Меня зовут Стейси.

— Рада познакомиться, Стейси! Шелли говорила, что у нее есть сестра. Она тебя очень любит.

Стейси просияла и выпалила:

— Я тоже ее обожаю! Поэтому сижу здесь тихо. Ведь я же не шумела, верно? Вы даже не заметили моего присутствия, когда только приехали сюда!

Так вот, оказывается, кто рассматривал ее, склонившись над кроватью!

— Да, я ничего не слышала, — подтвердила Брианна.

— Я не должна была попадаться Эдварду на глаза. Он говорил, что я слабоумная, но я нормальная. Нормальная!

— С его стороны было некрасиво так утверждать, — сочувственно сказала Брианна.

— Он нехороший! Он подлый! Я помогала Шелли, пока не разбила тарелку… А он… — Стейси насупилась, обхватила себя за плечи и отвернулась.

— Он тебя обидел, Стейси? — спросила Брианна, все больше проникаясь к управляющему неприязнью.

— Мне не следует об этом говорить, — пробурчала девушка. — Ему это может не понравиться. Он запретил мне сюда приходить.

— Но ты спряталась и затаилась.

Ничего не ответив, Стейси начала хныкать.

— Эдвард умер, — тихо сказала Брианна. — Он уже не сможет орать на тебя. И больше никогда тебя не обидит.

— Нет, он не умер! — прошептала Стейси. — Он прячется в погребе. Я видела его там!

— Он мертв, Стейси!

Девушка затравленно взглянула на нее и захлопала глазами.

— Вы точно это знаете? — наконец спросила она.

И хотя Брианна уже ни в чем не была уверена, она прониклась искренним сочувствием к своей милой и доброй собеседнице, дрожащей от страха перед Эдвардом.

— Вот видите, вы молчите, значит, не уверены! — Стейси закрыла лицо руками. — Потому-то я и сделала это! Чтобы он больше не бил Шелли…

По спине Брианны пробежал холодок.

— Ты имеешь отношение к его смерти? — спросила она.

Но бедняжка ушла в себя и не желала продолжать разговор. Она только тихо мычала, раскачиваясь всем телом. Брианна погладила ее по взлохмаченным волосам и окликнула:

— Стейси! Ты можешь сказать, что ты с ним сделала? Но Стейси продолжала мычать и раскачиваться.

— Пожалуйста, Стейси, ответь мне! Что ты сделала с Эдвардом ради своей любимой сестры?

— Он всегда орал на нее, — жалостливым голоском сказала девушка. — Я его страшно боялась. Я рада, что он сдох. — Она опять закрыла лицо руками и добавила: — Стейси — плохая девчонка.

— Стейси! — раздался у Брианны за спиной громкий испуганный возглас. На этот раз это была сама Шелли. Вид у нее был встревоженный. Рядом стоял Данте, а у него за спиной маячил Купер.

Все трое приблизились к Брианне, и Купер спросил:

— Что здесь происходит?

— Добрый вечер! — воскликнула Стейси, переминаясь с ноги на ногу. — Всем привет!

Шелли рванулась к сестре мимо Брианны и порывисто заключила ее в объятия.

— Я сидела здесь тихо, как ты и просила, — сказала Стейси.

— Все хорошо, — успокоила ее Шелли. — Все будет хорошо.

Наконец появилась Лариана. Окинув недоуменным взглядом всех столпившихся в коридорчике, она спросила:

— Это еще что за сборище? Какого дьявола вы здесь столпились? Ага, и Стейси здесь. Тогда все ясно…

— Я решила во всем признаться! — похвасталась Стейси.

— Какая же ты славненькая, — с нежностью промолвила Лариана и, подойдя к сестрам, обняла их обеих за плечи.

— Я что-то неправильно сделала? — удивленно спросила Стейси.

Шелли крепче прижала се к себе, закрыла глаза и сказала:

— Ты не сделала ничего плохого, сестричка. Купер подошел к Брианне и спросил:

— Все нормально? Ничего не случилось?

— Позволь тебе представить Стейси, сестру Шелли, — прочистив горло, сказала напряженным голосом Брианна.

— Она просто прелесть, — сказал Данте, кладя руки на плечи двойняшкам. И добавил, повернувшись лицом к Брианне и Куперу: — Я знаю, что вы думаете, но это не так.

— Я ничего не думаю, — отрезал Купер.

— Так я вам и поверил! Вы же сыщик! Вы все себе на уме. Но теперь вы заблуждаетесь, — сказал Данте.

— Я, безусловно, полицейский, и мозги у меня, возможно, устроены особым образом, — холодно произнес Купер. — Но это не означает, что я бессердечный человек. Полагаю, вам это уже известно… Так что не смотрите на меня как на бесчувственного негодяя.

Лариана продолжала поглаживать убогую сестренку поварихи по головке. Шелли крепче обняла ее, и Степей прижалась щекой к ее плечу. А Данте возвышался над всеми ними, грозный, словно вожак волчьей стаи, готовый растерзать любого, кто посягнет на его подопечных.

Это была настолько умилительная сцена, что Брианна растрогалась до слез. Желая как-то подбодрить эту сплоченную общей бедой компанию, в которой каждый был готов встать за друга горой, она промолвила:

— Мы непременно выберемся отсюда! И тогда представители власти во всем разберутся…

— Чушь! — воскликнул Данте, посмотрел на плачущую Шелли, потом на Купера и добавил: — Это сделал я. — Он прочистил горло и повторил, громко и отчетливо: — Это я убил Эдварда.

Шелли ахнула:

— Нет! Данте!

— Провалиться мне на этом самом месте, — встрял в разговор Патрик, — если я понимаю, кому нужен весь этот цирк! Сначала все играли в молчанку и прикидывались невинными овечками. А теперь вдруг обнаружилось, что есть два главных подозреваемых, один из которых заявляет, что он — убийца. Какого дьявола! Всем известно, что подонка прикончил я!

Резко обернувшись, Лариана закричала, сверля его гневным взглядом:

— Нет! Ты не будешь отвечать за его смерть!

— А вот и буду! И не ори на меня! Лариана повернулась к Куперу и сказала:

— Эдварда убила я.

— Но как же так, дорогая?! — воскликнул Патрик.

— Заткнись, шотландский осел! — оборвала она его. — Я прикончила Эдварда голыми руками и могу доказать это.

— Довольно! — прошептала Шелли.

— Замолчи! — закричал на Лариану Патрик. — Проглоти язык!

— Вы оба, заткнитесь! — рявкнул на них Данте. — Я уже заявил, что убил его я…

— Прекратите! — завопила Шелли.

Но Патрик и Данте не обратили на нее внимания, наступая друг на друга, выпятив грудь, словно драчливые петухи.

— Не вмешивайся! — сказал Патрик Данте. — Иначе…

— Хватит! — заорала Шелли, не дав Данте ответить. Стейси, которую она обнимала за плечи, таращила полубезумные глаза на собравшихся, ничего не понимая. Слезы, катившиеся по щекам ее сестры, несколько смутили бедняжку, и она смахнула их пальцем, прошептав:

— Я люблю тебя, сестричка!

— Я тоже тебя люблю, Стейси! Всегда помни об этом, хорошо? — сказала Шелли. — И не забывай меня, даже если мне придется тебя покинуть на время.

Данте повернулся и спросил у Купера, с трудом сдерживая негодование и неприязнь:

— Ты хочешь доказать нам, сыщик, что остался человеком? Тогда поступи так, как подсказывает тебе сердце!

Купер взъерошил волосы, положил руку Стейси на плечо и произнес:

— Нам лучше перейти в большую гостиную, поближе к огню. Сегодня здесь очень холодно.

— Когда облака на небе рассеиваются, всегда становится холоднее, — промолвила девушка, с серьезным лицом глядя на всех. — Облака удерживают теплый воздух над землей. Сегодня выдался ясный день, поэтому похолодало. Это точно.

— Да, — сказал Данте. — Ты права.

— Я попала в беду? — робко улыбнувшись, спросила она у него.

— Нет, — сверля взглядом Купера, ответил он. — У тебя все будет хорошо.

— Я рада, — сказала Стейси и вприпрыжку побежала по коридору. — Значит, мне больше не придется прятаться? Я могу пойти, куда мне вздумается?

— Можешь, — сказал Патрик. — Ступай в гостиную, мы тебя догоним.

— Только не балуйся со спичками! — крикнула Шелли. — Помни, что из этого получилось в последний раз.

— Хорошо! — отозвалась Стейси. — Но ведь тогда пожарные машины приехали очень быстро!

Шелли истерически хохотнула, но тотчас же спохватилась и сказала:

— Да, машины действительно примчались сюда быстро.

— Лучше присмотри за ней, — сказала Лариана.

— И ты иди вместе с ней, — сказал Патрик, подталкивая Лариану. — Это не женского ума дело, без тебя разберемся.

Лариана застыла на месте и прошипела:

— Послушай ты, рыжее чучело! Я не нуждаюсь в опекунах!

— Разумеется, дорогая! Но мне очень хочется заботиться о тебе! — сказал Патрик, глядя на нее преданным собачьим взглядом. Лариана раскрыла было рот, но он приложил палец к ее губам. — Я обожаю тебя, хотя ты и строишь из себя грозного начальника. Я люблю тебя и намерен любить всю оставшуюся жизнь, а поэтому не допущу, чтобы ты провела хотя бы один день в тюрьме. Пожалуйста, послушай меня хоть раз и уйди. Я тебя очень прошу.

Лариана уставилась на него сверкающими от волнения глазами, молча обняла Шелли за талию и вместе с ней отправилась догонять Стейси. Но, не пройдя и половины пути, остановилась, обернулась и послала Патрику воздушный поцелуй.

Встав рядом, Патрик и Данте испепеляли Купера взглядами. Сохраняя приличествующее полицейскому хладнокровие, он спросил:

— Кто-нибудь из вас желает объяснить мне вразумительно, что происходит, черт побери?

Данте сделал непроницаемое лицо. Патрик насупился.

— Прекрасно! — воскликнул Купер и взъерошил волосы. — Не хотите — не надо. Мне и так все понятно.

— А если вам все понятно, тогда наши пояснения вам и не потребуются, — глубокомысленно изрек Патрик.

Купер обернулся к Брианне и с недоумением взглянул на нее. Она переживала за всех без исключения и всем хотела как-то помочь решить этот вопрос мирно и справедливо. Ей была понятна и позиция обслуживающего персонала, который всеми силами пытался выгородить наивную и милую Стейси, и сложное положение замученного жизненными коллизиями Купера, темпераментного красавца полицейского, пленившего ее сердце.

— По-моему, Купер подразумевает, что вы кого-то прикрываете, — сказала она. — И что он догадывается, кого именно.

Купер прошелся взад и вперед по коридорчику и заявил:

— Вот что я вам скажу, голубчики! Ее пальчики остались повсюду. Улики не лгут. Правда все равно выплывет наружу.

— Она вам уже известна, — резонно заметил Патрик.

— Пока что мне известно только то, что четверо из вас тщетно пытаются объявить убийцей себя. Но все они лгут — это единственное, в чем я не сомневаюсь.

Он пытливо посмотрел на двоих застывших перед ним мужчин, однако ни один из них и бровью не повел.

— Ладно, продолжайте отмалчиваться, черт с вами! — в сердцах сказал он. — Значит, помогать следствию вы отказываетесь. Но тогда и от меня не ждите помощи. — Он посмотрел на Брианну: — Снегоходы стоят перед домом, в полной исправности. Телефонный сигнал все еще не проходит. Необходимо хотя бы добраться до места, откуда можно будет вызвать помощь. Если нам это удастся, тогда все мы поедем в город.

Данте посмотрел на свои наручные часы.

— Поторопитесь, если хотите успеть до темноты. И не заблудитесь!

Брианна тяжело вздохнула. Купер сказал ей:

— На одном снегоходе поедет Патрик, а мы с тобой — па другом. Все обойдется.

Данте пожал плечами — дескать, Бог вам в помощь. Купер взял Брианну под руку, чтобы увести ее из закутка, но напоследок сказал Данте:

— Только не делайте глупости в наше отсутствие. Советую выбросить из головы свою дурацкую идею взвалить на себя чужую вину.

Физиономия Данте оставалась каменной.

— Я говорю серьезно! И не вздумайте сунуться в погреб! Ясно?

— Не держите меня за идиота.

— Так вот и не становитесь им!

Глава 28

Запавшие мне в душу крылатые выражения:

1. Не бойся, это совсем не больно, потерпи немножко.

2. Все в ажуре, крошка! Не плачь!

3. Клянусь не кончать тебе в рот, (По-моему, фраза, давным-давно вышедшая из употребления.)

4. Я тебя люблю. (Значит, жди неприятностей.)

Из дневника Брианны Морленд

Купер гонял на мотоцикле, сколько себя помнил, и поэтому решил, что вполне справится со снегоходом. К счастью, так и вышло. От стремительного скольжения по глубокому пушистому снегу под высокими соснами у него захватывало дух. Разве можно сравнить это с движением по перегруженным транспортом магистралям! Такое же ощущение испытывала и Брианна, прижавшаяся грудью к его спине и стиснувшая коленями его бедра.

Настроение омрачал только холодный ветер, пронизывавший их насквозь. Любая непредвиденная задержка в пути не сулила им ничего хорошего.

Они следовали за Патриком, и Купер искренне радовался в душе тому, что снегопад прекратился, поскольку не представлял себе ни где они теперь находятся, ни в каком направлении им надо двигаться. Вокруг простирались ослепительно белый снежный покров и ярко-голубое небо. Снег основательно и плотно накрыл собой все ориентиры, включая дороги. Поэтому им было лучше не терять Патрика из виду. Купер подумал, что если такое, не дай Бог, случится, они смогут вернуться в пансионат по своим следам. Он искренне надеялся на это, так как не хотел пополнить собой статистическую сводку учета лиц, пропавших бесследно в заповеднике Сьерра-Невада.

Неожиданно Патрик преподнес им сюрприз, резко свернув с первоначального прямого пути на пологий склон.

— Пока еще мы движемся правильно! — крикнул он через шлем поравнявшемуся с ним Куперу. — Не волнуйтесь.

— Вы уверены? — спросил Купер, рискуя голосовыми связками.

— Если честно, то я только предполагаю! — обернувшись, прокричал Патрик. — Но интуиция меня еще ни разу не подводила. Снег раньше никогда не покрывал дорожные столбы! — крикнул Патрик. — Я определяю их местонахождение по едва заметным выемкам через каждые десять ярдов. Взгляните сами!

Купер последовал его совету и убедился, что шотландец прав. Именно в тот момент, когда у Купера отлегло от сердца, двигавшийся немного впереди него Патрик остановился перед крутым подъемом в гору, который определенно не являлся дорогой.

— Мне думается, что с вершины холма нам удастся связаться по телефону с каким-нибудь близлежащим населенным пунктом, — объяснил он причину своей внезапной остановки.

И пока Купер осознавал всю гениальность его замысла, он с громким воинственным воплем сорвался с места, чтобы покорить неизвестный ему склон.

Купер похолодел.

— Он же увязнет в сугробе, идиот! — в сердцах воскликнул он. — Чтоб ему провалиться!

Едва только эти слова сорвались с его губ, как машина Патрика нырнула в запорошенную снегом яму и скрылась из виду. Мотор заглох. Из ямы, однако, вскоре появилась голова Патрика. Он помахал Куперу и Брианне рукой и, сложив в кольцо большой и указательный пальцы, показал им, что все в порядке.

— Теперь ему придется выкапывать свой снегоход, — тяжело вздохнув, сказал Купер. — Иначе мотор не заведется.

Разумеется, все попытки Патрика оживить двигатель окончились неудачей, поскольку передок машины глубоко завяз в снегу. Патрик выбрался из ямы и смачно выругался. Купер и Брианна вызвались ему помочь, но он отклонил их предложение.

— Поезжайте дальше без меня, — сказал он. — И попытайтесь дозвониться до города. А я буду копать!

Куперу идея разделиться не понравилась, но терять драгоценное время, остававшееся до наступления темноты, было неблагоразумно. И потому он пожелал незадачливому Патрику успехов и медленно, осторожно продолжил путь. Благополучно миновав участок, густо поросший лесом, они очутились на вершине холма и остановились, чтобы передохнуть, собраться с мыслями и полюбоваться великолепным видом на кристально чистые озера, девственные леса и диких животных.

— Ой! Как он меня напугал! — закричала на ухо Куперу Брианна, увидев зайца, выскочившего внезапно в десятке шагов от них.

Купер оторвался от созерцания величественного ландшафта и вынул из кармана свой мобильный телефон.

— Ну что? Есть прием? — нетерпеливо спросила Брианна.

— Да, — ответил он и закрыл глаза, запечатляя в памяти этот момент.

Она приложила руку в перчатке к его груди, там, где гулко стучало сердце, и произнесла:

— Я раньше заблуждалась.

— В чем именно? — обернувшись, спросил он.

— Заблуждалась; не решаясь честно сказать, что не хочу прерывать наши отношения.

Брианна сняла шлем, ожидая, что он сделает то же самое.

И когда он это сделал, стала целовать его в глаза, нос, щеки и губы, жадно и торопливо, словно наверстывая упущенное.

— Я ведь ужасная трусиха, — с придыханием призналась она. — Я знаю, это звучит глупо, но одна только мысль о том, насколько серьезно я способна влюбиться в тебя, пугает меня даже больше, чем мертвый Эдвард, о которого я споткнулась в подвале. Сильнее, чем ночной сумрак, в котором я блуждала две минувшие ночи, словно лунатик. И…

— Стоп! Я все понял! — сказал Купер, проводя кончиком указательного пальца по ее виску. Порыв ветра качнул сосновую ветку у них над головами, и сверху посыпался искристый снег. — Ты меня боишься.

— Да, жутко боюсь… — Она пристально взглянула ему в глаза. — Но ты пробуждаешь во мне подлинные чувства. И это настолько приятно, что, пожалуй, стоит боли.

— Я никогда тебя не обижу, — охрипшим от крика на морозе голосом произнес Купер.

— Это ты говоришь так, пока не знаешь всех моих недостатков! И скверных наклонностей… — прошептала она.

— Неужели ты такая скверная девчонка? — Он вскинул брови.

— Ты даже не представляешь, насколько я порочна! — прищурившись, ответила Брианна и, запрокинув голову, звонко рассмеялась.

Испуганные необычными звуками, в лесу на разные голоса закричали птички, сверху посыпался не только снег, но и град шишек. Распушив серебристый хвост, перепрыгнула с ели на сосну любопытная белка и, вцепившись в ветку когтистыми лапками, вытаращила на незваных гостей черные глазки-бусинки.

— Если тебе станет от этого легче, я могу рассказать о своих дурных наклонностях и недостатках, — сказал Купер, сделав многозначительную паузу.

— Любопытно! — воскликнула Брианна, заинтригованная готовностью полицейского пооткровенничать.

Купер устроился на сиденье поудобнее, повернулся лицом к своей слушательнице и положил руки ей на бедра.

— Например, я чересчур много работаю. До одурения.

— Это я уже почувствовала, — сказала Брианна, приготавливаясь терпеливо выслушать его исповедь.

И когда он, словно на духу, поведал ей о пережитом и выстраданном, о своих минутах отчаяния и слабости, нервных срывах и даже о постыдных поступках, сердце ее наполнилось нежностью и сочувствием.

— Такое могло случиться с каждым, кто прошел через то, что выпало на твою долю, — задумчиво промолвила Брианна, потерлась своей разрумянившейся щекой о его колючую щеку и добавила: — Однако ты продолжаешь исполнять свой долг честно, изо дня в день рискуя жизнью…

— Ты забыла, что со службы я уволился?

— Нет, Купер, ты вернешься в полицию! Он удивленно посмотрел на нее:

— Ты заявляешь это с такой уверенностью. Почему?

— Потому что я верю в тебя, Купер.

— Даже тогда, когда я сам утратил веру в себя? — Он был до глубины души тронут ее словами. — Должен сказать тебе по секрету, что полицейским, даже бывшим, верить опасно.

— Как это понимать? — насторожилась Брианна. — На что ты намекаешь?

Он тихо усмехнулся и сказал:

— Сдается мне, что я покривил душой, говоря, что порвал с полицией навсегда. Мне так и не удалось убедить в этом даже самого себя. Думаю, что я все-таки вернусь на службу. Тебя это не пугает?

— Пугает? С какой стати, если я люблю тебя таким, какой ты есть?

Глаза Купера затуманились.

— У меня есть и масса других недостатков, — прохрипел он.

— Только не говори, что ты любишь мурлыкать себе под нос мелодии Элвиса Пресли!

— Нет, такой привычки у меня нет.

— Прямо камень с души свалился! Тогда валяй, признавайся в своем самом страшном недостатке. Я знаю, что во сне ты не храпишь, а сиденье стульчака, сходив по малой нужде, опускаешь. — Она рассмеялась.

— Да, таких грехов за мной не водится. Но зато я не глажу одежду. Честно говоря, у меня даже утюга нет.

— Готова поспорить, что ты не ломаешь себе голову над тем, что тебе лучше надеть. Обещай, что не будешь носить мои трикотажные вещи! Как я заметила, ты любишь теплые шерстяные свитера и жакеты.

— Тогда ты будешь вправе надеть что-нибудь из моего гардероба, — не задумываясь ответил Купер. — Мы сможем сэкономить на одежде!

Брианна снова рассмеялась:

— Послушать тебя, у нас может получиться идеальная семья! Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, какие у меня недостатки.

— Назови хотя бы один.

— Например, я постоянно делаю ненужные покупки. В моем платяном шкафу уже нет свободного места.

— Правда? А еще одна пара таких сапог в нем имеется?

— Прекрати шутить, Купер! Я говорю о серьезных вещах.

— Извини, продолжай.

— Еще я обожаю нежиться в постели…

— Это для меня тоже не новость, я смогу с этим смириться!

— Еще я люблю добиваться своего, — предупредила его Брианна.

— Я тоже упрям, принцесса! Но мне почему-то кажется, что мы поладим, всегда можно найти компромисс. Я готов терпеть все твои маленькие недостатки, есть на ужин одни макароны с сыром и закрывать глаза на твои капризы. У меня имеются приличные накопления в банке, которые позволят нам ни в чем себе не отказывать, разумеется, в разумных пределах.

— Неплохо было бы еще научиться их придерживаться, — лукаво улыбнувшись, заметила Брианна.

— Ты можешь назвать хотя бы одну вескую причину, мешающую нам продолжить наши отношения?

Брианна прослезилась.

— Причина просто ужасная — я тебя люблю, — шмыгнув носом, пролепетала она.

Купер никак не отреагировал на это, словно бы не видя в этом большой беды.

— Но я действительно влюблена в тебя! — воскликнула Брианна. — А это, как показывает весь мой жизненный опыт, должно закончиться печально.

— Разве ты уже испытывала такое же сильное чувство к кому-то раньше? — помрачнев, спросил Купер.

Брианна растерянно поморгала и поправилась:

— Нет, такого, как к тебе, — никогда! И вообще то, что я чувствую к тебе, нечто совсем иное…

— Какое же? — Купер прищурился.

— Настоящее! Понимаешь? Не фальшивое и не воображаемое!

Он облегченно вздохнул, подхватил ее под мышки и усадил к себе на колени. Поцелуй, которым он наградил ее, нельзя было назвать нежным.